Китай исторически является одним из основных партнеров Пакистана наряду с США. В эпоху холодной войны на глобальном уровне сложилось партнерство США и Пакистана, обусловленное вовлечением государств в биполярную структуру международных отношений с присущим ей межблоковым противостоянием. Необходимость решения неотложных экономических задач и модернизации вооруженных сил ввиду перманентной напряженности в отношениях с Индией, время от времени перерастающей в вооруженное противостояние, предопределила вступление Пакистана в региональные военно-политические союзы (СЕАТО, СЕНТО), создаваемые при активном участии США. Однако отношения Пакистана с Соединенными Штатами не имели в своей основе прочного фундамента, их интенсивность определялась лишь ситуативными интересами США на азиатском направлении. Как пишет пакистанский исследователь М. Разиулла Азми, «Южная Азия фигурировала в политике США лишь в контексте их отношений с другой сверхдержавой – Советским Союзом»1.
С окончанием холодной войны значимость Пакистана для США была на некоторое время утрачена, и с 1990 г. Соединенные Штаты прекратили оказывать помощь Пакистану в военно-стратегической и экономической сферах. Новый фундамент отношения двух государств обрели лишь после 11 сентября 2001 г., когда поддержка Исламабадом американской «акции возмездия» в Афганистане стала иметь ключевой характер для Вашингтона. Несмотря на высокую значимость для Исламабада американской помощи (как финансовой и военной, так и дипломатической), в Пакистане весьма распространено мнение, что американо-пакистанское партнерство не имеет долгосрочного характера, и, нормализовав обстановку в Афганистане, США опять оставят Пакистан «один на один» со своими проблемами. В какой-то степени партнерству с США противопоставляются отношения Пакистана с Китаем. Одно из показательных определений, характеризующих отношения этих двух государств, – «дружба, проверенная временем».
Пакистан был одним из первых, признавших Китайскую Народную Республику вскоре после ее образования 1 октября 1949 г. Однако в первое десятилетие после создания КНР существенных предпосылок для установления партнерских отношений между Пакистаном и Китаем не было. В Карачи (столица Пакистана до 1960 г.) не воспринимали Китай в качестве региональной державы, а на глобальном уровне Пакистан и КНР принадлежали к противоположным лагерям, вовлеченным в антагонистическое противостояние. Пакистан входил в военно-политические блоки, направленные на сдерживание «коммунистической угрозы». Китай был социалистическим государством, поддерживавшим тесные отношения с Советским Союзом. Однако с конца 50-х – начала 60-х годов общность интересов двух государств проявилась именно на региональном уровне. Обе страны имели территориальные претензии к общему соседу, Индии. В отношениях Пакистана и Индии «яблоком раздора» являлась территория бывшего княжества Джамму и Кашмир, что неоднократно приводило к вооруженным столкновениям регулярных частей двух государств. Китай же предъявлял требования к Индии отказаться от претензий на высокогорную область Аксай Чин, а также на ряд других территорий и горных перевалов, находящихся под его контролем. Одновременно он выдвигал контрпретензии на часть индийской территории, прилегающей к границе с КНР (от Бирмы до Бутана). Территориально-пограничные споры и разногласия привели к китайско-индийским вооруженным столкновениям с лета 1959 г. и полномасштабному конфликту осенью 1962 года.
Все это обусловило формирование стратегического альянса между Пакистаном и Китаем, фактически направленного против Индии. Формальным его закреплением стало подписание между двумя государствами 2 марта 1963 г. соглашения о разграничении зон контроля в районе фактически существующей между ними границы в районе Каракорума. Китай передавал под пакистанский контроль пограничную полосу площадью около 2 тыс. кв. км, а Пакистан в свою очередь признавал контроль КНР над областью Аксай Чин, являвшейся частью княжества Джамму и Кашмир. Хотя стороны и признали временный характер этого соглашения в связи с неопределенностью международного статуса этих территорий, фактически оно продемонстрировало поддержку Пекином позиции Равалпинди (временная столица Пакистана в 1960–1969 гг.) в кашмирском вопросе и Пакистаном Китая в его погранично-территориаль-ном споре с Индией2.
Следует отметить, что сближению Пакистана и Китая также способствовало нарастание с конца 50-х годов разногласий между Москвой и Пекином, которые фактически перестали быть стратегическими союзниками.
С 60-х годов активно развивается сотрудничество двух государств в политической, экономической и военной сферах. Китай регулярно предоставлял Пакистану финансовую помощь и кредиты на сотни миллионов долларов. В 1963–1971 гг. было построено Каракорумское шоссе, соединившее «северные территории» Пакистана с Китаем. Хотя это шоссе и обладает достаточно невысокой пропускной способностью, тем не менее оно имеет стратегическое значение, обеспечивая сухопутную связь между государствами-партнерами. Наряду с США Китай является крупнейшим партнером Пакистана в военно-стратегической сфере. Особое значение для Исламабада имеет стабильность сотрудничества с Пекином в этой области, что особенно ярко проявилось в 1990–2001 гг., когда после отказа США от поставок в Пакистан военной техники КНР осталась единственной державой, содействовавшей модернизации вооруженных сил Пакистана. Только в 1966–1980-х годах Китай оказал Пакистану военную помощь на сумму свыше 2 млрд. долл. США3.
