Вопрос о Иерусалиме занимает особое место в комплексе проблем ближневосточного урегулирования. Хотя он порожден вполне реальным столкновением интересов в экономической, политической и других областях, он вызывает настолько сильную эмоциональную реакцию у обеих сторон, что исключает возможность рационального подхода к его обсуждению В связи с этим иерусалимская проблема многие годы преднамеренно выводилась за рамки мирных инициатив по ближневосточному урегулированию.
Требования Израиля и арабов в отношении Иерусалима оставались на протяжении десятилетий настолько бескомпромиссными и несовместимыми, что задача выработки решения, хотя бы в минимальной степени удовлетворявшего обе стороны, стала представляться многим политикам и на Ближнем Востоке, и на Западе практически невыполнимой. После арабо-израильской войны 1967 г. в американской политологии появилась даже такая точка зрения (Г. Готлиб), что для решения проблемы Иерусалима следует сделать статус города настолько сложным, чтобы никто не мог в нем разобраться. В этом случае каждая из сторон считала бы свои притязания реализованными, хотя по существу город находился бы в двойном подчинении. Это небезынтересное мнение, правда, так и не было подкреплено конкретными предложениями.
В политической и научной литературе возник даже особый термин – «отложенный статус Иерусалима», предполагающий перенос обсуждения иерусалимской проблемы на самую позднюю стадию ближневосточного урегулирования. В этом подходе был свой резон. Предполагалось, что в ходе выработки решений по всем другим аспектам палестинской проблемы стороны научатся вести конструктивный диалог и к заключительной фазе переговорного процесса выйдут на такой уровень взаимопонимания, который позволит им спокойно, без эмоциональных всплесков заняться поисками компромиссного, взаимоприемлемого решения для самой острой проблемы – иерусалимской.
Именно поэтому важным прорывом в подходе к Иерусалиму стала совместная израильско–палестинская Декларация принципов, разработанная в Осло и подписанная в Вашингтоне в сентябре 1993 г. Впервые за всю историю конфликта израильтяне и палестинцы, в соответствии с этим документом, согласились обсуждать будущий статус города на официальных переговорах. Политическое решение, если оно в принципе возможно, пока представляется делом отдаленного будущего. Однако переговорный процесс создает единственное «окно возможностей», обеспечивающее постепенное формирование атмосферы терпимости, сосуществования и взаимодоверия и оставляющее в прошлом хаос насилия и ненависти.
В отличие от всех других проблем ближневосточного конфликта, возникших после образования государства Израиль и являющихся прямым следствием ряда арабо–израильских войн, проблема Иерусалима имеет глубокие корни. Исторические судьбы евреев и арабов на протяжении веков тесно связаны с Иерусалимом, и это дает веские основания обеим сторонам предъявлять на него свои права. В основу арабской аргументации заложен тот факт, что, начиная с VII в. н.э. Иерусалим, за исключением небольшого периода правления крестоносцев (1099 – 1189 гг.), являлся мусульманским городом. Еврейские претензии подкрепляются древней историей, опирающейся на Ветхий Завет, в котором говорится о завоевании Иерусалима царем Давидом и превращении его в столицу первого иудейского государства. В традиционной библеистике эти события датируются примерно началом Х в. до н.э., однако ни светские, ни религиозные историки не могут назвать точную дату. В научной литературе последних лет выдвигается версия, что Иерусалим стал городом–государством не ранее VII в. до н.э., а столицей национального образования только в персидский период, то есть в VI в. до н.э.
В развернувшейся сегодня борьбе за Иерусалим история стала политическим оружием. Отсутствие достоверной даты основания города активно эксплуатируется обеими сторонами. Свою версию иерусалимской истории израильское правительство рассчитывало утвердить за счет начатой им в сентябре 1995 г. официальной программы торжественных мероприятий, посвященных 3000–летию Иерусалима. Празднования длились в течение пятнадцати месяцев. Главной их целью была демонстрация намерений сохранить незыблемым израильский суверенитет над городом.
Арабское население восприняло эти мероприятия резко негативно. Палестинцы утверждали, что возраст Иерусалима насчитывает 5 тыс. лет и что город просуществовал 2 тыс. лет до захвата его царем Давидом. Многие политологи и историки, в том числе и израильские, высказывали мнение о неуместности и даже абсурдности подобных празднеств на фоне с трудом продвигающихся израильско–палестинских переговоров. Россия, США и подавляющее большинство других членов международного сообщества отказались от участия в этих мифологизированных торжествах.
Так же абсурдна ставшая модной в последние годы среди палестинцев теория о происхождении палестинских арабов от древних ханаанцев, проживавших на этой территории задолго до ее освоения евреями. Из этого следует, что по праву более древней этнической группы арабы–палестинцы имеют все основания претендовать как на страну, так и особенно на Иерусалим. Этот бег наперегонки в глубь тысячелетий можно было бы считать несерьезным политиканством, если бы не распространение подобных взглядов в палестинских средствах массовой информации, насаждение их в среде подрастающего поколения. Впрочем, палестинский пропагандистский аппарат явно уступает по своим возможностям израильскому. Израильская молодежь воспитывается в духе догматического восприятия священного писания как реальной древней истории еврейского народа, обосновывающей его современные права на Эрец–Исраэль. При сохраняющейся остроте израильско–палестинского противостояния такаяидеологизация истории не только неразумна, но и очень опасна.
