Как и всякое буржуазное государство, российское - исполняет роль главного охранителя и регулятора политических отношений общества, отражающих его классово-антагонистическую сущность. Функции этого государства, декларируя формально равные права и свободы личной, общественной и политической жизни, практически направлены на вмешательство во все основные сферы социальной жизнедеятельности, на всестороннее влияние властных структур на содержание и ход общественно-политических процессов, разумеется, в интересах экономически господствующих классов, "меньшинства, делающего деньги".
Какими государственно-правовыми формами обеспечивается диктатура российской буржуазии, мы можем установить, обратившись, в первую очередь, к рассмотрению соответствующих разделов Конституции Российской Федерации 2005 г.
Как известно, именно конституции - основные законы -закрепляют главные принципы государственного строя, устанавливают систему государственной власти, структуру органов государственного управления, определяют их компетенцию и прерогативы, регулируют общественные отношения, связанные с осуществлением власти, угодные и выгодные экономически господствующему классу.
Марксистско-ленинская юриспруденция учит различать юридическую и фактическую конституции, различать формальные нормативно-правовые установки, содержащиеся в текстах конституций, и реальные, - т.е. действительно существующие и действующие в данном государстве порядки, обусловленные его социально-политическим строем.
Основывающееся на социальном обмане юридическое содержание буржуазных конституций призвано маскировать и фальсифицировать классово-антагонистическую природу своего государства и антинародную сущность защищаемых им общественных отношений. Степень реальности и фиктивности содержания таких конституционных норм обусловлена соотношением сталкивающихся в борьбе классовых сил.
Широко известно, что в стремлении замаскировать свое политическое господство, в стремлении изолировать от масс прогрессивные общественно-политические силы, в буржуазные конституции включается ряд демократических установок, которые на практике либо вообще не действуют, либо легко обходятся в практической деятельности государственных учреждений и чиновничества. Поэтому не следует обольщаться продекларированными в Конституции Российской Федерации демократическими принципами и установлениями, равно как и привлекательными статьями о правах и свободах, являющимися на деле не более чем юридическими фикциями, лишенными материального содержания.
Проблема соотношения фиктивности и реальности той или иной конституции имеет значение не только для выявления ее сущности, но и для выработки конкретной тактики борьбы прогрессивных общественных сил. (См. об этом, напр., Ленин В.И., ПСС, т.13, сс.345,346). Ленин отмечал, что конституции являются не только итогом классовой борьбы на определенном историческом этапе, но и поприщем этой борьбы. (Ленин В.И., ПСС, т.17, с.346).
Фиктивный характер Конституции РФ выявляется с первой же ее статьи, провозглашающей Российскую Федерацию демократическим федеративным правовым государством (ст.1).
Выше уже говорилось о взаимосвязи общественно-политической организации и экономической системы. В современных условиях реальность демократического характера государства определяется возможностью общества реально контролировать государственные органы власти, направлять, корректировать их деятельность, практически участвовать в назначении и смещении должностных лиц, не взирая на их имущественное положение и место в иерархии власти. Тем более, что ст.2 этой же Конституции предоставляет народу право реализации своего суверенитета непосредственно (правда, тут же ограничивая это право лишь выборами представительных органов власти и референдумами. Право отзыва избранных депутатов, существовавшее изначально во всех Советских Конституциях, здесь исключено из содержания народного суверенитета.)
Кроме того, действенность упомянутых демократических принципов Конституции РФ парализуется также применяемой в России мажоритарной избирательной системой, позволяющей представлять выражение воли 13-14% избирателей как волю большинства электората. К сказанному следует добавить, ставшие обыденными, подкуп избирателей, фальсификации и подтасовка результатов выборов. Нетрудно понять, насколько представительными являются такие российские "органы народного представительства". Так формируется фикция народного суверенитета.
Следовательно, ст. ст. 1-3 Конституции РФ представляют не более, чем юридическую фикцию: "многонациональный народ России" реально не только не является "единственным источником власти", но не является и ее первичным носителем.
