Елизавета

Введение Глава 1. Придворная жизнь будущей императрицы 1.1 Рождение 1.2 Правление Петра II 1.3 Правление Анны Ивановны
Глава 2. Ночной штурм 2.1 Предпосылки переворота 2.2 События 24-25 ноября Глава 3. Правление Елизаветы Петровны 3.1 Первые дни 3.2 Государственная деятельность 3.3 Участие в Семилетней войне 3.4 Придворная жизнь Глава 4. Женщина и Императрица 4.1 Характер самодержцы 4.2 Фавориты Императрицы 4.3 Смерть Елизаветы Глава 5. Мнение историков о елизаветинской эпохе и её людях Заключение Список использованной литературы Давно в руках ей надлежало Державу с скипетром иметь… О! Матерь отечества Российска, О! Луч монахинь и красот, О! Честь европска и азийска, О! Плод Петров и верьх высот. Тредиаковский.К коронации Елизаветы Петровны. Портрет Елизаветы Петровны
Введение Она была дочерью Петра Великого. Родившись вдали от трона, она была вознесена на него, потому что в ее жилах текла кровь величайшего из Русских людей. Но ее судьба и личность интересны и в других отношениях. В силу своего происхождения и, несмотря на выдающееся участие иностранцев в ее восшествии на престол, ее царствование ознаменовалось, между регентством Анны Леопольдовны и правлением Екатерины II, таким расцветом национального чувства, какое Россия не скоро еще пришлось пережить. Елизавета приняла скипетр, уже пятнадцать лет находившийся в женских руках, и так и оставшийся в них до конца столетия. Женщину, имевшую по приданию двадцать фаворитов мне трудно считать безупречной. Но, несмотря на пристрастие к балам, празднествам и другим развлечениям Елизавета смогла поднять славу русского оружия, впервые обратившегося в сердце Западной Европы, на высоту, едва ли превзойденную до той поры. Я выбрал эту тему, потому что правление Елизаветы оставило глубокий след в российской истории. Обратившись к такой многогранной личности в своей работе я попытаюсь раскрыть известные истории моменты жизни и царствования Елизаветы Петровны.
Глава 1. Придворная жизнь будущей императрицы. 1.1 Рождение Елизавета родилась в селе Коломенском 18 декабря 1709 года[1]. Дочь Петра I и бывшей лифляндской крестьянки Марты Скавронской (после перехода в православие - Екатерины Алексеевны[2]). День этот был торжественным: Петр 1 въезжал в Москву; за ним везли шведских пленных. Государь намеревался тотчас праздновать полтавскую победу, но при вступлении в столицу его известили о рождении дочери. "Отложим празднество о победе и поспешим поздравить с восшествием в мир мою дочь", - сказал он. Петр нашел Екатерину и новорожденного младенца здоровыми, и на радостях устроил пир. Будучи только восьми лет от роду, принцесса Елизавета уже обращала на себя внимание своей красотой. В 1717 году обе дочери встречали Петра, возвращавшегося из-за границы, одетыми в испанские наряды. Тогда французский посол заметил, что младшая дочь государя казалась в этом наряде необыкновенно прекрасной. В следующем 1718 году введены были ассамблеи, и обе царевны явились туда в платьях разных цветов, вышитых золотом и серебром, в головных уборах, блиставших бриллиантами. Все восхищались искусством Елизаветы в танцах. "Принцесса Елизавета, - писала о ней леди Рондо в 1733г., - красавица. Она очень бела, у нее не слишком темные волосы, большие и живые голубые глаза, прекрасные зубы и хорошенький рот. Она расположена к полноте, но очень мила и танцует так хорошо, как я еще никогда не видывала"[3]. А в 12-летнем возрасте Елизавета очаровала прибывшего в Россию Б.-Х.Миниха.[4] Кроме легкости в движениях, она отличалась находчивостью и изобретательностью, беспрестанно выдумывая новые фигуры. Французский посланник Леви замечал тогда же, что Елизавета могла бы назваться совершенной красавицей, если бы у нее волосы не были рыжеваты. При рождении Елизавета была дочерью простой лифляндской крестьянки.[5]Некоторые сомневались в ее правах на престол, так как Елизавета родилась за три года до официального брака Петра I и Екатерины I. Воспитание Елизаветы нельзя назвать особенно удачным, тем более что мать ее была совершенно безграмотная. Но царевну учили по-французски, и мать ее твердила, что есть важные причины на то, чтоб она лучше других предметов обучения знала французский язык. Примерно с 1716 г. к воспитанию царевен были привлечены гувернантки из Франции и Италии, лифляндец - учитель немецкого языка и француз-танцмейстер[6]. Стремление научить царевну светским манерам и французскому языку заключалось в сильном желании ее родителей выдать Елизавету за какую-нибудь из особ французской королевской крови. Однако на все настойчивые предложения породниться с французскими Бурбонами, те отвечали вежливым, но решительным отказом. Обучение все же не прошло даром - Елизавета познакомилась с французскими романами, и это чтение несколько смягчило и возвысило ее душу. Возможно; именно поэтому к ней не привились те грубые нравы, которые царили в то время при петербургском дворе, и ее собственное царствование имело в себе гораздо больше европейской галантности и утонченности, чем все предыдущие. Во всем остальном обучение Елизаветы было мало обременительным, приличного систематического образования она так никогда и не получила. Д.В. Волков, находившийся в 1756-1762 годах в непосредственной близости к верховной власти, отмечал: Елизавета Петровна "не знала, что Великобритания есть остров"[7]. Время ее было заполнено верховой ездой, охотой, греблей и уходом за своей красотой. 1.2 Правление Петра II Едва ли не с рождения Елизаветы начали строиться планы относительно ее будущего замужества. После того, как весной 1725 года пришлось отказаться от мечты породниться с Бурбонами, Екатерина 1 задумала устроить брак дочери с побочным сыном Августа II -Морицем Саксонским. Он тоже не удался. Вскоре после этого Елизавете пришлось, за неимением лучшего, согласиться на брак с епископом Любской епархии, Карлом-Августом Голштинским, младшим братом правящего герцога. Партия эта была более чем скромная, но обстоятельства не допустили и этого брака. В июне 1727 года жених умер в Петербурге, так и не дойдя до алтаря. Не предвидя лучшей партии в будущем, Елизавета глубоко опечалилась его смертью. В утешение ей великий государственный деятель следующего царствования, Остерман, облюбовал другой план - выдать Елизавету за вошедшего на престол Петра II. Несмотря на то, что противниками этого брака были Меншиков и сама церковь (не допускавшими брака тетки с племянником), он вполне мог бы осуществиться. Под влиянием Остермана Петр влюбился в свою прекрасную тетку, и от нее зависело направить это весьма горячее чувство к цели, указанной честолюбию будущей императрицы тонким немецким политиком. Но в 17 лет это честолюбие еще недостаточно окрепло и не приняло определенной формы. Елизавета в жизни Петра II имела гораздо большее значение, чем он в ее. Петр был еще ребенком - ему шел тринадцатый год, и в глазах гораздо более зрелой Елизаветы, он едва ли мог казаться привлекательным. Тем не менее, в 1727 году дружба их была очень тесной. Не обольщая своего племянника, Елизавета оторвала его от серьезных занятий и учебников. Елизавета очень любила Петра, но только любовью тетки, старшей подруги, не более. Петра злили отказы Елизаветы, он то отдалялся от нее, то вновь искал ее общества и приглашал на охоту. Елизавета прекрасно держалась в седле и была восхитительной наездницей.
Многие опасались Елизаветы, опасались ее влияния на племянника. Больше всего это относилось к тогдашним фаворитам Петра II князьям Долгоруким. Иван Алексеевич Долгорукий, близкий друг императора, одно время буквально преследовал Елизавету, намереваясь на ней жениться, дабы укрепиться при дворе. Елизавета сначала не обращала на него внимания, а потом стала раздражаться. Стало быть, вместо жены получил Иван Долгорукий врага в виде цесаревны.
