«Проблема взаимоотношений Руси и Степи в книге О.Сулейменова «Аз и Я»

Федеральное агентство по образованию ГОУВПО ТГПУ им. Л. Н. Толстого Кафедра отечественной истории Курсовая работа на тему: «Проблема взаимоотношений Руси и Степи в книге О.Сулейменова «Аз и Я» Выполнил: студент гр. 1В Вялов А.И. Проверил: профессор, д.и.н. Володина Т.А. Тула – 2006. План. I. Введение. II. Основная часть.

1. Об авторе. 2.Истоки книги. 3. «История глазами поэта». 4. «Самая антирусская книга» или протест против догм? III. Заключение. I. Введение. «Не осознавая прошлое, заблудимся в настоя- щем, как Иваны и Ахметы, не помнящие родства друг с другом…» (О. Сулейменов) Тема взаимоотношений Руси и Поля всегда была актуальной и остаётся таковой и по сей день.

На характер их взаимодействия так же существуют разные точки зрения, и в советской науке преобладало мнение о постоянном противоборстве этих двух миров с разными морально-этическими установками, социально-экономическим строем, с разной политической системой. Любая теория, которая длительное время не критикуется, не опровергается, со временем превращается в идеологический монолит, разбить коий крайне трудно.

В результате тот, кто попытается его разрушить, будет им придавлен. Особую опасность такой исход представляет для исторической науки, формирующей мировоззрение и правильное понимание нынешней действительности и помогающей на основе анализа ошибок прошлого избежать подобного в будущем. Что касается рассматриваемого вопроса, то здесь имеет значение и то, что он затрагивает межнациональные отношения и внутри нынешней России и с союзными республиками, а потому относиться к нему надо крайне

деликатно. То, как рисовала рассматриваемую проблему советская наука, на наш взгляд, само по себе могло спровоцировать всплеск конфликтов на этнической почве. Одним из первых, кто попытался сдвинуть эту скалу, был казахский поэт Олжас Сулейменов. Он выдвинул просто революционные, из ряда вон выходящие по тем временам идеи, рушившие многие устоявшиеся положения исторической науки. Главная идея его «Азии» – неконфликтность

Руси и Степи, то есть не только невраждебные, но напротив – достаточно лояльные отношения друг к другу. В книге показываются тесные культурные и кровные связи, основанные на династических браках. Тем самым опровергается мысль о взаимной неприязни. «Аз и Я», потому ещё важна, что заставила людей осмыслить по новому многие вещи. Не зря она наделала столько шума. Она есть своего рода призыв к критическому отношению ко всяким теориям,

призыв к развитию, не потерявший значения и поныне. II. Основная часть. 1. Об авторе. Сулейменов Олжас Омарович (18.05.1936). Казах, поэт, общий деятель, Член КПСС с 1969 года. Окончил геологический факультет КазГУ (1959г.) и Литературный институт имени А. М.

Горького (1961г.). В 1962 – 71 литературный сотрудник газеты «Казахская правда», главный редактор сценарно-редакционной коллегии киностудии «Казахфильм», заведующий отделом журналистики «Проетор», 1971-81 секретарь правления СП Казахстана, 1981-83 председатель Государственного комитета Казахской ССР по кинематографии. С 1972 председатель Казахского комитета по связям с писателями стран

Азии и Африки. С 1983 первый секретарь правления СП Казахстана, секретарь правления СП СССР (1984). С 1989 председатель движения «Невада-Семей». Олжас Сулейменов пишет на русском языке, однако его творчество тесно связано и с традициями устной и письменной казахской традиции. Первая книга стихов и поэм «Аргамаки» издана в 1961. Поэма «Земля, поклонись человеку!», вышедшая в том же году, посвящена подвигу

Ю.А. Гагарина. Сборники стихов «Солнечные ночи» (1962), «Ночь – парижанка» (1963), «Доброе время восхода» (1964;премия Ленинского комсомола), «Год обезьяны» (1967), «Глиняная книга» (1969). В 1970 г. – сборник стихов и прозы «Над белыми реками». Для Сулейменова характерны широта и сложность поэтических ассоциаций, философичность и публицистичность, эмоциональная напряжённость. По его сценариям поставлены фильмы «Земля отцов» (1966), «Синий маршрут»

(1968). В 1975 г. вышла книга «Аз и Я», наделавшая много шума. Переиздана в 1990 г. 2.Истоки книги. Первое издание этой книги вышло в свет в 1975 г.(2-е лишь через 15 лет) и сразу же получило бурный отклик как в обществе, так и высших научных и политических кругах. В адрес писателя слышались как возгласы одобрения, так и резкие нападки, что говорило о её важности. Но откуда появилась идея сего, прямо сказать, нестандартного произведения?