Федеративный, т. е., союзный характер Российского государства на практике также представляется весьма сомнительным, поскольку ст.5 Конституции РФ создает возможность для откровенно сепаратистских устремлений, Предоставление равной правосубъектности республикам, краям, автономиям, областям РФ, провозглашение президентом Ельцыным принципа: "Берите суверенитета, сколько сможете!", в условиях социального антагонизма российского общества и возрожденного этим антагонизмом национализма, нарастающего влияния национальной и родоплеменной элиты, содержит семена партикуляризма, реально угрожающего распадом российской государственности.
Достаточно ярко это подтверждается обстановкой на Северном Кавказе, особенно в Чечне, менее открыто - в Якутии, республиках Поволжья, Калмыкии и др. национально-государственных образованиях.
Особенностью современных российских государственно-политических отношений следует признать сепаратистские тенденции субъектов РФ, представленных административно-территориальными единицами, областями. Широко известна, например, инициатива свердловского губернатора Э.Росселя по созданию самостоятельной Уральской Республики, также как менее известны инициативы по созданию самостоятельных государственных образований в Калининградской области, на Сахалине, Камчатке, Дальнем Востоке.
Если тенденция к относительной самостоятельности национально-государственных образований в определенном отношении исторически объяснима, то в остальных случаях мы имеем дело со стремлением к политическому и экономическому обособлению в интересах местной олигархической элиты, прямо разрушающему исторические, экономические и национальные связи не только этих областей, но и всей России.
В основе создания конституционных предпосылок для указанных сепаратистских тенденций лежит эпигонское копирование опыта западных федеративных государств, формировавшихся в ходе длительного и не безболезненного исторического процесса.
Авторы Конституции РФ, видимо, не имели четкой позиции и по важнейшему вопросу: об отношении к государственному суверенитету. Ельцынский призыв: "Берите столько суверенитета, сколько сможете!" легко истолковывается как призыв к "нуллификации" суверенитета Российской Федерации, целостность которой основана на договоре о союзе суверенных субъектов, делегирующих союзу лишь часть своих суверенных прав. Но при этом выясняется, что собственно союзу, Федерации, суверенитет не может принадлежать, ибо иное означало бы разделение суверенитета, т.е., уничтожение его.
Таким образом, суверенитет народа России как целостного понятия противопоставляется суверенитету субъектов, составляющих Российскую Федерацию.
Содержание гл. III Конституции РФ дает основание и для другого подхода к этой, отнюдь не абстрактно-теоретической проблеме, с позиции так называемой "делимости суверенитета", согласно которой государственный суверенитет может быть разделен между союзом и составляющими его субъектами. В какой-то мере данный подход применим для конфедераций.
Неустойчивость данной формы государственной организации доказана историей. В свое время по поводу "делимости суверенитета" Маркс заметил, что "Две суверенные власти не могут одновременно, бок о бок, функционировать в одном государстве, это - нелепость, вроде квадратуры круга" (Маркс К., Энгельс Ф., Собр. соч., т.6:, с.263).
Если принять во внимание возрастающую политическую роль национальной и родоплеменной элиты в национально-государственных образованиях, а в территориально-административных субъектах Российской Федерации - местной компрадорской и криминальной буржуазии, то легко понять, что такая беспринципность конституционных положений активно используется для разжигания националистических, сепаратистских, партикуляристских устремлений. В немалой степени этому же способствует отсутствие в Конституции РФ права свободного выхода субъекта из федеративного союза. (Не лишне напомнить, что такое право содержалось во всех Советских Конституциях). Нет надобности доказывать, что само отсутствие такого права объективно порождает и усиливает центробежные тенденции в федеративном союзе.
Таким образом, есть все основания, несмотря на все попытки президента Путина, направленные на "усиление вертикали власти", говорить о весьма слабой устойчивости и реальности принципа федерализма в Российском государстве.
Той же ст.1 Конституции РФ российское государство определяется как правовое. Идея правового государства возникла в конце ХУШ-начале XIX вв. и своими теоретическими корнями уходит к Канту и Гегелю; исследовалась она и К.Марксом.
