Сканое искусство России

СОДЕРЖАНИЕ

Введение 1. Технический процесс изготовления сканых изделий 2. Центры русского сканого искусства 3. Ювелирное искусство XVII века. Заключение
Список использованной литературы


Введение Золото и серебро не только красивы, но имеют целый ряд осо­бенностей, очень ценных для ювелиров. Одна из них заключается в том, что они очень мягки, пластичны и вязки, благодаря чему обладают свойством вытягиваться в тончайшие нити. Еще в глубокой древности, задолго до нашей эры, люди обратили внимание на это замечательное свойство драгоценных металлов и широко использовали его при изготовлении ювелирных укра­шений. Ажурные или напаянные на металлический фон узоры, напоминающие своей легкостью кружево, делали из гладкой про­волоки различной толщины, из проволоки, расплющенной в тон­кую ленточку при помощи вальцов, из веревочки или шнура, сви­тых из двух или трех металлических нитей. Часто эти узоры обо­гащали напаянными на них мелкими гладкими шариками из того же металла. От старого русского слова «екать», то есть «ссучивать», «сви­вать» нити, этот технический прием получил в Древней Руси на­звание «скань», а выполненные им изделия называют «скаными». Более широко известно в быту западноевропейское обозначение того же приема - филигрань. Мелкие шарики, заполняющие сканые узоры, носят название «зернь». Скань - одна из наиболее широко распространенных отраслей ювелирного искусства. Памятники древнего мира, выполненные в Трое, на Крите, в Микенах, Египте, Греции, Александрии, уже в VI, V, IV веках до н. э. показывают в этом отношении высочай­шие достижения художественного мастерства. В Гос. Эрмитаже хранится поразительный по красоте, тонкости и чистоте работы памятник ювелирного дела IV века до н.э. - золотая серьга гре­ческой работы с миниатюрной фигуркой Ники на квадриге, най­денная в конце прошлого века в Феодосии, на Крымском полу­острове. Предельно мелкие, едва уловимые невооруженным гла­зом шарики зерни и тончайшие золотые сканые нити украшают это удивительное произведение искусства. В разное время и в разных странах были свои особенности форм и орнамента сканых изделий. Замечательна четкостью выпол­нения, сложностью и красотой плотных узоров скань, сделанная золотых и серебряных дел мастерами Венеции, а также сере­бряниками Армении, прославившимися своим мастерством не только у себя на родине, но также и в Сирии, Турции и других странах, куда их привела историческая судьба. Совсем иная шведская скань, пышно украшенная рельефными цветками; вен­герская, обогащенная эмалью; сербская, с XIII века до наших дней известная в районе Косово-Метохия. Все они глубоко отличны как друг от друга, так и от скани, выполненной русскими масте­рами. На протяжении многих столетий и вплоть до настоящего времени отчетливо выступают особенности русской скани, раз­вивавшейся на древней, самобытной основе. Ее отличают плав­ный ритм узоров, мягкость изгибов нитей металла, четкость рисунка. Скань делали в России почти повсеместно, но в одних художе­ственных центрах она временами занимала ведущее место, в других - изготовлялась лишь в незначительном количестве. Каж­дый из центров отличается особенностями орнамента сканых из­делий, и в каждом из них расцвет искусства скани падает на раз­ное время в связи с политическим и экономическим положением того или иного города. Ассортимент сканых изделий, сделанных в разное время и в разных местах, очень многообразен: массив­ные подносы и шкатулки; ажурные легкие сухарницы, коробочки, ларчики, корзиночки и солонки; цепи, пряжки и пояса; пуговицы разной величины - от маленьких, с горошину, до крупных, с кури­ное яйцо; браслеты, перстни, серьги, броши, подвески, оже­релья, запонки, ярлыки и украшения пробок для винных бутылок; кольца для салфеток, игольники; футляры для ножниц; ложки-ситечки; ручки для пера; сумочки, кошельки и портсигары; ок­лады икон и церковных книг; лампады и кадильницы. Невоз­можно перечислить все множество предметов, которые в разные годы и в разных художественных центрах создавались из легких ажурных узоров или покрывались ими. Трудно переоценить неис­тощимое богатство фантазии мастеров, многообразие при­менявшихся ими приемов и орнаментов.
