Этнополитические конфликты на Северном Кавказе

План: 1.Введение Глава 1. Этнополитические конфликты 1.1 Межнациональные конфликты на территории России 1.2 Три типа внутрироссийских конфликтов 1.3 Общественное мнение россиян о значении этнополитических конфликтов
Глава 2. Этнополитические конфликты на Северном Кавказе. 2.1 Особенности этнополитических отношений на Северном Кавказе 2.2Осетино-ингушский конфликт 2.3 Чеченский кризис 2.4 Национальная политика на Северном Кавказе 2.5 Преодоление кризиса и стабилизация обстановки на Северном Кавказе Заключение Список литературы
Введение В этой работе рассматриваются вопросы, от которых невозможно уклониться - этнополитические конфликты на Северном Кавказе. Действительно, как случилось так, что целый ряд народов, этносов и национальных групп, долгое время живших между собой в мире и согласии, оставивших порой вековую вражду и признавших добрососедство в качестве фундаментальной ценности, вдруг перессорились между собой и стали заявлять друг другу: «Это мое и это мое же». Многие исследователи и политические деятели считают Северный Кавказ «ахиллесовой пятой » Российской федерации. Для таких утверждений имеются определенные основания. Прежде всего, этот регион России наиболее полиэтичен. Присоединение значительной части Северного Кавказа к России в XVIII и XIX вв. основывалось на насилии. В частности, кавказская война, продолжавшаяся с 1818 по 1864 гг., сопровождалась истреблением непокорных аулов огнем и мечом. После окончания войны остатки непокорных были выселены за пределы Российской империи. После окончания гражданской войны была предпринята попытка создания Горской республики, которая просуществовала несколько месяцев и распалась из-за внутренних противоречий и конфликтов. После нескольких десятилетий более или менее стабильной обстановки в регионе последовали репрессии в отношении народов, обвиненных в нелояльности к Советской власти во время Великой Отечественной войны. Большая часть народов, попавших в список репрессированных, были кавказскими народами: чеченцы, ингуши, карачаевцы, балкарцы, калмыки. Репрессии и насильственные переселения 1944 г. так и остались кровоточащей раной в памяти этих народов. Возвращение этих народов на родную землю и реабилитация их именно как народов вновь обострила ситуацию в ряде республик Северного Кавказа. В условиях демократизации конца 80-х – начала 90-х годов вдруг дали о себе знать все наболевшие проблемы: с одной стороны, возникли общекавказские антироссийские настроения, с другой стороны, обострились внутрикавказские конфликты. На сегодняшний день наблюдается та же картина: неразрешенные конфликты между Кавказом и Россией, а так же между народами Кавказа. Как мы видим, на Северном Кавказе не только сосуществует множество этнических групп, но ситуация в этом регионе исторически обременена конфликтами.
ГЛАВА 1. ЭТНОПОЛИТИЧЕСКИЕ КОНФЛИКТЫ

1.1 Межнациональные конфликты на территории России Если рассматривать межнациональные конфликты на территории России, а не только на территории Северного Кавказа, то существуют несколько точек зрения на эти проблемы: 1.Одна из наиболее известных и распространенных концепций предложена С. Хантингтоном. Суть её: наступает новый цивилизационный кризис. В основе столкновения лежит культурная несовместимость народов и прежде всего несовместимость между евро-христианской и азиатско-мусульманской цивилизаций. Действительно, если посмотреть на перечень горячих точек планеты, то нетрудно заметить, что культурно- цивилизационный компонент играет в них немаловажную роль. Однако, если присмотреться к этим конфликтам более внимательно, то нетрудно заметить, что не менее важную роль играют территориальные притязания и стремление к обоснованию права на существование суверенного государства в пределах определенной территории. Причем вопрос о праве на территорию облекается, как правило, в форму апелляции к «священному»: к историческим корням народа, к религиозным традициям, к «национальным интересам » соответствующих сообществ. 2. Вторая точка зрения на развертывающиеся конфликты представляет собой теоретическое обобщение ситуации, сложившейся во всем мире в послевоенный период. Распад колониальной системы стал и следствием, и мощным стимулом национальных движений и соответствующих национальных идеологий. В таком случае национализм не случайно ассоциируется с образом двуликого Януса, один лик которого обращен в будущее, в сторону модернизации, а другой - в сторону прошлого, утверждая архаизмы национальной самобытности и изоляционизма. При конкретном анализе этой проблемы выясняется, что национализм каждого народа связан с версиями национального самосознания, опирающимися на соответствующий исторический опыт, на распространенное в массовом сознании этноса или национальной группы представление о самих себе, о своих ближайших соседях, об исторических нациях современного мира. Для России как многонационального, многоэтнического государства именно данная проблематика выдвигается ныне на первый план. 3. Третью точку зрения можно обозначить как «концепцию идеологического обруча». Ее авторы и сторонники считают, что социалистическая идеология, будучи вариантом идеологии тоталитарной, служила средством подавления национальных интересов. Как только под напором внешних и внутренних сил мощь тоталитарного государства ослабла, так в полной мере обнаружились подавлявшиеся до тех пор национальные интересы и национализмы. Главный недостаток этой точки зрения заключается в упрощении реальной ситуации. Ее приверженцы игнорируют сложнейшие вопросы динамики национальных самосознаний, во многом обусловленные модернизационными процессами. Таким образом, все три имеющиеся точки зрения на природу этнонациональных конфликтов ограничены. В их основе лежат слишком широкие предпосылки, не позволяющие в полной мере учесть специфику происходящего в России. Это не значит, что они полностью неверны. Каждая из них схватывает какую-то сторону процесса и обращает внимание на некоторые важные характеристики субъекта социального действия, осуществляющего преобразования, но ни одна из них не сконцентрирована на происходящем ныне в российской жизни.
1.2 Три типа внутрироссийских конфликтов Содержательный анализ конфликтов в пределах РФ позволяет сгруппировать их в три основных типа. I тип- конфликты, в которых доминирующую роль играют территориальные притязания. Они касаются соседствующих народов и этнических групп и могут приобретать весьма острый характер. Яркий пример конфликта такого типа - осетино-ингушский. II тип- конфликты сецессионного типа, в которых ставится вопрос о выходе из России и полной государственной самостоятельности. Здесь наиболее ярким примером является чеченский кризис. III тип- статусные конфликты, в основе которых лежат требования о расширении административно-управленческих полномочий в соответствующем регионе. На протяжении конца 80-х годов вплоть до принятия новой Конституции РФ(1993 г.) почти все регионы боролись за повышение статуса: автономные области стремились превратиться в республики, республики декларировали свой суверенитет и независимость.
Конфликт этого типа может быть прямо не связан с национальными интересами каких-либо этнических образований. Национальный аспект такого рода конфликтов раскрывается лишь в отношении к проблеме целостности России и признания или непризнания авторитета Российского государства.
