Сейчас есть основания выстроить в единую логическую цепь международные события последнего десятилетия и получить окончательное представление о смысле мировой политики уходящего века. Последние процессы на европейском континенте меньше всего отражают борьбу идеологий ХХ в. - соперничество демократии и тоталитаризма. Сегодня противостояние обрело знакомые очертания - граница его опять возникла там, где Ватикан, Речь Посполитая и империя Габсбургов стремились овладеть византийским пространством и где эта экспансия разбилась о мощь российского великодержавия, которое удерживало линию триста лет.
Миропорядок ХХ века с его механизмами и институтами демократического международного общения, на создание которых затрачены колоссальные политические и финансовые усилия уходит в прошлое. Агрессия суверенной Югославии - основателя ООН и участника Заключительного акта Хельсинки, совершенная под надуманным предлогом, завершила целую эпоху в международных отношениях ХХ века. Начавшийся этап есть новый передел мира. Он осуществляется, как и "во времена тиранов", прямой военной силой, однако под флером псевдогуманистической фразеологии и универсалистских идеологем.
Геополитически прежний миропорядок был установлен как итог Второй мировой войны, известный как ялтинско-потсдамская система. Он был подтвержден Заключительным актом Хельсинки 1975г., на основе которого была построена система общеевропейской безопасности. Идеологически он основывался на признании многообразия мира и цивилизаций со своими критериями добра и зла и паритета и сосуществования двух универсалистских идей коммунизма и либерализма. Даже в период "холодной войны" стороны признавали существование иных мировоззрений и выросших на них обществ и не считали себя вправе мотивировать военное и политическое давление несоответствием чьих-то стандартов "западным" ценностям".
В правовом смысле миропорядок второй половины ХХ века основывался на фундаментальном понятии суверенности государства-нации, которое является субъектом международного права. Причем правосубъектность никогда в истории не бывала первого и второго сорта, ибо ее источником было понятие суверенитет, вытекающего из самого понятия государства, а не более или менее "цивилизованный" тип государственного и общественного устройства, являющийся исключительной прерогативой внутренней жизни народа. Именно на нем концептуально основывается классическое международное публичное право с центральным постулатом - принципом невмешательства и понятием национальные интересы. Несмотря на особый характер идеологической борьбы на деле концептуальная основа право- и миропорядка после Второй мировой войны была традиционной, продолжая правовые концепции предыдущих веков.
Суверенитет - это полнота законодательной, исполнительной и судебной власти государства на его территории, исключающая всякую иностранную власть; неподчинение государства властям иностранных властей, за исключением случаев явно выраженного, добровольного согласия со стороны государства на ограничение своего суверенитета, как правило, на основе взаимности. В принципе суверенитет всегда является полным и исключительным. Суверенитет - одно из неотъемлемых свойств государства.
Другим важнейшим принципом, вытекающим из самого понятия суверенитета, является неприкосновенность территории государства, противоправность военной оккупации и посягательство на территорию с помощью силы. Таким образом, именно суверенитет делает государство независимым субъектом международных отношений. Более того, именно суверенитет является тем самым критерием, который позволяет отличить государство от других публично-правовых союзов, отграничить сферу властвования каждого государства как субъекта суверенной власти в пределах своей территории от сферы власти других государств.[1] Эта основа присутствует в Уставе ООН, хотя в нем были заложены и элементы универсализма, возводимые теперь в абсолют. Дополненный принципом нераспространения ядерного оружия, принятым большинством стран, при всех сложностях и естественной борьбе интересов, а также взаимных кознях, этот миропорядок обеспечивал мир и равновесие мировых сил дольше, чес все другие системы - Венская, Крымская. Версальская.
Война против Югославии опрокинула все традиционные основы права. Однако, надо признать, что агрессия лишь окончательно обнажила те постулаты, которые уже были применены в событиях последнего десятилетия, прежде всего в расчленении СССР и Югославии, но они были тщательно замаскированы идеологически маской "борьбы тоталитаризма и демократии". На Западе уже давно разрабатываются концепции "относительного", "функционального" суверенитета, теории "эффективности" в области осуществления государством своего суверенитета, и наконец, что опаснее всего в области носителя суверенитета. С.Н.Бабурин справедливо отмечает, что к сегодняшнему дню "теоретические споры вокруг проблемы суверенитета давно уже стали ключевым инструментом политического противоборства.[2]
Любая доктрина, в том числе и права, имеет за собой философскую основу. Сегодняшняя апелляция к универсалистским идеям и попытки растворить государство-нацию не новы.