1. Технический процесс изготовления сканых изделий Скань делают из «чистоты», то есть из чистых, или высокопроб­ных, золота и серебра, которые благодаря полному отсутствию или очень малому количеству примесей настолько мягки, что способны вытягиваться в особенно тонкую проволоку. Золото, как наиболее мягкий из драгоценных металлов, дает воз­можность получить наитончайшую проволочную нить. С трудом представляешь себе, что из одного грамма золота может быть вытянута нить длиной в 2500 метров. Дешевые сканые изделия делают также из мягкой красномедной проволоки и покрывают затем позолотой или серебрят. Сканые работы не требуют сложного оборудования и много­численных инструментов. Проволоку протягивают (проволаки­вают) вручную, щипцами через ряд отверстий в стальной пластине (волочильной доске). Так как отверстия эти постепенно умень­шаются по диаметру, проволока становится после прохождения каждого из них все тоньше. При этом мастеру приходится не­однократно отжигать проволоку, чтобы не порвать ее, и смазы­вать ее заостренный кончик маслом или натирать его воском для того, чтобы он легко входил в отверстия. Для получения самой тонкой проволоки употребляют также мед­ные кружки со вставленным в центре просверленным алмазом или сапфиром, через отверстие в котором протягивается про­волока. Приемы вытягивания проволоки вручную щипцами и получения более тонкой проволоки путем перематывания ее после пропуска через волочильную доску с одной катушки на другую существо­вали вплоть до XX века, когда их применяли даже в крупных юве­лирных мастерских. Сканые веревочки, так же как и гладкая проволока, пропускаются иногда через плоские вальцы, после чего получается ленточка, у которой рубчатыми остаются лишь верхний и нижний края, а боковые части становятся плоскими, гладкими. Применение проволоки различной толщины и чередование глад­кой, ссученной в веревочки и шнуры или сплетенной в «косички» из трех или более нитей проволоки дает мастеру-сканщику возможность вносить большое разнообразие в узоры, четко выделять основной рисунок, давать различные варианты сочетания гладких и рубчатых деталей орнамента. Если сканый орнамент делается на металлическом фоне, то на поверхность металла наносится рисунок, по которому щипчи­ками выгибают и раскладывают небольшие отрезки гладкой и свитой в веревочки скани, обмазывая при этом каждую частичку клеем и прикрепляя ее таким образом к металлу. Когда весь рисунок выложен, мастер плотно окручивает пластинку с набран­ными скаными узорами тончайшей железной проволокой. Это делается для того, чтобы при дальнейшей работе наклеенная скань не сдвинулась с места и не сбился рисунок. Набранную на пластинку и закрепленную проволокой скань сма­чивают водой, посыпают легкоплавким серебряным припоем в виде опилок, смешанных с бурой, кладут на кусок древесного угля или асбеста и напаивают скань при помощи паяльной трубки. Русские сканщики употребляли иногда вместо угля или асбеста слюду, которая также не сгорает при пайке. При изготовлении ажурной скани рисунок делается на не очень плотной бумаге, к которой приклеивают плотно набранные, тесно соприкасающиеся отдельные детали сканых узоров. Посыпая их легкоплавким припоем, паяют обычным способом. Бумага сго­рает, а сканые завитки спаиваются между собой. Объемные пред­меты - коробки, ларцы, вазы и др. - делают из отдельных дета­лей, которые затем монтируют и спаивают в целый предмет. В древнейшие времена проволока для сканых работ применялась не волоченая, а кованая. Ее ковали мелкими отрезками, которые в случае необходимости спаивали.
В восьмой песне «Одиссеи» Гомер описывает, как ковалась про­волочная сетка для того, чтобы поймать Венеру в объятиях Марса : «Мщение в сердце замыслив, он в кузнице плаху поставил, Крепко свою наковальню уладил на ней и проворно Сети сковал из железных, крепчайших, ничем не разрывных Проволок . сетями своими опутав подпоры кровати, Их на нее опустил с потолка паутиною тонкой; Были не только невидимы оку людей, но и взорам Вечных богов неприметны они: так искусно сковал их . ». С какого времени стали применять волочение проволоки - точно установить трудно. Древнейшие образцы волоченой проволоки, найденные на территории Советского Союза (близ Сухуми), от­носятся к рубежу II и I тысячелетий до н.э. В X веке волоченая проволока была хорошо известна в ювелирном искусстве Киев­ской Руси.
На протяжении многих столетий как в России, так и в других странах приемы волочения проволоки оставались неизмен­ными. В 1893 году при раскопках Булгарского городища была найдена небольшая металлическая дощечка с рядами мелких круглых от­верстий, очевидно служившая булгарским ювелирам волочильной доской еще в домонгольскую эпоху. Металлические волочильные доски с тремя или четырьмя рядами отверстий для протягивания проволоки описывает живший в X или XI веке монах Теофил, автор сочинения о технических при­емах различных отраслей искусства. Сохранились древние миниа­тюры с изображением нюрнбергских ювелиров, вытягивающих проволоку. Они представляют большой интерес, так как вплоть до XX века оборудование и приемы работы сканых дел мастеров разных стран оставались почти такими же, как они представлены на миниатюрах XIV-XVI веков. На миниатюре 1389 года показан процесс работы без волочильной доски. Проволоку тянут путем перематывания ее с одной катушки на другую. На миниатюре 1489 года изображен мастер-серебряник, вытягивающий прово­локу щипцами через отверстия в волочильной доске. Он сидит и раскачивается на качелях для того, чтобы развивать при вытяги­вании большую силу. Еще одна миниатюра, относящаяся к 1527 году, показывает волочение проволоки на столе (станке) через волочильную доску, с перематыванием с одной катушки на другую. В XVII веке в художественных мастерских Московского Кремля употребляли волочильные доски, которые покупали в Торговых рядах, так же как и «плющильни», то есть вальцы для плющения проволоки, щипцы и другие необходимые для сканых работ «снасти». Волоченая золотая и