Действительно, Иерусалим занимает центральное место в национальном сознании как евреев, так и палестинцев. В иудаизме он является воплощением еврейской духовности, символом национального спасения. Идея возвращения в Иерусалим на протяжении веков способствовала сплочению еврейского народа в рассеянии. Светский сионизм, основываясь на традиционной приверженности евреев Иерусалиму, постепенно превратил его в знамя борьбы за создание национального государства в Палестине.
Для палестинцев Аль–Кудс (арабское название города, до сих пор противопоставляемое еврейскому Иерушалаим) – третья святыня ислама после Мекки и Медины. По преданию, храм Купол Скалы хранит отпечаток ноги пророка Мухаммеда, а мечеть Аль–Акса напоминает о его ночном путешествии в Иерусалим.
Формирование палестинского народа как национальной целостности тесно связано с Иерусалимом в политическом, культурном, идеологическом плане. Реализацию собственной государственности палестинцы всегда непосредственным образом увязывали с признанием их национального суверенитета над Иерусалимом. В то же время, в 20 – ЗО–х гг. арабские националистические лидеры нагнетали страсти среди палестинцев, призывая сохранить арабский характер Иерусалима, «очистив» его от еврейского присутствия.
Немалую роль в раздувании межнационального конфликта в Иерусалиме сыграла политика Англии, которая, действуя по принципу «разделяй и властвуй», намеренно нагнетала враждебность в отношениях между двумя общинами.
Еще одним фактором, способствовавшим политизации иерусалимской проблемы, является особое значение города для христианского мира. На протяжении двадцатого столетия в ряде международных инициатив предлагалось выделить город в отдельную территориальную единицу (corpusseparatum) под международным контролем. Интернационализация Иерусалима должна была обеспечить безопасность Святых мест и свободный доступ к ним, а также решить проблему взаимоисключающих претензий на Иерусалим со стороны евреев и арабов.
В результате первой арабо–израильской войны (1948–1949 гг.) вопрос о статусе Иерусалима был решен военным путем. В соответствии с соглашением о перемирии от 3 апреля 1949 г., город был разделен на западную часть, отошедшую Израилю, и восточную под контролем Иордании. Израильское руководство еще в 1948 г., практически сразу же после образования государства, приняло однозначное решение о распространении на Западный Иерусалим израильского суверенитета и о превращении его в столицу. Последующие попытки международного сообщества, правда, весьма робкие, вернуться к вопросу об интернационализации Иерусалима на основании резолюции 181/III Генеральной Ассамблеи ООН от 29 ноября 1947 г. не имели успеха. Израильское правительство аргументировало свою позицию тем, что арабы, напав на Израиль в 1948 г., сделали резолюцию ГА ООН, в том числе и в ее иерусалимской части, юридически и фактически недействительной.
В июне 1967 г. ситуация, при которой Иерусалим на протяжении девятнадцати лет был разделен и находился под властью двух государств, была резко изменена. В результате «шестидневной войны» израильские войска в тяжелых боях овладели Восточным Иерусалимом, включая Старый город. Уже 27 июня 1967 г. кнессет принял два важнейших ордонанса, согласно которым законодательство, юрисдикция и администрация израильского государства распространялись на районы Восточного Иерусалима, в том числе и на Старый город. Меры по так называемому «объединению Иерусалима» включали роспуск муниципального совета, который управлял Восточным Иерусалимом под иорданской администрацией, депортацию некоторых его членов и передачу всех полномочий по управлению оккупированными районами муниципальному совету Западного Иерусалима, состоявшему исключительно из израильтян. В то же время израильские власти приняли специальный закон об охране Святых мест, обязавшись обеспечить свободу доступа представителей различных религий к священным для них местам,
В Израиле установился чуть ли не общенациональный консенсус относительно Иерусалима как «объединенного города» в границах 1967 г., являющегося «вечной и неделимой столицей Израиля». Позже, во время кэмп–дэвидских переговоров в 1978 г., когда вопрос о статусе Иерусалима угрожал сорвать подписание египетско–израильского договора, стороны зафиксировали свои позиции в письмах, ставших приложениями к основному документу. С израильской стороны бывший в то время премьер-министром М. Бегин указывал, что «правительство Израиля в июле 1967 г. постановило, что Иерусалим является единым, неделимым городом, столицей Израиля». Израильские лидеры откровенно заявляли, что ни на какие переговоры, а тем более компромиссы относительно будущего Иерусалима они не намерены идти.
Визит египетского президента А. Садата в Иерусалим осенью 1977 г. был истолкован в Израиле как признание египетской стороной его претензий на город. Однако позиция по Иерусалиму, изложенная А. Садатом при подписании мирного договора с Израилем, свидетельствовала о другом. В своем специальном письме египетский президент подчеркивал, что «арабский Иерусалим является неотъемлемой частью Западного берега и должен быть возвращен под арабский суверенитет». Все меры, принятые Израилем в целях изменения статуса города, следовало, по мнению А. Садата, объявить недействительными. Он также предлагал предоставить арабам равные с израильтянами права в управлении городскими делами для действительного сохранения единства города, а Святые места выделить под контроль представителей соответствующих религий. Египетская позиция, несмотря на всю ее сдержанность, совершенно расходилась с подходом арабского мира. Большая часть арабских стран, от Саудовской Аравии до стран, входивших во «Фронт Отказа», и, конечно, сами палестинцы рассматривали любые уступки по вопросу о Иерусалиме как предательство интересов всех арабов.
Во время переговоров о так называемой палестинской автономии, проводившихся Египтом и Израилем на основе кэмп–дэвидских соглашений, но без участия самих палестинцев, израильтяне категорически отказались включить статус Иерусалима в круг обсуждаемых вопросов. В июле 1980 г., т.е. вскоре после подписания кэмп–дэвидских соглашений, кнессетом был принят «Основной закон» об Иерусалиме. Он формально закреплял аннексию Восточного Иерусалима, объявив, что Иерусалим, целый и единый, является столицей Государства Израиль.
