Градостроительство в русской столице

План. 1.Введение 2.План «града небесного». Градостроительство в русской столице а) На бойком месте б) В кольце стен
в) Небесный Иерусалим г) «Прожектированный городу Москве план» д) Москва после пожара е) «Град будущего» первых пятилеток ж) «звезда» в кольце «спутников» 3.Сорок сороков. Московские храмы и монастыри а) Свято-Данилов монастырь б) Новоспасский монастырь в) Спасо-Андроников монастырь г) Симонов успенский монастырь д)Донской монастырь 4.Калейдоскоп стилей а) Кремль б) время «русского одиночества» в) московское барокко г) московский классицизм д) Василий Баженов е) Матвей Казаков ж) эклектика з) Русско-Византийский стиль и) модерн к) конструктивизм л) план реконструкции Москвы м) «ледяные глыбы», часы и купола 5.Заключение Введение На нашей земле есть немало древних городов, история которых интересна и поучительна, но Москва – город особенный, это сердце России, ее срединный город. Здесь в междуречье Оки и Волги, возглавила она процесс складывания русской государственности. Все наше государство нередко именовали тогда Московией, а жителей – московитами. Москву в середине века часто сравнивали с Лондоном и Парижем, но она была и осталась Москвой со своими, только ей присущим обликом и неповторимой судьбой. Ключевые события истории нашего Отечества чаще всего происходили в Москве. За свою более чем восьмивековую историю Москва видела и нашествие завоевателей, и праздничные салюты побед, и казни предводителей народных восстаний, и революционные потрясения. В Москве история как бы окружает нас, каждый шаг вызывает в памяти ее отдельные страницы. Неповторимые творения выдающихся зодчих, воплощенные в архитектурных ансамблях не могут никого оставить равнодушными. В Москве увидела свет первая русская печатная книга, был открыт первый русский университет; в московских домах жили люди, составившие славу и гордость не только отечественной, но и мировой культуры. Все это заставляет нас внимательнее всматриваться в черты, присущие только Москве, будь то название улицы или церкви, пышный дворец или неказистый купеческий дом. В своем реферате я хочу более детально рассмотреть территориальное развитие Москвы и историю создания ее архитектурных построек. ПЛАН «ГРАДА НЕБЕСНОГО». ГРАДОСТРОИТЕЛЬСТВО В РУССКОЙ СТОЛИЦЕ «Срединный град России», как назвал Москву русский поэт XIX в. Федор Глинка, удивлял европейских путешественников своей необычной планировкой. Благодаря множеству укреплений с башнями и воротами, а также монастырям, защищавшим подступы к столице, она воспринималась как скопление множества городов. В XVIII столетии М. В. Ломоносов писал: «Москва стоит на многих горах и долинах, по которым возвышенные . стены и здания многие города представляют, которые в один соединились». Столица производила впечатление прекрасного, но дикого цветка. Она словно не строилась, а, как живое существо, росла, поражая кажущейся беспорядочностью планировки. Лишь со временем учёные и архитекторы сумели оценить достоинства расположения Москвы и естественность её роста. «Самый план Москвы (похожий вообще на паутину), - писал известный историк русского быта И. Е. Забелин, — расположение её улиц и переулков, из которых первые, как радиусы, бегут к центру — Кремлю, а другие постоянно огибают этот центр, может наглядно свидетельствовать, куда тянула жизнь и что управляло даже общим расположением городских построек». НА БОЙКОМ МЕСТЕ Город возник на Боровицком холме у слияния Москвы-реки и Неглинной. Его первоначальная планировка определялась расположением торговых путей, пересекавшихся прямо под стенами маленькой деревянной крепости. Уже с VIII столетия по Москве-реке проходил Волжский торговый путь. Частью этого пути была сухопутная Волоцкая дорога к Новгороду, пролегавшая у брода под Боровицким холмом. Здесь же она пересекалась с другой дорогой — из Смоленска. На таком оживлённом перекрёстке зародился богатый торг. Поэтому с полным основанием можно сказать, что будущая столица России возникла на бойком месте. В XI—XII вв. на территории будущего Кремля появились два вятичских поселка, которые при Юрии Долгоруком слились в один и были в 1156 г. обнесены единой крепостной стеной. А первый торг в устье реки Неглинной быстро перекинулся с подола на другой берег реки. Это место стали называть Занеглименьем. Московский посад сначала разрастался по берегу Москвы-реки в сторону Яузы, но узкую полосу земли часто заливало во время половодья, и посад начал «карабкаться» в гору, заполняя дворами и огородами междуречье Москвы и Неглинной. Город рос и богател, усиливалась мощь его укреплений. В 1339 г. Иван Калита построил дубовые крепостные стены, растянув территорию Кремля к северу и востоку. При Дмитрии Донском в 1367 г. с невероятной для того времени скоростью — лишь за один год — поднялись стены из белого камня. Линия укреплений, достигшая 2 км, пролегла еще дальше па восток, охватив почти всю территорию современного Кремля. В XIV в. торг переместился под стены Кремля, теперь его связывали с Новгородской дорогой три улицы, веерообразно расходившиеся от проездных башен. Они делили посад, шли до Неглинной и пересекали реку, уходя в Занеглименье. Линейная планировка города буквально на глазах сменилась веерной. В КОЛЬЦЕ СТЕН Новые укрепления Кремля из красного кирпича поднялись в 1485 - 1495 гг. Торг переместился к восточной стене крепости; дополнительно для тех же целей были расчищены пустые места, или застенья, вдоль реки Неглинной и в Замоскворечье напротив Кремля. Помимо непомерно разросшегося главного торга были торжки поменьше, расположившиеся в Замоскворечье и Занеглименье. Торговые места образовали ядро городского плана Москвы; они притягивали к себе дороги, которые постепенно застраивались домами и превращались в улицы. Сложилась трехчастная система деления города: Кремль. Великий посад и торг. Нужно отметить, что именно торг подталкивал к развитию остальные части и больше всего влиял па складывавшуюся сеть улиц. После постройки кирпичного Кремля Иван III начал возводить белокаменные стены вокруг Великого посада. Они сменили земляные валы с деревянными укреплениями, с конца XIV в. защищавшие постройки между Москвой-рекой и Неглинной. К 1538г. поднялись неладно скроенные стены Китай-города, приспособленные против «огненного боя» (артиллерийского обстрела). В Китай-город вошёл и охваченный новыми укреплениями посад. С середины XVI в. в этой части Москвы селились преимущественно аристократы. Ремесленные дворы вытеснялись отсюда па восток — в Занеглименье, которое быстро росло. Постепенно «веер» улиц расширялся, а расстояние, отделявшее их концы от Кремля, увеличивалось. Разросшиеся посады становились все более уязвимыми. Поэтому в 1586—1593 гг. застройку на левом берегу Москвы-реки обнесли громадной каменной стеной, получившей название Царь-город. Стена была построена под руководством выдающегося зодчего Ф.С, Коня, который в награду зa работу получил отрез парчи, дорогую шубу и право поцеловать руку самодержцу. Вместе с другим творением архитектора - Смоленским кремлём — Борис Годунов назвал Царь-город «ожерельем Руси». Первоначально стену именовали «царёвым белым каменным городом», затем стали называть просто Белым городом. По форме она напоминала подкову, упёршуюся в высокие берега рек. Белый город окружили Земляным городом, защищенным в конце XVIв., земляным валом. Правда, за пределами его укреплений осталось немало застроенных участков земли в Заяузье и Замоскворечье. Их прикрывал Скородом - ещё одна оборонительная линия, замкнувшая город огромной 16-километровой окружностью. В правильном кольце Скородома оказалось много пустошей, пригодных для дальнейшей застройки. Верная планировка города уступила место центрической.
Радиусы улиц, ведших к центру, пересекались дорогами, проложенными вдоль поясов укреплений. Царь-город имел десять ворот, к которым сходились ветвящиеся улицы посадов. Например, к Никитским воротам устремлялись Никитская, Малая Никитская, Спиридоновка, Малая Бронная улицы и гранатный переулок. Ворота Скородома служили узлами, связывавшими улицы городских предместий с дорогами, продолжавшимися за стенами Москвы. К XVI в. прежние дороги от Кремля в Новгород, Тверь, Ярославль, Владимир и Рязань превратились в улицы-радиусы: Тверская, Дмитровка, Сретенка, Покровка, Ордынка.
