Брак и семья в культуре народов юго-восточной Азии на примере Китая, Кореи и Японии

Содержание: Введение……………………………………………………………….2 1. Влияние конфуцианства на установление семейных традиций в странах юго-восточной Азии………………………………………4 2. Брак и семья в культуре народов юго-восточной Азии………….7 2.1. Помолвка, предсвадебные обряды……………….……….7
2.1.1.Китай……………………………………… ………………7 2.1.2.Япония………………………………………………………9 2.1.3.Корея………………………………………………………11 2.2. Бракосочетание, свадьба…………………………………13 2.2.1.Китай………………………………………………………13 2.2.2.Япония…………………………………………………….15 2.2.3.Корея………………………………………………………16 2.3. Семья и внутрисемейные отношения……………………18 2.3.1.Китай………………………………………………… .….18 2.3.1.1. Отношения между мужем и женой .18 2.3.1.2. Отношение к детям………………………… .……21 2.3.2.Япония…………………………………………………….23 2.3.2.1. Отношения между мужем и женой………………23 2.3.2.2. Отношение к детям……………………… .………24 2.3.3.Корея………………………………………………………27 2.3.3.1. Отношения между мужем и женой………………27 2.3.3.2. Отношение к детям…………… .…………………28 3. Сравнительный анализ традиций брака и семьи в Китае, Японии и в Корее……………………………………………………………32 Заключение……………………………………………………………35 Использованная литература…………………………… ………… .36 Введение. Традиции восточных стран, в том числе и стран юго-восточной Азии, в наше время достаточно хорошо исследованы. Во многих случаях толчком к исследованиям послужили политические отношения или военные действия, в результате которых создавалась необходимость «знать своего врага в лицо». Помимо этого свою роль сыграли и укрепляющиеся экономические связи с этими странами. Существует несколько работ в этой области. Традициям Японии посвящены работы Бенедикт Рут («Хризантема и меч»), Чарльза Данна, Латышева И. А. («Семейная жизнь японцев») Овчинникова В. В. («Ветка сакуры» «Сакура и дуб»). Традициям Китая – работы Л. С. Васильева («Культы, религии, традиции в Китае»), Жана Люк Доменак («Семейные отношения в Китае»), В. Я. Сидихменова и других. Существует ряд работ и о Корее (Ю. В. Ионова, Н. И. Конрад). Большинство из них носят описательный характер, знакомя нас с обычаями, традициями страны. Есть несколько работ в которых акцент делается на исследование влияния религии на установление семейной традиции той или иной страны (работы В. Н. Дружинина, Дж. Парриндера, С. М. Пилкингтона и других). Помимо этого существует множество Интернет источников, которые знакомят нас с наиболее яркими традициями стран Азии, посвящёнными семье (традиции бракосочетания, национальные праздники, обряды почитания предков и т.д.). Однако практически нет работ, в которых приводился бы сравнительный анализ этих традиций. Для чего необходим такой анализ? Во-первых, это поможет нам увидеть те общие ценности и черты, которые, несомненно, присутствуют в различных культурах. Во-вторых, мы сможем увидеть, какое влияние оказала на культуру страны её национальная религия или философия (в нашем случае конфуцианство), что поможет нам более глубоко понять корни национальных традиций. В-третьих, мы сможем увидеть и национальные особенности той или иной страны. Всё это, несомненно, приводит человека к осознанию и своей национальной и культурной принадлежности, своих традиций и корней. Объектом данной работы является семья, поскольку именно семейные отношения и традиции вызывают в наше время наибольший интерес, кроме того, именно семейные традиции служат основой для формирования национального характера и составляют основу национальной культуры. В данной работе мы рассмотрим отношения в семье с точки зрения национального своеобразия. Предметом нашего исследования являются семейные традиции стран юго-восточной Азии, в частности Японии, Китая и Кореи. Благодаря быстро развивающимся экономическим связям с этими странами, а также тому, что они, по сути, являются нашими соседями, интерес к их культурам и традициям никогда не угасал, а в последнее время даже возрос. На фоне стремительно разрушающихся семейных устоев в странах запада, резкого повышения числа разводов и проблем, связанных с этим, восточная модель семьи выглядит практически идеальной. Цель нашей работы состоит в том, чтобы выявить, прежде всего, сходства в семейных традициях стран юго-восточной Азии, вызванные влиянием на эти страны конфуцианства, а также национальные особенности данных стран. В работе мы будем использовать сравнительный метод, изучая и сравнивая между собой результаты исследований и труды учёных в данной сфере. В наше время влияние западного мира сказывается практически на всех восточных странах, молодые люди предпочитают следовать широко распространённым западным традициям. А развитие телевидения, Интернета, освещение событий средствами массовой информации практически стирает культурные границы между странами, создавая тем самым единую массовую культуру, основанную на западных ценностях. В таких условиях трудно говорить о каких–либо национальных традициях той или страны. В нашей работе мы будем руководствоваться, прежде всего, исследованиями, которые знакомят нас с древними Японией, Китаем и Кореей, конца 19 начала 20 веков. Конечно, многие традиции с тех пор упразднились, были приняты новые законы, которые во многом изменили традиционные отношения (например законы, которые сравняли положение мужчины и женщины в семье, которые разрешили браки между дальними родственниками или носителями одного родового имени и т.д.), но отзвуки прежних обычаев до сих пор живы, хотя бы и на подсознательном уровне, отражаясь в психологических чертах, в привычках и устоях семьи. 1. Влияние конфуцианства на установление семейных традиций в странах юго-восточной Азии На развитие семейных традиций и обрядов значительное влияние оказала конфуцианская идеология. Как и все остальные мировые религии, конфуцианство возникло в условиях достаточно развитого общества, и было реакцией на острый социальный и политический кризис, потрясший общество, и требовавший радикальных сдвигов. Это учение оказалось также достаточно крепким и гибким для того, чтобы сохранить в неизменности свои основные принципы и в то же время приспосабливать их к изменяющимся обстоятельствам. Основателем конфуцианства считается мыслитель древнего Китая Кун-цзы (Конфуций), живший в VI-V вв. до н. э. Учение Конфуция с самого начала воспринималось не как религия, а в качестве философско-этической системы. Мистика и божественной откровение в Китае уже с древности были замещены авторитетом легендарных древних мудрецов, в результате этого система этики, обрядов, и традиций, вышла на передний план. Другими словами в Китае с древности мораль считалась первичной, а религия вторичной, лишь сопутствующей выработанной системе этики. В соответствии с этим формировался и характер религиозной концепции и вся иерархия духовных ценностей. Малейшее нарушение морали, пренебрежение к точно фиксированному церемониалу, ничтожное отклонение от выработанных веками и завещанных старинной традицией принципов - всё это сурово преследовалось и осуждалось общественным мнением и властями.
Конфуцианство, в отличие от других мировых религий с их идеей скорби, страдания, веры и утешения в загробной жизни, было искусством жить. В центре внимания этой доктрины всегда стоял человек, коллектив, общество, устройство правильной и упорядоченной жизни на этом свете, сегодня, сейчас. Культ практической пользы, конкретного счастья, достигаемые, прежде всего, посредством внутренних добродетелей и постоянного самоусовершенствования, оказал огромное влияние на формирование духовной культуры, психического склада и национальных традиций китайского народа. Приоритет этики и социальной политики в идеологической структуре традиционного китайского общества способствовал созданию своеобразной иерархии ценностей.
