Российский федерализм

План реферата 1. Введение 2. Российский федерализм: а) две позиции по проблеме российского федерализма; б) К.Росс о соотношении федерализма и демократии в России;
в) к истории вопроса. 3. Роль президентства в России. 4. Выводы. Федеративное устройство России: две позиции. Несколько вводных замечаний. Предложенная в данном реферате проблема является настолько новой и неапробированной в широкой практике политической жизни России, что мы пока можем выделить лишь несколько важных, на наш взгляд, аспектов указанной проблемы. Это взаимоотношения Центра и регионов; возможности формирования территориальной федерации; соотношение демократизма и федерализма в России; роль института президенства в современной России. З.М. Зотова в статье «Оптимизация взаимоотношений между Центром и регионами» пишет: «В научной литературе общепринята оценка федерализма как наиболее адекватного принципа государственного устройства демократичного многосоставного общества, как единственно возможного способа сосуществования и гармонизации интересов народов, населяющих разные регионы, и упрочения целостности страны. Но многие аргументы, которые приводятся в пользу федерального выбора, не всегда должным образом обоснованы, и потому малоубедительны. Пока недостаточно проанализированы предпосылки формирования федерализма в современной России. Требует глубокого рассмотрения вопрос об оптимальной модели федерализма для нашей страны»[1]. Автор данной статьи выделяет конкретные вопросы федеративного строительства, по поводу которых между исследователями возникали разногласия, причем особые споры вызывают следующие вопросы: выбор между системами «симметричного» и «асимметричного» федерализма; практика заключения двусторонних договоров между органами государственной власти Российской Федерации и ее субъектов; национально-территориальный принцип, положенный в основу выделения субъектов РФ; так называемая иерархия 1:89. Углубленный анализ данных вопросов чрезвычайно важен. Механизмы взаимодействия центра и регионов можно анализировать в различных ракурсах. При рассмотрении политико-правовых основ этих отношений необходимо отметить, что в основном они регулируются Конституцией РФ, федеральным законодательством и законодательством субъектов Федерации. В то же время указанные отношения могут регулироваться и договорами. В этой сфере можно выявить целый ряд противоречий. В конституциях ряда субъектов Федерации записан их государственный суверенитет, что противоречит статьям 65 и 40 Конституции РФ. В конституциях некоторых республик введены нормы, закрепляющие особую роль коренных наций, что нарушает статью 5 Конституции Российской Федерации. Сравнение положений статей 71, 72 Конституции с основными законами субъектов Федерации дает основание говорить о том, что ряд республик стремиться взять на себя решение вопросов, относящихся к ведению федерального центра. Это особенно видно в таких сферах, как экономика или гражданство. Разбалансированность между федеральной властью и властью субъектов федерации призван устранить договорный процесс. К настоящему времени заключено 26 договоров, подписано 150 соглашений. Согласно Конституции РФ выделяются две основные составляющие договорного процесса: передача субъекту РФ осуществления некоторых полномочий; добровольная передача субъектом Федерации предметов ведения из его исключительной компетенции в совместное ведение РФ и данного субъекта. Ведущим и определяющим фактором связи «Центр – периферия» является на сегодняшний день характер развития экономики региона. Задачи Центра в данной сфере направлены на укрепление основ территориальной целостности, стабильности и мощи государства, на повышение благосостояния граждан и обеспечени их прав. Эти задачи не могут быть реализованы без продуманной ликвидации диспропорций в комплексной структуре хозяйства страны. Сложность данных процессов определяет противоречие в интересах Центра и регионов. Последние в большинстве своем неудовлетворены характером экономических связей с Центром. Относительно благополучные