Около проездных башен с воротами появлялись площади, которые отмечали начало и конец небольшого отрезка одной улицы, тянувшейся через несколько поясов укреплений Площади окружали островки зданий, обособленно стояла церковь с устроенным при ней кладбищем. Постройки не замыкали площадь, превращая ее в «зал под открытым небом», как в античных или средневековых европейских городах. На некотором расстоянии от площади мог располагаться торжок, поблизости — общественный выгон или даже пруд. У пересечения дорог, так называемых крестцов, появлялись сенные и дровяные торжки. Нa крестцы горожане выходили не только по делам, но и чтобы обменяться новостями. Средневековые москвичи видели в улице лишь путь к церкви, рынку, пристани, развозу или кружечному двору. Улицы, служившие связующей нитью между двумя-тремя важными зданиями, часто меняли своё направление в зависимости от удобства достижения цели. Например, в Китай-городе конца XVII в. связкой была Введенская улица, которая соединяла монастыри этой части города. Отдельно стоял лишь Варсонофьевский монастырь, но и к нему вели бесчисленные тропки, превратившиеся впоследствии в участки улиц Рождественка и Лубянка. Пo мере укрепления мощи Российского государства оборонное значение многих городских укреплений падало. Обветшалые стены посадов были снесены, на их месте остались кольцевые улицы. Белый и 3емляной города, со временем также paзобранные превратились в два кольца - Бульварное и Садовое. НЕБЕСНЫЙ ИЕРУСАЛИМ На Руси существовала поговорка: «Что ни город, то норов». Москва уже к XVII в. обрела тот неповторимый облик, который у людей Средневековья ассоциировался с христианским символом Небесного Иерусалима, града Господнего, где собираются праведники от всех колен и народов. На древнерусских иконах Москву изображали в виде Небесного града Сиона – условного здания, на вершине которого восседала Богородица. Именно так выглядит столица на иконе «Церковь воинствующая» (16в.). На иконе Симона Ушакова «Древо жизни Российского государства» (17в.) Москва тоже предстает «домом Богородицы». Эти символы много говорили сердцу православного человека. Перед ним был не только реальный город, но и его душа – идеальный образ всех городов земли. План такого города должен был стремиться к кругу, олицетворяя Солнце, а застройка поражать красотой и великолепием. Москва располагается на дне огромной природной чаши, края которой образует 12 невысоких гор. С их вершин город виден как на ладони. Стена Скородома составляла своеобразные края этой чаши и тоже поднималась выше помещавшихся за ее кольцом построек. Дно чаши занимал Царицын луг, посреди которого церквушка Святой Софии. Поселение военных сотен на плане города 17в. имеют форму равноконечного креста с центром в Белом городе и концами у разных ворот Скородома. Таким образом, символически Москва представляла собой чашу для причастия с крестом внутри. Кремль выделялся своим расположением на холме в излучине реки. Опоясанный мощными укреплениями, он воспринимался жителями как сердцевина города, его самый заметный ориентир. В наиболее защищенном от внешних вторжений центре Москвы располагались богатые усадьбы знати. Здесь стояли большие дома с затейливыми кровлями и башнями–повалушами. В его правильном кольце оказалось много пустошей, которые были пригодны для дальнейшей застройки. Чем знатнее боярская семья, занимавшая двор, тем выше тянулись к небу постройки. Слабо укрепленные «застенья» населяла беднота. В описании поездки в Москву датского принца Иоганна в начале 17 столетия отмечено, что в Московском Кремле во «внутренней красной стене сосредоточена обширная торговая деятельность, живут бояре, купцы, и есть много церквей и часовен… Между белой стеной и деревянной оградой живет простой народ, очень многочисленный». На планах средневековой Москвы хорошо заметна неровность её улиц. От главных «мостовых», покрытых деревянным настилом, отходили «сетки» и «веера» более мелких улочек и переулков. Эти улицы резко отличались от своих европейских «родственниц», которые из-за тесной застройки представляли собой непрерывные линии. «Мостовую» обступали с обеих сторон высокие тесовые ограды с резными воротами, глухие стены сараев и конюшен. Дома обычно строили в глубине дворов. Боясь воров и «гулящих» людей, ночью хозяева спускали с цепи злых сторожевых собак. Лишь к началу XVII в. в столице стало настолько безопасно, что ремесленники и торговцы отважились рубить дома вровень с линией улицы. Благодаря этому окна лавок открывались прямо на дорогу, что было удобно для торговли. В 1629 г., после опустошительных пожаров, было решено расширить улицы Белого города с двух до трёх саженей (с 4,3 до 6,4 м). Однако сделать это предстояло только за счёт выгоревших дворов; те же усадьбы, которые пощадил огонь, могли оставаться на прежнем месте. Когда этот указ был осуществлен, городские переулки стали ещё более извилистыми. Ведь столица застраивалась но старинному обычаю: кто где сел, там и дом срубил. Боярские усадьбы занимали значительные пространства. Дом обычно окружали сад, огород, баня, конюшни, погреба, амбары, даже собственные церкви. На первом этаже просторного каменного дома с железными ставнями на маленьких оконцах находились кладовые и клети для челяди. На втором располагались парадная зала, столовая, спальня, молельня; на третьем, часто деревянном, — терема, опоясанные лёгкими переходами. Усадьбы огораживали крепкими тесовыми заборами. Таких дворов в Москве насчитывались сотни. В следующем, XVIII в. картина только усложнилась: помещичьи усадьбы порой охватывали целые кварталы. На их территории возникали улочки и переулки, которые назывались по именам владельцев: Гагаринские, Трубецкие, Волконские . Особенно много их было в районе Арбата, где несколько сросшихся городских усадеб образовали непроходимый лабиринт «внутренних» частновладельческих улиц. Одноэтажный город, застраивавшийся во многом по-деревенски — с садами и выгонами для скота, — производил на иностранных путешественников впечатление громадного лабиринта. «ПРОЖЕКТИРОВАННЫЙ ГОРОДУ МОСКВЕ ПЛАН» В самом начале XVIII в. Петр 1, недовольный противодействием старой столичной знати, попытался создать в Москве новый городской центр. Он переместил его из боярского Кремля в отдалённое Лефортово. На берегу Яузы разбил парк, а возле него возвели здание Сената, военный госпиталь, несколько дворцов ближайших сподвижников молодого царя. Благодаря этому местность вокруг Немецкой слободы, где раньше жили только иностранцы, начала быстро застраиваться.
Однако в 1713 г. царская резиденция окончательно обосновалась в Санкт-Петербурге, из Москвы уехали многие жители, традиционно обслуживавшие двор. Домовладельцы покидали свои земли, а соседи превращали их в свалки. Ocтавленные дома часто горели, некому было поддерживать в порядке деревянную мостовую перед ними. Полиция деся-тилетиями разыскивала съехавших хозяев пустошей, надеясь заставить их мостить свои участки улицы. Лишь к середине века отчаявшиеся московские власти начали отдавать выгоревшие подворья любому, кто обещал поддерживать чистоту перед своим владением.
В 1775 г. Екатерина II утвердила «Прожектированный городу Москве план» — первый регулярный проект реконструкции и застройки старой столицы. Этот документ строго делил Москву на город, ограниченный чертой стен Белого города, и предместье, которое располагалось между Бульварным кольцом и Земляным валом. В городе разрешалось строить только каменные дома, а улицы следовало мостить и освещать фонарями. Исполнение проекта затянулось до начала XIX в. В результате через центр старой столицы параллельно Москве-реке в 1786 г. построили Водоотводный канал, возникли Кремлевская и Москворецкая на бережные, через реку были перекинуты деревянные мосты — Никольский (позднее на его месте построен Крымский) и Краснохолмский. Неглинную заключили в выложенный кирпичом канал. В 1804 г. начал действовать первый московский общественный водопровод, по которому ключевая вода из Мытищ поступала в пять городских бассейнов. Были снесены обветшалые Белого города, на месте одного из участков появился Тверской бульвар. Камер-Коллежский вал и его 16 застав окружили Москву, увеличив ее площадь в четыре раза. Этот вал служил таможенной границей города, на его заставах взимали пошлину и проверяли путевые документы — подорожные грамоты. МОСКВА ПОСЛЕ ПОЖАРА После страшного пожара I812 г., в котором из 9 тыс. домов уцелело лишь около 2,5 тыс., из Петербурга был прислан проект перепланировки Москвы. Однако московские архитекторы А. Г. Григорьев и О.И. Бове ученики М. Ф. Казакова, руководившие Комиссией для строений Москвы, пренебрегли им и начали восстанавливать город по старым чертежам. Они проложили проезды вдоль стен Китай-города, срыли Земляной вал и разместили на его месте новую кольцевую улицу. Сначала ее ширина составляла 60 м, по городскому бюджету стало трудно поддерживать такую большую дорогу: освещать ее, убирать и мостить. В результате ширина первой московской «магистрали» сократилась более чем вдвое, а свободную землю по ее сторонам раздали домовладельцам, которые разбили перед домами сады. Отсюда и название — Садовое кольцо. На расчищенных от развалин местах Бове и Григорьев создали две новые центральные площади — Театральную и Манежную, а вдоль Кремлёвской стены разбили Александровский сад. На Красной площади засыпали старый ров. Реку Неглинную перекрыли сводами, над ней прошла улица. К середине XIX в. центром торгово-финансовой жизни старой столицы стал Китай-город. За его древними стенами выросли здания банков и торговых домов. Рядом с Гостинным двором возникла Биржа. 3а короткое время в каменных «ущельях» Китай-города не осталось зелени, дома громоздились вплотную друг к другу, росли вверх этажи. Китай-город получил славу московского Сити, где «делали деньги». В этом районе жителей становилось все меньше, зато росло количество контор, оптовых складов и магазинов. В черте Бульварного и Садового кольца, наоборот, строили многоэтажные доходные дома с квартирами для найма. Это вызвало рост цен на землю. Если в I863r. квадратная сажень (4,54 м2) земли у Красных ворот стоила 10 рублей, то в 1911-м - уже 150 рублей. В народе даже появилась шутка, что московские мостовые покрывают не землю, а чистые деньги. Тогда же в старой столице сложились крупные промышленные районы. Фабрики и заводы строили главным образом в Лефортове, у Преображенской и Рогожской застав, на Пресне, в Замоскворечье и Симоновой слободе. Они тяготели к железным дорогам, Москве-реке и Яузе. Рядом с предприятиями росли рабочие кварталы. Именно там, а также в трущобах вокруг Хитрова рынка время от времени вспыхивали эпидемии холеры. Самые известные пришлись на 1875, I879, 1884 гг. и объяснялись антисанитарными условиями в ночлежных домах и рабочих казармах. В 90-х гг. XIX столетия вдоль Варшавского шоссе поднялись кирпичные дома с узкими окнами — спальни для рабочих текстильной Даниловской мануфактуры В. Е. Мещерина, где в громадных сырых залах жило по 300 человек. «ГОРОД БУДУЩЕГО» ПЕРВЫХ ПЯТИЛЕТОК В 1918 г. Москва снова стала столицей. Ещё накануне Первой мировой войны её площадь достигала 170 км2. Революция и Гражданская война замедлили темны роста города. Лишь к началу 30-х гг. трамвайные пути связали центр с окраинами, на улицах появились автобусы и такси. Тогда же поднялись новые рабочие поселки па Красной Пресне, в Усачевке, Дубровке, Ленинской слободе, Текстильщиках, которые застраивались четырёх-пятиэтажными домами с газом и водопроводом. Постоянный приток населения в столицу привёл к тому, что город стал задыхаться в старых границах. Требовалась его перепланировка. Но возникавшие в годы первых пятилеток проекты молодых советских архитекторов по реконструкции столицы приводили москвичей в ужас. Предлагалось превратить город в новую Венецию, создав водные магистрали вместо улиц; полностью взорвать центр, заменить существующие лучевые и радиальные улицы шахматной сеткой прямых дорог; придать городу форму кометы с огромным хвостом вдоль Ленинградского шоссе . В этих условиях Генеральный план реконструкции, принятый в 1935 г., был далеко не самым радикальным. Он определил новое направление роста столицы — на юг, юго-запад и юго-восток. В 1939 г. на Международной выставке в Нью-Йорке в советском павильоне демонстрировалась электрическая карта-макет реконструкции столицы, на которой можно было увидеть старый план Москвы, уже произведённые перестройки и конечный вариант «города будущего». Перед войной были заново спланированы и почти полностью перестроены улицы Горького (ныне Тверская), Охотный Ряд, Большая Калужская, 1-я Мещанская и Новослободская, Садовое кольцо, шоссе Энтузиастов, Ленинградское, Можайское, Ярославское шоссе. Разрешить проблемы громадного города помогли три важнейших сооружения тех лет. Метрополитен снял остроту нехватки транспорта. Канал Москва — Волга (ныне имени Москвы) в значительной мере помог с водоснабжением новых районов, а газопровод Саратов — Москва обеспечил столицу топливом. «ЗВЕЗДА» В КОЛЬЦЕ «СПУТНИКОВ» После Великой Отечественной войны о Генеральном плане реконструкции Москвы на время забыли и лишь в 1951 г. к нему вернулись вновь. Именно тогда возникли новые столичные районы между Ленинградским и Хорошёвским шоссе, в Измайлове, на Бутырском хуторе и Октябрьском ноле. Почти полностью были перестроены Пресня, Большая Грузинская улица, Марьина Роща, где раньше теснились домики рабочих окраин. Тогда же завершились работы по реконструкции каменных набережных Москвы-реки и Яузы, строительство Новоарбатского и Автозаводского мостов.
