История развития финансов и финансовой науки в России

Государственный бюджет На протяжении всей первой половины XIX в. государственные финансы крепостнической России находились в состоянии глу­бокого упадка. Полная неупорядоченность бюджетно-сметного дела, казнокрадство и бесконтрольность в расходовании госу­дарственных средств, хроническая дефицитность бюджета, все убыстрявшийся рост государственного долга и прогрессиро­вавшее расстройство денежной системы таковы были черты, характеризовавшие положение финансов страны.
Уже к началу XIX в. финансовое хозяйство России оказалось в крайне тяжелом состоянии. Дорогостоящие войны, расши­рение бюрократического административного аппарата империи, пышная роскошь екатерининского двора и фаворитизм требо­вали огромных финансовых затрат, непосильных для народа, и без того нищего и разоряемого помещиками-крепостниками. По некоторым подсчетам, за 34 года царствования Екатерины II расходы на внутреннее управление увеличились в 5,8 раза, на армию - в 2,6 раза, содержание двора - 5,3 раза[1]. Общая же сумма расходов за указанный период повысилась в 4,3 раза, в то время как население выросло менее чем в 2 раза[2]. Несмотря на то, что на протяжении второй половины XVIII в. значительно увеличилась тяжесть податного обложения, цар­ское правительство, впервые в истории страны, с 1769 г. стало также на путь выпуска бумажных денег (ассигнаций) и заклю­чения займов за границей. За период с 1769 по 1800 г. количество бумажных ассигнаций, находившихся в обращении, увели­чилось с 2 600 тыс. до 212 млн. руб. Цена ассигнационного рубля к началу XIX в. снизилась до 66 копеек серебром. Кроме того, внутренний и внешний долг России к этому времени соста­вил 133 млн. руб.[3]. Если учесть, что годовой бюджет государ­ства составлял всего около 100 млн. руб., то станет ясно, какое тяжелое финансовое наследие оставило после себя царствова­ние Екатерины II. Огромный государственный долг, расстроенное денежное об­ращение, хронические бюджетные дефициты и полная неупо­рядоченность бюджетно-сметного дела - вот финансовые результаты екатерининского царствования. Эта картина финан­сового упадка дополнялась полной бесконтрольностью в расхо­довании государственных средств, хищничеством и казнокрад­ством чиновников всех рангов и степеней. В 1796 г. Александр I писал графу Кочубею: " . в наших делах господствует неимо­верный беспорядок, грабят со всех сторон". Первое пятидесятилетие XIX в. не внесло никаких суще­ственно новых черт и в финансовую политику самодержавной России. Правящим кругам не только не удалось оздоровить государственные финансы и создать рациональную бюджетную систему, но и предотвратить их дальнейшее ухудшение. Важ­нейшая причина прогрессировавшего упадка бюджетного хозяй­ства заключалась в том, что социальные основы финансовой политики самодержавия находились в полном противоречии с требованиями экономического развития страны. В течение первого десятилетия XIX в. состояние государ­ственных финансов России стало еще более напряженным. Рос­ла государственная задолженность, наблюдалось дальнейшее падение курса ассигнаций. В этот период постоянно существо­вал разрыв между утвержденной бюджетной росписью и дей­ствительно произведенными расходами."С 1801 по 1809 г. было израсходовано сверх сметы 390 млн. руб. Общий дефицит за данный отрезок времени составил свыше 442 млн. руб.[4]. Таким образом, среднегодовой дефицит за девять лет выразился почти в 50 млн. руб. Если сопоставить эту цифру с общим размером государственного бюджета, то окажется, что расходы ежегодно в среднем на одну треть превышали государственные доходы. Источниками покрытия бюджетных дефицитов был выпуск ассигнаций и "позаимствования" средств у казенных кредитных учреждений. Дефициты первого десятилетия XIX в. в значительной сте­пени были связаны с войнами. Только за три года (1807-1809) дефицит составил 328 млн. руб. Но, помимо этих непредвиден­ных расходов, отдельные ведомства значительно превышали свои расходы по сравнению с утвержденными сметами. Даже •в мирные годы сверхсметные затраты достигали огромных сумм. Существовавшие сметные правила носили весьма условный и неопределенный характер. Созданные в 1802 г. в России восемь министерств должны были в октябре представлять министерству финансов свои сметы на будущий год. Все ведомственные сметы сводились министерством финансов в единую роспись, а затем рас­сматривались в комитете министров и представлялись царю на утверждение. Однако ведомственные сметы составлялись без необходимого обоснования и в большинстве случаев носили огульный характер. Два основных принципа, лежавшие в основе бюджетного права дореформенной России, - секретность и бесконтроль­ность - порождали произвол и невероятную расточитель­ность в расходовании государственных средств, казнокрадство и всевозможные должностные преступления. Все это приводило к перерасходованию установленных смет, усиливало потреб­ность во внесметных расходах. Весьма характерно то обстоятельство, что в ряде законода­тельных актов специально подчеркивалась сугубая секретность бюджетных росписей, которые не подлежали рассмотрению даже высших государственных учреждений. Когда в 1802 г. возник вопрос, должен ли сенат рассматривать бюджетные росписи и отчеты об их исполнении, то комитет министров решил его отрицательно. В специальном постановлении коми­тета, принятом с участием Александра I, отмечалось: "Гене­ральные сведения обо всех государственных доходах и расходах, об оборотах государственного казначейства и Ассигнационного Банка, а также по монетному переделу и внешним переводам почитать в числе дел тайне подлежащих и оных в отчет Прави­тельственному Сенату не включать" [5]. Вплоть до финансовой реформы 1862 г. государственный бюджет нигде не публиковался и утверждался царем в секретном порядке. Правящие круги до такой степени культивировали принцип секретности бюджета, что даже Сперанский в своем "Плане финансов" не осмелился выступить против этого прин­ципа. Во второй четверти XIX в. и в 50-х годах царское прави­тельство строго следило за тем, чтобы состояние финансов страны не предавалось огласке. "До 1862 года, - писал в своем дневнике А. Н. Куломзин, видный сановник в царствование Александра II и Алек­сандра III, - финансы, т. е. бюджет, его размер и положение, доходность налогов и монополий казны - все это составляло предмет непроницаемой государственной тайны"[6]. Когда для занятий с Александром II, в бытность его наследником, потре­бовалась роспись, то министр финансов Канкрин выдал ее только со специального разрешения царя. Николай I был непреклонно убежден в необходимости полной секретности бюджета так же, как и в том, что бескон­трольное расходование государственных средств - неоспоримое преимущественное право самодержавной власти. Сугубая сек­ретность бюджета была вызвана стремлением скрыть от широ­ких масс населения грабительский, антинародный характер финансовой политики царизма, а от западноевропейских кре­диторов - все ухудшавшееся финансовое положение России.
Когда в 1850 г. бюджет страны был сведен с дефицитом в 33,5 млн. руб., Николай I приказал скрыть создавшееся поло­жение даже от государственного совета. По приказанию царя министерство финансов в графе расходов по военному ве­домству показало на 38 млн. руб. меньше, чем предполагалось. Таким образом, на 1850 г. существовали две бюджетные росписи: одна - фальсифицированная, утвержденная государственным советом, и вторая - действующая, утвержденная царем[7]. Сек­ретность бюджета усиливала произвол и беззаконие, господ­ствовавшие в государственном аппарате. "Если бы бюджет был гласным, - писал о придворном окружении Александра II опальный аристократ князь Долгоруков, - царские нахлебники перестали бы обкрадывать казну, не могли бы уже опустошать ее и получать ни за что, ни про что тысячи десятин земли"[8].
Структура государственного бюджета в начале XIX в. почти совершенно не изменилась по сравнению с предшествовавшим столетием. Главной статьей государственных расходов даже в мирное время были затраты на содержание армии. По отчет­ным данным министерства финансов, например, в 1804 г. было затрачено на содержание армии и флота, включая расходы аппарата военного и морского министерств, около 53 млн. руб. Это составляло свыше 43% общей суммы государственных расходов. На содержание императорского двора и духовенства в том же году было израсходовано около 11 млн. руб., что в 3,5 ра­за превышало затраты министерства народного просвещения. Крупные суммы правительство затрачивало на платежи по займам и содержание министерств. Расходы на хозяйственные и культурные цели предусматри­вались только по сметам двух ведомств: министерства народного просвещения и министерства коммерции. Последнее объединяло в своем составе казенные предприятия. Как ничтожны были расходы крепостнического самодержавия на хозяйственные и культурные цели, можно видеть из того, что оба названные ведомства затратили в 1804 г. около 7 млн. руб., или менее 6% общей суммы средств, израсходованных государством. При этом нужно иметь в виду, что часть денег пошла на содержание чиновников указанных ведомств. Что касается доходной части государственного бюджета, то, как отмечалось выше, она явно не соответствовала расходной части. Уже при составлении бюджетных смет правительству приходилось изыскивать новые источники доходов для того, чтобы привести их в соответствие с расходами страны. При фактическом же исполнении бюджета этот разрыв становился огромным. Основными статьями государственных доходов были по­душная подать, оброчные сборы и так называемый "питейный доход". В 1804 г., например, эти статьи дали 71 млн. руб., что составило около 63% всех государственных доходов. Большое значение имея и "соляной доход" - от продажи государством соли населению по высокой цене. Остальные доходы казны таможенные пошлины, почтовые сборы и пр. не играли суще­ственной роли. Дореформенная внешняя торговля была крайне незначительной, и таможенные сборы составляли не более 10% доходной части бюджета. Главным источником бюджетных доходов были, следова­тельно, налоги с нищего, обездоленного крепостного кре­стьянства. Всякая попытка увеличить доходную часть бюджета была связана с еще большим увеличением этого налогового бремени. Но подати нельзя было увеличивать до бесконеч­ности, так как крепостные крестьяне и без того были разорены. Чтобы в какой-то мере заполнить пропасть, существовавшую между доходной и расходной частью бюджета, феодально-крепостническое правительство систематически использовало займы и выпуск бумажных денег. Крайне тяжелое состояние государственных финансов вынудило самодержавие провести некоторые ничтожные меро­приятия по упорядочению бюджетного дела. Так, М. М. Спе­ранскому было поручено составить роспись на 1810 г. и наме­тить основные принципы бюджетного законодательства. Этот период ознаменовался реформаторской деятельностью Спе­ранского, который по поручению Александра I в числе других проектов реформ составил свой "План финансов". Финансовая программа Сперанского была построена на рациональных началах, обусловленных развитием капиталистических отно­шений в стране. Предлагая устранить бесконтрольность в бюд­жетном деле, Сперанский вместе с тем рекомендовал перестроить налоговую систему, ликвидировать винные откупа, отказаться от ненужных и непроизводительных затрат государственных средств и привести расходную часть бюджета в строгое соот­ветствие с доходами страны. Финансовые проекты Сперанского совпадали с воззрениями прогрессивных экономистов и общественных деятелей первой четверти XIX в. Очень близкими к ним были взгляды крупного общественного деятеля и экономиста того же периода Н. С. Мор­двинова, который уделил в своих трудах много внимания вопросам упорядочения налоговой системы и ликвидации бюджетного дефицита. Наряду с этим Мордвинов доказывал необходимость создания широко разветвленной системы гу­бернских банков, которые развернули бы свои операции по кредитованию торговли и промышленности страны[9]. Не ограничиваясь только теоретическими изысканиями, Мордвинов выступил с практическими проектами финансовых преобразо­ваний. В 1821 г. он выдвинул в государственном совете проект резкого сокращения расходов страны путем реорганизации армии, сокращения срока военной службы и увольнения в годовой отпуск половины численности солдат. Этот проект находился в тесной связи с "Планом финансов" Сперанского, который следующим образом характеризовал свою программу: "Главные основания сего плана состоят в том, чтобы всевозможным сокращением издержек привести их в надлежа­щую соразмерность с приходами, установить во всех частях управления истинный разум доброй экономии и самыми дей­ствительными мерами положить твердое основание постепенной уплате государственных долгов"'[10]. Не следует, конечно, преувеличивать прогрессивность дан­ного документа. В своем "Плане финансов" Сперанский оставлял неизмен­ными крепостнические основы финансовой политики. Задача, по его мнению, заключалась лишь в том, чтобы упорядочить бюджетную систему, установить более рациональные принци­пы расходования государственных средств и, наконец, провести вполне назревшие мероприятия по оздоровлению денежной системы страны. Сперанский прежде всего обосновал необходимость уста­новления "соразмерности доходов с расходами". Бюджетного равновесия, утверждал он, можно было бы достигнуть путем одновременного увеличения доходов страны. С этой целью Сперанский запроектировал повышение подушной подати, оброчных сборов и некоторых других налогов и резкое сокраще­ние государственных расходов. Идея о недопустимости бюджетно­го дефицита красной нитью проходит через "План финансов" и категорически формулируется в виде следующих двух парагра­фов: §45 "Расходы должны быть учреждаемы по приходам"; §46 "Посему никакой новый расход не может быть назначаем прежде нежели приискан будет источник прихода ему соразмерного"[11]. Принцип жесткого сокращения государственных расхо­дов и приведения их в соответствие с доходами государства Сперанский практически претворил в жизнь при составлении бюджетной росписи на 1810 г. Доходная часть этой росписи была увеличена (за счет повышения подушной подати, та­моженных сборов, соляного и некоторых других налогов) со 105 млн. руб., как это было первоначально запроектировано министром финансов, до 170 млн. руб. Помимо этого, доходная часть бюджетной росписи увеличивалась за счет "подкреп­лений" из различных ведомственных сумм и капиталов, а также займов на 39 млн. руб. Всего доходная часть бюджетной росписи выросла до 209 млн. руб.
Что касается государственных расходов, то они были со­кращены Сперанским против первоначальных предположений с 225 до 184 млн. руб. Следовательно, утвержденная на 1810г. приходо-расходная смета предусматривала превышение дохо­дов над расходами в размере 25 млн. руб. Но, как это всегда случалось[12] в финансовой практике дореформенной России, фактически израсходовали 241 млн. руб. Бюджетный год и на этот раз закончился дефицитом.