В Х1Х-ХХ вв. идея правового государства буржуазно-либеральными теоретиками противопоставляется идее неограниченного суверенитета абсолютистско-феодального государства и используется в интересах утверждения независимой от закона диктатуры буржуазии для обоснования свободы хозяйственного оборота от государственной власти, в том числе и от государственного вмешательства в регулирование капиталистических трудовых отношений, т.е. купли-продажи рабочей силы. Таким образом, прогрессивное содержание идеи правового государства ограничивалось отрицанием всевластия абсолютного монарха и всей системы феодальной зависимости. Но на смену абсолютистскому феодальному государству пришло "демократическое" капиталистическое государство со своей системой бюрократии и чиновничества, также стремящееся к вмешательству в дела частного оборота.
Можно схематически определить понятие правового государства как систему организации политической власти, в которой право поставлено над государством, систему, в которой власть любого должностного лица, даже самого высокого, склоняется перед частнокапиталистическим законом. Но коррупция, казнокрадство, пренебрежение законностью со стороны чиновничества даже самого высшего ранга (достаточно вспомнить пресловутый Указ президента Ельцина № 1400 1993 г., отменившего действовавшую тогда Конституцию и поставивший юридически его автора вне закона), ставшие системным явлением в жизни современной России, вполне доказывают фиктивность декларируемого Конституцией РФ "правового" характера российской государственности.
Не в меньшей степени характер Конституции РФ определяется фиктивностью ряда других принципов, положенных в ее основу. Например, определение Российской Федерации как социального государства, т.е., как государства, политика которого направлена "на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека" (ст.7).
Концепция социального государства - также продукт творчества буржуазных теоретиков - явилась результатом попытки придать либеральной идее индивидуальной буржуазной благотворительности государственный характер, и возникла в связи с революционным подъемом рабочего движения. Например, в России напуганная революцией 1905-07 гг. либеральная буржуазия вдруг заговорила о социальных проблемах государственной политики.
Одно из центральных мест в политическом анализе государства принадлежит рассмотрению его государственно-правового механизма,так как построение и функционирование этого механизма направлено на обеспечение классового господства. "В руках какого класса власть, -отмечал В.И.Ленин, - это решает все" (Ленин В.И., ПСС, т.34, с.200). При этом мы ограничимся рассмотрением именно конституционного механизма власти Российской Федерации, представленной системой ее государственных органов.
В юридической литературе принято разделять органы государственной власти, - с функциональной точки зрения, - на органы законодательной власти, органы государственного управления (исполнительной власти) и органы судопроизводства (власти судебной).
Хотя, согласно принципам правового государства, провозглашенным Конституцией РФ, верховенство в системе органов государственной власти должно принадлежать закону, т. е., законодательному органу, - в системе государственного управления -Федеральному Собранию, и, прежде всего, Государственной Думе, являющейся носительницей народного суверенитета по принципам своего формирования на основе всеобщего избирательного права, - фактически, приоритетное положение, более того, господствующее положение в системе органов государственной власти принадлежит Президенту, именуемому в ст.80 "главой государства".
Избираемый также как и Дума, на основе всеобщего избирательного права, Президент выступает, так сказать, олицетворением народного суверенитета. Практически же, получивший мандат от народа президент оказывается независимым от этого самого народа, не подотчетен ни избравшему его народу, ни его представителям в Думе. В то же время он, согласно конституционным положениям, концентрирует в своих руках огромный объем властных полномочий, как исполнительной власти, - формируя фактически лично состав Правительства РФ и имея право председательствовать в нем (ст.83-6), - так и власти законодательной, обладая правом издавать Указы, имеющие силу Закона. (ст.90), - а также и власти судебной, поскольку формирование судебно-правового корпуса также находится в его руках (ст.83-е)
Приоритетное положение Президента нашло свое выражение также в его конституционном праве роспуска Государственной Думы (ст.84-6).