в экономическом отношении образования склонны добиваться самостоятельности в использовании большей доли местных доходов, а менее благополучные – расширения своих прав, понимая под этим получение от Центра все больших дотаций. Одна из основных проблем, которая стоит перед федеральной властью в экономической сфере – перераспределение средств между экономически сильными и кризисными регионами. Возможности прямого административного контроля Центра в хозяйственной сфере сегодня в целом сильно сократились, причем настолько, что проводимая Москвой экономическая политика уже вряд ои может принципиально изменить естественные тенденции регионального развития, и характер формирования межрегиональной дифференциации. Однако федеральный Центр продолжает сохранять довольно мощные рычаги воздействия на социально-экономическое положение регионов. Оптимальной стратегией формирования российского федерализма является укрепление правового порядка во взаимоотношениях всех уровней государственной власти, четкое разграничение их полномочий, упорядочение «вертикали» власти. Необходимо повысить эффективность всей системы органов государственной власти. Сегодня не в полной мере разработана концепция исполнительной власти: нет четких критериев построения ее органов, не преодолены дробление и множественность ее учреждений. Такие проблемы наблюдаются и на региональном уровне. Решение всех этих задач требует объединение усилий политологов, социологов, экономистов, юристов. М.С. Саликов в статье «О преимуществах и возможностях создания территориальной Федерации» указывает на то, что Россия только сегодня становится федеративным государством в подлинном смысле слова. Она обрела реальный государственный суверенитет. Субъектами Федерации признаны края, области и города федерального значения. Все субъекты РФ признаны равноправными. Но параллельно этому шли и другие процессы – «суверенизации», результатом чего явились «татарстанский» и «чеченский» кризисы. Одной из главных причин, дестабилизирующей устои самой Федерации, является принцип ее построения – национально-территориальный. Он непродуман изначально и потому закладывал основу для сепаратизма. Об этом свидетельствует судьба и СССР, и СФРЮ, и ЧССР. Автор статьи подчеркивает: «Проблемы сепаратизма стоят и перед индийской и канадской федерациями, сформированными по национальному признаку. Как показывает мировой опыт, более эффективным оказывается территориальный принцип создания федеративных государств. Конечно, и такие союзы не гарантированы от потрясений (в качестве примера можно привести гражданскую войну в США), но они оказываются более устойчивыми, чем национальные. Нынешная модель государственного устройства России тупиковая, поэтому необходимо решиться на радикальную реформу: создать демократичную, стабильную, симметричную территориально организованную федерацию»1. Саликов М.С. говорит о том, что это должно быть долгое, поэтапное строительство, включающее и Центр, и регионы. Естественно возникает так называемый национальный вопрос. Его нельзя будет решать советскими методами. Необходимо не ликвидировать национально-государственные единицы, а постепенно включать их в более крупные территориальные образования, которые и станут субъектами будущего федеративного союза. Это приведет к экономическому выигрышу регионов. Сейчас уже в России в ее Конституции записан не только национальный, но и территориальный вариант федерализма (полноправные субъекты «ненациональные» края и два крупных города). Но положение некоторых субъектов создает межрегиональные диспропорции и негативно сказывается на правах граждан, которые не принадлежат к «титульному» этносу.
Новая идеология российского федерализма должна строиться на следующих положениях: реальное равноправие субъектов Федерации, территориальный принцип их образования, экономическая самостоятельность, конституционное распределение полномочий Центра и субъектов Федерации, государственный суверенитет Российской Федерации, равноправие и самоопределение народов в рамках конституционно-правовых норм.