Краткий обзор позволяет сделать вывод: конфликтность не является доминирующей чертой этнополитических отношений в РФ. Однако межнациональные отношения – легко воспламеняющийся материал. Зоны напряженности при сравнительно небольших ошибках в отношении к местным властям могут быстро трансформироваться в конфликты, а если в этих конфликтах будет применено насилие, то неизбежно возникновение кризиса, который будет иметь затяжной характер.
1.3 Общественное мнение россиян о значении этнополитических конфликтов Ощущаемой взрывоопасностью межнациональных отношений объясняется серьезная озабоченность общественного мнения этнополитическими конфликтами, обнаруживающаяся во всех опросах. Именно в этих конфликтах не без основания видят одну из самых больших угроз сохранению России. Так при опросе, проведенном Центром политического мониторинга РНИСиНП, были получены следующие данные. Оценка значимости этнополитических конфликтов для Российского государства (в % к числу опрошенных) №№ п/п Позиция Доля ответивших согласен не согласен затрудняюсь ответить 1 Этнополитические конфликты не представляют собой большой опасности для России 13,5 55,6 12,4 2 Дело идет к тому, что этнополитические конфликты могут привести к развалу Российского государства. 62,6 14,2 14,2 63% опрошенных, т.е. 2/3, были согласны с тем, что этнополитические конфликты могут привести к развалу Российского государства. И только 14% не придавали большого значения этим конфликтам. Анализируя данные таблицы, следует более внимательно отнестись к этим 14% респондентов. Как ни странно покажется на первый взгляд, но это суждение, хотя оно избирается меньшинством и кажется противоречащим очевидным фактам, оказывается гораздо более взвешенным в аналитическом плане. Вполне логично допустить, что большая часть респондентов, избравшая именно такую оценку этнополитических конфликтов, имела в виду, что сами по себе национальные конфликты не играют решающей роли. Они лишь используются в качестве средства для решения вопросов иного характера, не выступающих на поверхность с той же очевидностью, как национальные противостояния. При проводимых опросах стало очевидно, что большая часть населения была склонна усматривать причины этнополитических конфликтов в происках местной и центральной политических элит.
ГЛАВА 2. ЭТНОПОЛИТИЧЕСКИЕ КОНФЛИКТЫ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ

2.1 Особенности этнополитических отношений на Северном Кавказе Причинами обострения этнополитических отношений на Северном Кавказе и возможного возникновения новых очагов социального взрыва и межнациональной напряженности являются: 1.дезорганизация управления регионом. Огромная работа, развернутая в регионе в конце 1997 г. и в начале 1998 г. по выработке конкретных программ действий в регионе, была фактически провалена. Никто не занимался Северным Кавказом вплоть до августа 1999 г. В результате произошел целый ряд трагедий в Чечне, Дагестане, Ингушетии, Осетии. Агрессию банд террористов спровоцировало и бездействие федеральных органов власти. Десятки указаний Президента и решений правительства по Дагестану, Чечне, Ингушетии, Осетии, Карачаево-Черкесии в эти годы попросту игнорировались. И только с началом антитеррористической операции 1999 г. началась относительно активная работа в регионе; 2. необеспеченность методов управления соответствующими культурно-информационными, экономическими, этнополитическими методами, диалогом с гражданским обществом. Основные неудачи государственной политики на Северном Кавказе вызваны методами управления. В целом кавказская политика характеризуется непоследовательностью и несогласованностью действий, попытками решить сложнейшие этнополитические вопросы наскоками (отдельными поездками). Она переполнена стереотипами, символами и импровизациями. Конфликтогенные факторы, провоцирующие этнополитические конфликты, пока не нейтрализованы, а загнаны внутрь на всем Северном Кавказе. Губительную роль играет исторически сложившийся в кавказской политике стереотип о том, что горцы уважают силу, поэтому управление делами на Кавказе осуществляется, как правило, военно-административными методами. Однако люди на силу чаще отвечают силой, а на дружбу- дружбой. Необходимо в корне изменить подходы к кавказской политике; 3.религиозный фактор - неприкрытое заигрывание властей с радикально настроенными религиозными деятелями резко усиливает этнополитическую напряженность; 4. слияние этнополитического экстремизма с религиозным. На Кавказе совершается большое количество террористических актов. Беззаконие и коррупция, террористические разборки и торговля оружием нередко осуществляются с участием местных этнополитических элит. К сожалению, такое положение дел в регионе выгодно не только бандитам, но и некоторым чиновникам, чья преступная бездеятельность приносит им политические и финансовые дивиденды. Нужны кардинальные меры по демилитаризации и постконфликтному строительству на Кавказе; 5. самое деструктивное влияние оказывает фактор «воюющей» Чечни, провоцирующей взрывоопасность этнополитической обстановки как на Кавказе, так и в России в целом. 6. социально-экономические трудности используются для натравливания одной национальности на другую. Нередко, поддерживая межнациональные противостояния, местные власти не только сохраняют свои привилегии, должности, но и используют нестабильность ситуации для выбивания дополнительных средств из федерального бюджета, которые затем расходуются чаще всего не по целевому назначению. Если бы все выделяемые в регион средства доходили до адресата, напряженность на Кавказе заметно бы ослабла; 7. настойчивое внедрение на бытовом уровне и в средствах массовой информации мнения о том, что криминогенность — едва ли не родовая черта некоторых народов Кавказа;
8.приход к руководству представителей криминалитета на волне легитимизации национальных движений; 9. криминальное стремление отдельных политиков, лидеров экстремисстсмких движений к отделению от России, связанное с желанием организации иметь бесконтрольный выход на внешний рынок, крупномасштабные поставки контрабандного товара, наркотиков и оружия:
• усиление зависимости власти от криминального мира; • всплеск преступности; 10.миграция, усугубляющая ситуацию в регионе. Она не только обострила этнополитические отношения, но и усилила конкуренцию на рынке труда. Если до начала 90-х гг., например, из Дагестана больше уезжало людей, чем прибывало, то в последний период в относительно спокойную республику устремились десятки тысяч беженцев из «горячих» точек, главным образом из Грузии, Азербайджана, Чечни и Таджикистана. Напряженность в этом плане может только возрасти. Приведенные факты убеждают в необходимости структурной кор­ректировки всей кавказской политики, принятия нестандартных, не­шаблонных шагов в поисках путей, форм и методов разрешения обо­стрившихся этнополитических проблем Северного Кавказа. Иначе неминуемы новые взрывы вооруженного насилия и федеральный Центр окажется надолго втянутым в изнурительные конфликты. От этого надо уходить, возвращая Кавказ на мирные рельсы. Усилия следует направлять не на споры о политическом статусе, а на решение конкретных социально-экономических проблем Северного Кавказа.