серебряная проволока изготовлялась в Древней Руси в большом количестве. Она применялась кроме сканых изделий для целого ряда работ. В XVI-XVII веках ею рас­шивали саадаки (колчаны для стрел и налучья), сафьяновые са­поги. Наводили узоры на металлические и деревянные пред­меты. В 1676 году «наводчику Оружейного приказа Ивану Кыл-тыкееву» было велено «навести» волоченым серебром «ствол вин­товальной красного железа», а мастеру Мартыну Чернорутскому-«навести станок яблоновый черный к стволу винтовальному пищальному». Тонкая волоченая проволока употреблялась также для нанизы­вания жемчуга. Во второй половине XVII века серебряную волоченую проволоку для работы Серебряной и Мастерской палат в Кремле покупали в большом количестве в Серебряном ряду по расценке около 5 алтын за золотник. Спрос на волоченую проволоку был велик, и уже в первой поло­вине XVII века встречаются «волочильники», то есть лица, зани­мающиеся только волочением серебра, а в начале XVIII века появляются мастерские, в которых кроме хозяина «волочильным делом» занимаются работники и ученики. В XVIII веке волоченое серебро и золото стали употреблять для вышивок, кружев и бахромы, богато украшавших роскошные одежды. С 1718 года волочение золота и серебра производилось на мануфактурах, а в 1734 году монополия была передана ком­пании из десяти лиц, организовавшей «фабрики» вначале в Москве, а в 1752 году также и в Петербурге, где изготовляли всякую золотую и серебряную проволоку, бить, блестки и кани­тель. Зернь Сканые изделия часто украшаются зернью - то есть мелкими гладкими шариками из золота или серебра, напаянными на узоры. Применение зерни очень разнообразно: она бывает разбросана по всему орнаменту, иногда окаймляет части предмета полосами или располагается в качестве самостоятельного орнамента из ромбов и треугольников, а также образует рельефные пирамидки и грозди. Техника изготовления и закрепления зерни требует от мастера большого искусства, точности исполнения и терпения. Для того чтобы получить большое количество одинаковых по размеру шариков зерни, мастер должен прежде всего нарезать равные по длине и диаметру отрезки проволоки. Для ускорения этого про­цесса мастер плотно наматывает проволоку на цилиндрический стержень, а затем разрезает эту спираль. Полученные таким об­разом одинаковые по размеру несомкнутые колечки расклады­вают щипчиками на большом куске древесного угля с рядами не-больших углублений на нем, после чего направляют на них струю пламени. Расплавленные колечки в виде капель скатываются в углубления, сделанные в угле, и застывают в виде шариков. Если шариков требуется большое количество, то зернь получают иным путем: колечки или отрезки проволоки не раскладывают на куске угля, а пересыпают угольной пылью и плавят в тигле. Техника зерни почти неразрывно связана со сканью. На золотых и серебряных украшениях XI-XII веков встречаются разнообраз­ные виды применения зерни. Орнамент треугольников из тон­чайшей зерни украшает бусины и подвески в форме желудей на золотом височном кольце с фигурой «уточки» из булгарской кол­лекции, в то время как крылья, грудь и шея «уточки» сплошь по­крыты тонкой сканой веревочкой. Зернь густо покрывает сере­бряные звездчатые колты XII века из клада, найденного во Вла­димире. Отдельные блестящие зернышки украшают трехбусинные височные кольца XII века со сканым орнаментом из раскопок в Киеве. Вплоть до наших дней зернь служит неизменным укра­шением и обогащением сканых узоров русских ювелирных из­делий. Припой Один из важнейших вопросов для мастера-сканщика - это чистота припоя, который не должен заливать мелкие детали и тем самым нарушать четкость рисунка узоров. На очень древних предметах, выполненных из скани и зерни, припой настолько незаметен, что кажется, как будто какой-то невидимый клей скрепляет отдель­ные детали. Большой чистоты работы достигали и древнерус­ские мастера сканого дела. Издавна этот вопрос интересовал ученых и мастеров разных стран. На нем подробно останавливается в своем трактате о юве­лирном деле знаменитый итальянский скульптор и ювелир XVI века Бенвенуто Челлини; много попыток повторить древ­ние подлинники с присущей им чистотой работы делалось в раз­ные годы западноевропейскими учеными, но все было безус­пешно. Утерянный секрет древней техники невидимого припоя был рас­крыт в результате опытов, проведенных советским исследова­телем профессором Ф. Я. Мишуковым. Он доказал, что вместо припоя древние ювелиры применяли амальгаму из золота, сере­бра и ртути. Листы тонко расплющенного, так называемого су­сального золота и серебра растирались в должной пропорции с
небольшим добавлением ртути, чтобы получить амальгаму нуж­ной густоты. Этой амальгамой смазывали отдельные детали сканого орнамента и шарики зерни, после чего сильно нагревали предмет. Ртуть испарялась, а части орнамента прочно соеди­нялись между собой. Ложная скань и зернь
Колты, серьги и другие сканые украшения с зернью требовали от мастера большого искусства и большой затраты времени. Юве­лиры XII-XIII веков нашли способ удешевить и ускорить процесс изготовления украшений: они отливали в каменных формах из сланца и известняка копии с драгоценных предметов, украшенных сканью и зернью. В результате получались литые украшения, сходные с теми, которые послужили для них образцом, но с не­четким, слегка смазанным рисунком. При раскопках развалин Десятинной церкви в Киеве в 1939 году было найдено в тайнике тридцать шесть фрагментов литейных форм из сланца для отливки трехбусинных серег, звездчатых колтов, витых браслетов и других украшений. В XIX и начале XX столетия тем же приемом отливки предметов, подражающих скани и зерни, пользовались ювелиры Рыбной слободы близ Казани. В XV и XVI веках, а порой и позднее сканый орнамент служил иногда матрицей для тиснения ручным способом на тончайших листах серебра (басма). В музейных собраниях сохранились бас­менные венцы и целые оклады икон, выполненные таким спосо­бом и на первый взгляд производящие впечатление сканых работ.