Государства с традиционными национальными интересами с начала ХХ века - уже не единственные вершители мировой политики и испытывают все более сильное давление вненациональных интересов. Еще в годы Первой мировой войны, задуманной с целью уничтожения традиционного Старого света и последних христианских империй, были вброшены две универсалистские идеи. Либерализм и марксизм не рассматривают нацию как субъект истории, для либералов - это гражданин мира - индивид, для марксистов - класс. Эти доктрины выдвинули и две родственные космополитические концепции международных отношений: Программа из XIV пунктов американского президента Вудро Вильсона, начертанная его загадочным alter ego полковником Хаузом и большевистская доктрина классовой внешней политики, канонизированная в хрестоматийных ленинских принципах. В главном они исходят от "купца русской революции" Гельфанда-Парвуса,[3] вложившего в сознание Ленина и Троцкого идеи "соединенных штатов Европы", универсализации мира, ослабления государств в пользу наднациональных структур.
Эти концепции как это ни парадоксально, программировали общий результат, какая бы версия не победила. И либерализм, и марксизм устраняют из истории нации. Они вели мир к уменьшению роли национальных государств и постепенной эрозии их суверенитета, шаг за шагом отдавая наднациональным механизмам роль сначала морального, а затем и политического арбитра, и меняли традиционную внешнеполитическую идеологию от защиты национальных интересов к достижению некой общемировой цели.
Мессианские цели всемирного характера были объявлены официальной внешней политикой, адресованной не правительствам государств-наций, а вненациональным идеологическим группам. У марксистов - это теория о пролетарском интернационализме под эгидой III Интернационала, у идеологов западноевропейского либерализма - распространение демократии, свободы и прав человека исключительно в их либеральном толковании. Обе доктрины, хотя и декларировали принцип невмешательства, явно вступали с ним в непримиримое противоречие. Главным инструментом либерального мондиализма в начале ХХ в. становились США, двигателем планетарных идей марксистской версии планировалось революционное советское государство.
Когда 1917г взорвал империю, alter ego президента В.Вильсона полковник Хауз посоветовал "заверить Россию в нашей симпатии к ее попыткам установить прочную демократию и оказать ей всеми возможными способами финансовую, промышленную и моральную поддержку". США выдвинули Программу XIV пунктов, которую Г.Киссинджер трактует как новое мышление, ибо США "считали применение Realpolitik аморальным… Американскими критериями международного порядка являлись демократия, коллективная безопасность и самоопределение".[4] Но Пункт VI предлагал вместо России "чистый лист бумаги", чтобы "начертать судьбу российских народов", через "признание всех де-факто существующих правительств"[5] - Украинской Рады, оккупированной Германией Прибалтики, а также "вывод из самопровозглашенных территорий всех иностранных войск" (Белой и Красной армий, стремящихся восстановить единство страны). Спешное международное закрепление расчленения России иначе как "Realpolitik" нельзя характеризовать.
Именно Соединенными Штатами, затем Ллойд-Джорджем идея самоопределения стала использоваться в дипломатической практике как их право признавать сепаратистов и расчленение других стран. Хауз и Ллойд-Джордж продвигали идею пригласить на Парижскую конференцию все "де-факто" существующие правительства на территории исторической России, в связи с чем зондировались различные промежуточные механизмы (конференция на Принцевых островах и др.).
Однако мир еще был не готов к планетарным концепциям. В самих США потребовались усилия чтобы укрепить на американской политической сцене соответствующие круги для развития линии Хауза - Вильсона, и понадобился весь ХХ век для реализации замысла против суверенных наций. Если Запад медленно, но неуклонно шел по этому пути, то СССР, наоборот, переживал процесс восстановления исторически преемственных государственных начал. Когда победа СССР 1945 г. привела мир к равновесию, был восстановлен традиционный правовой миропорядок.
Возврат к революционной антиэтатистской философии права был осуществлен в 80е-90-е годы и послужил весьма конкретной цели - разрушению СССР и Югославии, которая на глазах у США и некоторого противовеса Москве стала превращаться в антиатлантическую силу. Сахаровская идея пятидесяти трех государств и проекты "обновления" СССР являлись, по сути, ни чем иным, как возвращением в новых терминах к "ленинским принципам национальной политики". Планетарная идея всеобщего коммунизма у мыслителей сахаровско-горбачевской школы стала глобальной вестернизацией "единого мира" под контролем мирового "демократического" порядка" с его институтами (ООН, ОБСЕ, Совет Европы), которые должны подвергать политическому и идеологическому остракизму "нецивилизованные" страны - Четвертый "демократический" Интернационал"? Под флагом западноевропейского либерализма и прав человека с Россией фактически сделано то, что задумано Лениным и Троцким в 1917 году.
Зерном этой доктрины для конкретной политики является объявление национальных интересов и суверенитета государства второстепенными перед понятиями демократия и права человека, что по схеме напоминает примат пролетарского интернационализма и целей мировой революции в историческом материализме. Новые категории выглядят действительно универсальными, но они универсальны лишь по значимости для людей, но не по содержанию. Их толкование навязывается исключительно в категориях философии западноевропейского либерализма, выросшего из рационалистической философии Декарта, идейного багажа Французской революции и протестантской этики мотиваций к труду и богатству. Эта философия мировой политики ориентирована на глобализацию и мондиализм. Из них следует ослабление роли национальных государств и их суверентитета, рост влияния и морального авторитета наднациональных структур и международных механизмов.