Отечественная война 1812 г. еще больше расстроила и без того тяжелое финансовое положение России. Существующие подсчеты казначейской стоимости этой войны, т. е. средств, израсходованных государством непосредственно на ведение военных действий, - грубо ориентировочны и в большинстве случаев преуменьшены. Отсутствие бюджетного единства, существование многочисленных специальных ведомственных финансов чрезвычайно затрудняют определение действительных военных расходов в 1812-1814 гг. По данным Печерина, за эти три года военное и морское министерства затратили 722 млн. руб. Следует также иметь в виду[13], что крупные для того времени разрушения, причиненные войной, и разорение значительной части крестьян западных губерний привели к резкому сокраще­нию доходной части бюджета. В результате государственные доходы за 1812-1814 гг. оказались на 138 млн. руб. меньше суммы, намеченной сметой. Огромные расходы военного вре­мени были покрыты за счет увеличения налогов, денежных суб­сидий, полученных от Англии, внутренних займов и новых выпусков ассигнаций. В период Отечественной войны, когда народ жертвовал жизнью для защиты Родины, среди высших чиновников и офи­церов, ведавших снабжением армии, усилились различные зло­употребления: растраты, присвоение казенных денег, преступные махинации с подрядчиками. В самой армии раскрадывались средства, отпущенные на продовольствие и обмундирование войск, на медикаменты для раненых и т. д. В ходе войны было возбуждено около 100 судебных дел подобного рода. Однако хищения стали таким распространенным явлением, что царское правительство решило большинство из этих дел замять. Такое положение усугубляло финансовое расстройство страны в военные годы. Общий дефицит государственного бюджета за два с половиной года войны составил около 360 млн. руб., которые были покрыты следующими источниками (млн. руб.): Выпуск ассигнаций . 191 Субсидии Англии 42 Внутренние займы 47 Прочие источники 89 Война ухудшила и без того слабую бюджетно-сметную дис­циплину и совершенно расстроила финансовое хозяйство стра­ны. Сметные правила, установленные Сперанским в его "Плане финансов", были заброшены; бюджетный хаос, внесметные расходы достигли предела. В своих письмах к Аракчееву ми­нистр финансов Гурьев неоднократно жаловался на то, что ми­нистры и главнокомандующий производят внесметные расхо­ды, не согласуй их с министерством финансов и даже не ставя его об этом в известность. Одно из писем Гурьев заканчивает так: "Из всего вышеизложенного Вы можете представить, сколь мечтательны все предположения о приведении в прочное осно­вание наших финансов". Расточительность и казнокрадство, широко распространен­ные в крепостнической России, усугублялись полной бескон­трольностью, существовавшей в области расходования государ­ственных средств. Организованный во времена Александра I особый государственный контроль не имел никакого серьезного значения. Вплоть до финансовой реформы 1862 г. органы госу­дарственного контроля не пользовались правом докумен­тальной ревизии по подлинным книгам, а производили лишь поверхностную проверку генеральных отчетов ведомств. Госу­дарственный контролер В. А. Татаринов в своем отчете царю за 1865 г. так характеризовал состояние контрольного дела в дореформенной России: "Действовавшая в империи до настоя­щего времени система отчетности состояла преимущественно в том, что кассы ревизовались по книгам и документам и при­том окончательно самими управляющими, при коих они состоя­ли, а государственный контроль проверял действия распоряди­телей не по документам, а по генеральным отчетам, состав­ленным высшими распорядительными учреждениями из местных отчетов подведомственных губернских учреждений". На протяжении всей первой половины XIX в. наиболее либеральные представители царской администрации, начиная со Сперанского, вели бесплодную борьбу за расширение прав государственного контроля и превращение его в орган, способ­ный бороться с преступлениями и произволом в области расхо­дования государственных средств. Николаевская бюрократия не допускала осуществления проектов преобразования государ­ственного контроля. Выдвинутый генералом Киселевым проект предоставления государственному контролю права докумен­тальной ревизии вызвал резкий протест со стороны царских чиновников. Министр финансов Канкрин утверждал, что "всякая совершенно посторонняя ревизия будет более вредна, нежели полезна"[14]. И в мирные годы крепостническая Россия не в состоянии была связать концы с концами, добиться хотя бы относитель­ного бюджетного равновесия. В течение десятилетия (с 1815 по 1825 г.) царское правительство ежегодно прибегало к займам либо к "позаимствованию" средств государственных кредитных установлений. Оно получило из указанных источников чрезвы­чайные "доходы" на сумму в 230 млн. руб. В этот период огромные средства также[15] затрачивались на содержание вооруженных сил. В 1820 г., например, по смете военного и морского министерств было израсходовано около 224 млн. руб., что составляло около 45% всей расходной части росписи. Застойно-консервативный характер государственных фи­нансов России сохранился и на протяжении всех последующих лет, предшествовавших буржуазным реформам 60-х годов. В течение второй четверти XIX в. доходная часть бюджета росла главным образом за счет поступлений от винных отку­пов. За двадцатилетие (с 1832 по 1852 г.) эти доходы увеличи­лись с 34 до 80 млн. руб. серебром. Их рост продолжался вплоть до самой реформы. Что касается расходной части росписи, то здесь по-прежнему наблюдалось значительное увеличение затрат на военные нужды и платежи государственных долгов. Результаты финансовой политики самодержавия за тридца­тилетие, предшествовавшее реформе, видны из следующих обобщенных подсчетов: доходы за период с 1832 по 1861 г. составили 6 805 млн. руб., а расходы 8 182 млн. руб. Следовательно, расходы превысили доходы на 1 377 млн. руб.[16]. Эта сумма была покрыта прежде всего за счет займов и выпуска бумажных денег. Таким образом, государственный долг России за данный период значительно увеличился: с 214 млн. руб. в 1832 г. до 1 264 млн. руб. накануне реформы[17]. Предреформенное тридцатилетие ознаменовалось также даль­нейшим отрывом ведомственных финансов от общегосудар­ственного бюджетного хозяйства. Создание обособленных вне­бюджетных капиталов развивалось в двух направлениях. С одной стороны, некоторые ведомства были наделены правом полной финансовой автономии. Имея свои особые источники доходов, они самостоятельно распоряжались принадлежавшими им сред­ствами. Финансы таких ведомств общегосударственной бюд­жетной росписью совершенно не учитывались (финансы удель­ного ведомства, доходы от так называемых кабинетных имуществ, воспитательных домов и др.).
Кроме того, бюджетная практика середины XIX в. характе­ризовалась стремлением многих ведомств к децентрализации. Почти все министерства имели свои собственные капиталы, которые можно было расходовать вне всяких сметных предпо­ложений бюджетной росписи. Многочисленные бюджетные изъятия усиливали бесконтрольность и путаницу, царившие в области дореформенных финансов. Они приняли настолько распространенный характер, что иногда само министерство финансов проявляло инициативу в выделении внутри ведомств специальных внебюджетных капиталов. Так, в военном мини­стерстве был создан особый запасной фонд, который оставался неприкосновенным вплоть до начала войны. К тому же каждое ведомство и министерство могли в середине года испросить у царя разрешение на дополнительные кредиты без предвари­тельного согласия министерства финансов. Такой "порядок" сверхсметных ассигнований мотивировался требованиями сек­ретности либо быстроты.
Кроме этого, государственным учреждениям разрешалось расходовать средства, установленные бюджетными сметами, в любое время и даже по окончании бюджетного года. Все это приводило к невероятной путанице и неразберихе. До какой степени была распространена практика внесмет­ных расходов можно видеть из того, что в течение всей второй четверти XIX в. не было ни одного года, чтобы действительно произведенные государственные расходы не превышали пред­положений бюджетной росписи. Министерство финансов при­знавало, что отсутствие бюджетного единства не дает возмож­ности установить общую картину государственных доходов и расходов. Царские чиновники отмечали, что "составить смету, хотя приблизительную, всех общественных доходов и расходов по государству не только трудно, но даже невозможно"[18]. Но положение оставалось неизменным. Сохранившиеся данные о бюджете России в предреформен-ный период отражают лишь централизованную часть государ­ственных финансов и не дают никакого представления об от­дельных, обособленных капиталах и сметах, существовавших помимо общей росписи. Дело заключалось в том, что многие ведомства дореформенной России пользовались правом само­стоятельно получать доходы и расходовать эти средства вне всякой связи с общегосударственной бюджетной росписью. Логическим следствием множественности и неупорядочен­ности бюджетного дела было отсутствие кассового единства. Каждое ведомство могло хранить любые суммы капиталов и средств в своих кассах неограниченное время. Таким образом, получение государственных доходов и рас­ходование средств не было целиком сосредоточено в руках государственного казначейства. Отсутствие кассового единства крайне осложняло денежное обращение страны. Отдельные ведомства, хранившие у себя долгое время огромные наличные суммы, вырывали их из денежного обращения и не давали воз­можности государственному казначейству маневрировать сво­бодной наличностью. Секретность и бесконтрольность, отсут­ствие единства бюджета и кассового дела были характерными чертами государственных финансов дореформенной России. Однако дело заключалось не только в этом. Даже самый бег­лый анализ предреформенных государственных финансов свиде­тельствовал об их крайней неустойчивости, военно-феодальном характере. Крепостническому самодержавию прежде всего никак не удавалось достигнуть бюджетного равновесия. Хроническая дефицитность была в то время неотъемлемой особенностью государственного бюджета. Содержание армии и полицейско-бюрократического аппарата, оплата процентов по займам требовали все возраставших сумм. Между тем государственные доходы страны за последнее десятилетие, предшествовавшее реформе, росли чрезвычайно медленно и только за счет "пи­тейного дохода". Как уже отмечалось, в дореформенный период дефицит был обычным спутником бюджетного хозяйства. Он существовал не только во время войны или проведения каких-либо чрезвычай­ных мероприятий, но и в совершенно обычные, ничем не отли­чавшиеся годы. Так, превышение расходов над доходами в по­следнее пятилетие, предшествовавшее отмене крепостного права, составило (млн. руб.)[19]: 1859 г . 6 1860 52 1861 . 2 1856 г . 266 1857 38 1858 5 Из этой таблицы видно, что наибольшая цифра бюджетного дефицита падает на последний год Крымской войны. Война наглядно показала неустойчивость и слабость фи­нансов крепостнической России. Прямые военные расходы стра­ны исчислялись министерством финансов в сумме свыше 480 млн. руб.[20]. Но эта цифра, по-видимому, является преумень­шенной, так как в нее не вошли многие расходы, затраченные на армию и флот. Военные расходы покрывались главным об­разом за счет выпуска бумажных денег (количество которых возросло с 356 до 735 млн. руб.), а также внешних займов. Наглый грабеж казны всевозможными чиновниками, по­ставщиками и высшим военным начальством принял в эти годы особенно циничные формы. В одном из воспоминаний совре менников об этом сообщается следующее: "В то время как армия с неслыханным геройством защищала каждую пядь земли под Севастополем, - здесь, в тылу этой армии, всякого рода хищни­ки, рыцари легкой наживы устроили себе притон. Одни из них обирали армию, а другие грабили казну. К первой категории причислялись приватные люди, купцы, маркитанты и т. п., а ко второй - служивый человек - чиновник военного ведомства по продовольственной и комиссариатской части, начальники транспорта, смотрители госпиталей и проч. и т. п."[21]. Крымская война гибельно отразилась на положении основ­ной массы налогоплательщиков-крестьян, ускорила и усугуби­ла процесс их разорения. Значительная часть трудоспособного мужского населения была оторвана от производительного тру­да. Кроме того, крестьянское хозяйство должно было нести тяжесть поставки лошадей (за время войны у крестьян было мобилизовано 150 тыс. лошадей). Чрезвычайно усилилась и под­водная повинность, так как средства передвижения для пере­возки войск должны были поставляться крестьянами. Кре­постные крестьяне погибали не только на полях сражений, но также от холерной эпидемии, распространившейся в стране в военные годы. Само собой разумеется, что все это сократило и без того ничтожную податную способность крестьян и привело к росту недоимочное™. Если в 1851 г. сумма недоимок по подушной подати составляла 110 млн. руб., то в 1855 г. она выросла уже до 140 млн. руб.[22]. Крымская война еще более ухудшила состояние финансов страны и вызвала полное расстройство денежной системы. Дефицитность бюджета, существовавшая и до войны, усугуби­лась в этот период еще тем, что расходные сметы, установлен­ные в бюджетной росписи, вовсе не были обязательными для ведомств. Большинство ведомств в середине бюджетного года испрашивало и получало дополнительные ассигнования. Бла­годаря этому расходная часть бюджета намного превысила сум­мы, предусмотренные государственной росписью. Одним из источников, за счет которого покрывалась дефи­цитность государственного бюджета, были "позаимствования" казны из привлеченных средств государственных кредитных учреждений. За период с 1850 по 18^60 г. казна заняла в доре­форменных банках 296 млн. руб. Кроме того, в течение этого десятилетия царское правительство выпустило кредитных биле­тов на 400 млн. руб.; за 1854 и 1855 гг. заключило два ино­странных займа на 100 млн. руб. и, наконец, в 1859 г. выпустило пятипроцентные банковые билеты на сумму в 277 млн. руб.[23].
Платежи по государственному долгу (проценты и погаше­ния) составляли значительную статью расходной части госу­дарственного бюджета. Накануне отмены крепостного права на это приходилось затрачивать около 50 млн. руб. ежегодно. Структура бюджета России и его принципиальные основы .оставались неизменными на всем протяжении XIX в. вплоть до финансовой реформы. Налоговое обложение всей своей тяжес­тью обрушивалось на трудящееся население, прежде всего на крепостное крестьянство. Привилегированное сословие -дворяне, чиновники - были от налогов совершенно освобож­дены. Число взрослого мужского населения, освобожденного от обязательных прямых податей, составляло к моменту финансо­вой реформы 1 250 тыс. человек. Что касается купечества, то оно платило сравнительно небольшие сборы за право веде­ния торговли (к 1862 г. эта статья составляла приблизительно 5 млн. руб. дохода в год).
Наиболее крупным и непрерывно возраставшим источни­ком поступления денег в казну был, как уже отмечалось, так на­зываемый "питейный доход". С 1832 по 1862 г. этот вид госу­дарственного дохода увеличился почти в четыре раза: с 34 до 127 млн. руб. Накануне финансовой реформы он составлял около 40% всей доходной части государственного бюджета. Прямые налоги, взимаемые с крестьян, и винные откупа представляли собой в предреформенный период важнейший источник государственных доходов. Феодально-крепостнический характер предреформенного бюджета царской России становится еще более наглядным при анализе расходной части бюджетной росписи. Львиную долю последней составляли затраты на содержание армии и полицейско-бюрократического аппарата самодержавия. Значительную, все растущую часть расходов занимали про­центы и очередные взносы по займам, произведенным за гра­ницей и внутри страны. В 1861 г., например, было всего израс­ходовано 345 млн. руб. Из этой суммы затрачено (млн. руб.): На содержание армии и флота . 140 На оплату очередных взносов и процентов по займам 50 На содержание императорского двора, святейшего синода и министерства внутренних дел 25 Таким образом, перечисленные статьи составляли свыше 60% расходной части бюджета. Характерно, что на все дело народного образования, вклю­чая содержание аппарата министерства просвещения, в 1861 г. было затрачено всего 3 600 тыс. руб. На содержание казенных заводов, строительство железных дорог и прочие хозяйствен­ные цели ушло только 24 млн. руб., или 7% всей расходной части бюджета. Все это свидетельствует о военно-феодальном характере предреформенного бюджета России, о разложении ее административной и финансовой системы.
