Фейербабах

Содержание.
Введение. Часть - 1. 1.Творческая биография Людвига Фейербаха. 2. Критика христианской религии. Часть – 2.
3. Сложность позиции. 4. Этика. Заключение. Литература.
Введение. Учение Л. Фейербаха (1804—1872) — крупнейшего мате­риалиста домарксистской эпохи, последнего представителя не­мецкой классической философии. Критикуя объективный идеализм Гегеля, Фейербах отстаивал материалистический взгляд на природу. Материализм так же стар и столь же по­всеместен, как и само человечество; он так же ясен, как свет, так же необходим, как хлеб и вода, так же неизбежен, непре­ложен, неминуем, как воздух. Однако критика им Гегеля но­сила односторонний характер: за отрицанием идеализма он недооценил гегелевскую диалектику. Материализм Фейербаха традиционно оставался метафизическим. Его характерной чер­той был антропологизм, заключающийся в понимании человека как высшего продукта природы, рассмотрении человека в неразрывном единстве с природой. Природа — основа духа. Она же должна явиться основой и новой философии, призван­ной раскрыть земную сущность человека, которого природа наделила чувствами и разумом и психика которого зависит от его телесной организации, обладая вместе с тем качествен­ной спецификой, несводимой к физиологическим процессам. Антропологизм Фейербаха имел большое значение и в борьбе против идеалистических концепций трактовки человека, про­тив дуалистического противопоставления в человеке духовно­го начала телесному, а также против вульгарного материализ­ма. Однако «природная» сторона в человеке гипертрофирова­лась, а социальная — недооценивалась. Критикуя агностицизм, Фейербах исходил из того, что мыш­ление человека верно отражает вне сознания существующую действительность. Основную роль в познании философ отво­дил чувствам: ясно, как солнце, только чувственное. Мыслить — значит связывать одно показание органов чувств с другим. Все формы познания (ощущения, представления, понятия, идеи) он рассматривал как образы, копии вещей, их свойства отношений. Метафизичность антропологического материализ­ма Фейербаха выразилась в том, что он носил пассивно-созер­цательный характер, не учитывал общественно-исторической практики, за что и подвергся критике со стороны Маркса в «Тезисах о Фейербахе». К заслугам Фейербаха относится то, что он вскрыл связь идеализма с религией, показав, что их корень заключается в отрыве мышления от бытия и в превращении идей в самостоя­тельные сущности. Фейербах подверг глубокому и яркому ана­лизу происхождение и сущность религии. Однако он сводил ее корни к психологии человека, к его сознанию, чувствам, преж­де всего к чувству любви. Сам человек есть бог для другого человека. Хотя Фейербах и отмечал, что политические, эконо­мические, этические и другие общественные факторы наклады­вают свой отпечаток на содержание религии, однако подлин­ные ее социальные корни остались нераскрытыми им. 1. Творческая биография Людвига Фейербаха. Творческая биография Людвига Фейербаха (1804— 1872) началась с его учебы на теологическом факуль­тете Гейдельбергского университета. Однако Фейер­бах быстро разочаровался в теологии и уже через год переехал в Берлин, где стал слушать лекции Гегеля по философии. В 1830 году анонимно вышло сочине­ние Фейербаха «Мысли о смерти и бессмертии», в котором он выступил против христианства с позиции объективного идеализма Гегеля. Но это сочинение было конфисковано властями, а вскоре стало известно имя автора. В результате гонений Фейербах был вынужден уволиться из университета и больше ни­когда не преподавал. В течение двадцати пяти лет Фейербах жил в глуши в деревне Брукберг, где у его жены была небольшая фарфоровая фабрика. Хотя Фейербах про­должал принимать участие в журнале младогегельян­цев «Гаальские ежегодники», многие считали, что культурная изоляция отрицательно сказывается на творчестве Фейербаха. Сам он был другого мнения. «Я лучшую часть моей жизни, — писал он впослед­ствии, — провел не на кафедре, а