Уже сегодня существует возможность начать движение к территориальному федерализму. Она основана на принципах государственного устройства, сформулированных в Конституции РФ. Это, во-первых, принцип государственного суверенитета РФ в целом, а не ее частей. Во-вторых, конституционный характер распределения предметов ведения и полномочий федеральных и региональных органов государственной власти предполагает, что Основной закон единообразно и исчерпывающе регламентирует статус всех субъектов и формы регулирования взаимоотношений с Центром. Конституционность такого распределения исключает договорную форму. В качестве структурообразующих элементов новой федеративной системы России, организованной по территориальному принципу, предлагается крупные территориальные единицы – губернии. Это название не будет отвергнуто обществом, так как оно глубоко укоренилось в сознании россиян. Главная идея этого проекта состоит в поступательном развитии на демократических принципах федеративной модели государственного устройства России. Смягчению противоречий в экономических взаимоотношениях Центр – регионы и одновременно продвижению к территориальной федерации могло бы, как кажется, способствовать постепенное смещение акцента в этих отношениях на крупные хозяйственные образования. Задачи движения к территориальной федерации следует учитывать при создании новых и изменении границ существующих федеральных ведомственных округов и иных территориальных структур. Задача реформы на основном ее этапе состоит не в простом объединении сегодняшних субъектов в новые «надсубъектные» образования. Это только ухудшило бы существующую структуру. Цель реформирования – создать результативную модель, рассчитанную на длительное и стабильное функционирование. Поэтому параллельно процессу образования губерний (их может быть от 10 до 40) должен идти процесс образования новых, более крупных административно-территориальных единиц – губернских округов. Конечно же, возникнет ряд проблем, связанных с нежеланием определенных регионов терять свой суверенитет; с политическими амбициями региональных лидеров; со сложносоставными регионами. Но для создания мощного федеративного государства эти проблемы должны быть последовательно и планомерно решены. Конечным результатом реформы должна стать федеративная структура, включающая губернии. Губернии состояли бы из округов, часть из которых обладала бы особым статусом национальных. Таким образом, существовала бы территориальная федерация, обладающая и специфически организованными национальными территориями. Камерон Росс (профессор политических наук Университета Данди (Великобритания)) в статье «Федерализм и демократизация в России» пишет о крахе коммунистических режимов в Советском Союзе и странах Восточной Европы, что побудило политологов вновь обратиться к вопросам, рассматривающимся в литературе по демократизации. К.Росс называет множество работ, посвященных сравнительному анализу «переходов от авторитаризма» и «процессов демократизации» в различных частях мира. Ознакомившись с этими работами, можно выделить три основные школы в изучении данной проблематики. Приверженцы первой школы фокусируют внимание на предпосылках, необходимых для появления устойчивых демократий. Это: 1 – модернизация, индустриализация, урбанизация, уровень образования, капитализм и благосостояние. 2 – соответствующий характер классовой структуры общества с упором на позитивную роль буржуазии либо пролетариата. 3 – демократическая политическая культура, а также развитое гражданское общество. 4 – наличие определенных институциональных форм; среди особо важных институциональных факторов выделяют: электоральные системы, мажоритарное либо пропорциональное представительство, тип режима – парламентский или президентский, прочные партии и устойчивую партийную систему. 5 – единое государство, установленные границы, отсутствие этнических или региональных конфликтов. 6 – внешние условия: мирная международная обстановка, рост взаимозависимости всех стран и народов мира. В центре исследований второй школы – процесс перехода как таковой. Представители этой школы считают, что успех или провал демократических преобразований во многом предопределяется характером самого транзита, и противопоставляют «революции сверху» «революциям снизу». Основное внимание уделяется роли элит, важности единства элитных групп, соглашений и пактов между ними. К.Росс цитирует точку зрения Дж. Каллберга, который утверждает: «…динамика и траектория политических изменений в посткоммунистических странах могут быть практически полностью объяснены как производное от структуры и поведения элит». Соглашаясь с этим мнением, К.Росс уточняет: «Там, где элита разъединена и находится в состоянии конфликта, достичь консолидации демократии значительно сложнее»1. Автор статьи обращается также к анализу сферы интересов представителей третьей школы – период после краха прежнего режима и проблемы, связанные с консолидацией демократии. Под консолидированной демократией понимается «политический режим, при котором демократия как сложная система институтов, правил, а также образцов стимулов и тормозов стала «единственно признанным типом игры». Каждый из описанных подходов внес несомненный вклад в исследование рассматриваемой проблемы. Однако, интерес представителей всех трех школ сконцентрирован на процессах общегосударственного масштаба, оставляя без внимания региональный уровень демократизации. В России происходит уникальный двойной переход: реформирование экономической и политической сферы. Но существует и третья проблема – создание новой жизнеспособной федерации, которую сложнее создать, чем унитарное государство. Подобно тому, как учредительные выборы и «отвердение» партийных систем имеют огромное значение для определения последующей траектории развития переходных обществ, «отвердение» определенного набора федеративных отношений в 1991 – 1993 гг. сыграли важную роль в придании российскому полуавторитаризму его нынешних контуров. Результат – формирование крайне асимметричной федерации со слабым федеральным центром и могущественными субъектами Федерации. Росс рассматривает факторы, которые обусловили нынешний хронический недостаток «способности к выполнению государственных функций» на федеральном уровне: I. Формирование основ взаимоотношений между центром и регионами: 1. Учредительные конституционные соглашения: они, безусловно, играют важную роль в определении траектории дальнейшего развития государства. Трагедия российского федерализма и демократии заключается в следующем: а) крах коммунистического режима – незавершенная «революция», поэтому в регионах ротация элит была медленной и имела лишь частичный характер;
б) в 1992 – 1993 гг. во время проведения широкомасштабной приватизационной кампании сформировался новый альянс региональных политических и экономических элит, которые, воспользовавшись вакуумом власти в центре, заявили о правах на контроль над громадными естественными ресурсами собственных регионов.