2.2 Осетино-ингушский конфликт: октябрь-ноябрь 1992 г. В определенной мере этот конфликт — наследие сталинских времен. В 1944 г. чеченцы и ингуши — ко­ренное население Чечено-Ингушской Автономной Республики — были насильственно депортированы в Казахстан и другие регионы Средней Азии. Сама республика была ликвидирована с передачей части территории Северо-Осетинской АССР. В состав переданных территорий входил и Пригородный район Северной Осетии, традиционно заселявшийся ингушским населением. В 1957 г. Чечено-Ингушская Автономная Республика была восстановлена, чеченцы и ингуши начали возвращаться в районы своего традиционного расселения, хотя в административном отношении Пригородный район остался в составе Северной Осетии. Тем самым уже тогда была создана почва для национально-этнической напряженности, которая в течение 30 с лишним лет не давала знать о себе, но в начале 90-х годов преобразовалась в открытый конфликт и вооруженные действия на территории Российской Федерации. Здесь в основу конфликта были положены территориальные притязания — вопросы «земли» не только в чисто экономическом, ресурсном, но и в мифологически-культурном значении. В данном случае вооруженное столкновение имело характер кратковременной вспышки, которая была погашена мощным силовым воздействием. Напряженность в отношениях между осетинами и ингушами стала нарастать примерно с 1989—1990 гг. как на волне суверенизации и повсеместного подъема национального самосознания, так и на основе призывов сведения счетов с прошлым. Как уже отмечалось, часть ингушей, возвращавшихся в конце 50-х годов из мест этнической ссылки, начала селиться в Пригородном районе, т.е. в местах их традиционного расселения. Однако в административно-правовом смысле эта территория оставалась закрепленной за Осетией. Ингуши же вообще не входили в число народов, именем которых обозначалась какая-либо территория Советского Союза. Они объединялись с чеченцами, составляя ветвь общего вайнахского этноса. Оба народа имели общую судьбу: их вместе выселяли и вместе реабилитировали. Перестройка и демократизация создали условия для того, чтобы ингушский этнос заявил о своей самостоятельности. Политические лидеры этого народа разъясняли ошибочность рассмотрения ингушей как ветви или клана чеченского этноса. Их разъяснения были восприняты с большим интересом и были поддержаны некоторыми российскими политиками, которые усмотрели в действиях лидеров своего рода антидудаевскую линию поведения: не вся Чечено-Ингушетия заражена сепаратизмом, а есть и здоро­вые силы народа, которые не мыслят своего существования вне исторических границ России. Вполне возможно, что в весьма узком кругу политиков этого направления зародилась мысль разыграть ингушскую карту. Во всяком случае, полностью исключать такого рода планы было бы неосмотрительно. Действительно, ингуши и чеченцы — близкие, но не совпадающие друг с другом этнические группы. Их языки, хотя близки, но все же представляют собой разные языки, а не диалекты одного языка. История их схожа, но не вполне одинакова. Так, имамат Шамиля распространялся на Дагестан и Чечню, но не распространялся на ингушей. Стремление к национальному самоопределению ингушей получило поддержку со стороны возглавлявшегося Р. Хасбулатовым Верховного Совета, который в июне 1992 г. принял Закон об образовании Ингушской Республики в составе Российской Федерации. Это решение вызывает исключительный интерес в силу своей внутренней противоречивости. Оно было вполне адекватным с точки зрения общей концепции суверенизации и «нациестроительства». Действительно, один из репрессированных народов, насчитывавший немногим более 200 тыс. человек, обретал самостоятельный статус и вставал «вровень» со многими народами России. Россия на этом примере еще раз как бы демонстрировала свой демократизм: захотела этническая группа получить статус республики и без промедлений получила его. Таким образом, был осуществлен важнейший для ингушей шаг по пути превращения «потенциальной нации» («would-be nation») в реальную. Однако политически и ситуационно этот шаг был совершенно не проработан. Дело в том, что вопрос о границах вновь образованной республики даже не рассматривался, хотя он напрямую затрагивал интересы ближайшего соседа, иной этнической группы — осетин. Законодатель не мог не знать, что в отношениях между осетинами и ингушами уже существовала напряженность, обусловленная не только территориальными притязаниями, но и общекультурными различиями народов. В принципе процесс образования республики и повышения статуса ингушского этноса мог бы быть использован для снятия этой напряженности. Умолчание же о потенциальном конфликте дало некоторым политикам (в Центре и регионе) повод расценить принятое решение как, по сути дела, провоцирование его перехода из латентной формы в открытую. Решение об образовании новой республики в сознании ингушского населения и его политических лидеров соединялось с Законом о реабилитации репрессированных народов, принятым за полгода до образования республики, хотя статьи 3 и 6 Закона содержат малопонятную формулу о «территориальной реабилитации», истолкованную в данном случае как недвусмысленная поддержка не только возможных, но и уже сформулированных территориальных притязаний. Во всяком случае лидеры ингушской партии «Нийсхо», созданной в 1988 г., заявляли о том, что 45% ингуш­ской территории оказалось отторгнутой от ингушей в результате их выселения и последующих административно-территориальных преобразований. На таких же позициях стояли 2-й и 3-й съезды ингушского народа, состоявшиеся в сентябре 1989 г. и октябре 1991 г. Все это свидетельствовало о том, что определенная часть политиков «новой волны» сформулировала от имени ингушского народа территориальные притязания (по крайней мере, к Северной Осетии) задолго до образования республики.
Одновременно тогда же выяснилось, что у вновь возникшей республики не только отсутствуют границы, но и нет единого, признанного подавляющим большинством ингушей лидера. На позицию «выразителя общеингушских интересов» претендовало сразу несколько человек, которых поддерживали разные группировки или кланы примерно с равными основаниями. Сама ситуация предлагала политико-этническим лидерам состязание в области поиска и отстаивания «общеингушской идеи», которой, естественно, стала идея «священной земли предков». Процесс формирования новогосударственного образования с самого начала был осложнен защитой этнических интересов от «общего врага».
