Исторический портрет и реформы Петра 1

Санкт-Петербургский государственный архитектурно-строительный университет

Кафедра истории

ИСТОРИЧЕСКИЙ ПОРТРЕТ И РЕФОРМЫ

ПЕТРА
I
ВЕЛИКОГО

Контрольная работа

по Отечественной истории

Санкт-Петербург

2007

СОДЕРЖАНИЕ

Введение .......................................................................................... 3

Петр I Великий ................................................................................ 3

Стрелецкий бунт .............................................................................. 9

Северная война ................................................................................ 11

Война с Персией .............................................................................. 16

Общие черты реформ, Петра Великого ......................................... 17

Общественные реформы, чины, освобождение женщин ............... 19

Административные, военные реформы .......................................... 22

Заключение ...................................................................................... 25

Список использованной литературы ............................................. 27

ВВЕДЕНИЕ

Я выбрал эту тему потому что, в первую очередь этот правитель положил начало, городу в котором родился я, мои родные. Город, который мы все любим и гордимся тем, что живём в этом городе. Так же меня заинтересовало прошлое, в котором я, к сожалению или к счастью не принимал личного участия, и хотел бы знать подробно, каким было время правления Петра Великого. И за время составления реферата я открыл для себя много нового. Не только о Петре I, но и о России. Вот какие выводы я сделал: Петр I и в самом деле Великий, прожил не долго, а сделал очень много для своего государства. Конечно, идеального ничего не бывает, и он допускал ошибки, экспериментировал на людях, оперируя законами… Но он правитель ему можно простить, особенно если сложить все достижения и упущения.

ПЕТР I ВЕЛИКИЙ

(царствовал с 1682 г. до 1725 г.)

Петр родился 30 мая 1672 года.

Многосемейный царь Алексей Михайлович отпраздновал рождение этого ребенка, четырнадцатого по счету, длинным рядом «родинных» и «крестинных» пиршеств. Сам новорожденный был окружен нежнейшими заботами отца и изысканной, по тому времени, роскошью. Для ухода за ним были назначены: кормилица Ненила, две «мамы» - боярыня Леонтьева и кн. Голицына, и двое дядек - боярин Р. М. Стрешнев и думный дворянин Т. Н. Стрешнев. Для Петра к кремлевскому дворцу пристроили особые хоромы, в которых стены и пол были обтянуты красным сукном.

Как и всем московским царевичам, Петру очень рано пришлось перейти от забавы к ученью. Когда ему пошел только пятый год, его старший брат и крестный отец, царь Феодор, стал часто напоминать Наталье Кирилловне: «Пора, государыня, пора учить крестника!...»[1]

Царица попросила боярина Ф. П. Соковнина найти для Петра учителя, «кроткого, смиренного, божественное писание ведущего». Соковнин указал ей на Никиту Моисеевича Зотова, служившего подьячим в приказе Большого Прихода. Это был, по его мнению, «муж кроткий и смиренный, всяких добродетелей исполненный, в грамоте и писании искусный». Наталья Кирилловна велела сначала представить Зотова царю Феодору Алексеевичу, и Соковнин повез Никиту Моисеевича во дворец к царю.

Обучение Петра грамоте началось с «словесного учения», т.е. с азбуки. Когда азбука была пройдена, Петр приступил к изучению часослова, псалтыря, евангелия и апостола, причем все эти книги были не просто прочитаны, а выучены наизусть.

Изучение богослужебных и церковных книг Зотов сопровождал всегда беседами с учеником на разные темы, преимущественно из русской истории. От него Петр узнал о происхождении русского государства, об Иване Калите, Иоанне Грозном, о правлении своего отца, «тишайшего» царя Алексее Михайловича. Петр очень любил такие рассказы, в особенности, если они сопровождались показыванием картин. Постепенно у него составилась целая коллекция «потешных тетрадей», содержавших иллюстрации событий и всяких достопримечательностей не только из русской истории, но и всеобщей. Иллюстрации изображали «грады, палаты, великие корабли, бои, взятие городов, разные истории в лицах»[2]
.