В 50-х гг. Москва «перешагнула» через старые заставы. Новые кварталы и парки перекинулись за линию Окружной железной дороги, построенной и 1902—1908 гг. за границами самых отдаленных окраин. В черте города оказались бывшие деревни и сельские усадьбы Останкино, Кусково, Перово, Измайлово. Еще через десять лет к ним присоединились Дегунино, Зюзино,Ленино-Дачное, Haгатино. Москва ни в чем не изменила себе - точно так же в 18 в. она поглотила Нескучное и многие, другие имения знати.
За много километров от столицы появились города-спутники, нерасторжимо связанные с ней единой сетью снабжения: Зеленоград, Подольск, Бабушкин, Люблино, Мытищи. Они все теснее срастались с Москвой, поскольку сотни тысяч их жителей каждое утро отправлялись сюда на электричках на работу и каждый вечер возвращались назад. Пo сути, эти самостоятельные города со временем почти все превратились в гигантские «спальные» районы. В 70-х гг. московское городское «созвездие» охватило Волоколамск, Клин, Дмитров, Дубну и Загорск, располагавшиеся на расстоянии более 100 км от столицы. В 1971 г. но новому Генеральному плану реконструкции Москвы дальнейшее строительство заводов и фабрик в столице было запрещено. Громадная территория города разделилась на восемь зон с населением около 1 млн человек; главную из них образовала историческая часть в пределах Садового кольца. Старая радиально – кольцевая планировка улиц была дополнена скоростными дорогами: Ховрино— Борисово, Тёплый Стан — Владыкино, Очаково — Мытищи и Татароно — Бирюлёво, благодаря чему зна-чительно сократилась автомобильная нагрузка на центр. Современная Москва обрела на картах очертания гигантской звезды, лучами которой служат расходящиеся от центра магистрали; между ними глубоко в тело города вклинились зелёные парки и леса. СОРОК СОРОКОВ. МОСКОВСКИЕ ХРАМЫ И МОНАСТЫРИ Московские монастыри-крепости издревле играли роль небесных и земных сторожей Руси, охраняя её от мирских и духовных бед. Все столичные обители были окружены мощными каменными стенами и соединялись в одну большую систему укреплений на главных дорогах. Восточная линия обороны замыкалась Спао-Андрониковым, Покровским и Новоспасским монастырями; южная - Симоновым, Даниловым, Донским и Андреевским; западная — Новодевичьим, Саввиным и Новинским; северная линия — Страстным, Высокопетровским, Рождественским и Сретенским. Каждый из них имеет богатейшую историю, сохранил уникальные архитектурные ансамбли и овеян множеством легенд. СВЯТО-ДАНИЛОВ МОНАСТЫРЬ Первым в Москве был основан Данилов монастырь. Его строительство приписывают московскому князю Даниилу, сыну Александра Невского, заложившему обитель в конце XIII в. Сам Даниил был погребен здесь же. Позднее Иван Калита перенёс монастырь в Кремль, и место это забылось. По преданию, великий князь Иван III ехал однажды по берегу Москвы-реки. Под одним из его отроков споткнулся конь, и юноша увидел скорбную тень, сказавшую: «Я господин месту сему, князь Даниил Московский, здесь положенный. Скажи великому князю Ивану: ты сам себя утешаешь, а меня забыл!». С этого времени московские князья стали отправлять панихиды по предку, а царь Иван Грозный в 1560 г. возобновил монастырь на месте погребения Даниила. В 1652 г., при царе Алексее Михайловиче, были обнаружены мощи Даниила. Их поместили и храме Семи Вселенских соборов. Каменные стены монастыря возведены ещё и XVI в., а столетием позже они серьёзно подновлялись. Недалеко от Данилова монастыря находилось древнейшее в столице иноверческое кладбище, место которого с годами было забыто. Лишь в середине XIX в. при ремонтных работах из-под основания башен было извлечено 20 каменных плит, относящихся ко второй половине XVI в., с надписями на латинском, немецком, французском и греческом языках. Теперь они хранятся в монастыре. Гроза 1812 г. пощадила Данилов монастырь. Французские офицеры и солдаты, занявшие братские кельи, повели себя на редкость миролюбиво. Они не воровали ризнице и не обижали монахов. Французы ходили по территории монастыря, осматривая храмы, но ничего не трогали. Когда же пришло известие, что прибывают 80 конных артиллеристов, офицер сказал священнику по-латыни, чтобы монахи спрятали ценные вещи, поскольку придут люди нечестные и склонные к грабежу. Офицеры помогали прятать и зарывать в землю церковную утварь. Прибывшие французские артиллеристы разграбили раку (ларец для хранения мощей) князя Даниила, поснимали с икон драгоценные оклады и разобрали красивые церковные облачения. После Октября 1917 г. Данилов монастырь стал прибежищем для насильно изгнанных из своих епархий епископов и был закрыт одним из последних в Москве, в 1930 г. В нем создали изолятор для детей репрессированных граждан. Уже через год руководство детской колонии подняло вопрос о сносе кладбища, поскольку из-за чрезвычайного многолюдства заключенным приходилось обедать на могильных памятниках. Мона-стырский погост был снесен, а покоившиеся там останки писателя Н. В. Гоголя, поэта Н. М. Языкова, философа-славянофила А С. Хомякова, музыканта Н. Г. Рубинштейна перезахоронены на Новодевичьем кладбище. Лишь в 1983г. монастырь был передан Московской патриархии и стал первым, который власти возвратили Русской православной церкви. При расчистке территории, когда кран поднимал памятник В. И. Ленину, монумент лопнул и рассыпался на мелкие куски. К празднованию 1000-летия Крещения Руси реставрация монастыря была завершена. Ныне в Даниловом монастыре находится резиденция Патриарха Московского и Всея Руси. НОВОСПАССКИИ МОНАСТЫРЬ У Новоспасского моста на крутых берегах Москвы-реки, издавна называвшихся крутицами, расположен еще один древний московский монастырь. Основание обители приписывается Юрию Долгорукому. Первоначально она находилась на месте нынешнего Данилова монастыря. В 1300 г. Иван Калита перенёс постройки на Боровицкий холм в Кремле, где появился Спасский монастырь с богатыми захоронениями членов княжеской семьи. Однако уже в 1490 г. Иван III перевел монастырь на южный берег Москвы-реки. Великий князь выделил значительные средства на возведение собора. Первый каменный храм был построен в 90-х гг. XV в., однако в XVII в. его разобрали «до подошвы». В 1947 г., во время реставрации нового собора, и галерее обнаружили остатки старых восьмигранных колонн XV в. В 1612 г. на Крутицах, под стенами монастыря, князь Дмитрий Михайлович Пожарский вместе со своими войсками целовал крест, принося клятву спасти Москву от поляков. После бурных событий Смуты, когда монастырь был разорен и сожжен, Московское государство занялось восстановлением разрушенных крепостей. В 1640— 1642гг. по указу царя Михаила Федоровича деревянную стену обители заменили каменной с пятью башнями. Для этого из далёкого северного Кирилло-Белозерского монастыря приехали опытные каменщики. А в 1645 г. началось строительство нового, Спасо-Преображенского собора, который стал усыпальницей Романовых — новой царствующей династии. Над сооружением этого памятника надзирал бывший архимандрит монастыря Никон, ставший затем Патриархом Всея Руси. Поэтому храм воплотил в себе «освященные» архитектурные формы — монументальность и пятиглавие, которые впоследствии должны были стать образцом для подражания но всей стране.
Напротив Новоспасского монастыря, на левом берегу Москвы-реки, располагается Крутицкое подворье. Здесь в XIII в. был основан небольшой монастырь. В XVI в. он превратился в резиденцию епископов Сарских и Подонских, а затем, после учреждения патриаршества в 1589 г., — в резиденцию митрополитов Крутицких. Спустя век здесь развернулось широкое строительство. Возведённые здания поражали редкой декоративностью и напоминали современникам «некий рай на земле». Шатровые колокольни, крутые лестницы, стены с аркадами, крытые галереи восхищают и сейчас. Изразцовый ковер украшает переход, который некогда служил для торжественных шествий митрополитов Крутицких из каменного дома в храм. В 1663-1694 гг. архитекторы JI. Ковалев и О. Д. Старцев но поручению митрополита Ионы возвели над двухарочным парадным въездом «теремок», сверкающий многоцветной облицовкой из поливной керамики. Диковинные растения и виноградные лозы, украшающие стены, переплетаются слитыми керамическими колоннами и цветными эмалевыми наличниками окон.