Не менее жесткой и бескомпромиссной была на протяжении двух десятилетий после «шестидневной войны» палестинская позиция по Иерусалиму. Она основывалась на положениях Палестинской национальной хартии (принята в 1964 г.), объявлявших Палестину в границах, существовавших во времена британского мандата, неделимой территориальной целостностью. Главной национальной задачей провозглашалась борьба противсионисткой и империалистической агрессии и ликвидация всех ее последствий (т.е. ликвидация Государства Израиль). Все свои надежды палестинцы возлагали исключительно на вооруженную борьбу при поддержке арабских стран. Возможность переговоров и компромиссной договоренности с Израилем даже не рассматривалась.
После октябрьской войны 1973 г. в ООП постепенно начинает формироваться позиция умеренного меньшинства, склонявшегося к варианту установления палестинского контроля над частью освобожденной от израильской оккупации территории Палестины в качестве промежуточной ступени на пути к полному освобождению. Соответственно, признавалась возможность достижения этой цели политическими средствами. Однако большинству палестинских лидеров еще предстояло пройти долгий путь осознания бесперспективности ставки на террористические методы борьбы, катастрофичности последствий ливанской войны, «тунисского изгнания», чтобы убедиться в необходимости поисков путей к налаживанию диалога с израильским правительством, в том числе и по иерусалимской проблеме.
В арабском мире особую заинтересованность в Иерусалиме проявляла Иордания. Король Хусейн как представитель династии, претендующей на генеалогическую связь с пророком Мухаммедом, считал своим предназначением утвердить и сохранить арабский характер Иерусалима. В выдвинутом в 1971 г. плане иордано–палестинской федерации Иерусалиму отводилась роль административного центра палестинской части будущего государственного образования.
Помимо непосредственно арабских участников ближневосточного конфликта давление на Израиль в связи с неурегулированностью статуса Иерусалима оказывало международное сообщество, требовавшее вывода израильских вооруженных сил со всех оккупированных территорий на основании резолюции 242 Совета Безопасности ООН (ноябрь 1967 г.). Генеральная Ассамблея и Совет Безопасности уделяли пристальное внимание положению в Иерусалиме. В документах ООН по иерусалимскому вопросу постоянно подчеркивалось что «все законодательные и административные меры, предпринимаемые Израилем в целях изменения статуса города Иерусалима . и поглощения оккупированного сектора, не имеют законной силы и не могут менять его статуса». Специализированные учреждения ООН, другие международные организации резко осуждали Израиль за нарушение прав арабов–палестинцев в экономической, социальной и культурной сферах.
Международный протест выражался и в отказе подавляющего большинства государств от перевода в Иерусалим своих посольств, хотя с 50–х гг. главы дипломатических миссий вручали свои верительные грамоты израильскому президенту в его иерусалимской резиденции. В то же время, в Иерусалиме сохранялись и до сих пор существуют консульства ряда государств (в том числе США, Великобритании), которые обычно называют «Консульским корпусом отдельной единицы» Формально они не поддерживают официальных отношений с израильскими властями и занимаются в основном связями с палестинцами на оккупированных территориях.
В официальной позиции США, изложенной еще в конце 60–х гг. американскими представителями в ООН, было зафиксировано, что «часть Иерусалима, перешедшая под контроль Израиля в период июньской войны 1967 г., …рассматривается как оккупированная территория .» Меры, предпринятые Израилем 28 июня 1967 г., считались временными, не предопределяющими окончательного статуса Иерусалима. Правда, несмотря на декларативную жесткость, американцы обычно избегают выражать резкий протест по поводу массового израильского строительства в районах Восточного Иерусалима.
Тактическим интересам Израиля соответствовало затягивание и срыв любых переговоров о Иерусалиме, перенос в отдаленное будущее рассмотрения всей связанной с ним тематики. Время работало на израильтян, так как позволяло, несмотря на протесты мировой общественности, арабских стран и палестинцев, создавать в Иерусалиме совершенно новую реальность.
С 1967 г. израильское правительство целенаправленно проводило политику изменения демографических и географических параметров города. За короткий период после июня 1967 г. территория города, включая торговые и жилые районы в Старом городе и вокруг него, была расширена с 38 до 108 кв. км за счет включения в городскую черту близлежащих арабских деревень Западного берега. При этом новая городская граница была проведена таким образом, чтобы включить как можно больше земли, не создавая в то же время концентрации палестинского населения. В юго–западной части Иерусалима на землях, принадлежавших арабским деревням Бейт Сафафа и Бейт Джала, в 70–х гг. были построены новые еврейские кварталы Гило и ГиватХаматос. В начале 90–х гг. в них проживало около 30 тыс. человек, и они продолжали расширяться за счет конфискации арабских земель. В то же время, в начале 90–х гг. израильское правительство сократило почти в три раза (с 20 тыс. до 7 тыс. домов) планы муниципального жилищного строительства в арабских районах Бейт Ханина и Шуфат.
За счет перекройки муниципальных границ города, интенсивного строительства еврейских кварталов на аннексированных арабских землях и намеренного сдерживания развития арабских жилых районов властям удавалось на протяжении последних нескольких десятилетий наращивать перевес еврейского населения в общей численности городского населения. Из 550 тыс. жителей Иерусалима палестинцы составляют в настоящее время не более одной четверти. В Восточном Иерусалиме также еврейское население (150 тыс.) численно преобладает над арабским (140 тыс.) В израильской публицистике нередко встречаются откровенные рассуждения о том, что закрепление такого демографического перевеса должно способствовать тому, чтобы «арабский Восточный Иерусалим перестал бы быть оплотом мусульманского религиозного национализма и превратился бы в этнографический музей под открытым небом».