Российская внешняя политика в начале 90-х г. полностью восприняла доктрину единого мира, в котором целью и смыслом существования наций и государств объявлена борьба за "мировую демократию" как ранее - строительство мирового коммунизма. И то, и другое противоположно стремлению каждой нации воплотить в своем историческом творчестве цели и ценности национального бытия и классическим задачам внешней политики - обеспечивать суверенитет и добиваться внешних условий для того, чтобы беспрепятственно воспроизводить свои ценности и традиции - то есть национальную жизнь из поколения в поколение. В христианском толковании мировой истории идея единого мира в любой версии посягает на богоданное многообразие мира и концепцию всеединства, в которой опыт каждого человека и каждого народа (даже отрицательный) имеет всемирно-историческое значение.
Эта линия российской внешней политики получила конкретное воплощение в полном единении с западными странами, которые под флером псевдогуманистической риторики вели совершенно реальную политику: война "Буря в пустыне" с целью лишения Ирака обретаемой им роли региональной супердержавы, расчленение антиатлантической Югославии, давление на "демократическую" Москву с тем, чтобы демонтаж СССР был произведен по республиканским границам и все народы, тяготеющие к России (кроме Белоруссии), были лишены правосубъектности. Согласие Горбачева на объединение Германии без закрепленных обязательств имело в качестве ответа линию на расширение НАТО.
Внешняя политика США в этот период стала еще более идеологизированной и претендующей на выражение общемирового идеала, отождествление мира и себя как передовой страны единственной мировой цивилизации. Однако за этим нетрудно увидеть "Realpolitik", как и за Программой В.Вильсона. США откликнулись на драматические события 1991 года в духе своей стратегии 1917-го и приветствовали разрушение державы советской теми же словами, что в начале века крах державы Российской. "Неовильсонианство" проступило в обещании США признать Украину, данном до референдума, и в признании Грузии до легитимизации власти в Тбилиси. Новые субъекты немедленно приняты в международные структуры, предложен вывод из них "иностранной" армии. Демонтаж СССР и создание новых субъектов международного права были проведены так, что народы, тяготеющие к России (кроме Белоруссии) были намеренно лишены правосубъектности.
То же испытала на себе Югославия. Для поспешного признания расчленения СССР и Югославии - государств-основателей ООН и участников Хельсинкского Акта - их целостность, а не субъектов их федераций гарантировали 35 подписавших Акт стран - было применено положение о праве наций на самоопределение и положение о мирном изменении границ. Но территории Украины, Грузии, Молдавии, Боснии и Герцеговины, Хорватии объявлены не подлежащими изменению. Их границы - внутренние административные - провозглашены международными и неприкосновенными на основе того же Акта - здесь был использован принцип нерушимости границ.
Ни одно западное государство в ХХ в. не позволило применить к себе пресловутое "право наций на самоопределение", которое "нарушает суверенитет каждого окончательно образовавшегося государства" (Etat definitivement constitue) и "поэтому не принадлежит ни части, ни какому-либо другому государству." Эксперты Лиги Наций установили, что в западных государствах "право на самоопределение" противоречит "самой идее государства как единицы территориальной и политической" и праву остального народа и государства на единство, что в качестве компромисса рождает лишь культурно-национальную автономию. Но исключение было сделано для "стран, охваченных революцией".[6] По отношению к себе Запад по-прежнему придерживается традиционного понятия суверенитета и территории. Еще Гуго Гроций в знаменитой работе "О праве войны и мира" указывал, что "территория как в целом, так и в ее части составляет общую нераздельную собственность народа ."[7]
Сейчас западная наука все более оказывается на роли обслуживание универсалистской идеи единого мира под эгидой западных идеологических институтов и склонна сводить суверенитет к правам нации и личности, причем смешивается западное же понятие нация с этносом, что позволяет произвольно объявлять любые сепаратистские устремления национально-освободительным движением к самоопределению. Так В.Л.Цымбурский приводит в качестве примера попытку литовского юриста А.Бурачаса в этом направлении. Игнорируя всю основу теории суверенитета и самого ее родоначальника Ж.Бодена.[8] В контексте явных сепаратистских политических задач литовской элиты начала перестройки А.Бурачас утверждал, что суверенитет есть ни что иное, как "совокупность полновластия нации и прав, гарантирующих независимость личности…"[9] Не поддающийся определению суверенитет личности прикрывает этно-национальные претензии на отторжение территории.