Петр 1 в знак особого благоволения к месту погребения своих родных в 1717 г. подарил монастырю колокол весом в 1,1 тыс. пудов (1 пуд = 16 кг). В 1759г. начали возводить монастырскую колокольню, служившую парадным въездом. Её строительство продолжалось целых 30 лет, но колокольня так и осталась незавершенной. В 1791—1795 гг. у северо-западного угла собора для рода Шереметевых архитектор Е.С.Назаров возвел фамильную усыпальницу. Одной из первых там была захоронена знаменитая крепостная актриса Прасковья Ивановна Ковалева-Жемчугова, ставшая женой графа Н.П.Шереметева. В 1810 г. в монастыре подле усыпальницы семьи Романовых с необычайной пышностью была погребена монахиня Ивановского женского монастыря Досифея. Именно её считают легендарной княжной Августой Таракановой, дочерью императрицы Елизаветы Петровны и графа А.Г. Разумовского. В 1786 г. по секретному приказу Екатерины II в Ивановский женский монастырь привезли неизвестную знатную даму, принявшую постриг под именем Досифеи. Она пpoжила в отдельной келье 25 лет, никуда не выходила и никого не принимала. В келье настоятеля Новоспасского монастыря хранился её портрет. В 1812 г. обитель сильно пострадала от наполеоновских войск. Первыми его разграбили поляки, находившиеся на службе во французской армии. К этому моменту в стенах монастыря оставались лишь один старец, десять послушников и раненые русские солдаты. Монахи и солдаты до последнего защищали обитель от мародёров. Вслед за польскими отрядами в монастырь вошли французы. Богатые могилы раскапывали по нескольку раз в поисках драгоценностей. Многие гробницы и каменные усыпальницы под собором, престолы и жертвенники в алтаре были разбиты, а изумруды и алмазы с церковных облачений, венцов и икон выдраны клещами. Грабители разрубали огромные серебряные оклады в монастырском саду и делили между собой. Покои настоятеля и Покровская церковь были превращены в казармы, а Преображенский собор и Знаменская церковь — в конюшни. Огонь из города перекинулся за стены монастыря. С объятой огнем колокольни рухнул петровский колокол, проломив перекрытия нескольких ярусов, и обрушил своды Сергиевской церкви. При отступлении французы хотели взорвать главный собор: вырыли ямы, но не успели заложить порох. В 1918г. монастырь был закрыт, а в его зданиях разместился филиал таганской тюрьмы. Одним из её первых узников стал настоятель обители епископ Серафим. Здесь же находилась в заключении дочь Л.Н.Толстого—Александра Львовна. В одной из церквей обители расстреливали заключённых, а тела зарывали у её стен в насыпи со стороны Москвы-реки. С 1968 г. в Новоспасском монастыре начались реставрационные работы, а в 1990 г. он был передан Русской православной церкви. СПАСО-АНДРОНИКОВ МОНАСТЫРЬ С берега Яузы, самого крупного притока Москвы-реки, в восточной части города в XII в. брала начало дорога на Владимир — стольный град Северо-Восточной Руси. Для защиты этого важнейшего пути па высоком крутом берегу Яузы был основан Спасо-Андроников монастырь. Летописная история повествует, что в 1360 г. митрополита Московского Алек-сия, возвращавшегося после посвящения в сан из Константинопаля застигла буря на Черном море. В память о чудесном спасении он дал обет воздвигнуть на родине монастырь. Вернувшись в Москву, Алексий упросил основателя Троице-Сергиева монастыря Сергия Радонежского отдать ему своего ученика Андроника, которому и поручил строительство новой обители. Позднее Андроник стал ее игуменом. В монастыре до сих нор сохранился колодец, выкопанный его руками. Ручей, протекавший под горой и впадавший в речку Яузу, митрополит Алексий назвал Золотым Рожком (ныне он заключён в подземную трубу) в честь бухты Золотой Рог в Константинополе. В 1420—1427 гг. здесь при участии иконописцев Андрея Рублёва и Даниила Чёрного был возведён каменный Спасский собор. Писатель середины XV в. Пахомий Логофет (Пахомий Серб) рассказывал, как игумен монастыря Александр и монах Андрей-иконописец «создали во обители своей церковь каменную, зело красну и подписанием чудными своими руками украсили». Монастырь сильно пострадал от пожара 1812 г. В стенах Спасского собора до сих пор видны обгоревшие тогда камни. После Октября 1917 г. монастырь закрыли. В его зданиях долгое время располагалась колония для беспризорных, а рядом с ней — тюрьма. В 1930 г. была взорвана колокольня и полностью уничтожено кладбище, на котором находились склепы многих московских дворянских родов — Лопухиных, Толстых, Барятинских, Щербаковых. Навсегда утрачена могила родоначальника русского театра Ф. Г. Волкова. После реставрации монастыря обнаружена и частично восстановлена плита с надгробия Андрея Рублёва. В 1947 г. группа деятелей культуры во главе со знаменитым реставратором академиком И.Э. Грабарём обратилась к правительству с предложением восстановить монастырь и открыть в нём Музей древнерусской живописи имени Андрея Рублёва. Через два года Министерство культуры вручило приказ о создании музея реставратору Д.И.Арсенишвили, однако не позаботилось о переводе из Спасского собора находившегося там архива. Работники музея с трудом добились выселения учреждений, которые располагались в монастыре. В освобождавшиеся помещения стремились въехать другие конторы. Арсенишвили с сотрудниками был вынужден круглосуточно находиться в притворе храма, а территорию монастыря не покидал ни днем ни ночью. Только в 1959 г. началась серьёзная реставрация Спасского собора. Сейчас в братском корпусе XVIII в. находятся выставочные помещения Музея древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублёва. СИМОНОВ УСПЕНСКИЙ МОНАСТЫРЬ Монастырь, основанный в 1370 г. преподобным Федором, учеником и племянником Сергия Радонежского, получил название Симонова по имени инока Симона, в миру боярина Ховрина, пожертвовавшего свои земли новой обители. От прежнего монастыря XIV в. осталась только церковь Рождества Богородицы в Старом Симонове. В этом древнем одноглавом храме, по преданию, похоронены иноки-воины Пересвет и Ослябя, погибшие на Куликовом поле в 1380 г. В советское время эта церковь оказалась на территории завода «Динамо» и использовалась как цех.
Строительство каменных стен и башен монастыря началось в XVI столетии. До наших дней сохранилась угловая башня под названием Дуло, возведённая зодчим Федором Конём. Она действительно напоминает ствол пушки. Её многочисленные бойницы расположены в три яруса в шахматном порядке, что позволяло защитникам монастыря вести по осаждавшим густой огонь. Остальные башни — пятигранная Кузнечная и круглая Солевая — построены в 40-х гг. XVII в.