Кредитные учреждения в России суще­ствовали следующие казенные кредитные учреждения: сохранные кассы, приказы общественного призрения, государственный заемный банк и, наконец, государственный коммерческий банк. История большинства этих кредитных учреждений свидетельствует о том, что их образование было связано с целями, дале­кими от запросов развивавшегося капитализма. Сохранные кассы были открыты в 1772 г. при петербург­ском и московском воспитательных домах. Прибыль, получае­мая кассами, должна была идти на содержание этих детских уч­реждений. Сохранные кассы принимали вклады и выдавали ссуды под залог различных ценностей, а впоследствии - поме­щичьих имений и крепостных душ. С благотворительной целью была первоначально организо­вана и другая разновидность дореформенных банков, так назы­ваемые приказы общественного призрения. Они начали свою работу в 1775 г. во всех губернских городах. Приказам обще­ственного призрения было предоставлено право приема вкладов и выдачи ссуд под залог имений. Их прибыль шла на содержание различных благотворительных учреждений. В конце XVIII в. появилось и третье банковское учреждение государственный заемный банк. Он был создан в 1786 г., чтобы расширить кредит для дворянства. В отличие от других кредит­ных учреждений заемный банк с самого начала возник как долгосрочное кредитное учреждение. Он выдавал ссуды по­мещикам на 20 лет. Заботясь о помощи дворянству, прави­тельство выделило в распоряжение банка 33 млн. руб. казенных денег. Несмотря на то, что история возникновения и задачи пере­численных кредитных учреждений были различны, фактически их операции в первой половине XIX в. имели одинаковый ха­рактер. Пассивные операции банков заключались в приеме вкладов, а активные - в предоставлении ссуд под залог насе­ленных имений. В 1817 г. был издан манифест о создании государственного коммерческого банка. Официально перед этим банком стави­лась задача содействовать торгово-промышленному обороту страны, но в действительности он значительную часть привле­ченных средств ссужал помещикам; на учет векселей за все время своего существования банк затратил всего лишь 25 млн. руб.[24]. Характерно, что операции коммерческого банка, содейство­вавшие развитию товарооборота и промышленности, в течение первой половины XIX в. не только не росли, но, наоборот, заметно сокращались. Если в 1826 г. банком было учтено век­селей на сумму в 36 млн. руб., то к 1854 г. эта цифра снизилась до 23 млн. руб. Ссуды под товары за этот отрезок времени уменьшились почти в два раза[25]. Накануне кредитной реформы вклады, по которым банки платили 4%, достигли огромной цифры - 1 200 млн. руб. Крупнейшим должником государственных кредитных уч­реждений была сама казна. "Позаимствования" казначейства из вкладных сумм.кредитных учреждений на покрытие бюд­жетного дефицита носили систематический характер. К 1810г. задолженность казны заемному банку и опекунским советам определилась в 86 млц. руб.[26]. На протяжении всей первой половины XIX в. было лишь два года, в течение которых казна не прибегала к использо­ванию свободных средств кредитных учреждений. За десятиле­тие (с 1833 по 1842 г.) она заняла 233 млн. руб., а в следующее десятилетие (с 1843 по 1852 г.) - 248 млн. руб.[27]. К началу кре­дитной реформы за казной накопился долг банкам в размере 500 млн. руб. Что касается, помещиков, то их задолженность банкам так­же непрерывно росла и к 1856 г. составила 427 млн. руб Как велика была задолженность помещиков, видно из того, что к указанному периоду 61% всех крепостных крестьян был зало­жен в банковских учреждениях. Кредитное законодательство на протяжении всей первой половины XIX в. облегчало условия предоставления ссуд по­мещикам. Специальными царскими манифестами увеличивался срок, на который дворяне могли получать банковский кредит, для них понижался процент за ссуды. Логическим завершением этого законодательства явились изданные в 1830 г. "Правила о вкладах и ссудах государственных банковых установле­ниях", по которым ссуды выдавались помещикам на срок до 26 и 37 лет. В то же время процент по этим ссудам был сни­жен с 6 до 5. До какой степени естественная, возникавшая с развитием капитализма потребность промышленников и купцов в кредите оставалась неудовлетворенной, показывает то, что в течение первой половины XIX в. в ряде городов России делались многочисленные попытки организовать частные банки. В роли инициаторов здесь чаще всего выступали купцы, выделявшие необходимые основные капиталы для создаваемых банков.
Благодаря тому, что в начале XIX в. уровень ссудного про­цента в России был исключительно высоким, капиталы част­ных банков росли сравнительно быстро, и некоторые из них оказались настолько жизненными, что сохранились и в поре­форменное время. Таким был, например, общественный заем­ный банк, организованный в Вологде на средства, собранные от мещан и купцов.
В 1809 г. крупный купец К. А. Анфилатов, участвовавший во внешней торговле России, создал в городе Слободском, Вят­ской губернии, специальный банк для кредитования торговых людей и ремесленников. В письме к городскому голове купцу Платунову Анфилатов указывал на неимоверную дороговизну частного кредита (до 12% годовых), которая разоряет промыш­ленников и купцов, и высказывал надежду, что создание спе­циального банка коммерческого кредита будет своевременным делом[28]. Операции анфилатовского банка по учету векселей и подтоварным ссудам развивались исключительно успешно. За 25 лет банк увеличил свой основной капитал почти в пять раз: с 28 до 133 тыс. руб. Такие же банки были созданы в 1819 г. в городе Осташкове, Тверской губернии, купцом Савиным, в Иркутске - в 1836 г. Медведниковой и в ряде других городов. К 1857 г. в России было уже 15 таких городских банков. Попытки организации частных банков производились на протяжении всей первой половины XIX в. Крупный коммерче­ский банк пытались организовать в начале века "именитые" московские купцы. В 1815г. московское купеческое общество обратилось с просьбой к царскому правительству о выделении из казны в распоряжение общества 5 млн. руб. заимообразно на 18 лет. Эти деньги и должны были составить основной капитал для проектируемого купеческого вспомогательного банка[29]. Авторы проекта рассчитывали, что по истечении указанного срока банк увеличит свой основной капитал до 7 млн. руб. и смо­жет вернуть долг казне. Однако министерство финансов откло­нило проект, и он не был осуществлен. Все эти данные показывают, до какой степени назрела необ­ходимость в развитии частного капиталистического кредита, необходимость, которая не удовлетворялась казенными кре­дитными учреждениями. Следуя общему направлению политики самодержавия, министерство финансов отдавало все средства, мобилизованные казенными банками, на поддержку крепост­нического землевладения либо использовало их как источник чрезвычайных средств для покрытия бюджетного дефицита. Оно совершенно не заботилось в этот период о частном капи­талистическом кредите, не поддерживало его. Министр финансов Канкрин считал даже, что частные бан­ки, "не должны быть допускаемы и только те терпимы, кои состоят в ближайшей связи с правительством и под точным контролем оного"[30]. Понятно, что при таком отношении пра­вительства частные капиталистические банки в дореформенный период не могли получить сколько-нибудь широкого развития. Что касается казенных банков, то они не только не являлись капиталистическими учреждениями, но --и препятствовали свободному развитию растущего капитализма. Огромные де­нежные накопления в миллиард рублей были почти целиком оторваны от торгово-промышленного оборота и шли на об­служивание паразитического дворянства либо на содержание бюрократической машины крепостнического самодержавия. Не удивительно, что при таком положении вещей цена ссудно­го капитала в предреформенной России была ненормально вы­сокой. Купцы и промышленники, вынужденные обращаться к услугам ростовщиков, должны были платить колоссальные проценты за предоставленные ссуды[31]. Буржуазная печать жаловалась на отсутствие развитой системы кредитных учреждений в России и высоту ссудного процента. "Каждый, хоть несколько присмотревшийся к обра­щению векселей в нашем коммерческом кругу, писала газета "Биржевые ведомости", - находит, что векселя, выданные лицами весьма благонадежными, имеют в обращении очень жалкую цену: дисконт их тягостен для лица передающего, а порой невозможен, особенно в провинции"[32]. Все эти данные свидетельствуют о докапиталистическом характере предреформенных кредитных учреждений, преобразование которых накануне 60-х годов было назревшей необхо­димостью. Даже министерство финансов вынуждено было при­знать, что операции государственного коммерческого банка направлены на поддержку крепостного хозяйства в деревне, а не торгово-промышленного оборота страны. В специальной докладной записке "О финансах России" министерство финан­сов следующим образом оценивало деятельность дореформен­ного коммерческого банка: "Как правительственное учрежде­ние он связан правилами столь стеснительными, что купечество обращается к нему только в крайних случаях"[33]. Слабо развернув свои активные операции и обратив их только на поддержку отмиравшего крепостнического землевла­дения, дореформенные кредитные учреждения не сумели пол­ностью использовать привлеченные вклады. Ссуды коммерче­ского банка под учет векселей и под залог товаров с течением времени не только не росли, но, наоборот, уменьшались. С 1821 г. на эти цели был выдан кредит на 46 млн. руб., а в 1853 г. -только на 25 млн. руб.[34]. Особенно тяжелое положение сложилось по окончании Крым­ской войны: к этому времени сумма вкладов, привлеченных кредитными учреждениями, превысила выданные ссуды на 150 млн. руб., за которые вкладчикам приходилось платить 6 млн. руб. процентов ежегодно. Таким образом, лосле войны, в обстановке подготовки к бур­жуазным реформам вопрос о необходимости развития капита­листического кредита в стране и перестройки существовавших банковских учреждений был в высшей степени актуальным. Однако министерство финансов в связи с испытываемыми бюджетными затруднениями прежде всего было обеспокоено бездействующими 150 млн. руб. Проценты, которые приходи­лось платить за них, составляли чистый убыток казны. Прави­тельство боялось также массового востребования вкладов, при котором казна вынуждена была бы изыскивать огромные до­полнительные средства для покрытия своих долгов кредитным учреждениям. Кредитная реформа была неизбежной, но невежественные чиновники министерства финансов провели ее наиболее слож­ным, болезненным путем, расстроив при этом всю систему государственного кредита и еще более ухудшив денежное об­ращение. Преобразованию кредитных учреждений предшествовала проведенная царским правительством операция "выталкивания вкладов". По проекту министерства финансов предполагалось, прежде чем перестроить деятельность кредитных учреждений, понизить процент, уплачиваемый вкладчикам, с 4 до 3, а так­же выпустить внутренний заем в виде четырехпроцентных непрерывно доходных билетов. Такая мера должна была, по мнению авторов проекта, заставить вкладчиков затратить часть своих вкладов на приобретение этих билетов. "Мудрецы" из дореформенного министерства финансов хотели, следова­тельно, одним ударом убить двух зайцев: сократить количе­ство вкладов и тем самым избавиться от праздно лежавших 150 млн. руб.; обратить значительную часть вкладов в долго-срочньш заем и избежать таким путем массового востребования денег вкладчиками.
Необходимо отметить, что часть более трезвых и подго­товленных финансовых деятелей самодержавия отрицательно относилась к проекту понижения процента по вкладам и пред­сказывала гибельные последствия такого мероприятия. С этой точки зрения большой интерес представляет докладная записка чиновника министерства финансов, директора кредитной кан­целярии Гагемейстера, направленная в 1857 г. председателю комитета финансов великому князю Константину Николаевичу.
Основная мысль записки заключалась в том, что подготавли­ваемая реформа понижения процента по вкладам "несправедлива в отношении народа и гибельна для казны". Гагемейстер ука­зывал, что все расчеты правительства основаны на недостаточ­ном развитии частного кредита, так как частные кредитные учреждения платят от 8 до 12% за вклады. Между тем развитие частного коммерческого кредита, отмечал этот чиновник, есть именно та задача, которая стоит перед царским правитель­ством. Ближайшим следствием понижения процентов по вкла­дам, предсказывал Гагемейстер, явится катастрофический отлив вкладов из кредитных учреждений. Государству для рас­платы с вкладчиками придется либо прибегнуть к новому вы­пуску бумажных денег, либо выпустить новый заем, который обойдется так дорого, что казна при этом лишится "всей выго­ды, ожидаемой от предположенного понижения процентов"[35]. В рассматриваемой записке подчеркивалось также, что, приняв вклады в банки и платя за них проценты, государство тем самым уменьшает количество находящихся в обращении бумажных денег, а это способствует оздоровлению денежного обращения. Предполагаемое же "выталкивание" вкладов при­ведет к еще большему падению курса бумажных денег. "Как бы тягостно ни было для казны, - заключал Гагемейстер, - платить по 6 миллионов в год за 150 миллионов, отданные ныне ей на сохранение, она должна нести это бремя как неизбежное последствие последней войны"[36]. Царское правительство не вняло этому и другим предосте­регающим голосам. Специальным указом от 1 июня 1857 г. проценты по вкладам были понижены с 4 до 3-х, одновременно были выпущены четырехпроцентные непрерывно доходные би­леты. Это мероприятие немедленно привело к отливу вкладов из кредитных учреждений. В одном только 1859 г. востребова­ние вкладов превысило их поступление на 104 млн. руб.[37]. Избавившись от значительной части праздно лежавших вкладов, царское правительство стало на путь дальнейшего снижения процента. В конце 1859 г. этот процент был снижен до двух, что вызвало дальнейший катастрофический отлив вкладов. За один только 1860 г. вклады уменьшились на колос­сальную сумму - 410 млн. руб. Правительство экстренно изыскивало средства для расплаты с вкладчиками. Так, в 1859 г. был заключен внешний заем на 12 млн. ф. ст. и выпущены были новые кредитные билеты на 69 млн. руб. В 1860 г. заключили новый внешний заем на 8 млн. ф. ст. Ликвидация правитель­ственного долга дореформенным кредитным учреждениям затянулась на длительный период. Она продолжалась после их упразднения и создания государственного банка - вплоть до 1886г.[38]. Официальные правительственные круги должны были при­знать, что проведенные кредитные преобразования проходили неудачно и "не оправдали ожиданий". Крайне ухудшив со­стояние денежного обращения и вытолкнув из кредитных учреждений вклады на сотни миллионов рублей, царское правительство вынуждено было приступить к созданию системы кредита, отвечающего современным условиям развивавшегося капитализма. В 1859 г. для создания проекта ликвидации старых кредитных учреждений и организации нового банка была создана специ­альная комиссия, куда вошли Гагемейстер, будущий министр финансов Рейтерн, Ламанский и другие сановники царского правительства. В июле 1859 г. материалы комиссии рассмотрел и утвердил комитет финансов. 31 мая 1860 г. был утвержден устав нового государственного банка. На этот банк была возло­жена задача содействовать торгово-промышленному обороту страны. Государственный банк развил учетно-ссудные операции, а также способствовал развитию частного акционерно-ком-мерческого кредита. С 1861 г. по 1881 г. учетно-ссудные опера­ции государственного банка увеличились с 45 до 225 млн. руб.[39]. Одновременно царское правительство начало поощрять образование частных коммерческих банков. К моменту созда­ния государственного банка долг казны бывшим кредитным учреждениям составлял 252 млн. руб., а помещиков - 232 млн. руб. Часть сумм, полученных по выкупным операциям, помещики обращали на покрытие своих долгов банкам. За период с 1862 по 1866 г. они получили от государства в счет выкупных платежей 330 млн, руб., из которых было удержано в погашение долгов банкам 157 млн. руб. Только к концу 80-х годов эта задолжен­ность помещиков была ликвидирована.