в деревне, не в университетских аудиториях, а в храме природы, не в салонах и не на аудиенциях, но в уединении моего рабочего кабинета»[1]. То, что годы затворничества не прошли даром, стало ясно, когда в 1841 году вышла фундаменталь­ная работа Фейербаха «Сущность христианства», ко­торая сразу же сделалась знаменем демократической общественности. «Надо было пережить освободитель­ное действие этой книги, — писал через много лет Ф. Энгельс, — чтобы составить себе представление об этом. Воодушевление было всеобщим: все мы сразу стали фейербахианцами». После выхода «Сущности христианства» Фейербах развил свое понимание ре­лигии и человека в работах «Основные положения философии будущего» и «Сущность религии». Чем же Фейербах сумел привлечь к себе прогрессивную молодежь тогдашней Германии? Поначалу Фейербах примыкал к левому крылу гегелевской школы, пред­ставители которого, в противоположность правым гегельянцам, пытались сделать из гегелевской фило­софии революционные выводы, а именно обосновать буржуазно-демократические преобразования в Герма­нии. ”Многие радикально настроенные демократы вы­ступили против христианской религии"[2]. И Фейербах был здесь не первый и не единственный. Но критика христианства при этом строилась на почве гегелевско­го философского идеализма. Фейербах же оказался первым, кто обнажил связь философского идеализма, в особенности гегелевского, с критикуемой религией, а через нее с реакционными прусскими порядками. Здесь следует уточнить, что Гегель отводит религии, прежде всего христианской, примерно то же место, которое он отводил государству. Религия, согласно Гегелю, как и государство, выражает всеобщее начало, в противоположность частным интересам членов «гражданского общества». Нельзя сказать, что Гегель был прямым и откровенным апологетом христианства. В молодые годы он относился к христианству весьма критически и противопоставлял ему как отчужденной форме религиозной веры язычество древних греков, у которых олимпийские Боги символизировали гордость и славу народа. В более зрелые годы Гегель уже не признавал какой-либо религии, кроме христианской в ее лютеранском варианте, тем более он был против устранения всякой религии, поскольку считал, что без нее не может быть сознания и чувства единения инди­видов в «гражданском обществе».
2. Критика христианской религии. Итак, критика Фейербахом христианской рели­гии перерастает в критику гегелевского идеализма, в котором он видит рафинированную религию, а точ­нее, теоретическое обоснование религии. В результате Фейербах отвергает всю философию Гегеля целиком и возвращается на позиции философского материа­лизма. Нет никакого Бога и надприродного духа, заявляет он. “А есть бесконечная материальная при­рода, порождением которой является человек с его чувствами и мышлением. Причем Фейербах созна­тельно отказывается анализировать отвлеченную материю, которой уделяли большое внимание француз­ские материалисты"[3]. Центральной проблемой филосо­фии, согласно Фейербаху, должен быть человек как телесное, природное существо. Вследствие такого сме­щения акцента с природы на человека материализм Фейербаха принято называть антропологическим материализмом.
В отличие от религии, которая опирается на веру в догматы, философия, согласно Фейербаху, стремит­ся раскрыть действительную природу вещей, и преж­де всего разобраться в вопросе о сущности человека. А для этого, считает Фейербах, философия должна заняться жизнью людей как их материальным, чув­ственным общением с природой и друг с другом. Таким образом, центральная проблема всякой фило­софии — соотношение идеального и материально­го — решается Фейербахом не на вселенском уровне, как у его предшественника Гегеля, а на уровне жиз­недеятельности отдельного человека. В результате вопрос о тождестве мышления и бытия, который находится в центре внимания всей немецкой класси­ки, у Фейербаха обретает вид психофизической про­блемы, то есть вопроса о соотношении души и тела.