В Симоновом монастыре во время постов жили цари из династии Романовых. В 1771 г., когда разразилась чума, обитель превратили в чумной карантин, а затем упразднили по причине малого числа иноков. Лишь в 1795 г. она вновь открылась. В начале XX в. мемуарист А. И. Руднев писал: «Вообще этот монастырь хорош своей уединённостью, запущенностью некоторой: взять хотя бы низенькие кельи с глубокими, густо заросшими аллеями акации к ним . Я побывал в подвале под трапезной церковью. Там усыпальница . разделяется на три части . в каждом отделении стоит распятие . Под главным алтарём есть памятник в виде невысокой, лежащей на земле гробницы — как будто мраморный; он покрыт жёлтым покрывалом с бахромой . думаю . что это — надгробие схимонаха Павла, постриженника знаменитого молдавского старца Паисия Величковского; подойти близко мы не решились: в этом месте каменный пол оседает, камни торчат вверх и приближаться туда опасно». В 1923 г. монастырь опять был закрыт. В кельях разместились общежития и квартиры для рабочих. В январе 1930 г. правительственная комиссия признала, что часть древних сооружений на территории монастыря могут быть сохранены как исторические памятники, но собор и стены следует снести. Взрыв прогремел в ночь на 21 января, в шестую годовщину смерти В. И. Ленина. На воздух взлетели пять из шести церквей, башни Сторожевая и Тайницкая с прилегавшими к ним постройками, а также все сте- ны монастыря, кроме южной. На месте развалин «крепости церковного мракобесия», как писал журнал «Огонёк», в 1932—1937 гг. поднялся Дворец культуры Московского автомобильного завода. После взрыва монастыря с его разорённого кладбища на Новодевичье были перенесены останки поэта Д. В. Веневитинова и писателей С. 'Г. и К. С. Аксаковых. Вскрывавших захоронения рабочих поразило то, что из левой части груди Степана Тимофеевича Аксакова в области сердца рос корень громадной березы, покрывавшей всю фамильную могилу Аксаковых. К середине 80-x гг. остатки монастыря передали объединению «Росмонументискусство» Министерства культуры РСФСР, начались реставрационные работы. Здесь предполагается разместить выставочный зал. В 1989г. открылся храм Рождества Богородицы в Старом Симонове. ДОНСКОЙ МОНАСТЫРЬ Предание говорит о том, что монастырь был основан в 1591 г. на месте лагеря русского войска, вышедшего навстречу войскам крымского хана Казы-Гирея. После сражения 4 июля хан бежал, бросив всю свою добычу. Два года спустя в монастыре было законченно строительство первого одноглавого собора, который называют Малым («Старым»). Среди его фресок некогда имелось портретное изображение Бориса Годунова. В Смутное время монастырь был опустошён и долгое время влачил жалкое существование, считаясь чуть ли не беднейшей обителью Москвы. Цари из дома Романовых начали делать в него богатые вклады, и благодаря этим пожертвованиям к концу XVII столетия монастырь превратился в одну из наиболее видных обителей столицы. В 1684—1698 гг. был построен простоpный «Новый» собор, архитектура которого напоминает знаменитую церковь Покрова в Филях. С. 1686 по 1711 г. велось строительство каменных стен, замкнувших территорию монастыря, образовав почти правильный квадрат. В 1713— 1714 гг. поднялась надвратная церковь Тихвинской Богоматери. Этот храм выполнен уже в новой, павильонной манере петровской архитек-туры. В стенах монастыря во время Чумного бунта 1771 г. озверевшая толпа убила архиепископа Амвросия (Зертис-Каменского). Его останки были погребены в Малом соборе. С 70-х гг. XVIII в. кладбище Донского монастыря привели в порядок и стали хоронить на нём многих видных деятелей русской культуры, живших в Москве. Здесь покоится прах поэта М. М. Хераскова, драматурга А. П. Сумарокова, архитектора О. И. Бове, философа П. Я. Чаадаева, историка В. О. Ключевского. Многие надгробия выполнены знаменитыми скульпторами—И. II. Мартосом, Ф. Г. Гордеевым, Ж. А. Гудоном, И. II. Витали, В. И. Демут-Малиновским и С.С. Пименовым. Некоторые из них после разорения кладбища в 1917 г. были собраны в Михайловской церкви (I809г.). С 1922 г. Донской монастырь служил местом заточения патриарха Тихона (Василий Белавин), который выступил против изъятия правительством В. И. Ленина церковных ценностей. За это Тихона обвинили в антисоветской деятельности и apecтовали. Сюда же он вернулся после допросов на Лубянке. Государственный прокурор И. В. Крыленко заявил: «Разные Белавины, представители эксплуататорского класса, 300 лет давили народ. Теперь они в наших руках, и мы не пощадим их .». В 1924 г. двое убийц проникли на территорию монастыря, но на подступах к комнатам патриарха наткнулись на келейника Якова Полозова и, убив его, бежали. Тихон хотел похоронить верного монаха в Малом соборе Донского монастыря на месте, которое он приготовил для себя. Однако власти, увидев в этом слишком прозрачный намёк, запретили подобное погребение. Полозова похоронили не в самом храме, а у его стен. С. этого момента на могилу началось паломничество, как к месту захоронения мученника. В 1925 г. скончался и сам патриарх Тихон. На сто погребение в Донской монастырь собрались сотни тысяч прихожан. Видевший это стечение народа художник П. Д. Корин задумал написать картину «Русь уходящая», своего плана он так и не осуществил, но до нас дошли эскизы и наброски этой картины. Чтобы прекратить бесконечное паломничество к могиле Тихона, власти приказали тайно перевезти его останки из Донского монастыря на Введенское (немецкое) кладбище. В конце 40-х гг. в связи с посещением Москвы иностранной церковной делегацией останки патриарха Тихона были возвращены в Малый собор Донского монастыря, чтобы доказать, что в СССР нет гонений на православие. В 1990 г. Донской монастырь передан Русской православной церкви. КАЛЕЙДОСКОП СТИЛЕЙ «С Кремля открывается вид па целое море красоты. Я никогда не представлял себе, что на 3емле может существовать подобный город: всё кругом пестреет красными и золочёными куполами и шпицами (шпили на зданиях). Перед этой массой золота в соединении с ярким голубым цветом бледнеет всё, о чём я когда-то мечтал», — писал норвежский прозаик Кнут Гамсун в начале XX столетия. «Срединный град» Pоссии, как часто называли Москву, производил на путешественников неизгладимое впечатление в первую очередь сказочной архитектурой. Именно её богатство, многоликость и пестрота придают художественную образность городскому ансамблю. Единство в разнообразии или «цветущая сложность», как сказал бы русский филoсoв К. Н. Леонтьев, — вот девиз древней столицы, которая на протяжении 850 лет застраивалась зданиями самых разнообразных стилей.
КРЕМЛЬ Огромное влияние на развитие архитектуры Москвы оказал ансамбль Кремля и Красной площади. Он складывался в течение столетий, и не было эпохи, которая не оставила бы здесь своего следа. Стены и башни из красного кирпича поднялись в конце XV — начале XVI в., сменив белокаменные оборонительные укрепления времен Дмитрия Донского. Тогда же под руководством итальянских архитекторов Марко Руффо (Марк Фрязин), Пьетро Антонио Солари (Петр Фрязин), Антонио Джиларди (Антон Фрязин), Алоизо ди Каркано (Алевиз) и Алевиза Нового было возведено 18 башен новой крепости; общая протяжённость её стен составила более 2 км, толщина — 3,5—6,5 м, а высота колебалась от 8 до 18 м. Двурогие зубцы с бойницами не только служили защитой для воинов, но и оказались яркой декоративной деталью убранства Кремля. По углам крепости возвышались крупные или многогранные башни. Парадным въездом служила проездная Фроловская башня, построенная в 1491 г. (с XVII в. называется Спасской).
В 1624—1625 гг. но предложению английского часовщика Христофора Галовея был заново украшен верх Спасской башни. Русский зодчий Бажен Огурцов создал изящную аркаду с готическими стрельчатыми сводами. Верхний ярус представлял собой остроконечный шатёр, покрытый цветной черепицей. В конце XVII в. шатрами надстроили и остальные башни. Так был создан неповторимый облик Кремля с его чеканным рисунком и утончёнными линиями поздней готики. Яркое сочетание красного кирпича и резного белокаменного декора на долгие годы стало излюбленным приёмом московской архитектуры. ВРЕМЯ «РУССКОГО ОДИНОЧЕСТВА» В XV— XVI вв. Москва превратилась в общерусский центр строительной культуры, где создавались образцы для архитектурного подражания. Однако первые московские мастера сами ещё были увлечены копированием великолепных памятников владимиро-суздальской архитектуры домонгольского времени. Спасский собор Спасо-Андроникова монастыря ( 1410— 1427 гг.) наделён чертами белокаменного владимирского зодчества. Этот башенный храм весь словно устремлен ввысь. Такой эффект создают последовательное уменьшение закомар и кокошников, лёгкий наклон стен внутрь и сужение барабана кверху. В храме сохранились фрагменты фресок Андрея Рублёва. Некоторые историки полагают, что Рублёв руководил и строительной артелью, возводившей собор. Более поздние здания похожей композиции в Москве немногочисленны — это церковь Ризположения в Кремле (1484— 1485 гг.) и соборы Рождественского монастыря (между 1500 и 1505 гг.). Один из самых важных памятников московского зодчества — Успенский собор в Кремле. Прежде на его месте стоял обветшалый храм, возведённый ещё при Иване Калите. Мастера Кривцов и Мышкин заложили в 1472 г. новое здание, но через два года их постройка рухнула. После этой неудачи Иван III пригласил из Болоньи итальянского зодчего Аристотеля Фиораванти, которому поручил возвести просторный нарядный храм по образцу Успенского собора во Владимире. Фиораванти значительно обогатил русское зодчество элементами архитектуры итальянского Возрождения с его строгой рациональностью и геометрической точностью. Ренессансные черты ярко проявились в полуциркульных очертаниях арок и закомар собора. Внутри храм поражал современников удивительным простором, обилием света и воздуха. Летописец отмечал: «Бысть же та церковь чюдна вельми величеством и высотою, и светлостью, и звонностью, и пространством, такова же преже того не бывала на Руси .». В 1504 г. из Италии в Москву приехал венецианский архитектор Алевиз Новый, который построил в Кремле здание великокняжеской усыпальницы — Архангельский собор (1505—1508 гг.). Русскому шестистолпному пятиглавому храму он придал чисто венецианские декоративные черты. Закомары превратились в полукруглые фронтоны с резными белокаменными раковинами, стены собора первоначально были покрашены в два цвета — красный и белый. Художественные находки Алевиза Нового полюбились русским зодчим больше, чем строгая геометричность Фиораванти. Их часто использовали в декоре московских храмов XVI в. С начала XVI столетия в Москве было построено много кирпичных приходских церквей в городских посадах. Эти небольшие здания предназначались для ежедневных богослужений и должны были вмещать всех жителей прихода. Поэтому потребовалось расширить внутреннее пространство храма. Столбы, поддерживавшие свод, занимали слишком много места. Чтобы избавиться от тесноты, их попытались убрать. Так возник новый, бесстолпный, тип храма, в котором кровля опирается прямо на стены. Наиболее раннее сооружение подобного тина — храм Трифона Мученика в Напрудной слободе (конец XV в.) От таких церквей оставался всего один шаг до шатрового храма-башни. В 1532 г. в честь рождения у царя Василия III наследника престола (будущего Ивана Грозного) была построена церковь Вознесения в Коломенском. Храм высотой 65 м, возведённый на горе над низменной поймой Москвы-реки, стал одной из вершин русского средневекового зодчества. Образцом для подобного тина храмов послужила так называемая сень-навес на столбах или колоннах — над царским местом в соборах. Сень — образ Божественной благодати, и в Коломенском храме она нисходит на великокняжескую семью и будущего государя Руси. Внутри шатровые храмы очень тесные. Они рассчитаны в первую очередь на созерцание снаружи. Во времена Ивана Грозного возник особый вид такой церкви — «букет» соединённых понизу шатровых башен. Самым ярким памятником подобного типа стал собор Покрова что на Рву (или храм Василия Блаженного). Он был возведен на Красной площади (1561 г.) в честь взятия русскими войсками Казани и стал художественной кульминацией исканий московской архитектуры XVI в. Его появление предвосхитило нарядное великолепие русского барокко. МОСКОВСКОЕ БАРОККО Новый архитектурный стиль выкристаллизовался к 8O—90-м гг. XVII в. Его отличительными чертами стали подчёркнутая живописность, обилие украшений и пол-нокровная жизнерадостность. Барочные постройки воплотили идеал «вертограда многоцветного», буйного райского сада, расцветшего прямо на земле. В Московском Кремле был поставлен нарядный Теремной дворец (1635— 1636 гг.). Его возводили зодчие Бажен Огурцов, Антип Константинов, Трефил Шарутин и Ларион Ушаков. Перший этаж (хоромы) — служебный, второй (главный) - жилой; над ними поднимается терем, окруженный открытым гульбищем — галереей. Вершиной старой хоромной традиции, при которой здание дробилось на множество отдельных помещении, связанных сенями и переходами, стал царский деревянный дворец в селе Коломенском, построенный в 1667—1671 гг. Семеном Петровым и Иваном Михайловым. Дворец, как живой организм, своенравно раскинулся на довольно большой площади, образовав прихотливую картину из башенок, шатров и лестниц разной формы. Поэт XVII в. Симеон Полоцкий сравнивал это сооружение с целым городом, подчёркивая его богатство и живописность: «Окна, яко звезд лик, в небе сияют, / Драгая слюда, что серебро, блистает». Московская архитектура XVII в. удивительным образом истолковала формулу: «Церковь—дом Божий». В строительстве храмов начинают применяться элементы жилых построек. Образцом для многочисленных подражаний стала церковь троицы в Никитниках (1631- 1634 гг.). Композиция этого храма складывалась постепенно, с неторопливой основательностью. Вокруг главного помещения сгруппированы приделы и трапезная, охваченные галереями с колокольней и шатровым крыльцом. Резные белокаменные наличники похожи на декор теремного дворца.