На современные пакистано-китайские отношения оказывают влияние четыре основных фактора: геополитический, военно-стратегический, экономический, а также борьба с терроризмом и сепаратизмом. Каждый фактор, взятый в отдельности, имеет большое значение для двусторонних отношений, однако именно их сочетание определяет «всепогодную дружбу» и «партнерство, проверенное временем», между двумя государствами.
Геополитический фактор. Географическое положение Пакистана, примыкающего к богатым энергоресурсами регионам Персидского залива и Каспийского бассейна, его соседство с нестабильным Афганистаном, развивающейся быстрыми темпами Индией, претендующей на доминирование в Южной Азии, определяет его исключительное значение для Китая. КНР, выступая в качестве крупнейшего макрорегионального центра силы и одного из ведущих глобальных игроков, весьма обеспокоена увеличивающимся военным присутствием США в непосредственной близости от ее границ. Помимо стран Персидского залива, американские военные базы теперь дислоцированы и в Центральной Азии, в Афганистане и Ираке также находятся значительные военные контингенты США. Кроме того, в Китае обеспокоены сближением в последнее время Соединенных Штатов с Индией, которая в Вашингтоне воспринимается как противовес усиливающемуся Китаю в Азии. Такую политику Вашингтона можно сравнить со сближением США с Китаем в конце 70-х – начале 80-х годов для создания противовеса Советскому Союзу. Теперь перед Вашингтоном возникла новая задача – сдерживание Китая. В этой связи КНР для сдерживания Индии приходится делать ставку на Пакистан.
Еще одним геополитическим преимуществом Пакистана является его экономико-географическое положение, предоставляющее потенциальные возможности для транзита энергоресурсов из стран Персидского залива и Центральной Азии через его территорию. Для Китая это имеет особое значение в связи с растущими потребностями его быстроразвивающейся экономики в энергоносителях. По некоторым прогнозам, к 2020 г. ежедневное потребление нефти Китаем составит около 9,5 млн. баррелей в день (почти 500 млн. т в год). Причем в 2002 г. примерно 50% потребляемой КНР нефти приходилось на импорт из стран Персидского залива. Ожидается, что к 2010 г. эта доля вырастет до 70%4.
Таким образом, перед Китаем на этом направлении встает две основные задачи: обеспечение стабильности и безопасности поставок энергоресурсов и диверсификация источников импорта. С этой целью КНР может теоретически использовать несколько транзитных путей:
1) через китайские порты в Южно-Китайском море;
2) через Непал и Индию с выходом в Бенгальский залив;
3) через Мьянму в Бенгальский залив и Индийский океан;
4) через Пакистан в Аравийское море и Персидский залив.
Наибольшая часть грузопотока в Китай и из него идет прежде всего через Южно-Китайское море. Однако использование этого маршрута не всегда целесообразно. Расстояние от западных провинций до юго-восточного побережья КНР достигает 4500 км, что значительно увеличивает транспортные расходы. Маршрут через Непал и Индию обладает низкой пропускной способностью вследствие сильно пересеченной местности. Кроме того, общей проблемой для названных маршрутов и пути через Мьянму является высокая активность морских пиратов. По некоторым данным, только в 1997 г. число нападений на торговые суда составило 247 случаев5. В этой связи для Китая возрастает значимость транспакистанского маршрута. Этим прежде всего и объясняется активная помощь КНР Пакистану в области строительства порта Гвадар и развития инфраструктуры в провинции Белуджистан. Для сравнения, расстояние от Синьцзян-Уйгурского автономного района (СУАР), расположенного на северо-западе Китая, до Гвадара составляет лишь около 2500 км, хотя при этом значительная часть пути приходится на высокогорные районы. В частности, следует заметить, что Каракорумское шоссе из-за суровых географических и климатических условий эксплуатируется лишь шесть месяцев в году.
В будущем возможно и проведение газо- и нефтепроводов в Китай через территорию Пакистана. Так, 1 апреля 2005 г. министр иностранных дел Пакистана Х.М. Касури сообщил, что есть предложение, чтобы газопровод, который предполагается провести из Ирана в Индию, был доведен и до Китая6.
Военно-стратегический фактор. Определенное беспокойство Пекина вызывает и усиление в регионе динамично развивающейся Индии, продолжающей наращивать свой военный потенциал. Несмотря на значительный прогресс, достигнутый в китайско-индийских отношениях в последние годы, у двух государств до сих пор остаются неразрешенные противоречия, особенно по вопросам государственных границ. Опасения Пекина относительно агрессивных амбиций Нью-Дели были подкреплены заявлением министра обороны Индии Дж.Фернан-деса, который в апреле 1998 г. назвал Китай главной угрозой безопасности Индии. После ядерных испытаний Индии в мае 1998 г. премьер-министр А.Б.Ваджпаи в своих письмах лидерам стран Запада также напомнил им, что в 1962 г. Индия была жертвой агрессии Китая7. Учитывая тот факт, что вопрос о принадлежности Кашмира по-прежнему является основной проблемой в пакистано-индийских отношениях, интересы Пекина и Исламабада в сдерживании Индии совпадают. Заметим, что Индия до сих пор не отказалась от критики пакистано-китайского соглашения о границе 1963 г. Оказывая активную поддержку Пакистану в военно-стратегической сфере, Китай тем самым заставляет Индию поддерживать высокий уровень обороноспособности на двух противоположных направлениях. Кроме того, в случае гипотетического китайско-индийского конфликта Пакистан, скорее всего, вступил бы в войну на стороне КНР. Индия, таким образом, оказалась бы «в клещах» между двумя враждебными государствами.