Наряду с созданной новой демографической ситуацией в аннексированном Восточном Иерусалиме израильское правительство предпринимало шаги по расширению еврейских поселений в районе так называемого Большого Иерусалима. Хотя территориальные пределы этого района официально определены не были, но судя по высказываниям представителей израильского правительства, он охватывает территорию от Рамаллаха на севере до Вифлеема на юге и от Маале Адумима на востоке до Мевассерета на западе в рамках одного муниципального района. К 90–м гг. на территориях Западного берега были созданы такие гигантские поселения, как Маале Адумим, Гиват Зеев, Эфрат и другие, менее значительные. Их административное подчинение Иерусалиму позволяет Израилю распространить свой суверенитет на эту территорию и, следовательно, исключить ее из числа районов Западного берега, по которым предстоит вести переговоры о передаче их палестинской автономии.
В старой части города, расположенной за древними стенами, израильтяне также предприняли наступление на права арабов. Память о недавнем прошлом выработала у израильского общества, даже у его нерелигиозной части, особую чувствительность в отношении Старого города. По завершении войны 1948–49 гг. иорданские войска изгнали из еврейского квартала Старого города около двух тысяч проживавших там евреев–ортодоксов, и евреи вплоть до 1967 г. были лишены доступа к Стене Плача, древнему кладбищу на Масличной горе и к другим святыням, оказавшимся за линией перемирия. Арабы уничтожали следы еврейского присутствия в Старом городе: разрушались синагоги и ишивы, осквернялись могилы на Масличной горе. Правда, были и удивительные исключения: в самом центре мусульманского квартала, в непосредственном соседстве с христианскими святынями на ВиаДолороса арабский сторож почти двадцать лет охранял синагогу, построенную в конце XIX в. раввином Виноградом, выходцем из России. Когда в 1967 г. израильтяне пришли в это здание, они обнаружили в полной целости и сохранности все синагогальные принадлежности, а также библиотеку из трех тысяч томов.
Сразу же после того, как в июне 1967 г. Старый город перешел в руки израильтян, в нем начались работы по воссозданию еврейского квартала и благоустройству территории, примыкающей к Стене плача. В связи с этим был снесен квартал Маграби, располагавшийся на нынешней площади у главной еврейской святыни, и выселены 135 проживавших в нем арабских семей. Им была, правда, выплачена некоторая компенсация. Однако большая часть земли и другой собственности в еврейском квартале, принадлежавшие, по утверждениям арабских историков, исламскому Вакфу и частным арабским лицам, были конфискованы израильскими властями без всякого возмещения.
В мусульманском квартале Старого города вопреки традиции раздельного проживания арабского и еврейского населения стали размещаться различные еврейские организации, прежде всего принадлежащие к ортодоксальному крылу иудаизма. Одна из них под названием «Правоверные Храмовой горы» была создана в 1967 г. и ставит перед собой задачу строительства третьего храма на месте мусульманских святынь. В октябре 1990 г., когда накал страстей в Иерусалиме достигал высшей степени в связи с интифадой, члены этой организации спровоцировали вблизи Стены плача беспорядки среди палестинцев. Вмешавшиеся израильские силы безопасности открыли огонь. В результате в пределах Храмовой горы, самого священного места мусульман, было убито семнадцать палестинцев. Произошел один из самых драматичных инцидентов за два десятилетия израильской оккупации, повлекший за собой новую серию актов насилия.
Несмотря на постоянные заявления израильских лидеров о том, что Иерусалим является единым городом, в нем сохраняются ярко выраженные разделения по этническим признакам. В политической сфере права жителей арабской части ограничены их статусом «резидентов». Иерусалимские арабы отказываются принимать израильское гражданство и поэтому не имеют права голоса на общенациональных выборах, хотя могут принимать участие в муниципальных выборах. Однако обычно этим правом пользуется не более 3–7% палестинских избирателей. На выборах 1993 г. поддержка иерусалимских арабов могла бы обеспечить преимущества Т. Колеку, занимавшему пост мэра почти четверть века и являвшемуся противником насильственного вытеснения арабов из Иерусалима. От него исходила идея о разделе Иерусалима на арабские и еврейские округа, которые имели бы широкие административные полномочия при сохранении израильского контроля над всем городом. Однако лидеры палестинцев рекомендовали тогда восточно-иерусалимским арабам воздержаться от участия в выборах. Мэром Иерусалима стал представитель партии Ликуд И. Ольмерт, который занимает гораздо более жесткие, националистические позиции.
С 1967 г. начался приток арабского населения в Иерусалим благодаря открывшимся новым рабочим местам в израильской экономике. К середине 70–х годов реальный доход на душу населения в Восточном Иерусалиме удвоился по сравнению с иорданским периодом и продолжал расти вплоть до 1987 г. Однако арабы использовались в основном на малооплачиваемых, непристижных работах, не требовавших высокой профессиональной квалификации. Свой уровень жизни они сравнивали теперь не с тем, что было при иорданском правлении, а с уровнем жизни своих израильских соседей, который рос гораздо быстрее.