Очень часто спрашивают: кто же персонально виноват в осетино-ингушском конфликте? Более того, требование «назвать виновных поименно» и предать их судебному разбирательству выдвигается в качестве чуть ли не основного условия нормализации осетино-ингушских отношений. Однако при охарактеризованных выше обстоятельствах события и не могли развиваться иначе. Конфликт стал по сути дела одной из проекций общероссийских преобразований, и те, кто утверждает, что он был «спровоцирован Москвой», вероятно, не так уж далеки от истины. Правда, это не было продуманным заговором и намеренным стравливанием двух народов, как не было и выполнением чьего-то «социального заказа» по созданию национально-этнических конфликтов на Северном Кавказе в целях подрыва государственного могущества России и ее последующего развала. Но сами того, видимо, вовсе не желая, инициаторы всей этой кампании поневоле провоцировали создание ситуации, которая должна была развиваться по законам межэтнических отношений в сторону открытого конфликта. Возникновению его содействовали кризис Вооруженных Сил России, появление рынка оружия, борьба местных элит за власть и влияние, равно как и политические интриги в высших эшелонах власти. Конфликт мог бы принять и более кровавые формы, если бы общеингушский лидер оказался человеком дудаевского типа. То, что Р. Аушев, избранный в феврале 1993 г. Президентом республики, несколько позже вступил на политическое поприще, помогло ему отмежеваться от наиболее экстремистской — антиосетинской и антироссийской — части ингушских политиков. Имея в перспективе нарастание волны экстремизма и территориальных притязаний в местах совместного проживания осетин и ингушей, осетинские руководители, брошенные тогда на произвол судьбы российским руководством, не могли сидеть, сложа руки. Тем более, что его подпирала и волна осетинского экстремизма: первые отряды осетинской самообороны начали формироваться еще в 1990 г. Их объединял лозунг: отстоять террито­риальную целостность республики любыми средствами, а, если понадобится, то и с помощью силы. Нельзя было исключать и позиции экстремистского националистического крыла, которое всегда возникает в ходе созревания конфликтов такого рода. Вполне возможно, что в замыслы осетинского экстремизма входило отыскание средств для изгнания ингушского населения из сел совместного проживания и самого Владикавказа. Эта линия практической политики всячески подчеркивала культурно-бытовую несовместимость соседствующих народов. В качестве аргумента использовался и факт сталинских репрессий против ингушей, который сторонниками этноэкстремизма рассматривался как заслуженная акция, хотя справедливости ради заметим, что (даже не вдаваясь в исторические подробности) любому человеку должно быть ясно: подавляющее большинство ныне живущих ингушей в 1944 г. либо были совсем маленькими детьми, либо вовсе не родились на свет и если знают о тех событиях, то только по рассказам стариков, а уж сознательно участвовать в них тем более не могли. Таким образом, к середине 1991 г. настроения этнического экстремизма получили значительное распространение и у осетин, и у ингушей. Заслуживает внимания и тот факт, что дудаевское руководство Чечни с момента установления своего режима проводило кадровую чистку по национальному признаку. Жертвами ее стали, прежде всего, представители ингушской интеллигенции, сосредо­точенной в Грозном — столице Чечено-Ингушетии. Разделение республик, как это ни парадоксально, ударило не только по русским, но в первую очередь по представителям интеллектуальных профессий ингушской национальности. В 1991 г. и осетины и ингуши изыскивают средства для закупки оружия, не гнушаясь и такими мерами, как обложение денежной данью руководителей предприятий. К началу 1992 г. «всеобщее вооружение народа» в Ингушетии завершилось. К тому времени законы Российской Федерации перестали действовать на ее территории. В противовес друг другу осетинская и ингушская стороны создавали отряды самообороны. (Надо сказать, что организация военного дела в Осетии была традиционно значительно выше, чем в любой другой республике Советского Союза.) А в мае 1992 г. на Военно-Грузинской дороге произошел известный инцидент грузино-осетинской этнической войны, в результате которого 36 человек были убиты неизвестными лицами. После этого на некоторых предприятиях Владикавка­за начали заниматься изготовлением оружия. Этнический конфликт как бы переваливал через Кавказский хребет вместе с сотнями и тысячами беженцев из Южной Осетии, которые взывали о помощи к своим единокровным братьям. В то же время кударцы готовы были с оружием в руках отстаивать интересы единого этноса. Это была еще одна линия напряженности, которая дала о себе знать в последующем. При расследовании обстоятельств осетино-ингушского конфликта возникал и вопрос о том, был ли назначен «час "X"», т.е. было ли массовое выступление ингушей в ночь с 30 на 31 октября 1992 г. заранее спланированной акцией? На этот вопрос трудно ответить однозначно. Дело в том, что в Ингушетии в тот момент не было общереспубликанского руководства. Но некоторые действия ингушской стороны как бы подталкивали осетинское население к мысли, что каким-то образом нападение на осетин в селах совместного проживания готовилось заранее. Так, известны фа­ты вывоза детей из тех населенных пунктов, которые через не­сколько дней стали ареной конфликта. Кроме того, взрослое ингушское население прибывало в Ингушетию со всех концов России. Однако в развитии событий преобладал все же, на наш взгляд, стихийный компонент. В течение октября, а особенно после 20 октября, т.е. после того, как в селе Октябрьском была раздавлена 12-летняя девочка-ингушка, а 22-го были убиты еще двое ингушей, взрыв мог произойти каждую минуту. После этих событий обстановка накалилась до предела. Похороны этих уже не первых жертв конфликта превратились в митинги, на которых формировались «отряды самообороны», выдвигались требования об отстранении местных властей и проведении внеочередных выборов. Того же потребовала и объединенная сессия депутатов трех районов Ингушетии — Назрановского, Малгобекского и Сунженского. Ход событий, однако, повернулся несколько иначе. Стрельба для всего населения Пригородного района стала почти привычным делом уже в 1991 г. В районе химзавода стрельба в ночь с 30 на 31 октября обернулась трагическими последствиями. Неизвестные из ингушских домов в Кимбелеевской открыли огонь по заводу. В ответ осетинские «силы самообороны» обстреляли ингушские дома. В 23 часа раздался вой заводской сирены. В это же время началась стрельба в селах Карца, Октябрьском, Куртате и Дачном. Во всех районах Ингушетии в течение нескольких часов стало известно: в Пригородном районе «бьют наших». Масса ингушей двинулась в сторону границы с Северной Осетией, перекрыв движение.
Главным вопросом для той и другой стороны стал на какое-то время вопрос о более мощном вооружении. Причем и в Ингушетии, и в Осетии источниками вооружения так называемых отрядов самообороны оказались воинские части. Толпы людей окружали КПП, военные училища, другие места расположения воинских частей и требовали выдачи им оружия. Был случай, когда осетинские боевики вынудили одного из командиров воинской части раздать народу оружие под угрозой уничтожения членов семьи, захваченных ими в качестве заложников. А ингушские боевики разоружили несколько БТР.