Уроки Зотова продолжались не долго, так как в августе 1680 года он был отправлен посланником в Крым, где пробыл около года. Вскоре учебные занятия Петра прекратились совсем. После смерти царя Феодора Алексеевича начались тяжелые события 1682 года, оставившие глубокий отпечаток на всей деятельности и даже на внешности Петра. Своеобразные подергивания, часто искажавшие лицо Петра, всю жизнь напоминали ему о том ужасе, который он пережил во время стрелецкого бунта в 1682 году.

Петр рос - сильным и выносливым мальчиком, не боявшимся никакой физической работы. Дворцовые интриги выработали у него скрытность и умение скрывать свои истинные чувства и намерения. Всеми забытый, кроме изредка наезжавших немногочисленных родственников, он постепенно превращался в дитя заброшенной боярской усадьбы, окруженной лопухами и покосившимися посадскими избами. Целыми днями он пропадал, где угодно, прибегая только к обедне. Ему теперь приходилось учиться тайком. Зная подозрительность Милославских, он при встречах с патриархом, привозившим опальной царице небольшие суммы денег, делал вид, что не научен читать, писать и считать. Владыка Иоаким всегда сокрушался по этому поводу в беседах с боярами, которые в свою очередь судачили о невежестве заброшенного всеми царевича в Кремле. Зная кремлевские нравы, Петр так усыплял бдительность всех своих кремлевских недругов. Впоследствии это помогло ему стать незаурядным дипломатом.[3]

27 апреля 1682г умер старший брат Петра Федор. После этого 28 апреля 1682 года десятилетнего Петра торжественно венчали на царство (в обход старшего брата Ивана), иностранные дипломаты единодушно отметили, что он производит и речью, и образованностью, и осанкой впечатление 16-летнего юноши. Царевна Софья сразу интуитивно почувствовала угрозу со стороны брата и с помощью князя Хованского подняла стрельцов на бунт, получивший в народе зловещее название «хованщины».[4]
День 25 мая, когда на его глазах стрельцами был поднят на пики любимый дядя Матвеев, стал самым страшным впечатлением детства Петра, а красный цвет вызывал раздражение.

Вскоре по просьбе матери 27 января 1689 года состоялось его бракосочетание с Евдокией Феодоровной Лопухиной. Прожив с женой всего около месяца, Петр уехал в любимый Переяславль строить корабли: женитьба не могла отвлечь его от страстно любимого дела.

Летом 1691 года он заложил в Переяславле первый русский военный корабль. При спуске его на воду в 1692 году присутствовали обе царицы и все придворные. Корабельные «потехи» так увлекли Петра, что он почти не бывал в Москве. Когда туда прибыло персидское посольство, Льву Нарышкину пришлось самому съездить в Переяславль, чтобы уговорить царя приехать на прием посольства, так как отсутствие его могло обидеть послов.

В том же году от усиленных трудов и невоздержной жизни Петр так опасно заболел, что чуть было не умер. Его семья, ожидая его кончины, уже собралась бежать за границу, опасаясь, что верховная власть опять перейдет к Софье. Но могучая натура Петра превозмогла болезнь. Он выздоровел и вскоре уехал в Архангельск, чтобы увидеть море, которое привело его в восторг. Он без устали осматривал в Архангельске русские и иностранные суда, плавал на них и заказал голландцу Витцену построить для него корабль. Осенью 1692 года Петр вернулся в Москву.

В январе 1694 года Наталья Кирилловна скончалась.[5]
Похоронив и горько оплакав ее, царь стал собираться опять в Архангельск. 29 апреля Лефорт давал Петру прощальный пир с музыкой, но без танцев, по случаю траура по царице. На следующий же день Петр, в сопровождении свиты из 400 человек, выехал в Архангельск. Во время продолжительного путешествия туда он придумал, между прочим, существующий до настоящего времени трехцветный флаг для будущего русского флота.