Долгорукие всячески заботились о том, чтобы Петр не общался с красавицей-теткой, изо всех сил стараясь свести его с Екатериной Алексеевной Долгорукой как с потенциальной невестой. Их замысел удался. Петр, вопреки своему желанию, обручился с княжной. Свадьба была назначена на середину января 1730 г.[8] Однако Богу не было угодно соединить эти два чуждых друг другу сердца: Петр вскоре заболел черной оспой и 19 января 1730 г.[9] скончался. Горе разрывало сердце цесаревны. После неожиданной смерти Петра II Елизавета в соответствии с последней волей Екатерины I становилась законной наследницей престола. Однако Верховный тайный совет (а председательствовал там Д.М. Долгорукий), решавший вопрос о престолонаследии, решил "пригласить на царство" племянницу Петра I - герцогиню Курляндскую Анну Ивановну[10]. Наспех были составлены кондиции. Императрица должна была управлять государством совместно с Верховным тайным советом, без его согласия не могла объявлять войну и заключать мир, вводить новые налоги, производить в чин выше полковника, жаловать или отнимать вотчины.[11] Таким образом, кондиции ограничивали самодержавие в пользу верховников. Однако Анна Ивановна в присутствии последних и дворянства разорвала подписанные ею кондиции. После того, как двор переехал в Москву на коронацию, Елизавета поселилась в Покровском. Любимым ее занятием здесь было собирать сельских девушек, слушать их песни и водить с ними хороводы. Она сама принимала вместе со своими фрейлинами участие в их простых забавах. Зимой она каталась по пруду на коньках и ездила в поле охотиться за зайцами. Она ездила также в Александровскую слободу и полюбила это место. Елизавета приказала построить здесь два деревянных дворца на каменном фундаменте, один зимний, другой летний. Когда прусский посол предложил устроить брак Елизаветы с брандербургским курфюрстом Карлом, Петр отказал, даже не посоветовавшись с царевной. Но и Елизавета не сильно тяготилась этой опекой. Таким образом, в 1730 г., будучи законной наследницей престола, Елизавета не проявила ни духовной, ни политической смелости. Французский резидент Маньян сообщал в Париж, что "принцесса Елизавета в этом случае не выказала себя ни с какой стороны".[12] 1.3 Правление Анны Ивановны После воцарения Анны Ивановны Елизавета продолжала проживать в своем подмосковном имении, и была очень далека от тогдашней политической жизни. При Анне Ивановне во дворце началась жизнь мрачная и скучная, которая совсем не устраивала любившую увеселения цесаревну. Как ни странно, фаворит Анны Эрнст Иоганн Бирон весьма благоволил к Елизавете, и они неплохо ладили друг с другом. После коронации Анны Ивановны Елизавета покинула двор и уехала в Александровскую слободу наслаждаться обществом своего нового возлюбленного прапорщика Алексея Шубина. Отношения молодых людей очень не понравились императрице, которой во всей этой истории привиделся заговор, и как итог последовал немедленный арест Шубина. Елизавету вернули в Петербург, она стала жить неподалеку от казарм гвардейцев в Смоляном дворце. К Анне относилась с почтением, вела себя скромно, императрица встретила ее также весьма приветливо и ласково. Только по приказанию императрицы она переселилась в Петербург, где у нее было два дворца - один летний близ Смольного, другой зимний на окраине города. Она жила здесь очень скромно, испытывая постоянные денежные затруднения, носила простенькие платья из белой тафты и на свои средства воспитывала двух двоюродных сестер - дочерей Карла Скавронского, старшего брата Екатерины 1. Знать пренебрегала царевной, поскольку известно было, что Анна не любила ее. Известно, что среди тех трех сотен солдат, которые пошли за Елизаветой на штурм зимнего, треть начала службу при Петре, многие участвовали в походах Северной войны. Сама Елизавета много сделала для своей популярности. Красивая, веселая, доброжелательная, она была проста и доступна в общении. Часто виделась с гвардейцами, по примеру своего отца крестила детей гвардейцев, становясь по принятому обычаю с ними на “ ты “ кумой. И гвардейские солдаты отвечали ей взаимностью - были готовы постоять с оружием в руках за свою куму. В обществе Елизавета показывалась достаточно редко, но все же являлась на балы и куртаги, и там по по-прежнему блистала как необыкновенная красавица. Когда китайскому послу, первый раз приехавшему в Петербург в 1734 году, задали вопрос, кого он находит прелестнее всех женщин, он прямо указал на Елизавету. По описанию видевшей ее часто жены английского посланника, леди Рондо, у нее были превосходные каштановые волосы, выразительные голубые глаза, здоровые зубы, очаровательные уста. Говорили, правда, что в ней чувствуются недостатки воспитания, но, тем не менее, она обладала внешним лоском: превосходно говорила по-французски, знала по-итальянски и немного по-немецки, изящно танцевала, всегда была весела, жива и занимательна в разговорах. Как в раннем отрочестве, так и в зрелом возрасте, она при первом появлении поражала всех своей красотой. Ее роскошные волосы, не обезображенные пудрой по тогдашней моде, распускались по плечам локонами, перевитыми цветами. Решительно неподражаема была цесаревна в русской пляске, которой в веселые часы забавлялась императрица со своими шутами и шутихами. Жажда власти была совершенно не в характере Елизаветы. Свидетельство тому хотя бы то, что она не принимала участия ни в одном из предшествовавших государственных переворотов и даже не старалась заявить о своих правах на престол. Если она и оказалась в 1741 году вовлеченной в вихрь политических событий, то обязана была этим скорее внешним обстоятельствам, чем склонностям своей натуры.
Глава 2. Ночной штурм. 2.1 Предпосылки переворота. Умершая 17 октября 1740 г. Анна Ивановна назначила наследником трона своего внучатого племянника Ивана Антоновича, которому было всего два месяца от роду.[13]Регентом стал Бирон. Однако уже через три недели гвардия во главе с фельдмаршалом Минихом свергла Бирона и регентство перешло к Анне Леопольдовне.[14] После смерти Анны в Петербурге началось сильнейшее брожение умов. Заявила о своем существовании так называемая национальная партия. Засилье немцев, которое покорно сносили в течение десяти лет, сделалось вдруг невыносимым. Бирона ненавидели все поголовно, Миниха и Остермана не любили. Антона Брауншвейгского презирали. Анну Леопольдовну не уважали. В этих обстоятельствах как-то само собой приходило на ум имя Елизаветы, тем более что в гвардии ее знали очень хорошо. Спрашивали, с какой стати принимать немецкого императора и его родню, когда жива и здравствует родная Дочь Петра Великого. То, что она родилась до заключения брака и считалась вследствие этого незаконной, уже никого не смущало.
Разговоры о возможном перевороте начались еще в феврале 1741 года. Елизавета сносилась через своего врача и поверенного Лестока с французским посланником маркизом де-ла-Шетарди. Он готов был поддержать ее, но дальше разговоров дело не пошло. Еще 22 ноября ничего не было готово. Более того, никто даже не собирался ничего готовить. Не было ни плана, ни его исполнителей.
В начале 1741 года через своего врача Лестока, а потом и непосредственно сама цесаревна вступила в переговоры с французским посланником Шетарди и послом Швеции Э. М. Нолькеном.[15] В марте 1741 г. министр иностранных дел Великобритании лорд Гаррингтон через своего посла в России Эдуарда Финча сообщил русскому правительству, что согласно донесениям английских дипломатов из Стокгольма, цесаревна Екатерина Петровна вступила в сговор со шведским и французским посланником в Петербурге[16]. Ситуация обострилась осенью 1741 года. Поток сведений о заговоре Елизаветы увеличивался, и многие вполне достоверные данные о нем оказались известны правительству Анны Леопольдовны. Позже, уже в 1742 г., когда арестованный Остерман и другие деятели правительства Анны Леопольдовны были допрошены в тайной канцелярии, Остерман показал, что все известия обсуждались им с принцем Антоном-Ульрихом и с самой правительницей [17]. Он же предложил Анне Леопольдовне под видом обыкновенного разговора поподробнее расспросить цесаревну. После некоторых колебаний правительница выбрала самый неудачный путь: 23 ноября 1741 г. она, воспользовавшись придворным вечером, отозвала для беседы Елизавету, приходившуюся ей тетушкой, и попыталась усовестить цесаревну по-семейному. Она “ .высказала последней, что, как она была уведомлена в письме из Бреславля быть осторожной с принцессой Елизаветой и особенно советуют арестовать хирурга Лестока; что она поистине не верит этому письму, но надеется, что если бы означенный Лесток признан был виновным, то, конечно, принцесса не найдет дурным, когда его задержат”. К себе во дворец Елизавета вернулась явно напуганной: арест Лестока - человека слабого и легкомысленного, грозил ей серьезнейшей опасностью. На этот раз Елизавете удалось отвести от себя подозрения, но разговор сильно взволновал ее, так как все упреки регентши были совершенно справедливы. Еще до начала войны со Швецией она вела переговоры со шведским посланником Нольккеном. Тот прямо предлагал ей деньги и помощь в перевороте в обмен на письменные обещания возвратить Швеции захваченные при Петре земли. Елизавета тогда благоразумно отказалась подписывать какие-либо бумаги, но Лесток был в курсе всех ее дел. Было очень сомнительно, что, попав в Тайную канцелярию, он не расскажет обо всем. Таким образом, царевна впервые почувствовала серьезную угрозу. Но в гораздо большей степени почувствовал ее Лесток. 2.2 События 24-25 ноября. Утром 24 ноября он явился к Елизавете и застал ее за туалетом. Доктор завел разговор о перевороте. Елизавета продолжала колебаться. Тогда Лесток показал ей две картинки, наскоро нарисованные на игральных картах; на одной была представлена Елизавета в монастыре, где ей обрезывают волосы, на другой - вступающая на престол при восторгах народа. Лесток сказал, что третьего Елизавете не дано, и ей предстоит выбрать либо то, либо другое. Елизавета выбрала последнее. В тот же день в час пополудни правительство отдало приказ по всем гвардейским полкам быть готовыми к выступлению в Финляндию против шведов, на основании, как говорили, полученного известия, что Левенгаупт идет к Выборгу. Герцог Брауншвейгский, знавший о настроениях, которые царили в гвардии, предлагал жене расставить во дворце и около дворца усиленные наряды, а по городу разослать патрули, одним словом, принять меры на случай осуществления опасных замыслов Елизаветы. "Опасности нет, - отвечала Анна Леопольдовна. - Елизавета ни в чем невинна, на нее напрасно наговаривают, лишь бы со мной поссорить. Я вчера с ней говорила; она поклялась мне, что ничего не замышляет, и когда уверяла меня в этом, то даже плакала. Я вижу ясно, что она невиновна против нас ни в чем". Между тем как раз в это время к Елизавете пришло несколько гвардейских солдат, которые объявили, что должны выступить в поход и потому не будут более в состояние служить ей и она совершенно останется в руках своих неприятелей, так что нельзя терять ни минуты. Руководил ими еврей, бывший родом из Дрездена, по фамилии Грюнштейн. Договорились, что вечером участники заговора должны обойти казармы и, если настроение окажется благоприятным, приступить к действиям. Грюнштейн считал необходимым раздать солдатам деньги. Елизавета порылась в шкатулках, у нее нашлось всего триста рублей. Шетарди выделил заговорщикам 2 тысячи червонцев[18]. На другой день Елизавете пришлось заложить свои драгоценности. Между 11 и 12 ночи Грюнштейн и его товарищи вновь появились у Елизаветы с весьма благоприятным докладом: гвардейцы рады были действовать, в особенности с тех пор, каких решили удалить из столицы и отправить в зимний поход. Тем временем Лесток разослал своих людей к дому Остермана и Миниха, а сам съездил к Зимнему дворцу. Окна были темными. Лесток вернулся и объявил, что все спокойно. Наступил решительный час. Елизавета велела всем выйти из комнаты, а сама начала молиться на коленях перед образом Спасителя; есть известие, что в эту-то страшную минуту она и дала обещание не подписывать никому смертных приговоров. Помолившись, она взяла крест, вышла к гренадерам и привела их к присяге, сказав: "Когда Бог явит милость свою нам и всей России, то не забуду верности вашей, а теперь ступайте, соберите роту во всей готовности и тихости, а я сама тотчас за вами приеду". Был уже второй час пополуночи 25 ноября, когда Елизавета, надев кирасу на свое обыкновенное платье, села в сани вместе с Лестоком, Воронцов и Шуваловы стаяли на запятки[19]. И они понеслись во весь дух по пустынным улицам города, направляясь к казармам преображенцев. Алексей Разумовский и Салтыков следовали за ней в других санях. На запятках у них стояло три гренадера. Сани остановились перед съезжей избой полка. Не предупрежденный ни о чем караульный забил тревогу: настолько заговор был неподготовлен. Лесток кинжалом прорвал его барабан. Гренадеры, знавшие о заговоре, разбежались по казармам, чтобы предупредить своих товарищей. Здесь были одни лишь солдаты, помещавшиеся в отдельных деревянных домах. Офицеры все жили в городе, и лишь один из них дежурил по очереди в казармах. В несколько минут сбежалось более 300 человек. Большинство из них не знало еще, в чем дело. Елизавета вышла из саней и спросила: "Ребята, вы знаете, чья я дочь, идите за мной!" - "Готовы, матушка, - закричали гвардейцы, - мы их всех убьем!" Но Елизавета не хотела кровопролития. '"Не говорите про убийства, - возразила она, - а то я уйду"[20]. Солдаты замолчали смущенные, а царевна подняла крест и сказала: "Клянусь в том, что умру за вас. Целуйте крест на этом, но не проливайте напрасно крови!" Солдаты бросились прикладываться к кресту. После присяги Елизавета опять села в сани, а солдаты двинулись за ней. С дороги Лесток разослал отряды арестовать Миниха, Головкина, Менгдена, Левенвольде и Остермана. В конце Невского проспекта неподалеку от Зимнего дворца гренадеры посоветовали Елизавете во избежание шума выйти из саней и идти пешком. Уже начинавшая сильно полнеть царевна вскоре запыхалась, тогда двое гвардейцев взяли ее на руки и так донесли до дворца.