Центральной идеологемой нынешнего подрыва традиционного права и сознания стал тезис о так называемых правах абстрактного человека. Философия этого тезиса - есть логическое завершение идеи автономности от Бога человеческой личности, главный результат усилий антихристианского Просвещения, который к концу Тысячелетия привел к полной атеизации и дегуманизации понятия человек и низвел свободу к свободе инстинктов, что означает рабство духа. Провозглашение жизни как высшей ценности подрывает не только всю двухтысячелетнюю христианскую культуру, но и саму основу человеческого общежития, его простейшие формы. Если жизнь высшая ценность, то мать не закроет собой дитя, муж отдаст жену насильнику. Понятие отечества и государства лишены смысла, ибо защищать их некому. Это дегуманизация человека, его бестиализация, так как человек только там, где дух выше плоти. Вера, Отечество, долг, честь, любовь - метафизические ценности были для человека выше жизни, а для христиан вдохновляющим образом была Крестная Жертва Спасителя, и в Евангелии сказано: "нет больше той любви, как если кто душу свою отдаст за други своя".
Эта концепция имеет и социальные следствия. Человек, свободный от ассоциаций с высшими духовными ценностями - религиозными, национальными, семейными, становится не гражданином Отечества, а гражданином мира, живущим по принципу "ubi bene ibi patria" - "где хорошо, там и отечество" - то есть "хлебом единым". Такому человеку удобнее мировое правительство, а не правительство национальное. Нация перестает быть преемственно живущим организмом, связанным духом и общими историческими переживаниями, и превращается в народонаселение - в охлос - это и есть судьба самонадеянного демоса и его мнимой кратии в одномерном атлантическом Pax Americana, где за охлократией стоит всесильная олигархия. Строительство такого мирового правительства - налицо, как и налицо эрозия суверенитета и нации как главного субъекта международных отношений.
Модиалистские устремления проявились со всей рельефностью и конкретностью прежде всего в политике многосторонних механизмов, на создание которых были затрачены в свое время огромные материальные и политические ресурсы. ООН и ОБСЕ, после отказа России от традиционных основ политики немедленно отреагировали и стали вести себя как мировое правительство, пользуясь универсалистскими постулатами заложенными в их Уставах. Однако эти крупные международные структуры отражали послевоенный баланс сил в международных отношениях и являлись их надстройкой. Они создавались тогда, когда роль СССР исключала одностороннее давление, поэтому все уставы, хартии и резолюции содержат и традиционные понятия о суверенитете, и критерии толкования проблем с позиции многоипостасного мира, которые и сейчас при надлежащей политической воле способны ограничить давление на национальный суверенитет. Эти положения сохраняются, и есть возможность вернуть эти организации на рельсы многостороннего диалога.
Но параллельно Запад создавал свои механизмы, особенно в неправительственной сфере, закладывая в них свою систему критериев с акцентом на примат ценностей западноевропейского либерализма образца ХХ атеизированного века с претензией на их универсализм, оражающий идеологию единого мира, который неизбежно вовлечет в свою идеологическую и политическую орбиту все другие цивилизации. Роль этих органов росла от консультативных к координирующим и указующим, что очевидно на примере Совета Европы, превращенного в могущественного наднационального арбитра. Сегодня Совет Европы это ни что иное как IV либеральный Интернационал, выдающий лицензию на цивилизованность. Россия, потеряв волю и инициативу, стала заложником глобальной машины и должна перенести усилия на двусторонние отношения.
Хотя в официальной риторике мировых лидеров продолжают фигурировать прежние понятия, они становятся уже малосодержательными клише, рудиментами уходящей эпохи. В мире теперь только США единолично назначают критерии "правды", сами судят, сами принуждают и самим карают всех непокорных, объявляя их нецивилизованными, а значит подлежащими грубому давлению извне и лишаемыми защиты международными правовыми нормами.
Сегодня фантом "воли международного сообщества" прикрывает агрессию и карательные операции НАТО, этому служит и удобная эгида "универсальной" международной организации - ООН. Но обе стороны медали - и присвоение Соединенными Штатами себе роли арбитра и универсальная эгида - это угроза понятию государство и суверенитет, это конец системы международного права, Устава ООН и принципа невмешательства, конец эры государства-нации. Международное публичное право, в котором субъектом является государство, становится факультетом ненужных профессий. Все договоры и соглашения на самом деле лишь протокол о намерениях с клаузулой "rebus sic distantibus" (при таком положении дел, пока условия сохраняются).Вопреки псевдогуманистической пропаганде - роль силы в международных отношениях чрезвычайно возросла, а карта Европы вновь стала зыбкой, как несколько веков назад, ибо начат новый передел мира.
На глазах закладывается и новые идеологические основы миропорядка, которые имеют две стороны - акцент на примате якобы универсальных наднациональных стандартах и ценностях и "общемировых" интересах над архаичными национальными, и парадоксальный возврат к идеологии "сверхгосударства" для избранных, однажды уже отчетливо сформулированной идеологами расширения немецкого жизненного пространства - "Gro?raum". В свое время эти идеи вместе с дарвиновской теорией борьбы видов за выживание, в которой сильный безжалостно вытесняет или устраняет слабого, вскормило западную геополитику пангерманистов Ратцеля, Риттера, Хаусхоффера, а сегодня взято на вооружение США в дополнение к идеологемам, естественно выросшим из идеи особого предназначения англо-саксонского пуританизма.
