Гоббс о государстве (по работе Левиафан)

Оглавление Введение 1.Государство по установлению. 2.Права и обязанности суверена. 3. Права и обязанности подданных. Заключение
Литература Введение Тема, к которой обращается английский философ начала Нового времени Т.Гоббс в своей книге «Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского» (1651г.), актуальна для многих из нас. Нет ни одного места в мире (кроме, может быть, маленьких поселений в тайге или джунглях), где бы не было государственной власти. В истории человечества было множество стран с самыми различными формами правления, некоторые из них прошли через разные формы общественного устройства. Одни из этих стран исчезли с лица земли, другие существуют до сих пор. Одни формы правления способствуют развитию и процветанию государства, другие, наоборот, ускоряют его гибель. В чем природа власти, как возникло государство? Почему люди, живя вместе, устанавливают для каждого члена общества правила поведения, а за невыполнение многих правил следует наказание? Кто имеет право устанавливать эти правила, насколько они верны и полезны для каждого? Вторая часть книги называется «О государстве», здесь и раскрываются эти философские вопросы. Символично само название книги. Левиафан (ивр. «скрученный, свитый») — чудовищный морской змей, упоминаемый в Ветхом Завете: «…Сердце его твердо, как камень, и жестко, как нижний жернов. Когда он поднимается, силачи в страхе, совсем теряются от ужаса. Меч, коснувшийся его, не устоит, ни копье, ни дротик, ни латы. Железо он считает за солому, медь — за гнилое дерево. Дочь лука не обратит его в бегство; пращные камни обращаются для него в плеву. Булава считается у него за соломину; свисту дротика он смеется. Под ним острые камни, и он на острых камнях лежит в грязи. Он кипятит пучину, как котел, и море претворяет в кипящую мазь; оставляет за собою светящуюся стезю; бездна кажется сединою. Нет на земле подобного ему; он сотворен бесстрашным; на все высокое смотрит смело; он царь над всеми сынами гордости» (Иов.40:20-41:26). Это природная, даже стихийная сила, которая одним фактом своего существования принижает человека и делает незначительными его гордость, индивидуальность, личные заслуги. У Т.Гоббса Левиафан олицетворяет силу и мощь государственной власти. 1.Государство по установлению. Т.Гоббс считает, что люди не способны следовать естественным законам без принуждения, что без страха перед какой-нибудь силой они всегда будут следовать своим естественным страстям, «влекущим…к пристрастию, гордости, мести и т.п.»[1]. И тогда каждый находится в состоянии войны против всех остальных, стремится захватить или украсть то, что есть у соседа — и одновременно не дать ему отнять свое имущество. Даже объединяясь сначала в небольшие группы или семьи, потом в города, королевства, они все равно будут стремиться подчинить или ослабить своих соседей, используя для этого и грубую силу, и хитрость. Их действия не будут преступными т.к. они просто пытаются выжить, и поступают так из страха быть ограбленными или захваченными. Даже небольшое преимущество в силе может побудить к нападению. А естественным законам человек следует, только «когда он желает им следовать, когда он может делать это без всякой опасности для себя»[2]. Но люди не могут вечно находиться в состоянии войны, все хотят безопасности, спокойствия, благополучия, возможности самореализоваться. Теория общественного договора заключается в том, что каждый человек соглашается не следовать своим естественным страстям и доверяет управление своей жизнью тому, кто способен обеспечить ее безопасность. А правителем может быть группа людей или даже один человек — суверен. При этом каждый подданный заранее признает все действия суверена своими действиями. С этого момента множество разрозненных людей, семейств, объединившись в одном лице, становятся обществом и государством (Т.