Политика большого скачка

«Политика большого скачка (1928-1933 г.г.) и ее последствия» План 1. Введение 2. Индустриализация 3. Коллективизация 4. Культурная революция 5. Последствия «политики большого скачка» 6. Заключение 7. Используемая литература Введение К концу 1920-х годов народное хозяйство СССР в основном достигло дореволюционного уровня развития, имевшиеся резервы оборудования были исчерпаны.

Обостряется топливный и товарный голод. Растет городское население. Значительные до революции внешние источники финансирования практически отсутствовали. Объем экспорта, на доходах от которого базировался ввоз оборудования, был в два раза ниже, чем до войны – и все это происходило на фоне стагнации зернового хозяйства. Индустриализация на основе НЭПа заходит в тупик. Осенью 1926 года

XV всесоюзная конференция ВКП(б) выдвинула лозунг: «В относительно минимальный исторический срок нагнать, а затем и превзойти уровень индустриального развития передовых капиталистических стран». Такая постановка проблемы с особой остротой выдвинула на первый план вопрос об источниках накоплений, ибо без его успешного решения проблема темпов, причем достаточно высоких, не могла быть разрешена. К тому же ситуация была осложнена тем, что, находясь в международной изоляции, большевизм не мог рассчитывать

на иностранные займы и кредиты или другие формы привлечения иностранного капитала. Приходилось рассчитывать только на свои силы. Из-за нехватки промышленных товаров для обмена на зерно, неурожая в ряде районов к январю 1928 года, заготовки хлеба по отношению к предыдущему году упали на 128 млн. пудов, что обострило проблему снабжения жителей городов и военнослужащих. Государство прибегло к чрезвычайным мерам – насильственному изъятию хлеба у зажиточных слоев деревни,

ограничению рыночной торговли зерном, что было воспринято деревней как отмена НЭПа. Осенью 1928 года озимые посевы сократились, начался массовый забой скота. В конце 1928 - начале 1929 года в городах вновь вводится карточное распределение основных продуктов. Это обеспечило города зерном, но ценой подрыва рыночных отношений в деревне. В партии в 1928-1929 г.г. столкнулись две линии. Бухаринская группа «правых» (лидер

Коминтерна Бухарин Н.И председатель Совнаркома СССР Рыков А.И лидер профсоюзов М.П.Томской, секретарь Московской парторганизации Н.А.Угланов и др.) объясняла кризис просчетами партийно-государственного руководства (неверной налоговой, ценовой, инвестиционной политикой), выступала против применения чрезвычайных мер весной 1929 года, за стабилизацию положения в сельском хозяйстве на основе рыночных методов, постепенное развертывание

крупных коллективных зерновых хозяйств, сравнительно умеренные темпы индустриализации на основе сбалансированного подъема тяжелой и легкой промышленности, маневрирование и др. Сталинская группы, сформировавшаяся в руководстве партии и страны (генеральный секретарь ЦК ВКП(б) И.В.Сталин, председатель ВСНХ СССР В.В.Куйбышев, нарком обороны К.Е.Ворошилов, председатель ЦКК Г.К.Орджоникидзе и др.), считали кризис неизбежным результатом ускоренной

индустриализации при отсутствии внешних источников финансирования, измельчания производства в аграрном секторе. Ее программ включала максимальную концентрацию ресурсов в тяжелой промышленности за счет перекачки средств из легкой пищевой индустрии, сельского хозяйства, укрупнение сельскохозяйственного производства на путях коллективизации. Объединенный пленум ЦК и ЦКК (апрель 1929г.) выступил в поддержку сталинской группы, а в ноябре 1929 года

Бухаринская группа была выведена из состава Политбюро. Завершением поворота к курсу «большого скачка» стал конец 1929 года. В статье «Год великого перелома» Сталин обещал, что, если развитие колхозов и совхозов пойдёт усиленным темпом, то «наша страна через три года станет одной из самых хлебных стран, если не самой хлебной страной в мире». 2. Индустриализация Уже в 1920 году была намечена комплексная программа первоочередного развития

средств производства и машинизации всех отраслей народного хозяйства. При этом подъем экономики страны мыслился как эволюционный процесс, связанный с реальным учетом внутренних ресурсов и сил, а также с налаживанием контактов с капиталистическими странами. Это был знаменитый ленинский план электрофикации России - ГОЭРЛО. Однако, в 1925 году прежний подход, в силу ряда причин был сужен.