Важнейшая заповедь конфуцианства, которую буквально с молоком матери впитывал в себя каждый ребёнок, заключалась в том, чтобы быть почтительным к родителям. Это само по себе вполне закономерное и безобидное требование морали и этикета, было поднято конфуцианцами до необычайного уровня и затмило собой все прочие отношения в обществе. Согласно взглядам Конфуция, для человека нет ничего важнее сяо, т.е. сыновней почтительности. Всестороннее описание всех обязанностей и достоинств почтительного сына занимает немалое место в «Лицзи». Согласно правилам ли, уважать родителей и беспрекословно повиноваться им, всю жизнь заботиться об отце и матери и постоянно угождать им, услуживать, почитать их вне зависимости от того, насколько они заслужили это почтение, - таковы священные обязанности сына. Образцовый и почтительный сын зимой должен согревать постель своих родителей, а летом охлаждать её. С вечера он должен заботиться о том, чтобы обеспечить всё необходимое для отдыха родителей утром. Уезжая куда-нибудь из дома, этот взрослый человек, сам отец семейства, обязан сообщить своим родителям цели и сроки поездки, и заручиться их согласием. Полная покорность воле родителей - непреложный закон. Отец всегда был полновластным хозяином в семье, он мог абсолютно, бесконтрольно распоряжаться её имуществом и всеми домочадцами. В голодные годы всегда считалось нормальным и естественным продать ребёнка, а то и жену, чтобы прокормить родителей. Иногда с этой же целью бедняк продавал и себя. При этом право отца и матери на жизнь детей не только не вызывало протестов, но, напротив, считалось само собой разумеющимся. Разработанный и возвеличенный конфцианцами до предела культ сяо не только усилил значение древнего культа предков, но и изменил его характер. Из благодарного духа, который, в обмен на жертвоприношение, был обязан заботиться о своих потомках, умерший предок теперь превратился в грозного семейного деспота. В обмен на свое милостивое благоволение потомкам, он буквально требовал от них постоянной заботы и внимания, полных отчётов об и деятельности, регулярных и обильных жертвоприношений. И эта забота о процветании умерших предков, о неуклонном удовлетворении всех их потребностей и даже предупреждений желаний превратилась в важную составную часть культа сяо и во многом определила весь характер и строй жизни в семье. В своих многочисленных высказываниях Конфуций и его последователи создали культ большой нерасчленённой семьи с всевластием отца - патриарха, игравшего в семье роль государя в миниатюре. Иными словами, конфуцианцы рассматривали патриархальную семью, как микрокосм порядка в государстве и в обществе. Базируясь на сложившихся в знатных семьях нормах обычного права, конфуцианство провозгласило именно эти нормы эталоном и всячески способствовало укреплению и сохранению нерасчленённой семьи. И в семье, и в обществе в целом любой важный чиновник императора, в том числе влиятельный глава семьи, всегда представлял собой, прежде всего, социальную единицу, вписанную в строгие рамки конфуцианских традиций, выйти за пределы которых было невозможно: это означало бы «потерять лицо». Человек с первых лет жизни привыкал к тому, что личное, эмоциональное, свое на шкале ценностей несоизмеримо с общим, принятым, рационально обусловленным и обязательным для всех. В начале первого тысячелетия н.э. конфуцианство проникло в Корею, а через Корею – в Японию. Не будучи религией, в полном смысле слова, конфуцианство стало в этих странах большим, нежели просто религия. Конфуцианство – это также и политика, и административная система, и верховный регулятор экономических и социальных процессов – словом, основа всего образа жизни, принцип организации общества. 2. Брак и семья в культуре народов юго-восточной Азии. 2.1. Помолвка, предсвадебные обряды. 2.1.1. Китай Система конфуцианских культов оказала решающее влияние на соотношение семьи и брака в Китае. Спецификой конфуцианского Китая было то, что не с брака, не с соединения молодых обычно начиналась семья. Наоборот, с семьи и по воле семьи, для нужд семьи заключались браки. Семья считалась первичной, вечной. Интересы семьи уходили глубоко в историю. За благосостоянием семьи внимательно наблюдали заинтересованные в её процветании (и в регулярном поступлении средств) предки. Брак же был делом единичным, целиком подчинённым потребностям семьи. Согласно культу предков, забота об умерших и точное исполнение в их честь всех обязательных ритуалов, было главной обязанностью потомков. Собственно говоря, в глазах правоверного конфуцианца именно необходимостью выполнения этой священной обязанности было оправдано само появление человека на свете и всё его существование на земле. Поэтому вполне естественно, что весь строй семьи, все формы её организации должны быть ориентированы таким образом, чтобы лучше справиться с этим главным и почётным делом. Вот почему считалось, что первой обязанностью всякого главы семьи и носителя культа предков, служащего как бы посредником между покойными предками и их живущими потомками, является ни в коем случае не допустить угасания рода и темнее навлечь на себя гнев покойных. Неудивительно, что в таких условиях каждый добродетельный отец семейства, как почтительный сын и потомок своих высокочтимых предков, был обязан, прежде всего, позаботиться о потомках. В его задачу входило произвести на свет как можно больше сыновей, женить их сразу же по достижении ими брачного возраста и дождаться внуков. Только после этого он мог умереть спокойно, зная, что в любом случае и при любых обстоятельствах непрерывность рода и неугасающий культ предков им обеспечены. Вот именно с этой целью и заключались браки в старом Китае. Семья стала основываться не на чувстве, а на выполнении религиозных обязанностей. Брак же стал рассматриваться как важное общественное дело, как дело, прежде всего, большого семейного и кланового коллектива. Конфуцианцы преуспели в «исправлении» самого понятия и термина «любовь, который в конфуцианстве обычно применялся к обозначению горячих чувств по отношению к родителям, старшим, императору, наконец, к родным и детям и едва ли не в последнюю очередь - к женщине. Романтическая любовь, хоть может быть и не в такой степени как у других народов, культивировалась и была хорошо известна и в конфуцианском Китае. Но за исключением очень редких случаев, любовь и супружество в Китае были совершенно разными вещами, как правило, не имевшими между собой общего.
Итак, брак рассматривался, прежде всего, как ритуальный обряд, служащий делу увеличения и укрепления семьи и являющийся тем самым средством успешного служения предкам. В соответствии с этим вся процедура выбора невесты и заключения брака, как правило, не была связана ни с влечением молодых друг к другу, ни даже с их знакомством. Вопрос о браке был делом семьи, прежде всего его главы. Именно он на специальном семейном совете, часто при участии многочисленной родни, решал вопрос о том, когда и кого их сыновей женить, из какой семьи взять невесту. Это решение обязательно принималось с согласия предков, у которых спрашивалось благословение на брак.
Браки устраивались через сватов. Именно сват проводил все предварительные переговоры. Убедившись, что небесные знаки благоприятствуют планируемому союзу, он должен был выяснить, действительно ли невеста принадлежит к другому клану, на самом ли деле она девственница, подготовлены ли свадебные подарки, и одновременно в его обязанности входило узнать о социальном положении и влиятельности ее родителей. Представители правящего сословия руководствовались разработанным кодексом чести, и в случае, если одна из сторон сочла бы союз неподходящим, это могло привести к кровной вражде. Как правило, сама девушка не имела права голоса при выборе будущего супруга, вопрос решали ее родители по согласованию со сватами. После успешного завершения всех предварительных переговоров жених наносил визит родителям невесты, приходя в дом с гусем. В брачных церемониях позднего Древнего Китая произошли существенные изменения. Если обе стороны были удовлетворены результатами гаданий и приведенными данными, то устраивали встречу между будущими супругами во время пиршества, когда они могли увидеть друг друга; такая церемония называлась сянцинъ. Они выпивали за здоровье друг друга, и если невеста устраивала жениха, он втыкал ей в прическу золотую шпильку. Если же она оказывалась ему не по нраву, он преподносил ей две штуки шелка. При условии, что обе стороны всем удовлетворены, происходил обмен подарками, и выбирали благоприятную дату для бракосочетания. 2.1.2. Япония В Японии национальными религиями были синтоизм и буддизм. Поэтому несмотря на несомненное влияние конфуцианства, там сохранились и многие собственные национальные особенности. Буддийская философия здесь дальше, чем в других странах, зашла в признании того, что всякий человек - потенциальный Будда. Поэтому правила добродетели таятся не в священных писаниях, а в просветлённой душе человека, а человек должен довериться ей. Таким образом, следование конфуцианским канонам приобрело здесь несколько другие формы. В отличие от Китая, в Японии существовали два основных вида браков: – браки по договорённости и по любви. Как правило, браки заключались семьями без участия жениха и невесты. Однако люди незнатного происхождения в основном выходили замуж по любви. С середины XIX века, браки по договорённости распространились среди всех классов японского общества. При браках по договорённости сначала обменивались фотографиями, биографиями, подробными историями семей. Если обе стороны согласны, мужчину и женщину официально представляли друг другу за трапезой в присутствии сваха или свахи - накодо. Данная церемония юино делает помолвку официальной. Если мужчина намеревается соблюдать все формальности, он дарит будущей невесте в ходе церемонии девять обручальных подарков, а если нет, то может подарить пять или семь. Хотя обычаи и отличаются друг от друга по регионам, принято, чтобы семья будущего жениха давала деньги и такие символические знаки удачи, как съедобные морские водоросли комбу (символ процветания будущих поколений) и морское ушко (знак пожелания долгой жизни). В ответ семья будущей невесты преподносит примерно половину стоимости даров. Этот обмен обозначает желание пары вступить в брак и согласие семей с их выбором партнёра. В последнее время этот ритуал не соблюдают, его сменяет другой обычай: мужчина даёт будущей невесте обручальное кольцо, а она ему в ответ подарки. Другим традиционным способом вступления в брак была помолвка – «омиаи». Не состоящие в браке молодые мужчина и женщина получают рекомендации родителей и знакомятся с их разрешения. Затем родители спрашивают своего сына или дочь, нравится ли ему или ей предложенный потенциальный спутник жизни. 