Здесь Елизавета отправилась прямо в караульню, где солдаты спросонку, не будучи предупреждены, не знали сначала, что такое делается. "Не бойтесь, Друзья мои, - сказала им царевна, - хотите ли мне служить, как отцу моему и вашему служили? Самим вам известно, каких я натерпелась нужд и теперь терплю и народ весь терпит от немцев. Освободимся от наших мучителей". - "Матушка, - отвечали солдаты, - давно мы этого дожидались, и что велишь, все сделаем". Но четыре офицера по недоумению или нежеланию не высказались одинаково с солдатами; тогда Елизавета велела арестовать их, причем должна была схватить ружье у одного солдата, который направил было штык на офицера. Покончивши в караульне, Елизавета отправилась во дворец, где не встретила никакого сопротивления от караульных, кроме одного унтер-офицера, которого тоже арестовали. Войдя в комнату правительницы, которая спала вместе с фрейлиной Менгден, Елизавета сказала ей: "Сестрица, пора вставать!" Герцогиня, проснувшись, отвечала: "Как, это вы, сударыня!" Увидевши за Елизаветой гвардейцев, Анна Леопольдовна догадалась, в чем дело, и стала умолять царевну не делать зла ее детям. Елизавета пообещала быть милостивой, посадила Брауншвейгскую чету в свой дворец. Сама она отправилась следом, увозя на коленях маленького Ивана Антоновича. Ребенок смеялся и подпрыгивал у нее на руках. Елизавета поцеловала его и сказала: "Бедное дитя! Ты вовсе невинно: твои родители виноваты".
К семи часам утра переворот завершился. Арестованных отправили в крепость, а во дворец Елизаветы стали собираться петербургские вельможи.
Глава 3. Правление Елизаветы Петровны 3.1 Первые дни Все были растеряны, многие опасались за свою судьбу, но императрица приняла всех милостиво. Опала постигла лишь немногих, да и из них никого не казнили, а лишь сослали в Сибирь. С самого начала своего правления Елизавета хотела показать пример гуманности и великодушия. 25 Ноября 1741г. в торжественный день восшествия Елизаветы на престол, были пожалованы Андреевской лентой три генерал-аншефа - А.И. Румянцев, Г.П. Чернышев и В.Я. Левашев; А.И. Ушаков, М.Г. Головкин и А.Б. Куракин были награждены золотыми цепями и орденом Св. Андрея Первозванного[21]. Утром 25 ноября 1741 г. был опубликован манифест, в котором провозглашалось, что Елизавета Петровна вступила на престол[22]. Убедившись в полном одобрении обществом совершившейся перемены, Елизавета 28 ноября манифестом к народу объявила себя императрицей. Лермонтов приветствовал её стихами: Великий Пётр нам дал блаженство, Елизавета - совершенство… Целуй Петрополь ту десницу, Которой долго ты желал: Ты паки зришь императрицу, Что в сердце завсегда держал. В манифесте императрица подробно и без стеснения в выражениях доказывала незаконность прав на престол Иоанна VI и выставляла целый ряд обвинений против немецких временщиков и их русских друзей. Все они были отданы под суд, который определил Остерману и Миниху смертную казнь посредством четвертования, а Левенвольду, Менгдену и Головкину - просто смертную казнь. Казнь назначили на 18 января 1742 г. Но уже стоя на эшафоте, они были помилованы и сосланы в Сибирь[23]. Обеспечив за собой власть, Елизавета поспешила наградить людей, которые способствовали вступлению ее на престол или вообще были ей преданы, и составить из них новое правительство. Гренадерская рота преображенского полка получила название лейб-кампании. Солдаты не из дворян были зачислены в дворяне, капралы, сержанты и офицеры повышены в чинах. Все они, кроме того, были пожалованы землями преимущественно из конфискованных у иностранцев поместий, в общей сложности лейбкампанцы получили 14 тысяч душ[24] мужского пола. Из близких к Елизавете лиц особенно осыпаны были милостями Алексей Разумовский, морганатический супруг государыни, возведенный в графское достоинство и сделанный фельдмаршалом и кавалером всех орденов, и Лесток, также получивший титул графа и обширные земли. Но француз-доктор и малорусский казак не стали видными государственными деятелями: первый не знал России и поэтому принимал участие только во внешних делах, да и то недолго, так как в 1748 г. подвергся опале за резкие выражения о Елизавете и был сослан в Устюг; второй же сознательно устранился от серьезного участия в государственной жизни, чувствуя неподготовленность свою к роли правителя. Первые места в новом правительстве были заняты поэтому представителями той общественной группы, которая во имя оскорбленного национального чувства опрокинула немецкий режим. Многие из них были до переворота простыми гвардейскими офицерами, как, например, старые слуги Елизаветы, П. И. Шувалов и М. И. Воронцов, которые теперь вместе со своими родственниками приобрели наиболее крупное значение в правительственной среде. Рядом с ними стали у власти и некоторые из деятелей прежних правительств, например А. П. Бестужев-Рюмин, князь А. М. Черкасский и князь Н. Ю. Трубецкой, попавшие в опалу или не игравшие самостоятельной роли в два предшествовавших царствования. Первое время по вступлении на престол Елизавета сама принимала деятельное участие в государственных делах. Благоговея перед памятью отца, она хотела править страной в духе его традиций, но ограничилась лишь упразднением кабинета министров, от которого, как гласил именной указ, "произошло немалое упущение дел, а правосудие совсем в слабость пришло", и возвращением сенату прежних прав, связанных с восстановлением прокуратуры, главного магистрата и берг - и мануфактур-коллегий. После этих первых шагов Елизавета, уйдя почти всецело в придворную жизнь, с ее весельем и интригами, передала управление империей в руки своих сотрудников; только изредка между охотой, обедней и балом она уделяла немного внимания иностранной политике. Для ведения последней и отчасти для рассмотрения связанных с ней военных и финансовых вопросов уже через месяц после переворота возник при государыне неофициальный совет из наиболее близких к ней лиц, который позже был назван конференцией при высочайшем дворе. Совет этот нисколько не стеснял сената, так как многие, и притом наиболее влиятельные члены первого входили и во второй, а попытки канцлера Бестужева в 1747 и 1757 гг. превратить его в учреждение, похожее на верховный тайный совет или кабинет министров, были отвергнуты Елизаветой. Более других интересовал еще Елизавету вопрос о престолонаследии, особенно острым ставший после раздутого интригами Лестока мрачного дела Н. Ф. Лопухиной и отказа Анны Леопольдовны отречься за своих детей от прав на престол. В результате участников "заговора" высекли кнутом и отправили в Сибирь, а четверым из них, в том числе и двум женщинам предварительно вырезали языки[25]. Чтобы успокоить умы, Елизавета вызвала в Петербург своего племянника, Карла-Петра-Ульриха, который 7 ноября 1742 г. был провозглашен наследником престола. Через некоторое время императрица решила его женить и выбрала в невесты Анхальт-Цербскую принцессу Софию-Фредерику-Августу, ставшую после крещения Екатериной Алексеевной. Бракосочетание состоялось 21 августа 1745 года.[26]
3.2 Государственная деятельность Веселая царица Была Елизавет: Поет и веселится, Порядка только нет.