Если в плане ГОЭРЛО говорилось о необходимости подведения машинной базы под все отрасли народного хозяйства, то на XIV съезде ВКП(б) И.В.Сталин определил индустриализацию как генеральную линию партии, нацеленную на превращение СССР из страны, ввозящей машины и оборудование, в страну, производящую их своими силами. Речь шла уже не об оптимальном соотношении тяжелой и легкой промышленности, не о вытеснении машинами ручного труда в городе и деревне. Решающее значение приобретали политические аргументы: наличие капиталистического

окружения и курс на построение социализма в одной отдельно взятой стране. Теперь особую актуальность приобретал вопрос о темпах индустриализации. Проблема темпов диктовалась рядом объективных обстоятельств: динамичным развитием капиталистического мира и опасностью интеграции Советского Союза в международный рынок, экономическими кризисами западных стран и непредсказуемой опасностью внешней агрессии.

Высокие темпы обуславливались также необходимостью преодоления технико-экономической отсталости страны и создания устойчиво развивающейся, относительно целостной, самодостаточной экономики. По образному выражению американского исследователя М.Л.Левина «Россия вроде и восстановила после войны экономику, вроде и размахнулась, но … до уровня 1913 года. Однако к 1928 году она пришла с устарелым оборудованием.

Россия бежала от отсталости, но отсталость неумолимо гналась за ней». Как справедливо отметил исследователь данной проблемы М.М.Горинов «Если советское государство хотело остаться субъектом мировой политики, оно не просто должно было завершить индустриализацию, а сделать это как можно быстрее». Большевистское руководство рассматривало индустриализацию в качестве эффективного рычага кардинального

переустройства советского общества, его экономической и социально-классовой структуры. Первыми документами, в которых излагались основные цели и задачи индустриализации стали директивы, принятые на XV съезде ВКП(б) в декабре 1927 года. В вопросе о темпах съезд продемонстрировал довольно взвешенную позицию: «Следует исходить не из максимума накоплений на ближайший год или несколько лет, а из такого соотношения элементов народного хозяйства, которое обеспечивало бы длительно наиболее быстрый

темп развития». В чрезвычайных условиях конца 1920 -1930-х годов в советской модели индустриализации акцент делается на развитии самых передовых в ту эпоху отраслей: энергетики, металлургии, химической промышленности, машиностроении, являвшихся материальной основой формировавшегося современного военно-промышленного комплекса. В условиях нехватки капиталов этот курс сопровождался сверхцентрализацией экономической жизни, централизованным перераспределением ресурсов в интересах приоритетных отраслей.

В обостренной обстановке 1928 года, порожденной в немалой степени хлебозаготовительным кризисом зимы 1927-1928 г.г. формировался первый пятилетний план. При его разработке акцент все более смещался на преимущественное развитие производства средств производства. Как уже говорилось выше, речь в основном шла о развитии отдельных отраслей тяжелой промышленности – металлургии, энергетики и машиностроения. Причем все более заострялся вопрос о форсированном строительстве военных предприятий и всей индустриальной

инфраструктуры, обеспечивающей работу оборонного комплекса. Выполнение первого пятилетнего плана началось 1 октября 1928 года. Уже в ходе индустриализации большевистское руководство отказалось не только от отправного, но и фактически искорежило и оптимальный план развития народного хозяйства на 1928-1933 годы, непомерно взвинтив темпы промышленного строительства. На XVI съезде ВКП(б), проходившем летом 1930 года,

Куйбышев выдвинул лозунг «Темпы решают все!». Такое «подстегивание» привело к прямо противоположным результатам. Первая пятилетка стала временем сооружения котлованов как памятников административного своеволия. Ускорение индустриализации в условиях разбалансированности рыночных отношений, растущего бюджетного дефицита и инфляции вело к усилению административных методов хозяйственного руководства. В 1930 году ликвидируется коммерческий кредит, осуществляется переход к централизованному (через