Экономический фактор. Этот фактор наибольшее значение имеет именно для Пакистана. Если Пакистан в Китай экспортирует в основном сырье и продукцию сельского хозяйства, то Китай поставляет в Исламскую Республику Пакистан (ИРП) машины и оборудование, необходимые для модернизации национальной промышленности. Кроме того, КНР, осуществляя в ИРП ряд крупных проектов, таких как строительство порта Гвадар, и преследуя собственные интересы, содействует в то же время развитию инфраструктуры в Пакистане и получает поддержку Исламабада по ряду политических вопросов.
Борьба с терроризмом и сепаратизмом. Для КНР значение этого фактора обусловливается наличием в ее составе Синьцзян-Уйгурского автономного района (СУАР), где значительную часть населения составляют мусульмане – коренные жители северо-запада страны. Распространение в мире в последние годы исламистского экстремизма, перманентная нестабильность в Афганистане ставят перед Пекином задачу ограждения Синьцзяна от экстремистских идей и проникновения диверсантов. Это, однако, требует кооперации с Пакистаном, т.к. его «северные территории» граничат с этим районом КНР.
О важности, которую придают своим двусторонним отношениям в Исламабаде и Пекине, свидетельствует довольно интенсивный обмен визитами высших государственных лиц. Уже через три месяца после захвата власти генерал П.Му-шарраф совершил двухдневную поездку в Китай. Председатель КНР Цзян Цзэминь заверил П.Мушаррафа, что Китай рассматривает военный переворот как внутреннее дело Пакистана, стремится к дальнейшему укреплению отношений с Исламабадом и хотел бы в дальнейшем видеть его стабильным и процветающим.
После этого практически ежегодно между двумя государствами происходит обмен визитами на высшем и высоком уровнях. Почти каждый год Китай посещает президент Пакистана П.Мушарраф. Его визиты прошли в декабре 2001, январе и августе 2002, ноябре 2003 гг. В ноябре 2003 г. в Пекине он вместе с Председателем КНР Ху Цзинтао подписал совместную декларацию о сотрудничестве двух государств. В декларации отмечается, что отношения Пакистана и Китая достигли уровня «всестороннего кооперативного партнерства, устремленного в будущее». Двусторонние отношения также характеризуются как «всепогодная дружба»8.
Особое значение имел визит премьера Госсовета КНР Вэнь Цзябао в апреле 2005 г., в рамках которого было подписано 22 соглашения и меморандума о взаимопонимании в сферах экономики, обороны, строительства, образования, здравоохранения, в энергетической и социальной сфере, а также Договор о дружбе, сотрудничестве и добрососедстве. К сожалению, полный текст этого договора не был опубликован ни в пакистанской, ни в китайской прессе. Не был он размещен и на официальных интернет-сайтах МИДов двух стран. Однако о его характере можно судить по отдельным выдержкам, приведенным в китайской правительственной газете «Жэньминь Жибао».
По информации газеты, согласно договору, Пакистан прямо подтверждает, что «в мире существует лишь один Китай, правительство КНР является единственным законным правительством, представляющим весь Китай, а Тайвань является неотчуждаемой частью Китая». Пакистанская сторона «поддерживает великую цель воссоединения Китая и все усилия Китая по защите государственного суверенитета и территориальной целостности». Пакистан также «выступает против любых попыток тайваньских властей добиться создания «двух Китаев», «одного Китая, одного Тайваня» или «независимости Тайваня».
Китайская сторона же в ответ «подтверждает уважение независимости и территориальной целостности Пакистана». Кроме того, КНР «ценит и поддерживает усилия Пакистана, направленные на мирное разрешение всех проблем с соседними странами, а также любые усилия по защите его государственного суверенитета, территориальной целостности и независимости». Подчеркивается необходимость придерживаться международно-правового принципа неприкосновенности государственных границ и строгого соблюдения соглашений о границе, заключенных между КНР и Пакистаном.
Отдельный пункт договора обязывает стороны «расширять и укреплять доверие и сотрудничество в сферах обороны и безопасности с целью укрепления их обороноспособности». Также содержится обязательство сторон не вступать в какие-либо союзы, направленные против одной из сторон. Подтверждается готовность к сотрудничеству для борьбы с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом, оргпреступностью, контрабандой наркотиков и оружия, нелегальной иммиграцией. Отмечается намерение сторон продолжать взаимодействие в рамках международных и региональных организаций, в том числе в международных финансово-экономических институтах. Отмечается важность сотрудничества в торгово-экономической, финансовой, инвестиционной и научно-технической сферах, сельском хозяйстве, мирном освоении космоса и атомной энергии, сфере высоких технологий и т.д.9
Фактически договор лишь закрепил уже ранее декларировавшиеся Исламабадом и Пекином позиции и намерения. Пакистан последовательно выступает за территориальную целостность Китая, придерживаясь позиции, что в мире существует лишь «один Китай». Пакистан был первым государством, поддержавшим принятие китайским парламентом в марте 2005 г. закона, направленного против сепаратизма и возможности отделения какой-либо части КНР. Пакистан также на стороне Китая в тибетском вопросе и по проблеме соблюдения прав человека в КНР.
Если Пакистан в тайваньском вопросе неизменно выражает свою поддержку официальному Пекину, то Китай в последние годы существенно изменил свою позицию относительно пакистано-индийского территориального спора. От безусловной поддержки требований Исламабада Китай со второй половины 90-х годов стал акцентировать внимание на необходимости мирного разрешения этой проблемы самими Пакистаном и Индией. Практически это проявилось в нейтралитете Китая во время Каргильского кризиса в 1999 г. Такая позиция Пекина и была прямо зафиксирована в недавно заключенном договоре.