Израильские власти распространили на Восточный Иерусалим свою систему социального страхования, но в сильно урезанном виде по сравнению с предназначенной для израильтян. Существует к тому же огромный разрыв в объеме и качестве муниципальных услуг, предоставляемых жителям еврейского и арабского секторов города. В начале 90–х гг. только 2,6% городского бюджета расходовалось на нужды восточной части. С 1967 г. из всего объема строительных работ в городе только 5% приходилось на Восточный Иерусалим. Таким образом, зависимость социально–экономических показателей от фактора национальной принадлежности становилась все более наглядной. Политическая поляризация подкреплялась экономическим неравенством, этнической отчужденностью, дискриминацией в повседневной коммунально–бытовой сфере.
Среди многих причин интифады – арабского восстания, начавшегося в конце 1987 г. на оккупированных территориях, были и строительство израильских поселений вокруг Иерусалима, и дискриминационная политика Израиля в отношении арабского населения восточной части города. Интифада отчетливо выявила хрупкость существовавшего в городе равновесия. Зачаточные повседневные связи между двумя национальными сообществами были сразу же разрушены страхом. Израильтяне, посещавшие ранее арабские рынки, магазины, рестораны, особенно по субботам, когда в Западном Иерусалиме из–за строго соблюдения там шаббата прекращается всякая торгово-развлекательная жизнь, были напуганы убийствами, совершавшимися экстремистскими арабскими группировками и отдельными фанатиками. Под нажимом радикальных группировок палестинцы Восточного Иерусалима прерывали личные и деловые контакты с евреями.
Восточный Иерусалим стал ареной многочисленных столкновений между израильской полицией и палестинскими демонстрантами. Палестинцы блокировали дороги и забрасывали израильских солдат и полицейских камнями. В городе применялся такой арсенал методов борьбы, которого Иерусалим не помнил уже давно. Это давало возможность палестинцам говорить о том, что их сопротивление распространилось и на «израильскую столицу». В израильских средствах массовой информации появились признания того, что палестинцам удалось расколоть «единый Иерусалим».
Можно привести немало примеров того, что глубоко затаенная взаимная враждебность продолжает жить в душах людей и готова вырваться наружу при любом обострении обстановки. Во время военных действий против Ирака зимой 1991 г. жители еврейского квартала Старого города были шокированы поведением своих, казалось бы, добрых соседей–палестинцев. По их рассказам, когда направленные на израильскую территорию иракские ракеты проносились над Иерусалимом, палестинцы выскакивали на крыши своих домов, всячески демонстрируя радость.
Интифада поставила всех участников ближневосточного конфликта перед необходимостью активных поисков выхода из тупиковой ситуации. В июле 1988 г. король Хусейн объявил о разрыве Иорданией всех юридических и административных связей с Западным берегом, исходя из того, что возможность восстановления статуса этих территорий как части Иорданского королевства полностью утрачена. В то же время, он продолжал финансировать деятельность исламских учреждений в городе и тем самым поддерживал свой престиж защитника и покровителя мусульманских Святых мест в Иерусалиме.
В ноябре 1988 г. 19–я сессия Палестинского национального совета, состоявшаяся в Алжире, приняла «Декларацию независимости», в которой провозгласила создание «палестинского государства со столицей в Иерусалиме». Юридической силы этот акт не имел и был принят для подтверждения своих требований и в расчете на международный резонанс. Одновременно ООП признала права всех участников ближневосточного конфликта, включая Израиль, на существование в мире и безопасности. Это было принципиально новым моментом в позиции палестинцев. Возвращение к вопросу о Иерусалиме в этих обстоятельствах вновь подчеркивало его неизменную важность для национального самоопределения палестинцев.
Вопрос о Иерусалиме стал предметом острых дискуссий перед открытием Мадридской мирной конференции по Ближнему Востоку в октябре 1991 г. Израильтяне требовали не упоминать город в официальных приглашениях на конференцию и исключить участие жителей восточного Иерусалима в иордано–палестинской делегации. В свою очередь, палестинцы предложили американцам подтвердить свою позицию о непризнании аннексии Иерусалима Израилем и о необходимости поисков решения этой проблемы путем переговоров. Несовместимость этих предварительных условий была преодолена дипломатическим ходом. В пригласительном письме, направленном Израилю, Иерусалим не упоминался, в то время как в приглашении палестинцам их требование частично было удовлетворено.
Пока на официальных, «видимых миру» переговорах обе стороны демонстрировали суровую несговорчивость, в самом Иерусалиме продолжались тайные контакты между представителями израильской интеллигенции, близкими к оппозиционной в то время Партии труда, и известным палестинским политическим деятелем Фейсалом Хусейни и его окружением. К этим контактам периодически подключался молодой и энергичный член кнессета от Партии труда И.Бейлин. Ф. Хусейни формально не являлся членом ООП, но считался одним из ведущих представителей Организации на оккупированных территориях. Его авторитет основывался не только на личных качествах, но и на традиционном для палестинского общества уважении к старинным семейным кланам Иерусалима. Его отец Абд эль–Кадир аль–Хусейни возглавлял палестинские вооруженные отряды во время арабского восстания в 1936–1939 гг. и погиб во время арабо–израильской войны 1948 г., а его дед Муса был одним из первых лидеров палестинского национального движения в 20–х – начале 30–х гг. Благодаря авторитету своего клана и личным качествам прирожденного политика Ф. Хусейни уверенно занял место лидера палестинцев Восточного Иерусалима.