Трудно не заметить, что США для себя самих себя все отчетливее демонстрируют мышление в духе имперской доктрины Генриха фон Трейчке, разработавшего пресловутую доктрину "Deutschland uber alles", сначала вдохновлявшей железного канцлера О. фон Бисмарка, а затем получившей известное воплощение в ХХ веке: государство - абсолют в себе, и его воля должна всегда подчиняться только самой себе: "В самой сути государства не признавать над собой никакой силы". В его теории наибольший грех, достойный презрения - это слабость, мораль же - прибежище мелких, не способных вершить великие дела государств. Подобное отсутствие всяких скрупул вполне проявляют США.
Однако, узурпировав право выносить вердикт другим и ставя себя над международными законами, США на пороге III Тысячелетия нуждаются в универсалистской идее и провозглашают "мировое правительство" через некое подобие доктрины Брежнева: защита демократии и прав человека - общее дело мирового сообщества. Философия либерализма извращается в тоталитарное мировоззрение, не терпящее сосуществования иных ценностей. Ясно, что любое государство, прежде всего, обязано проводить проамериканскую политику и не препятствовать геополитическим планам овладения миром, иначе его демократия будет немедленно объявлена ненастоящей, а само государство фашистским.
Как и сто лет назад Западу мешает существование достаточно сильного и самостоятельного славянского православного государства вне их политического контроля, ибо такое государство при его скромной величине меняет соотношение сил в Европе. Сбываются предвидения Н.Я.Данилевского: все мировые конфликты концентрируются на Балканах на стыке латинства и православия.
"Европа… видит в России и в славянах вообще нечто ей чуждое, что не может служить для нее материалом, из которого она бы могла извлекать свои выгоды" - писал он полтора века назад. Далее следуют совсем провидческие слова, как нельзя подкрепленные и геополитическими событиями ХХ века, и процессами внутри самих славянских элит, зараженных самоубийственным западничеством: "Как ни рыхл и ни мягок оказался наружный, выветрившийся и обратившийся в глину слой, Европа понимает…, что под этой поверхностью лежит твердое ядро, которое не растолочь, которое нельзя ассимилировать, которое имеет и силу, и притязание жить независимою, самобытною жизнью… Итак, во что бы то ни стало, - не крестом, так пестом надо не дать этому ядру окрепнуть и разрастись… Тут ли еще думать о беспристрастии, о справедливости. Для священной цели не все ли средства хороши?… как дозволить распространяться влиянию враждебного, варварского мира? Не допускать до этого - общее дело всего, что только чувствует себя Европой. Тут можно и турка взять в союзники и даже вручить ему знамя цивилизации".[10]
Симптоматично, что еще в ходе кризиса в Боснии в США был переиздан Доклад 1914г. Фонда Карнеги о Балканских войнах. В то время как национальные идеи сербов названы плодом воображения экзальтированных "историков-дилетантов", в докладе заметна установка сыграть на действительной сложности государственных чаяний балканских народов, в частности, на македонском вопросе, чтобы воспрепятствовать формированию крупных славянских государств. Сами македонцы оказались разменной картой в игре, которая была немедленно сброшена, как только в Версале для противовеса поверженной Германии победителям понадобилось крупное балканское Королевство сербов, хорватов и словенцев. Сегодня националистические лидеры Македонии оказались таким же служебным инструментом США.
Главное в публикации - предисловие корифея американской внешней политики - автора "доктрины сдерживания" Дж. Кеннана, определившего подход к будущему развитию событий на Балканах. Кеннан указал, что по завершении собственно военного конфликта в Боснии мировое сообщество окажется перед лицом "весьма безобразной проблемы в юго-восточной части европейского континента", для решения которой "необходимы два условия".
Первое, это "новое и четко признанное территориальное статус-кво. Второе, это "значительные и эффективные ограничения на поведение государств региона". "Наивно полагать, - объясняет Кеннан, - "что выработка нового территориального статус-кво может быть достигнута… переговорами между самими сторонами… потребуется внешнее посредничество и… внешнее принуждение для того, чтобы достичь разумного решения и для того, чтобы заставить… стороны принять и соблюдать его". Далее самое главное: "Что касается второго, то ограничения, налагаемые на балканских участников в отношении того, что они считают своим неограниченным суверенитетом и свободой действий, должны быть куда более значительными, чем те, что обычно применяются в международном сообществе".