В то же время определенный интерес вызывает пункт о строгом соблюдении соглашений о границе, заключенных между двумя государствами. Единственным таким документом является уже упоминавшееся соглашение 1963 г., которому стороны изначально придали временный характер. Представляется, что включение этого пункта в договор имело своей целью продемонстрировать прежде всего Индии невозможность решения проблемы Кашмира путем перехода всей территории бывшего княжества Джамму и Кашмир под ее суверенитет.
Необходимо также отметить, что значительное внимание Китай уделил ограждению СУАР от возможной инфильтрации экстремистов и проникновения исламского фундаментализма с территории Пакистана. Реализации именно этой цели в значительной мере посвящен пункт договора о сотрудничестве в борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом. Кроме этого, в договоре содержится положение о том, что договаривающиеся стороны должны запрещать основание на своей территории организаций и институтов, посягающих на суверенитет, безопасность и территориальную целостность другой стороны. Кроме того, параллельно с Договором о дружбе, сотрудничестве и добрососедстве было подписано отдельное соглашение о сотрудничестве в борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом10.
Примечательно также и совпадение позиций Пакистана и Китая по ряду региональных и международных вопросов. Обе страны, в частности, осудили вторжение США в Ирак. Они выступили против расширения состава постоянных членов Совета Безопасности ООН с правом вето. Китай поддерживает стремление Пакистана вступить в Шанхайскую организацию сотрудничества (ШОС) одновременно с Индией, как только будет принято решение о расширении организации. Пакистан, в свою очередь, готов поддержать вступление Китая в Ассоциацию регионального сотрудничества в Южной Азии (СААРК). Представляется, что взаимная поддержка вступления в эти организации носит символичный характер. СААРК за двадцать лет своего существования так и не смогла стать эффективной организацией в силу регионального соперничества Пакистана и Индии и перманентной нестабильности в регионе. В случае же переноса пакистано-индийских противоречий на трибуну ШОС эта организация рискует повторить судьбу СААРК, учитывая тот факт, что решения в ней принимаются на основе консенсуса.
Китай является крупнейшим партнером Пакистана в области ВТС. КНР поставляет в Пакистан практически всю совокупность военной техники: танки, тяжелую артиллерию, самолеты, военные корабли и др.
После введения эмбарго на военную помощь со стороны США в 1990 г., а также санкций ряда других стран, последовавших за проведением Исламабадом ядерных испытаний в мае 1998 г., Китай оставался практически единственным поставщиком оружия в Пакистан.
Благодаря помощи китайской стороны в Пакистане был создан целый комплекс военных предприятий в Таксиле, который в настоящее время является основным производителем бронетехники и комплектующих к ней для нужд национальной обороны и пакистанской армии, а также некоторых других видов военной техники. Первые танки китайского образца «типа 59» в Таксиле были произведены еще в 1972 г. С 2001 г. налажено лицензионное производство китайского танка «Аль-Халид», известного также под названиями МВТ-2000 или Р-90, по тактико-техническим характеристикам сравнимого с модернизированным российским танком Т-7211.
В конце 90-х годов в Пакистане начал изготавливаться переносной зенитный комплекс «Анза», разработанный совместными усилиями пакистанских и китайских специалистов. КНР также оказала содействие Пакистану в разработке противотанковой управляемой ракеты «Бахтар Шикан».
В авиационном комплексе в Камре, также сооруженном при содействии КНР, сосредоточено производство военных самолетов. В Камре, в частности, производится легкий истребитель К-8, являющийся образцом китайско-пакистанского сотрудничества в военно-промышленной сфере.
Особое значение в Исламабаде придается совместной с КНР разработке легкого истребителя JF-17, известного также как Super-7 или FC-1. Этот самолет призван заменить находящиеся на вооружении ИРП и КНР истребители Ф-7, Кью-5 и МИГ-21. По сравнению с ними Супер-7 способен нести большее количество боеприпасов на борту (до 3,8 тонн груза), обладает усовершенствованной радарной системой (чувствительность радара – до 100 км, а у аналогов – лишь до 30 км)12. В Исламабаде этот самолет по тактико-техническим характеристикам сравнивают с американским F-16 и российским МИГ-2913. Вместе с тем российский эксперт по военному потенциалу стран Южной Азии А.А.Шилин отмечает, что по своим тактико-техническим показателям JF-17 примерно схож с индийским «Теджас», намного уступая западным и российским аналогам14.
Начало программы создания самолета относится к 1992 г., но его первый опытный образец был выпущен лишь в 2002 г.15 В основном это было связано с нехваткой финансовых ресурсов. Предполагается, что новый истребитель будет производиться как в Китае, так и в Пакистане, причем не только для удовлетворения потребностей ВВС двух стран, но и для экспорта в другие страны. В Пакистане производство этих самолетов будет налажено в авиационном комплексе в г. Камре. Открывая торжественную церемонию, посвященную началу производства Супер-7 в Пакистане, президент П.Мушарраф заявил: «В будущем JF-17 составят основу пакистанских ВВС и, я думаю, смогут удовлетворить оперативные потребности ВВС в обозримом будущем». Мушарраф также назвал JF-17 еще одним символом пакистано-китайской дружбы в производстве конвенционального оружия наравне с самолетом К-8 и танком «Аль-Халид»16. Сообщается, что в Пакистане будет производиться 50% деталей корпуса самолета и вся авионика. Серийное производство планируется начать в 2008 году17.