Непосредственное тождество души и тела, а зна­чит, идеального и материального, Фейербах усматри­вает в головном мозге человека. « .В мозговом ак­те, — пишет в связи с этим Фейербах, — как высо­чайшем акте, деятельность произвольная, субъектив­ная, духовная и деятельность непроизвольная, объ­ективная, материальная тождественны, неразличи­мы»[4]. Иначе говоря, Фейербах непосредственно ото­ждествляет душу и тело, доказывая, что на уровне головного мозга это одно и то же. Тем самым Фейер­бах, отказавшись от идеализма, игнорирует и те открытия, которые были сделаны Фихте, Шеллингом и Гегелем. Ведь серьезным завоеванием немецкого идеализма явилась трактовка души как системы де­ятельных способностей человека. Мозг есть орудие мыслящего субъекта, доказывали они, и как раз при помощи мозга и других телесных и культурных ор­ганов субъект создает идеальные образы внешнего мира. Таким образом, только в своей деятельности мозг становится органом идеального. И не любая, а только культурно-историческая деятельность рождает в на­шем мозгу мысли о прекрасном, возвышенном и многом другом. Общаясь с миром культуры, мы высекаем из этого деятельного опосредствования иск­ру мысли. А животные, общаясь с природой, доволь­ствуются повадками, привычками, элементарными психическими образами. Что касается мозга самого по себе, то в нем, конечно, нет ни грана идеального. Сказать о нем, что он и есть «идеальное», это все равно, что сказать: камень есть идеальное. Разница в сложности этих тел здесь непринципиальна. Итак, без знания опосредствующих связей, кото­рыми занимается диалектика, в соотношении идеаль­ного и материального нам не разобраться. Но Фейер­бах, как известно, отбросил гегелевский идеализм, а вместе с ним и гегелевскую диалектику. По выраже­нию Энгельса, Фейербах вместе с грязной водой вы­плеснул ребенка. А в результате Фейербах, настаивая на том, что мысль и мозг непосредственно совпадают, предлагает природой мышления заняться медицине. Здесь перед нами один из главных парадоксов учения Фейербаха. Ведь медицина всегда занималась телом человека, именуемым по-гречески «сомой». Более точно «сома» — любой живой организм. И толь­ко особая область медицины, а именно психиатрия, занимается человеческой душой, по-гречески «пси­хеей». “Однако психиатрия занимается душой челове­ка в ее патологии, то есть при отклонении от нормы. А что такое душа человека в ее норме, психиатр сам никогда не ответит”[5]. Здесь он должен обратиться к психологии, которая в вопросе о природе души смы­кается с классической философией. Но Фейербах настаивает на том, что человеком и его природой должна заниматься философия, осно­ванная на медицине. Этой апелляцией к медицине он стремится придать научный вес своим изысканиям, в «противоположность идеалистической философии, не скрывавшей своих связей с христианской рели­гией. Тем не менее, взгляды Фейербаха нельзя ото­ждествлять с популярными в середине XIX века взглядами материалистов Фохта, Бюхнера и Молешотта. Вслед за французским медиком Кабанисом, они настаивали на том, что мысль выделяется мозгом, как желчь печенью, и что характер наших мыслей во многом зависит от состава потребляемой пищи. Тем самым идея тождества мысли и мозга, почерпнутая из работ Фейербаха, была выражена ими в самой вульгарной форме. Известно, что Л. Фейербах высту­пил с критикой воззрений философа и физиолога Я. Молешотта. Чтобы отмежеваться от вульгарно ма­териалистических взглядов, Фейербах предпочитал именовать свое учение «реальным гуманизмом», а не материализмом. 3.Сложность позиции. Сложность позиции Фейербаха выражается в том, что, отождествляя мысль и мозг, он, тем не менее, способен схватить и выразить своеобразие чувств человека и его мышления, в которых как раз и представлена их идеальность. Это хорошо видно там, где он характеризует процесс познания, уделяя особое внимание акту чувственного восприятия. Дело в том, что для традиционного сенсуализма неразрешимой проблемой был переход от чувственного восприятия к понятию, то есть к мышлению. Ведь в акте воспри­ятия отражается внешнее и единичное, то есть явле­ние. В понятии же мы схватываем и выражаем нечто внутреннее, всеобщее, то есть сущность вещей. Как же возможен переход от одного к другому? Фейербах здесь, надо сказать, поступает гениально просто. А в результате его сенсуализм обретает особые черты. Будучи сенсуалистом, Фейербах отмечает, что чувства человека — это главный способ получения сведений о мире. “Однако, в отличие от эмпириков Нового времени, он считает, что уже чувства человека способны фиксировать существенное в окружающем нас мире, и потому, вслед за Гегелем, называет чув­ства человека «чувствами-теоретиками»”[6]. Таким обра­зом, признав изначальную разумность наших чувств, Фейербах устанавливает связь между чувственной и рациональной ступенями познания. Но это еще не все, поскольку заслуга Фейербаха состоит в том, что он видит универсальный характер чувств человека. «У человека нет обоняния охотничьей собаки, — пишет он в работе «Основные положения философии будущего», — нет обоняния ворона; но именно по­тому, что его обоняние распространяется на все запа­хи, оно свободнее, оно безразличнее к специальным запахам. Где чувство возвышается над пределами чего-либо специального и над своей связанностью с потребностью, там оно возвышается до самостоятель­ного теоретического смысла и достоинства. .Даже низшие чувства — обоняние и вкус — возвышаются в человеке до духовных, до научных актов»[7]. Таким образом, своеобразие чувственного человеческого созерцания Фейербах видит в том что чело­век способен не только видеть, слышать, ощущать, но и понимать воспринятое. Отсюда его способность проникать в основы мира глубже, чем это может сделать животное, хотя физические возможности ор­ганов чувств у человека, как правило, слабее. Тем не менее, говорит Фейербах, человек способен видеть красоту формы и гармонию цветовой гаммы. Только человек способен к незаинтересованному созерцанию, лежащему в основе искусства. Иначе говоря, лишь человек, как это заметил уже Кант, может любовать­ся тем, что не представляет для него интереса с точки зрения удовлетворения утилитарных потребностей. Все это так, и, описывая способности человека, Фейербах, безусловно, прав. Но какова природа ука­занных способностей? Почему человек воспринимает мир именно так, а не иначе? На этот важный вопрос Фейербах, по сути дела, не отвечает. А вернее, отве­чает в том духе, в каком известный мольеровский персонаж отвечал на вопрос о том, почему опиум усыпляет. Он усыпляет, ответил этот господин, по­скольку обладает усыпляющим свойством. Примерно так же делает и Фейербах, когда утверждает, что чувства человека таковы, поскольку такова природа человека. В результате вместо объяснения он отсыла­ет нас к особой инстанций под названием «родовая сущность» или «природа человека», которая должна быть прояснена медициной как ядром философии будущего.