Этому посвящена данная глава нашей работы. Всё началось с того, что в 1960-м году профессор Литинститута В. М. Сидельников предложил Сулейменову для курсовой работы тему «Тюркизмы в «Слове о полку Игореве». Последний увлёкся этой темой не на шутку, по его словам, и стал обнаруживать в СПИ гораздо больше тюркизмов, чем было принято считать. В силу природной двуязычности писателя ему стали открываться в «Слове…» те грани, которые не были доступны

моноязычным писателям. В рамках своего исследования он переработал множество работ по СПИ а также уйму русских летописей, тюркских, скандинавских и монгольских письмён. Но всё ли так просто? По нашему мнению, есть и иные, более глубинные причины обращения Сулейменова к рассматриваемой теме. Дело в том, что в советской науке того времени господствовало мнение о незначительном влиянии тюркоязычных народов на Русь.

На наш взгляд это несколько неточное утверждение, поскольку столь длительное сосуществование не могло не наложить существенный отпечаток как на Русь, так и на её восточных соседей. Эта же мысль красной нитью проходит через всё произведение Сулейменова. Он, по его же словам, «протестовал против попыток, а точнее, традиций рассматривать историю народов вне связи с человечеством». К такому выводу его могло привести сознание того, что, несмотря

на все попытки создать видимость всеобщего единения, общественным наукам не удалось в советских людях сознание общности. Хотя это предположение можно оспорить. Всё опять же упирается в достаточно долгое совместное проживание, однако, уже в рамках одного государства. Тут мы имеем в виду не только Советский Союз, но и Российскую Империю, и Московское царство, так как, несмотря на меняющийся общественно-политический строй,

это всё же одна страна. Так же отчётливо проступает идея неконфликтности Руси и Поля, но об этом в следующей главе. 2. «История глазами поэта». Это название дано главе неслучайно. Именно так можно определить жанр рассматриваемой книги. Она представляет собой своеобразный сплав публицистики с тщательным лингвистическим анализом. В этом и заключена её главная особенность – история народов через историю их литературы.

Данный путь исследования даёт возможность через литературные образы понять культуру, менталитет народа, его связи с другими этносами и соответственно ту степень взаимного влияния их друг на друга, какое в принципе и формирует историю. Однако без связи с данными исторической науки как таковой они могут привести к ошибочным выводам. Лишь на основании кропотливого анализа и сопоставления различных данных возможно получение наиболее достоверных ответов на интересующие вопросы.

Итак, что же представляет история глазами Олжаса Сулейменова? Чтобы ответить на данный вопрос, углубимся в книгу. В ней поэт рассматривает историю взаимоотношений Руси и Дикого Поля через анализ «Слова о полку Игореве». Говоря об истории «Слова…» и его исследования, автор яро критикует, по его выражению, «казённый патриотизм», на службу к которому переходит наука вследствие

роста национального самосознания. В связи с этим имеет место фальсификация фактов либо их неверное освещение «в угоду возникающему на прошлое взгляду». Что касается его отношения к скептикам, то здесь видна большая лояльность. Автор пишет о большом вкладе в науку последователей скептической школы, которые «прошли через «пытку» патриотической критики» . Из этого можно сделать вывод о его склонности к скептицизму, хотя поэт и говорит о таком его недостатке, как излишняя категоричность.

О его лояльном отношении к «расследующим» (от греческого skeptikos- разглядывать, расследовать) говорит и тот его вывод о настолько сильных доводах последних, усомнившихся в конце XVIII века в подлинности «Слова…», что все два века его изучения оказались посвящены вопросу о подлинности. Однако интересна версия самого Сулейменова, явившаяся своего рода компромиссом в споре скептиков и апологетов, но ряд положений которой по поводу уничтожения церковью древнерусских рукописей нехристианского

содержания вызвал бурю негодования. В ней (версии) говорится о «драме «Слова…» в 4-х актах. Смысл данной точки зрения в том, что «Слово…» - литературный памятник двух «временных срезов» - XII и XVI веков и является результатом творчества Автора и Переписчика соответственно. Что касается анализа самого СПИ, то гипотезы, приведённые Сулейменовым, на наш взгляд, достаточно обоснованы, а факты достоверны.