в) в период крайнего ослабления власти, вследствие войны между Президентом и парламентом, республики выдвинули требования национальной автономии, которую и получили из-за ослабленности Центра. 2. Федеративный договор: создалась асимметричная Федерация, в которой республики обладают значительно большими правами, чем территориальные регионы. Республики были признаны суверенными государствами, они могут иметь собственные конституции, имеют права на землю и естественные ресурсы. Всего этого у регионов нет. 3. Конституция Российской Федерации: в тексте Конституции записано равноправие всех субъектов Федерации, текст Федеративного договора не вошел в Конституцию. Но, противореча самой себе, Конституция РФ устанавливает, что разграничение предметов ведения и полномочий между федеральными властями и субъектами Федерации «осуществляется настоящей Конституцией, Федеративным и иными договорами о разграничении предметов ведения и полномочий» (ст.11 п.3). С правовой точки зрения Федеративный договор остается в силе. 4. Легитимность Конституции: хотя в целом постране Конституция поддержана 58,4% избирателей, она была отвергнута в 16 регионах и 8 республиках большинством голосов; в 11 регионах и в 6 республиках она не была ратифицирована из низкой явки избирателей. II. Федерализм и сепаратизм. 1. Демографическая ситуация: требования сецессии встречают наибольшую поддержку в республиках с преобладанием «титульного» населения, расположенных на окраинах Федерации и имеющих границы с зарубежными странами. За исключением Тувы – это весь Северный Кавказ, наиболее этнически взрывоопасный район РФ. Однако северно-кавказские республики в значительной степени зависят от федеральных субсидий, что и приглушает кипящие там национальные страсти. 2. Колебания в экономическом положении и уровне жизни: экономическое неравенство республик и регионов в рамках РФ является одним из важнейших источников межрегиональной напряженности и недоверия между субъектами Федерации. Существуют громадные различия и в степени зависимости отдельных субъектов от федеральных субсидий и трансфертов. Очевидно, что богатые и финансово независимые республики (регионы-доноры) обладают более прочными позициями в торге с федеральными властями, чем те, которые выживают на субсидии Центра. В то же время чем большей экономической независимостью от Центра обладает республика (или регион), тем выше вероятность, что она может пожелать выйти из Федерации. III. Правовой сепаратизм. Многие положения и законы конституций и законодательств регионов и республик противоречат Конституции Российской Федерации или федеральному законодательству. Но у Центра недостаточно рычагов давления на субъекты Федерации, чтобы повлиять на это. IV. Двухсторонние договоры и усиление асимметричности Федерации. Одним из наиболее тревожных событий в развитии российского федерализма в последние годы стала практика заключения двухсторонних соглашений между федеральным правительством и субъектами Федерации. В этих соглашениях чаще всего идет речь о передаче субъектам дополнительных прав по ипользованию естественных ресурсов. Опасность этого заключается не только в экономических потерях центра, но и в том, что они быстро расшатывают авторитет федеральной Конституции. V. Институциональные факторы. Политическая демократия зависит не только от экономических и социальных условий, но и от дизайна политических институтов. В России республиканские конституции и уставы регионов возникли в ходе конфликтов элит. Неудивительно, что в рамках Федерации имеются значительные вариации в типах политического режима, в электоральном законодательстве, в партийных системах и, соответственно, в развитии демократии. В заключении Росс приводит высказывание Г. Смита о содержании понятия федерализм: «…в своем наиболее широком и общепринятом виде федерализм может рассматриваться как мировоззрение, согласно которому идеальная форма организации