2. Центры русского сканого искусства Искусство скани получило в Древней Руси широкое развитие почти повсеместно и достигло высоких вершин мастерства. Золо­тые и серебряные изделия, украшенные сканью и зернью, встре­чаются при раскопках древнерусских городов и деревенских кур­ганов начиная с IX века. Височные кольца, лунницы, бусы, колты и другие предметы были найдены при раскопках в Киевской Руси, землях Черниговской, Переяславской, Владимиро-Суздальской и во многих других местах. Не только узоры, но и детали технических приемов использования скани были разнообразны: то она ложилась плотно припаянной к поверхности золота или серебра, то составляла ажурный орна­мент, украшенный зернью, иногда же располагалась в два яруса, из которых один возвышался над другим. Наряду с драгоцен­ными, иногда изысканно-тонкими образцами сканого мастерства встречаются изделия ремесленной работы, а в деревенских кур­ганах - грубоватые бусы из медного проволочного каркаса с серебряной зернью. Орнаментом из зерни, лишь с малым добавлением скани, осо­бенно часто украшали небольшие серебряные и золотые подвес­ки в форме полумесяца, обращенного рогами вниз, - лунницы. На некоторых лунницах, найденных при раскопках древнерусских городов, напаяно свыше двух тысяч мельчайших шариков зерни, расположенных в виде треугольников и полос. Зернь, едва уловимых для глаза размеров, сплошь покрывает звездчатые кол'ты или же отдельными каплями блестит на ажур­ных бусинах височных колец. «Искусство зерни, знакомое южнорусским племенам с VI-VII ве­ков по керченским образцам, в VIII-IX веках, благодаря притоку зерненых и сканых изделий с Востока, начинает широко приви­ваться на русской почве». Исключительное значение по своим художественным качествам и тонкости мастерства имеют ювелирные украшения со сканью и зернью, найденные при раскопках Старорязанского городища, в пятидесяти километрах от современного города Рязани. В 1237 году татаро-монгольские завоеватели сожгли город Рязань, бывший значительным торговым центром, связанным с Византией и Западной Европой. На городище в 1822 году был найден широко известный заме­чательный клад золотых украшений с перегородчатой эмалью и тончайшей сканью. Скань эта, частично совсем особого вида, не встречающаяся в других художественных центрах, представля­ет исключительный интерес. Сканый орнамент расположен в два яруса - витые золотые веревочки, пропущенные через вальцы и преобразовавшиеся в тонкие ленточки с рубчатым верхним краем, припаяны на ребро к поверхности металла, а поверх них, образуя второй ярус, напаяны узоры из тонкой, свитой в веревочки скани. Найденный там же, на месте Старой Рязани, небольшой золотой ковчежец с крестовидным вырезом по исключительному ка­честву и своеобразию мастерства является также шедевром юве­лирного искусства, и в частности - искусства скани. На неболь­шом пространстве поверхности ковчежца расположено сто два­дцать крошечных пятилепестковых цветков на стеблях в виде спи­ралей из тончайшей золотой сканой нити. Опустошительные набеги Золотой Орды и междоусобные войны унесли множество сокровищ культуры и искусства, и среди них предметы, созданные ювелирами домонгольской Руси. Кроме драгоценных украшений со сканью и зернью, скрытых в тяжелые годы в земле и позднее, через несколько веков, найден­ных археологами, до наших дней сохранились только единичные памятники сканого мастерства XIII и начала XIV века. Большей частью это серебряные оправы на небольших каменных образках, с несложными узорами, в основном в виде коротких завитков. За последние годы обостренный интерес к древнерусской мелкой пластике, рельефным резным изображениям из камня, кости и дерева вызвал появление нескольких глубоких, серьезных ис­следований советских искусствоведов на эту тему. Однако эти исследования содержат разногласия по вопросам атрибуции раз­ными авторами ряда памятников. Для определения места их производства исследователям приходится основываться исклю­чительно на особенностях иконографии, стиля, палеографии, тех­нологии, так как нет ни документальных данных, ни надписей на самих предметах, связывающих их с местом, где они были созда­ны, и которые могли бы служить вехами для определения сходных памятников. Небольшого размера легкие образки, несомненно, могли перевозиться из одного художественного центра в другой, и местонахождение их в ризнице какого-либо монастыря или в собрании музея какого-либо города не может служить безогово­рочным основанием для утверждения, что именно там этот об­разок был выполнен. Еще сложнее обстоит дело с атрибуцией се­ребряных оправ, которые вполне могли быть сделаны не одно­временно с образком или в другом центре. Среди предметов, не поддающихся пока точному определению, нельзя не отметить крест-мощевик, серебряная оборотная сторона которого украшена красивым сканым орнаментом с крупной зернью. Новгородская скань Новгород меньше других городов подвергся бедствиям в тяже­лые годы, когда на Русь обрушилось монголо-татарское нашест­вие. Город не был разрушен, но все же и новгородцы страдали от татарского утеснения и от нападений северо-западных соседей, пока не нанесли сокрушительный удар шведам и ливонским ры­царям. Благодаря тому, что вражеские войска не дошли до Новгорода, он лучше многих других художественных центров сохранил свое культурное наследие. Искусство Новгорода во всех своих отраслях носит ярко выра­женный индивидуальный характер. На протяжении многих столе­тий Новгород был крупнейшим центром серебряного дела. XIV век - время новой яркой полосы расцвета новгородского приклад­ного искусства.
В 1336 году для новгородского храма св. Софии были соз­даны великолепные Золотые Васильевские врата, позднее увезен­ные Иваном IV в Александровскую слободу. В 1329 году по заказу новгородского архиепископа Моисея был сделан массивный потир из красной яшмы в серебряной оправе - самый ранний значительный памятник послемонгольского пе­риода, украшенный сканью.