В марте 1697 г. в Европу отправилось посольство для поиска союзников в войне с Турцией. Великими послами были назначены Лефорт, Головин и Возницын. При послах состояло около сотни волонтеров и дворян, отправленных для изучения корабельного искусства. Сам царь был записан в свиту посольства под именем Петра Михайлова. В Кенигсберге он усердно занимался артиллерийским делом у инженерного подполковника Штернфельда и привел его в изумление своей понятливостью. Затем Петр поспешил в Голландию, страну кораблей и военного мастерства. 7 августа он приехал в Саардам, вырядившись в одежду голландского плотника — в красной фризовой куртке, в белых парусиновых штанах и лакированной шляпе. Там нашел он знакомого кузнеца, работавшего полгода в Москве, и стал жить в его доме, упросив хозяина никому не говорить, кто он такой. Вскоре Петр нанялся на верфь и работал с неделю плотником. Вместе с другими работниками он ходил в трактир пить пиво, а в свободное время посещал разные заводы и мельницы, которых было много в окрестностях. Вскоре инкогнито царя оказалось раскрыто, толпы любопытных стали ходить за ним по пятам, и Петр должен был уехать.[6]

15 августа он приехал в Амстердам и прожил здесь около четырех месяцев, при посредничестве бургомистра Витсена, который был некогда в России, Петр определился простым рабочим на ост - индийскую верфь и с чрезвычайным увлечением занялся постройкой специально для него заложенного фрегата, заставляя и своих русских волонтеров работать вместе с собою. Проработав до конца года, Петр узнал, «что надобно доброму плотнику знать», но, невольный слабостью голландских мастеров в теории кораблестроения, в январе 1698 г. отправился в Англию для изучения корабельной архитектуры.

Принятый в Лондоне очень радушно королем и осмотрев наскоро столичные достопримечательности, Петр поспешил к своему любимому делу, поселился в городке Дептфорде на королевской верфи и принялся за работу под руководством мастера Эвелина. Он прилежно изучал теорию кораблестроения, занимался математикой, ездил в Вулич осматривать литейный завод и канал, обозревал госпитали, монетный двор, посещал парламент, побывал в Оксфордском университете, заглядывал в разные мастерские, но потом возвращался опять к своему любимому кораблестроению.

18 апреля Петр простился с королем и отплыл на подаренной Вильгельмом V в Голландию, но, не задерживаясь здесь, поехал прямо в Австрию. 16 июня посольство торжественно въехало в Вену. Австрийцы были традиционными врагами турок, и Петр сильно рассчитывал на союз с ними. Но, увы, — склонить императора Леопольда к войне с Турцией Петру не удалось. Та же неудача настигла посольство еще раньше в Голландии и Англии. Европейские державы были глухи к призывам России, поскольку стремились развязать себе руки для назревавшей войны с Францией за испанское наследство.[7]

Остался последний потенциальный союзник — Венецианская республика, куда Петр собирался ехать из Вены. Но тут пришло к нему известие о восстании стрельцов в пользу царевны Софьи. 19 июля царь отправился в Россию. Он был сильно встревожен. По дороге пришло сообщение, что бунт усмирен воеводой Шеином. Петр поехал медленнее, осмотрел величковские соляные копи и в местечке Раве встретил нового польского короля Августа. По возвращении в Россию он щеголял в кафтане, подаренном Августом, и с его шпагой и не находил слое для восхваления своего несравненного друга. За пирами и веселыми забавами венценосцы договорились о дружбе и взаимной помощи. Петр обещал королю помощь против внутренних врагов, а взамен просил помощи против шведов.