Госбанк) кредитованию. В 1930-31 г.г. множественность налогов заменяется одним – налогом с оборота. В условиях роста масштабов сверхцентрализованной индустриализации ВСНХ, объединявшей все отрасли промышленности, перестает справляться со своими задачами и с 1932 года начинает дробиться на все возрастающее количество наркоматов. Промышленность оказалась поделенной между отраслевыми монополиями, производственные программы которых

Госплан и Совнарком согласовали путем усиления директивного планирования. По мере дальнейшего хода индустриализации правительство столкнулось с целым рядом серьезных трудностей, и, прежде всего в сфере финансирования. При нехватке оборотных средств, галопирующей инфляции руководство неоднократно прибегало к изъятию ценностей у так называемых остатков буржуазных классов. За период индустриализации за рубеж было вывезено огромное количество произведений искусства.

В качестве источников финансирования использовалась выручка от продажи хлеба, леса, пушнины и золота. Индустриальное строительство было оплачено потом и кровью народа, оно проводилось за счет выкачивания средств из крестьянства, сначала единоличного, а потом колхозного, из рабочего класса и других слоев общества. Это была неизбежная плата за индустриальный рывок. 3. Коллективизация Командно-директивные методы руководства промышленностью проецировались и на аграрный

сектор. Распространение чрезвычайных мер на деревню вело к самоликвидации кулацких хозяйств, стагнации зернового производства, забою скота. Чтобы прекратить падение сельскохозяйственного производства, обеспечить бесперебойное снабжение городов продуктами, поставить деревню под жесткий административный контроль, партийно-государственное руководство осенью-зимой 1929-30 г.г. берет курс на сплошную коллективизацию, на ликвидацию кулачества как класса. По замыслу политического руководства, создание колхозного строя

посредством массовой коллективизации позволяло режиму успешно решить важнейшие взаимосвязанные проблемы. Ликвидировав крестьянство, как класс хозяйствующих собственников государство получало возможность тотальной концентрации всех ресурсов нации для решения стратегических задач. Большевистский режим стремился ликвидировать крестьянство как особый класс, интегрировать его в тотальную хозяйственно-экономическую систему и тем самым исключить опасность массовой оппозиции и реставрации

изнутри. Массовая коллективизация началась в стране летом 1929 года. Это произошло как раз в период развернувшегося индустриального строительства, что давало в руки политического руководства дополнительные аргументы и доводы в пользу форсированного преобразования деревни. Этот курс осуществлялся под сильным экономическим и административным нажимом. Первый удар был направлен против относительно зажиточной части деревни, как ее тогда называли – кулачества.

При наличии в деревне 4% кулацких хозяйств, во многих районах умудрялись раскулачить 10-15% населения деревни. В течение 1930-31 г.г только в отдаленные районы страны было отправлено на спецпоселение около 2 млн.человек. Высылка продолжалась и в дальнейшем, но уже в меньших масштабах. В целях поэтапной коллективизации страна была предварительно разделена на три крупные земельно-климатические зоны. Основой колхозного строительства была в конечном итоге выбрана сельскохозяйственная артель.

5 января 1930 г. появилось постановление ЦК ВКП (б) «О темпах коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству», предусматривавшее провести коллективизацию по трём группам районов в 1931-1933 гг. и «ликвидацию кулачества как класса». Массовая коллективизация проводилась с грубыми нарушениями принципов добровольности и постепенности. Насильственные методы ее проведения встречали сопротивление со стороны крестьянства. Серьезной проблемой стал массовый забой скота.

Значительная часть середняков распродавала животных и инвентарь, не желая сдавать их в колхоз. В этих условиях в марте 1930 г. появилась статья Сталина «Головокружение от успехов» и постановление ЦК, осуждавшие перегибы, ратовавшие за соблюдение принципов добровольности. Вся ответственность перекладывалась на местных работников, но реального пересмотра политики не произошло. После краткого перерыва «раскулачивание» и насильственная коллективизация были продолжены.