2.1.3. Корея Основу семейно - родственных отношений в Корее составляла сложная структура – патрономия, которая базировалась на кланах – илччок. Помимо принадлежности к определённой патрономической группе признавалась также принадлежность к роду. Поэтому при знакомстве принято было называть не только фамилию, но и родовое имя. Если они совпадали, то родство считалось кровным, а познакомившиеся люди – родственниками, принадлежащими к одной группе, браки между членами которой были запрещены. Запрещались также браки между молочными братьями и сёстрами до третьего колена. При заключении брака необходимо было сообщить местным властям, которые присылали чиновников для освидетельствования, нет ли между женихом и невестой кровной или родственной связи. По корейским правовым нормам, лица, не вступившие в брак, считались несовершеннолетними. Даже старые холостяки или не вышедшие замуж девушки не считались взрослыми и не имели голоса в семейном совете. Когда они умирали, их хоронили без особых обрядов, тело погребали в землю без гроба, завёрнутое в циновку, траура по ним не носили. Стремление родителей видеть своих сыновей женатыми привело к тому, что стали практиковаться ранние браки. В высших слоях корейского чиновничества родители сватали своих детей в 7-8- летнем возрасте. Но такой ранний брак соответствовал лишь нашему обручению. По наступлении брачного возраста родители, не спрашивая детей, подыскивали подходящую по положению невесту. Они имели ввиду прежде всего социальное положение её семьи. Обычно через своих друзей родители собирали всевозможные сведения и справки о тех семействах, где имелись девушки. Потом мать юноши отправлялась в гости в дом девушки и старалась как можно ближе с ней познакомиться. Если девушка производила хорошее впечатление, родители жениха обращались к посредничеству какого-либо общего знакомого обоих семейств или свахе. В случае, если обе стороны приходили к соглашению, отцы уславливались насчёт статей брачного контракта и сроков проведения брачной церемонии. После этого происходил обмен письмами и подарками – хонсо. В письмах указывались год, месяц, день и час рождения жениха для сравнения с гороскопом невесты, в целях определения ожидающей их судьбы. В этом и заключалось сватовство. Обручение считалось совершённым, когда отец девушки письменно сообщал о своём согласии выдать дочь замуж. Ответному письму придавалось важное значение. Если жених умирал после получения ответа, но раньше совершения всех брачных церемоний, невеста его считалась вдовой. В доме жениха совершался обряд помолвки, к которой готовили угощение и приглашали родственников и стариков односельчан. В доме невесты устраивали досвадебный вечер, на который угощение приносили родственники невесты. В народе устраивали нечто вроде смотрин, когда юноша мог придти в дом наречённой и познакомиться с девушкой.
После объявления о помолвке начинались приготовления к свадебной церемонии. За месяц – два до свадьбы жених посылал деньги и подарки – куски шёлковой ткани зелёного и красного цвета для свадебного наряда невесты и кусок ткани, из которой невеста собственноручно должна была сшить платье жениху, надевавшему его в первый день свадьбы. Богатые семьи, кроме того, посылали материю для постельных принадлежностей, которые также должна была сшить невеста.
Подарки жениха укладывали в короб и в определённый «счастливый» день отсылали в дом невесты. В доме невесты устраивали угощение для родных и соседей, показывали подарки. После того как подарки были отправлены, жених получал право изменить причёску и надеть широкополую шляпу, что являлось видимым знаком женатого мужчины. Накануне дня свадьбы невеста отправляла жениху платье, сшитое ею из материи, присланной им. Затем невеста приглашала одну из самых лучших своих подруг для исполнения обряда перемены причёски. 2.2. Бракосочетание, свадьба. 2.2.1. Китай. Женитьба сына всегда считалась очень важным делом, ради которого не жалели ни сил, ни средств, влезая подчас в неоплатные долги. Прежде всего, в случае благоприятного ответа от родителей невесты следовало преподнести им подарки и получить документ, удостоверявший год, месяц, день и час рождения девушки. Затем этот документ, равно как и документ о рождении жениха, отдавали гадателю, который путем сложных выкладок устанавливал, не повредит ли брак благополучию жениха и его семьи. Если все было в порядке, снова начинались взаимные визиты, происходил обмен подарками, заключался брачный контракт и назначался, с согласия невесты, день свадьбы. В этот день празднично наряженную в красное невесту, причесанную еще по-девичьи, в паланкине приносили в дом жениха. Весь свадебный выезд тщательно оберегался от злых духов: против них выпускали специальные стрелы, на грудь невесты одевали обладающее магической силой бронзовое зеркало и т. п. В доме жениха в честь невесты запускали ракеты-шутихи, затем в момент встречи невесте и ее родне (а также и многочисленным собравшимся, в том числе нищим, от которых откупались по заранее достигнутой договоренности) раздавали подарки. Жених и невеста вместе кланялись Небу и Земле, совершали еще ряд обрядов и поклонений. Им подносили две рюмки вина, связанные красным шнурком. Угощали пельменями. Все это имело свой смысл,. все было полно глубокой символики—и поклоны, и слова, и даже пища (пельмени, например, символизировали пожелание множества детей), и изображения вокруг. Наконец, основные обряды окончены. Жених удалялся, а невеста совершала необходимый туалет, в частности причесывалась уже как замужняя женщина. После этого молодые отправлялись в спальню. На следующий день все поздравляли молодых, гости и родня приглашались на пир. И лишь после того как все торжественные обряды были окончены, жена специально представлялась свекрови, под начало которой она отныне поступала, и всей мужниной родне. Через несколько месяцев она также представлялась предкам мужа в храме предков и принимала участие в обрядах жертвоприношений. Теперь она уже по-настоящему становилась женой и членом семьи (до этого ее еще можно было возвратить родителям —в случае, если бы она, например, оказалась поражена каким-либо» недугом). В трактате «Или» указывается, что девушкам из знатных домов вместо надевания шляпы в волосы втыкалась специально выделанная для свадебной церемонии и весьма заметная шпилька. Ее появление в прическе у девушки — знак того, что она стала невестой, точнее, входила в возраст, когда следует готовиться выйти замуж. В песнях «Шццзина» много говорится свадебных церемониях. В среде высшей знати часто практиковался сорорат, когда вместе с невестой в дом мужа ехала ее младшая сестра или племянница в качестве своего рода заместительницы жены, наложницы. Кроме того, достаточно типичными были гаремы из ряда жен и наложниц. Разумеется, при этом в женской половине дома всегда поддерживался достаточно строгий порядок и всем обычно заправляла старшая, т.е. главная жена, чей сын, к слову, обычно считался наследником. В тех нередких случаях, когда интриги в гареме приводили к тому, что правитель своевольно менял иерархический порядок в женской половине дома, как то было, в частности, во времена Ю-вана, нарушение нормы могло вести к плачевным результатам. Браки среди представителей правящего класса были строго экзогамными. Женитьба на женщинах с таким же самым именем, независимо от того, будет ли она главной женой, дополнительной женой или наложницей, была строго запрещена. Считалось, что подобный «инцест через имя» обрекает мужа, саму женщину и их потомство на страшные несчастья. По свидетельствам классической литературы, никаких подобных табу для простолюдинов не существовало, но это не совсем так. Хотя классические источники гласят, что «ритуалы и церемонии не опускаются до нижних людей», у простолюдинов существовали свои су, или обычаи. Поскольку антропологи считают, что в целом архаичные общины имеют еще более жесткую систему табу, чем высокоразвитые общества, можно с уверенностью говорить, что и среди древнекитайских крестьян браки были связаны всевозможными табуирующими ограничениями, хотя письменно они не зафиксированы. 2.2.2. Япония В Японии с XIX в. распространена церемония бракосочетания в синтоистском храме с объявлением о союзе, обращённом к божеству храма, как это с незапамятных времён делала императорская семья. Синтоистская свадьба начинается с церемонии, назначение которой – очистить супружескую пару и защитить её от зла в будущем. Затем богов просят дать им долгую жизнь и много счастья. Потом жених и невеста пьют священное рисовое вино. Обмен кольцами, обычай, заимствованный с Запада, совершается под аккомпанемент старинной японской арфы. Завершается церемония клятвой верности мужу и семье, торжественно произносимой невестой в присутствии накодо и близких родственников. Интересно, что в храм вначале входит невеста, а потом жених, а из храма в качестве жены она выходит следом за мужем, признавая тем самым его первенство в решении всех семейных вопросов. Когда новобрачная появится в приёмной, на ней будет либо изысканное белое кимоно, либо свадебное платье в западном стиле. В ходе приёма он ненадолго покинет зал и вернётся в цветном кимоно или платье. Это обычай, зародившийся в XIV или в XV в. в эпоху Муромати, означает, что теперь, после брачного обета, супруга возвращается к повседневной жизни и готова начать новую жизнь со своим мужем. Ещё один ритуал связан со свадебным пирогом. Новобрачные берут большой нож и совершают своё первое действие в качестве супружеской пары – разрезают пирог. Гости отвечают громкими аплодисментами, пожеланиями долгой и счастливой супружеской жизни. Поздравляя новобрачных, гостям следует избегать употребления определённых слов, таких, например, как «резать», «разделять» и «возвращать». На японском празднестве самое лучшее – слова и подарки, обозначающие счастье. Гости, приглашённые на приём, приносят деньги в декоративном конверте.