"Теоретические" тезисы Кеннана полностью отходили от международного права. Те, кто извне будут заниматься этой проблемой, оказывается, должны быть способными на "нововведения в области прав и обязанностей, предполагаемых термином "суверенитет", а также "быть готовыми применить силу".[11] Так, уже в 1993г. сделана проекция от боснийского конфликта на весь регион и было "обосновано" право США вмешиваться во внутренние дела суверенных субъектов вплоть до агрессии против Югославии. Впрочем, о склонности англосаксов к двойным стандартам предупреждал еще Н.Данилевский: остроумно показавший на примерах, как "формалистическая" во внутренних делах "Англия не страдает… излишнею привязанностью к легальности в делах внешней политики" и "когда это ей оказывается нужным или выгодным, не задумывается бомбардировать столицу государства, с которым не находится в войне".[12]
Анализ официального заявления Госсекретаря США М.Олбрайт, сделанного 21 апр. 1999г. перед Комитетом по иностранным делам Палаты Представителей США, подтверждает глобальный смысл целей США. Именно эти цели толкнули Вашингтон на слом международного правового порядка, сложившегося после Второй мировой войны и просуществовавшего дольше всех предыдущих систем международных отношений - Венской, Крымской, Версальской.
М.Олбрайт дала панорамный анализ Балканского узла, указав на цивилизационный, исторический, геополитический и военно-стратегический аспекты, вопреки тиражируемому СМИ тезису о том, что все сейчас сводится исключительно к борьбе "посткоммунистического тоталитаризма с его повадками в международных отношениях и мировой демократии. М.Олбрайт указала, что Балканы - "место пересечения западной и православной ветвей христианства и ислама", что говорит о прямой заинтересованности США в соответствующем использовании и контроле соотношения сил между этими геополитическими и культурными субъектами мировой истории. Госсекретарь также признала, что в этом регионе неслучайно началась Первая мировая война и велись серьезные битвы в годы Второй мировой войны.
Немаловажным является и указание на то, что положение в Косово прямо затрагивает безопасность "наших союзников - греков и турок". Это свидетельствует о прекрасной осведомленности США о поощряемых Турцией давних проектах и планах так называемой "великой Албании", представленных еще Призренской лигой. Великая Албания присоединила бы к нынешней Албании отторгнутое от Сербии Косово, а также Рашку, соединяющую Сербию с Черногорией, земли нынешней Македонии - "Иллириду", части Греции, Болгарии. Идеология и геополитические карты Великой Албании являются содержанием албанского террористического сепаратизма, аналогичного планам чеченских уголовных мятежников.
Старый проект в новой редакции
Еще одно явление налицо - своеобразная односторонняя реабилитация нацистской Германии, чьи преступления сведены к холокосту, который чрезвычайно раздут. Было бы упрощением считать это лишь следствием еврейского влияния, иначе мировое сообщество не взирало бы с растущей лояльностью на наследников фашистских легионов Прибалтики, Украины, Белоруссии, руки которых обагрены кровью многих евреев. Клише холокоста нужно для того. чтобы держать Германию в узде, если она только попытается проводить самостоятельную политику, для которой у нее были огромные шансы после того, как Германия была объединена с помощью СССР и российские войска покинули Центральную Европу. В то же время геополитический проект гитлеровского рейха - овладение всей Европой, уничтожение целых государств и наций или лишение их национальной жизни - намеренно забыт. Наоборот, налицо обвинения в фашизме всех, кто оказал гитлеровской агрессии наибольшее сопротивление и сегодня выступают с позиций противодействия новой глобальной стратегии.
Сегодняшний американский, вернее англосаксонский проект в Европе удивительно напоминает геополитические стратагемы двух попыток германского Дранг нах Остен в ХХ в. Достаточно сравнить карты "Mitteleuropa" 1911г. с вторжением на Балканы и сегодняшним "расписанием" расширения НАТО. США уничтожают антиатлантическую сербскую занозу как в 1914 и 1941гг. "Пакт" опять включает албанцев, венгров. "Благожелательный нейтралитет" к НАТО со стороны Румынии и Болгарии заставляет вспомнить, что эти государства в 1940-1941 гг. присоединились к Тройственному пакту и вторглись на территорию Югославии. Эта "новая" геополитическая реальность - стара как мир и отражает вовсе не борьбу либерализма и коммунизма. Она должна побудить нас осмыслить историю уходящего тысячелетия. Упорство, с которым англосаксы, да и романцы ведут "демократическую" Германию по стопам Рейхсвера на Восток, оказывают давление на уже некоммунистическую Москву, говорит о многом. Прежде всего о том, что нынешнее "утверждение" бомбами "прав человека", и гитлеровское нашествие - не такие уже антиподы ни в геополитическом, ни в идеологическом смысле.
Это проявления одного и того же начала, имманентно присущего культурно-историческому самосознанию Запада, заметного у гуманиста Ф.Петрарки и просветителя И.Г.Гердера, философов истории Гегеля и Ж.де Местра - презрения ко всему незападному и неудержимого влечения к власти и хлебу, что великий европеец Бл.Августин называл "libido dominandi" - похотью властвования. Это непреодолимая склонность к дуалистическому видению мира, который состоит из "тварей бессловесных" и "право имеющих". Нацизм с его языческими корнями выразил это в делении на наций первого и второго сорта. Сегодня это по-своему выражает американский мессианизм, основанный на кальвинистской уверенности в своей роли "орудия Бога" в истории.