В течение первых двух-трех дней конфликта ингушская сторона имела явный перевес. Вооруженные ингуши нападали на посты милиции, на отдельные воинские части, захватывали заложников, строили укрепления и надеялись на то, что их цели осуществятся. Казалось, что «исконная земля» наконец-то отвоевана и восторжествовала историческая справедливость. Но и осетинская сторона не бездействовала. С утра 31 октября было объявлено об агрессии, о том, что «отечество в опасности». Масса осетинского населения, в первую очередь молодежь, требовала оружия. Осетинское руководство получило поддержку со стороны Северо-Кавказского военного округа. 1-го ноября генерал Г. Филатов, выступая по Северо-Осетинскому телевидению, заявил: «Сегодня в 12 часов 45 минут приземлился первый самолет с десантниками, техникой и вооружением, которые будут размещены на территории Осетии. Россия не забыла своих верных сынов, осетин, которые верой и правдой служили ей долгие годы. И уже сегодня . десантники начнут во взаимодействии с войсками МВД России, МВД СО ССР боевые действия против агрессоров . и с каждым часом это сопротивление и давление на агрессора будет возрастать . Я думаю, что мы недолго будем здесь вычищать всех, кто . нарушает мирный труд Осетии, и не только осетин, а всех людей, которые живут на территории Осетии. Я хочу предупредить, чтобы они ушли с этой территории и не мешали тем народам, которые живут здесь, на этой территории, и которые жили до этого в мире и дружбе долгие годы. И я уверен, что дальше будут жить». Ключевые слова этого конфликта «агрессия» и «вычищение» (трансформировавшиеся впоследствии в «этническую чистку» и «геноцид»), к сожалению, были произнесены российским военачальником. После некоторых колебаний, получив санкции прибывших на место представителей российского правительства Г. Хижа и С. Шойгу, военное командование округа отдало распоряжение о раздаче оружия, и ополчение осетин перешло в контрнаступление на села смешанного проживания, захваченные ингушами, — и это контрнаступление тоже развивалось по законам этнической войны. Ингушское население бежало из своих домов, их имущество разграблялось, а дома разрушались до фундамента. Если в первые дни насильственного конфликта разрушались осетинские дома, то теперь разрушались ингушские дома — почти все без исключения. Цель этой операции очевидна: сделать так, чтобы у ингушей как можно дольше не появилось желание вернуться в места совместного проживания. Одновременно по заранее подготовленным спискам вооруженные люди обходили квартиры и дома во Владикавказе, в которых проживали ингуши, выселяли их оттуда и превращали в заложников теперь уже осетинской стороны Загадка осетино-ингушской войны заключается в том, что внутренние войска, находившиеся в районе конфликта, не спешили его остановить. Указ Б. Ельцина о введении режима чрезвычайного положения в этой зоне был принят только 2 ноября (5). Лишь после этого во Владикавказ стали прибывать воинские подразделения, в общей сложности более 3 тыс. человек, перед которыми была поставлена задача разъединения враждующих сторон. Многие ингуши, не дожидаясь окончания операции, уходили из своих сел, понимая, что месть может быть жестокой. Постепенно они осознавали, что стали жертвами провокации. Десятки тысяч людей оказались беженцами, лишившимися крова, жилья, нажитого имущества. Многие потеряли своих близких, а кое-кто и с осетинской, и с ингушской стороны потерял и свое честное имя. Вспышка семидневной осетино-ингушской этни­ческой войны была повсеместно ликвидирована уже к 6 ноября" но последствия ее — моральные, психологические, социальные, экономические — не преодолены до сих пор. Уже упоминавшимся Указом Президента России от 2 ноября 1992 г. на территории Северной Осетии и Ингушетии было введено чрезвычайное положение, которое, однако, не принесло успокоения. Первый глава временной администрации в зоне конфликта Г. Хижа недвусмысленно заявил о поддержке осетинской стороны в возникшем конфликте, возможно, полагая, что таким путем можно будет спровоцировать на вступление в открытый конфликт генерала Д. Дудаева и, воспользовавшись таким предлогом, покончить с «чеченским фактором». Однако этот расчет оказался глубоко ошибочным как в тактическом плане, так и по существу. Косвенным признанием ошибочности занятой позиции, включавшей в себя применение российских войск против ингушского населения Пригородного района, стал в 1993 г. Указ Б. Ельцина о возвращении ингушских беженцев в четыре населенных пункта, ранее бывших селами совместного проживания. О неопределенности российской политики в этом наиболее остром регионе свидетельствует и тот факт, что за короткий промежуток времени здесь сменилось пять глав администрации района чрезвычайного положения, причем один из них, В. Поляничко, был убит группой террористов 1 августа 1993 г. К концу первого полугодия 1993 г. итог ингушско-осетинского конфликта составил 600 человек убитыми (171 — с осетинской стороны, 419 — с ингушской, 60 человек — иных национальностей) и 315 человек пропавшими без вести; было сожжено и разрушено около 4 тыс. жилых домов. Поданным федеральной миграционной службы РФ, на территории Осетии было более 7 тыс. беженцев, на территории Ингушетии — около 50 тыс. К концу 1993 г. в зону конфликта были введены войска и достигнута — при участии Президента России — договоренность о примирении осетинской и ингушской сторон. По итогам своей поездки в район конфликта Б. Ельцин издал упоминавшийся Указ о возвращении ингушских беженцев. Для того чтобы найти путь к примирению двух соседствующих народов, необходимо было, прежде всего, отказаться от тех «генерализаций», которыми сопровождается любой насильственный конфликт. Известно, что в подобных ситуациях каждая из сторон создает свою версию конфликта, у каждой стороны свой счет к противоположной стороне, каждая требует справедливости по отношению к себе. Осетинская сторона в своей версии генерализации конфликта обратилась к истории Великой Отечественной войны и назвала действия ингушской стороны «агрессией». Ингушская сторона избрала не менее жесткий термин, содержащий столь же широкое обобщение, — «геноцид». Ближе всего к истине было бы признание того факта, что в данном конфликте на какое-то время одержали верх законы этнополитической войны — самой кровавой, беспощадной и жестокой. Через три года стороны подошли к необходимости урегулирования отношений. А. Галазов назвал Р. Аушева своим другом. Р. Аушев, в свою очередь, уважительно отнесся к А. Галазову. Настало время «собирать камни» и строить мирные, нормальные отношения. Время — лучший лекарь. Больше всего «виноваты» «российские преобразования» и недальновидность ответственных лиц. Незрелость тех государственных мужей, которые взяли на себя ответственность за судьбы страны в этом конкретном случае, однако не справились с задачей, не выдержали испытания.

2.3 Чеченский кризис Чеченская проблема-проблема нашей страны, она не сходила с первых страниц газет, журналов практически на протяжении трех лет. Была темой для многих программ на ТВ. Для большинства людей она так и осталась «непонятной войной». Чеченская проблема из самой острой в современной российской истории превратилась в самую скучную, но в то же самое время, оставаясь актуальной. После прекращения боевых действий и начала переговорного процесса интерес к этому конфликту несколько угас.