В конце приёма в знак благодарности новобрачные дарят букеты родителям, а потом молодой супруг (или один из отцов) благодарит гостей. По японскому обычаю молодожёны дарят гостям на свадьбе подарки. Дарить подарки – это не только формальность. Как правило, молодые выбирают подарки очень тщательно. Нередко каждому дают что-то особенное.
Традиционный свадебный убор невесты (сиромуку) полностью белый, от шёлковой вуали и кимоно до длинной верхней одежды, пояса, носков и сандалий. Белый цвет символизирует чистоту и желание молодой супруги воспринять цвета её нового дома (то есть усвоить новые привычки). Жених облачается в традиционную японскую одежду (чёрное кимоно, куртку хаори, украшенную знаком семейного герба и брюки хакама). 2.2.3. Корея Важным моментом в свадебной церемонии было установление дружеских связей между семьями юноши и девушки: обмен письмами и подарками, обсуждение сроков и размеров свадебной церемонии, материальных взносов каждой из сторон. Свадебные пиры, которые устраивали в доме невесты и в доме жениха, вводили молодую пару в круг родственников жениха и невесты. Для выбора «счастливого» дня для совершения брачной церемонии долгие обсуждения и совещания с предсказателем. Для этого обычно складывали годы жениха и невесты, и в гадательной книге находили звезду, которая соответствовала данному числу. День, соответствующий этой звезде, считался наиболее «счастливым» для брака. В этот день товарищи и знакомые в богатых нарядах собирались в доме жениха. Затем в «счастливый» час, жених на пони или на лошади, разукрашенной лентами, следовал к дому невесты. Его сопровождали родственники, друзья и знакомые. Впереди жениха шли два человека, из которых один нёс белый зонтик, а другой – живую дикую утку (или гуся), обёрнутую за исключением головы, в красный платок. Дикая утка считалась символом супружеской верности, а красный цвет платка – знаком радости. В большинстве случаев живая птица заменялась её изображением в натуральную величину. Приблизившись к дому невесты, сопровождающий, нёсший утку, первым входил в дом, ставил утку на вершину горки риса, лежавшего на большом блюде, а затем медленно удалялся. Затем вся свита жениха становились лицом к востоку, и, оставаясь в таком положении, снимали свои широкополые шляпы, верхние платья и обувь. Оставшись в домашнем платье, они входили в дом невесты, где её отец встречал прибывших. Войдя в парадную комнату, или раскинутый перед домом шатёр, где в окружении своих подружек, домашних и гостей сидела невеста, жених впервые видел свою супругу. Одежда невесты состояла из шёлковой красной юбки, кофты оливкового цвета и фиолетового халата. Когда собирались все приглашённые, то жениха и невесту торжественно вводили на возвышенное, роскошно убранное место, на которое сажали их рядом. Молодые во время церемонии не имели права разговаривать друг с другом. Молодые обменивались двумя поясными поклонами в знак взаимного согласия, родители жениха и невесты в это время также обменивались поясными поклонами. Подружки невесты, наполнив вином маленькую чашечку, сделанную из тыквы, и всю перевязанную красными и синими нитками, подносили её несколько раз по очереди то молодому, то молодой. Чаша эта называлась чашей радости. Этим и заканчивались обряды корейской свадьбы, после выполнения которых бракосочетание считалось законно совершённым. По окончании описанной церемонии новобрачные подписывали брачный контракт. Его писали на красной бумаге и подписывали обе стороны. Затем документ разрывали на две части, которые вручали каждому новобрачному. Обе стороны тщательно хранили эти половинки, и часть, врученная жене, возвращалась мужу только после её смерти, что давало ему возможность вступить в новый брак. По окончании брачной церемонии молодая тотчас удалялась на женскую половину, а молодой супруг устраивал для гостей обильный пир. После отъезда гостей жених удалялся в особую комнату для поклонения табличкам предков его молодой жены. Под вечер его вводили в брачную комнату, всю убранную цветами. Через некоторое время в брачную комнату входила молодая в сопровождении своей матери и родственниц, которые передав её мужу удалялись. Только теперь молодые люди могли разглядеть друг друга и познакомиться. Наутро новобрачная заплетала свои волосы не в одну, а в две косы, и эта причёска сохранялась за ней всю дальнейшую жизнь. Свадьба продолжалась один или три дня. На третий день после свадьбы молодые обыкновенно перебирались в отцовский дом мужа на постоянное жительство. 2.3. Семья и внутрисемейные отношения. 2.3.1. Китай 2.3.1.1. Отношения между мужем и женой После замужества женщина навсегда покидала дом отца и переходила на положение жены служанки в дом мужа. Семья мужа становилась для неё главной и единственной свекор - отцом, свекровь - матерью. И это не только на словах: правила приличия буквально обязывали замужнюю женщину любить свёкров сильнее, чем своих родителей. Попав в дом мужа, женщина оказывалась под всевластным контролем, а часто и под тиранией свекрови, возглавлявшей женскую половину дома. При этом она, как правило, не смела и пикнуть в свою защиту. Специальные правила поведения обязывали её терпеливо сносить все побои и издевательства свекрови. Если же она не выдерживала и вступала с нею в открытый конфликт, её муж был обязан решительно стать на сторону матери и приказать жене повиноваться. Если это не помогало, муж обязан был наказать жену, дабы в другой раз было неповадно нарушать порядок. Это было последним предупреждением, после которого в случае нового конфликта муж имел право и даже должен был изгнать свою непокорную жену, чья позорная и несчастная доля становилась ещё более незавидной. Правила культа предков и семьи заранее ставили мужа и жену в неравноправное положение. Жена служит средством процветания семьи, продолжения рода, но носителем линии рода в любом случае остаётся мужчина. Вот почему мужчина не обязан соблюдать правила единобрачия, тогда как женщина обязана. Жена не только не могла быть неверной, но она не имела права даже на ревность. Проявление чувства ревности со стороны жены считалось настолько неприличным и противоречащим принятым нормам, что такую жену муж имел право выгнать. После замужества женщина навсегда покидала дом отца и переходила на положение жены служанки в дом мужа. Семья мужа становилась для неё главной и единственной свекор - отцом, свекровь - матерью. И это не только на словах: правила приличия буквально обязывали замужнюю женщину любить свёкров сильнее, чем своих родителей. Попав в дом мужа, женщина оказывалась под всевластным контролем, а часто и под тиранией свекрови, возглавлявшей женскую половину дома. При этом она, как правило, не смела и пикнуть в свою защиту. Специальные правила поведения обязывали её терпеливо сносить все побои и издевательства свекрови. Если же она не выдерживала и вступала с нею в открытый конфликт, её муж был обязан решительно стать на сторону матери и приказать жене повиноваться. Если это не помогало, муж обязан был наказать жену, дабы в другой раз было неповадно нарушать порядок. Это было последним предупреждением, после которого в случае нового конфликта муж имел право и даже должен был изгнать свою непокорную жену, чья позорная и несчастная доля становилась ещё более незавидной.