Государственный банк Создание государственного банка было одним из звеньев буржуазных преобразований финансовой и кредитной системы страны, проведенных в 60-х годах. В первом уставе государственного банка, утвержденном в мае 1860 г., отмечалось, что последний создается "для оживления торговых оборотов и упо­рядочения денежной и кредитной системы". Выше было показано, что в России до 1861 г. коммерчес­кий кредит был развит очень слабо. Привлеченные дорефор­менными казенными банками средства направлялись на под­держку крепостнического дворянства либо ссужались казне для покрытия дефицита бюджета. Разрыв, существовавший между уровнем капиталистического развития страны и зачаточным состоянием ее коммерческого кредита, приводил к по­пыткам создать частные банки и способствовал деятельности ростовщиков. Делая первый шаг навстречу буржуазному развитию России, самодержавие не могло не стать на путь преобразования кредитной системы, наиболее отсталой и не отвечавшей требо­ваниям капиталистического хозяйства. Однако кредитная ре­форма, больше чем какое-либо иное преобразование 60-х годов, носила непоследовательный, компромиссный характер. По пер­воначально утвержденному уставу на государственный банк возлагались учет векселей, покупка и продажа золота и серебра, операции с ценными бумагами, прием вкладов и выдача промышленных товарных ссуд[40]. Но с самого возникновения государственного банка перед ним была поставлена задача ликвидации долгов упраздненных кредитных учреждений. К мо­менту организации основной и запасной капиталь! банка были определены в сумме 16 млн. руб. Что касается казенных средств, находившихся на текущем счете в государственном банке, то первоначально они были крайне незначительными: в 1861 г. всего 30 млн. руб. Между тем общая задолженность государственного казна­чейства вкладчиками упраздненных кредитных учреждений составила по ликвидационному балансу 602 млн. руб. Чтобы покрыть этот долг, ежегодно требовались весьма значительные суммы. Осуществление указанной ликвидационной операции в первое двадцатипятилетие деятельности государственного банка потребовало затраты значительной части привлеченных средств. Только по окончании русско-турецкой войны долги государственного казначейства пошли на убыль. К середине 80-х годов государственный банк закончил выплату долгов упраздненных кредитных учреждений, а к началу XX в. была полностью ликвидирована задолженность ему со стороны казначейства.
Стремясь привлечь максимальное количество средств, что­бы получить возможность расплачиваться с долгами казны, государственный банк вынужден был на первых порах своей деятельности установить непомерно высокий процент по вкла­дам, который в 60-х годах доходил до 5. Еще более высокий процент банк взимал с лиц, получавших ссуды. В 60 70-х годах ссудный процент доходил до 10[41].
Учетная политика государственного банка была обуслов­лена необходимостью привлечь большое количество вкладов и вместе с тем всемерно сокращать его активные операции, направленные на кредитование товарооборота и промышлен­ности. Эта политика, искусственно повышавшая Цену ссудного капитала в России, выгодная только банкирам, отрицательно сказывалась на развитии капиталистического хозяйства страны. В течение первых 20 лет своего существования государственный банк был гораздо больше занят уплатой казенных долгов, чем кредитованием промышленности и торговли. До 80-х годов расходы казны были значительно больше ее средств, хранившихся в государственном банке. Затраты казныприходилось покрывать главным образом за счет привлечен­ных вкладов частных лиц. Это положение иллюстрирует сле­дующая таблица (в млн. руб.)[42]:
Годы
Разность между средствами казны и затратами за ее счет
Разность между частными суммами и коммерческими затратами
1865
- 151
+ 121
1870
-97
+ 100
1875
-81
+ 109
1880
-9
-39
1885
+ 9
+ 69
1890
+ 134
-22
1891
+ 201
+ 43
1892
+ 133
+ 27
1893
+ 147
+ 107
1894
+ 174
-29
1895
+ 325
-130
1896
+ 328
- 182
1897
+ 387
-178 Приведенная таблица наглядно показывает, что до 80-х годов Государственный банк не мог в достаточной степени развер­нуть кредитование торговли и промышленности, так как все его средства уходили на уплату казенных долгов. Только с середины 30-х годов положение меняется. С этого момента хранившиеся в государственном банке казначейские суммы начинают превышать размеры банковских операций по задолженности казны. 80-90-е годы ознаменовались значительным возрастанием текущих счетов казны и сберегательных касс в государственном банке. В течение этого времени и особенно в 90-х годах так называемая "свободная наличность" государственного казначейства становится основным источником для развития активных операций государственного банка по кредитоваанию растущего капиталистического хозяйства. Это видно и 1 таблицы , составленной Кашкаровым (в млн. руб.). На 1 января 1900 г. сумма казенных средств, хранившихся и государственном банке, составила уже около 600 млн. руб. Помимо этого, в государственном банке хранились капиталы различных казенных учреждений, а также свободные денежные средства сберегательных касс.







Текущие счета в государственном банке
Годы
Департамент государственного казначейства
Местные казначейства
Сберегательные кассы
Частные лица
1888
78,9
44,6
1,5
97
1893
39,1
742
52,5
66 7
1894
61,3
86,4
74,3
63,4
1895
176,6 151,7
134,1 145 8
50,7 46,7
57,1 530
1896
1897
243.9
27.9
55.7 С конца XIX в. в сберегательных кассах накапливались весьма значительные для масштабов дореволюционной России средства, которые направлялись на поддержку государственных и железнодорожных займов, а также ипотечного кредита. Сберегательные кассы в России возникли еще в дореформенный период. Они были созданы на основании устава 1841 г. при петербургской и московской сохранных кассах, а затем в губернских городах. Но до середины 80-х годов операции сбе­регательных касс были развиты очень слабо. Они привлекали лишь крайне незначительные денежные средства, что демонстрирует такая таблица[43]:

Годы
Число сберкасс
Остаток книжек (тыс. руб.)
Остаток вкладов (млн. руб.)
1862
2
140
8 5
1872
68
78
48
1882
91
125
11 0
1885
326
219
24.8 Из указанных данных видно, что в течение первого двадцатилетия после реформы 1862 г. в России почти не наблюдалось ни развития сети сберегательных касс, ни роста сбережений. Только со второй половины 80-х годов министерство финансов создало сберегательные кассы при казначействах, а впоследствии также и почтово-телеграфные кассы. Рост остатков вкладов в сберегательных кассах виден из таких показателей: 1886 г. - 43,9 млн. руб.; 1887 г. - 68,7 млн.; 1888 г. - 93 млн.; 1889 г. - 118,1 млн.; 1890 г. - 148 млн. руб. Сравнительно больше средств стало накапливаться в сберегательных кассах лишь со второй половины 90-х годов XIX в. К началу XX в. остаток вкладов в сберегательных кассах составлял уже 752 млн. руб.[44]. Этот рост отнюдь не свидетельствовал о повышении народ­ного благосостояния, как об этом трубили казенные защитники самодержавия. В. И. Ленин, анализируя операции сберегательных касс в конце XIX в., показал, что возрастание вкладов происходило за счет зажиточных слоев населения города и деревни -духовенства, кулаков, купечества и т. п. По подсчетам Ленина, 1/7 наиболее крупных вкладчиков владела 54% всего капитала, хранившегося в сберкассах. В то же время около '/з книжек принадлежало мелким и мельчайшим вкладчикам, в среднем по 7 руб. на каждого. Этой категории принадлежало лишь немногим более 1% всех вкладов. "Многочисленность мелких вкладчиков, - писал Ленин, - доказывает именно многочисленность бедноты в капиталистическом обществе, ибо доля этих мелких вкладчиков в общей сумме вкладов ничтожна"[45].Капиталы, собранные сберегательными кассами, использовались самодержавным государством, земельными банками и железнодорожными воротилами.Сберегательные кассы покупали облигации государственных и железнодорожных займов и хранили эти вклады в виде ценных бумаг. Так, к началу 1900 г. купленные сберкассами ценные бумаги составляли 90 млн. руб. (из общей суммы вкла­дов в 752 млн. руб.). Кроме того, обладая растущими с каждым годом остатками денежных средств, сберегательные кассы могли направлять их также на приобретение облигаций. Общая сумма вложений сберегательных касс в государственные займы к 1900 г. распре­делялась следующим образом (млн. руб.): Государственные займы 189 Облигации железных дорог 248 Ипотечные займы . 239 Всего 676 Следовательно, 676 млн. руб. из общей суммы вкладов в 752 млн. руб. были вложены в процентные бумаги. Из приведенных цифр видно, что значительная часть средств сберкасс была направлена в сферу непроизводительного ипотечного кредита. Что касается государственного банка, то в нем хранилась лишь свободная наличность касс, оставленная для текущих операций и в качестве необходимого резервного фон­да. Таким образом, к концу XIX в. основную массу пассивов банка составляли средства казначейства и его местных органов, казенных учреждений и сберегательных касс. В деятельности государственного банка во второй половине XIX в. можно отметить два периода. В течение первого двадцатипятилетия, как уже отмечалось, государственный банк выплачивал за счет частных вкладов долги старых кредитных установлений вкладчикам, т. е. покрывал казенные долги. В связи с этим он оказывался в очень тяжелом положении, так как у него часто не хватало средств для оплаты таких долгов. Со второй половины 80-х годов положение резко меняется: коммерческие операции государственного банка начинают развиваться в зна­чительной степени за счет казенных средств. До денежной реформы Витте государственный банк не был эмиссионным учреждением: на него возлагался лишь обмен ветхих и поврежденных кредитных билетов. Но, вопреки этому правилу, государственное казначейство в ряде случаев, когда бумажноденежная эмиссия становилась необходимостью, специальными указами предписывало государственному банку выпустить кредитные билеты на определенную сумму. Так, до 1875 г. государственный банк выпустил новых кредитных билетов на 218,5 млн. руб. Особенно крупная эмиссия кредитных билетов была произведена в годы русско-турецкой войны. На 1 января 1879 г. государственный банк выпустил кредитных билетов на 420 млн. руб. Последние были использованы министерством финансов для покрытия военных расходов[46]. Перечисленные выпуски кредитных билетов, следовательно, не являлись источником для развития активных банковских операций. Государственный банк был лишь исполнительным органом министерства финансов по выпуску неразменных бумажных денег, идущих на покрытие бюджетного дефицита. По уставу 1860 г. он должен был осуществлять операции по выплате долгов прежних кредитных установлений за счет казенных средств, но ни в коем случае не путем использования для этой цели привлеченных вкладов. В статье 15 устава указывалось: "Государственное казначейство обеспечивает Банку всеми средствами, в распоряжении правительства находящи­мися, выполнение платежей по билетам на вклады, внесенные в бывшие кредитные установления, и по государственным 5% банковым бумагам, так чтобы платежи сии ни в коем случае не обращались ни на капиталы, доверенные банку частными лицами, ни на собственные его капиталы". Выше показано, что государственный банк в течение перво­го периода своего существования не выполнял этого пункта устава, и оплата долгов казны производилась в значительной степени за счет вкладов частных лиц. Таким образом, он мог лишь в самой незначительной мере развивать нормальные, предусмотренные уставом учетно-ссудные операции. Деятельность государственного банка в первый период его существования в основном продолжалась в том направлении, которое было ха­рактерно для старых дореформенных кредитных учреждений.
Искусственное сокращение коммерческих операций государственного банка вызывалось не только тем обстоятельством, что на него возложена была ликвидация казенных долгов по старым кредитным установлениям. Дело в том, что на про­тяжении всего первого двадцатипятилетнего периода работы банка царское правительство неоднократно прибегало к использованию банковских средств для покрытия самых различных расходов. Кроме того, в угоду помещикам-крепостникам, пла­кавшимся, что в результате банковской реформы 1860 г. они лишились кредита и оказались якобы в беспомощном положении, самодержавие стало на путь отвлечения части банковских средств в сферу непроизводительного ипотечного кредита. С 1884 г. государственный банк начал предоставлять ссуды земледельцам под соло-векселя.