При слове Чечня первое, что приходит на ум-это ужасы, кровавые события. Кажется, для того чтобы прекратить конфликт, нужно начать переговоры между двумя противоборствующими сторонами. Но никто не хочет заниматься этой насущной проблемой, все откладывают ее до лучших времен. Увы, многое зависит от политиков, особенно в данном конфликте. Россия же не горит желанием признать свое поражение, а, значит, и признать свои ошибки. Ведь для нее война в Чеченской республике оказалась позором. Нужно добавить, что при рассмотрении проблемы нельзя руководствоваться только тем, что одна из сторон была права, а другая виновата. Оба народа, так или иначе, пострадали, оба понесли как материальные, так и людские потери. Существует несколько интерпретаций чеченского кризиса в российском обществе. Две из них являются доминирующими: последовательно демократическая интерпретация состоит в том, что чеченский кризис есть результат освободительной борьбы Чечни против российского неоколониализма; последовательно государственническая позиция состоит в том, что чеченский конфликт есть лишь звено в цепи событий, связанных с реализацией планов, направленных против целостности России. В первом случае в качестве высшей ценности и основания аргументации выступает идея свободы и независимости народа, сопряженная с этнополитическими установками; во втором- идея сохранения целостности государства, которое также должно содействовать утверждению демократических свобод. Для разрешения конфликта нужно разобраться в причинах возникновения, а для этого лучше обратиться к истории, потому что оттуда идут все причины. Чеченская республика: В начале 40-х гг. XIX в. складывается единое государство народов Чечни и Дагестана - имамат Шамиля, - просуществовавшее до окончательного покорения Кавказа Россией в 1859 г. Втягивание северокавказского региона в экономическую систему капиталистической России второй половины XIX в. объективно оказывало положительное воздействие на социально-экономическое развитие края. В конце XIX в. ударил первый нефтяной фонтан, начинается «нефтяная лихорадка». Для всех социальных слоев Чечни Октябрьская революция и гражданская война явились продолжение национально-освободительной борьбы против российского колониализма. Ленин и большевики, обещавшие горцам землю и национальную государственность, получили в Чечне безусловную поддержку. Однако автономия Чечни (в рамках РСФСР), провозглашенная 30 ноября 1922 г., в условиях победившей советской власти оказалась фикцией. С середины 20-х годов против Чечни была по существу развязана новая война. В 1934 г. Чеченская и Ингушская автономные области объединились в одну Чечено-Ингушскую автономную область, которая 5 декабря 1936 г. была преобразована в Чечено-Ингушскую АССР. 23 февраля 1944 года Чечено-Ингушская АССР была ликвидирована с насильственной депортацией народа в районы Казахстана и Средней Азии. Свыше полумиллиона чеченцев и ингушей были депортированы. Холод, голод, тиф обрекли нахские народы на вымирание: через год в живых не оставалось и 300 тысяч, остальные приняли мученическую смерть. Этому преступлению советского государства есть юридическое определение – геноцид. Но в отличие от фашистского геноцида сталинско-советский геноцид не получил осуждения, его исполнители не наказаны, последствия до сих пор не ликвидированы. В январе 1957 г. Чечено-Ингушская АССР была восстановлена. Но при этом оказались закрытыми для проживания нескольких горных районов Чечни, горцев стали водворять в плоскостные аулы и в казачьи станицы. И только с воздухом перестройки чеченцы получили глоток свободы. Были поставлены на повестку дня вопросы обретения подлинного суверенитета. Это стало возможным в результате тех крупных социальных, экономических и культурных сдвигов, произошедших в республике за последние десятилетия. Во второй половине 80-х годов процесс духовного роста миллионного чеченского народа пошел семимильными шагами. Именно в Чечне зародились первые на Кавказе политические партии и организации, независимые от господствующей системы. В целом резко выросло национальное самосознание, появились первые концепции дальнейшего политического развития республики по пути независимости. 23-25 ноября 1990 г. в г. Грозном прошел общенациональный съезд чеченского народа, собравший представителей всех слоев общества, всех партий и движений. На нем была поставлена конкретная задача – провозглашение суверенной Чеченской республики. Для реальной работы над достижением этой цели был избран Исполнительный комитет. Руководство Чечено-Ингушской республики во главе с Доку Завгаевым было вынуждено отреагировать на это принятием Декларации о суверенитете. Однако дальше сугубо декларативных заявлений дело не пошло. Следует сказать, что с этого времени напряжение в республике начинает расти. Завгаева в то время не особо любили в народе, не только потому, что он был выходцем с равнины (у чеченцев придается большое значение тому, откуда пришел человек), но к тому же его считали за ставленника Москвы. Поэтому до 1991 г. Д.Завгаев пытался удержать власть за счет своего авторитета, но он стал заложником августовских событий и был свергнут как «сторонник ГКЧП» уже в сентябре. В результате выборов 27 октября 1991 г. был избран Президент Чеченской Республики и Парламент. 1 ноября 1991 г. вышел Указ Президента о государственном суверенитете Чеченской Республики, что означало ее реальный выход из состава Российской Федерации. Но как всегда в жизнь это решение так и не удалось претворить. В это время Дудаев вместе со своими сторонниками приобретает все большую популярность, а уже в 1992 г. захватывает власть. За счет своих идей и лозунгов ему удалось привлечь на свою сторону большое количество народа. Идеи: Ø восстановление Горской республики (одна из любимых идей), т.е. единое государство, которое объединит все народы Кавказа. Ø Провозглашение независимости Чечни. Почему именно чеченцы возглавили поход Кавказа к всеобщей независимости – это легко объяснить (урезаны в правах, а, кроме того, чеченцы были возвращены Хрущевым на их родные земли после 13-ти лет высылки, но не были восстановлены в правах). Удивительно то, что до начала ввода войск в Чечню чеченцы были разделены между собой: - региональные различия (3 региональных группы: Надтеречный р-н, Малая и Большая Чечня). В республике борьба между региональными группировками стала доминирующим фактором политической жизни после начала перестройки.
- тейповые (около 180 тейпов), а тейпом считается родо-территориальная общность (объединение потомков выходцев с “одной горы”). Региональные и тейповые различия вступают иногда в противоречия. А уже 26 ноября 1994 года был организован первый танковый штурм Грозного, что означало: военные действия против Чечни начались. Мирное население России было против применения военной силы по отношению к Ичкерии. Военная сила – это крайний шаг. Москва стремилась к эффектному военному решению чеченской проблемы (к маленькой, но победоносной войне, которая укрепила бы положение кремлевской элиты).