Как мы видим, “материализм дается Фейербаху очень дорогой ценой, а именно ценой утраты представления о деятельной и исторической сущности человека”[8]. Родовая сущность человека, согласно Фей­ербаху, «неизменна». Родовые качества человека не­изменны, поскольку даны ему природой, подобно тому, как природа наделяет особыми чертами расте­ния, животных и другие существа. Другое дело, что человек, согласно Фейербаху, может жить в соответ­ствии со своей природой, а может жить отчужденной жизнью, как это происходит в среде христиан. Здесь мы вновь возвращаемся к фейербаховской критике христианства и философского идеализма. Причем Фейербаху принадлежит особый метод критики идеа­лизма, который никем не применялся до него. Суть данного метода заключается в том, что Фейербах показывает механизм возникновения идеалистичес­ких и религиозных взглядов. Эти взгляды возникают тогда, когда "мышление обыкновенных людей абстра­гируется от их носителей, возводится в степень и превращается в некий Абсолют. «Бесконечная или божественная сущность, — пишет Фейербах, — есть духовная сущность человека которая, однако, обо­собляется от человека и представляется как самосто­ятельное существо»[9].
Такое превращение человеческих свойств и спо­собностей в некое самостоятельное существо Фейер­бах называет отчуждением сущностных сил челове­ка. Всякая религиозная вера, по его убеждению, является результатом такого отчуждения. И все ос­новные определения божества — это определения человека, превращенные в самостоятельный субъект. Почему, отмечает Фейербах, Бог, согласно христиан­скому вероучению, есть Любовь? А потому, утверж­дает он, что любовь есть сущностное свойство само­го человека. Любовь является неистребимым жела­нием человека, и потому он ее обожествляет. Однако внеисторическое понимание человека не позволяет Фейербаху всерьез разобраться в проблеме религиозного отчуждения. По словам Маркса, Фей­ербах так и не смог увидеть, что «религиозное чувст­во» — это общественный продукт, а тот индивид, которого он подвергает анализу, в действительности принадлежит к определенной форме общества. Не будучи в состоянии объяснить, откуда проис­ходят религиозные чувства людей, Фейербах вынуж­ден в конце концов отнести их к родовой сущности человека. А в результате «религиозное чувство» ока­зывается у Фейербаха вечным. В своих поздних ра­ботах он критикует не религию как таковую, а лож­ные и отчужденные формы проявления «религиозно­го чувства». Исследуя историю религии, он говорит о том, что традиционные формы религиозных веро­ваний были ложными и иллюзорными. Но преодоле­ние этих форм, включая христианство, должно при­вести не к устранению самого «религиозного чувст­ва», а к возвращению ему «истинной формы». Рели­гиозное чувство, таким образом, оказывается у Фей­ербаха особым высшим чувством человека. И в рели­гиозности проявляет себя своеобразие человеческой природы. Основой подлинной религии, согласно Фей­ербаху, является любовь к другому человеку. А по­скольку наиболее интенсивно это чувство проявляет­ся в половой любви, то у Фейербаха выходит, что именно любовь мужчины к женщине, и наоборот, является истинным религиозным служением. Надо сказать, что призывы к любви и сердечному общению Я и Ты являются лейтмотивом учения Фейербаха. Иронизируя над этим, Энгельс писал: «Но любовь! — Да, любовь везде и всегда является у Фейербаха чудотворцем, который должен выручать из всех трудностей практической жизни, — и это в обществе, разделенном на классы с диаметрально противоположными интересами! Таким образом из его философии улетучиваются последние остатки ее революционного характера и остается лишь старая песенка: любите друг друга, бросайтесь друг другу в объятия все, без различия пола и звания, — всеобщее примирительное опьянение». 