Толстой А.К. Истории государства Российского от Гостомысла до Тимашева. Тем не менее "умная и добрая, но беспорядочная и своенравная русская барыня XVIII в." (В. О. Ключевский) сыграла важную роль в дальнейшей централизации власти. Е. сразу же решила вопрос о наследнике: вызвав из Голштинии племянника, будущего Петра III, женила его на принцессе, будущей Екатерине II. Когда у них родился сын, ставший впоследствии императором Павлом 1, Елизавета отобрала его у матери и сама ухаживала за младенцем. Объявив о возвращении к курсу Петра 1, измененному "немецкими временщиками", 12 декабря 1741 г. императрица издала указ, согласно которому упразднялся Кабинет министров и восстанавливалась роль Сената в качестве высшего государственного органа, где также объявлялось, что в период правления Екатерины I "произошло многое упущение дел государственных"[27]. Согласно этому указу в состав Сената вошли: генерал-фельдмаршал князь И.Ю. Трубецкой, великий канцлер князь А.М. Черкасский, обер-гофмейстер граф С.А. Салтыков, генерал-аншеф Г.П. Чернышев и другие[28]. Была восстановлена личная императорская канцелярия - что усиливало значение самодержца. Сенат находился под контролем императрицы. Анализ документов высших государственных учреждений подтверждает мнение о значительной зависимости Сената от императорской власти. В ноябре — декабре 1741 г. Елизавета Петровна дала Сенату 51 указ и получила от него 14 докладов на „высочайшее утверждение". В 1742 г. эти цифры соответственно составили 183 и 113, в 1743 г. — 129 и 54, в 1744 г. — 164 и 38 и т. д.[29] Эти цифры красноречиво говорят, что «веселая царица» была таковой только в часы досуга, но она умела находить время и для государственных дел. В числе поручений Сенату был и указ о создании комиссии для разработки нового Уложения но в том что работа ее оказалась незавершенной, вряд ли стоит винить императрицу: до нее над сводом законов трудились пять подобных комиссий, после, уже при Екатерине II, еще одна, но все труды оказались безуспешны — общероссийский кодекс удалось создать только в Х1Х в., при Николае I.[30] С конца 1740-х гг. фактический руководитель правительства П.И. Шувалов провел важные мероприятия в экономической, социальной, военной и административной жизни; отмена внутренних таможенных пошлин и увеличение пошлин на ввозимые товары увеличивали доходы казны и способствовали формированию всероссийского рынка. В 1744- 1747 была проведена вторая ревизия (перепись податного населения), позволившая упорядочить взимание налогов. По результатам ревизии было зарегистрировано увеличение податного населения на 17%.[31] Была собрана Комиссия об Уложении, безуспешно продолжившая попытку создания нового свода законов. У нового правительства не было никакой программы крупных преобразований государственного строя. Вопрос об этом, впрочем, поднимался дважды: И. И. Шувалов подавал Елизавете записку "о фундаментальных законах" и выступал в сенате о пользе для государства "свободного познавания мнения общества". Но эти проекты не получили дальнейшего движения, так как дворянство, добившись фактически участия в правительственной деятельности, уже не думало, как в 1730 г., о формальном ограничении верховной власти. Зато правительство в своей повседневной практике с успехом осуществило другие стремления дворянства, заявленные им при восшествии на престол Анны Ивановны. Прежде всего, государственная служба была превращена в привилегию только дворян. В царствование Елизаветы не появилось, за исключением Разумовских, ни одного государственного деятеля, вышедшего из низших слоев общества, как это было почти правилом при Петре Великом. Даже иноземцы терпелись на службе лишь в том случае, когда почему-либо не находилось способных или знающих дело русских дворян. Это дало возможность остаться на дипломатическом поприще немцам. Вместе с тем, самая служба дворян становилась легче. Закон о 25-летнем сроке службы, изданный в 1735 г. и сейчас же приостановленный, теперь получил полную силу. Практика, кроме того, узаконила, что и 25-летнюю службу дворяне фактически проходили в гораздо меньший срок, так как правительство щедро разрешало им льготные и долговременные отпуска, которые настолько укоренились, что в 1756 - 1757 гг. пришлось прибегнуть к крутым мерам, чтобы заставить зажившихся в своих поместьях офицеров явиться в армию. Правительство организовало в 1731 г. Шляхетский кадетный корпус[32]. Обучение "от малых лет" военному делу освобождало дворян от тяжелой службы в качестве рядовых солдат. В эту же эпоху среди дворянства распространился и обычай записываться полки еще в младенческом возрасте и таким образом задолго до совершеннолетия достигать офицерских чинов. В 1750-х годах в сенате подготовлялся указ о полном освобождении дворян от государственной службы, случайно изданный лишь преемником Елизаветы. Восстановленная прокуратура не имела прежней силы, вследствие чего служба из тяжелой подчас повинности стала принимать характер доходного занятия. Особенно это относится к воеводам, сделавшимся в это время бессрочными. Кнут, казнь и конфискация имущества, следовавшие при Петре Великом и Анне Ивановне за казнокрадство и взяточничество, теперь сменились понижением в чине, переводом на другое место и редко увольнением. Административные нравы, при отсутствии контроля и страха наказания, пали чрезвычайно низко. "Законы - признавалась сама Елизавета - исполнения своего не имеют от внутренних общих неприятелей. Несытая алчба корысти до того дошла, что некоторые места, учрежденные для правосудия, сделались торжищем, лихоимство и пристрастие предводительством судей, потворство и упущение одобрением беззаконности". Рост сословного элемента в центральном и областном управлении смягчался, однако, тем фактом, что к 40 годам XVIII столетия народный организм, в общем, справился с последствиями петровского финансового кризиса. В декабре 1741 г. императрица простила недоимки за период с 1719 по 1730 год и ликвидировала Доимочную комиссию при Сенате. В царствование Елизаветы подати вносились исправнее, чем раньше, сумма недоимок сокращалась, и размер подушных денег был понижен на 2 - 5 копеек с души. Манифест 1752 г.,[33] простивший 2 1/2 миллиона подушного недобора, числившегося с 1724 по 1747 гг., всенародно объявлял, что империя достигла такого благополучия, что в доходах и населении "едва не пятая часть прежнее состояние превосходит". В приемах административного воздействия на население стала практиковаться поэтому некоторая мягкость, особенно по сравнению с взыскательностью и жестокостью администрации во время немецкого режима. Не меньшие успехи сделало при Елизавете и завоевание дворянством земли и крестьянского труда. Щедрая раздача поместий лейб-кампанцам, фаворитам и их родственникам, а также заслуженным и незаслуженным государственным деятелям значительно распространила вширь крепостное право, которое, по указу 14 марта 1746 г., запретившему не дворянам "покупать людей и крестьян без земель и с землями"[34] и получившему в межевой инструкции 1754 г. и указ 1758 г. даже обратную силу, сделалось исключительной привилегией дворянства. С 1760 г. помещики имели право без суда, лично ссылать в Сибирь неугодных им крестьян[35]. Принимались и меры, имевшие в виду консолидацию дворянского сословия. В 1758 и 1760 годах[36] Сенат принял постановления о личных дворянах, согласно которым лица, получившие по петровской «Табели о рангах» личное дворянство, были лишены права покупать людей и земли. Дворяне по роду теперь отличались от дворян по службе. Эти меры вели к превращению дворянства класса, отличительным признаком которого была государственная повинность, в класс, отличием которого стали особые исключительные права: владение землей и людьми. Дворянство становилось наследственным, привилегированным и замкнутым сословием в государстве. Ряд мер увеличил самую тяжесть крепостной зависимости. Устранив уже в самый момент вступления Елизаветы на престол крестьянство от присяги, правительство тем самым взглянуло на них как на рабов, а в дальнейшем энергично проводило этот взгляд на практике. Указ 2 июля 1742 г. запретил помещичьим крестьянам по своей воле вступать в военную службу, отняв, таким образом от них единственную возможность выйти из крепостного состояния, а межевая инструкция того же года предписала всем разночинцам, незаконнорожденным и вольноотпущенным записаться или в посады, или в солдаты, или за помещиками, грозя в противном случае ссылкой на поселение в Оренбургский край или отдачей в работу на казенные заводы. Сами права помещиков над крестьянами были значительно увеличены указами 4 декабря 1747 г., 2 мая 1758 г. и 13 декабря 1760 г. По первому дворянство могло продавать дворовых людей и крестьян для отдачи в рекруты, что узаконило торговлю людьми, и без того уже принявшую широкие размеры; второй уполномочил помещиков наблюдать за поведением своих крепостных, а третий предоставил им право ссылать провинившихся крестьян и дворовых в Сибирь, с зачетом казной сосланных за рекрут, и этим придал помещичьему произволу как бы официальный характер. Меры в роду разрешения крестьянам, чьи бы они ни были, по указу 1745 г., торговать в селах и деревнях товарами и, по указу 13 февраля 1748 г., вступать в купечество, под условием платежа купеческих податей наряду с платежом подушной подати и оброка, конечно, не противоречили общему направлению законодательства, так как предоставленные крестьянам льготы, улучшая их экономическое состояние, тем самым были выгодны и для помещиков. Заметны тенденции к некоторому облегчению податного гнета. Материальное благополучие дворянства составляло вообще важный объект и для непосредственных забот правительства. Так, по указу 7 мая 1753 г., был учрежден дворянский банк в Петербурге, с отделением в Москве, обеспечивавший дворянам дешевый кредит (за 6% в год) в довольно крупных суммах (до 10000 р.). С той же целью было предпринято, по инструкции 13 мая 1754 г., генеральное межевание, впрочем, встреченное дворянством очень враждебно и вследствие этого вскоре приостановленное. Сделав крепостное право дворянской привилегией, и придав почти такой же характер государственной службе, правительство Елизаветы приняло меры и к превращению дворянства в более замкнутое сословие. С 1756 г. сенат рядом указов определил, что в дворянские списки могут вноситься только лица, представившие доказательства своего дворянского происхождения. На этом именно основании стала составляться с 1761 г. новая родословная книга. Сенатские указы 1758 - 1760 гг. еще резче обособили личных дворян от потомственных, лишив не дворян, производимых в обер-офицерские чины - что со времени Петра Великого давало им дворянство, - права владеть населенными имениями. Мероприятия правительства Елизаветы, преследовавшие, казалось, общегосударственные задачи, разделение России в 1757 г. на 5 округов, с которых рекруты брались поочередно через 4 года на 5, и установление в 1743 г. 15-летнего срока для производства ревизий податного населения тоже носили, в сущности, сословную окраску и сами указы мотивировали, прежде всего, интересами помещиков. Даже крупнейшая финансовая реформа царствования - отмена указом Елизаветы от 20 декабря 1753 г.[37] внутренних таможен, в которой С. М. Соловьев видел уничтожение последних следов удельного времени, - рассматривалась инициатором ее, П. И. Шуваловым, с сословно-дворянской точки зрения: от ее осуществления он ждал развития выгодной для дворянства крестьянской торговли. Особенно рельефно сословно-дворянская политика правительства Елизаветы сказалась на деятельности учреждения, созданного, казалось, исключительно в интересах купечества. Открытый для нужд последнего в 1754 г. коммерческий или "медный" банк на практике предоставил широкий кредит почти одним дворянам, начиная с высших сановников и кончая гвардейскими офицерами. В правление Елизаветы началось строительство мануфактур дворянами, первоначально- в легкой промышленности. В 1749-1751 годах дворяне построили 13 полотняных мануфактур, обслуживающихся трудом крепостных[38].