жизни людей наилучшим образом выражается в утверждении многообразия через единство». Отсюда, по мнению Росса следует, что федерализм и демократия две стороны одной медали. Чтобы истинный федерализм мог работать, отношения между центром и регионами должны исходить из конституционного права и демократического представительства. Эти концепции хороши для либеральных демократий, но подходят ли они для переходной России? Росс приходит к выводу, что Россия еще не является истинной федерацией, поскольку в ней нет консолидированной демократии, и отношения между центром и регионами определяются не только конституционными положениями. В России эти отношения определяются скорее политическими и экономическими факторами. В Российской Федерации имеется и единство, и многообразие, но они находятся скорее в противоречии, нежели в гармонии. В итоге ельцинский полуавторитаризм распространился по всему политическому организму, уничтожая те зачатки демократии, которые возникли под влиянием краха СССР. Многие из 89 российских исполнительных органов действительно стали беззастенчиво авторитарными, пренебрегая законом, игнорируя Конституцию страны. Авторитаризм в центре стимулирует развитие авторитаризма в регионах, а тот, по законам порочного круга, вновь возвращается на общенациональный уровень. В.Ф. Калинина в статье «Особенности становления российского федерализма» обращается к истории вопроса о российской государственности. Она обнаруживает, что в становлении Российского государства с древних времен прослеживаются две противоположные тенденции. Одна заключается в стремлении отдельных княжеств и земель к саморазвитию, сохранению самобытности, самостоятельности. Другая – к созданию и укреплению сильного централизованного государства. В удельный период небольшого самостоятельные славянские княжества были объединены на конфедеративных началах под верховным сюзеренитетом великого князя. Однако каждый удельный князь мало зависел от киевского престола. Непрочность такого союза обнаружились при первом серьезном столкновении с вторгшимися на Русь татаро-монгольскими завоевателями. Калинина В.Ф. приводит высказывание Н.И. Костомарова о том, что Русь стремилась к федерации, и федерация была формой, в которую она начала облекаться. Но при этом, как считает автор данной статьи, обширность территории и разнохарактерность славянских племен создавали немало трудностей для того, чтобы сплотить их в единое централизованное государство. Монгольское нашествие и последующая борьба за независимость окончательно определили исторический путь России как централизованного унитарного государства во главе с Москвой. Это было единственной возможностью защитить государство, сохранить выходы к морю, поддержать внешнеторговые связи. Для централизации государства годились любые средства, что показывает нам история.
Расширение Российской империи шло в рамках унитарного государства. В плане политического устройства России идеи федерализма возникли в начале XIX в. в связи с надеждами передовых представителей российского общества на серьезность либеральных намерений Александра I. Граф Дмитриев-Мамонов предлагал проект разделения Российской империи на 13 крупных единиц. Многие представители декабристов тоже видели Россию правововым государством, построенным по федеративному принципу. Федерализм и конституционизм декабристов были заимствованы из опыта США. Однако крайним противником федерализма был Пестель, который видел в нем «новое семя к разрушению» экономической и военной мощи России. В 1848 г. Бакунин выдвинул идею федерации славянских народов. Все славянские народы он предлагал объединить в общий союз во главес центральным славянским советом. Высоко ценил идею федерализма Герцен. Убежденный противник самодержавия, он признавал право на отделение не только народов, но и регионов. Эти идеи в том виде, как их предлагали их авторы, так и остались политическими утопиями.