Кирпич всё чаще использовали как важный элемент украшения зданий. Церковь Троицы в Останкине (построена к 1683 г.) даёт прекрасное представление о богатстве и сложности приёмов кирпичного декора. По типу храм близок церкви в Никитниках, но все его стены покрыты кирпичным орнаментом, который дополнен терракотовыми плитками и полившими изразцами.
Наиболее совершенным произведением московского барокко стал храм Покрова Богоматери в селе Фили, построенный в 1690—1694 гг. в вотчине бояр Нарышкиных. Эта семья особенно покровительствовала распространению нового архитектурного стиля. В своих сёлах Нарышкины возводили по-светски нарядные многоярусные церкви, украшенные белокаменным декором. Благодаря этому стиль получил название нарышкинского барокко. Башнеобразная ярусная композиция церкви Покрова в Филях специально приспособлена под звонницу. Широкие лестницы образуют переход к склонам пологого холма. Сочетание белой фигурной резьбы по камню с краснoкирпич- ной кадкой придает храму необыкновенно праздничный облик. В последней четверти XVII столетия сложился новый тип боярских палат, напоминающий дворцы XVIII в. Дом князя В. В. Голицына в Охотном Ряду (168г.) пронизывала анфилада залов отделанных на «фряжский манер» (в итальянском стиле), стены были обиты золочёными кожами, в окна вставлены витражи, а в комнатах висели картины и зеркала. Однако во дворце Голицына ещё не прослеживается строгая симметричность плана, которая вскоре найдёт отражение в доме Ф.Я. Лефорта в Немецкой слободе, построенном зодчим Д. В. Аксамитовым в 1697-1698 гг. Замечательным произведением московской гражданской архитектуры XVII в. была Сухарева башня, выстроенная в два приёма - в 1692-1695 и 1698-1701 гг. - по проекту архитектора М. И. Чоглокова. Башню назвали в честь командира стрелецкого полка Л.П. Сухарева, выступившего на стороне Петра 1 во время Стрелецкого бунта. Верхний ярус занимала первая в России астрономическая обсерватория. Композиция здания напоминала голландские ратуши. Наиболее «европеизированной» московской постройкой того времени по праву считается церковь Архангела Гавриила - знаменитая Меншикова башня, - построенная в 1701—1707 гг. в усадьбе князя Л. Д. Меншикова архитектором И. П. Зарудным. Белый резной камень фасада сочетается с лепниной внутренних интерьеров. Нимфы и цветочные гирлянды придают облику здания подчёркнутую светскость. До пожара 1723 г. деревянный, обитый позолоченным железом шпиль поднимался над звонницей выше, чем колокольня Ивана Великого. По преданию, князь привёз этот 3O-метровый шпиль из Голландии. Меншикова башня стала связующим звеном между московским барокко и молодой архитектурой Санкт-Петербурга. МОСКОВСКИЙ КЛАССИЦИЗМ Живое художественное наследие Москвы составляют произведения русского классицизма. С 60-х гг. XVIII в. до 30-х гг. XIX столетия русская архитектура тяготела к единому универсальному стилю, охватившему все отрасли строительной деятельности. Облик Москвы в XVIII в. складывался из множества барских усадеб, куда постепенно проникла «регулярность» новой архитектуры. Законом классики стала строгая экономия художественных средств. Гладкие стены цокольных этажей, окна с тройным замковым камнем, отсутствие наличников, фасады, украшенные летними венками и масками, — вот отличительные черты особняков той эпохи. Благородная простота и сдержанность классицизма порывали с сочной щедростью барокко, его нервными изгибами и буйством чувств, которому отныне оказался противопоставлен ясный разум. Белые колонны портиков и лепные украшения выделяются на охристо-жёлтых или зеленоватых стенах. Штукатурка скрывает столь любимый прежде ярко-красный кирпич или дощатую обивку сруба. Именно в стиле классицизма выдержан облик старой столицы на рубеже XVIII—XIX столетий. В то время были построены десятки общественных зданий и сотни особняков. «При входе в Москву меня охватило удивление, смешанное с восхищением, — писал в 1812 г. один из офицеров наполеоновской армии, вступавшей в покинутую жителями столицу, — я ожидал увидеть деревянный город, как многие о том говорили, но, напротив, почти все дома оказались кирпичными и самой изящной, самой современной архитектуры. Дома частных лиц были похожи на дворцы, настолько они были богаты и красивы». ВАСИЛИЙ БАЖЕНОВ Родился Василий Иванович Баженов (1737—1794) в Москве, в семье церковного певчего. В 15 лет он сам нашёл себе учителя живописи, вместе с которым участвовал в восстановлении сгоревшего Лефортовского дворца. Именно там способного молодого человека заметил главный московский архитектор князь Д. В. Ухтомский. Баженова зачислили в Московский университет, затем направили учиться в Петербург, а в 1760 г. Академия художеств послала его завершать образование во Францию и Италию. Лишь в 1767 г. признанный мастер возвратился в старую столицу вместе с императорским двором. Здесь по протекции графа Г. Г. Орлова Екатерина II заказала Баженову строительство Большого Кремлёвского дворца. Архитектор с воодушевлением принялся за грандиозный проект. Громадное здание должно было занять всю южную часть Кремля. Два нижних этажа поражали воображение циклопической мощностью. Их стены делились бороздками на прямоугольные блоки, вдоль третьего и четвёртого этажей тянулась бесконечная колоннада. Чтобы расчистить место для здания-колосса, Баженов снёс часть крепостной стены и Тайницкую башню. Подрытый котлованами, кремлёвский холм начал оползать, возникла опасность разрушения древних соборов. В 1775 г. Екатерина II приказала прекратит строительство. Баженов тяжело переживал крушение своих планов. Моральную поддержку архитектор нашёл в кругу московских масонов — религиозно-философского братства, проповедовавшего духовное самосовершенствование и таинственные обряды. В 1775 г. он начал строительство загородной усадьбы императрицы в подмосковном селе Царицыне. На склоне холма зодчий «раскидал» в живописном беспорядке множество небольших готических павильонов из красного кирпича, отделанного резным белым камнем. В их декоре заметное место занимает масонская символика — шестилучевые звёзды, солнце с волнообразными лучами, трубящие ангелы, копья, трилистники. Именно она и вызвала гнев Екатерины II, когда летом 1785 г. заказчица посетила строившуюся резиденцию. Большинство зданий было приказано сломать, а саму усадьбу перестроить. Новый дворец императрица поручила закончить другому архитектору — М. Ф. Казакову, но здание так и осталось незавершённым. Ещё до царицынской катастрофы Баженов возвёл в Москве одно из самых красивых зданий — дом П. Е. Пашкова (ныне здание Российской государственной библиотеки). В 80-x гг. XVIII в. архитектор расположил роскошный дом на Ваганьковском холме, на склоне которого был устроен террасный сад, уничтоженный в 30-х гг. XX в. Фасад классического особняка с ротондой Баженов развернул на Боровицкую башню Московского Кремля. В 1792 г. зодчий покинул старую столицу, и его дальнейшее творчество было связано с Санкт-Петербургом. МАТВЕЙ КАЗАКОВ Настоящим «отцом московского классицизма стал Матвей Федорович Казаков (1738— 1812). Выходец из крестьянской семьи, ученик архитектора Д. В. Ухтомского, он всю жизнь работал в Москве. В 1768 г. судьба свела его с В. И. Баженовым. Самый значительный этап их совместной работы — проектирование Большого Кремлёвского дворца. Казаков трудился в Экспедиции кремлёвского строения под непосредственным руководством Баженова. Эти годы оставили глубокий след в творчестве зодчего.
Его первым крупным самостоятельным творением стало строительство московского Пречистенского дворца для Екатерины II. Здание сооружали спешно, осенью и зимой 1774—1775 гг., к приезду императрицы. Его возводили на сваях, а не па фундаменте, объединив при этом три старых каменных дома. Казаков пристроил к ним деревянный корпус с огромным залом и заново декорировал дворец. За сложнейшую работу он получил чин архитектора. На него посыпались заказы от двора и московской знати.