Сословность не могла не отразиться и на почтенной, в общем, деятельности правительства Елизаветы в области просвещения. В 1755 г.[39] был основан в Москве, по проекту И. И. Шувалова и М. В. Ломоносова, первый университет, при нем открыты две гимназии, для дворян и разночинцев , и одна в Казани. При университете стала издаваться газета "Московские ведомости"[40]. Хотя в оба университета могли поступать люди всех состояний, кроме податных, но широко им воспользовалось одно дворянство, которое к половине XVIII в. лучше остальных слоев общества сознало необходимость просвещения. Этому стремлению дворянства правительство Елизаветы шло навстречу и своими заботами о развитии чисто-дворянских учебных заведений: сухопутного шляхетского корпуса, артиллерийской академии и особенно школ при коллегиях. Такого рода просветительные мероприятия были, безусловно, необходимы в эпоху, когда, под влиянием пережитого господства иноземцев при Анне Ивановне, сильно развились дух национально-религиозной нетерпимости и вражда к западноевропейскому образованию, особенно сказавшиеся в среде духовенства. Благодаря братьям Разумовским, преклонявшимся перед памятью С. Яворского, высшие ступени иерархии заняли теперь лица, проникнутые ненавистью к просветительным стремлениям Феофана Прокоповича, безраздельно царившего в синоде при Анне Ивановне. Появился ряд проповедников, которые в Минихе и Остермане усматривали эмиссаров сатаны, посланных губить православную веру. На этом поприще более других отличались настоятель Свияжского монастыря Дм. Сеченов и Амвросий Юшкевич. Такое отношение к "немцам" и "немецкой" культуре не замедлило обнаружиться и на деле. Получив в свои руки цензуру, синод представил к высочайшей подписи, в 1743 г., проект указа о запрещении ввоза в Россию книг без предварительного их рассмотрения. Против этого энергично восстал Бестужев-Рюмин, но Елизавета не последовала его совету, и такие сочинения, как книга Фонтенелля "О множестве миров" и изданного при Петре Великом "Феатрона или позора исторического", в переводе Г. Бужанского, стали подвергаться запрещению. Зато дорогая для синода книга "Камень веры" была распечатана. Некоторые из иерархов относились отрицательно не только к светской науке, но и к церковному просвещению. Архангельский архиепископ Варсонофий высказался, например, против большой школы, построенной в Архангельске, на том основании, что школы-де любили архиереи-черкасишки. Когда среди раскольников усилились фанатические самосожигания, такие пастыри могли только обращаться к правительственной власти. Последняя, в лице сената, сознавала ненормально низкий уровень образования в духовенстве, и кое что делала для его поднятия. Этот уровень ярко сказался в той позиции, какую занял синод в вопросе о смягчении уголовных кар: когда указами 1753 и 1754 гг., состоявшимися по личному почину императрицы, отменена была смертная казнь, а также пытка по корчемным делам, сенат представил доклад об освобождении от пытки преступников до 17-летнего возраста, но против этого восстали члены синода, доказывая, что малолетство, по учению святых отцов, считалось до 12 лет; они забыли, что постановления, на которые они ссылались, относились к населению южных стран, гораздо раньше северян достигающему совершеннолетия. Диктовавшаяся более всего дворянскими интересами просветительная деятельность правительства Елизаветы, тем не менее, сыграла важную роль в деле усвоения русскими западноевропейской культуры, могущественными проводниками которой явились академия, университет и первый публичный театр, открытый казной по инициативе Волкова и Сумарокова в 1756 г.
Значительных успехов достигла русская картография. После завершения в 1743 г. одиннадцатилетней второй Камчатской экспедиции в 1745 г. вышел Академический атлас[41]. Имена С.Челюскина, открывшего северную оконечность Азии, В. Беринга и А. И. Чирикова, первыми из европейцев описавшими северо-западный район Америки, Д. и Х. Лаптевых, В. Прончищева и других, положивших на карту громадную территорию от Байкала до Анадыря, являются гордостью российской науки. Историческая наука представлена трудами В.Н.Татищева (1686-1750). Его пятитомная "История Российская" доводит изложение событий до конца XVI в.[42] Исключительно государственные интересы руководили правительством Елизаветы лишь в области окраинной и внешней политики. Первая Новороссия, вследствие серьезных волнений башкир, была превращена в 1744 г. в Оренбургскую губернию, в которую вошли еще Уфимская провинция и Ставропольский уезд нынешней Самарской губернии. В 1755 г. в Санкт - Петербург пришла неприятная весть: восстали башкиры[43]. Войска императрицы разгромили восставших. В результате более 50 тысяч человек покинули родину и бежали в казахские степи. Успокоение инородцев, заселение края русскими и устроение его выпало на долю талантливого и честного Неплюева. Добросовестного администратора, в лице пострадавшего по делу Волынского Соймонова, имела и Сибирь, где также шло брожение среди инородцев. Чукчи и коряки угрожали в окрестностях Охотска даже полным истреблением русских поселенцев. Посылавшиеся против них отряды встречали ожесточенное сопротивление, и коряки, например, предпочли в 1752 г. добровольно сжечь себя в деревянном остроге, чем сдаться русским. Внушала большое опасение еще Малороссия, где распространилось сильное недовольство управлением учрежденной Петром Великим малороссийской коллегии. Посетив в 1744 г. Киев, Елизавета решила, для успокоения населения, восстановить гетманство. Избранный по настоянию правительства гетманов К. Разумовский, однако, понимал, что времена гетманщины уже миновали, и поэтому настоял на передаче дел закрытой коллегии сенату, от которого стал непосредственно зависеть город Киев. Приближался конец и Запорожской Сечи, так как в царствование Елизаветы энергично продолжался вызов в южнорусские степи новых колонистов. В 1750 г[44]. был основан в нынешней Херсонской губернии ряд названных Новой Сербией поселений сербов, из которых составились два гусарских полка. Позже в нынешней Екатеринославской губернии возникли новые сербские поселения, получившие название Славяно-сербии. Около крепости святой Елизаветы образовались поселения из польских малороссиян, молдаван и раскольников, положившие начало Новослободской линии. Так, Запорожье постепенно охватывалось уже слагавшейся второй Новороссией. В царствование Елизаветы происходит дальнейший рост промышленности и торговли. Выплавка чугуна в 1750 г. составляла 2 млн. пудов[45], увеличившись за четверть века в 2,5 раз. Экспорт железа за границу достиг рекордной цифры в 1,2 млн. пудов. В 1750 г. в стране действовало около 100 чугунолитейных, железоделательных и медеплавильных предприятий[46]. Превосходное уральское железо на мировом рынке ценилось весьма высоко, и в 1750 году спрос на него достиг l00% от его выпуска, что привело к подлинному промышленному буму. За вторую четверть века увеличилось также количество мануфактур в легкой промышленности. К 1753 г. их насчитывалось 153[47] штуки.
Начало 1758 г. ознаменовалось важным событием — свержением канцлера графа А.П.Бестужева-Рюмина.[48] Было перехвачено несколько писем канцлера относительно престолонаследия в пользу Екатерины Алексеевны. Великая княгиня сильно испугалась, но на допросах Бестужев-Рюмин не выдал ее. Бывшего канцлера выслали из столицы в ссылку, в одну из его деревень, в Можайский уезд.
Положение Екатерины Алексеевны оказалось тяжелым, хотя прямых улик против нее следственная комиссия не находила. Екатерина написала императрице письмо, в котором изображала свое печальное положение и просилась выехать на родину. Вскоре Елизавета Петровна соизволила принять Екатерину. Разговор длился полтора часа. Императрица упрекала Родственницу в переписке с Апраксиным, во вмешательстве в государственные дела. Петр Федорович, муж Екатерины, был настроен против жены. Вскоре состоялось новое свидание императрицы и Екатерины наедине. Екатерина поклялась, что она писала Апраксину только три письма, которые находились у императрицы. В конце концов, хитрость и ум Екатерины победили подозрительность Елизаветы: великая княгиня была прощена. Но урок ей на всю жизнь был дан хороший. В области внешней политики правительство Елизаветы в общем держалось пути, отчасти указанного Петром Великим, отчасти зависевшего от тогдашнего положения главнейших западноевропейских государств. При вступлении на престол Елизавета застала Россию в войне со Швецией и под сильным влиянием враждебной Австрии Франции. Мир в Або в 1743 г. дал России Кюменегорскую провинцию, а оказанная Голштинской партии военная помощь привела к тому, что наследником шведского престола был объявлен Адольф-Фридрих, дядя наследника Елизаветы Петровны. Арест Лестока в 1748 г. устранил при дворе французское влияние, которое поддерживалось еще Шуваловыми. Добившийся исключительного положения Бестужев-Рюмин явился восстановителем "системы Петра Великого", которую он усматривал в дружбе с Англией и в союзе с Австрией. По просьбе первой Россия приняла участие в войне за австрийское наследство. Быстрое возвышение Пруссии породило между тем, сближение соперничавших до того времени друг с другом Австрии и Франции, приведшее к составлению коалиции, куда вошла и Россия. В открывшейся против Фридриха II в 1757 г. войне русские войска сыграли крупную роль, завоевать восточную Пруссию с Кенигсбергом, но смерть Елизаветы не позволила упрочить эти земли за Россией 3.3 Участие в Семилетней войне В 1755 г. началось строительство крепости Св. Елизаветы на Украине[49]. Турки заволновались, но, убедившись, что крепость не грозит Порте, успокоились. Однако по настоянию Турции строительство крепости все же было приостановлено. Россия решила удовлетворить просьбу турецкой стороны, так как в 1756 г. началась война между Великобританией и Францией, получившая в истории название Семилетней войны, а обострять отношения с Портой русским не хотелось. Причинами войны были разделение мира, захват колоний в Северной Америке, а также перекраивание границ в Европе. В этом же году Пруссия напала на Австрию. Заключив союз с Австрией и Францией, Россия оказалась втянутой в войну против Фридриха II. В 1756 г. Россия начала активно готовиться к военным действиям. Русские войска под командованием С.Ф.Апраксина двинулись к западным границам, чтобы через Польшу вступить в пределы Пруссии. Для ведения военных действий, а также для решения вопросов внешней политики императрица 14 мая 1756 г. создала высшее государственное учреждение — Конференцию при Высочайшем дворе[50]. По существу, Конференции подчинялись все другие высшие правительственные учреждения, включая Сенат. В составе вновь созданного органа вошли: канцлер А.П.Бестужев-Рюмин, его брат М.П.Бестужев-Рюмин, генеральный прокурор Сената Н.Ю.Трубецкой, вице-канцлер М.И. Воронцов, сенаторы М.М.Голицын и П.И, Шувалов, начальник Тайных розыскных дел канцелярии А.И. Шувалов, фельдмаршалы С.