Но, через несколько десятилетий Россия стала, хоть и формально, федеративным государством. 3 (16) января 1918 г. в Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа было заявлено о том, что «Советская Российская республика учреждается на основе свободного союза свободных наций как федерация советских национальных республик». Отношение большевиков к федерализму носило чисто ситуативный характер и диктовалось соображениями политической конъюнктуры. Маркс и Энгельс были против федерализма, считая, что раздробленность ослабляет рабочий класс. Ленин до октября 1917 г. придерживался этой же точки зрения. Он видел в федерации реальное замедление темпов капиталистического развития, которое должно было отрицательно сказываться на созревании условий для социалистической революции. Сталин также решительно не принимал федерализм и вегда оставался последовательным централистом. При создании первой Российской Конституции федерализм как политическое и юридическое понятие не нес никакой государственной нагрузки. При образовании СССР не было какой-либо стройной концепции федерализма, но формирование его протекало в острой политической борьбе. Создание СССР было только оформлением de jure сложившихся отношений и не зависело фактически от каких-либо государственных органов. Ленин внес коррективу в проект образования СССР, отбросив идею автономизации, что безусловно могло бы послужить при известных условиях основой превращения Союза в подлинно федеративное государство. СССР формировался вполне закономерно. Государства и народы, населяющие бывшую Российскую империю, волею обстоятельств были вовлечены в процессы, которые потребовали объединения усилий, что является общей предпосылкой практически для всех федераций. В конституции СССР (1924г.) было записано, что все республики в составе нового Союза, включая РСФСР, оказывались в равном положении по отношению к центральным органам власти. СССР являл собой уникальное соединение трех начал государственного устройства: он одновременно был государством унитарным, федеративным и конфедеративным. Изначально СССР задумывался как одно централизованное союзное государство. Поэтому федерализм был только внешней оболочкой. СССР имел признаки конфедеративного союза, так как он состоял из национальных государств, отличающихся своей историей, культурой; субъекты союза были наделены правом выхода из его состава; его субъекты обладали суверенитетом. СССР обладал признаками федерации: единое государство, состоящее из нескольких государственных образований; союзные республики имели собственную территорию, свою конституцию, органы государственной власти; в ведении субъектов Союза находился довольно широкий круг вопросов. Превалирование унитаризма и конфедератизма над федерализмом делало СССР уязвимым и легко разрушаемым государством. Важнейшим свойством любой системы является ее целостность. Проблема сохранения целостности России как единого федеративного государства наиболее остро встала сначала 90-х гг., когда большинство автономныхреспублик и областей провозгласили себя суверенными государствами. Отсутствие внутреннего единства в СССР и исчезновение связующей силы в лице партии вызвало незамедлительно парад суверенитетов, который после распада СССР создал реальную угрозу целостности России. Предотвратить распад России удалось с помощью Федеративного договора и Конституции РФ. Так на основе ранее унитарного Российского государства, хотя и именовавшегося федерацией, возникла подлинная, со всеми присущими атрибутами Российская Федерация. Вряд ли можно согласиться с подобным утверждением. В настоящее время мы наблюдаем очень большие сложности переходного периода от тоталитарного режима к либерализации, в которой еще только намечается отдельные признаки будущего нового государства. Ю.Каграманов в статье «Бегство вперед?» пишет о том, что в России сейчас наблюдается провал в некое подобие феодализма, притом наихудших времен. Задача, по мнению автора статьи, заключается в том, чтобы спасти российскую государственность. В подобной ситуации огромная роль в упорядочении государственного строя выпадает на долю Президента. Каграманов Ю. рассуждает об особенностях президентской власти в современной России и приходит к выводу о том, что в данный момент необходимо выработать национальную идею, способную сплотить общество и содействовать стабилизации федерализма. Особую роль в этом процессе автор статьи отводит просвещению в различных его аспектах: религиозном, научном и культурном: «Этот их «муравьиный труд» по разборке остающихся завалов и восстановлению необходимого порядка ценностей способен расчистить путь для преобразований. Но и, наоборот, успешное продвижение по пути реформ будет способствовать переоценке прошлого – и так, даст Бог, мы выйдем из замкнутого круга, в котором топтались целое десятилетие»1. Н.Савелова и Д.Юрьев в статье «Первое лицо, единственное число» выдвигают проблему России и президентства с позиции вероятных линий развития Росси в XXI веке. «Особая историческая роль президентской власти в судьбах постсоветской России определена многовековой историей взаимоотношений власти и общества в нашей стране, которые, невзирая ни на какие исторические потрясении и революции, оставались ограничены рамками устойчивых социально-политических «самодержавных» архетипов. Удивительно, что все крупные революции на протяжении веков российской истории были направлены именно на коренное изменение самих основ государственности, на то, что в соответствующую эпоху казалось главным средоточием «самодержавства». Однако всякий раз выяснялось, что, будучи отброшен, самодержавный архетип возрождается в российской политике снова и снова, во все более безраздельном и бесконтрольном качестве»2. Авторы статьи дают краткий очерк истории этого неудержимого «самодержавства» в России от петровского времени до настоящего и всюду видят одно и то же: с каждым новым этапом единоличная верховная власть в стране становилась все более беспредельной. И только в последние десять лет первое лицо оказалось впервые избранным всеобщим, прямым, равным и тайным голосованием. «Борис Ельцин стал первым в истории человеком, который занял пост главы государства на основе совершенно нового подхода к основам власти в стране … Он шел к власти как лидер, охватившей общество идеи: тоталитарная эпоха должна кончиться, самовластие отменяется навсегда. Одним из первых указов президента РСФСР стал указ «О департизации государственных учреждений» от 14 июля 1991 г.»1.