Облегчает понимание написанного хронологическое изложение комментариев отдельных так называемых «тёмных мест» СПИ. В целом структура произведения не вызывает нареканий, хотя не совсем понятен принцип расположения некоторых глав (что, впрочем, не такой уж большой недостаток). О тщательной проработке трудов других авторов по исследуемой теме говорит обилие имён и фамилий с соответствующими комментариями по поводу их точек зрения: встречаются сочинения в диапазоне по времени написания от начала

XIX века до современности. Как и во многих древнерусских текстах, в СПИ есть немало так называемых «тёмных мест». Появились они, вероятно, вследствие ошибок и неточностей, допущенных переписчиками, каких-то слов не понявших или интерпретировавших их по-своему. Вследствие какой из перечисленных причин они не появились, уже не суть важно, главное – мы не до конца можем верить источнику, нет достаточной ясности для однозначного толкования событий (впрочем, полное

единство мнений не характерно для истории в целом даже при огромном количестве достоверного материала). Так и «Слово…» как «памятник двух временных срезов» имеет свои загадки. Крайне интересен взгляд Сулейменова на сам поход Игоря. Здесь он подвергает официальную версию советской исторической науки о патриотических побуждениях князя Игоря и приводит совершенно противоположную точку зрения.

Он прежде всего ставит вопрос о странности предмета выбора, аргументируя это прежними союзами Игоря с половцами. И, конечно же, по-иному трактует мотивы и чувства, побудившие новгород-северского князя к походу: он утверждает, что Игорем двигали не патриотические чувства, а «непомерное честолюбие». Вот как описывает поэт мотивы, токавшие князя на этот поход: «Русь окрепла, степь ослабела. Чтобы войти в Киев, нужно завоевать расположение народа киевского, бояр и

Чёрных клобуков. А это значит – нужно добить степь, дойти до края её, до Дона, завоевать мифический град Тмуторокань, потерявшийся где-то на окраинах Дашти-кипчака, выйти к морю и тем добыть славу великого полководца, погромче Сятославовой. Не Святослав, а именно Игорь должен покорить степь, чего не удавалось ни одному из русских князей Успеть это сделать раньше, чем Святослав двинется в

Поле » Сулейменов подвергает сомнению и текст раскаяния Игоря: «… скорее сочинён летописцем, ибо фигура раскаяния – необходимое звено в христианской диалектике образа грешника. Ведь и поражение на Каяле это наказание Божье. Всепрощение христианское распространилось и на Игоря». Об этом говорят, по словам писателя, и летописи, пишущие, что не половцы даже, а русские князья,

подобные Игорю «несут розно на русскую землю». Сие мнение шло вразрез с толкованием данного поступка ведущим специалистом по «Слову…» Д.С. Лихачёва, который писал: «Совесть государственного деятеля, совесть князя – это то самое, что бросило и героя «Слова о полку Игореве» князя небольшого Новгород-Северского княжества на Игоря Святославича в его безумно смелый поход. С небольшим русским войском

Игорь пошёл навстречу верному поражению во имя служения русской земле, побуждаемый к тому своей проснувшейся совестью одного из самых беспокойных и задиристых русских князей своего времени» . Также Лихачёв присваивает Игорю черты рыцаря-великомученника, пострадавшего за русскую свободу: «Высокое чувство воинской чести, раскаяние в своей прежней политике , преданность новой - общерусской, ненависть к своим бывшим союзникам (половцам) – свидетелям его позора – муки страдающего самолюбия – всё это двигало

им походе» . Мнение Сулейменова, на наш взгляд, является наиболее правдоподобным при объяснении данного поступка. Действительно, лишь с точки зрения живущих через 8 веков можно объяснить сие высочайшими мотивами служения Отечеству. 5. «Самая антирусская книга» или протест против догм? История этой книги, как уже было сказано во второй главе, многострадальна. При своём выходе в свет она получила такую порцию критики со стороны влиятельных учёных и различных

печатных изданий, что удивительно - как её автор не был репрессирован? (Сам поэт в своём интервью газете «Правда» сказал: «Меня познакомили с проектом постановления бюро, где было в нескольких местах: «исключить из партии…», «освободить от работы…». Речь шла о Председателе Комитета по печати, директоре издательства, выпустивших книгу. Автора репрессии не касались. Только покаяние» ).