Ф. Апраксин и А.Б.Бутурлин, а также великий князь Петр Федорович. Секретарем Конференции был Д.В.Волков. В Санкт-Петербурге были недовольны действиями Апраксина, его медлительностью, нерешительностью. Лишь 17 мая русские войска перешли границу Литвы. Между тем более решительно действовал русский генерал-лейтенант Виллим Виллимович Фермор (англичанин по происхождению). 24 июня он покорил Мемель (ныне Клайпеда в Литве). 19 августа русские войска под командованием Апраксина на берегах Прегеля при деревне Грос-Егерсдорф разбили войска прусского фельдмаршала Левальда. Но, не воспользовавшись плодами победы, Апраксин отступил, за что его сняли с должности главнокомандующего. Его место занял Фермор. Русские войска продолжали военные действия в Восточной Пруссии. 14 августа 1758 г. состоялась знаменитая битва при Цорндорфе.[51] Не было ни победителя, ни побежденного. Но русский командующий Фермор решил отвести войска, что дало повод Фридриху II говорить о победе пруссаков. Потери русских, как в живой силе, так и в технике были больше, чем у немцев. После этого Фермор вошел в Померанию, а затем с войском двинулся к Висле на зимние квартиры. Кампания 1758 г. в общем-то окончилась неудачно, и в Санкт-Петербурге не могли не досадовать на Австрию, которая как союзница ничего не сделала для помощи ни в Цорндорфской битве, ни после нее. Русский двор был недоволен также и Францией. Новый, 1759 г. начался приготовлениями к продолжению военных действий. Главнокомандующего Фермора вызвали в Санкт-Петербург. Был составлен план новой военной кампании. В марте Фермор возвратился к войскам, но через два месяца его отозвали из армии. Вместо него командовать русскими войсками назначили генерал-фельдмаршала графа Петра Семеновича Салтыкова (кумира А.В. Суворова). До этого Салтыков ничем не был знаменит, поэтому смена командования была неожиданной. Салтыков был добрым и обходительным человеком, внимательным к своим подчиненным и солдатам. Вот впечатление, произведенное Салтыковым в Кенигсберге и записанное очевидцем: «Старичок седенький, маленький, простенький, без всяких украшений и без всех пышностей, ходил он по улицам и не имел за собой более двух или трех человек. Привыкнувшим к пышностям и великолепиям в командирах, чудно нам сие и удивительно казалось, и мы не понимали, как такому простенькому и, по всему видимо, ничего не значащему старичку можно было быть главным командиром столь великой армии и предводительствовать ей против такого короля, который удивлял всю Европу своим мужеством, проворством и знанием военного искусства. Он казался нам сущей курочкою, и никто и мыслить того не отваживался, чтоб мог он учинить что-нибудь важное»[52]. Но не таким оказался Салтыков. Главнокомандующий собрал совет, и было решено не ждать неприятеля, а навязывать ему свою волю. 12 июля русская армия встретилась с прусской возле деревень Пальциг и Кай, недалеко от реки Одер. Немцы были разбиты и бежали. 23 июля Салтыков прибыл во Франкфурт. Город сдался без боя. В начале августа снова встретились противники у деревни Кунерсдорф (юго-восточнее Берлина). Состоялась кровопролитная битва. Русские потеряли убитыми 2614 человек, ранено было свыше 11 тысяч человек. Неприятель потерял убитыми 7627 человек, кроме того, было захвачено в плен 4,5 тысячи человек, дезертировало из прусской армии более 2 тысяч солдат.[53] Победители взяли 28 неприятельских знамен и 172 пушки.[54] Фридрих II едва спасся от смерти бегством. Он потерял 48-тысячную армию. Временно командование армией Фридрих II передал генералу Финку.
Елизавета Петровна в Зимнем дворце отслужила молебен. Были вручены награды. П.С.Салтыкова произвели в фельдмаршалы, генерал-лейтенанту В.В.Фермору и генерал-аншефу Броуну были даны земли в Лифляндии, П.А. Румянцев получил орден Александра Невского, генерал-майору Панину и генералу Лаудону были преподнесены шпаги, украшенные бриллиантами, Награды прислала и императрица Австрии Мария Терезия. 5 августа русская армия перешла Одер. Союзные войска плохо помогали ей в наступательной операции. 3 января 1760 г. Салтыков выехал в Санкт-Петербург, чтобы согласовать план будущей кампании.
31 мая главнокомандующий возвратился к армии, которая стояла в Мариенбурге. В августе русские войска отступили к своим границам, так как Фридрих II, соединив разрозненные силы, возвратился в Силезию. К тому же Салтыков сильно заболел. 18 сентября командование войсками принял снова Фермор. Вскоре русские войска взяли Берлин. Этот город заплатил победителям 200 тысяч[55] талеров на содержание войска и выплатил 1,5 миллиона рублей в виде контрибуции. Военные предприятия города были разорены. Вся Европа, кроме Великобритании, поздравила Россию с новой блистательной победой. Оставив Берлин, русская армия отошла на зимние квартиры к Висле. Новым главнокомандующим был назначен А.Б.Бутурлин. Начали думать о мирных переговорах. Россия хотела приобрести Восточную Пруссию, чтобы поменять ее на Курляндию. Но западные страны всячески воспрепятствовали этому. Елизавета объявила, что будет упорно продолжать войну, даже если ей придется продать половину своих платьев и бриллиантов. Настал 1761 г. — последний год царствования Елизаветы Петровны. Снова шли разговоры о мире. Война требовала огромных средств. Франция предложила условия мирных переговоров, началось их обсуждение. К тому же Бутурлин не совсем удачно действовал в Пруссии. Фридрих II попал в тяжелейшее положение, Последний союзник — Великобритания покинула Пруссию. После ряда крупных поражений Фридрих II уже не мог оправиться. Его страна была опустошена, войско потеряло боевой настрой, лучшие офицеры пали на полях сражений или были взяты в плен. Фридрих II не мог примириться с поражением, но и реальных действий он в этой ситуации не мог предпринять. 3.4 Придворная жизнь Как уже говорилось, Елизавета была очень приятна в общении, остроумна, весела, изящна, и окружавшим императрицу невольно приходилось следовать ее примеру, чтобы оставаться в фаворе. Само по себе это способствовало развитию высшего русского общества, вступившего на путь европейской утонченности. Разумеется, что до парижского эталона было пока далеко, однако, по сравнению с аннинским двором, прогресс был заметным и впечатляющим. Правда, и платить за него приходилось немалую цену. Известно, что Елизавета имела слабости, которые недешево обходились государственной казне. Страсть к нарядам и к уходу за своей красотой у императрицы граничила с манией. Долгое время вынужденная стеснять себя в этом смысле по экономическим соображениям, она со дня восшествия своего на престол не одела двух раз одного платья. Танцуя до упаду и подвергаясь сильной испарине вследствие преждевременной полноты, императрица иногда по три раза меняла платье во время одного бала. В 1753 году[56] во время пожара в одном из ее московских дворцов сгорело 4000 платьев, однако, после ее смерти в ее гардеробах их осталось еще 15 000, а, кроме того, два сундука шелковых чулок, тысяча пар туфель[57]. Елизавета поджидала прибытия французских кораблей в Санкт-Петербургский порт и приказывала немедленно покупать новинки, привозимые ими, прежде, чем другие их увидели. Она любила белые или светлые материи с затканными золотыми или серебряными цветами. Гардероб императрицы вмещал и коллекции мужских костюмов. Она унаследовала от отца любовь к переодеваниям. За три месяца после своего прибытия в Москву на коронацию она успела, по свидетельству Ботта, надеть костюмы всех стран мира. Впоследствии при дворе два раза в неделю происходили маскарады, и Елизавета появлялась на них переодетой в мужские костюмы - то французским мушкетером, то казацким гетманом, то голландским матросом. У нее были красивые ноги, по крайней мере, ее в этом уверяли. Полагая, что мужской костюм не выгоден ее соперницам, она затеяла маскированные балы, на которые все дамы должны были являться во фраках французского покроя, а мужчины - в юбках с панье. "Ассамблеи", введенные Петром I, были оставлены ближайшими его преемниками. Елизавета возродила этот обычай наряду с другими, но от прежних собраний, где царила скучная атмосфера казенного праздника, осталось одно название. Теперь законом стали французские образцы и французская грация. После государственного переворота совершилась еще и другая революция: ее создали торговцы модными товарами и учителя танцев. В елизаветинскую эпоху дворянству привился вкус к развлечениям и утонченным удовольствиям. Все виды изящества и роскоши получили быстрое развитие при русском дворе. Главному повару Фуксу положен был оклад в 800 рублей, что по тем временам было огромной суммой. Правда и то, что это был едва ли не единственный хороший повар на весь Петербург. Императрица любила хорошо поесть и знала толк в вине[58]. Не оставалась без внимания и духовная пища. Уже во время своей коронации Елизавета велела выстроить в Москве оперный театр. Оперные представления чередовались с аллегорическими балетами и комедиями. В 1757 г. оркестр придворной капеллы увеличился в 4 раза по сравнению с 1740 годом[59]. При Елизавете Петровне на русской сцене стали ставить отечественные пьесы на местные сюжеты. Первым русским драматургом считается Александр Сумаков, а его пьесы на древнерусские сюжеты "Хорев"(1747) и "Синав и Трувор"(1750) были необычайно популярны[60]. Впрочем, иноземные наблюдатели, а в особенности французы, отмечая эти новшества, жаловались на то, что изобилие роскоши не покрывает недостаток вкуса и изящества. В общественных собраниях по-прежнему царила скука, мало было живости и остроумия, которые одни и могли придать раутам прелесть. Любя веселье, Елизавета хотела, чтобы окружающие развлекали ее веселым говором, но беда была обмолвиться при ней хотя бы одним словом о болезнях, покойниках, о прусском короле, о Вольтере, о красивых женщинах, о науках, и все большею частью осторожно молчали. Собственно, и роскошь по европейским меркам во многом оставалась мишурной. Настоящих дворцов, удобных для проживания, еще не было. Несмотря на свою позолоту, они скорее напоминали палатки Золотой Орды. В них не жили, а, по выражению Дугласа, скорее стояли на биваках. Строили их с изумительной быстротой, буквально за считанные недели, но при этом забывали о комфорте. Лестницы были темными и узкими, комнаты - маленькими и сырыми. Залы не отапливались. Угнетали шум грязь и теснота. В будничном обиходе царили неряшливость и каприз; ни порядок придворной жизни, ни комнаты, ни выходы дворца не были устроены толково и уютно; случалось навстречу иноземному послу, являвшемуся во дворец на аудиенцию, выносили всякий сор из внутренних покоев. Глава 4. Женщина и Императрица. 4.1 Характер самодержцы. Елизавета была вспыльчивой, в отца, и не умела сдерживать себя в минуты раздражения[61]. Она собственноручно колотила придворных по щекам и обладала доведенной до виртуозности способностью браниться. Но такие вспышки гнева не влекли за собой серьезных последствий для тех, кто им подвергался.