Потир этот прекрасен типичными для Новгорода лаконизмом, несколько суровой строгостью формы и сдержанной гаммой кра­сок. Несложные крупные S-образные завитки из двух нитей до­вольно толстой крученой скани чередуются на оправе с камнями-кабошонами в гнездах. Завитки эти подобны известным на дре­внейших из сохранившихся русских сканых изделий, но на потире архиепископа Моисея они несколько усложнены помещенными около каждого из них с двух сторон изогнутыми усиками. Сход­ный орнамент имеется на серебряной оправе деревянного резного креста в собрании Гос. Русского музея. Здесь крупные сканые за­витки расположены на характерном для новгородского искусства фоне, заполненном мелкими скаными кружками. Новгородские серебряники широко применяли скань в XV и XVI столетиях. С конца XV века и на протяжении всего XVI века в Новгороде особенно распространен сканый орнамент крупных сердец, образованных соединенными по два спиральными завит­ками, равномерно расположенными на фоне, сплошь покрытом мелкими скаными кружками. Аналогичные сердцевидные узоры, связанные с искусством Ви­зантии, имевшим такое большое значение в сложении новго­родского ювелирного дела, были хорошо известны еще в искус­стве древнего Новгорода. Они сохранились на фресках новгород­ских храмов - в церкви св. Георгия в Старой Ладоге, в росписи окон Георгиевского собора Юрьева монастыря, на омофоре св. Луки, в алтарной апсиде храма Спаса Нередицы, на одежде пророка Давида на фреске в том же храме. В XVI веке орнамент сердцевидных завитков повторяется и в де­ревянной резьбе царских врат из храма Спаса Нередицы. Здесь сердца сгруппированы по четыре, сходясь острыми концами. Та­кое расположение сердцевидных завитков, вписанных в круг, встречается на целом ряде сканых окладов икон греческой рабо­ты - «Спас Нерукотворный» в монастыре Сан Бартоломео дегли Армении, на окладах иконы Богоматери, Троицы и Иоанна Бого­слова в Ватопеде на Афоне и других. Новгородский сердцевидный сканый орнамент известен нам по многочисленным прекрасным памятникам ювелирного искусства, хранящимся в Гос. Историческом музее, Оружейной палате, Рус­ском музее, Новгородском музее. От своего далекого византий­ского прототипа с предельно четкими и несколько измельченными густыми узорами он сильно отличается. Новгородские сердцевидные завитки возвышаются над фоном, они выполнены из более толстой сканой веревочки или гладкой проволоки, чем покрываю­щие сплошным ковром фон мелкие кружочки из тонкой сканой веревочки. Орнамент сердец свободнее и мягче, чем несколько сухой, вир­туозно исполненный орнамент греческих ювелиров. Новгородские сканых дел мастера XV и XVI веков применяли иногда и совсем особый прием, дающий возможность выделить некоторые части узоров широкой, мягкой, как бы кистью прове­денной полосой, образованной тремя нитями - тонкой веревоч­кой, положенной между двумя гладкими проволоками. Основной рисунок при этом обычно располагается на фоне мелких сканых кружков. Отдельные детали, выполненные таким приемом, встречаются на многих серебряных предметах новгородской ра­боты. Часто это колечки из трех нитей скани, через которые пропущены стебли, как, например, на сканом окладе Мстиславова Евангелия 1551 года. Иногда это более сложные и разнообразные мотивы, как на окла­дах Евангелий из Ново-Девичьего монастыря и из Оружейной палаты, на обрамлении деревянного образка «Знамение» XV ве­ка из Третьяковской галереи, на кресте, венце и посохе из Нов­городского музея. Выдающийся памятник новгородского сканого искусства, на ко­тором также применен прием выделения основного рисунка ли­нией в три ряда нитей (витая веревочка между двумя гладкими), - напрестольный серебряный крест из Антониева Спасского монастыря. Он был сделан в 1591 году по указу новгородского митро­полита Александра. По изяществу, свободе, легкости и красоте орнамента он далеко превосходит изделия рядовых серебряников. Сильный, непрерывный стебель, пропущенный сквозь кольца, вьется по лицевой стороне креста. Спирально изогнутые побеги закончены цветками и листочками. По более узким боковым сто­ронам креста аналогичный волнообразный стебель, не пропущен­ный через кольца, вьется свободно. На концах перекрестий рас­положены сканые восьмилепестковые розетки в кругах. На ниж­нем перекрестье - типичный для новгородского серебряного дела цветок с фигурно вырезанными трехлопастными» лепестками. В XVI веке сканый орнамент иногда расцвечивался в Новгороде «холодной эмалью», то есть наложенной без обжига цветной ма­стикой с лаком. На окладе Мстиславова Евангелия, переделан­ном в 1551 году в Новгороде, в небольших лепестках и кружках из тонких ленточек плющеной скани прекрасно сохранилась мастика белого, красного и синего цвета. Киноварная и бледно-зеленая мастика заполняет мелкие кружки, образующие четыре больших круга, крест, цветы, розетку и отдельные лепестки грушевидной формы на другом окладе Еван­гелия, также новгородской работы XVI века (с добавлением более поздних деталей). Эмаль по сканому орнаменту сменила во второй половине XVI века «холодную эмаль». В новгородском искусстве XV, XVI и XVII столетий встречается несколько вариантов очень изящного сканого орнамента расти­тельного характера, иногда с эмалью, на матовом канфаренном фоне или на фоне, покрытом мельчайшими скаными кружками: стилизованные цветы и травы поднимаются из кольца как бы из устья вазы или из цветка лилии; или же это легкие, волнообразно вьющиеся стебли с побегами и трилистниками со сложным кон­туром зубчатых лепестков; иногда стебли образуют круги, вну­три которых свободно раскинулись побеги из двух рядов сканой веревочки, выходящие в разных направлениях из кольца, с расту­щими на них синими и бледно-бирюзовыми листьями. Такой лег­кий и изящный орнамент имеется на серебряной цате и на окладе иконы Христа в собрании Гос. Исторического музея. Орнамент этот выдерживает сравнение с лучшими скаными изделиями ма­стеров Оружейной палаты XVI века. В то же время особенности новгородского искусства в нем ярко выражены. Возможно, что это работы, выполненные мастерами-новгородцами в Москве, куда, как известно, грамотой Ивана IV в 1556 году вызывались мастера-серебряники из Новгорода, которые „горазды серебром образов складывать». Высокое мастерство новгородцев, приемы работы и орнамен­тальные мотивы, характерные для искусства Новгорода, имели большое значение как для ювелирного искусства Москвы, так и для художественных центров русского Севера. В XVI и XVII сто­летиях многие новгородские серебряники привлекались для ра­боты в Золотой и Серебряной палатах Московского Кремля, где они, несомненно, насаждали свои вкусы и навыки и в свою оче­редь возвращались в Новгород обогащенными опытом работы с лучшими мастерами страны.
Особенно близки новгородской культуре серебряные сканые изделия, сделанные в монастырях Северного края, где жило и ра­ботало немало новгородцев и существовали теснейшие культур­ные и экономические связи с Новгородом и Псковом. Об этой близости свидетельствуют такие памятники сканого мастерства, как большой серебряный напрестольный крест, выполненный в 1561 году двумя старцами Соловецкого монастыря. На нем выре­зана надпись о том, что он сделан «в пречестную и великую оби­тель на Соловки… труды Соловетцких же старцев Исака Ша­хова и Данила Даньского».