Правила культа предков и семьи заранее ставили мужа и жену в неравноправное положение. Жена служит средством процветания семьи, продолжения рода, но носителем линии рода в любом случае остаётся мужчина. Вот почему мужчина не обязан соблюдать правила единобрачия, тогда как женщина обязана. Жена не только не могла быть неверной, но она не имела права даже на ревность. Проявление чувства ревности со стороны жены считалось настолько неприличным и противоречащим принятым нормам, что такую жену муж имел право выгнать.
Иногда любовь в семью приходила, и тогда брак был радостным и счастливым. В других случаях обходились без неё. Для женщины, запертой в своём доме, это жребий был роковым, и изменить свою судьбу она не могла. Всё её счастье заключалось в детях, в сыновьях. Если не было и их, - она просто было несчастным, отверженным существом и нередко довольно быстро сходила в могилу. Иное дело мужчина. Обычно он имел право более или менее свободного выбора второй жены и тем более наложниц. Выбирая их по своему вкусу, в соответствии со своими чувствами и наклонностями, мужчина мог найти простор для своих чувств и даже встретить настоящую любовь. Итак, для мужчины был обязательным лишь первый брак, к которому проблема любви, как правило, не имела отношения. Все его остальные связи с женщинами рассматривались уже как необязательные, считались элементом удовольствия или развлечения. В соответствии с этим для удовольствия или развлечения богатых мужчин в средневековом Китае существовали специальные «кварталы развлечений». Как видно из всего приведённого выше, вдовство для мужчины не составляло проблемы. В случае необходимости он просто женился второй и третий раз. Все интимные вопросы супружеской жизни в Китае решались всегда на уровне семьи, т.е. были предметом детального обсуждения большого семейно-классового коллектива. Часто при этом спрашивалось мнение предков. Это и понятно. Ведь главная цель брака - обеспечить продолжение рода, решить проблему детей, и потому вопрос о том, рождаются они или нет и почему, никак не является прерогативой только мужа и жены и деликатной интимной проблемой. Наоборот, это была важная и первостепенная проблема большого коллектива, заинтересованного в усилении семьи и клана. 2.3.1.2. Отношение к детям. Дети, о появлении которых заботилась вся семья, - это были главным образом сыновья. Ещё в песнях «Шицзин» упоминалось о том, что новорождённого мальчика клали на нарядную циновку и давали ему в руки богатые игрушки, всячески его ублажая, тогда как родившаяся девочка лежала в углу дома на куче тряпья и забавлялась обломками глиняных сосудов. Рождение сына всегда было большим праздником в семье. Вся многочисленная родня приносила младенцу и его матери подарки, обычно полные символики, с пожеланиями новорожденному богатства и должности, счастья и славы, учёности и долголетия. Праздник в доме отмечался особо обильными жертвоприношениями в честь предков, духа домашнего очага и всех местных богов и духов. Бабушка новорожденного обычно сама приносила жертвенные продукты в местный храм в честь бога - покровителя данной местности. Ещё один праздник - в 100 день появления мальчика на свет. В этот торжественный день отец давал ребёнку имя и совершал обряд пострижения. За здоровьем мальчика тщательно следили. Для этого приносили специальные откупительные жертвы злым духам. Духам болезней и т.д. Нередко маленького мальчика одевали в одежду девочки, чтобы злой дух не польстился на него. Воспитывали мальчиков и девочек в раннем возрасте совместно, на женской половине дома. Затем их разделяли. В семь лет мальчик и девочка уже не ели вместе и не сидели на одной циновке. Девочку чуть ли не с восьми лет начинали понемногу готовить к замужеству, внушать её правила поведения и повиновения мужу и старшим. Мальчика обычно всегда старались отправить в школу, выучить, вывести в люди. Для этого с шести-семи лет его отдавали учителю, который на протяжении многих лет, с утра и до вечера, без перемен, выходных и каникул, вбивал в головы учеников заключённую в конфуцианских книгах премудрость. Книжное воспитание дополнялось домашним. Главным в этом воспитании было глубокое постижение всей конфуцианской этики с её обилием церемоний, с её требованиями безусловного повиновения и почитания старших. И это теоретическое и практическое познавание этики и изучение церемоний шло без всякой скидки на возраст. Как отмечается в трудах специалистов, в том числе и китайских, детей в Китае никогда не рассматривали как особую, специфическую категорию людей с присущими ей запросами и потребностями. Мальчиков (как и девочек на женской половине дома) учили перенимать все привычки, правила поведения, традиции взрослых, учиться вести себя как взрослые, имитировать взрослых. Отношения между старшими и младшими детьми в семьи были скованы цепью обязательных церемоний. Например, на любой вопрос старшего младший должен был, униженно кланяясь, отвечать с упоминанием о своей некомпетентности судить об этом. Младший не должен был сидеть на одной циновке со старшим, ему не следует в присутствии старшего ни кричать, ни показывать пальцем, ни отвлекаться в другую сторону, ни даже смотреть собеседнику в лицо. Младший не должен положить в рот кусок или выпить глоток за обедом раньше старшего. В ответ на отклик старшего он обязан не просто откликнуться, но встать и почтительно подойти к нему. Младший даже не смеет поправить старшего, если тот проявил незнание или некомпетентность в суждении. Словом, на младшего в доме и в обществе накладывался нелёгкий груз обязательных условностей, которые своей тяжестью иссушали его истинное «Я», лишали его уже с раннего детства обычных, свойственных природе человека реакций и обязывали его делать всё так, как полагается. Такая система этического воспитания подрастающего поколения давала очень неплохие результаты. Господство этического начала, приоритет рационального над эмоциональным, в сочетании с обрядами конфуцианских культов, - всё это способствовало формированию покорных, преданных и почтительных граждан. Есть все основания заключить, что именно конфуцианская система обязательных норм и обрядов позволили китайскому обществу достичь весьма высокого морального стандарта. 2.3.2. Япония 2.3.2.1. Отношения между мужем и женой. Женщина в Японии, как и в Китае, по отношению к мужчине занимает место инь по отношению к ян, земли по отношению к небу, ни о каком равноправии и речи быть не может. Мужчина в Японии – абсолютный глава дома. Добропорядочная восточная женщина должна быть незаметной как тень. Она должна была на коленях вползать и, пятясь, выходить из любой комнаты, где находились мужчины, и даже мысль о том, чтобы пожаловаться, была для неё недопустимой. Ещё Конфуций сказал: «О женщине ничего не должно быть слышно за пределами дома». Наградой добродетельной японской женщине было уважение родных, гарантии от обид и унижений, ощущение безупречности своей репутации. Что касается повседневной жизни, то все хозяйственные вопросы японки решают сами. Мужчины любят делать вид, что они всё понимают, женщины наоборот, стремятся все свои способности скрыть и показывают, что всё, что они делают и говорят, - результат мудрости главы семьи, и что их успехи – это прежде всего успехи мужа.
Именно на плечи женщины возложены заботы о домашнем хозяйстве. Но ей же полностью доверены и семейные средства. О сбережениях на будущее должен думать глава семьи. Он решает, какую долю заработка потратить на текущие нужды, но деньгами, выделенными для этого, японка вправе распоряжаться по собственному усмотрению. Именно она вершит дела внутри семьи, и мужчина не должен вмешиваться сюда.