Спустя несколько дней, а именно 30 ноября 1994 года Б.Н. Ельцин подписывает секретный указ о вводе войск в Чеченскую республику. 31 декабря 1994 года – официальный ввод войск в Чечню. Межнациональный конфликт в самом разгаре, нет пути назад. Применить силу военных всегда легко, особенно при разрешении конфликта. Каждая страна накопила опыт в этой сфере, а Россия - тем более (пожалуй, других способов решения конфликтов российская дипломатия не знала, или, по крайней мере, не хотела применять). Следует сказать, что основными причинами этого конфликта были не только, как принято считать, нефтяные интересы политической и экономической элит (хотя они сыграли не последнюю роль), а также стремление Чечни к независимости. Другими причинами были и последствия развала Советского Союза, когда у Чечни появилась возможность создать свою армию (после вывода бывших советских войск на территории Чечни осталось брошенное оружие, кроме того, были установлены связи по доставке оружия). Чеченцы считали, что в истории нет такой силы, которая смогла бы подчинить их. Поэтому после начала войны объединительным началом для всех чеченцев стали национальные идеалы и интересы. Причины совпали с целями, как у российской стороны, так и у чеченской. Цели России: 1. экономические интересы (нефть) 2. политические расчеты (стремление поднять авторитет центральной власти) 3. правовые заботы (навести порядок в Чечне) 4. державные чувства (сохранить целостность России и укрепить ее). Цели Чечни: 1. стремление отстоять независимость 2. создание исламского государства 3. отражали интересы новой зародившейся политической элиты. Внешне действия чеченской стороны выглядят привлекательнее: она оборонялась, а российская – нападала; масштабы разрушений и гибель людей от российских войск весьма значительны. Но никто не может оправдать эту войну с чеченской стороны. Путь переговоров с одновременным разоружением давал немалые выгоды, была возможность широко применить стратегию и тактику ненасильственного сопротивления. Ведущее значение в характеристике этой войны имеет ее правовая оценка. Согласно Конституции Президент не имеет право решать вопросы войны и мира, они являются прерогативой парламента. С момента, когда полицейская акция переросла в войну, Президент обязан был руководствоваться решениями парламента. Тем более что 8 декабря 1994 года Совет Федерации принял постановление, в котором указывалось: “Не допускать применения силы на территории Чеченской республики до принятия в соответствии с Конституцией РФ компетентными органами иного решения”. Однако Президент произвольно подменил парламент СБ, не имеющим властных полномочий. Война в Чечне была развязана. Военные действия в Чечне прекращены, а определение статуса Чеченской республики отложено на пятилетний срок. Поэтому о разрешении этого конфликта говорить еще рано. На сегодняшний день никто не хочет заниматься этой проблемой, потому что, если Россия признает независимость Чечни, то она также признает свое поражение в этой “позорной” войне. Чеченский кризис не может быть охарактеризован только как этнонациональный конфликт. Если быть более точным, то надо сказать, что здесь сталкиваются две экстремистские силы, представляющие в том и другом случае наиболее радикальные (в смысле готовности к насилию) слои «государственников», с одной стороны, России и российской армии, а с другой- чеченских сепаратистов. Стремление продолжать войну «до победного конца» -таков интерес, объединявший, как это ни парадоксально звучит в нынешней ситуации, ту и другую группировки. Другое отличие чеченского конфликта состоит в том, что он был инициирован «сверху». Это не только территориальный конфликт, в котором задеваются интересы конкретной части населения. Это прежде всего конфликт, инициированный во властных структурах на основе личностных и групповых амбиций. Еще одна особенность чеченского кризиса состоит в том, что в нем в гораздо большей степени проявились символические аспекты такого рода столкновений. Они направлены на то, чтобы повысить статус политических деятелей регионального масштаба, приравнять его к статусу политиков и администраторов современных крупных государств. Правящая элита «потенциальной нации» стремится стать реальным участником мировой политики и получить определенные права в мировом сообществе. Выход из чеченского кризиса может быть обеспечен лишь на основе отделения символических ценностей от повседневных интересов. Символическое пространство, вырабатываемое конфликтующими сторонами, представляет собой источник принципов. Чтобы перейти к процессам мирного урегулирования, необходимо искать компромисс на почве взаимных интересов, а не упираться в принципы.
2.4 Национальная политика на Северном Кавказе Для реализации действенной политики России на Кавказе предполагается осуществление ряда неотложных практических комплексных мер, а именно: • создание межведомственной комиссии при правительстве Рос­сийской Федерации, наделенной полномочиями координации усилий всех органов власти в регионе (в настоящее время для этого есть полномочный представитель в федеральном округе); • стимулирование организации межгосударственных финансово-промышленных групп, политических ассоциаций, акционерных обществ, компаний, фондов (пользующихся льготами, государ­ственной поддержкой), а также заключение двух-, трех-, мно­госторонних соглашений между предприятиями, вузами, научными и культурными учреждениями, общественными организациями и объединениями; • разработка согласованной системы мер по формированию общего экономического пространства, всестороннему развитию внутрирегионального торгового, экономического, научно-технического сотрудничества, осуществление совместных инвестиционных программ и проектов, в том числе международных и с учетом сложившихся связей; • создание системы нормотворческой деятельности, направленной на расширение и совершенствование нормативно-правовой базы регулирования экологических и культурных отношений в регионе; • обеспечение благоприятной социально-культурной инфраструктуры межнационального согласия и сотрудничества на Кавказе; • разработка и реализация эффективной научно обоснованной системы мер обеспечения личной и общественной безопасности; • широкое использование активно действующей системы народной дипломатии, встреч и контактов представителей различных общественных организаций: женских, молодежных, студенческих, научных и др.;
• формирование региональных систем предотвращения и урегулирования этнополитических конфликтов; • создание единого информационного поля, инфраструктуры (центр, ассоциация, фонд, институт, издательство) на принципах открытости, объективности, терпимости, организация межнациональных и общественных печатных органов.
Следует разработать и конкретные программы внутрирегионального сотрудничества по следующим направлениям: Ø развитие транспортной инфраструктуры; Ø создание единой энергетической системы региона; Ø функционирование аграрно-промышленного комплекса; Ø формирование системы экологической безопасности; Ø развитие международного туризма и курортных зон; Ø научно-техническое сотрудничество, создание ассоциаций, объединений представителей академической науки, федеральных и местных научных учреждений; Ø углубление и расширение культурного сотрудничества народов Кавказа; Ø подготовка профессиональных кадров высшей квалификации (по квотам субъектов Северного Кавказа) в учебных заведениях и крупных научных центрах РФ. Повышению этнополитического согласия должно содействовать международное и государственное законодательство, документально закрепившее необходимость взаимовыгодного сотрудничества народов на основе признания и уважения их основных прав и свобод: Ø на существование, запрещающее геноцид и этноцид; Ø самоидентификацию; Ø суверенитет, самоопределение и самоуправление; Ø сохранение культурной самобытности; Ø контроль над использованием природных ресурсов; Ø доступ к достижениям мировой цивилизации.