Относительно новым аспектом военно-технического сотрудничества Пакистана и КНР является совместное производство военных кораблей. В апреле 2005 г. было подписано соглашение о совместном производстве четырех китайских фрегатов Ф-22П для Пакистана, предусматривающее передачу технологий пакистанской стороне. С этой целью будет осуществлена модернизация Карачинской судостроительной верфи. Корабли планируется оборудовать ракетами для противолодочной, противокорабельной и противовоздушной обороны. Они также будут оснащены китайскими вертолетами с ракетами на борту. Эти фрегаты также способны осуществлять свои функции в загрязненной биологическим, химическим или ядерным оружием среде18.
Исключительно важна та помощь, которую Китай оказал Пакистану в создании ракетного арсенала. В конце 80-х – начале 90-х гг. Пекин поставил Пакистану ракеты малой дальности нескольких типов: М-7, М-9 и М-11, а также их отдельные элементы и технологии производства. В 1989 г. была испытана созданная на их основе пакистанская ракета «Хатф-1» с дальностью полета до 80 км19. Китай также содействовал строительству близ Исламабада завода по производству ракет «Хатф-3» (дальность полета – до 600 км)20. Дж. Фернандес, министр обороны Индии в правительстве А.Б.Ваджпаи, назвал в свое время Китай «матерью» пакистанской ракеты «Гхори», испытанной в апреле 1998 г. (дальность полета – до 1500 км)21.
Имеются определенные основания думать, что Китай оказал содействие развитию пакистанской военной ядерной программы. США неоднократно обвиняли Пекин в том, что еще в начале 80-х годов он поставил в Пакистан уже испытанную схему производства ядерного оружия. В 90-е годы Китай, по ряду сведений, продал Пакистану кольцевые магниты, являющиеся важным элементом для производства высокообогащенного урана. Летом 1997 г. министр иностранных дел Исламской Республики Пакистан прямо заявил, что у Пакистана «имеются собственные ядерные технологии, созданные при участии Китая»22.
США неоднократно вводили санкции против ряда пакистанских и китайских предприятий за сотрудничество в ракетно-ядерной сфере. Так, 1 сентября 2001 г. госдепартамент США объявил о введении санкций против Национального комплекса обороны Пакистана (Pakistan's National Defense Complex) и китайской Корпорации металлургического оборудования (China Metallurgical Equipment Corporation) за нарушение Режима контроля за ракетной технологией (РКРТ) в связи с сотрудничеством в передаче чувствительных ракетных разработок. Как отмечается в ведущей пакистанской газете «Доон», подобные санкции против Пакистана введены в четвертый раз23. Действие подобных санкций обычно длится два года. В 2000 г. санкции были введены против пакистанского Комитета по изучению верхних слоев атмосферы и космического пространства (Супарко).
Пакистан, однако, последовательно отвергает обвинения в свой адрес в нарушении режима РКРТ. «Наше сотрудничество с Китаем не нарушает принципов РКРТ, причем ни одна из сторон не является членом режима. Однако Пакистан соблюдает эти принципы, и в отношениях Пакистана с Китаем нет ничего, что бы их нарушало», – заявила посол Пакистана в США М.Лодхи24.
Особое значение имеет также военно-морское сотрудничество двух государств. В октябре 2003 г. Пакистан и КНР провели совместные военно-морские учения в Восточно-Ки-тайском море. В пакистанской прессе подчеркивалось, что это будут первые совместные учения ВМС Китая с каким-либо иностранным государством25.
Действует совместная комиссия по сотрудничеству в сфере оборонных технологий и промышленности.
Традиционно экономические связи в отношениях Пакистана с Китаем занимали гораздо меньшее место, чем политические и военно-стратегические. КНР неоднократно предоставляла Пакистану кредиты, как правило, на беспроцентной основе. Однако доля взаимной торговли во внешнеторговом балансе каждой из сторон была незначительной. В 1998–2004 годах темпы роста экспорта Пакистана в Китай практически не отличались от роста общего объема экспорта Пакистана. В то же время в 2000–2002 гг. наблюдается резкий рост импорта из КНР (см. табл. 1). По всей видимости, это объясняется тем, что в это время сократились торговые отношения с традиционными торговыми партнерами Пакистана – США и рядом других стран. С 2003 г. наблюдается падение объема китайского ввоза в Пакистан, в то время как импорт в ИРП из других стран последовательно растет.
Фактически со времени установления дипломатических отношений между двумя государствами благодаря тесным политическим связям Китай оказывал Пакистану помощь в развитии национальной промышленности, энергетики и некоторых других сфер. В частности, с участием Китая был построен комплекс тяжелого машиностроения в Таксиле, Каракорумское шоссе, соединившее два государства через высокогорные и труднодоступные районы, и ряд других объектов.