Вся система президентских полномочий по Конституции РФ ставит это должностное лицо в положение абсолютного верховного носителя государственной власти в российском "демократическом и правовом государстве". Этим фактически перечеркиваются все декларативные положения Конституции РФ о демократии и разделении властей, ибо сама эта Конституция откровенно направлена на концентрацию власти в руках одного лица - Президента.
При этом необходимо подчеркнуть, что Президент - лицо безотчетное. Конституция РФ не предусматривает какой-либо формы его отчетности ни за результаты его личной деятельности, ни за внутри- и внешнеполитическую деятельность сформированного им Правительства, ни за нарушения прав и свобод граждан, гарантом коих он значится.
Содержанием двенадцати статей гл. IV Конституции РФ в руках Президента сосредоточена вся полнота власти в стране, власти бесконтрольной, безотчетной, фактически абсолютной. Нельзя же всерьез принимать так называемые "ежегодные отчеты Федеральному Собранию" (ст.84-е), которые не порождают для Президента никаких последствий. К сказанному следует добавить, что досрочная отставка Президента (импичмент), вследствие условий и процедур, которыми она обставлена (ст.93), на практике превращает ее в еще одну фикцию. В то же время роспуск избранной на тех же принципах, что и Президент, Государственной Думы, может быть осуществлен Президентом без особых затруднений, простым росчерком пера (ст. 111, 117).
Налицо откровенное пренебрежение элементарными общечеловеческими принципами справедливости,согласно которым ответственность любого лица должна быть пропорциональна объему его прав.
Фиктивность демократических принципов, содержащихся в Конституции РФ, была усугублена откровенно холуйским Законом, принятым Федеральным Собранием в 2001 г., вообще освобождающим Президента от всякой ответственности даже по истечения срока его полномочий. Напомним, что даже в рабовладельческом Древнем Риме диктатор по истечения срока своих полномочий мог быть привлечен (и привлекался) к судебной ответственности.
Что же касается нынешней России, то от абсолютного монарха такого "демократического" президента отличает только отсутствие принципа наследственной передачи власти. Но надо полагать, для наших доморощенных "демократов" еще не все потеряно.
Известно, что "короля играет свита". Подобная концентрация власти, в силу сложности задач и функций современного государства, неизбежно приводит к тому, что вокруг такого носителя власти непременно возникает организованная группа лиц, составляющая его ближайшее окружение, использующих свое приближенное к власти положение в интересах подчас весьма далеких от государственных или общественных, т. е. формируется президентская "семья", клика или камарилья.
В политической литературе государственная форма с подобной концентрацией власти в руках президента или иного главы государства при полной его безответственности именуется фашистской или суперпрвзидентской и признается не имеющей ничего общего даже с принципами буржуазной демократии. (См., напр.: Фашизм и антидемократические режимы в Европе. М., 1981; Юдин Ю., Высшие органы государства в странах Тропической Африки. М., 1980)
Представительным и законодательным органом Российской Федерации является Федеральное Собрание или парламент (ст. 94).
Из сказанного ранее очевидна вторичность, подчиненность этого органа государственной власти, призванного выражать волю общества. Вторичность его власти в государственном механизме Российской Федерации следует из того, что по большей части вопросов, относящихся к ведению российского парламента, обе его палаты зависимы от президентской власти.
Поскольку Федеральное Собрание не обладает достаточными возможностями активного, а главное, реального управления государством, оно объективно обречено на роль либо пассивного соглашательства с Президентом и группирующейся вокруг него кликой, либо на роль постоянной, но не очень активной и результативной оппозиции, "говорильни". Как в свое время заявил с похвальной откровенностью монархический депутат еще царской Думы В.Шульгин: "Мы здесь говорим, чтобы народ молчал".
Поэтому не удивительно появление среди депутатов большого числа беспринципных и даже криминальных личностей, использующих депутатский мандат отнюдь не в интересах своих избирателей, благо этот мандат предоставляет его обладателю судебный иммунитет. А сами избиратели в нашем "демократическом", "правовом" государстве лишены права отзыва не оправдавшего их доверия депутата.
Немало среди таких "слуг народа" и откровенных карьеристов, для которых депутатское кресло - трамплин в кресло министра, губернатора или президентскую администрацию.