Добрая, хотя и вспыльчивая, веселая, хотя и не без сентименталь-ности, императрица Елизавета Петровна оставила о себе в общем светлую память[62]. Эти качества за ней признавал за ней даже ее недруг - бывший фельдмаршал Миних. Императрица строго следила за тем, чтобы никто не смел носить платья и прически нового фасона, пока они ей не надоедали. Однажды Лопухина вздумала явиться во дворец с розой в волосах, тогда как государыня имела такую же розу в прическе. В разгар бала Елизавета заставила виновную встать на колени, велела подать ножницы, срезала преступную розу вместе с прядью волос и, закатив виновнице две добрые пощечины, продолжала танцевать. Елизавета вообще была женщиной гневливой, капризной и, несмотря на свою лень, энергичной. Своих горничных и прислугу она била по щекам и бранилась при этом самым непристойным образом. Раз ей понадобилось обрить свои белокурые волосы, которые она красила в черный цвет. Сейчас же был отдан приказ всем придворным дамам обрить свои головы. Всем им пришлось заменить свои прически безобразными черными париками. Все это сочеталось в ней с чрезвычайной религиозностью. Елизавета проводила в церкви многие часы, стоя коленопреклоненной, так что даже иногда падала в обморок. Но и здесь прирожденная лень давала себя знать во многих забавных мелочах. Совершая пешком паломничество в Троицу, Елизавета употребляла недели, а иногда и месяцы на то, чтобы пройти 60 верст, отделявшие Москву от монастыря. Случалось, что, утомившись, она не могла дойти пешком три-четыре версты до остановки, где она приказывала строить дома и где отдыхала по несколько дней. Она доезжала тогда до дома в экипаже, но на следующий день карета отвозила ее к тому месту, где она прервала свое пешее хождение. В 1748 году богомолье заняло почти все лето. Елизавета строго соблюдала посты, однако не любила рыбы и в постные дни питалась вареньем и квасом, чем сильно вредила своему здоровью. Да и нравы старого московского двора не совсем еще отошли в прошлое. Государыня любила посиделки, подблюдные песни, святочные игры. На масленицу она съедала по две дюжины блинов. Разумовский приохотил Елизавету к жирной украинской кухне - щам, буженине, кулебяке и гречневой каше. Этим он нанес определенный ущерб красоте своей подруги. Елизавета расплылась. Впрочем, дородность в то время не считалась в России недостатком. Гораздо более, чем тонкостью талии, дорожили цветом лица. Другие излишества также расстраивали здоровье императрицы. Она редко ложилась спать до рассвета и засыпала с большим трудом, лишь после того, как начинали чесать пятки. Пробуждалась она около полудня. Часто политические решения Елизаветы зависели от ее религиозных принципов и влияния фаворитов. Так, Императрица отказалась от курса Петра 1 на секуляризацию (переход к светской власти) церковных и монастырских земель, что шло вразрез с политикой Петра 1, восстановила гетманство, а Малороссия получила многие льготы. В 1742 г. [63]издала указ о высылке из России лиц иудейского вероисповедания, несмотря на возражения Сената, закрывала и сносила армянские церкви и мусульманские мечети. Сплетни и слухи об интимной жизни придворных были для Елизаветы любимым развлечением. Она углублялась в разбирательство семейных скандалов, вела допросы об обстоятельствах супружеских измен[64].При этом она была сторонницей сурового наказания прелюбодеям. Императрица порой ограничивалась оплеухой и наставлениями "жить смирно", но иногда отправляла дело в тайную канцелярию. Елизавета, дав обет "никого не казнить смертью", не санкционировала ни одного смертного приговора, более того 17 мая 1744 г. она подписала указ, который фактически отменял в России смертную казнь.[65] Но это не мешало широко применять пытки, кнут, батоги, что нередко приводило к смерти. Елизавета проявила явную жестокость лишь однажды, подписав в 1743 г. приговор с "ужаснейшей строгостью" по делу Лопухиных, последствия которого были описаны выше.[66] 4.2 Фавориты Императрицы. Среди мужчин, которым Елизавета в раннем возрасте отвела большое место в своей жизни первым был, по-видимому, Александр Борисович Бутурлин. Проживая в Александровской слободе, она занималась соколиной охотой и ездила в село Курганиха травить волков. На масленицу собирались к ней слободские девушки кататься на салазках. Другим ее занятием было разведение фруктового сада. Бутурлин был здесь частым гостем. Узнав об этом, Петр II в 1729 году отослал его на Украину. Преемником первому фавориту явился Семен Нарышкин, обергофмейстер двора. Отношения между ним и царевной были столь задушевными, что в Москве заговорили даже о возможном браке Нарышкина с Елизаветой. Но вмешался опять Петр II и отослал гофмейстера путешествовать за границу. До самой смерти император ревниво не подпускал к тетке других мужчин. Третьим ее любовником стал красавец гренадер Шубин. Простой гвардейский солдат, Шубин сблизился с Елизаветой вскоре после отъезда Бутурлина; выказав при вступлении на престол Анны Ивановны неосторожную приверженность к правам своей цесаревны, он позволил втянуть себя в более или менее подлинный заговор в ее пользу. В 1731 г.[67] после пребывания в каменном мешке, где нельзя было ни стоять, ни лежать он был сослан на Камчатку. Сыгравший большую роль в жизни Елизаветы, Разумовский долгое время стоял на первом месте. В конце 1742 года она сочеталась с ним тайным браком в подмосковном селе Перове. После этого Разумовский поднялся на недосягаемую высоту. Поселившись во дворце, в апартаментах, смежных с покоями государыни, он сделался открыто признанным участником всех удовольствий, всех поездок Ее Величества, со всеми внешними признаками почета, принадлежащими принцу-супругу. Выходя из театра в сильный мороз, императрица заботливо запахивала шубу Алексея Григорьевича и оправляла ее, а на официальных обедах Разумовский всегда сидел за столом рядом с государыней. Непосредственно в политику он не вмешивался и продержался в милости императрицы до последнего дня ее жизни. Другие пристрастия Елизаветы никогда не нарушали добрых отношений четы. Со свойственным ему смирением Разумовский не настаивал на своих правах, чтобы перечить Елизавете и стеснять ее свободу. Есть сведения, что в 1742 г. Разумовский вступил в тайный брак с императрицей[68]. От этого союза будто бы родилась дочь, названная Августой и вошедшая в историю под прозвищем княжны Таракановой. Не считая мимолетных увлечений, фаворитами императрицы были Петр Шувалов, Роман и Михаил Воронцовы, Сивере, Лялин, Войчинский и Мусин-Пушкин. С 1749 года самым близким фаворитом стал Иван Иванович Шувалов. С начала своего правления Елизавета была очень озабочена тем, чтобы не посрамить имени и наследия своего отца. Она настолько была привержена этой идее, что даже пыталась заниматься делами, но с годами лень и нерадение все более брали над ней вверх. Уже в 1742 году Бестужев горько жаловался саксонскому министру на беспечность и рассеянность императрицы. Среди занимавших ее удовольствий государыня с трудом находила время для чтения бумаг и слушания докладов. Важнейшие документы неделями лежали, ожидая подписи Елизаветы.
4.3 Смерть Елизаветы С 1757 года Елизавету стали преследовать тяжелые истерические припадки. Она то и дело лишалась чувств, а после очень тяжело приходила в себя и в течение нескольких дней чувствовала себя такой слабой, что не могла внятно говорить. В довершение несчастья на ногах у нее открылись незаживающие раны и кровотечения. За зиму 1760-1761 года Елизавета только раз была на большом выходе. Всегда непоседливая и общительная, она теперь большую часть времени проводила, запершись в своей спальне. Красота ее быстро разрушалась, и это более всего удручало больную. От скуки Елизавета пристрастилась к крепкой наливке. наборы для вышивания крестиком
11 декабря 1761 г. датский посланник сообщил в Копенгаген, что здоровье Императрицы продолжает ухудшаться. 12 декабря у нее явился упорный кашель и кровохарканье. Через десять дней, после нового сильного кровотечения врачи объявили, что положение императрицы безнадежно[69]. Она исповедовалась и причастилась. Но мучительная агония продолжалась еще несколько дней. Смерть наступила 25 декабря. Н.Ю.Трубецкой, старший сенатор, объявил о смерти императрицы и о восшествии на престол Петра III. Елизавету хоронили уже в новом 1762 г. Все было как всегда на царских похоронах - многолюдно, утомительно и красиво. Даже в гробу Елизавета оставалась кокеткой. Как писала Екатерина II "в гробу государыня лежала, одетая в серебряной робе с кружевными рукавами, имея на голове императорскую корону".[70] Обычно считают время от окончания царствования Петра I до начала царствования Екатерины II «печальным». Но так ли это? Очевидно, нет. Об этом говорят и события, которые произошли в России за прошедшие со смерти Петра I 37 лет.