Анализ динамики двусторонней торговли Пакистана с Китаем затруднен в связи с использованием различных стандартов в статистических службах ИРП и КНР. В Китае финансовый год совпадает с календарным, в Пакистане же он длится с 1 июля по 31 июня следующего года. При оценке объема двусторонней торговли необходимо учитывать и тот факт, что пакистанская статистика в отличие от статистических служб КНР учитывает торговлю с Гонконгом и остальной частью Китая отдельно, что приводит к серьезным расхождениям данных в различных источниках. В статистических изданиях министерства торговли КНР торговый оборот с Пакистаном обычно не указывается в связи с тем, что доля Пакистана во внешней торговле Китая не достигает и 0,5% (см. табл. 3). Вследствие этого можно опираться лишь на заявления официальных лиц КНР или использовать данные статистики ИРП, суммируя торговлю Пакистана с Гонконгом и остальной частью Китая.
За первые четыре года XXI века объем торговли между Пакистаном и Китаем почти утроился – с 1,1 млрд. долл. США в 2000 г.26 до 3,06 млрд. долл. США в 2004 г.27 Несмотря на то, что по доле в экспорте Пакистана (7,1% – см. табл. 2), как и по доле пакистанского импорта, КНР занимает четвертое место в мире после США (23,9%), ОАЭ (7,66%) и Великобритании (7,64%), внешнеторговый баланс Пакистана с Китаем с 2002–2003 ф.г. сводится с дефицитом, который имеет тенденцию к росту. Это вызывает в Пакистане существенную обеспокоенность, тем более, что без учета Гонконга дефицит еще более значителен (порядка 67% пакистанского импорта в Китай идет через Гонконг).
Довольно высокий экономический рост, переживаемый Пакистаном в последние годы, увеличивает потребности экономики в промышленном сырье и продукции машиностроения. В значительной мере эти потребности покрываются импортом из КНР благодаря дешевизне китайских товаров. Китай со своей стороны стремится расширить свою экспансию на внешних рынках, чему способствует и его быстро растущая экономика. За последние пять лет импорт из Китая в Пакистан вырос почти в два раза, что привело к тому, что сегодня КНР занимает четвертое место по доле в импорте Пакистана (8,3% – см. табл. 2) после Саудовской Аравии (11,4%), США (11%) и ОАЭ (8,5%)28.
В то же время сравнительно низкая стоимость китайских товаров, являющаяся их главным конкурентным преимуществом, зачастую приводит к вытеснению с пакистанского рынка как аналогичных товаров отечественного производства, так и ряда иностранных. Так, например, кондиционеры южнокорейского производства были практически полностью замещены более дешевыми китайскими аналогами29. С одной стороны, замещение импорта из развитых и новых индустриальных стран китайскими товарами благодаря их относительной дешевизне приводит к сокращению дефицита внешнеторгового баланса Пакистана. С другой стороны, баланс внешней торговли с КНР для Пакистана становится все более дефицитным, так как рост пакистанского экспорта в Китай значительно отстает от импорта (см. табл. 1).
Существенно отличается взаимная торговля двух стран и по структуре. Большую часть китайского экспорта в Пакистан составляют машины и оборудование, в то время как более 70% пакистанского ввоза в Китай составляет сырьевой товар – хлопок30. Ежегодно Китай импортирует из Пакистана хлопчатобумажных тканей и изделий на сумму более чем в 400 млн. долл. США и экспортирует оборудования лишь для текстильной промышленности примерно на 40 млн. долл. в год31.
Стремясь обеспечить более свободный доступ своих товаров в КНР, Исламабад в ноябре 2003 г. подписал с Пекином Соглашение о преференциальной торговле товарами, вступившее в силу с 1 января 2004 г. Соглашение предусматривало снижение китайской стороной таможенных пошлин на 893 товара, а пакистанской – на 188. По итогам 12-й сессии совместной пакистано-китайской комиссии в апреле 2005 г. премьер-министры КНР и ИРП подписали соглашение о свободной торговле «Ранний урожай», которое вступит в силу с 1 января 2006 г. В соответствии с ним к 1 января 2008 г. Пакистан отменит таможенные пошлины на 486 товарных позиций, а Китай на 767 товаров. Тарифные ставки на товары, составляющие более 15%, к 1 января 2006 г. будут снижены до 10%, через год еще на 5% и будут отменены окончательно с 1 января 2007 года. Товары, на которые пошлины составляют от 5 до 15%, к 1 января 2006 г. будут снижены до 5% и отменены с 1 января 2007 г. Товары с тарифными ставками менее 5% будут ввозиться беспошлинно уже с 1 января 2006 г.
Список товаров включает в себя овощи (бобовые и гороховые культуры, чеснок, салат и др.), фрукты (апельсины, манго, финики, инжир, гуаву и проч.). Китай также отменит пошлины на технический спирт, постельное белье, скатерти, полотенца, шторы и другие текстильные товары, ткани из хлопка, синтетические и смешанные ткани, брезент, кафельную плитку, хирургические инструменты, ножевые изделия, некоторые виды красок, лекарства, кожевенные изделия, металлические окна и двери и ряд других товаров. Пакистан в свою очередь отменит пошлины на некоторые продукты органической химии, оборудование для кожевенной и текстильной промышленности, прессы, оборудование для помола, покраски и прочее.
Кроме того, было расширено действие Соглашения о преференциальной торговле. Теперь в него входит 1671 наименование товаров с китайской стороны и 575 – с пакистанской. Расширенное соглашение вступит в силу с 1 января 2006 г.32
Во время 12-й сессии совместной пакистано-китайской комиссии по экономике были подписаны также следующие соглашения: Соглашение по экспорту скота из Китая в Пакистан и благоприятным условиям транзита на Ближний Восток через Пакистан, Соглашение о таможенном сотрудничестве и ряд других.