Псковская скань В серебряных изделиях Пскова много общего с новгородскими, однако, нельзя не отметить своеобразные черты и достижения, при­сущие только псковским серебряникам и основанные на глубоких традициях народного творчества. Сходство скани работы ювелиров Пскова с новгородской в осно­вном ограничивается тем, что орнамент развертывается большей частью на фоне, сплошь усеянном мелкими скаными колечками. Сами же узоры отличаются яркой самобытностью. Тонкие стебельки и причудливо изогнутые длинные листья змей­ками разбегаются по фону, покрытому миниатюрными скаными кружками, на большом серебряном очелье XVI века с иконы Бого­матери. Своеобразная красота очелья дополняется многочисленными гнездами с жемчугом, альмандинами и горным хрусталем, раз­бросанными по сканому орнаменту, и грушевидными подвеска­ми, окаймляющими внутренний его край. Близкие по характе­ру узоры имеются на окладе большой иконы «Распятие» псков­ской школы, датированной 1545 годом. Сканый орнамент, сходный с имеющимся на очелье, был, несомненно, использован вместо матрицы для серебряной басмы, покрывающей фон этой иконы. Спиральные завитки из гладкой проволоки, обращенные в раз­ные стороны, расположены на фоне, сплошь покрытом мелкими колечками на панагиях и других серебряных сканых предметах псковской работы XVI века. По краю необычных по форме панагий, большей частью двена­дцатигранных, с вогнутыми гранями, расположены ажурные вы­ступы из свитой в две нити сканой веревочки. Живописное изобра­жение, обрамленное сканым орнаментом, прикрыто выпуклым куском горного хрусталя, а в качестве вставок и подвесок иногда использованы древние византийские камеи. Начиная с конца XVI столетия псковский сканый орнамент, так же как и в других художественных центрах, часто расцвечивался эмалью. Большей частью это была темно-синяя и темно-зеленая, иногда также бирюзовая или голубая эмаль. Орнамент скани в начале XVII века очень сложен и красив. Нельзя не отметить его силу и свежесть, например, на большом напрестольном кресте 1603 года с длинными изгибающимися и переплетающимися стеблями, пропущенными через фигурной формы кольца и за­канчивающимися листьями причудливых очертаний. Сканые пуговицы и цепи Особое место среди русских сканых изделий занимают пуговицы и цепи, получившие особенно широкое распространение как не­обходимое украшение одежды, бытовавшее во всех слоях насе­ления - от царского двора до имущих крестьян. Пуговицы и цепи изготовляли золотых и серебряных дел мастера и специалисты в этой области - «пуговичники» и «цепочники». В Древней Руси золотые и серебряные пуговицы делали повсе­местно, так как они служили одним из основных украшений одежды. Качеству пуговиц уделялось много внимания. Для цар­ских одежд в XVII веке их изготовляли главным образом в мас­терских Московского Кремля, Золотой и Серебряной палатах, где работали лучшие ювелиры страны. Насколько серьезное значение придавалось красоте пуговиц, можно судить по случаю с приехавшим в Москву иностранным золотых и серебряных дел мастером: 14мая 1623 года из Англии прибыл сканого дела мастер Фредерике Марджин и просил при­нять его на работу в царские мастерские. «Новому немчину» было выдано 20 золотников и указано сделать «к государеву портишу пуговки золотые сканые с финифтом». Англичанин не справился с заданием, его работа не понравилась, и 12 июня, не пробыв и месяца в Москве, Марджин получил проезжую грамоту и был вынужден уехать обратно в Англию. Потребность в пуговицах была настолько велика в XVII веке, что мастера Золотой и Серебряной палат не могли справиться с за­просами царского двора и большое количество золотых и сере­бряных пуговиц покупали «портищами», на вес, в Серебряном ряду. В Мастерской палате пуговицы нашивали на шубы, платья, кафтаны, зипуны, душегреи и другие одежды из драгоценных тканей. Роскошь и дороговизна пуговиц нашли отражение в рус­ском народном эпосе. В былине о Соловье Будимировиче упоми­наются пуговицы, больше чем вдвое превышающие стоимость самой одежды: «Скоро де Запава наряжается, надевала шубу соболиную - цена то шубе три тысячи, а пуговки в семь тыся­чей». Цена сканых пуговиц зависела от их веса, размера и украшенности. В 1629 году десять серебряных позолоченных сканых пуго­виц, пришитых на кафтан царскому духовнику протопопу Мак­симу, были оценены в «2 рубли 29 алтын». Десять серебряных сканых пуговиц, пришитых на соболью шубу зеленой камки «немчину Адаму Дюрну», стоили в 1635 году 4 рубля 26 алтын 5 денег. Покупавшиеся сотнями в Серебряном ряду сканые серебряные пуговицы в последней четверти XVII века расценивались большей частью по 4-5 алтын за золотник. В зависимости от формы и техники изготовления пуговицы но­сили различные названия: «грушевые» или «на грушевое дело», то есть грушевидной формы, «на кедровое дело», «на желудовое», «на миндальное дело», «половинчатые», «осьмероугольные», «гладкие», «граненые», «ложчатые», «чешуйчатые», пуговицы «прутиками», прорезные и др. В большом числе встречаются пуговицы сканые, «осыпные», то есть сплошь покрытые зернью, сканые с эмалью, с жемчугом или камнями. Разнообразны они и по размерам - от крошечных, величиной с горошинку или же­лудь, до крупных, массивных, с куриное яйцо, предназначенных для тяжелых верхних одежд. Иногда пуговицы покрыты скаными узорами сплошь, иногда они делались гладкими до половины, а в остальной части - украшен­ными скаными концентрическими кругами, заполненными зер­нью; или же пуговицы расчеканены полусферическими мелкими выпуклостями, обведенными скаными веревочками, иногда про­резаны до половины отверстиями, а в другой своей части по­крыты шариками зерни. На конце пуговицы украшались жемчужиной на «спне» (штифте), розеткой из разноцветных камней, цветком с камнем или кам­нем в гладом гнезде, но чаще всего пирамидкой из зерни или одним шариком зерни. К концу XVII столетия все реже встречаются упоминания о сканых пуговицах для одежд. Пуговицы делают все чаще глад­кими, серебряными или шелковыми. В XVIII веке пуговицы на дорогих одеждах придворных и бога­того дворянства совсем изменяют свой характер. Сканые се­ребряные пуговицы продолжают бытовать у купечества и зажи­точного крестьянства. Долгое время, вплоть до XX века, серебряные сканые пуговицы встречаются на церковных одеждах, в то время как в граждан­ском быту их окончательно вытесняют более дешевые - обтянутые тканью, костяные и перламутровые. В разные годы и в зависимости от назначения цепи носили раз­личные названия и выполнялись по-разному. В царском быту XVII века цепи из плоских колец, нашитые на бархат или атлас, назывались «перевязью» или «окладнем». Их надевали через плечо поверх одежды для ношения фляжки при выездах на охоту или богомолье.