К 1896 г. эти кредиты достигли 30 млн. руб. Само собой разумеется, что данная операция, возложенная на государ­ственный банк под давлением дворянства, отвлекала его средства от кредитования капиталистического хозяйства страны. Даже такой апологет финансовой политики самодержавия, как Л. Н. Гурьев, признавал соло-вексельные операции несовместимыми с основными функциями государственного банка и вы­сказывался за их отмену. Помимо того, государственный банк в течение 80-90-х годов оказывал систематическую помощь Дворянскому и Крестьянскому банкам, причем в отдельные годы на это отвлекались весьма значительные средства. Так, к концу 1886 г. кредиты государственного банка указанным учреждениям составили около 58 млн. руб. К концу 1888 г. приведенная сумма выросла до 88 млн. руб. Только с начала 90-х годов кредиты государственного банка земельным банкам стали снижаться[47]. Буржуазная печать отмечала, что государственный банк в значительной степени продолжал поддерживать помещи­ков крепостников в ущерб интересам капиталистического хозяйства. "Субсидии Дворянскому банку, - писал Л. Н. Яснопольский, - относятся к категории тех же затрат на поддержку привилегированного сословия, которые так тяжело отразились на судьбе дореформенных кредитных учреждений"[48]. Некоторый поворот в деятельности государственного банка наметился с 90-х годов. В связи с очередным подъемом капита­листического хозяйства страны буржуазная печать все сильнее и настойчивее требовала реформы государственного банка. Кроме того, к началу 90-х годов изменились взаимоотношения банка с государственным казначейством. Выплата долгов казны была закончена. Пассивы государственного банка все больше пополнялись за счет пресловутой "свободной налич­ности" казначейства. Если в начальный период своего суще­ствования банк выполнял операции казначейства за счет привлеченных средств, то к концу XIX в. огромные суммы казначейства и сберегательных касс позволяли банку широко развернуть операции по кредитованию капиталистической торговли и промышленности. Накануне денежной реформы царское правительство вы­нуждено было стать на путь реформы государственного банка. Упорядочение денежного обращения и возобновление размена, как мы видели, было связано с ростом капиталистического хозяйства страны. При этих условиях неизбежно должен был изменить характер своей деятельности и ее центральный банк. К тому же 90-е годы XIX в. были периодом, в течение которого в экономике России подготавливались условия для перехода к новейшей монополистической стадии капитализма, которая связана со значительным изменением характера деятель­ности банков, проникновением их в промышленные монополии и сращиванием на этой основе банковского и промышленного капитала. Все эти обстоятельства уже в 90-х годах обусловили необ­ходимость расширения деятельности государственного банка. Вопрос о том, надо ли изменять его устав, дебатировался в буржуазной печати на протяжении всего пореформенного периода. Даже экономисты из помещичьего лагеря крайне правого направления не были удовлетворены политикой госу­дарственного банка. Они считали, что последний продолжает традиции старых банковских учреждений. П. Мигулин, напри­мер, подчеркивал, что после кредитной реформы "коммерческий кредит был поставлен далеко не удовлетворительно. Государственный банк был занят ликвидацией старых банков­ских установлений, приведением в порядок счетов выкупной операции и ее производством, затем поддержкой Дворянского банка, куда и уходила значительная часть средств, которыми он располагал"[49]. Гораздо более резкая и решительная критика деятельности государственного банка шла из лагеря буржуазных эконо­мистов. В условиях крупного промышленного подъема начала 90-х годов, накануне проведения денежной реформы, царское правительство вынуждено было некоторым образом реоргани­зовать государственный банк, приспособить его деятельность к запросам развивавшегося капиталистического хозяйства. В 1892 г. была создана специальная комиссия под председа­тельством Витте для пересмотра устава государственного банка. Уже на заседаниях этой комиссии, состоявшей главным образом из царских чиновников, поднимался вопрос о включе­нии промышленного кредита в число операций государствен­ного банка, увеличении его собственных капиталов, числа отделений, упрощении условий учета векселей и т. д. Финансовая политика Витте сводилась к значительному расширению круга деятельности государственного банка. По­мимо развития системы краткосрочного кредитования (учет векселей, подтоварные ссуды), министерство финансов высказывалось за сосредоточение в банке также и промышленного кредита. В докладной записке о необходимости введения но­вого устава государственного банка Витте писал: "На осно­вании с лишком тридцатилетнего опыта нельзя не признать, что поставленная банку задача оживлять торговые обороты страны понималась им в тесном и слишком узком смысле". Витте доказывал, что промышленный кредит, как наиболее производительный, является самым эффективным, что его развитие вызовет общий рост капиталистического хозяйства страны. Новый устав государственного банка был утвержден в июне 1894 г. и введен в действие с начала 1895 г. Основной капитал банка был увеличен до 50 млн., а резервный - до 5 млн. руб. В уставе подчеркивалось, что основная задача банка - это "облегчение денежных оборотов и содействие посредством краткосрочного кредита отечественной торговле, промышлен­ности и сельскому хозяйству". Устав разрешал кредитование промышленников под соло-векселя при условии обеспечения кредитов промышленными зданиями и оборудованием. Введение нового устава не ослабило, а, наоборот, усилило зависимость государственного банка от министерства финансов. Управляющий банком и весь руководящий состав по-преж­нему назначались министром финансов. Вся деятельность банка регулировалась министерскими распоряжениями. Госу­дарственный банк отчитывался в своей деятельности перед государственным контролем и государственным советом. При проведении денежной реформы на государственный банк был возложен выпуск кредитных билетов и золотых монет в обращение. Банк превратился в центральное эмиссионное учреждение. Вместе с тем его эмиссионные операции отлича­лись большим своеобразием и не служили источником для образования кредитных ресурсов банка. Хотя эмиссионный закон от 29 августа 1897 г. и предоставлял банку возмож­ность выпускать кредитные билеты на сумму, превышающую на 300 млн. руб. золотой запас, в действительности это право никогда не использовалось.
Политика министерства финансов, направленная на по­вышение кредитоспособности России на заграничных рынках, сводилась к дальнейшему накоплению золотого запаса путем новых займов. Благодаря этому, вплоть" до первой мировой войны количество золота, находившегося в обращении и в го­сударственном банке, составляло не менее 100% обращав­шихся кредитных билетов. Русские кредитные билеты, как уже указывалось, не были банкнотами в строгом смысле слова, их выпуск не находился в прямой и непосредственной связи с долговыми обязательствами, лежавшими в портфеле банка.
Но, если государственный банк не имел эмиссии, не покры­той золотом, то у него был, как мы видели, другой могущественный источник для развития активных операций. Широко развернувшееся с середины 90-х годов банковское кредитование промышленности и торговли, а также операции по поддержа­нию всей системы коммерческого кредита в стране производи­лись главным образом за счет казенных средств, находившихся в распоряжении государственного банка. Превращение государственного банка в центральное эмиссионное учреждение - "банк банков" страны - было вполне за­кономерным явлением. Во всех странах с развитием капитализма происходило размежевание сферы деятельности между коммерческими и эмис­сионными банками. В руках у первых сосредоточивается непо­средственное кредитование промышленности и торговли, в то время как выпуск банкнот, а также предоставление кредитов коммерческим банкам становятся функциями эмиссионных банков. Деятельность государственного банка дореволюционной Рос­сии вместе с тем была очень своеобразной. В отличие от классических центральных эмиссионных банков государственный банк, сосредоточив в своих руках эмиссион­ное дело и возглавив всю кредитную систему, сохранил за собой функции крупнейшего коммерческого банка России. Это видно из следующих данных. С 1895 по 1900 г. вексельный и подтоварные кредиты государственного банка выросли с 263 до 272 млн. руб., т. е. продолжали занимать значительное место в его деятельности. Кредит под ценные бумаги, промышленные ссуды и пр. достиг 134 млн. руб., а собственный портфель ценных бумаг - 51 млн. руб.[50]. Весьма значительным было кредитование частных банков. Для иллюстрации приведем следующую таблицу (в млн. руб.)[51]. Наряду с получением ссуд акционерные коммерческие бан­ки хранили свою свободную наличность в государственном банке, который, таким образом, с 90-х годов превратился в Центральное кредитное учреждение. Ссуды, полученные частными банками у государственного банка
Годы
По переучету
векселей
заимствования
под векселя
В течение года
под ценные бумаги
Всего
1895
86
181
20
287
1896
116
172
61
349
1897
99
127
32
253
1898
106
145
42
293
1899
213
283
54
550 Промышленные ссуды не получили в деятельности государ­ственного банка заметного развития. В течение 90-х годов общий размер этих ссуд колебался от 10 до 17 млн. руб. в год. Но в деятельности государственного банка получили распро­странение так называемые внеуставные ссуды, которые глав­ным образом направлялись на поддержку отдельных привиле­гированных предприятий. Эта сторона работы государствен­ного банка также резко выделяла его из числа центральных эмиссионных банков Европы. Внеуставные ссуды выдавались иногда без всякого обеспечения для поддержки влия­тельных лиц, близких к придворным кругам. Задолженность по внеуставным ссудам в ряде случаев носила безнадежный характер. По подсчетам И. Ф. Гиндина, за период с 1869 по 1892 г. государственным банком было выдано внеуставных ссуд на сумму свыше 21 млн. руб.[52]. С момента кризиса 1899 г. вне-уставные ссуды приняли еще более широкий и систематический характер: они стали одним из средств экономической политики царизма, направленных на поддержку крупного монополисти­ческого капитала.



Государственный финансовый контроль в России Государственный контроль в России, как отдельное, независимое установление в составе государственного управления, получил начало со времени издания Высочайшего Манифеста 28 января 1811г. Но фактически учреждения с функциями государственного контроля в стране появились значительно раньше. В XV в. появились первые государственные учреждении русского средневековья - казенные дворы. Они стали началом системы централизованного управления Российским государством. Денежной казной в это время управляли так называемые приказы - службы, которые ведали государственными доходами и исполняли роль посредника между верховной властью царя и управлением на местах. Приказная система управления просуществовала до конца XVII века. В 1654 г. учреждается Счетный Приказ для проверки раздачи полкового жалования во время войны, и для этой цели ему доставляются приходно-расходные книги за 1653-1663 гг.; на него же возлагается задача обревизовать Большую Казну за 50 лет. Приказы учреждены были не только в столице, но и в разных территориях. В Счетный приказ поступали недоимки прошлых лет и остатки от ассигнованных по разным ведомствам сумм со всего государства. Однако система была сложной и запутанной: единых правил составления смет не существовало, итоговый бюджетный баланс не подводился, контроль исполнения отсутствовал.
Затем, в известной мере, может быть признана контрольным учреждением так называемая Ближняя Канцелярия, учрежденная Петром Великим в 1699 г. В нее должна была доставляться "со всех приказов по вся недели ведомость, что, где, чего в приходе, в расходе и кому что должно на что расход держать, чтобы ему, Великому Государю, о тех делах известно был о всегда".
Круг вопросов, подлежавших веденью Ближней Канцелярии, не ограничивался собственно финансовой областью, а охватывал более широкую сферу административных действий; в ней сосредотачиваются сведения не только о состоянии денежных сумм, но и количестве армии, ее содержании, о количестве военных запасов и т.д. Петр I кардинально реформировал систему государственного управления. Вместо прежних приказов было создано 12 коллегий, половина из которых имела финансово-экономический характер. С финансовой точки зрения, самыми важными из них были три: камер-коллегия, ведавшая государственными доходами и имуществом; штатс-контор-коллегия, ведавшая государственными расходами; и ревизион-коллегия, наблюдавшая за исполнением смет по доходам и расходам. Высшим органом финансового управления в стране стал сенат. Кроме того, государство было разделено на 45 провинций, во главе каждой поставлены воеводы, а при них, т.е. (это важно отметить) в их подчинении, территориальные представители финансовых коллегий: камерир и рентмейстер (или казначей). Казначей принимал поступавшие сборы, хранил их в особой земской казне и выдавал по ассигновкам. Казначейство, или "рентарея", состояло при губернской канцелярии, а в столице деньги поступали в главную казенную палату, откуда производились расходы по центральному управлению. Реформа, таким образом, вместо прежней приказной, ввела новую - коллегиальную систему управления. Ввиду того значения, какое придавал Петр Великий Сенату, естественно, что на него были возложены обязанности контрольного характера - "и смотреть во всем государстве расходов, и ненужные, а особливо напрасные отставлять". Для осуществления этих обязанностей Сенат требовал из губерний подлинную приходно-расходную отчетность. Однако первые попытки проверить эту отчетность не были успешными, поскольку ревизионное дело представлялось слишком сложным вследствие его новизны и неупорядоченности самой отчетности. Поэтому указом 12 февраля 1712г. дело это было передано Обер-Комиссару сенатской Канцелярии князю Вадбольскому с точной инструкцией о производстве ревизий. Причем, ему предписывалось наблюдать, не попадаются ли в приходных и расходных книгах "не росписанные статьи или в чем какая приправка или воровство". Деятельность Вадбольского продолжалась около года и большого успеха не имела. В 1718г. для "счета всех государственных доходов и расходов" была учреждена Ревизион-Коллегия. Но вскоре выяснилась ненормальность положения этого ревизионного учреждения, создавшаяся вследствие того, что финансовая отчетность должна была доставляться по-прежнему и в Сенат, и в Ревизион-Коллегию. Поэтому указом от 12 января 1722 г. решено Ревизион-Коллегию подчинить Сенату, которая затем была переименована в Ревизион-Контору Сената и в этом виде получила инструкцию для своих действий, представлявшую первый опит сколько-нибудь систематического изложения обязанностей государственного контроля. Во главу ревизионных требований по отношению ко всякого рода операциям распорядителей казенными средствами инструкция ставит принцип законности - соответствия операций законным основаниям для их производства. Однако ревизионное дело не двигалось, так как не были устранены основные причины застоя - несовершенство местного счетоводства и отчетности и недостаток личного состава ревизионных учреждений. В эпоху же правления императрицы Елизаветы Петровны, несмотря на внешне благополучное состояние государственных финансов, доходы и расходы не поддавались даже приблизительному учету. Происходит постепенное разрушение созданной при Петре 1 системы государственных учреждений, ведавших финансами. Делается новая попытка улучшить дело ревизии. В 1775 г. издается "Учреждение для управления губерний Всероссийском Империи", которым устанавливались казенные палаты, в обязанность которых входило производство ревизий счетов губернских учреждений. Казенные палаты, по сути, начинают выполнять функции представительств финансовых органов на местах. Устанавливаются и штаты соответствующих чиновников. Губернии теперь делятся на уезды и в каждом уезде - свой уездный казначей - финансовый чиновник низшего звена, назначаемый на эту должность на 3 года. Одновременно были упорядочены учет и отчетность, что позволило составлять более реальный бюджет (табель государственных доходов и расходов). С установлением местных контрольных учреждений получает новую организацию и центральное учреждение контроля, создается (31 декабря 1779 г.) Экспедиция ревизии счетов "Которая проверяет, сличает и делает счет, сколько за расходами каких денег осталось, и вес ли оные состоят в целости". С созданием Экспедиции отпала необходимость в Ревизионной Коллегии, которая была упразднена в 1781 г. В конце столетия, в период правления Павла I, учреждается должность государственного казначея. С этого времени управление финансами государства становится самостоятельным и централизованным. Все эти новшества преследовали собой решение одной важной задачи - окончательное формирование единой финансовой системы России. К концу XIX века благодаря реформаторским усилиям отечественных патриотов-государственников в России сформировалась весьма разветвленная система губернских контрольных палат (61 палата с численностью около 4,5 тысячи человек). Всего же в государственном контроле того периода было задействовано около 8,5 тысячи человек. И что характерно: контрольные учреждения не находились в подчинении администрации губерний и других местных властей, а в случае обнаружения хищений, растрат или других уголовно наказуемых деяний органы государственного контроля инициировали вопрос о предании виновных суду и сами определяли сумму убытков, на которую распорядительное управление обязано было предъявить к обвиняемым иск в уголовном суде. Государственный контроль до XIX века Год Учреждение Функции 1654 Счетный приказ Проверка раздачи полкового жалования 1699 Ближняя канцелярия Аналитическая работа в области финансов, армейских вопросов 1699– 1712 Сенат в лице обер-комиссара сенатской канцелярии Контроль приходных и расходных операций губерний 1712 Ревизионная коллегия Счет всех государственных доходов и расходов 1722 Ревизионная коллегия переименована в Ревизионную контору Сената Счет всех государственных доходов и расходов 1775 Учреждение для управления губерниями Всероссийской империи Производство ревизий счетов губернских учреждений 1779 Экспедиция ревизии счетов Контроль доходов и расходов государства, сохранности денежных средств По Манифесту 28 января 1811 г. последовало Учреждение особого ведомства, подлежащего управлению Государственного Контролера. С этого момента и начинается история Государственного Контроля, как отдельного, независимого о самостоятельного учреждения в системе других органов государственного управления. Первым Государственным Контролером был барон Балтазар Балтазарович Кампенгаузен, выходец из Лифляндской губернии (Финляндия). При нем был организован Совет Государственного Контроля.