Пакистан прилагает значительные усилия на межгосударственном уровне для укрепления экономического сотрудничества с Китаем. В декабре 2004 г. Пакистан предоставил Китаю статус страны с рыночной экономикой. 27 марта 2005 г. с целью расширения коммерческих и торговых связей между двумя странами было открыто генеральное консульство Пакистана в Шанхае.
В апреле 2005 г. создана совместная комиссия по инвестициям. Ежегодный приток китайских инвестиций в Пакистан достигает примерно 20 млн. долл. США в год33. Общая сумма накопленных инвестиций Китая в Пакистане составляет для этой страны немалую сумму в 4 млрд. долл. США. Инвестиции в основном сосредоточены в нефтегазовом секторе, в сфере информационных технологий, в электроэнергетике, машиностроении, горнодобывающей промышленности и строительстве инфраструктуры. По некоторым данным, в настоящее время в Пакистане в 114 совместных проектах участвует 31 китайская компания34. В Пакистане работают более трех тысяч китайских специалистов35.
Тем не менее пока объем инвестиций является далеко не оптимальным. Отчасти это связано с сохраняющейся в регионе и в самом Пакистане нестабильностью. Негативное воздействие на инвестиционный климат оказывают беспорядки, межэтнические, религиозные и сектантские конфликты, случаи террора и саботажа. Например, в октябре 2004 г. китайская компания «Сино Хайдро Корпорэйшн» приостановила работу по сооружению плотины на р. Гомаль в агентстве Южный Вазиристан (административно-территориальное подразделение в ФАТА – Территории племен федерального управления) после того, как двое китайских инженеров, участвовавших в проекте, были похищены. Неспособность Пакистана обеспечить безопасность китайских сотрудников отнюдь не способствует формированию его благоприятного имиджа в Китае и наращиванию инвестиций, хотя по политическим и геостратегическим соображениям экономическая помощь продолжает идти.
Наиболее важными проектами в Пакистане с участием КНР являются: строительство АЭС в Чашме, разработка угольного месторождения в Тхаре, эксплуатация месторождения меди и золота в Сайндаке, а также сооружение в Пакистане порта Гвадар. В пакистанской прессе эти проекты периодически упоминаются как символы пакистано-китай-ской дружбы наряду с Каракорумским шоссе, комплексом тяжелого машиностроения в Таксиле и авиационным комплексом в Камре. Их значение постоянно подчеркивается на встречах лидеров двух стран. Обычно участие КНР в подобных проектах предполагает выделение Пекином целевого кредита, преимущественное право на использование которого принадлежит китайским компаниям.
Большое значение для Пакистана имеет сотрудничество с Китаем в области мирного освоения атомной энергии. С 2000 г. функционирует построенная китайскими специалистами АЭС «Чашма-1» мощностью в 325 МВт. По итогам визита в Пакистан премьер-министра КНР Вэнь Цзябао в апреле 2005 г. было подписано соглашение о строительстве АЭС «Чашма-2» мощностью в 340 МВт. Предусматривается выделение китайской стороной 350 млн. долл. на этот проект36. Предполагается, что к 2013 г. пакистанские АЭС будут вырабатывать 7% всей электроэнергии Пакистана. На сегодняшний день совокупная мощность пакистанских электростанций составляет 18598 МВт (65% вырабатывают ТЭС, 32% – ГЭС, менее 3% – АЭС)37. Правительство Пакистана поставило амбициозную задачу – к 2020 г. построить АЭС общей мощностью 8800 МВт. Топливо планируется закупать в Китае38.
В феврале 2003 г. между правительством Синда и китайской компанией «Шенхуа Груп» (Shenhua Group) было подписано соглашение относительно разработки угольного месторождения Тхар в провинции и строительства двух ТЭС по 300 МВт каждая. Компания предполагает инвестировать в этот проект 300–400 млн. долл. США39. Запасы угля оцениваются в 175 млрд. тонн40.
Ведется совместная разработка месторождения золота и меди в Сайндаке. С 1995 г. месторождение находилось в бездействии, и лишь благодаря технической и финансовой помощи Китая (кредит в 30 млн. долл. США) добыча была возобновлена41.
В Исламабаде и Пекине огромное значение придают строительству в пакистанской провинции Белуджистан порта Гвадар, который призван стать третьим по величине портом Пакистана после Карачи и расположенного рядом с ним порта Касим. Предполагается, что он будет широко использоваться для транзита товаров из Китая и Центральной Азии.
Проект строительства порта Гвадар был разработан еще в 1992 г. Необходимое финансирование должна была предоставить Голландия, однако внутриполитическая нестабильность в Пакистане помешала осуществлению этого проекта. В 90-х годах Пакистан вел активные поиски источников финансирования строительства, но и накаляющаяся обстановка в Афганистане и сохраняющаяся нестабильность в самом Пакистане препятствовали реализации проекта.
Строительство началось, наконец, в марте 2002 г. при активной поддержке КНР. Китай предоставил 198 млн. долл. США, включая 49-миллионный грант. Пакистан обеспечил еще 50 млн. долл.42 Весной 2005 г. была сдана в эксплуатацию первая очередь строительства порта. В Гвадаре на этом этапе уже построено три многоцелевых причала по 200 метров каждый вместе с 350-километровой резервной площадкой и пятикилометровым каналом прохода глубиной в 11,5 метров для судов с водоизмещением до 30 тыс. тонн43.