Представители израильской оппозиции обычно встречались с Ф. Хусейни в его доме в арабском квартале Сильван, неподалеку от Старого города, или на квартире друзей в Западном Иерусалиме. По мере того, как контакты приобретали устойчивый характер, а диалог становился все более конструктивным, во встречах время от времени начал принимать участие Шимон Перес. Накануне парламентских выборов в Израиле в июле 1992 г. участники этих встреч пришли к взаимопониманию относительно того, что в случае победы Партии труда они будут сотрудничать в целях достижения прогресса на двусторонних переговорах в Вашингтоне, начавшихся после Мадридской конференции. Ф. Хусейни первый из восточно-иерусалимских арабов принял участие в вашингтонских переговорах после прихода к власти его партнеров по тайным контактам.
Секретные встречи в Иерусалиме, конечно, способствовали налаживанию взаимопонимания, однако ни эти встречи, ни официальные переговоры в Вашингтоне не смогли обеспечить результативность диалога. Пришедшее к власти правительство Партии труда внесло изменения не только в израильскую тактику, но и в стратегию. И. Рабин и Ш. Перес выступили за налаживание диалога с ООП, видя в этом единственную возможность достижения жизнеспособных договоренностей.
С одобрения Ш.Переса и при поддержке норвежского правительства в первой половине 1993 г. в Осло начались закрытые израильские контакты с представителями ООП. На первых порах официальные лица с израильской стороны в них не участвовали, а наиболее активную роль играли два профессора–политолога Яир Хиршфельд и Рон Пундак. Когда обозначилась реальная возможность компромисса, подключились израильские дипломаты (У. Савир). Были разработаны принципы поэтапного урегулирования – от промежуточного соглашения (установление палестинской автономии на части оккупированных территорий) к определению окончательного статуса Западного берега и Газы.
В Декларации, подготовленной в Осло, а затем торжественно подписанной в Вашингтоне в сентябре 1993 г., израильтяне и палестинцы пошли на значительные уступки друг другу в том, что касается иерусалимской проблемы. В вопросе об участии иерусалимских арабов в выборах в Совет Палестинской Автономии израильское руководство согласилось со свободной интерпретацией активного и пассивного права голоса. В пункте 1 «Протокола о характере и условиях выборов» записано: «Палестинцы Иерусалима, проживающие в нем, имеют право на участие в процессе выборов по согласованию между двумя сторонами». Таким образом, начала размываться многолетняя жесткая израильская позиция, исключавшая любую связь Восточного Иерусалима с Западным берегом и Газой. Палестинцы, в свою очередь, отступили от требования о незамедлительном включении иерусалимской проблемы в круг вопросов, обсуждаемых в ходе текущих переговоров. В специальном протоколе к Декларации подчеркивалось, что ряд вопросов, относящихся к окончательному урегулированию, и в том числе иерусалимский, подлежит обсуждению на завершающем этапе переговоров.Эта отсрочка отвечала интересам Израиля, давая ему время продолжить энергичное освоение Восточного Иерусалима.
В ходе контактов в Осло палестинское руководство предприняло попытку внести в проект Декларации дополнение, которое позволяло бы разместить руководящие органы будущей автономии в Иерусалиме. И. Рабин и Ш.Перес не собирались, однако, терпеть присутствие ассоциированного с ООП центра в Иерусалиме. Стремясь побудить палестинцев смягчить свою позицию, израильтяне предприняли дипломатический маневр. Ш. Перес направил норвежскому министру иностранных дел письмо, в котором признавалась важность всех существующих в Восточном Иерусалиме палестинских учреждений и содержалось обязательство содействовать их сохранению. «Нет необходимости говорить, что мы не собираемся препятствовать их деятельности; напротив, необходимо содействовать выполнению ими их важной миссии», – указывал израильский министр иностранных дел.
Договоренности, достигнутые в Осло, открыли возможность и перед палестинцами воспользоваться в Иерусалиме таким инструментом, как политика «свершившихся фактов», ранее доступным только израильтянам. Ряд палестинских учреждений и, в первую очередь, фамильный особняк Хусейни под названием Ориент Хаус превратились в центр палестинской политической и дипломатической активности. Высокопоставленные иностранные гости, особенно из европейских государств, начали посещать это учреждение для встреч с Ф. Хусейни, демонстрируя тем самым солидарность с борьбой восточноиерусалимских палестинцев за свои права и неприятие израильской позиции по Иерусалиму. Израильские правые во главе с Б. Нетаньяху, пришедшие к власти в 1996 г., категорически воспротивились превращению Ориент Хаус «в палестинское министерство иностранных дел на территории единого и неделимого израильского Иерусалима». Последовала серия попыток ограничить активность этого палестинского учреждения, что вызвало резкие протесты со стороны Я. Арафата.
После подписания норвежских соглашений начало налаживаться взаимодействие между религиозными, гражданскими, культурными организациями, существовавшими в Восточном Иерусалиме, и административным аппаратом Палестинской автономии. Я. Арафат, выходя за рамки договоренностей, назначил министром по делам религии ПНА председателя Высшего мусульманского совета, ведающего Святыми местами ислама в Иерусалиме, системой религиозных судов, Вакфом (религиозная собственность). В то же время, с передачей ряда гражданских полномочий Палестинской автономии палестинцы Иерусалима получили возможность обращаться к властям Автономии по таким вопросам, как выдача паспортов, религиозная юрисдикция, образование, здравоохранение и т.д.