Государственный Контролер и Совет Государственного Контроля сосредоточили свою деятельность на совершенствовании отчетности и основных положений произведенной в шестидесятых годах реформы ревизионно-финансового управления, на улучшение самих способов и приемов контрольной проверки. Тогда служба Государственного Контроля наблюдала за законностью и правильностью распорядительных и исполнительных действий по приходу, расходу и хранению капиталов, находящихся в заведовании отчетных перед ними заведений, составляла заключения о выгодности и невыгодности хозяйственных операций, независимо от законности их производства, выполняла некоторые другие функции, в частности, по рассмотрению годовых отчетов банков и сберегательных касс. В таком виде она, по сути, сохранилась до Октябрьской революции в России. Государственный Контролер и Совет в своей работе руководствовались законодательным актом от 30 декабря 1836 г. Однако со времени издания этого закона произошли коренные изменения в основных началах счетоводства, отчетности и ревизии и в самом устройстве Государственного Контроля. Вес это требовало издания нового закона об учреждении Государственного Контроля, который и был принят 28 апреля 1892 г. Этим законом кодифицированы и закреплены все нововведения в организации и в порядке деятельности Государственного Контроля. Составляя отдельную часть государственного управления, Государственный Контроль наблюдает за законностью и правильностью распорядительных и исполнительных действий по приходу, расходу и хранению капиталов, находящихся в заведовании отчетных перед ним учреждений и составляет заключение о выгодности или невыгодности хозяйственных операций, независимо от законности их производства. Кроме чисто ревизионных обязанностей, на Государственный Контроль по закону возложено рассмотрение годовых отчетов Государственного, Дворянского и Крестьянского банков и сберегательных касс по сберегательной и страховой операциям, а также Управления по делам мелкого кредита и сообщение по ним заключения Государственному Совету.
«План финансов» М.М.Сперанского. "План финансов был подготовлен в 1809 г. известным государственным деятелем той эпохи М.М.Сперанским при содействии графа (а также адмирала и профессора) Н.С.Мордвинова. По "Плану финансов" предполагалось провести денежную реформу посредством изъятия и уничтожения всех ранее выпущенных ассигнаций, а также учреждения нового эмиссионного банка. Он должен был располагать достаточным запасом серебра для обеспечения банкнот, которые планировалось выпустить в обращение. Кроме того, предполагалось улучшить организацию монетной системы России. Ее основой должен был стать серебряный рубль. Из положений "Плана финансов" следовало, что Сперанский отрицательно относился к неразменным бумажным деньгам и считал необходимым ликвидировать их обращение в стране. "Ассигнации, - писал он, - суть бумаги, основанные на предположениях. Не имея никакой собственной достоверности, они суть не что другое, как сокрытые долги". После долгих колебаний правительство приступило к претворению некоторых положений "Плана финансов". Идеи М.М.Сперанского частично получили отражение в манифесте 2 февраля 1810 г. В соответствии с ним все выпущенные ранее в обращение ассигнации объявлялись долгом государства, обеспеченным всем богатством Российской Империи. В манифесте было заявлено о прекращении дальнейшего выпуска ассигнаций и о решении погасить указанный долг, для чего предполагалось заключить внутренний заем. В том же манифесте правительство объявило об увеличении податей и налогов с тем, чтобы увеличить доходы государственного бюджета. Для постепенного погашения долга правительства по ассигнациям манифестом 27 мая 1810 г. было объявлено о выпуске внутреннего облигационного займа на 100 млн. ассигнационных рублей. Номинальный доход по займу был определен в размере 6% годовых. Облигации выпускались достоинством от 1 000 ассигнационных рублей и выше, сроком на 7 лет с уплатой в серебряных рублях или золотом по курсу к серебряной монете. Выплата дохода по облигациям, их выкуп должны были производиться Государственной комиссией погашения долгов, созданной в том же году по предложению М.М.Сперанского. Кстати, последний факт породил весьма лукавый анекдот: "В Петербурге были в одно время две комиссии. Одна - составления законов, другая - погашения долгов. По искусству мастеров того времени надписи их на вывесках красовались на трех досках. В одну прекрасную ночь шалуны переменили последние доски. Вышло: комиссия составления долгов и комиссия погашения законов". Однако этот первый в истории внутреннего государственного кредита Российского государства облигационный заем был реализован всего лишь на 3,2 млн. руб. Фактически это означало провал займа. В чем же заключались причины неуспеха облигационного займа? Неуспех займа объяснялся прежде всего дефицитом в стране свободных денежных капиталов долгосрочного. Ведь именно они являлись одной из важнейших предпосылок размещения долгосрочных облигаций. Кроме того, для имущих слоев населения покупка долговых обязательств государства являлась делом непривычным. Они предпочитали помещать сбережения во вклады до востребования в казенные банки. Это было намного удобнее для населения, чем покупка облигаций: банки платили по вкладам довольно высокий процент (5 % годовых) и возвращали вклады по первому требованию их владельцев. Вкладные билеты государственных кредитных учреждений обращались почти как деньги, между тем облигации такой способностью не обладали. На облигациях можно было понести потери в случае реализации их по биржевой цене. В связи с отсутствием многоукладной экономики, основанной на разных формах собственности, неразвитостью частнокапиталистической предпринимательской деятельности, что тормозило рост "занятости" капиталов, в государственные кредитные учреждения стекались огромные суммы временно свободных денежных средств, в основном краткосрочного характера. Этот процесс особенно усилился с тех пор, когда в стране вследствие чрезмерной эмиссии ассигнаций значительно увеличилось количество денежных знаков. Накопленные средства банки помещали в ипотечные ссуды дворянам, а также передавали в долгосрочный заем (из расчета 6 % годовых) Государственному казначейству. В свою очередь, на казначейство возлагалась обязанность снабжать кредитные учреждения денежными средствами на случай востребования вкладчиками своих капиталов (в конце 50-х и 60-е годы массовое изъятие вкладов из казенных банков, вызвавшее в конечном счете упразднение всей системы этих банков, обусловило резкое развитие облигационных займов).
Таким образом, в Российской Империи из-за указанных общеэкономических причин получил развитие особый вид государственного кредита, который заключался в постоянных заимствованиях из казенных банков кредитных ресурсов, поступавших в качестве вкладов от частных лиц и учреждений. Возникший при Екатерине II и игравший тогда довольно скромную роль в структуре государственного долга, в правление Александра I этот вид кредита получил значительное развитие.
Правительство охотно шло на совершение данных операций. Во-первых, они давали возможность государству брать взаймы очень большие суммы, причем без обязательства их возвращения в определенный срок. Во-вторых, в пределах данных сумм отпадала необходимость прибегать к выпуску облигаций, для которых, как правило, была характерна срочность погашения. В-третьих, правительство, получая заемные денежные средства, по своему усмотрению устанавливало и плату за пользование ими. Чаще всего размер этой платы был невысокий. Если бы государство использовало облигационную форму займов, то рынок капиталов мог бы не принять облигации (а в 1809 - 1810 гг. так и произошло) либо из-за дефицита капиталов долгосрочного характера, либо из-за низкого обещанного дохода (процента) по облигациям. В последнем случае курс облигаций и выручка от их реализации были бы низкими, что делало бы невыгодным заем для казначейства. Ведь погашение облигаций государство должно было совершать по номиналу, а не по их фактической цене в день первичной продажи. В-четвертых, заимствование кредитных ресурсов из казенных банков прельщало правительство также и быстротой совершения данной операции в отличие от выпуска и размещения облигаций, на что требовалось много времени (к тому же при проблематичном конечном результате). Отсутствие на рынке свободных капиталов долгосрочного характера, легкость заимствования казной вкладов из казенных банков, рост дефицитности бюджета, соблазн и дальше употреблять "сладкий яд", то есть выпускать ассигнации в еще больших суммах, - все это предопределило провал денежной и кредитной реформ М.М.Сперанского, неудачу перехода к облигационным формам займов. На финансовое положение России в начале XIX века большое влияние оказала Отечественная война 1812 года, которая принесла огромные материальные и людские потери, более 100 тыс. человек были убиты и ранены. Пожар Москвы уничтожил почти весь город, пострадало много других городов, деревень, промышленных предприятий. К тому же Наполеон буквально завалил Россию фальшивыми деньгами. К 1814 году курс ассигнаций достиг очень низкой отметки: за один бумажный рубль давали 20 копеек серебром. Сумма выпущенных ассигнаций достигала астрономических цифр, в 1818 году она составила 836 млн. рублей. На протяжении первых десятилетий XIX века курс ассигнаций постоянно колебался, даже в разных районах страны он заметно отличался. Война потребовала огромных материальных и денежных затрат, и правительство было не в состоянии завершить реформы. Идеи М.М.Сперанского были забыты. Политика правительства в области финансов, государственного кредита и денежного обращения приняла иное направление. Несмотря на то, что начиная с 1823 г. правительство отказалось от дефляционной политики, курс ассигнационного рубля в последующие годы несколько повысился по отношению к серебряному рублю. Прекращение обесценения ассигнационного рубля объяснялось создавшимися экономическими условиями в стране. После Отечественной войны 1812 г. усилился процесс становления капиталистических отношений, развивавшихся в условиях разложения феодального хозяйства. Расширилось производство товаров, для реализации которых требовалось большое количество денег. С ростом потребности в средствах обращения и платежа наблюдался процесс сокращения избыточной массы бумажных денежных знаков, что повысило их курс. Изъятие ассигнаций, проведенное в 1818 - 1822 гг., а также рост потребности в средствах обращения и платежа привели к появлению в обороте золотой и серебряной монеты, которая длительное время находилась в виде сокровища на руках у населения. В то же время в стране увеличилась добыча серебра и золота, и правительство усилило чеканку монеты из этих металлов. Таким образом, серебро и золото вновь появились в обращении, где они функционировали параллельно с обесцененными ассигнациями. Расстроенное денежное обращение вызывало огромное количество жалоб со стороны купеческого сословия, крестьянства, других слоев населения. Поэтому, несмотря на сопротивление большей части дворян, заинтересованных в инфляции, Российское правительство приняло решение о коренном упорядочении денежного обращения в стране. Финансовая политика Е.Ф. Канкрина. Состояние финансов в России к серединеXIX в. было приведено к достаточно устойчивому положению одним из талантливейших министров финансов Е.Ф. Канкриным (1774–1845), занимавшим этот пост более 20 лет. Понимание того, что условие устранения бюджетного дефицита – это упрочение денежной системы, предопределило успех его финансовой политики. Проведённая им денежная реформа заменила наличные деньги билетами государственного казначейства, представлявшими по существу обязательства правительства с определённым сроком платежа и установленными процентами, сочетающими особенности кредитного срочного обязательства и государственного денежного знака. Выпуск казначейских билетов был для государства выгоден, так как проценты на них обычно не востребовались. Денежная реформа, проведённая Е.Ф. Канкриным в 1839– 1843гг. впервык установила в России серебрянный монометализм. Главной платёжной монетой устанавливались серебряная (российской чеканки), а монетной единицей – серебрянный рубль. Государственные ассигнования становились вспомогательным знаком ценности. Заслуживает внимания последовательность проводимых мер по укреплению денежного обращения. В начале была учреждена депозитная касса, в которой выпускались депозитные билеты, обеспеченные серебром рубль за рубль. В обмен на депозитные билеты от населения неограниченно принимались золото и серебро. депозитные билеты свободно по предъявлении обменивались на металл, в результате за один год без затрат на это государства разменный фонд составил 38 млн. руб. Затем ассигнации, бывшие в обращении в качестве второстепенного денежного знака, стали обмениваться по курсу 3 руб. 50 коп. за один серебрянный рубль. Завершилась денежная реформа выпуском в обращение государственных кредитных билетов и полной заменой ассигнаций, в результате было обеспечено объединение бумажно-денежных знаков с государственными билетами, получившими повсеместное хождение наравне с серебряными монетами и обеспеченными всем достоянием государства и разменными на двойную монету. Таким образом, оздоровление денежного обращения было достигнуто путём восстановления металлического обращения. Е.Ф. Канкрин добился бездефицитного бюджета, проявляя большую осторожность в использовании государственного кредита и установлении новых налогов, опираясь, прежде всего, на бережливость и экономию в государственных расходах (прежде всего по военному ведомству) и способствуя развитию отечественной промышленности (в первую очередь горнодобывающей) через таможенную политику протекционизма и упорядочению внутренней торговли путём вовлечения мелких торговцев в систему налогообложения. Не меньшее значение имело наведение порядка в организации счётной и казначейской работы и устранение злоупотреблений в сборе государственных доходов.
Успех финансовой политики Е.Ф Канкрина. во многом был обеспечен его тонким пониманием сущности обесцененных бумажных денег, которые он сравнивал с ухудшенными металлическими монетами и видел в них особого рода затаённый налог, с помощью которого правительство завладевает частью имущества членов общества, своего рода безнаказанное хищение размер которого для каждого отдельного человека трудно определить, а значит, и невозможно взыскать.