2.5 Преодоление кризиса и стабилизация обстановки на Кавказе Универсального, пригодного на все случаи жизни, а тем более Самого Лучшего Способа разрешения конфликтов не было, нет, не будет и быть не может. Основанием для убеждения в правильности столь категоричного утверждения может быть простое и логичное рассуждение: если ни один конфликт не тождествен другому, то и способы разрешения каждого из них не могут не отличаться. Но как бы ни были коварны конфликты вообще и этнополитические в частности, ученые-политологи и конфликтологи стремятся на основе имеющегося опыта разрешения разнообразных политических конфликтов найти если не пути, то подходы к выходу из конфликтных ситуаций. Некоторые меры, способствующие преодолению кризиса и стабилизации обстановки на Кавказе: • экономической области: оказание адресной финансовой помощи конкретным категориям населения республики и «буферной зоны»; развитие здесь перспективных отраслей производства; создание новых рабочих мест; • в сфере укрепления безопасности и правопорядка: обеспечение действенной защиты населения Чечни и граничащих с ней дагестанских, ставропольских, ингушских сел от бандитских нападений; усиление мер по предотвращению проникновения в Чечню, Дагестан, Ингушетию и Ставрополье боевиков и оружия; перечисленным республикам временно придать особый статус до полного урегулирования ситуации; • в этнополитической сфере: обеспечение реализации государственной национальной политики на Северном Кавказе; подписание договоров, в том числе об урегулировании отношений и сотрудничестве между Северной Осетией — Аланией и Ингушетией и др.; формирование системы коллективного рассмотрения северокавказских этнополитических проблем и выработка рекомендаций органам власти; • в сфере межгосударственных отношений: создание государственной системы мониторинга этнополитической ситуации в регионе для выполнения функции прогнозирования и раннего предупреждения возможных конфликтов и т.д.; достижение договоренностей о приграничном сотрудничестве, совместных программах в области образования, культуры, языка, сохранения традиций и т.д. в духовной сфере: активная пропаганда идеи духовного единства, дружбы народов, межнационального согласия с учетом традиций и обычаев кавказских народов; направление усилий на сохранение и развитие самобытных культурных традиций северокавказских и других российских народов, проживающих в регионе; оказание всемерного содействия в реализации прав и свобод граждан, связанных с их национальной принадлежностью, на основе многовариантных форм национально-культурного самоопределения, в том числе и путем создания национально-культурных автономий как важного средства выявления и удовлетворения этнокультурных запросов граждан, достижения межнациональной стабильности и т.д. • не следует тиражировать и навязывать модель действий, которая показала на практике свою несостоятельность. Так, в двухсторонние конфликты на Кавказе нередко оказывается втянутой «третья сила» — федеральный центр, на который тут же перекладывается вся ответственность за события, а участники объединяются в борьбе против «арбитра». Это порочная практика, так как за конфликты внутри субъектов Федерации должны нести ответственность их руководители и народ; • необходимо развязать «чеченский узел»: нейтрализовать его вооруженный этап, маневрируя различными рычагами воздействия на общество и руководство, и реализовать мероприятия по стабилизации жизни в республике, что предполагает: а) в финансовой области — выделение средств Чечне для поддержки социально значимых сфер (пенсии, здравоохранение, образование, правоохранительная система), но при оговариваемых федеральным центром условиях использования и контроля средств; б) совместную разработку и реализацию программ восстановления и развития Чеченской Республики; в) подключение к восстановительной работе в Чечне средств Российской Федерации и других внебюджетных средств; г) использование потенциала полномочного представительства и создание органов власти в Чечне; д) в сфере транспортировки нефти — обеспечение работы нефтепровода через Чечню; • пропагандировать новые организационно-правовые подходы (общекавказских механизмов выхода из этнополитических конфликтов, так как внутринациональный потенциал выхода уже исчерпан); • не допустить нарастания напряженности в относительно благополучном западном секторе Кавказского региона (Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия, Адыгея, Краснодарский край); • осуществить мораторий на изменение территориальных границ субъектов Федерации. Поэтому принципиально важное значение имеет инициатива Президента России и Председателя правительства об объявлении на ближайшие 15—20 лет моратория на изменение территориальных границ субъектов Федерации; • обеспечить свободное расселение и проживание граждан любой национальности на любой территории; • активизировать работу с политическими элитами, общественностью в Центре и регионах, с религиозными деятелями основных конфессий для консолидации усилий перед угрозой экспансии религиозного экстремизма, отвергающего идеи межнациональ­ного и межконфессионального сотрудничества, строительства в России гражданского общества. ЗАКЛЮЧЕНИЕ Кавказ - важнейший регион, где сегодня проходят испытание на прочность не межнациональные отношения, но и вся модель национально-государственного устройства России и система федеративных отношений. Не только России нужен Северный Кавказ и Северному Кавказу нужна Россия. Кавказ-это Россия, и не в меньшей степени, чем любой другой регион страны.
Особая опасность для целостности России проистекала из того обстоятельства, что некоторые российские политики не только не замечают назревающей опасности на Северном Кавказе, но и содействуют развитию событий именно в этом направлении. Причем руководствуются они разными соображениями. Одни видят в лозунгах суверенизации продолжение демократических процессов, другие исходят из известного правила политической игры: «чем хуже, тем лучше». И как бы само собой подразумевается, что следует поощрять национальные конфликты ради получения дополнительных аргументов в подтверждение тезиса о несостоятельности политического курса правительства. Третьи, вроде лидера ЛДПР В.Жириновского, просто использовали ситуацию в целях повышения популярности. Четвертые не желали упустить случая получить что-то от той «золотой жилы», которая открывалась в связи с формированием рынка оружия. Все эти мотивы и обстоятельства делали превращение огромной территории Северного Кавказа в зону военных действий вполне реально.
Основные неудачи государственной политики на Северном Кавказе вызваны методами управления. Нередко, поддерживая межнациональные противостояния, местные власти не только сохраняют свои привилегии, должности, но и используют нестабильность ситуации для выбивания дополнительных средств из федерального бюджета, которые затем расходуются чаще всего не по целевому назначению. Как уже было сказано, губительную роль играет исторически сложившийся в кавказской политике стереотип о том, что горцы уважают силу, поэтому управление делами на Кавказе осуществляется, как правило, военно-административными методами. Однако люди на силу чаще отвечают силой, а на дружбу- дружбой. Необходимо в корне изменить подходы к кавказской политике. Список литературы 1. Абдулатипов Р., «Национальный вопрос и государственное устройство России», М, 2000 г. 2. Андреев В. К., «Конфликтология: искусство спора, ведения переговоров, разрешение конфликтов », г. Казань,1992 г. 3. Дружинин В.В., Конторов М. Д., Конторов Д.С. «Введение в теорию конфликта», М., 1989 г. 4. Здравомыслов А.Г.,«Межнациональные конфликты», М., 1997 г. 5. Здравомыслов А.Г.,«Межнациональные конфликты в постсоветском пространстве», М., 1996 г. 6. Здравомыслов А.Г.,«Социология конфликта», М., 1994 г. 7. Ликсон Ч., «Конфликт: семь шагов к миру» СП б, 1997 г. 8. Нансо Д.А., «Современный быт и культура народов Кавказа», г.Ставрополь,1983г. 9. Невская В.П., «Очерки истории Ставропольского края», г.Ставрополь,1986г. 10. Скотт Дж., «Конфликты: пути их преодоления», г. Киев, 1991 г.