Гоббс называет его государством по установлению). Еще он выделяет государство по приобретению — если власть захвачена силой. В любом случае, люди должны подчиняться единой власти. Если они будут действовать, руководствуясь своими личными суждениями о том, что именно нужно для общего блага, то, т.к. их суждения никогда не совпадут, они ничего не добьются и будут только мешать друг другу в достижении этого блага. Рассуждая о том, «почему некоторые создания, несмотря на то, что у них нет разума и речи, живут в обществе без всякой принудительной власти»[3], философ приходит к выводу: потому, что у них нет некоторых качеств, присущих людям. Они не соперничают, не завидуют, не добиваются чинов и славы, не высказывают своего мнения относительно лучшего общественного устройства (т.к. не обладают разумом и, следовательно, не могут увидеть ошибки в управлении), в общем, их согласие естественно и обусловлено природой. 2.Права и обязанности суверена. Подданные не могут изменить форму правления без согласия суверена, т.к.они заключили соглашение между собой о том, что признают все его решения своими. Следовательно, не могут быть недовольны правлением. И не могут заключить между собой новое соглашение — это будет нарушением предыдущего. По этой логике тот, кто попытается убить суверена и будет убит им — сам виновник своей смерти. А тот, кто ссылается в своем неповиновении на Бога (на «соглашение с Богом»[4]), неправ, с Богом нельзя заключить соглашение как с личностью. Никто не может быть освобожден от подданства на том основании, что суверен совершил какое-то преступление (и тем самым нарушил соглашение). Суверен не заключает соглашение, это все остальные люди договорились повиноваться ему. Да и невозможно заключить предварительное соглашение со всеми ни как с единым целым (до государства они еще не были обществом), ни с каждым в отдельности (т.к. после, становясь частью общества, он утрачивает свою индивидуальность и уже обязан во всем повиноваться суверену по соглашению). И если возникает спор о правомерности каких-то действий суверена, решить его можно лишь силой, а это опять отбросит общество на этап войны (что противоречит самой цели установления государства). «Тщетна поэтому попытка предоставить кому-либо верховную власть на основе предварительного соглашения»[5]. Получается, что тот, кто становится сувереном, получает неограниченную и безнаказанную власть, а роль народа в управлении заключается только в (возможно) избрании суверена. Каждый обязан подчиняться мнению большинства и «…не может, не нарушая справедливости, протестовать против установления суверена, провозглашенного большинством»[6], иначе создает угрозу стабильности государства и «по праву может быть истреблен остальными»[7]. Также подданные не могут осуждать действия суверена — они сами уполномочили его на эти действия. Не могут как-то наказать суверена — это было бы наказанием за поступок, совершенный самим подданным в лице суверена. Т.к. цель учреждения верховной власти — мир и общая защита, то суверен имеет право предпринять все необходимое для сохранения мира и спокойствия в государстве.
Суверен — верховный цензор, и в целях сохранения мира и согласия он решает, чему можно учить подданных. «Ибо действия людей обусловлены их мнениями, и в хорошем управлении мнениями состоит хорошее управление действиями людей»[8]. Суверен устанавливает гражданские законы, т.е. права собственности, то на что каждый из подданных имеет право по закону, а также какие действия человека правомерны, а какие нет.