На 1932 год в СССР было коллективизировано 61,5 % крестьянских хозяйств. В ходе коллективизации произошло падение сельскохозяйственного производства. В 1932-33 г.г. начался голод в районах Северного Кавказа, Нижней и Средней Волги, Украины, Казахстана и др. регионах страны. От голода поголовно вымирали не только целые деревни и села, но и целые районы, которые предварительно

оцеплялись войсками, чтобы не допустить ухода из этих мест людей, а следовательно утечки информации об этом страшном бедствии. По подсчетам В.П.Данилова, голод 1932-1933 г.г. унес жизни 6-7 млн.человек. В процессе коллективизации и «ликвидации кулачества как класса» на крестьянство обрушились жесточайшие репрессии. С начала 1930 г.г. «население» ГУЛАГа быстро росло. Также, на начало 1932 года в спецпоселках находилось более 1,4 млн. бывших кулаков и их семей – переселенцев.

Последствия коллективизации были весьма тяжелыми для деревни. Прежде всего, в результате создания колхозного строя крестьянство как класс претерпело серьезную хозяйственно-экономическую и социальную трансформацию. Оно перестало существовать в качестве экономически самостоятельного субъекта хозяйствования. На смену единоличному крестьянству пришло «колхозное крестьянство», которое формально обладало определенными хозяйственно-экономическими правами, а на самом деле ничем самостоятельно

распоряжаться не могло. Колхозники были прикреплены к земле и вплоть до середины 50-х годов не имели права свободного выбора или смены места проживания. Создав колхозы, большевики практически вернулись к политике продразверстки, которая давала возможность государству выкачивать из деревни все необходимое для индустриального строительства. 4. Культурная революция Истоки «культурной революции» коренятся в доктринальных установках большевизма,

резко отграничивавшего новую культуру от культуры старого, «буржуазного» общества. Культурная революция по замыслу большевиков, должна была произвести переворот в культурной сфере. Одной из задач культурной революции была подготовка населения к его участию в индустриализации страны. Важнейшим направлением в этой области было создание, восстановление и расширение системы народного образования. Особо остро вопрос о ликвидации неграмотности и создания системы образования, отвечавшей

потребностям индустриального строительства, встал в конце 20 начале 30 годов. Летом 1930 года было принято постановление ЦК ВКП(б) «О всеобщем обязательном начальном обучении». В этой связи развертывалась работа по подготовке педагогических кадров. Всеобщее начальное образование было введено в стране в течение трех лет. Далее, в городах к концу 30 годов было введено всеобщее семилетнее обучение.

Для строительства заводов и фабрик и управления производством требовались специалисты. Своих кадров у большевиков не было, и они использовали так называемых «буржуазных специалистов». Во второй половине 20 годов в стране создается система высших учебных заведений. Высшая школа выполняла важную функцию кузницы кадров. Научно-техническая интеллигенция была необходима режиму для решения проблем индустриализации и обороны

страны. Несмотря на идеологический пресс и диктатуру, тотальную цензуру неоднозначные результаты были достигнуты в сфере гуманитарного знания, литературы, в области свободного художественного творчества. Идеологическим шаблоном стал принцип «социалистического реализма». Он требовал от произведений искусства безусловной критики дореволюционных порядков в России и жизни в капиталистических странах при безусловном восхвалении советских порядков и воспевании

заслуг большевистской партии и ее лидеров, показа преимуществ советского общественного и государственного строя. Монополия на истину стала принципом отношения правящего режима к творческому процессу. Вначале 30 годов были созданы Союзы, которые объединили работников культуры по роду их деятельности: Союз писателей, Союз композиторов, Союз работников театра и др. Членство в этих союзах было добровольно-принудительное.

Союзы строго следили за «идейной выдержанностью» своих членов. Если произведения не подходили под установленные шаблоны, авторы подвергались критике или даже исключались из Союза, и, следовательно, лишались возможности публиковать свои творения в Советском Союзе. Искусство, литература и образование стали более доступными для широких масс. Однако, большевики загнали культуру в прокрустово ложе идеологических требований, что резко ограничивало

свободу творчества. 5. Последствия «политики большого скачка» Прямым следствием сталинской политики "большого скачка" и массового террора против крестьян стало разрушение производительных сил деревни и распространение голода, который, в свою очередь, послужил катализатором острейшего кризиса во всех сферах жизни страны. Одним из проявлений кризиса явился новый подъем волны антиправительственных выступлений.