В соответствии с промежуточным соглашением между Израилем и ООП от 28 сентября 1995 г., жителям Восточного Иерусалима было разрешено участвовать в выборах в Совет Палестинской автономии, хотя и на ограниченной основе. В ходе избирательной кампании в начале 1996 г. были смягчены ограничения на выражение политических мнений. В то же время, как отмечали международные обозреватели, из–за запугиваний со стороны израильских сил безопасности число лиц, участвовавших в выборах, не превышало 30% от имевших право голоса. Многие иерусалимские арабы отнеслись сдержанно к этой возможности, опасаясь лишиться тех привилегий, которые им обеспечивал статус израильских резидентов. Прежде всего это касалось обладания израильским удостоверением личности, обеспечивающим полную свободу передвижения в отличие от жителей Автономии.
В результате поэтапной передислокации израильских войск с территорий Западного берега, предусмотренной промежуточным соглашением, Палестинская автономия получила территориальную базу вблизи Иерусалима. С частичной передачей под управление Автономии городских конгломератов Рамаллах – эль–Бире и Вифлеем–Бейт Джала–Бейт Сакур, а также ряда сельских местностей к востоку от муниципальной границы более четко обозначился раздел района Большого Иерусалима по этническому принципу. В результате вырисовываются следующие зоны под раздельным или временно смешанным управлением: 1) еврейские кварталы в муниципальных границах Иерусалима, а также полностью контролируемые Израилем новые поселенческие пригороды МаалеАдумим, Эфрат, ГиватЗеев и Блок Псагот к северо–востоку от Рамаллаха – эль–Бире; 2) вышеназванные возвращенные арабские территории, которые должны полностью перейти под контроль Автономии после строительства объездных дорог; 3) арабские кварталы Восточного Иерусалима в пределах муниципальных границ, которые в настоящее время остаются под властью Израиля, но пользуются определенной самостоятельностью в коммунальных вопросах.
Инициировав серьезные сдвиги в израильском подходе к ближневосточному урегулированию в целом и к иерусалимской проблеме, в частности, правительство Рабина–Переса тем не менее не отказалось полностью от проведения прежней строительной и поселенческой политики на арабских землях как в Восточном Иерусалиме, так и в районе Большого Иерусалима. В 1994–1995 гг. ускоренными темпами и при мощной финансовой поддержке американского миллионера И.Московича начали возводиться еврейские жилые кварталы в районе Хар–Хома, относящемся к арабской части Иерусалима. Еврейское строительство шло также на двух склонах Масличной горы – около гостиницы «Интерконтиненталь», с одной стороны, и на подходе к горе Скопус, с другой. Планы по окружению Восточного Иерусалима еврейскими поселениями предусматривали увеличение численности поселенцев до 180 тыс. человек к концу 1995 г. и до 220 тыс. к концу столетия. Высокопоставленные израильские чиновники откровенно признавали, что целью расширения поселений и других форм освоения земель вокруг Иерусалима является создание к будущим переговорам необходимых Израилю географических фактов.
Палестинцы обвиняли израильтян в нарушении Декларации о принципах, поскольку своими действиями они фактически предрешали будущее Иерусалима. Израильтяне отвечали, что они и не брали на себя обязательств по замораживанию строительства в городе и на Западном берегу.
Важнейшей претензией Израиля к ООП являлось то, что руководство Автономии оказалось не в состоянии эффективно сдерживать палестинский терроризм. И. Рабину удалось в свое время убедить израильское общественное мнение в необходимости норвежских соглашений еще и потому, что Я. Арафат, став во главе Палестинской администрации, сможет эффективно бороться с террористическими группировками. Однако этого не произошло. Усилия в этом направлении со стороны Я.Арафата прилагались, но израильтяне считали их явно недостаточными. Возвращение арабских территорий, по их мнению, не обеспечило долгожданного мира и безопасности.
Серьезным испытанием администрации Автономии в противодействии терроризму явились трагические события, связанные с похищением в октябре 1994 г. израильского солдата Накшона Ваксмана. Впоследствии он был убит террористами из группировки ХАМАС в селении на Западном берегу недалеко от Иерусалима. Израильское правительство требовало от администрации Я. Арафата более жестких репрессивных мер против ХАМАС и другой экстремистской группировки – «Исламский Джихад».
Иерусалим стал одним из главных объектов террористической деятельности палестинских экстремистов – противников мирного процесса. После подписания выработанной в Осло декларации в городе произошло несколько взрывов автобусов, террористические акты на иерусалимском рынке, в 1997 г. террористы–смертники устроили взрыв в самом центре Иерусалима, на торговой улице Бен–Йегуда, продемонстрировав тем самым, что для них нет недоступных зон. Несмотря на ужесточение мер безопасности с израильской стороны, жители города, да и многочисленные туристы и паломники по–прежнему не застрахованы ни от каких трагических случайностей. Надежды израильского руководства на то, что соглашения с палестинцами помогут обуздать террор и ликвидировать его зачинщиков, оказались слишком оптимистичными. Ш. Перес, еще будучи членом правительства, говорил, что Израиль не ожидает от палестинского руководства немедленного стопроцентного успеха в этой области, но хотел бы видеть стопроцентные усилия.