Авторы статьи, анализируя ельцинскую эпоху, приходят к выводу о трагизме личности первого Президента России, что соответствует драматизму переходного времени. Трагедия личности Ельцина, по их мнению, заключается в том, что он оказался единственным источником реформаторской воли в России и одновременно практически недееспособным. Начавшийся новый этап в современной российской истории связан с избранием В.В.Путина, который, как считают Савелова Н. и Юрьев Д., был не столько избран, сколько «призван»: «… люди устали от ошибок власти, ощущаемых в той или иной мере как свои собственные. Вот им и захотелось окончательно переложить ответственность на власть. И чем слабее, болезненнее, бессильнее становился Ельцин-человек, тем менее демократичным и более «самодержавным» становился характер и его личной власти, и системы власти вообще. Последние месяцы ельцинского правления наглядно проявили «дуализм» новой российской власти – власти фактически «демократической», возникшей на основе народной воли, но и власти «зарамочной», самодержавной.
Голосовавшие за Путина, даже самые искренние его сторонники, «за Путина не отвечают»: президентские выборы стали не проявлением «власти народа» (которой по форме и сути является всенародное волеизъявление), но «делегированием власти», «отказом от власти» в обмен на «чистую совесть», на возможность «подчиняться силе»2. Авторы статьи приходят к выводу о том, что сейчас все зависит от того, по какому принципу будет выстраивать Путин свои отношения с той частью общества, которая окажется настроена на неприятие нового образа власти. Объектом дискуссии все чаще становится тезис о «диктатуре закона». В статье утверждается, что диктатура закона – совсем не то же самое, что «диктатура права». Все дело в том, каков закон. Выводы. Мы видим, что в современной политической ситуации России имеется множество проблем, требующих своего скорейшего разрешения. О государственном устройстве нашей страны размышляют различные политологи, историки, публицисты, писатели. Каждый из них предлагает свое видение проблемы федерализма в России. Выше мы привели позиции, с которыми мы не всегда согласны, например, мнение К.Росса о том, что ельцинский полуавторитаризм уничтожил зачатки демократии в России. Мы считаем, что при всех провалах, ошибках, допущенных в период правления Б.Н.Ельцина, Россия удержалась от масштабной гражданской войны, и это дало возможность продолжить реформы по государственному устройству нашей страны следующему президенту. Список литературы. 1. Зотова З.М. Оптимизация взаимоотношений между Центром и регионами //Политические исследования.—1998.—№3.—С.204-207 2. Каграманов Ю. Бегство вперед? // Новый мир.—2000.—№9.—С.187-191 3. Калинина В.Ф. Особенности становления российского федерализма // Социально-гуманитарные знания.—1999.—№3.—С.223-242 4. Росс К. Федерализм и демократизация в России // Политические исследования.—1999.—№3.—С.16-29 5. Савелова Н., Юрьев Д. Первое лицо, единственное число // Новый мир.—2000.—№10.—С.149-165 6. Саликов М.С. О преимуществах и возможностях создания территориальной федерации // Политические исследования.—1998.—№3.—С.208-211 [1] Зотова З.М. Оптимизация взаимоотношений меду Центром ирегионами // Политические исследования.– 1998. – №3.—С.204 1Саликов М.С. О преимуществах и возможностях создания территориальной Федерации // Политические исследования.– 1998.– №3.—С.208 1 Росс К. Федерализм и демократизация в России // Политические исследования.—1999.—№3.—С.20 1 Каграманов Ю. Бегство вперед? // Новый мир.—2000.—№9.—С.190 2 Савелова Н., Юрьев Д. Первое лицо, единственное число // Новый мир.—2000.—№10.—С.150 1 Там же, С.152 2 Там же, С.158