На этом фоне, трудно не сделать некоторые выводы. Во-первых, борьба с Гитлером со стороны англосаксонских сил была семейным спором о владычестве в Европе, еще не объединенной мировым ростовщиком. Во-вторых, гитлеровский эпизод немецкой истории в значительной степени был уродливым выражением идеи исключительности и права диктовать свою волю, лежащей в самом глубинном культурно-историческом сознании Запада в целом.
Это сокрушительный удар по всей деятельности Народно-Трудового Союза - зарубежной опоры предателя Власова и его "освободительной" армии. Его представляют рупором всей эмиграции, но по свидетельству Н.И.Толстого, выросшего в русской среде довоенного Белграда, "пораженцев" было 15-20%. Они в "холодной войне" стали на сторону "мировой закулисы" как и НТС. После мая 1945-го подобные русские структуры, как бы искренни ни были их члены, не только не могли "освободить" Россию, но, став инструментом антирусских сил и спецслужб лишь помогали рушить ее едва выживший каркас. Такая история НТС обрекает его идеологических воспитанников не признавать, что Великую Отечественную Войну СССР выиграл в своей ипостаси Великой России, и глумиться над Победой. Но без осознания этого важнейшего феномена невозможно понять мировые процессы и судьбу послевоенного СССР.
Злобные попытки представить РОА, НТС как истинно белых патриотов повторяются (Е.Вагин "Вече" N55.1995; С.Волков. Независимая газета). Но белые патриоты С.Рахманинов и А.Деникин желали победы Красной армии, поскольку не отождествляли конкретное государство и его грехи с вечным Отечеством. Они любили Россию больше, чем ненавидели большевиков и желали ее сохранить будущим поколениям. Смехотворны витийства о временном союзе с фашизмом и плане поворота "армии" Власова уже против военной мощи Гитлера. Невозможно оправдать развязывание войны гражданской во время войны Отечественной. Ибо на родной Земле против чужеземцев народ сражается только за Отечество, какие бы символы ни были на знаменах.
На Западе же без дискуссий отметили, что Отечественная война востребовала национальную солидарность русского народа, разрушенную классовым интернационализмом, очистила от скверны братоубийства и воссоединила в душах людей, а, значит, потенциально в государственном будущем разорванную, казалось, навеки, нить русской и советской истории. Суждения титанов западной политики (Черчилль, де Голль), вся западная стратегия и обширная литература по международным отношениям свидетельствует: после мая 1945 года СССР в западном мире рассматривался как "опасная" геополитическая предпосылка к потенциальному самовосстановлению России.
Запад навязывает нам версию о двух идеологических монстрах - зеркальное отражение вульгарно-марксистского тезиса хрущевских времен - "война не с Германией, а "с социально-классовой системой фашизма". Сегодня именно эта мысль необходима для изменения смысла истории. Война якобы велась не за жизнь европейских народов, которым угрожала гибель, а исключительно за торжество американской демократии, и именно эта борьба продолжается сегодня против оставшихся преград" - "империи зла", после того, как она сдала свои позиции - Белград. К этому подводят труды, основанные на идеологии либерального универсализма, обслуживающей мировой Ordnung. (См.Тьерри де Монбриаль. Память настоящего времени. М., 1997).
Америке было необходимо возродить все традиционные противоречия и фобии между славянами и латинской Европой, при этом забрать все дивиденды себе. Вашингтону обязательно были нужны самолеты Люфтваффе над Белградом, как и новое обагрение немецких рук сербской кровью. Тем самым США уничтожают возможность самостоятельного внутриевропейского диалога - трудного после рецидивов мышления времен Первой мировой войны (признание ФРГ Хорватии и Словении), но не фатально бесперспективного. США нужно было, чтобы понятие "MMitteleuropa" сегодня вызывало в памяти лишь печально известные славянам кайзеровские планы "Дранг нах Зюден" и "Дранг нах Остен", чтобы Центральная Европа не смогла стать одной из опор евразийского равновесия, которое не нуждалось бы в диктате и покровительстве вездесущих англо-саксонских интересов.
Сегодняшний передел мира доказывает, что не противоборство фашизма и коммунизма и не борьба демократии и тоталитаризма составляют суть истории ХХ века. Как идеологическая, так и геополитическая схема нового передела мира напоминает не только Первую и Вторую мировые войны. Сегодня встают в единую логическую цепь и наполеоновское нашествие, и времена конквистатодоров и эпохи великих географических открытий, сопровождавшихся чудовищными даже по тем меркам избиениями туземцев. Священная Римская империя германской нации обосновала служением Истине свою экспансию огнем и мечом. Сегодня М.Олбрайт без стеснения заявила, что США и НАТО будут защищать силой по всему миру "западные ценности". Очевидно, что на самом Западе этим ценностям ничто и никто не угрожает, но в мире около пяти миллиардов людей исповедуют собственные ценности, выросшие на иной религиозно-философской основе. Запад как рыцарские ордена католического Дранг нах Остен будет огнем и мечом просвещать всех, которым отказано в исторической инициативе. Поскольку Россия и славянство для Запада, как замечал еще И.Ильин, - это варварская "пустота", ее надо "колонизовать и цивилизовать", Европа франков идет на Европу славян, которых три века назад вытеснили из Киля и Магдебурга, а теперь убивают в родовом гнезде - на Балканах.