Цепи «столбчатые» - из тонких проволочных колец, густо пере­плетенных в несколько рядов таким образом, что они напоми­нают цилиндрический или слегка ограненный столбик, - большей частью служили для подвешивания лампад или для кадильниц. Они известны в XV, XVI и XVII веках. Широко и на протяжении нескольких столетий (XVI-XX вв.) делали сканые цепи в виде плоских лент, широких или узких. Они бытовали в разных слоях населения, на них носили на груди, по­верх одежды, кресты или образки, прикреплявшиеся к плоским наконечникам цепей.
Цена на сканые цепи в Серебряном ряду в конце XVII века была приблизительно такой же, как на пуговицы, то есть около 4 алтын (12 копеек) за золотник. Цепочным мастерством занимались в XVII веке не только муж­чины, но и женщины. В 1677 году «стрельчихе Ографенке» было уплачено «за дело троих чепей столпчатых серебряных к трем кадилам . денег ей за дело тех чепей полтора рубли». Цепи пред­назначались в царские хоромы, в дворцовый собор «Спаса неру­котворного что на сенях» и в Александровскую слободу. За неграмотную «Ографенку» расписался сканых дел мастер Сере­бряной палаты Федор Иванов. Цепи делали из гладкой и свитой в веревочки проволоки, а также из ленточек плющеной проволоки. Кроме упомянутых выше «столбчатых» цепей встречаются цепи «кольчатые» - из гладких или рубчатых крупных или мелких колец - и широкие плоские цепи из двух, трех и четырех рядов завитков в форме восьмерок с гладкой или рубчатой полоской между ними. Цепи конца XVII - начала XVIII века, большей частью из круп­ных звеньев в виде рядов завитков, напоминающих восьмерки, соединенных небольшими круглыми колечками, сделаны из до­вольно толстой гладкой проволоки. Плоские цепи из звеньев в виде рядов мелких восьмерок, гладких, рубчатых или из свитой в веревочки проволоки, встречаются в 80-90-х годах XVIII века. Плоские цепи, широкие и узкие, из рядов спаянных между собой рубчатых колесиков с напаянными на них блестящими гладкими кружками датируются разными годами XIX века (с 1820 г. по 1862г.). Разнообразные цепи делают и в наши дни, в особенности в древнем центре изготовления цепей и кольчуг - Бронницах.
3. Ювелирное искусство XVII века. Трудно поверить, как много при сем случае было золотых сосудов, чаши и бокалы сияли в рубинах, сапфирах, гиацинтах, кораллах и жемчугах, весь стол горел от золота и драгоценных камней». Вся ослепительная роскошь Руси XVI века, ошеломлявшая ино­странцев, была сметена в эпоху «смуты», во время нашествия поль­ских и литовских интервентов. Замолкли и опустели мастерские Оружейной палаты, замерла художественная жизнь в Московском Кремле. К первым, наиболее ранним после «смуты» произведениям ювелир­ного искусства относится золотое кадило—вклад царя Михаила Фе­доровича в Троицкий монастырь в 1616 году работы мастеров Се­ребряной палаты Данила Осипова и Третьяка Пестрикова. Верхняя часть кадила по традиции воспроизводит кубическую форму одно­главого храма с килевидными кокошниками и как бы слюдяными окнами. Нижняя часть кадила покрыта сплошным растительным орнаментом. Кадило обильно украшено самоцветами — как его ниж­няя часть, так и верхняя до главы включительно. Интересно его сопоставить с таким же кадилом 1598 года—вкладом царицы Ирины к гробу Федора Ивановича. Но сторонам нижней части кадила ца­рицы Ирины чернью тонко выполнены профильные изображения святых и только по два самоцвета укреплены на каждой стороне. На кадиле же 1616 года на каждой густо орнаментированной сто­роне по пяти самоцветов, что очень утяжеляет предмет, лишает его легкости и стройности, пленяющих в кадиле 1598 года. Среди произведений ювелирного искусства XVII века, хранящихся в Загорском музее, особенно выделяется митра, данная в монастырь по боярине Федоре Михайловиче Мстиславском. Кажется, что митра вся создана из крупного ровного жемчуга, драгоценных самоцветов, золотых запонов с тончайшей эмалью и самоцветами посередине. Ее можно рассматривать не только как художественное произведение. Она представляет большой «минералогический» интерес по много­образию драгоценных камней, находящихся на ней. По низу митры помещена как бы опоясывающая ее композиция деисуса на золотых чеканных дробницах. На лицевой стороне митры внизу золотая дробница с изображением Вседержителя в обрамлении из рубинов и эмали. Над ней, окружен­ный жемчугом, выступает индийский алмаз в золотой оправе в виде лотоса, граненный наподобие высокой розы типа знаменитого «ал­маза Орлова» в скипетре русских императоров. Над алмазом — крест, весь выложенный крупными и мелкими алмазами плоской огранки (тафельштейн). Выше креста — большой, прямоугольной формы, пло­ской огранки рубин, о котором в монастырской описи 1756 года записано: «Под семигранным яхонтом лал червчат рубин он закреп­лен в когтях золотых цена двадцать тысяч из вкладных риз царя и великого князя Ивана Васильевича всея Руси». Так выясняется «биография» этого замечательного камня, происходящего из сокро­вищ Грозного. Завершается лицевая линия орнаментации митры только что упомянутым большим восьмигранным яхонтом лазоревым. На уровне алмазного креста направо и налево расположены четыре большие золотые запоны, охватывающие выпуклую часть митры и чередующиеся с крупными самоцветами в золотых высоких кастах. Эти запоны заслуживают особенного внимания как замечательные произведения искусства. Все четыре запоны, различные по форме и по орнаменту, в середине имеют по крупному самоцвету, помещен­ному на приподнятой ее части. Поверхность запоны тонко орнамен­тирована картушами, раковинками, завитками, покрытыми эмалью различных цветов. Они являются прекрасным обрамлением для под­нимающихся над ними самоцветов. Между нижними дробницами по­мещены золотые запоны меньшего размера, круглые, с девятью гладкими конусообразными оправами, с алмазными искрами на вер­шине конуса. Сочетание блеска алмазных искр с гладкой поверхностью маленьких конусов придает митре особенное сияние и блеск. Кроме того, по всей митре и по нижнему ее краю укреплены небольшие прямо­угольные прорезные пластинки с вставленными в них искрами алма­зов, рубинов, изумрудов и сапфиров. Между крупными декоратив­ными элементами расположены более мелкие самоцветы различных оттенков. Наконец, крупный ровный жемчуг, обрамляющий дробни­цы, запоны, самоцветы, заполняет всю поверхность митры так, что не видно основного материала, из которого она сделана. Не будет преувеличением сказать, что митра Мстиславского является неповто­римым произведением в ювелирном искусстве. Выше упоминалось о великолепных цатах к иконе «Троица» Рублева, выполненных во времена Грозного. В 1626 году по заказу царя Михаила Федоровича были сделаны новые цаты к той же иконе, а цаты Грозного были перенесены на копию иконы Троицы XVI века, находящуюся сейчас в иконостасе Троицкого собора. Очевидно, ма­стерам в качестве образца были указаны цаты Грозного, но немец­кие ювелиры, работавшие в Оружейном приказе (Гаст Якуб и Лент Ян), по-своему восприняли и передали замечательный оригинал, значительно увеличив размеры цат. При этом паты потеряли назна­чение ожерелий и превратились в нетрудные украшения, идущие от плеча к плечу и охватившие почти половину фигуры. Они массив­ны, тяжеловесны, а их цвет лишен светлой разнообразной гаммы. Художественная выразительность новых цат значительно слабее оригиналов, от которых исходили их создатели.
В 1632 году царем Михаилом Федоровичем и патриархом Филаретом в Троицкий монастырь было дано Евангелие большого формата. Зо­лотой оклад Евангелия обильно украшен крупными изумрудами, сап­фирами и эмалью разнообразной цветовой гаммы. Композиция этого оклада повторяет оклад Грозного, данный в 1571 году Благовещен­скому собору. Имеете с тем, сопоставляя эти два оклада, разделен­ные шестьюдесятью годами, нетрудно заметить, что для мастера XVII века была чужда ритмичность и строгость композиции Еванге­лия 1571 года. Так, в круглящиеся ленты с надписями, которые об­рамляют круглой же формы камни, вставлены четырехугольные крупные камни, нарушающие ритм композиции. Кроме того, еванге­листы, помещенные в круговых обрамлениях, даны на фоне сложной фантастической архитектуры, усиливающей дробность и измельченность общей композиции.
Чрезвычайно интересно привести восторженные слова Павла Алепп-ского, посетившего Русь в середине XVII века и видевшего это Евангелие: «Что касается евангелия, то мы не видывали подобного по обилию чистого золота и драгоценных каменьев и по его искус­ной отделке, приводящей ум в изумление. Никто не мог поднять его вследствие его тяжести от обилия золота». Описывая свое по­сещение ризницы Троицкого монастыря, он пишет: «Здесь мы виде­ли священнические облачения и утварь из золота и серебра с дра­гоценными каменьями—вещи, поражающие ум изумлением и удив­ляющие умного больше чем глупца».
Заключение В наши дни в ювелирном деле многие процессы механизированы, и мастера затрачивают на них значительно меньше усилий и вре­мени, чем прежде. Одна из особенностей техники скани заключа­ется в том, что даже в современном производстве сканые изде­лия делают почти целиком вручную. Применяют лишь малую механизацию, ускоряющую и облегчающую такие трудоемкие процессы, как сучение скани, которое производится теперь при помощи мотора (электродрель), и пайка, раньше проводившаяся посредством дутья в изогнутую трубку - февку. Изнурительный и требующий большого навыка процесс непрерывного дутья те­перь осуществляется от компрессора или при помощи мехов с ножным приводом.
Список использованной литературы 1. Свирин А.Н. «Ювелирное искусство древней Руси IX – XVII» – М:. «Искусство»1972. 2. М. Постникова-Лосева «Русская золотая и серебряная скань» -М:. «Искусство» 1981. 3. Беспалый Л.Л. «Ювелирные изделия. М:. 1950. 4. Уткин П.И. «Русские ювелирные украшения» М:. 1970.