4.Этика. Этика Фейербаха — это этика Любви, в которой он видит выход из отчужденного состояния человече­ства. Человек у Фейербаха должен жить полнокров­ной жизнью, однако в такой жизни еще нет места предметно-практической деятельности. Фейербах — материалист, но жизнь людей в его материалистичес­ком учении проходит в созерцании природы и сердечном общении Я и Ты. Таким образом, антропологичес­кий материализм Фейербаха оборачивается идеализ­мом в понимании истории. И такова общая закономер­ность, на которую указывает Маркс в связи с учением Фейербаха. Грубый материализм всегда дополняется столь же грубым спиритуализмом, и наоборот. “Как только мы ограничили сущность человека его телесной природой, духовное начало человека тут же обретает вид самостоятельной идеальной субстанции”[10]. Как толь­ко исследование человека отдано на откуп медицине, так оно дополняется религиозной верой. В своих исторических действиях люди руководст­вуются идеальными мотивами, которые принимают форму идеологических мотивов. Но никто не будет утверждать, что такие мотивы — это функция нашего мозга или функция нашего биологического тела. Смысл любви, дружбы, самопожертвования можно понять, если исходить из иного тела, а именно тела культуры, тела человеческой цивилизации. Но как раз этим Фейербах интересуется меньше всего.
Заключение. В результате получается так, что там, где Фейербах материалист, история остается вне его поля зрения, а когда он рассматривает историю, он уже не матери­алист, поскольку уповает на помощь истинной рели­гии. «Идеализм Фейербаха, — писал Энгельс, — со­стоит в том, что он все основанные на взаимной склонности отношения людей — половую любовь, дружбу, сострадание, самопожертвование и т. д. — не берет просто-напросто в том значении какое они имеют сами по себе, вне зависимости от воспомина­ний о какой-нибудь особой религии, которая, и по его мнению, принадлежит прошлому. Он утверждает, что полное свое значение эти отношения получат только тогда, когда их освятит словом религия. Главное для него не в том, что такие чисто человеческие отноше­ния существуют, а в том, чтобы их рассматривали как новую, истинную религию». Задача, таким образом, заключалась в том, чтобы от абстрактного индивида перейти к науке о действительных людях в их исто­рическом развитии. И это движение, выходящее за пределы философии Фейербаха, было начато в рабо­тах Маркса и Энгельса.
Литература: 1. Фейербах Л. Избр. филос. произведения: В 2 т. М., 1955. Т. 1.- 634с. 2. Фейербах Л. Избр. филос. произведения: В 2 т. М., 1955. Т. 2.- 529с. 3. Фейербах Л. Сочинения. Т. 1. М.; Л., 1926. – 467с. 4. Фейербах Л. Сочинения. Т. 2. М.; Л., 1926. – 538с. 5.История диалектики. Немецкая классическая философия. М., 1978. – 714с. 6. Кушаков Ю.В. Историко-философская концепция Л. Фейербаха. К.,1981. – 672с. [1] Фейербах Л. Избр. филос. произведения: В 2 т. М., 1955. Т. 1. С. 497. [2] Фейербах Л. Сочинения. Т. 1. М.; Л., 1926. С. 13. [3] Фейербах Л. Сочинения. Т. 1. М.; Л., 1926. С. 73. [4] Фейербах Л. Избр. филос. произведения: В 2 т. М., 1955. Т. 1. С. 201. [5] Фейербах Л. Избр. филос. произведения: В 2 т. М., 1955. Т. 1. С. 311.
[6] Фейербах Л. Избр. филос. произведения: В 2 т. М., 1955. Т. 2. С. 201. [7] Фейербах Л. Избр. филос. произведения: В 2 т. М., 1955. Т. 2. С. 320 [8] Фейербах Л. Избр. филос. произведения: В 2 т. М., 1955. Т. 2. С. 234. [9] Фейербах Л. Сочинения. Т. 2. М.; Л., 1926. С. 133.
[10] Фейербах Л. Избр. филос. произведения: В 2 т. М., 1955. Т. 2. С. 442.