Вторичность властной компетенции Федерального Собрания, пожалуй, в значительной мере способствует его роли как "арены классовой борьбы" (Ленин В.И., ПСС, т.41, с.258).
Что касается отношения коммунистов к нынешнему российскому парламенту, то следует руководствоваться указаниями основоположников научного социализма, что эта борьба является всего лишь составной частью борьбы за интересы трудящихся, за преобразование общества на социалистических началах. Для коммунистов одинаково чуждо как нигилистическое отношение к парламентской борьбе, так и гиперболизация ее возможностей.
К.Маркс, Ф.Энгельс, В.И.Ленин неоднократно предупреждали против попыток придать парламентской деятельности самодовлеющую роль, против "луиблановщины", "парламентского кретинизма". Поэтому коммунистическая фракция в Государственной Думе должна, как отмечал В.И.Ленин, быть не более, чем одной из партийных организаций, действующих под постоянным контролем партии. Разумеется, такой контроль реален лишь при условии, что центральный руководящий орган коммунистической партии находится вне состава депутатского корпуса.
Напомним некоторым, что В.И.Ленин считал предательской по отношению к социализму тактику правой социал-демократии, рассматривающей парламентскую трибуну как "главную и почти исключительную форму борьбы ." (Ленин В.И., ПСС, т.12, с.323). Полагаем, что это ленинская оценка относится отнюдь не только к правой социал-демократии.
Исполнительную власть в Российской Федерации осуществляет Правительство в лице Председателя, его заместителей и федеральных министров (ст.110). Это- важнейшая составная часть и центральное звено всего государственного механизма.
Как показано выше. осуществление правительственной (исполнительной) власти в Российской Федерации фактически составляет прерогативу одного лица - Президента. I юэтому у нас Правительство выступает как совокупность его ближайших советников и помощников - министров. (Это
помимо Президентской администрации, представляющей аналог Министерства двора в абсолютистской монархии). потому и полномочия этого Правительства являются производными от объема полномочий Президента, ибо окончательные решения этого органа власти зависят от утверждения их главой государства.
Однако в силу наделения исключительно широкой предметной и функциональной компетенцией и необходимыми прерогативами, а также в силу обладания материальными и финансовыми ресурсами, распоряжаясь военно-полицейским аппаратом, и такое "карманное" Правительство представляет реальную практически-политическую силу, фактически стоящую выше парламента.
Поскольку Правительство РФ формируется не на парламентской основе и практически не подотчетно Думе, то оно даже формально не может претендовать на демократизм. Таким образом, и Правительство РФ является подчиненной формой организации исполнительной власти, обеспечивающей авторитарный характер господства буржуазно-компрадорской олигархии и коррумпированного чиновничества.
Созданное волей Президента правительство имеет легальную возможность действовать независимо от парламен-, та, ибо оно ему не подотчетно и им не сменяемо, и осуществляет политику, выработанную не парламентом, а Президентом. При этом правительство может пренебречь угрозой парламентского "вотума недоверия", поскольку Президент вправе его игнорировать, а в случае проявления настойчивости Думы, Президент вправе ее распустить (ст. 117-а). Так как правительство формируется Президентом, можно не сомневаться, что он этим правом воспользуется. ;
Таким образом, в иерархии органов власти Российской Федерации правительство, созданное волей Президента, занимает место выше органа народного представительства, выше органа законодательной власти.
Из сказанного следует, что фиктивный характер Конституции РФ стал по сути политико-юридической формой утверждения и защиты грабительской по содержанию политико-экономической системы российского общества.
Читатель вправе сам решать, как ему относиться к такому Основному закону, каким является ныне действующая Конституция РФ. Конец формы
Список использованной литературы.
1. Конституция РФ
2. Баглай М.В. Конституционное право Российской Федерации. — М., 1999.
3. Ленин В.И., ПСС, т.13, сс.345,346
4. Ленин В.И., ПСС, т.17, с.346
5. Маркс К., Энгельс Ф., Собр. соч., т.6:, с.263