В начале 1932 г. массовый характер приняли выходы крестьян из колхозов, в результате чего за первое полугодие 1932 г. число коллективизированных хозяйств в РСФСР сократилось на 1370,8 тыс а на Украине – на 41,2 тыс. Крестьяне оказывали сопротивление вывозу хлеба в счет заготовок, нападали на государственные хлебные склады. Весной 1932 г. в связи со снижением норм карточного снабжения хлебом начались антиправительственные

выступления также и в городах. Нараставший социально-экономический кризис достиг своего пика на рубеже 1932–1933 гг. Урожай 1932 г. был невысоким и к тому же плохо собран. Насильственные государственные заготовки 1932 г в результате которых из деревень была вывезена большая часть хлеба, привели к жесточайшему голоду в основных зерновых районах страны – на Украине, Северном Кавказе, Поволжье, в Центральном

Черноземье. Несколько миллионов крестьян, хотя и пережили голод, приобрели тяжелые хронические заболевания или стали инвалидами. В голодающих районах широко распространилась преступность, включая такие крайние ее формы, как людоедство. Из деревень в города, где хлеб выдавали по карточкам, устремились толпы крестьян и детей, потерявших родителей. Голоду сопутствовали страшные эпидемии. Морозная зима дезорганизовала работу железных дорог, а резкое сокращение отгрузки угля из

Донбасса вызвало серьезные топливные трудности. Перечислением подобных фактов и описанием ужасающих бедствий, обрушившихся на страну, можно заполнить еще не один десяток страниц. В мирное время, более чем через десять лет после завершения кровопролитных войн, Советский Союз оказался в положении, напоминавшем военную разруху. Все это резко усиливало социальную напряженность.

Антиправительственные настроения усугублялись тем, что пик кризиса пришелся на период завершения первой пятилетки, когда настало время выполнять обещания, которые сталинское руководство давало в конце 1920-х гг поднимая общество на "большой скачок" и расправляясь с призывавшими к осмотрительности "правыми". Мощный пропагандистский аппарат создавал тогда радужные картины недалекого будущего. Многими энтузиастами первой пятилетки двигала вера в скорое строительство социализма, который принесет

изобилие ("…Через четыре года здесь будет город-сад!"). Тем горше было разочарование. Подорванная "скачками", страна не только голодала, она переставала верить. Как обычно в кризисные моменты, усилилась оппозиция "генеральной линии" и в самой партии. Судя по известным нам материалам, среди членов ВКП(б) распространилось мнение о порочности политики

Сталина, осуждение неоправданной конфронтации с крестьянством. Особенно тревожным для сталинского руководства явлением был фактический саботаж чрезвычайных хлебозаготовок многими партийными работниками на местах. В таких условиях удержать ситуацию в руках сталинское руководство сумело лишь при помощи жесточайших репрессий. Основными методами хлебозаготовок стали повальные обыски, аресты, расстрелы и депортации крестьян, вплоть до выселения целых деревень.

Символом государственного террора в этот период стал закон от 7 августа 1932 г. о защите социалистической собственности. Принятый по инициативе Сталина, он предусматривал расстрел или как минимум 10 лет тюрьмы даже за самые незначительные хищения. Фактически этот закон был направлен против голодающих крестьян, которые пытались срезать на колхозных полях хотя бы несколько колосков хлеба, и поэтому получил в народе название "закона о пяти колосках". В целом эти данные показывают, что в период кризиса 1932–1933

гг. в результате арестов, расстрелов, депортаций, исключений из партии пострадало около 2 млн человек. Вскоре правительству стало ясно, что дальнейшее наращивание террора невозможно даже по чисто техническим причинам. В силу недостатка материальных ресурсов провалились планы создания сети трудовых поселений. До предела были перегружены лагеря, также охваченные голодом. В этих условиях руководство страны решилось на достаточно радикальный шаг.