Во время визита в Пакистан премьера Госсовета КНР Вэнь Цзябао в апреле 2005 г. было подписано соглашение о строительстве второй очереди порта Гвадар. Китайская сторона готова выделить на эти цели от 70 до 100 млн. долл. США44. На второй стадии проекта глубина канала будет доведена до 14,5 метров, будет построено еще десять причалов, шесть из которых будут контейнерными терминалами, два – нефтяными пирсами и еще два предназначены для сухогрузов45.
Предполагается, что строительство порта привлечет в регион инвестиции, будет содействовать процветанию региона. Некоторые пакистанские авторы даже прочат Гвадару будущее экономического центра региона. Другие же достаточно обоснованно называют это лишь «мечтой»46. Дело в том, что в провинции Белуджистан отсутствует практически вся необходимая инфраструктура. Низкий уровень здравоохранения, образования, дефицит питьевой воды, нехватка электричества, отсутствие современных шоссе и телекоммуникаций – вот лишь некоторые проблемы, которые ставят под сомнение воплощение в жизнь грандиозных проектов развития района. Строительство необходимой инфраструктуры потребует огромных капиталовложений, и пока неясно, сможет ли Пакистан изыскать необходимые средства. Помимо этого, как отмечает пакистанский журналист Ф.Салим, при современных темпах роста загруженности уже существующих пакистанских портов (6% в год) Карачи и Касим Пакистану хватит их мощностей до 2025 года47.
В сфере развития сети автомобильных и железных дорог Китай в последнее время также оказывает Пакистану значительную помощь. На сегодняшний день сеть дорожных коммуникаций в Пакистане развита очень слабо. КНР, в частности, предоставила кредит в размере 200 млн. долл. США на сооружение шоссе вдоль Мекранского побережья длиной 653 км, которое призвано соединить Гвадар с Карачи на востоке и Дживани на западе, расположенном недалеко от границы с Ираном48. Также планируется и расширение построенного в 70-х годах Каракорумского шоссе.
Для развития железнодорожного транспорта Пекин только в 2003 г. предоставил Пакистану кредит на сумму 500 млн. долл. США. Китай обязался поставить Пакистану в течение трех лет 375 пассажирских и 2500 грузовых вагонов, 175 тепловозов и 40 электровозов49. Следует заметить, правда, что они бывают весьма низкого качества. Так, в поставленных Китаем в последние годы локомотивах были установлены некачественные двигатели мощностью 3 тыс. л. с. Пекин, однако, признал свою ответственность и обязался заменить бракованные локомотивы новыми или предоставить вместо них локомотивы с двигателями мощностью в 2 тыс. л.с., которые не вызывают нареканий пакистанской стороны50.
Активное сотрудничество ведется и в области строительства, как гражданского, так и промышленного. Китайские строительные компании возводят в Пакистане плотины и дамбы, строят жилые дома.
Отраслями, перспективными для сотрудничества, являются: развитие инфраструктуры и добывающей промышленности, разведка шельфовых месторождений газа и нефти, экспортно-ориентированное промышленное производство, телекоммуникации, развитие человеческих ресурсов и борьба с бедностью, образование в сфере высоких технологий, сфера туризма.
Взаимовыгодной сферой сотрудничества для двух стран может также стать кооперация в текстильной промышленности. Как уже упоминалось выше, хлопчатобумажные ткани и изделия из них составляют более 70% пакистанского экспорта в Китай и около 65% общего экспорта Пакистана. В то же время эта отрасль испытывает значительный дефицит хлопкового сырья. Китай же сам является одним из мировых лидеров по экспорту продукции текстильной промышленности. Создание совместных предприятий могло бы увеличить рентабельность производства.
В Исламабаде также возлагают большие надежды на перенос производств различных отраслей промышленности Китая в Пакистан (т.н. «аутсорсинг») для экспорта продукции в Центральную Азию, на Ближний и Средний Восток, в страны Южной Азии. Примеров такого сотрудничества двух стран пока немного. Так, в декабре 2004 г. был подписан контракт на 15 млн. долл. между китайской компанией ЗТЕ и Пакистанским советом по экспорту программного обеспечения. Согласно контракту, компания будет производить в Пакистане товары в области телекоммуникации для экспорта в другие страны. Также она создаст в Пакистане исследовательский центр51.
Заметим также, что между Пакистаном и Китаем практически абсолютно не развито сотрудничество в банковской сфере, что осложняет торговые контакты между странами. Лишь один пакистанский банк имеет свое представительство в Китае. В Пакистане же нет ни одного отделения китайских банков. Существовавшие ранее в Пакистане отделения Банка Китая в 1970 г. были безвозмездно переданы Государственному Банку Пакистана.
Безусловно, рост пакистано-китайской торговли существенно отстает от роста индийско-китайской, которая в 2004 г. составила 13,6 млрд. долл. США, что на 79% выше показателя за предыдущий год52. Сегодня это крупнейшие динамично развивающиеся экономики Азии, которые в своих экономических отношениях сделали ставку на прагматизм. Отношения же между Пакистаном и Китаем носят прежде всего стратегический характер для обеих сторон, что является локомотивом двустороннего многоотраслевого сотрудничества.
пакистан китай стратегический альянс
Список литературы
1) Белокреницкий В.Я., Москаленко В.Н., Шаумян Т.Л. Южная Азия в мировой политике. – М.: Международные отношения, 2003, с. 90, 169.
2) Шилин А.А. Стратегический баланс в Южной Азии. – М.: Научная книга, 2004, с. 192.