Сфера семьи и сфера человеческих чувств в Японии чётко разделены. Они отделяют одну область, отданную жене от другой, отдано эротическому удовольствию. Обе равно открыты. Они разделены из-за того, что одна из них относится к кругу основных обязанностей человека, а другая - к кругу несущественных развлечений. Молодому человеку при выборе супруги следует подчиниться воле его родителей и жениться вслепую Он должен соблюдать много формальностей в своих отношениях с женой. Истинной целью брака в этой стране считается рождение детей и гарантия, таким образом, преемственности в жизни семьи. Мужчина содержит любовницу, если может позволить себе это. Девушка может быть гейшей, очень искусной в музыке, танцах, массаже и искусстве развлечения, или проституткой. В любом случае, он заключает контракт с нанявшим её домом, и этот контракт защищает девушку от возможности быть брошенной. Он гарантирует ей денежное вознаграждение. Он помогает ей создать свой собственный дом. Только в самых исключительных случаях, когда у девушки есть ребёнок, которого он хочет воспитывать вместе со своими детьми, он приводит её в свой дом, а потом она становится одной из его служанок. Ребёнок называет законную жену «мамой», связь же между настоящей матерью и её ребёнком не признаётся. Японцы даже пространственно разделяют семейные обязанности и человеческие чувства. Посещения гейш и проституток ни в коей мере не совершаются тайком. Жена может собирать и готовить мужа к его вечерним развлечениям. Дом, который он посещает, может прислать счёт его жене, и она как само собой разумеющееся оплатит его. Она может быть несчастна из-за этого, но это её личное дело. Не забавы мужа на стороне, а проявление ревности жены в глазах японцев выглядит аморальным. Однако подобная терпимость к такого рода похождениям касается, впрочем, лишь женатых мужчин, но отнюдь не распространяется на замужних женщин. 2.3.2.2. Отношение к детям. Из всех обрядов и церемоний, связанных с появлением ребёнка, наиболее распространён обряд, совершаемый на седьмой день после его рождения – праздник, по случаю наречения имени. При выборе имени, как правило, принимают во внимание благозвучие и значение иероглифов, которыми оно пишется. Имя для новорожденного могут выбрать родители, дедушка с бабушкой, или другие близкие родственники. Избранное имя пишется на бумаге, которую помещают у изголовья ребёнка или дарят родственникам и соседям вместе с двумя рисовыми лепёшками моти – белой и красной. Спустя сто дней после рождения, ребёнка несут в ближайший храм. Когда ребёнку исполняется год, перед ним раскладывают различные инструменты – серп, молоток, японские счёты, кисточку для письма и т.д. По тому, какую из разложенных вещей он возьмёт первой, и предсказывают его будущее. В этот же день родители готовят рис с красной фасолью или же рисовые лепёшки и дарят родственникам и соседям. Первые два года младенец как бы остается частью тела матери, которая целыми днями носит его привязанным за спиной, по ночам кладет его спать рядом с собой и дает ему грудь в любой момент, как только он этого пожелает. Даже когда малыш начинает ходить, его почти не спускают с рук, не пытаются приучать его к какому-то распорядку, как-то ограничивать его порывы. От матери, бабушки, сестер, которые постоянно возятся с ним, он слышит лишь предостережения: “опасно”, “грязно”, “плохо”. И эти три слова входят в его сознание как нечто однозначное. Детей в Японии неимоверно балуют. Можно сказать, им просто стараются не давать повода плакать. Мальчикам, почти никогда ничего не запрещают. Японцы умудряются совершенно не реагировать на плохое поведение детей, словно бы не замечая его. Традиционно в Японии практикуют церемонию по случаю достижения трёх, пяти и семи лет. Мальчиков 3-5 лет и девочек 3-7 лет приводят в храм, где совершается соответствующее богослужение. В храме детям дают купленные здесь же леденцы. Многих девочек в этот день одевают в кимоно и раскрашивают им щёки. Некоторые мальчики надевают монцу (короткое верхнее кимоно с фамильным гербом) и хакама (часть японского официального костюма). Цыфры три, пять и семь имеют под собой определённую основу. По китайскому поверью нечётные числа приносят счастье. Японцы придают особое значение семилетнему возрасту, именно в этом возрасте они впервые подчёркивают различие между девочками и мальчиками. Воспитание японского ребенка начинается с приема, который можно было бы назвать угрозой отчуждения. “Если ты будешь вести себя неподобающим образом, все станут над тобой смеяться, все отвернутся от тебя” — вот типичный пример родительских поучений. Боязнь быть осмеянным, униженным, отлученным от родни или общины с ранних лет западает в душу японца. Поскольку образ его жизни почти не оставляет места для каких-то личных дел, скрытых от окружающих, и поскольку даже характер японского дома таков, что человек все время живет на глазах других, — угроза отчуждения действует серьезно. Школьные годы — это период, когда детская натура познает первые ограничения. В ребенке воспитывают осмотрительность: его приучают остерегаться положений, при которых он сам или кто-либо другой может “потерять лицо”. Ребенок начинает подавлять в себе порывы, которые прежде выражал свободно, не потому, что видит теперь в них некое зло, а потому, что они становятся неподобающими. Однако полная свобода, которой японец пользуется в раннем детстве, оставляет неизгладимый след в его характере. Именно воспоминания о беззаботных днях, когда было неведомо чувство стыда, и порождают взгляд на жизнь как на область ограничений и область послаблений. Именно поэтому японцы столь снисходительны к человеческим слабостям, будучи чрезвычайно требовательными к себе и другим в вопросах долга. Сила воли, способность ради высшего долга отвернуться от наслаждений, которые вовсе не считаются злом, — вот что японцы почитают добродетелью. 2.3.3. Корея 2.3.3.1. Отношения между мужем и женой. Корейские законы позволяли мужчинам, помимо главной жены, иметь еще и наложниц. Количество их никак не ограничивалось, но на практике даже одна наложница была роскошью, которую могли позволить себе только богатые люди, а уж 3-4 наложниц могли содержать лишь представители самой верхушки общества. Для них наличие наложниц было предметом гордости и показателем высокого статуса. Существование наложницы существенно увеличивало шансы на появление сыновей, однако в большинстве случаев дети, рожденные наложницами, считались неполноправными, и подвергались в дворянском обществе некоторой дискриминации. Впрочем, дискриминация эта была весьма относительной: наложницы, как правило, были только в дворянских домах, и дети дворян от наложниц все равно вели такую жизнь, о которой крестьянам не приходилось и мечтать. Со временем дети дворян от наложниц даже образовали особое сословие неполноправных дворян – "чунъинов".
Даже в том случае, если в доме было несколько наложниц, полновластной хозяйкой оставалась все равно главная жена. В Корее грань между главной (и, строго говоря, единственной) женой и наложницами была очень четкой, и закон стоял на страже интересов жены, которой наложницы должны были беспрекословно подчиняться.