Попробуем разобраться. Год 1975-й: ушли в прошлое сталинские порядки, чуть более десяти лет прошло с окончания периода хрущёвской «оттепели», на дворе эпоха «застоя». Время ослабления советско-американского противостояния, подписание Заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. Внутри страны господствует «концепция развитого социализма», не за горами принятие новой

Конституции СССР. Вместо сурового «отца народов» появился увешанный орденами осторожный и консервативный В.И. Брежнев. Отголоски литературных баталий докатились и до него. Когда же он вынужден был прочитать «Азию», то ответ на вопрос о наличии в книге национализма был краток: «Ни … там никакого национализма нет!» Эта «рецензия» как нельзя лучше показала пример здравомыслия главы огромного многонационального государства, трезво оценившего содержание и смысл книги, не поддаваясь

влиянию мнений номенклатуры и авторитетных учёных, чьё «застывшее» мнение порой бывает ошибочно. Именно с подобным мнением, на наш взгляд, и выступил академик Б.А. Рыбаков на заседании Академии наук СССР, посвящённой обсуждению новой книги и назвал «Азию» «самой антирусской книгой» . Он, как выразился Сулейменов, «задал, так сказать, тон» и тем самым по сути определил направление обсуждения. Но что же там, в этой книге, было «антирусского»?

Указание на большое количество заимствованных слов? Вряд ли. Любой язык – это «сборная солянка» слов и выражений, когда-либо заимствованных у соседей, и собственных слов, на формирование которых в той или иной степени опять же влияет геополитическое расположение страны, поскольку она, как правило, не изолирована от остального мира. Следовательно, в наличии в составе русского языка скрытых и явных тюркизмов нет ничего удивительного

по причинам, ранее пояснённым. Кстати, весьма и весьма интересны определения происхождения и значения некоторых слов, и здесь трудно удержаться от цитаты, из которой частично вытекает следующая версия столь яростных нападок на писателя: «… обобщающие названия тюркского населения южнорусских степей с X по XII века составляют, по-моему, две семантические группы. I. Этнонимы, образованные от терминов родства: 1)

Торки – «родственники жены» (торкiн). 2) Печенеги – «свояки» (паджанак). II. Этнонимы, образованные от «хозяйственных» и географических терминов: 1) Кощей – «кочевник» (кощщi). 2) Паган – «пастух» (паган). 3) Язычник – «степняк» (йазык - нiкi). 4) Толковин – неудачная калька предыдущего слова. Только в «Слове о полку Игореве». 5) Половец – «степняк» - калька «язычника».

Отдельно стоит «берендей» - «предавшиеся» или «подданные». Это уже кличка, данная кипчаками кочевникам, поступившим на службу к русским князьям (берiндi). «Чёрные клобуки» - калька тюркского самоназвания «Каракалпак». «Ковуи» - передача казахского родового термина «кобуй» . Итак, перейдём к следующей версии: книга явилась смелым и неожиданным выпадом против господствовавшей точки зрения на постоянную вражду между Русью и Степью.

Этот вариант, по нашему мнению, наиболее вероятен. Всё дело в том, что Сулейменов высказал и попытался доказать идею вполне мирного сосуществования двух разных миров – оседлого и кочевого. Как аргументы он приводит сведения о многочисленных династических раках русских князей с дочерьми степных владык и другие доказательства. Например, что касается торков, то здесь в доказательство приведены названия поселений на теооитории

киевского государства: Торчиново городище, село Торское – Харьковщина, урочище Торч, Торчин, река Торчанка (приток Уши), село Торчица на реке Торчице, село Торчевский степак, река Торча, Торчицкое взгорье (Киевщина), город Торчин на Волыни, село Торчицы в Чёрной Руси, город Торчин, город