В 1775 г. зодчий закладывает для Екатерины II Петровский путевой дворец на Петербургском тракте (ныне Ленинградский проспект). Как и Царицынский ансамбль Баженова, этот дворец восходит к павильонам на Ходынском поле, возведённым двумя архитекторами по случаю празднования Кючук - Кайнарджийского мирного договора. Деревянные крепости располагались по берегам воображаемого Чёрного моря, роль которого играл просторный луг. Подобно им, мощный Петровский дворец со световым барабаном, увенчанным куполом, окружен «крепостной стеной» из одноэтажных корпусов и башенок. Одновременно со строительством путевого дворца Казаков начал проектировать здание Сената в Кремле. Сооружение этого внушительного присутственного места для московских чиновников заняло около десяти лет и стало одной из признанных вершин русского классицизма. Это яркое творение многими чертами восходит к неосуществленному баженовскому прототипу Кремлёвского дворца. Однако оно, не претендуя на «вытеснение» старого Кремля, органично вписалось в его ансамбль. Энергичный, далёкий от мечтаний, Казаков целые дни проводил на строительных лесах. Он сумел собрать вокруг себя способных учеников, создал мастерскую, одновременно работавшую на многих строительных площадках города. Не было такого уголка Москвы, который не украсили бы «дворянские гнёзда» работы Казакова — усадьбы Разумовских, Шереметевых, Гагариных, Демидова. В 1782 г. зодчий начал строительство здания Московского университета, которое велось в три этана с многочисленными переделками. После долгих исканий архитектор пришёл к старому тёплому образу просторной городской усадьбы. Не менее сложную задачу Казаков решал при возведении дома Благородного собрания (1784—1787 гг.), который, как и Пречистенский дворец, пришлось перестраивать из старого здания. Основное внимание зодчий уделил интерьеру, создав знаменитый Колонный зал Дворянского собрания с его белыми колоннадами и превосходной акустикой. Более чем за 40 лет творчества Казаков создал свою школу. Именно его ученики — И. В. Еготов, Ф. К. Соколов, О. И. Бове, Е. Д. Тюрин, А. Н. Бакарёв— возрождали Москву после пожара 1812 г. Сам мастер не пережил известия о гибели старой столицы в огне. Он скончался 26 октября 1812 г. в Рязани и был похоронен в Троицком монастыре. ЭКЛЕКТИКА В середине XIX в. на смену классицизму пришла эклектика. Этот стиль воспринимался современниками как отсутствие строгих рамок для творчества. Эклектика позволяла использовать элементы самых разных стилей. Основными заказчиками при сооружении вокзалов, торговых пассажей, банков, музеев, доходных домов, больниц выступали разбогатевшие промышленники. Они диктовали архитекторам свои вкусы, и их устраивало смешение стилей. Первоначально современники восприняли эклектику как возможность вовлечь в архитектуру широкий круг образов прошлого. В 1831 г. в статье «Об архитектуре нынешнего времени» Н. В. Гоголь предлагал создать улицу, которая вмещала бы в себя историю зодчества: « .стоило только пройти по ней, чтобы узнать всё». В 1906-1908 гг. Р. И. Клейн возвёл универсальный магазин «Мюр и Мерилиз» (ныне Центральный универсальный магазин - ЦУМ). Здание из железобетонных столбов-опор, несущих железобетонные же перекрытия этажей, архитектор облек в старинные готические «одежды». Благодаря необычности своего декора магазин выделялся среди окружающих домов. Одним из самых оригинальных московских особняков считается дом А. А. Морозова, построенный в 1894—1899 гг. архитектором В. А. Мазыриным. Путешествуя по Португалии, заказчик Арсений Абрамович Морозов был покорён средневековым замком в Синтре. По возвращенни в Москву он построил на Воздвиженке дом в «испано-мавританском» стиле. Выходящая на улицу часть украшена двумя башенками с затейливой каменной резьбой, а к стенам прилепились высеченные из камня раковины. Сейчас в этом здании расположен Дом дружбы с народами зарубежных стран. Со временем критики стали осуждать эклектизм за его чрезмерное потакание вкусам заказчиков. «Архитектура, копирующая со старых образцов, — писал русский архитектор В. П. Стасов, - .архитектура ловких людей, навострившихся в классах и . отпускающих товар на аршин и фунт . Угодно — вот вам пять аршин „греческого классицизма", а нет –вот три с четвертью итальянского „ренессанса" . а не то хороший ломтик романского, шесть золотников готики, а то вот целый пуд русского». РУССКО-ВИЗАНТИЙСКИЙ СТИЛЬ На основе эклектизма возник оригинальный русско-византийский стиль. Одним из лидеров нового направления стал архитектор К. A. Тон, по проекту которого в Кремле были сооружены здания Большого Кремлёвского дворца (1838— 1849 IT.) и Оружейной палаты (1844— 1851 гг.). К. А. Тон и работавшие вместе с ним зодчие Ф. Ф. Рихтер, Н. Н. Чичагов, В. А. Бакарёв попытались соединить регулярную симметричность классицизма с древнерусской декоративностью. Казалось, большие объёмы зданий и «правильная» планировка противопоказаны измельченному каменному кружеву. Однако Tону удалось добиться поставленной цели. С одной стороны, дворец и Оружейная палата благодаря тяжеловесной монументальности производят впечатление спокойствия и силы. С другой — они тактично вписываются в уже сложившуюся архитектурную среду Кремля, не подавляя ансамбль Соборной площади, а, наоборот, уступая ему первенство. В 1873-1877 гг. архитекторы И. А. Монигетти и Н. А. Шохин применили «русский стиль» для здания Политехнического музея, обогатив постройку кирпичным орнаментом. Примерно тогда же на Красной площади архитекторы В. О. Шервуд и А. А. Семенов возвели здание Исторического музея. Зодчие копировали детали декора из древнерусских рукописей, архитектуры Останкинской церкви, Коломенского дворца и даже предлагали украсить фасад изразцовым ковром. Вслед за Историческим музеем были возведены новые Верхние торговые ряды (ныне ГУМ). В 1888 г. на конкурсе, устроенном московскими купцами, победил проект архитектора А. Н. Померанцева. Вдоль трёх широких проходов он разместил в два этажа около тысячи магазинов. Эти пассажи были перекрыты стеклянными крышами. Декоративная отделка напоминала старинные постройки Ростова Великого. МОДЕРН На рубеже XIX—XX вв. возник стиль модерн, заметно потеснивший эклектику. Эти два направления сосуществовали и накладывались одно на другое. В России модерн оказался явлением чисто московским и оставил в старой столице настоящие шедевры. Авторы модерна проектировали здание «изнутри наружу», облекая комнаты, лестницы, кухни и залы оболочкой внешних стен. Одним из первых московских сооружений в стиле модерн стала гостиница «Метрополь». Её построили в 1899—1905 гг. но проекту архитекторов В. Ф. Валькота и Л. Н. Кекушева. Красный гранит цоколя оттеняет гладкие оштукатуренные стены верхних этажей, завершенных огромным панно—живописной майоликовой картиной М. А. Врубеля «Принцесса Грёза». Небольшие готические башенки венчают фасад.
Обращение к прошлому в модерне мыслилось как ряд неуловимых намёков, а не цитирование исторических образцов. Поэтому архитекторы, работавшие в этом стиле, стремились эмоционально истолковать древнерусское зодчество. В 1900—1905 гг. но проекту художника В. М. Васнецова было возведено здание Третьяковской галереи в неорусском стиле. Её фасад увенчан крупным белокаменным гербом Москвы с изображением Георгия Победоносца. Художник создал фантазию на древнерусскую тему, напоминавшую, по словам современников, заставку из средневековой летописи.