Мужчины редко вникали во внутрисемейные и хозяйственные дела, так что на практике в первые годы семейной жизни молодой жене приходилось подчиняться свекрови. Поначалу молодая супруга была чем-то вроде служанки, после рождения сына ее статус существенно повышался; а со смертью свекрови она делалась старшей в доме и со временем, в свою очередь, сама начинала по всем правилам воспитывать молодых невесток. Бывало и так, что отношения со свекровью складывались у невестки очень даже неплохо. Однако в целом особой нежности между свекровью и невесткой не было, и подтверждение этому легко найти в корейских поговорках: "Если долго жить – можно и смерти свекрови дождаться", "Рисовый хлебец в руках невестки всегда кажется слишком большим". Традиция требовала, чтобы любые контакты между женской половиной дома и окружающим миром были сведены к минимуму. Как считалось, это было необходимо для того, чтобы предотвратить супружескую измену, за которую наказывали по всей строгости закона. В дворянских семьях женщины действительно почти никогда не выходили за пределы усадьбы, а если они все-таки изредка отправлялись в гости к родным или в буддистский храм, их всегда сопровождали слуги. В богатых усадьбах женские и мужские покои были часто отделены друг от друга высокой каменной стеной с воротами, причем даже мужчинам – членам семьи запрещалось без особой надобности заходить на женскую половину. В таких семьях не могло быть и речи о самостоятельном передвижении женщин по городу. Как правило, женщинам дворянского рода разрешалось выходить за пределы усадьбы лишь в вечернее время, закутавшись с головы до ног в специальное покрывало чанъот. Крестьяне или, скажем, мелкие торговцы не могли соблюдать эти запреты со всей строгостью, ведь женщина в таких семьях должна была и в поле поработать, и за водой сходить, и в лавке за товаром присмотреть. Однако и в семьях простонародья считалось, что муж не должен без крайней надобности обсуждать с женой свои дела и заботы. Женщинам тоже не следовало втягивать мужчин во всяческие домашние проблемы, с которыми они должны были разбираться сами. Традиция требовала, чтобы "жена почитала мужа как само Небо". Ко многим корейским семьям была применима мудрая поговорка: "муж – голова, а жена – шея: куда захочет, туда и повернет"… 2.3.3.2. Отношение к детям. С семилетнего возраста мальчики и девочки воспитывались отдельно друг от друга. С древнейших времен корейцы особо приветствовали рождение в семье мальчиков. В прошлом, по количеству сыновей, судили о процветании семьи. Обязанностью женщины было родить мальчика-наследника, чтобы обеспечить продолжение рода по мужской линии и чтобы было кому совершать важные обряды поминовения предков. Так как рождение мальчика рассматривалось как милость богов, женщины возносили множество молитв и совершали множество ритуалов в надежде получить ее. Когда женщина узнавала, о беременности, она должна была исполнять множество правил и придерживаться некоторых запретов, для того, чтобы роды прошли нормально, и ребенок родился здоровым. Она не должна была приближаться к тому, что считалось нечистым или делать что-либо нечистое. Ей нельзя было убивать живое существо, наступать на соломенную веревку. Если женщина нарушала какой-либо запрет, считалось, что роды у нее пройдут тяжело, ребенок родится болезненным или семью постигнет какое-либо несчастье. Существовало табу на разные виды пищи: кальмары, крабы, мясо кролика, яйца и персики. Например, считалось, что если мать поест мясо цыпленка, то кожа у малыша будет, как у курицы пупырчатой, а если она поест утиного мяса, то ребенок будет ходить, переваливаясь как утка. Заботясь о здоровье малыша и матери, вся семья должна была дружно следить за соблюдением этих запретов. После рождения ребенка на ворота дома вывешивалась соломенная веревка кымчжуль, чтобы отгонять злых духов и предупреждать людей не входить слишком рано в дом, где есть новорожденный. В веревку, закрученную спиралью в левую сторону, вплетали сосновые ветки и стручки красного перца, обозначавшие, что родился мальчик, или сосновые ветки и куски древесного угля, указывающие на рождение девочки. Вывешивали кымчжуль на 21-ый день. В течение семи дней после рождения ребенка, духу бабушки Самсин Хальмони (по приданиям именно она является хранительницей всех детей, отвечающая за их рождение, развитие и воспитание) по утрам и вечерам подносили рис и суп из водорослей. Эту пищу потом съедала мать, чтобы быстрее восстановить силы. На 14-й и 21-й день после рождения совершались особые жертвоприношения посвященные Самсин Хальмони. Обычно ее олицетворял кусок сложенной белой бумаги или пучок чистой соломы, висящий в углу дома. Считается, что «монгольское пятно», или синяя отметка, обнаруживаемая иногда на ягодицах восточных детей, - это место, по которому дух бабушки шлепает новорожденного, впуская его в жизнь. Члены семьи старались не показывать, что рады рождению ребенка и не говорили о его красоте или здоровье: считалось, что это могло вызвать зависть духов и нанести ребенку вред. И чтобы уберечь от этого детей, им часто давали неприглядные имена, такие как Соломенная сумка или Каменная голова. Для того чтобы ублажить духов, никто не убивал животных, и в дом запрещено было входить людям, носящим траур, а также тем, кто видел похороны. Все опасались, что это могло навлечь гнев духов на семью, и особенно, на новорожденного. На сотый день после рождения ребенка обычно устраивали небольшой праздник, чтобы поздравить малыша, который благополучно пережил этот период. Если ребенок в это время болел, то семья проводила этот день, никому не сообщая и не празднуя. Считалось, что иное поведение принесет несчастье. Ритуал начинался с обряда почитания Самсин Хальмони - Духа бабушки. Ей подносили рис и суп, как благодарность за то, что она заботилась о ребенке и о матери, помогала им пережить трудное время. Затем члены семьи, родственники и друзья праздновали, пили вино, ели рисовые лепешки и другие лакомства, например, пироги из красной и черной фасоли, подслащенные сахаром или медом. Для того чтобы предотвратить беду и принести ребенку счастье и удачу, по обычаю пирожки из красной фасоли раскладывали в доме на все четыре стороны света. Существовало также поверье, что если сто человек съедят приготовленные на пару рисовые лепешки, у ребенка будет долгая жизнь. Поэтому эти лепешки обычно посылали как можно большему числу людей, для того чтобы они разделили с семьей радостное событие. Те, кто получал рисовые лепешки, возвращали посуду не пустой, а с мотками пряжи, что означало пожелание долголетия или с рисом и деньгами, символизирующее будущее богатство.
То, что малыш прожил целый год в любящей семье, то, что он здоров и крепок - хороший повод для настоящего торжества. Корейцы говорят, что «Толь» (так называется годовщина ребенка) – праздник наибольшей значимости! Он даже важнее свадьбы или последующих дней рождений ребенка.
Начинается все с подношений риса и супа бабушке Самсин Хальмони. На этот праздник приходят все многочисленные родственники и приглашенные гости. Очень красиво украшена комната именинника – множество детских игрушек, разноцветных шаров. Конечно, на столе присутствуют все национальные блюда: чимпени (корейский хлеб), разнообразные салаты, сладости и, конечно же, в центре стола красуется большой торт, испеченный бабушкой для этого торжества. В этот день проводится обряд «узнавания судьбы». Для проведения этого ритуала малыша одевают в традиционную корейскую одежду. Причем костюмчик обязательно должен быть новым. На мальчика надевают головной убор неженатого юноши, а девочке накладывают на лицо косметику. После этого малыша сажают за стол, на который выкладываются: пряжа, книги, тетради, деньги подаренные друзьями и родственниками, различные яства. После этого ребёнку предлагают выбрать со стола, какой либо предмет. Считается, что взятая им в руки вещь предскажет будущее малыша. Если он выбирает книгу, значит, ему суждено стать ученым. Если - деньги или рис, будет богатым. Рисовые лепешки или другую еду, быть ему государственным чиновником. Саблю или лук - военным. Если малыш выбрал пряжу, считается, что у него будет долгая жизнь. Затем все гости кладут на стол деньги, чтобы жизненный путь его быть счастливым и богатым. После определения будущего, все веселятся, родители угощают гостей. Кстати именно после этого ритуала гости дарят подарки родителям. Это могут быть деньги, одежда или ювелирные украшения. Перед уходом гостям обязательно дают с собой пакеты с лепешками и сладостями из риса. Считается, что если поделиться этой едой с другими людьми, малыш будет счастлив. Мальчиков по возможности старались учить, хотя для большинства крестьянских детей вся эта учеба ограничивалась парой лет в местной школе, где ребята в свободное от хозяйственных работ зимнее время выучивали несколько сотен иероглифов и основы древнекитайского языка. Порою учились они и корейской грамоте, но особого проку в ней не было: ведь до конца XIX века вся официальные документы и большинство книг в Корее выходили на древнекитайском (ханмуне). В полной мере владели этим языком только дворяне, дети которых проводили в школе не один год. Для девочек -- даже дворянок – образование ограничивалось корейской грамотой, ведь иероглифы и древнекитайский язык были им не к чему. Зато их учили готовить, прясть, ткать, шить и делать множество иных домашних дел. Впрочем, время от времени попадались в Корее и хорошо образованные женщины, хотя всю книжную премудрость им приходилось усваивать дома, ведь девочек в школу не отправляли никогда. 3. Сравнительный анализ традиций брака и семьи в Китае, Японии и в Корее. В нашей работе мы рассмотрели традиции брака и семьи в Китае, Японии и Корее. Несомненно, при подробном рассмотрении этих традиций, мы можем увидеть множество общих черт, продиктованных конфуцианскими нормами. Это, прежде всего: - беспрекословное подчинение авторитету родителей, включающее в себя не только уважение к их решениям, касающимся дома, порядков, распределения имущества и т.