Суверен имеет верховную судебную власть, ибо без решения споров не может быть защиты подданного со стороны другого, отчего снова возникает угроза войны. Суверен является также верховным главнокомандующим (генералиссимусом), т.к. армия дает народу гарантию защиты, а также потому, что главнокомандующий вооруженными силами обладает властью безо всякого установления. Суверен обладает правом выбора всех советников и министров – как гражданских, так и военных. Также суверен может награждать или наказывать той мерой, какую он сам сочтет нужной (если в законе не предусмотрена эта мера наказания или поощрения). Для поощрения могут использоваться почетные титулы (т.к. люди от природы стремятся к почету, уважению и признанию заслуг). Следовательно, суверен может установить табель о рангах для разграничения людей по полезности для государства. Верховная власть включает в себя все вышеперечисленные права, они неотделимы от нее и непередаваемы. При отделении одного права невозможно будет удержать другие, «царство, разделенное в самом себе, не может сохраниться»[9]. Например, если суверен передаст кому-то право распоряжаться войсками, то сохранение судебной власти будет невозможно, т.к. он не сможет привести законы в исполнение. Если же суверен жалует кому-то часть своих прав, то тем самым он отрекается от верховной власти. Т.Гоббс считает, что малообоснованно такое мнение: хотя суверен имеет больше прав, чем каждый из подданных, но меньше, чем все подданные в совокупности. Власть и честь суверена больше, чем у любого из его подданных, т.к. суверен – источник их власти и чести, и в его присутствии они все равны и лишены всякого почета и права. Подчинение верховной власти всегда причиняет некоторые неудобства, но отсутствии власти во много раз хуже; притеснения со стороны чиновников – ничто по сравнению с бедствиями гражданской войны. Т.Гоббс считает, что по большей части за притеснение люди (в силу своей жадности) принимают необходимые материальные жертвы для своей собственной безопасности. Философ обвиняет недовольных в безответственности и недальновидности. 3. Права и обязанности подданных. Т.Гоббс считает, что несмотря на неограниченную власть суверена, подданные свободны. Под свободой он подразумевает отсутствие только внешних препятствий к каким-то действиям. Допустим, если человек из страха тюрьмы платит долги, то это действие свободного человека — ничто не мешает ему прекратить поступать так. Т.о. страх и свобода — совместимы. Т.к. желание и склонность людей имеют какую-то причину, а эта причина — другую, а в этой цепи причин первейшая — Бог, то желание что-то делать проистекает из необходимости. «…когда человек делает то, что он хочет, его свобода сопровождается необходимостью делать не больше и не меньше того, что желает Бог»[10]. Были придуманы гражданские законы, которые Т.Гоббс называет «искусственные цепи»[11], связывающие суверена и подданных. В этом случае свобода подданных заключается в свободе делать то, что не указано в законах, потому, что подданные физически свободны, но не должны стремиться к свободе от самих законов — это привело бы к анархии. Свобода подданного совмещается с неограниченной властью суверена. Подданный волен делать все, что хочет, но в случае нарушения гражданского закона он не может быть недоволен наказанием со стороны верховного правителя. Всякое наказание будет справедливым, ведь подданный сам уполномочил суверена на любые действия, кроме тех, что противоречат естественным законам (суверен является подданным Бога и только перед ним, а не перед людьми, отвечает за свои проступки). Если он прикажет казнить подданного, то тот, «кто так умирает, имел свободу совершит то деяние, за которое он тем не менее без всякой несправедливости предается смерти»[12] — возможно, как опасный для государства человек. «Свобода, которую воспевают писатели, — это свобода не частных лиц, а суверенов»[13]. Т.Гоббс понимает свободу как анархию, значит, на самом деле внутри государства нет свободных людей. Чем больше договоренности, тем меньше свободы. По мнению Т.Гоббса, многие писатели, жившие в демократическом государстве (особенно Аристотель, Цицерон и другие греки и римляне) были сторонниками демократии и неправильно понимали свободу, тем самым подталкивая людей к осуждению и контролю своих суверенов. Т.Гоббс считает мятежи и восстания следствием неправильного понимания свободы; а также, что «свобода одинакова как в монархическом , так и в демократическом государстве»[14]. В некоторых случаях подданный может не нарушая закон ослушаться приказания суверена. Например, имеет право защищать свою жизнь даже от тех, кто посягает на нее на законном основании, т.к. защищать свою жизнь «виновный имеет такое же право, как и невиновный»[15]. Также право не наносить себе повреждений (по приказу суверена), право не сознаваться в преступлении, за которое его могут казнить. Подданный, принимая государственную власть, как бы говорит: «Я признаю своими или беру на свою ответственность все его действия»[16]. Но этими словами подданный не ограничивает своей первоначальной свободы (в лучшем смысле этого слова), он не обязан по приказу суверена убить себя или другого человека — даже на войне, но в этом случае суверен может казнить его за неповиновение. Однако в некоторых случаях человек не может отказаться от сражения — если он сам поступил в рекруты, или если защита государства требует помощи всех, способных носить оружие («тщетным оказывается установление государства, которое граждане не имеют желания или мужества сохранить»[17]). Никто не должен мешать органам государственной власти взять под стражу виновного. Подданный может действовать как пожелает в той области, где суверен не предписал никаких правил. Если подданный имеет спор с сувереном, то он имеет право на суд (как если бы это была тяжба с другим подданным), если суверен требует чего-то на основании ранее изданного закона. Но если суверен требует чего-то на основании своей власти, то подданные не вправе противоречить. Монарх не может дать своим подданным свободу, не отрекшись от власти или не передав ее кому-то. Подданные обязаны повиноваться суверену лишь пока он в состоянии защитить их. Поэтому в некоторых случаях подданный может быть освобожден от этой обязанности. Например, если его на войне взяли в плен и предложили сохранить жизнь и свободу в обмен на подданство другому государству. Или если суверен отрекается от власти за себя и наследников. Или в случае изгнания из страны. Также если побежденный на войне монарх сдается победителю, то его бывшие подданные тоже переходят к победителю. Однако если он только захвачен в плен и не отрекается от власти, то и подданные не должны повиноваться новому монарху.