На волне усилившейся в израильском обществе критики норвежских соглашений, неприятия гибкой линии правительства левого блока в отношении ближневосточного урегулирования, в том числе и иерусалимской проблемы, в 1996 г. к власти пришло правительство, сформированное партией Ликуд во главе с Беньямином Нетаньяху. В качестве своих приоритетных политических целей оно выдвинуло укрепление статуса Иерусалима как единой и неделимой столицы еврейского народа, расширение и развитие поселений. Начало рассмотрения вопроса об Иерусалиме и о поселениях, согласно Декларации принципов, было намечено на май 1996 г. После первой встречи 5 мая 1996 г. переговоры были отложены в связи с предстоявшими в Израиле парламентскими выборами. Затем эти вопросы перешли в компетенцию нового правительства во главе с Б. Нетаньяху, которое не торопилось приступать к их обсуждению. В соответствии с подписанным 15 января 1997 г. между Израилем и ООП соглашением по Хеврону и другим вопросам, рассмотрение вопроса о Иерусалиме должно было начаться 15 марта 1997 г., но вновь было отложено. Б. Нетаньяху, хотя и обещал выполнить подписанные его предшественниками договоренности Осло, но на деле бойкотировал их реализацию. Наконец, в Меморандуме Уай Ривер от 28 октября 1998 г., который Я. Арафат и Б. Нетаньяху подписали под нажимом США, было зафиксировано обязательство немедленно возобновить переговоры о постоянном статусе с целью достижения соглашения к 4 мая 1999 г. Однако после подписания этого соглашения израильское руководство выступило с инициативой досрочных парламентских выборов (назначены на 17 мая 1999 г.), в частности и в расчете на то, чтобы затормозить выполнение взятых обязательств.
Правительство Б. Нетаньяху ускоренными темпами продолжило «освоение» новых частей оккупированных территорий. Летом 1998 г. специальная израильская межведомственная комиссия по Иерусалиму завершила разработку перспективного плана создания «Большого Иерусалима». Он предусматривает значительное расширение границ города за счет близлежащих еврейских поселений на Западном берегу и создание «районной» администрации или мэрии «столичного округа», которая будет подчинена мэру Иерусалима и израильскому правительству. Главной целью расширения муниципальных границ Иерусалима является сохранение нынешнего демографического положения, при котором евреи составляют примерно 70% населения города, а арабы – 30%. По подсчетам специалистов, в ином случае к 2020 г. оно может измениться как 60 к 40 процентам. С позиций правых, именно демографическая реальность будет определять политическое решение по Иерусалиму. Создание непрерывной цепи еврейских районов и превращение арабских территорий в несвязанные между собой анклавы предотвратит раздел города.
Между правым и левым крылом израильского политического истэблишмента нет разногласий относительно того, что перспектива переговоров с палестинцами о статусе Иерусалима должна рассматриваться только с позиций сохранения и расширения выгодной для Израиля демографической и географической ситуации. Разница в том, что до весны 1996 г. израильтяне поддерживали с палестинцами закрытый диалог о возможных вариантах решения иерусалимской проблемы. С израильской стороны его вели участвовавший ранее в секретных контактах в Осло профессор Я. Хиршфельд и член израильского правительства И.Бейлин. Палестинцев представлял заместитель главы Палестинской автономии Абу Мазен.
Уже после парламентских выборов 1996 г. в Израиле стало известно, что в ходе этого диалога удалось достичь договоренности о формуле постоянного урегулирования, предусматривающей создание независимого палестинского государства на большей части территории Западного берега и Газы. Палестинцы склонялись согласиться с израильской аннексией 10% оккупированных территорий, где сосредоточено 70% поселенцев.
Столицу палестинского государства, в соответствии с достигнутой договоренностью, предполагалось разместить в селении Абу–Дис на восточном склоне Масличной горы, включив его формально в состав Иерусалима. Таким образом, палестинская столица оказывалась как бы «ассоциированной» с Иерусалимом. В отношении Старого города предусматривалось объявление его зоной без суверенитета, но под контролем Израиля. Палестинцам обещали разрешить вывесить над Храмовой горой флаг ООП. Систему административного управления в арабских районах Восточного Иерусалима (за исключением Старого города) предполагалось реорганизовать по модели «квартального самоуправления», предложенной в 70–е гг. Т. Колеком. Решение проблемы суверенитета над Восточным Иерусалимом предлагалось отложить до последующих переговоров. В обмен на создание палестинской столицы в Абу–Дисе палестинцы обязались официально признать Западный Иерусалим столицей Государства Израиль.
Как только этот план стал известен, он подвергся резкой критике со стороны израильских правых. Действительно, предположение Я. Хиршфельда относительно возможности подписания подобного соглашения в течение нескольких месяцев представляется иллюзорным. Израильское общество не готово к радикальным шагам в отношениях с палестинцами, и ярким свидетельством этого было убийство в октябре 1995 г. премьер-министра И. Рабина, благодаря усилиям которого произошел кардинальный сдвиг в мирном процессе. Однако даже закрытый диалог с палестинцами по застарелой проблеме Иерусалима был уже сам по себе явным прорывом в израильско–палестинских отношениях. Как указывает в своей книге знаток истории Иерусалима, бывший заместитель мэра города Мерон Бенвенисти, к решению этнических межобщинных конфликтов нельзя применять подход, ориентированный на статичное решение. Необходимо ориентироваться на длительный процесс. До тех пор, пока у сторон в конфликте остаются противоположные цели, бессмысленно искать общий знаменатель, позволяющий выйти на принципиальный компромисс. Единственной общей целью может быть поддержание диалога, а прогресс измеряется достижением согласия даже по самым незначительным аспектам рассматриваемого вопроса.
В настоящее время израильско–палестинский диалог по проблеме Иерусалима прерван. Вновь нарастают конфронтационные тенденции в отношениях двух народов. У еврейских поселенцев в пригородах Большого Иерусалима по-прежнему нет уверенности в своей безопасности. У арабов по-прежнему конфискуется земля, которая затем застраивается еврейскими кварталами. Эти вопросы вряд ли могут быть решены в рамках международных инициатив и конференций. Для их урегулирования требуется длительное и кропотливое взаимодействие самих израильтян и палестинцев, которое может сложиться только в условиях перманентного диалога.