д., но также и в вопросах, касающихся выбора супруга, и самого существования семьи. - низкое, жалкое положение женщины в семье, которая в соответствии с конфуцианскими нормами не имела в семье практически никаких прав. Только после рождения долгожданного сына положение женщины могло немного улучшиться. - особое отношение к мальчикам в семье, которые по конфуцианским нормам затем становились преемниками традиций поклонения предкам. С самого рождения сыновья находились в особом благоволении семьи. Весь их жизненный путь, ещё даже до зачатия был окружён ритуалами и церемониями, предсказаниями и пожеланиями. Существуют множество и других общих моментов. Говоря о традициях брака и семьи, нельзя также не упомянуть тот факт, что конфуцианские нормы и обычаи распространялись, прежде всего, в аристократических, учёных кругах. Что касается низших слоёв общества, то там церемонии и порядки были максимально упрощены. Несмотря на преобладание традиционного подхода к браку (выбор супруга родителями), как в Китае, так и в Японии и Корее существовали и браки по любви. Кроме незначительных различий в церемонии бракосочетания, которые зависят уже от национальных обычаев и поверий, существует несколько важных отличий в самом понимании брака в Китае, Японии и в Корее. Эти отличия были сформированы, прежде всего, благодаря господствовавшим в стране в то время религиям. К приходу конфуцианства в Японию, буддизм уже успел стать национальной религией. Кроме того, именно в Японии буддизм приобрёл особые черты. В соответствии с ними, каждый человек имел потенциал стать Буддой. Поэтому душа человека, его чувства, мысли также обретали особое значение. Это выразилось в том, что, несмотря на приоритет родительского выбора в браке, молодым людям также давалась возможность выразить своё согласие или несогласие. Таким образом, процедура помолвки, знакомства проходили более сглажено, чем, например, в Китае. Ещё одна отличительная черта японского брака в том, что именно в Японии проводится чёткое различие между семьёй и сексуальными удовольствиями. Причём эти две сферы существуют одновременно и обособленно друг от друга. Принятая в дом гейша или проститутка становится не второй женой или наложницей (как в Китае или в Корее), а слугой, а её дети принимаются семьёй, как если бы это были дети законной жены. Таким образом, позиция жены в семье не меняется. В Корее на момент прихода конфуцианства, существовало множество шаманских обрядов и традиций. Поскольку корейцы всегда придавали особое значение своему роду и клану, конфуцианский культ поклонения предкам также быстро распространился. Однако и здесь он принял свои особые черты. В соответствии с верованиями, преобладавшими в Корее, духи дома, рода и клана, прежде всего, хотели видеть продолжение рода. Поэтому главный акцент в устройстве будущего брака делался на том, как сохранить род и тем самым удовлетворить предков. Человек, не вступивший в брак, не имел голоса на общем родовом собрании. Это привело к возникновению ранних браков (в 7-8 лет). После рождения детей самая важная роль отводилась старшему сыну, как наследнику. Его воспитанием занимались особо. Младшие сыновья уже не обладали таким авторитетом, хотя также считались продолжателями рода. Ещё одна отличительная черта корейского брака в том, что мужчине позволялось иметь несколько наложниц. Однако дети от них не признавались его родными детьми, и в последствии даже сформировали особый клан. Таким образом, из-за влияния национальных религий и традиций одни и те же конфуцианские нормы каждой страной принимались по-разному, и привели к установлению разных порядков, однако конфуцианство всё-таки формировало умы и чувства людей, влияло на их убеждения, психологию, поведение, мышление, речь, восприятие, на их быт и уклад жизни.
Многие воспитанные конфуцианством черты национального характера – социальная дисциплина в сочетании с умением довольствоваться малым и не роптать; трудолюбие и любовь к знаниям, к постижению нового и умению использовать это новое во имя упрочения устоявшегося старого; постоянный импульс к самоусовершенствованию и соревновательности в стремлении занять более высокое по сравнению с другими положение; крепость социально-семейных связей, перерастающая в прочность связей деловых в современном мире, да и многое другое – активно способствовали тому феномену, который проявил себя в начале века сперва в Японии, а затем в послевоенное время, когда конфуциански ориентированные страны Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии стали одна за другой поражать мир своими успехами.
Заключение. Традиции брака и семьи составляют основу культуры, поскольку именно через них передаются основные ценности, порядки и устои, которые в дальнейшем составляют и ценностную систему общества. В данной работе, прежде всего, было рассмотрено влияние конфуцианства на установление семейных традиций в Китае, Японии и Корее. Общие конфуцианские нормы (сыновняя почтительность и уважение к старшим, приоритет общественного над личными интересами, и др.) нашли своё выражение в каждой из этих стран. Конфуцианство стало не только общепринятым мировоззрением, но и оказало влияние на все сферы жизни. Конфуцианство наложило свой отпечаток, прежде всего, на само понятие любовь. Таким образом, устройство семьи, как в Китае, так и в Японии и Корее, прежде всего, зависело от нужд и потребностей родительской семьи и рода. Таким образом, рассматривая церемонии выбора супруга, помолвки, предсвадебные обряды этих стран, мы видим в них много общего. Что касается самой свадебной церемонии, то здесь уже наблюдается разнообразие ритуалов, связанных с древними верованиями, устоями того или иного народа. Тем не менее, можно сделать общий вывод о том, что все ритуалы, связывавшие мужчину и женщину вместе, были, прежде всего, направлены на появление у молодых потомства, особенно мужского пола, на гармоничные отношения между мужем и женой и соблюдение необходимых порядков в семье. (Символ гуся в Китае, символ уток в Корее – как образ гармоничной супружеской пары, обряд изменения причёски в Корее, в Японии и в Китае – как символ замужества, подчинения женщины мужу, обязательное определение «счастливого дня» для проведения обрядов, жертвоприношения предкам, и т.д.) Самое большое количество расхождений можно увидеть в самих семейных отношениях. В зависимости от представлений о значении семейных уз (для поддержания традиций служения предкам, для продолжения рода, для соблюдения статуса) – также распределяются и семейные обязанности, также строятся отношения между мужем и женой и родителями и детьми в семье. От этого зависит и воспитание детей. Поскольку корейская модель семьи, прежде всего, уделяет важное внимание поддержанию рода, то и отношения между мужем и женой зависят от того, смогла ли жена дать рождение сыновьям, как продолжателям рода. Среди детей главное внимание уделяется старшему сыну, как наследнику. Дети от «приёмных женщин» не обладали правами наследования. В Китае главное значение придавалось поддержанию традиции служения предкам и культ Сяо. А поскольку приносить жертвы и отправлять культ мог только мужчина, то и отношения между мужем и женой зависели от того, смогла ли она дать рождение сыну, как продолжателю традиции. Сама по себе женщина не имела особого значения. В Японии же порядки были сравнительно мягче. Жена обладала некоторыми возможностями. Кроме того, от неё уже не так жёстко требовалось рождение мальчиков. «Приёмные жёны» (проститутки, гейши, которых содержал муж) становились слугами, но их дети принимались в семью наравне с родными детьми. Как можно уже увидеть из этих примеров - несмотря на несомненное влияние конфуцианского учения на семейные традиции этих стран, породившее общие черты в обрядах, общие семейные порядки, отношение к женщине и к детям в семье, в каждой из них под влиянием государственной религии, местных верований, формируются и свои особые понимания, трактовки, которые затем перерастают в национальные особенности страны. Многие учёные приходят к выводу, что именно конфуцианские нормы сформировали в странах юго-восточной Азии своего рода внутренний костяк, который держит семью вместе. Даже сегодня, несмотря на влияние западной массовой культуры, восточная модель семьи в сравнении с другими является самой крепкой. Использованная литература. 1. Бенедикт Рут Хризантема и меч: модели японской культуры. - М. «РОССПЭН», 2004 2. Васильев Л. С. Культы, религии, традиции в Китае. - М. «Восточная литература РАН», 2001 3. Васильев Л.С. История религий Востока. – М.: Высшая школа, 1988. 4. География любви // ГЕО – 2003 № 6 (стр. 138 – 148) 5. Голод С.И. Семья и брак: историко-социологический анализ. – СПБ.: «Петрополис», 1998 6. Данн Чарльз Традиционная Япония. Быт, религия, культура. - М.: «ЗАО центр – полиграф», 2006 7. Доменак Жан Люк Семейные отношения в Китае. - М.: 1991 8. Дружинин В.Н. Психология семьи. - М.: «КСП», 1996 9. Ионова Ю. В. Обряды, обычаи и их социальные функции в Корее. Середина XIX – начало XX века. - М.: «Наука», 1982 10. Латышев И. А. Семейная жизнь японцев. - М.: «Наука», 1985 11. Овчинников В. В. Ветка сакуры. - М.: «Молодая гвардия», 1975 12. Овчинников В. В. Сакура и дуб. - М.: «Советская Россия», 1983 13. Поликарпов В.С. История религий. – М.: «Гардарика», «Экспертное бюро», 1997. 14. Психология семьи. Хрестоматия. - М.: «Бахрах», 2002 15. Сидихменов В.Я. Китай, общество и традиции // У политической карты мира – 1990 № 10 - М.: «Знание», 1990 16. Современная Корея. – М.: «Наука», 1971 17. Этика и ритуал в традиционном Китае. Сборник статей. - М.: «Наука», 1988