8 мая 1933 г. была принята новая инструкция ЦК ВКП(б) и СНК СССР партийным, советским работникам, органам ОГПУ, суда и прокуратуры по поводу дальнейшего проведения репрессивной политики. Инструкция запрещала массовые выселения крестьян (допускались лишь индивидуальные выселения активных "контрреволюционеров", причем в рамках установленных "лимитов" – 12 тыс. хозяйств по всей стране); должностные лица, не имевшие на то специальных полномочий, лишались

права производить аресты, а также применять в качестве меры пресечения заключение под стражу до суда "за маловажные преступления". Был установлен 400-тысячный предельный "лимит" заключенных по линии Наркомата юстиции, ОГПУ и Главного управления милиции (кроме лагерей и колоний). Осужденным на срок до трех лет правительство предписывало заменить лишение свободы принудительными работами до одного года, а оставшийся срок считать условным.

Инструкция вновь подтвердила, что осужденные на срок от трех до пяти лет включительно направляются в трудовые поселки, а на срок свыше пяти лет – в лагеря ОГПУ. Массовые репрессии, проводившиеся в начале 1930-х гг хотя и позволили сталинскому руководству начать форсированную индустриализацию, провести насильственную коллективизацию и при этом удержаться у власти, на самом деле лишь усугубляли кризисную ситуацию в стране.

При помощи террора можно было забрать хлеб у крестьян, но нельзя было заставить их сколько-нибудь нормально работать и заботиться о новом урожае. Опираясь на скачкообразное наращивание капитальных вложений, эксплуатацию порывов энтузиазма населения и одновременно проводя политику репрессий и принуждения к труду, невозможно было создать современную промышленность. Как показали итоги первой пятилетки, планы форсированного роста индустрии, на выполнение которых были направлены огромные силы и средства, оказались полностью провалены.

Если же поставить вопрос, что же дала индустриализация народу, то следует признать, что результаты были более чем скромные. При всей машинизации и механизации производства слишком большой оставалась доля ручного труда на вспомогательных операциях: при транспортировке, складировании, погрузке и отгрузки изделий. По-прежнему ручной труд преобладал в строительстве, в сельском хозяйстве. Несмотря на многочисленные обещания и заверения правителей, должного развития не получила легкая промышленность.

Недопустимо мало внимания уделялось сооружению дорог, складов и элеваторов. Уровень жизни народа, если сравнить его с колоссальными затратами сил и средств, вырос столь незначительно, что зачастую он был просто невидим. Для Сталина и его окружения именно экономический кризис явился наиболее убедительным аргументом в пользу необходимости корректировки политики "большого скачка". На пленуме ЦК ВКП(б) в январе 1933 г. Сталин заявил, что в дальнейшем нет необходимости "подгонять

и подхлестывать страну", и провозгласил новые, более умеренные планы на вторую пятилетку. 6. Заключение В ходе индустриализации и коллективизации шел быстрый процесс свертывания всех форм собственности, кроме государственной, из-за чего страна превращалась в некое подобие гигантского натурального хозяйства, где практически все люди, подобно винтикам, были встроены в структуры утвердившейся тоталитарной системы. Все были в найме у государства, все работали на государство.

Свертывание рынка неизбежно приводило к усилению командно-административных начал в управлении народным хозяйством и нарастанию бюрократизма. Безудержно рос аппарат управления. Государство превратилось в частную собственность, которой распоряжался партийный аппарат. Культура превратилась в «служанку политики». Сверхцелью «культурной революции» было создание особой, коммунистической культуры и соответствующего ее ценностям нового человека.

7. Используемая литература 1. История России/ под ред. М.Н.Зуева и А.А.Чернобаева – М.: Вышая школа, 2001. 2. История России / под ред. В.В.Рязанцев, В.А.Потатуров, М.Г.Гурина, Балакина Т.И Тугусова Г.В Бадаева Н.Н. и др М,: Академический Проект, 2002. 3. Россия в XVIII-XX веках:

Страницы истории / отв ред. Л.В. Кошман. – М.: Университет, 2000. 4. Книга для учителя. История политических репрессий и сопротивления несвободе в СССР./ В.В. Шелохаев, О.В.Хлевнюк и др - М,: Мосгорархив, 2002.