Торков (в Подолии). Особенно писатель отмечает город Торческ в Поросье: «… в истории военных столкновений князей удельного периода играет роль центра, к которому тянулись другие торкские поселения». И далее он высказывает идею, которая в принципе вполне вероятна: «Торки жили не только в тех городах, которые сохраняют в своих названиях. Они вероятно составляли значительный элемент в смешанном населении южнорусских городов и поселений»

. Помимо лингвистического анализа интересную летописную легенду XI века приводит Сулейменов в качестве доказательства о мирном сосуществовании русичей и ковуев: «… хан Редедя (Ер-дада), правивший народом косог, предложил Мстиславу Храброму вместо боя поединок на условиях: всё моё переходит к тебе. И войско, и весь народ становится рыцарской добычей.

Мстиславу Бог помог и он «зарезал» Редедю.И увёл косогов в Чернигов». И далее: «Потомки их верой и правдой служили Ярославу Черниговскому, который отпустил часть своей тюркской дружины с Игорем, и они полегли все до единого на берегах Каялы. <…> Потомки мстиславских аксогов в XII веке выступают под именем – ковуй» .

Так же заслуживает должного внимания и версия по вопросу «свои – чужие». По словам Сулейменова, понятия «свой» и «чужой» в XII веке лишены этнической окраски в отличие от XIV или XVIII веков. Здесь поэт высказывает точку зрения о том, что «своими» были те, кто в данный момент мог быть полезен князю, в том числе это могли быть и половцы, «чужими» те, кто мешал ему в его захватах

или покушался на его владения. Из ряда вон выходящей кажется на первый взгляд трактовка понятий «Русь» и соответственно «русский»: «Русь» у писателя XII века обозначала лишь киевскую землю и не включала Суздаль, Новгород, Рязань и некоторые другие города с прилегающими территориями. «Русский» - в большинстве случаев обозначало «киевский». Но это лишь сначала. На самом деле достаточно вспомнить историческую обстановку

XII века а также данные письменных источников и всё становится на свои места. III. Заключение. Итак, наша работа закончена. Какие же можно сделать выводы? Во-первых, поэт Олжас Омарович Сулейменов – личность уникальная и неповторимая (на наш взгляд). Он стал одним из представителей молодой казахской интеллигенции, выросшей в 1960 – 70-х годах после долгих лет притеснений и репрессий времён Сталина.

Он был едва ли не первым, кто осмелился выступить против официальных версий науки, подойти к «монолиту» критически. Своей книгой он взбудоражил и общественную мысль, заставив людей по-новому взглянуть на свои корни. Таким образом поэт попытался дать людям чувство единства между народами Советского Союза, которое тщетно пыталась насадить официальная пропаганда, но никак он не желал взрыва расистских настроений, как это представил академик

Борис Александрович Рыбаков, резко высказавшись об «Азии» и назвав её «самой антирусской книгой». Не случайно эпиграфом к введению данной работы мы выбрали следующую мысль, высказанную Сулейменовым в интервью корреспонденту газеты «Правда» Г. Дильдяеву: «Не осознавая прошлое, заблудимся в настоящем, как Иваны и Ахметы, не помнящие родства друг с другом…»

Вот она – ключевая фраза для понимания сущности книги. Смешение культур, народов. По словам поэта, он лишь «пытался найти следы этих богатейших взаимодействий…» Он утверждает, что «контакты Руси и Поля нельзя сводить только к крови, пролитой во вражде. Кровью и роднились» . И как можно с этим не согласиться Это нормальный вывод здравомыслящего человека. К тому же он подтверждён тщательнейшей проработкой как

первоисточников, так и многочисленных работ по рассматриваемой проблеме. Также нельзя упрекнуть автора в плохом знании истории. Так это и естественно: нельзя изучать такой вопрос не зная исторических условий. На наш взгляд, версии, изложенные в книге не есть целиком правильные и с некоторыми из них, безусловно, можно и нужно спорить, они дают повод к спору, в котором, как известно, рождается истина.

Список использованной литературы: О. Сулейменов. «Аз и Я», Алма-Ата, 1975 г. О. Сулейменов. «Аз и Я»: о судьбе книги. // «Правда», 1989 г 12 октября (№285). О. Сулейменов. Послесловие к опальной книге. // Литературная газета, 1990 г 18 июля (№29).