Глава 5. Мнение историков о елизаветинской эпохе и её людях. Н.М.Карамзин “ .Счастье, благоприятствуя мягкосердной Елизавете в ее правление, спасло Россию от тех чрезвычайных зол, коих не может отвратить никакая мудрость человеческая, но счастье не могло спасти государства от алчного корыстного П.И.Шувалова. Ужасные монополии сего времени долго жили в памяти народа, утесняемого для выгоды частных людей и ко вреду самой казны. Многие из заведений Петра Великого пришли в упадок от небрежия, и вообще царствование Елизаветы не прославилось ни какими блестящими деяниями ума государственного.Как при Анне, так и при Елизавете, Россия текла путем, предписанным ей рукою Петра, более и более удаляясь от своих древних нравов и сообразуясь с европейскими. Замечались успехи светского вкуса. Уже двор наш блистал великолепием и, несколько лет говорив по-немецки, начал употреблять язык французский. В одежде, в экипажах, в услуге вельможи наши мерялись с Парижем, Лондоном, Веной. Но грозы самодержавия еще пугали воображение людей: осматривались, произнося имя самой кроткой Елизаветы или министра сильного, еще пытки и Тайная канцелярия существовали.”[71] С.М.Соловьев “При правлении Елизаветы Россия ПРИШЛА В СЕБЯ. На высших местах управления снова явились русские люди, и когда на место второстепенное назначали иностранца, то Елизавета спрашивала: разве нет русского? Иностранца можно назначить только тогда, когда нет способного русского. Но, говоря о значении царствования Елизаветы, мы не должны забывать характер самой Елизаветы. Веселая, беззаботная, страстная к утехам жизни в ранней молодости, Елизавета должна была пройти через тяжкую школу испытаний и прошла ее с пользою. Крайняя осторожность, сдержанность, внимание, умение проходить между толкающими друг друга людьми, не толкая их, - эти качества, приобретенные Елизаветою в царствование Анны, когда безопасность и свобода ее постоянно висели на волоске, эти качества Елизавета принесла на престол, не потеряв добродушия, снисходительности, так называемых патриархальных привычек, любви к искренности, простоте отношений. Наследовав от отца уменье выбирать и сохранять способных людей, она призвала к деятельности новое поколение русских людей, знаменитых при ней и после нее и умела примирять их деятельность .”[72] М.Н.Покровский “Это была . развратнейшая из Романовых. Ее “фаворитам” счета не было и кто только не побывал на этой “должности” : от французского посла Шетарди до учеников Кадетского корпуса. Главным был придворный певчий из украинцев Разумовский. Своих придворных дам она приказывала сечь кнутом на площади и вырывать у них языки за непочтительные отзывы о ее величестве. У нее было 15000 платьев, а когда она умерла, в казне не было ни одного серебряного рубля; войскам жалование платили медной монетой, да и то, перелив в нее пушки.[73]
Заключение. К концу своей жизни как-то неожиданно для себя Елизавета поняла, что в ее империи не все так благополучно, что до ее трона не долетают жалобы множества обиженных и гонимых чиновниками людей. Горечью проникнуты слова одного из последних манифестов Елизаветы: "С каким Мы прискорбием по нашей к подданным любви должны видеть, что установленные многие законы для блаженства и благосостояния государства своего исполнения не имеют от внутренних общих неприятелей, которые свою беззаконную прибыль присяге, долгу и чести предпочитают . Ненасытная алчба корысти до того дошла, что некоторые места, учрежденные для правосудия, сделались торжищем, лихоимство и пристрастие предводительством судей, а потворство и упущение — ободрением беззаконников" [74]. Елизавета срочно потребовала навести порядок в правосудии и всячески пресекать злоупотребления, о которых она, как оказалось, даже не подозревала. Впрочем, это и не удивительно — «беспечность или умственная леность», о которых писали современники, характеризуя императрицу, властвовали над ее умом до конца, и сам этот манифест придумал Иван Шувалов, что видно из его набросков; императрица же только подписала документ. Впрочем, императрица напрасно так уж убивалась. Теперь, взвешивая многие факты из истории XVIII века, очевидно, что борьба со злоупотреблениями судей и чиновников — явление в русской истории вечное и бесполезное. Эти злоупотребления были порождены той системой, которая с ними боролась. И, тем не менее, двадцатилетнее царствование Елизаветы Петровны оказалось одним из самых спокойных, мирных и не жестоких в истории России. Уже то, что за свое правление она не подписала ни одного смертного приговора, позволяет снять перед ней шляпу. Несомненно, проблемы в экономике были. Но политическая стабильность, наступившая с приходом дочери Петра Великого на престол, благотворно влияла на экономическое развитие. Россия, в течение нескольких десятилетий «переболев» петровскими реформами, адаптировалась к нововведениям. Ресурсы экстенсивной крепостнической экономики еще не были исчерпаны, до промышленной революции в Европе было далеко, и дешевые и хорошие русские товары завалили Европу. В Швеции не могли прожить без русского хлеба. Пенька, лен, парусина, лес, поташ, сало, мед и множество других товаров непрерывным потоком преимущественно через порты Прибалтики шли в Европу. Строительством металлургических предприятий занялись массы дворянства, высших сановников и чиновников — для них это было настоящее золотое дно. Заметно возрастало население, не выпадало особенно голодных лет, подушная подать несколько раз сокращалась, а многолетние недоимки в ее сборах были отменены, как и сдерживавшие торговлю внутренние таможни. В итоге, несмотря на порчу монеты, повышение цен на соль, пятилетнюю войну, экономика к началу 1762 года не была ни истощена, ни разрушена.
Важными оказались и перемены в настроениях общества. Как уже сказано, Елизавета не отличалась жестокостью. Под ее скипетром выросло поколение новых людей, уже не битых петровской дубиною. Страшный перелом в самом строе русской жизни, сознании, произошедший в конце XVII — начале XVIII века, казался им седой, скучной стариной. Идеи Просвещения, не ограниченные никакими препятствиями, стали быстро проникать в Россию. Это сказывалось на сознании дворянства, на общем распространении начал гуманизма и терпимости. Конечно, люди той поры побаивались Тайной канцелярии и особенно, но не распускали язык, но все-таки железная хватка этого ведомства, при фактической ликвидации смертной казни, ослабла. Перестали пытать женщин, вместо кнута все чаще применяли плеть. Важные сдвиги произошли в литературе, искусстве, науке. Основание Академии Художеств, Московского университета, публичного театра, увлечение оперой, музыкой — все это стало порождать таланты, воспитывать вкусы. Покровительство наукам и искусствам стало делом престижа, а успехи таких людей, как Ломоносов, способствовали повышению уровня самосознания и самоценности русских людей. В елизаветинский век русское дворянство еще на один шаг продвинулось по пути своей эмансипации, к утверждению сословных привилегий и развитого сословного сознания, обладателя которого уже нельзя было безнаказанно пороть и унижать, как холопа.
Елизаветинское царствование подготовило новую, екатерининскую эпоху. Так век Елизаветы не пропал для потомков, он стал звеном в длинной цепи истории России, которой, будем надеяться, нет конца.
Список использованной литературы: 1. Анисимов Е.В. Елизавета Петровна. М., 2000 г. 2. Бушуев С.В. История государства российского. М.,1994. 3. Пашков Б.Г. Русь - Россия - Российская Империя. M.: ЦентрКом, 1997. 4. Всемирная история / Под. ред. Я.Я. Зутиса М.:Социально - экономической литературы, 1958. 5. Наумов В.П. Елизавета Петровна//Вопросы истории. М., 1993. N 5. [1] Анисимов Е. В. Елизавета Петровна.- М.,2000 - С44. [2] Наумов В.П. Елизавета Петровна//Вопросы истории .-М.,1993 N5 - С51. [3] Б.Г.Пашков.Русь -Россия -Российская империя. - М.,1997.- С408. [4] Елизавета Петровна//Вопросы истории . С52. [5] Русь - Россия - Российская империя.С409 [6] Елизавета Петровна//Вопросы истории . С51. [7] Елизавета Петровна//Вопросы истории . С52. [8] Всемирная история . Том V. / Под.ред. Я.Я. Зутиса М.,1958 - С390. [9] Елизавета Петровна//Вопросы истории . С53. [10] Елизавета Петровна//Вопросы истории . С53-54. [11] Всемирная история . Том V. С390. [12] Елизавета Петровна//Вопросы истории . С54. [13] Елизавета Петровна//Вопросы истории . С54. [14] Всемирная история . Том V. С391 [15] Русь -Россия -Российская империя. С410. [16] Елизавета Петровна.С10. [17] Елизавета Петровна. С12. [18] Бушуев С.В. История государства российского.-М.,1994 - С373. [19] Елизавета Петровна. С14. [20] Елизавета Петровна//Вопросы истории . С56. [21] Русь - Россия - Российская империя.С408. [22] Елизавета Петровна//Вопросы истории . С56. [23] Русь Россия Российская империя.С411. [24] Всемирная история . Том V. С392. [25] Елизавета Петровна//Вопросы истории . С57. [26] Елизавета Петровна//Вопросы истории . С59. [27] История государства российского.С377. [28] Русь Россия Российская империя.С411. [29] История государства российского.С377-378. [30] История государства российского. С378. [31] Елизавета Петровна//Вопросы истории . С63. [32] Всемирная история . Том V. С392. [33] Елизавета Петровна//Вопросы истории . С63. [34] История государства российского. С378. [35] История государства российского. С378. [36] История государства российского. С378. [37] История государства российского. С378. [38] Всемирная история . Том V. С394. [39] История государства российского. С379. [40] Русь - Россия - Российская империя. С415. [41] Всемирная история . Том V. С397. [42] Всемирная история . Том V. С397. [43] Русь Россия Российская империя.С415. [44] Елизавета Петровна. С215. [45] Всемирная история . Том V. С393. [46] Всемирная история . Том V. С393. [47] Всемирная история . Том V. С394. [48] Русь Россия Российская империя. С417. [49] Русь Россия Российская империя. С416. [50] Вопросы истории // Елизавета Петровна. С68. [51] Вопросы истории // Елизавета Петровна. С70. [52] Русь - Россия - Российская империя. С418 [53] Елизавета Петровна. С440. [54] Русь - Россия - Российская империя. С418. [55] Русь - Россия - Российская империя. С419. [56] Елизавета Петровна. С340. [57] История государства российского.С376. [58] Елизавета Петровна. С131. [59] Елизавета Петровна. С308. [60] Елизавета Петровна. С318. [61] Русь - Россия - Российская империя. С410. [62] Русь - Россия - Российская империя.С411 [63] История государства российского С379. [64] Елизавета Петровна. С126. [65] История государства российского С379. [66] Елизавета Петровна//Вопросы истории . С57. [67] История государства российского С375. [68] История государства российского. С375. [69] Елизавета Петровна. С411. [70] Елизавета Петровна. С413. [71] Цит. по: Карамзин Н.М. Записка о древней и новой России. М., 1991. C39-40. [72] Цит. по : Соловьев С.М. Указ. соч. Кн. XII. Т. 24. С603-606. [73] Цит. по: Покровский М.Н. Русская история в самом сжатом очерке. М., 1920. C3, 123-125. [74] Елизавета Петровна. С414.