Взгляды Н.С. Мордвинова. Для понимания особенностей истории развития банковской системы России важно знание взглядов Н.С. Мордвинова (1754–1845) – президента Вольного экономического общества по вопросам о роли банков и политики протекционизма в развитии промышленности и сельского хозяйства и их влиянии на оздоровление финансов и государственного бюджета. Н.С. Мордвинов разделял мнение Сперанского о необходимости создания частных банков и негативную оценку практики Госбанка (в силу подчинённости государственного банка правительству) постоянно участвовать в покрытии бюджетного дефицита. Он отводил частным губернским банкам важную роль в активизации предпринимательской деятельности посредством способности банков сосредотачивать средства, рассеянные по всей территории России. Для современной ситуации в России ценными являются предложения Н.С. Мордвинова о возможности выдачи ссуд не только под залог различного имущества, но и без залога – лицам, одарённым знаниями и способностями, т.е. под своего рода ноу-хау, поддерживающим развитие ремесел, искусства или решение социальных проблем. Будучи убеждённым, что «в ряду действующих в государственном составе сил первою признать должно денежную» и понимая важность науки управления деньгами, Мордвинов прозорливо видел роль банков и их назначение в концентрации денежных капиталов и постоянном обороте в виде кредитных отношений, способствующих процветанию государства и развитию всех сфер деятельности. Наиважнейшая роль принадлежит банковской системе и в организации устойчивого денежного обращения, ибо возможности процветания общества и возрастания общественного богатства зависят не только от количества денег, но и от свободы и скорости их движения и обеспечения их полноценности. В то же время усиление капиталистического предпринимательства, и в банковской системе в том числе, порой сопровождается растратами, хищениями и другими нарушениями финансовой дисциплины, что ведёт к разрушению стабильности денежной системы и нарастанию финансовых затруднений как в различных сферах экономики, так и в исполнении государственного бюджета. Это доказывает неразрывность и взаимозависимость всех звеньев финансово-кредитной системы. Денежная реформа С.Ю.Витте. С. Ю. Витте стал министром финансов в 1893 г. Вступив на новую должность (до этого С. Ю. Витте возглавлял Министерство Путей сообщения), он уже не сомневался в том, что “денежное обращение, основанное на металле , есть благо; но так как я ранее этим вопросом глубоко не занимался, то поэтому у меня являлись не то что бы некоторые колебания, а непоследовательные шаги, и в этом нет ничего удивительного”. Если этот важнейший принцип новым министром финансов был принят сразу, то конкретные пути его претворения в жизнь первые год-полтора его министерства служили предметом оживленных дискуссий и раздумий. Первоначально Сергей Юрьевич был сторонником укрепления кредитного рубля посредством административного контроля. Ему казалось, что ужесточение надзора за обращением денег и усиление ответственности отечественных финансовых кругов за исполнение распоряжений центральной власти позволят укрепить рубль. В начале 1893 г. был предпринят ряд шагов, показавших, что финансовое ведомство настроено весьма решительно. Были установлены таможенные пошлины (1 копейка за 100 рублей), введена государственная монополия на продажу спирта, вина и водочных изделий. Были запрещены сделки, основанные на курсовой разнице рубля, как и прочих ценностей, усилен контроль за биржевыми операциями в России и введен запрет на производство биржевых сделок маклерами-иностранцами. Благодаря этим решениям колебания курса стали уменьшаться. Так, если в 1891 г. в Лондоне они составляли 28,4%, то в 1892 г. - 8,8%, а в 1893 г. - 5,3%. Но довольно быстро министр финансов понял, что эти меры малоэффективны и что необходима качественная перестройка всей финансовой системы. Но прежде, чем приступать к реформированию, надо было окончательно решить для себя и доказать другим, в первую очередь, монарху, в каком направлении осуществлять реформу: на базе монометаллизма (золото) или биметаллизма (серебро и золото). В пользу второго варианта выступала как традиция российского денежного обращения, так и огромные запасы серебра, накопленные в стране. Но привязка кредитного рубля к биметаллическому эквиваленту таила в себе и большую опасность: при высокой конъюнктуре одного из паритетов неуклонное снижение стоимости другого могло не только не привести к стабильности денежной единицы, но даже усилить ее неустойчивость. Введение золотого обращения в этом отношении представлялось предпочтительней, но здесь были скрыты неведомые до того “финансовые рифы”. Не произойдет ли массовый отток благородного металла из обращения в “кубышки” внутри страны и не уйдет ли он за границу? Хватит ли резервов золота для его свободного обмена? Не приведет ли удорожание денежной единицы к падению жизненного уровня? Убедительные ответы на эти вопросы могла дать лишь жизнь. Трезвый расчет и видение исторических возможностей России сделали С.Ю. Витте убежденным сторонником монометаллизма. Введению монометаллического паритета рубля, устойчивой конвертируемости способствовали общие политические условия в стране и мире и относительно благоприятное экономическое положение. Международная обстановка оставалась спокойной, успехи торговой деятельности очевидными, и уже многие годы Россия имела положительное торговое сальдо(см. приложение 1). Формировались и внушительные золотые авуары. Накопление золотого запаса государства и формирование обменного фонда происходило различными путями, но главными были два: добыча и покупка. По размерам добычи Россия в конце XIX века занимала одно из лидирующих мест в мире, уступая в этом показателе лишь США (см. приложение2). В конце 1897 года золотой запас России (авуары государственного банка) оценивался в 1315 млн. рублей, а в обращении находилось 155 млн. золотых рублей, а через год, в конце1898 года, уже соответственно 1146 и 445 млн. рублей. Решительным шагом к золотому обращению стал закон, утвержденный Николаем-II 8 мая 1895 г. В нем два основных положения: всякие дозволенные законом письменные сделки могут заключаться на российскую золотую монету; по таким сделкам уплата может производиться либо золотой монетой, либо кредитными билетами по курсу на золото в день платежа. В последующие месяцы правительство предприняло еще ряд мер, направленных на утверждение золотого эквивалента. В их числе: разрешение конторам и отделениям Государственного банка покупать золотую монету по определенному курсу, а столичным - продавать и производить платежи по тому же курсу; затем были введены правила приема Государственным банком золотой монеты на текущий счет. Вскоре эта же операция вводится и в частных коммерческих банках, объявивших, что они будут принимать золото по текущим счетам и по всем обязательствам.
Несмотря на указанные меры, золотая монета очень медленно утверждалась в качестве приоритетного платежного средства. Это объяснялось и отсутствием привычки к ней у населения, и очевидным неудобством золотой монеты при крупных платежах и пересылке, так как не было соответствия между нарицательной и рыночной ценами. Полуимпериалы и империалы с обозначением 5 рублей и 10 рублей циркулировали по 7 руб. 50 коп. и 15 руб., что постоянно вызывало недоумение и многочисленные злоупотребления при расчетах. Спрос на золотую монету сдерживали и опасения того, что Государственный банк понизит курс административным путем, что может привести к финансовым потерям (весной и летом 1895 г. об этом было много слухов). Стремясь развеять подобные страхи, Государственный банк 27 сентября 1895 г. объявил, что он будет покупать и принимать золотую монету по цене не ниже 7 руб. 40 коп. за полуимпериал, а на 1896 год покупной курс был определен в 7 руб. 50 коп. Эти решения привели к стабилизации соотношения между рублем золотым и кредитным в пропорции 1:1,5. Для стабилизации рубля Министерство финансов признало необходимым девальвировать кредитную денежную единицу на основе монометаллизма. Паритет между бумажным кредитным рублем и золотым устанавливался исходя не из нарицательного обозначения, а в соответствии с реальным курсом обращения.
Введение размена рубля на драгоценный металл устанавливалось исходя из реально сложившегося и достаточно стабильного курсового соотношения: рубль кредитный - 66 2/3 копейки золотом. К первому января 1896 г. в наличии имелось 1121,3 млн. кредитных рублей, а золотой запас оценивался в 659,5 млн. руб., из которых в разменном фонде числилось 75 млн. руб. В течение 1896 г. разменный фонд был доведен до 500 млн. руб. Это был рубеж, представлявшийся достаточным для развертывания обменной операции и введения золотой монеты в широкое обращение, хотя бумажные дензнаки некоторое время и сохраняли свое преобладающее влияние на денежном рынке. В 1896 году возникла необходимость приступить к изготовлению золотой монеты нового образца. К тому времени она уже несколько лет не производилась ввиду намечаемой финансовой реорганизации. Министерство финансов считало, что выпускать монеты пяти- и десятирублевого номинала, при том, что они стоили на 50% дороже, неэффективно. Подобное несоответствие обозначенного достоинства и реальной стоимости было одним из важнейших препятствий в распространении обращения. Было решено чеканить новую монету с надписью на империале “15 рублей” и на полуимпериале “7 рублей 50 копеек” (первые золотые империальные монеты достоинством десять рублей и полуимпериальные - пять рублей появились в России еще в 1755 году). Стоимость кредитного рубля была определена 1/15 империала, и закон обязывал обменивать бумажные деньги на золотые без ограничения. Решающий этап реформы денежного обращения наступил в 1898 году, когда серией именных высочайших указов законодательно были закреплены важнейшие элементы новой финансовой системы. 3 января последовал указ о выпуске в обращение золотой империальной монеты в 15 рублей и полуимпериальной в 7 рублей 50 копеек; 29 августа - об установлении твердого основания для эмиссии кредитных билетов. Государственный банк обязывался выпускать дензнаки в соответствии с потребностями денежного обращения, но непременно под обеспечение золотом: не менее чем в половине суммы, пока общий размер эмиссии не достигнет 600 млн. рублей. Сверх этой нормы кредитные билеты должны обеспечиваться в пропорции рубль за рубль (один империал равен 15 рублям кредитным). Затем последовало распоряжение о чеканке и выпуске в обращение пятирублевой золотой монеты, равной одной трети империала. В этот же день появился и еще один указ касавшийся надписи на кредитных билетах: на них теперь обозначалось обязательство государства и государственного банка непременно разменивать кредитные билеты на золото и было установлено определение новой монеты (один рубль - 1/15 империала, содержащего 17,424 доли чистого золота). Преобразование денежной системы на основе золотого монометаллизма потребовало изменить монетный устав, новая редакция которого была утверждена Николаем II 7 июня 1899 года. Основные положения его сводились к следующему. Государственной денежной единицей России являлся рубль, содержавший 17,424 доли чистого золота. Золотая монета могла чеканиться как из золота, принадлежащего казне, так и из металла, предоставляемого частными лицами. Полноценная золотая монета обязательна к приему во всех платежах на неограниченную сумму. Серебряная и медная монеты изготовлялись только из металла казны и являлись вспомогательными в обращении, обязательными к приему в платежах до 25 рублей. Серебряная монета в один рубль 50 копеек содержала в себе 900 частей чистого серебра и 100 частей меди, а серебряная монета в 20, 15, 10, и 5 копеек - 500 частей меди. Кроме золотой монеты в 15 рублей (империал), десять рублей, 7 рублей 50 копеек и 5 рублей обращались монеты прежнего чекана. Из них империалы (десять рублей) и полуимпериалы (5 рублей), произведенные по закону 17 декабря 1885 года, принимались в правительственные кассы: империалы по 15 рублей и полуимпериалы по 7 рублей 50 копеек, если вес первых был не менее трех золотников и одной доли, а вторых - не менее одного золотника и 48 долей. Монеты меньшего веса, а также чекана более ранних лет принимались по стоимости чистого металла. Золото довольно быстро утвердилось в качестве главного платежного средства, что способствовало прекращению колебания курса. Очень быстро стали заметны результаты денежной реформы. В отчете Государственного контролера за 1897 год говорилось: “Судя по отзывам, какими она встречена повсюду за границей, не может быть никакого сомнения в плодотворном ее значении, как доказательстве финансовой силы России, которую начали признавать даже явные наши недоброжелатели. О влиянии же, оказанном денежной реформой внутри страны, можно судить по тому, что количество выпущенных в народное обращение кредитных билетов сократилось за время с января 1897 года по 1 мая 1898 года на 221 млн. рублей (с 1121 до 900 млн. рублей), а взамен этого торговый и промышленный рынок внутри страны насыщается золотой и серебряной монетой, которой уже выпущено в обращение свыше 250 млн. рублей (в том числе свыше 170 млн. рублей золотом). Факт этот свидетельствует о том, что золотое обращение не только расширяет круг своего распространения, но уже проникло в отдаленные местности нашего обширного Отечества, входя в повседневную практику народа”. Вся реформа денежного обращения была рассчитана на будущее индустриальное развитие России, и ему она служила. Но неизбежно вставал вопрос о том, как девальвация и свободный размен рубля на золото отразятся на внутрихозяйственной деятельности и, в первую очередь, на положении основной части подданных российской короны в ближайшем времени. С. Ю. Витте считал (и его предположения оправдались полностью), что ни к каким заметным общественно-экономическим пертурбациям реорганизация финансового обращения не приведет. Система конвертации валюты затрагивала главным образом внешнеэкономическую деятельность, а вводимое соотношение металлических и бумажных денежных знаков лишь закрепляло реально сложившееся положение. Уклад жизни основной массы населения, его повседневное материальное и производственное обеспечение фактически не зависели ни от самого золотого паритета, ни от характера мировых денежных расчетов. Русские крестьяне в массе своей оставались вне системы мирового денежного рынка, а “ценовая погода” внутри империи поддавалась контролю со стороны государства.
В конце XIX - начале XX века золотая единица преобладала в составе российского денежного обращения и к 1904 году на нее приходилось почти 2/3 денежной массы. На первое января 1900 года металлическое обеспечение составляло 189% суммы кредитных билетов, а на золотую монету уже приходилось 46,2% всего денежного обращения.