Это наступление на определенном этапе было остановлено российским великодержавием. Но в конце Тысячелетия оно было объявлено главной угрозой "правам человека". Под видом прощания с тоталитаризмом рухнула вся русская история -Ясский и Кючук-Кайнарджийский договоры, Ништатский мир и Полтава, а вместе с нею на глазах рушится все поствизантийское пространство.
В вотчину Запада добровольно переходит Киевская Русь - колыбель русского Православия и символ византийской преемственности. Знамением времени становится союз православной Грузии с атлантической Портой, а вход британских кораблей в Севастополь весьма многозначительно оттеняет виртуальные успехи на не менее виртуальном фронте "общеевропейской безопасности и сотрудничества". На этом апокалипсическом фоне сербское сопротивление - последний чистый и яркий язык пламени, вырвавшийся из гнилостного тления славянства. Кое-где вспыхивают маленькие очажки - православные греки жгут американские флаги, и их, как и сербов немедленно объявляют коммунистами. Это окончательно убеждает, что обрушенный на нас в начале ХХ века коммунизм был одним из инструментов общего замысла уходящего столетия. Русские же, похоже, совсем утратили национально-государственную волю и инстинкт самосохранения и пассивно наблюдают за концом истории…
Но в этом переделе произошло окончательное замещение идеи Священной Римской Империи Германской нации идеей Pax Americana. Эта подмена отражает внутри самого Запада капитуляцию романо-германской доминанты прошлой Европы, обладавшей бесспорной культурной инициативой, перед "атлантической" цивилизацией без культуры. Но это означает, что не только Россия находится у опасной черты. Некогда великая Европа стремительно утрачивает роль явления мировой истории и культуры. Сегодня для той Европы, что когда-то соблазняла славянских западников, наступает не только "конец истории", который имел в виду Ф.Фукуяма, последовавший весьма скоро после краха идеологического соперника либерализма - марксового коммунизма, но скорее окончательный шпенглеровский "Untergang des Abendlandes" - закат Европы.
Но Европа утрачивает не только культурный исторический импульс. Никогда еще она не находилась в столь жалком положении. Сегодняшнюю ее роль как нельзя лучше символизирует двусмысленная и всегда неуместная улыбка Хавьера Соланы, гримаса, с которой шакал Табаки из "Книги джунглей" Р.Киплинга извещал народ о самонадеянной, злой и грубой воле своего хозяина - Шер Хана, попирающего Закон . Неслучайно camarada Солана, уже не возвращается к сеньору, а становится Mister Солана.
На пороге Третьего Тысячелетия вряд ли у кого-нибудь еще остались сомнения, что вовсе не российское великодержавие было угрозой стабильности и равновесию мировых сил и цивилизаций. Наоборот, Россия была единственным препятствием на пути к насильственной униформации многообразного мира в интересах мирового правительства, диктующего свою волю суверенным субъектам международного сообщества. Восстановить равновесие и обрести роль державы можно лишь, когда Россия смело и открыто примет навязанный ей вызов, однако для этого нужна мощь не столько материальная, как духовная.
Список литературы
1. Наталия Нарочницкая, кандидат исторических наук. Новый передел мира на пороге III тысячелетия: геополитический и историософский аспект
2. Палиенко н.и. суверенитет. Историческое развитие идеи суверенитета и ее правовое значение. Ярославль.1903. стр. 566.
3. С.Н.Бабурин. Территория государства. Правовые и геополитические проблемы. Стр. 40.
4. См. Zeman and W.B. Scharlau "The Merchant of Revolution", London, Oxford University Press.1965.
5. Генри Киссинджер. Дипломатия. М., 1994, с. 196.
6. The Intimate Papers of Colonel House. London, 1928, v.IV. . p.204-206.
7. Заключения Лиги Наций. Зареванд. Турция и пантуранизм. Париж. 1930. стр. 27-28.
8. Гуго Гроций. О праве войны и мира. стр. 269. М. 1930.
9 Цымбурский В.Л. Идея суверенитета в посттоталитарном контексте. ПОЛИС (Политические исследования). 1993. N 1 18.
10. Бурачас А. Суверенитет. // 50\50: Опыт словаря нового мышления М 1989. С. 519.
11. Н.Я.Данилевский. Россия и Европа. Ст-П. 1995. Стр. 41.
12. The Other Balkan Wars. 1913 Carnegie Endowment Inquiry in Retrospect with a New Introduction and Reflections on the Present Conflict by George F.Kennan. Washington. D.C. 1993, p. 16.
13. Н.Я.Данилевский. Горе победителям. М., 1998. С. 192, 199.