КОНСТРУКТИВИЗМ Уже в первые годы советской власти стала складываться школа архитектурной молодёжи, жаждавшей решительно порвать с традициями «буржуазного» зодчества. Язык нового направления возник в условиях жесточайшего дефицита средств и строительных материалов. «Нам приходилось снижать стоимость каждого кубометра стройки, — писал о той поре советский архитектор В. А. Веснин, — экономить каждую бочку цемента, каждый фунт гвоздей». Новый архитектурный стиль — конструктивизм — оставил неизгладимый след в облике Москвы 20-х гг. Конструктивисты считали, что новое искусство должно создавать материальную среду для жизни. Полезность вещи приравнивалась к её красоте. Широкое обсуждение вызвал проект монумента третьего интернационала работы В.Е.Татлина (1919-1920гг.). Он был выполнен в виде башни. Её составляли две громадные спирали, на каждом витке пересекающие наклонную металлическую мачту. Татлин утверждал, что сталь и стекло — наиболее подходящие материалы для современной архитектуры. Подобная мысль была близка многим деятелям искусства. Создавать строения будущего, по словам поэта Велимира Хлебникова, следовало «азбукой согласных из железа и гласных из стекла». Во второй половине 20-х гг. при каждом крупном предприятии Москвы открывался рабочий клуб. Наиболее ярким примером пролетарского конструктивизма стало здание Клуба коммунальников (ныне Дом культуры имени И. В. Русакова) на Стромынской площади, построенное К. С Мельниковым в 1927— 1929 гг. Архитектор разделил зрительный зал на секции, которые легко могли превращаться в отдельные аудитории. Снаружи здание напоминает огромным болт вкрученный в землю. В 1929— 1930 гг. по проекту Мельникова был построен клуб кожевников «Буревеетннк» на Рыбинской улице в Сокольниках. По мысли создателя, фойе могло переоборудоваться в плавательный бассейн, при этом партер убирался, пол раскрывался, а ряды кресел в боковых частях зала становились трибунами. Совсем новым типом здания научно-просветительского характера стал Планетарий на Садовй-Кудринской улице, построенный в 1927—1929 гг. архитекторами М. О. Барщем и М. И. Синявским. Теоретик конструктивизма А. М. Ган назвал Планетарий «оптическим научным театром». Над круглым залом был сооружен железобетонный параболический купол, который с тех пор сделался символом научного знания и технического прогресса. Необычным явлением для архитектуры 20-х гг. с её культом обобществления быта был особняк. Но именно тогда, в 1927—1929 IT., в Москве, в Кривоарбатском переулке, появилась одна из самых удивительных жилых построек — дом архитектора К. С. Мельникова, созданный по его проекту. Это сочетание двух врезанных один в другой цилиндров с плоской, полностью остекленной гранью со стороны фасада. Заднюю часть дома составляет сетка из шестиугольных окон. ПЛАН РЕКОНСТРУКЦИИ МОСКВЫ В самом начале 30-х гг. в Москве был проведён конкурс на план реконструкции города. Большая часть проектов основывалась па радикальной ломке уже существующих зданий. Немецкий архитектор и градостроитель Э. Май предлагал отказаться от единого города и заменить его системой «городов-коллективов». Французский архитектор и теоретик архитектуры III. Э. Ле Корбюзье считал, что в Москве почти нет ценных памятников архитектуры, поэтому город следует снести и освободит место для нового, с жёсткой прямоугольной планировкой. Требование жюри, «чтобы проект учитывал окружающие исторические памятники и не вступал с ними в кричащее противоречие», вызывало бурю возмущения многих архитекторов и критиков. Им «кричащее противоречие» виделось в том, что «памятники социалистического строительства» могут войти в единый ансамбль с «древними, носящими печать классово чуждой эпохи». Реальная перепланировка Москвы началась задолго до утверждения какого-либо проекта. Вместе с завершением строительства каменного Мавзолея В. И. Ленина в 1930 г. была проведена реконструкция всей Красной площади. По обеим сторонам мавзолея воздвигли трибуны для гостей в виде пологих ступеней. Первоначально они были бетонными, и лишь в 1974 г. их заменили гранитными. Саму площадь вымостили брусчаткой из диабаза, сменившей булыжник. Пaмятник Кузьме Минину и князю Дмитрию Пожарскому перенесли к Покровскому собору (храм Василия Блаженного). В следующем, 1931 году снесли Воскресенские ворота, мешавшие движению демонстраций, а еще через пять лет — целый квартал за храмом Василия Блаженного. В 1933 г. работу планировочной мастерской, создававшей проект Генерального плана реконструкции Москвы, возглавили архитекторы В. Н. Семенов и С. Е. Чернышёв. Их план был утвержден в 1935 г. Он предусматривал произвести крупные изменения центра города: расширить и выпрямить многие улицы, перенести дома вглубь, проложить новые проспекты параллельно Арбату и улице Кирова (ныне Мясницкая), для того чтобы снять транспортную нагрузку со старых улиц. На архитекторов давила инерция отрицательного отношения к зодчеству прошлого, столь характерная для 20-х гг. Отвечая своим оппонен-там, требовавшим немедленно сломать все дореволюционные сооружения, Семенов писал: «Для реконструкции нужны решительные меры. Нужна хирургия. Но когда нужен хирург, не приглашают палача». Даже при таком «мягком» для того времени подходе Москва потеряла очень много памятников русской архитектуры XVI—XVII вв. Были снесены Сухарева башня, возвышавшаяся посреди Колхозной площади (ныне Сухаревская) и мешавшая проезду; палаты Голицына; многие церкви: Успения на Покровке, Николая Чудотворца Большой Крест на Ильинке, Казанский собор на Красной площади (ныне восстановлен) и др. В 1932 г. был реконструирован Охотный Ряд, между Моховой улицей и Александровским садом оказались снесены кварталы обветшавших лавок. На их месте появились Дом совета труда и обороны (ныне Государственная дума), гостиницa Моссовета (ныне «Москва»). В 1934 г., после сноса значительной части Китайгородской стены. Театральный и Китайгородский проезды превратились в магистрали. Были расширены и перепланированы такие старинные московские улицы, как 1-я Мещанская, Болышая Калужская, Большая Дорогомиловская и др. Особенно серьёзную реконструкцию пережила улица Горького (ныне Тверская), многие дома которой всего за одну ночь были передвинуты. Благодаря этому ширина улицы увеличилась с 16 до 60 м. Архитекторов увлекла сама масштабность идеи — улицы, как тогда считалось, должны были стать проходимыми не только для машин, но и для садящихся и взлетающих самолётов. Эта часть плана, конечно, не осуществилась, но благодаря её «широкому замаху» полтораста московских улиц покрылись асфальтом и брусчаткой, на них появилось электрическое освещение.
Принципам Генерального плана реконструкции Москвы 1935 г. следовали многие градостроители второй половины XX в., например английский архитектор П. Аберкромби при проектировании послевоенной реконструкции Лондона. «ЛЕДЯНЫЕ ГЛЫБЫ», ЧАСЫ И КУПОЛА После XX съезда КПСС и развенчания культа личности Сталина архитектура советского «классицизма» с её монументальными формами и дорогими отделочными материалами ушла в прошлое. Вновь, как в 20-х гг., она уступила место предельно дешёвой и лишённой внешнего декора застройке. В поисках выразительных средств архитекторы 60-х гг. обратились к опыту латиноамериканских инженеров, создавших стиль «ледяных глыб». К концу 50-х гг. он уже широко применялся в Западной Европе и США при строительстве стеклянных небоскрёбов. Московские строители также пришли к идее использовать большие поверхности остекления, чтобы при минимальных затратах придавать зданиям нарядный облик.
Эталоном монументального здания новой эпохи стал Кремлёвский дворец съездов (ныне Государственный Кремлёвский дворец) в Московском Кремле (архитекторы М. В. Посохни, А.А.Мидоянц, Е. Н. Стамо, п. П. Штеллер, Н. Н. Щепетильников). Открытие этого сооружения было приурочено к XXII съезду КПСС в 1961 г. Его место в ансамбле Кремля до сих пор вызывает ожесточённые споры, поскольку дворец выглядит чужаком в окружении старинных и древних зданий. Однако благодаря стеклянной облицовке, в которой отражаются стены Кремля и главы соборов, окружающие здания словно «входят внутрь» дворца. В 1963—1968 гг. целый коллектив архитекторов (М. В. Посохни, А. А. Мндоянц, Г. В. Макаревич, Б. И. Тхор, И. А. Покровский и др.) трудился над прокладкой проспекта Калинина между Арбатской площадью и Садовым кольцом. По южной стороне проспекта возвышаются четыре 26-этажных административных здания в форме приоткрытых книг. Их цоколи имеют два подъемных и два наземных этажа, в которых размещаются универмаги, рестораны, парикмахерские, авиакассы. По северной стороне расположены пять 25-этажных жилых домов. Проспект рассчитан на наблюдение из окна автомобиля — его высотные здания создают ритмичный рисунок улицы. Однако это впечатление теряется при пешей прогулке. За Садовым кольцом у Москвы-реки расположен один из самых выразительных московских «небоскрёбов» — административное здание Совета экономической взаимопомощи (СЭВ), возведённое в 1964— 1968 гг. архитекторами М. В.Пocoхиным, А. А. Мидоянцем, В. А. Свирским. 31-этажный корпус в виде книги с растрёпанными ветром страницами образован двумя изогнутыми пластинами. Сплошной блеск стеклянных окон дополняет облицовка светло-сиреневой керамической плиткой, которая мерцает на солнце. В 70-х — начале 8O-x гг, архитекторы вновь начинают использовать дорогостоящие материалы — мрамор и гранит. Теперь декору зданий отводится важное место. Усиливается стремление выразить внутреннюю сущность постройки рисунком её внешних форм. Так, в 1977 г. было возведено здание ТАСС (Телеграфное агентство Советского Союза) на площади у Никитских ворот, с окнами высотой в два этажа, напоминающими экраны телевизоров. В 1971 г. было завершено здание нового цирка на проспекте Вернадского. Особую выразительность ему придал складчатый купол, напоминающий шатёр передвижного цирка шапито. К летней Олимпиаде 1980 г. в Москве появилось немало новых спортивных зданий. Велотрек в Крылатском, построенный в 1976—1979 гг. архитекторами Н. И. Ворониной и А.Г. Оспенниковым, отличает пологий купол с приподнятыми краями, напоминающий плывущего ската. Морскую тему продолжает универсальный спортивный зал «Дружба» в Лужниках, возведённый в те же годы. Благодаря железобетонному шатру зал похож на гигантскую морскую звезду. В 70-х — начале 80-х гг. XX столетия Москва пережила настоящий строительный бум: её новые общественные сооружения с размахом и помпезностью подтверждали статус одной из крупнейших столиц мира. Именно тогда были возведены здания Совета министров на Краснопресненской набережной (1981 г.) и Агентства печати «Новости» на Зубовском бульваре (1977—1980 гг.), гостиничный комплекс « Измайлово» (1980 г.) и гостиница «Космос» (1976—1979 гг.). Их объединяет ощущение стабильности и достатка, выраженное в мощных формах построек и дорогой облицовке, далёкой от декоративности. Заключение. Со времен собирания русских земель никогда не теряла Москва ведущих позиций в экономической, политической и культурной жизни страны, даже если становилась вторичной столицей. История Москвы и московской архитектуры типична для крупного русского города. Типичность Москвы в том, что все происходящее в ней повторяется (разумеется, в ином масштабе) в других крупных русских городах. И все же Москва неповторима. С известной долей условности можно сказать, что облик современной Москвы имеет как бы три «лица». Во-первых, это Кремль, Китай-город, Арбат, Замоскворечье, т. е. та Москва, от которой «веет древностью благоуханной». Во-вторых, это ансамбли и сооружения 1930 – 1950-х гг. – Тверская улица, набережные и парки, новые предприятия, высотные дома. Третья составная часть нашего города (самая большая) – это огромные районы в общем-то однотипных жилых домов, занявших все свободное пространство. Таким мы - москвичи 21в.- видим наш столичный город. Список используемой литературы. 1.Энциклопедия «Российские столицы Москва и Санкт-Петербург», М., Аванта+2001г. 2. Астафьева - Длугач М.И. Рассказы об архитектуре Москвы. – М., 1997г. 3. Бусева – Давыдова И.Л., Нащокина М.В. Архитектурные прогулки по Москве.- М.,1996г. 4.Лихачев Э.А. О семи холмах Москвы. – М.,1990г. 5.Сытин П.В. История планировки Москвы. – М., 1950г. 6.Памятники архитектуры Москвы. – М., 1997г. 7.Николаев Е.В. Классическая Москва. – М., 1975г.