Введение золотой валюты укрепило государственные финансы и стимулировало экономическое развитие. В конце XIX века по темпам роста промышленного производства Россия обгоняла все европейские страны. Этому в большой степени способствовал широкий приток иностранных инвестиций в индустрию страны. Только за время министерства С.Ю. Витте (1893-1903 гг.) их размер достиг колоссального размера - 3 млрд. рублей золотом. C 1860 по 1880 г. иностранные вложения в русские акционерные предприятия увеличились в 10 раз (с 9,7 млн. до 97,7 млн. руб.) и составили примерно 1/3 всего акционерного капитала. Преобладали английские, французские, немецкие капиталовложения(см. приложение 3). С 90-х годов XIX в. началась эпоха интенсивного прилива иностранного капитала в производственной его форме в угольную, металлургическую, нефтяную промышленность, транспорт и в другие отрасли. Если раньше иностранные капиталисты отдавали предпочтение займам, то в конце XIX — начале XX столетия получили большое значение и инвестиции. Иностранные капиталисты теперь охотнее вкладывали деньги в промышленность, чем в государственные займы, так как получали при этом несравненно большую прибыль, свыше 10% за затраченный капитал. Займы же давали примерно половину этой нормы (приложение 2). Однако, ввоз капитала в Россию в форме займов правительству, железным дорогам и отдельным городам все-таки был преобладающим. В условиях подъема 1890-х годов система Витте способствовала развитию промышленности и железнодорожного строительства; к 1900 году Россия вышла на 1 место в мире по добыче нефти. Казавшийся стабильным политический режим и развивавшаяся экономика завораживали мелкого европейского держателя, охотно покупавшего высокопроцентные облигации русских государственных займов и железнодорожных обществ. В 1890-ые годы резко возросло влияние Министерства финансов, а сам Витте на какое-то время выдвинулся на первое место в бюрократическом аппарате империи. Витте не скупился в расходах, рекламируя в европейских газетах и журналах финансовое положение России, свой экономический курс и собственную персону. В русской печати министра резко критиковали за отступничество его бывшие единомышленники. За неограниченное использование государственного вмешательства Витте подвергался критике и со стороны приверженцев реформ 1860-х годов, считавших, что индустриализация возможна только через перемены в государственной системе - создание настоящего ("объединенного") правительства и введение правительственного учреждения. В либеральных кругах "система" Витте была воспринята как "грандиозная экономическая диверсия самодержавия", отвлекавшая внимание населения от социально-экономических и культурно-политических реформ. В конце 1890-х годов казалось, что Витте доказал своей политикой невероятное: жизнеспособность феодальной по своей природе власти в условиях индустриализации, возможность успешно развивать экономику, ничего не меняя в системе государственного управления. Однако, честолюбивым замыслам Витте не суждено было осуществиться. Первый удар по ним нанес мировой экономический кризис, резко затормозивший развитие промышленности; сократился приток иностранных капиталов, нарушилось бюджетное равновесие. Экономическая экспансия на Дальнем и Среднем Востоке, сама по себе связанная с большими расходами, еще и обострила русско-английские противоречия и приблизила войну с Японией. С началом же военных действий ни о какой последовательной экономической программе не могло уже быть речи. Ускоренная индустриализация России не могла быть успешной при сохранении традиционной системы власти и существовавших экономических отношений в деревне и Витте скоро начал отдавать себе в отчет. " . сделавшись механиком сложной машины, именуемой финансами Российской империи нужно было быть дураком, чтобы не понимать, что машина без топлива не пойдет. Топливо это - экономическое состояние России, а так как главная часть населения - это крестьянство, то нужно было вникнуть в эту область". В 1896 году Витте отказался от поддержки общинного землевладения. В 1898 он сделал первую попытку добиться в комитете министров пересмотра аграрного курса, сорванную, однако, В.К.Плеве, К.П.Победоносцевым и П.Н.Дурново. К 1899 году при участии Витте были разработаны и приняты законы об отмене круговой поруки. Но общинное землевладение оказалось твердым орешком. В январе 1902 года Витте возглавил Особое Совещание о нуждах сельскохозяйственной промышленности, тем самым, взяв, казалось бы, к себе в министерство финансов общую разработку крестьянского вопроса. Противники Витте из помещичьего лагеря обвиняли его в том, что своей политикой поощрения промышленности он разорил сельское хозяйство. Это, в общем, несправедливо. Главная причина отставания сельского хозяйства заключалась в сохранении крепостнических пережитков в деревне. Выкуп за землю вынул из кармана крестьян больше денег, чем создание промышленности. Сделал свое дело аграрный кризис. А вот ко всему этому добавилась уже и политика Витте. Развитие промышленности во всех странах шло за счет средств, накопленных первоначально в сельском хозяйстве. Там, где этот процесс шел естественным и неспешным темпом, он не был болезненным. Необходимость быстрого скачка оказалась чувствительной. Россия была догоняющей страной и расплачивалась за это. Незавершенность реформы 1861 года, мировой аграрный кризис и виттевская индустриализация, вместе взятые, действительно привели сельское хозяйство на рубеже XIX - XX веков к глубокому кризису. К концу XIX века и Витте, и его противники заговорили о "перенапряжении платежных сил сельского населения". Эти слова отражали искреннюю и глубокую тревогу представителей власти. На платежеспособности крестьян держались и развитие промышленности, и государственный бюджет. Противники Витте усилили нападки на политику индустриализации. Каковы бы ни были в совокупности причины увольнения Витте с должности министра, отставка в августе 1903 года нанесла ему удар: пост председателя комитета министров, который он получил, был неизмеримо менее влиятелен.




Заключение. Современный путь России к рыночному хозяйству своеобразен и труден, осложнен рядом нерешенных проблем, во многом напоминающих те, которые экономика нашего государства преодолевала в середине – конце XIX века и начале XX века. Национальные традиции, российский исторический опыт в области построение кредитно-денежной политики, акционирования, выпуска и обращения ценных бумаг важны для сегодняшней практики коммерческих структур и государства в этой сфере. Восстановление связи времен делает чрезвычайно актуальной пословицу “Все новое – это хорошо забытое старое”. Крылатая фраза как бы призывает: “Давайте повнимательнее изучать опыт не такого уж далекого прошлого, как работали рынки товаров, труда и капиталов, чтобы извлечь из истории ключи к решению сложной современной ситуации, сложившийся в экономике и финансах России”.

Список литературы 1. "Биржевые ведомости" № 225 от 25 октября 1862 г. 2. "Отечественные записки" № 11 за 1882 г. 3. www.dis.ru/fm/ ИГ "ДИС": Издания: Журнал “Финансовый менеджмент” 4. www.finansy.ru/ Экономика и финансы: экономическая теория, публикации, аналитика, книги, статьи.
5. А. Н. Гурьев. Очерк развития кредитных учреждений в России.- СПб., 1904 6. Ананьин Б.В., Ганелин Р.Ш. «Сергей Юльевич Витте»; Вопросы истории N8,1990 7. Банковые долги и положение губерний. - СПб., 1860 8. В. А. Лебедев. Финансовое право. Т. 1. - СПб., 1889 9. В. И. Ленин. Соч., т. 6 10. В. Судейкин. Государственный банк, исследование его устройства, экономического и финансового значения. - СПб., 1891. 11. В. Т. Судейкин. Наши общественные городские банки и их экономи­ческое значение. - СПб., 1884 12. Воспоминания неизвестного. "Русская старина" за сентябрь 1894 г 13. Г. А. Замятин. К. А. Анфилатов, очерк его жизни и деятельности. - СПб., 1910 14. Государственный банк. Краткий очерк деятельности с 1860 по 1910 г.- СПб., 1910. 15. И. Блиох. Финансы России в XIX столетии. Т. 1, с. 284 - 285 16. И. Ф. Гиндин. Акционерные коммерческие банки. - Госфиниздат, 1948 17. История Московского купеческого общества (1863-1913). Т. II, вып.1 18. Л. Н. Яснонопольский. Государственный банк. – 1913 19. Лукашев М. - “Под контролем”/ «Профиль» - 2002., № 19 с. 27-28 20. М. И. Боголепов. Государственный долг. - СПб., 1907 21. М. К. Рожкова. Экономическая политика царского правительства на Среднем Востоке во 2-й четверти XIX в. и русская буржуазия. - 1949. 22. М. Кашкаров. Денежное обращение в России. Т. П. - СПб., 1898 г. 23. М. Кремяновский. Государственный контроль в России за 100 лет // Вестник Европы. -1915. -№ 7-8. 24. Министерство финансов 1802-1902. Ч. 1. - СПб., 1903 25. Н. Б. Бржесский. Государственные долги России. -СПб., 1884 26. Н. Мордвинов. Рассуждения о могущих последовать пользах от учреж­дения частных по губернии банков. - СПб., 1816.
27. Н. Падейский. Финансы России на рубеже XVIII-XIX столетий // Со­ветские финансы. - 1944. - № 6. 28. Начинкин Д. - «Эволюция казначейской службы в России»/ «Финансы» - 2002 №5, с. 10-13 29. Очерк развития и деятельности государственных сберегательных касс. - СПб., 1912. 30. П. В. Долгоруков. Петербургские очерки (1860-1867). - 1934 31. П. Мигулин. Наша банковская политика. - Харьков, 1904 32. С. Г. Струмилин. К вопросу о промышленном перевороте в России // Вопросы экономики. - 1952. - № 12. 33. С. Г. Струмилин. Промышленные кризисы в России // Проблемы экономики. - 1939. - № 5 34. Т.М.Тимошина «Экономическая история России», учебное пособие, М. 1998г. 35. Ф. Гиндин. Внеуставные ссуды государственного банка. "Историчес­кие записки", Т. 35 36. Я. И. Печерин. Исторический обзор росписей государственных дохо­дов и расходов с 1803 по 1843 г. - СПб., 1896. 37. Я. Линков. Крепостное крестьянство в России накануне реформы 1861 г. // Исторический журнал. - 1941. - № 2. [1] Н. Падейский. Финансы России на рубеже XVIII-XIX столетий // Со­ветские финансы. - 1944. - № 6. - С. 38. [2] С. Г. Струмилин. К вопросу о промышленном перевороте в России // Вопросы экономики. - 1952. - № 12. - С. 70. [3] Н. Б. Бржесский. Государственные долги России. -СПб., 1884. -С. 165 [4] Я. И. Печерин. Исторический обзор росписей государственных дохо­дов и расходов с 1803 по 1843 г. - СПб., 1896. - С. 11. [5] Цит. соч. -С. 2. [6] Дневник А. Н. Куломзина. Глава IV, лист 2. Рукописное отделение Всесоюзной библиотеки имени В. И. Ленина". [7] И. Блиох. Финансы России в XIX столетии. Т. 1, с. 284 - 285 [8] П. В. Долгоруков. Петербургские очерки (1860-1867). - 1934. - С. 332 [9] Н. Мордвинов. Рассуждения о могущих последовать пользах от учреж­дения частных по губернии банков. - СПб., 1816.- С. 18. [10] С. Г. Струмилин. Промышленные кризисы в России // Проблемы экономики. - 1939. - № 5. [11]Сборник Императорского Русского Исторического Общества (РИО). Т. 45, с. 13. [12] Я. И. Печерин. Цит. соч. - С. 21 [13] М. К. Рожкова. Экономическая политика царского правительства на Среднем Востоке во 2-й четверти XIX в. и русская буржуазия. - 1949. - С. 21. [14] М. Кремяновский. Государственный контроль в России за 100 лет // Вестник Европы. -1915. -№ 7-8. - С. 126. [15] М. К. Рожкова. Экономическая политика царского правительства на Среднем Востоке во 2-й четверти XIX в. и русская буржуазия. - 1949. - С. 21. [16] В. А. Лебедев. Финансовое право. Т. 1. - СПб., 1889. - С. 751 [17] М. И. Боголепов. Государственный долг. - СПб., 1907.- С. 27. [18] Центральный государственный исторический архив, фонд 678, опись 1,дело 262, лист 6. [19] Всеподданнейший отчет Государственного контролера за 1864 г. - Приложения № 1 и 2. [20] Центральный государственный исторический архив, фонд 678, опись 1, дело 254 "Обзор деятельности министерства финансов за 1855-1880 годы". [21] Воспоминания неизвестного. "Русская старина" за сентябрь 1894 г., с. 50 [22] Я. Линков. Крепостное крестьянство в России накануне реформы 1861 г. // Исторический журнал. - 1941. - № 2. - С. 39. [23] Министерство финансов 1802-1902. Ч. 1. - СПб., 1903. - С. 445, 627 и 633. [24] Центральный государственный исторический архив, фонд 678, опись 1, дело 262, лист 92 [25] А. Н. Гурьев. Очерк развития кредитных учреждений в России.- СПб., 1904.-С. 35 [26] Министерство финансов 1802-1902. Ч. 1. - СПб., 1902. - С. 56. « Там же. -С. 616 и 627 [27] Банковые долги и положение губерний. - СПб., 1860.-С. 12. [28] Г. А. Замятин. К. А. Анфилатов, очерк его жизни и деятельности. - СПб., 1910.-С. 106 [29] История Московского купеческого общества (1863-1913). Т. II, вып.1, с. 152. [30] В. Т. Судейкин. Наши общественные городские банки и их экономи­ческое значение. - СПб., 1884. - С. 20 [31] Развитие системы коммерческого кредита в России относится лишь к пореформенному периоду. [32] "Биржевые ведомости" № 225 от 25 октября 1862 г. [33] Центральный государственный исторический архив, фонд 678, опись 1, дело 262, лист 92. [34] Там же, лист 85. [35] Центральный государственный исторический архив, фонд 661, опись 1, дело 97, лист 8. [36] Там же, лист 10. [37] "Отечественные записки" № 11 за 1882 г., отд. II, с. 13 [38] Государственный банк. Краткий очерк деятельности с 1860 по 1910 г.- СПб., 1910.-С. 106 [39] Там же. -С. 31. [40] Государственный банк. Краткий очерк деятельности за 1860-1910 годы. -СПб., 1910.-С'. 1-2. [41] В. Судейкин. Государственный банк, исследование его устройства, экономического и финансового значения. - СПб., 1891. - С. 494. [42] М. Кашкаров. Денежное обращение в России. Т. П. - СПб., 1898 г. [43] Очерк развития и деятельности государственных сберегательных касс. - СПб., 1912.-С. 12 и 17.
[44] Там же, с. 34. [45] В. И. Ленин. Соч., т. 6, с. 74. [46] Министерство финансов 1802-1902. Ч. 1. - СПб., 1902. - С. 472. [47] Данные по операциям Государственного банка за 1861-1899 гг. - СПб., 1900. - С. 39. [48] Л. Н. Яснонопольский. Государственный банк. - 1913. - С. 12.
[49] П. Мигулин. Наша банковская политика. - Харьков, 1904. - С. 241. [50] И. Ф. Гиндин. Акционерные коммерческие банки. - Госфиниздат, 1948.-С. 128. [51] Государственный банк. Краткий очерк деятельности за 1860-1910 годы. - СПб., 1910. -С. 543. [52] Ф. Гиндин. Внеуставные ссуды государственного банка. "Историчес­кие записки", Т. 35, с. 96.