Заключение Точку зрения автора я разделяю только частично. Конкретнее, я не согласна с утверждением, что естественным законам «каждый человек следует, когда он желает им следовать, когда он может делать это без всякой опасности для себя»[18]. Считаю, что человек может (и должен) следовать естественным законам и без принуждения, и без страха за свою жизнь, а иногда и вопреки этому страху.
Следует, однако, признать (и здесь я совершенно согласна с Т.Гоббсом) полезность и даже необходимость государства на определенном уровне развития человечества, т.к. если человек добровольно не желает следовать моральным и нравственным нормам, принятым в обществе, то государство принуждает его делать это, тем самым воспитывая его. Но большая часть людей понимает необходимость соблюдения общественных норм поведения (которые чаще всего являются практическим выражением естественных законов). Я думаю, что главная цель государства — не обеспечение безопасности каждого члена общества, а сплочение людей с целью воспитания у них наилучших качеств. Т.Гоббс пишет, что для обеспечения безопасности и спокойствия граждан суверен имеет право предпринять все, что считает нужным, т.е. цель оправдывает средства. Но история нашей страны (периода строительства социализма) показала неприемлемость подобного принципа управления. Общественная безопасность важна, но не должна строиться на костях инакомыслящих. Т.Гоббс говорит, что «в хорошем управлении мнениями состоит хорошее управление действиями людей с целью водворения среди них мира и согласия»[19]. Да, это так, можно научить любым доктринам, можно даже изменить историю, но невозможно запретить человеку думать и добиваться истины. Еще я думаю, что человек не должен безоглядно вверять кому-то свою жизнь и достоинство, тем более давать кому-то абсолютную и безнаказанную власть над собой. Слишком большой соблазн для суверена использовать полученную власть в личных целях. Форма правления, описанная Т.Гоббсом, оправдана в период войн, стихийных бедствий и т.п., когда не выжить без «твердой руки». А в благополучном государстве каждый должен иметь право участвовать в управлении, высказывать свои идеи и предложения. Литература Гоббс Т. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского // Гоббс Т. Сочинения: В 2 т. – Т. 2. – М.: Мысль, 1991. [1]Гоббс Т. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского // Гоббс Т. Сочинения: В 2 т. – Т. 2. – М.: Мысль, 1991,глава XVII,стр.129 [2] Там же [3] Там же, глава XVII,стр.131 [4] Там же, глава XVIII,стр.135 [5] Там же, глава XVIII,стр.136 [6] Там же [7]Там же [8]Там же, глава XVIII,стр.138 [9] Там же, глава XVIII,стр.141,цитата [10] Там же, глава XXI,стр.164 [11]Там же, глава XXI,стр.165 [12] Там же, глава XXI,стр.166 [13] Там же [14] Там же, глава XXI,стр.167 [15] Там же, глава XXI,стр.170 [16] Там же, глава XXI,стр.169 [17] Там же, глава XXI,стр.170 [18] Там же, глава XVII,стр.129 [19] Там же, глава XVIII,стр.138