Хотя главная цель посольства не была достигнута - Россия не смогла найти союзников для войны с Турцией, зато Пётр употребил время пребывания в Голландии и Англии для приобретения новых знаний, а посольство занималось закупкой оружия и всевозможных корабельных припасов, наймом моряков, ремесленников и т.п. На европейских наблюдателей Пётр произвёл впечатление любознательного дикаря, заинтересованного преимущественно ремёслами, прикладными знаниями и всевозможными диковинами и недостаточно развитого, чтобы интересоваться существенными чертами европейской политической и культурной жизни. Его изображают человеком вспыльчивым и нервным, быстр меняющим настроение и планы и не умеющим владеть собой в минуты гнева, особенно под влиянием вина.

25 августа 1698 г. Петр возвратился в Москву. Сразу же разнесся слух, что царь гневается: во дворец он не поехал, с женой не виделся, вечер провел у Лефорта, а ночевать отправился в Преображенское. Утром 26 августа толпа всякого звания людей наполнила Преображенский дворец. Тут, разговаривая с вельможами, царь собственноручно обрезал всем им бороды, начиная с Шеина и Ромодановского. Когда слух об этом пошел по Москве, служивые люди, бояре и дворяне сами стали бриться. Пришедшие с бородами на празднование Нового года 1 сентября попали уже в руки шута. Всем близким ко двору людям велено было одеться в европейские кафтаны.[8]

СТРЕЛЕЦКИЙ БУНТ

После взятия Азова Петр оставил там много стрельцов для охраны крепости. Пребывание в таком отдаленном месте показалось стрельцам, привыкшим к праздной и веселой жизни в столице, настоящим мучением. В начале 1698 года Петр приказал 4 стрелецким полкам оставить Азов и идти в Россию, но не в Москву, как они мечтали, а в город Великие Луки (Псковской губернии). Среди недовольных этим распоряжением стрельцов поднялся ропот, и около двухсот человек бежало из своих полков в Москву. Здесь они узнали, что царь за границей:

- Государь залетел в чужую сторону, к немцам! - говорили стрельцам, - о нем ни слуху ни духу, неведомо жив, неведомо помер. В Москве правят бояре, хотят задушить царевича...

А из Новодевичьего монастыря опальная царевна Софья посылала им такие красноречивые "грамотки":

«Вам бы быть в Москве всем четырем полкам и стать под Девичьим монастырем табором и бить челом мне иттить к Москве против прежнего на державство. А кто бы не стал пускать - и вам бы чинить с ними бой!»[9]

Когда правительство, оставленное в Москве царем, выгнало беглецов из столицы, они вернулись с этими «грамотками» Софьи в свои полки.

Вскоре от Петра пришел новый указ: перевести стрелецкие полки из Великих Лук в Смоленск и Тверь, а беглых сослать в Малороссию на вечное житье. Стрельцы отказались выдать беглецов и пошли вместе с ними в назначенные им города. По дороге туда среди них вспыхнул общий бунт; они решили идти в Москву, чтобы: - Государя в Москву не пустить и убить за то, что почал веровать в немцев, сложился с немцами.

Выбрав себе новых полковников, стрельцы двинулись к Москве. Против них выступил генерал Гордон с 4000-ным отрядом и 25 пушками. Встреча произошла 17 июня. Сначала Гордон пытался уговорить стрельцов подчиниться царскому указу, но они отвечали боевыми криками, готовясь к сражению. Несколькими пушечными залпами Гордон рассеял их.

Петр приехал в Москву 28 августа вечером и на другой же день начал строгое расследование стрелецкого бунта. До 1700 человек было подвергнуто пыткам. Главное руководство всем следствием о стрельцах было поручено начальнику Тайной Преображенской Канцелярии, лютому кн. Ф. Ю. Ромодановскому, которого сам Петр брезгливо называл «зверем».

30 сентября начались казни виновных стрельцов. В этот день на Красную площадь привезли на телегах 201 стрельца. В каждой телеге сидело по два преступника, с зажженными свечами в руках. Казни продолжались весь октябрь. Петр был так раздражен бунтом стрельцов, что в Преображенском застенке собственноручно рубил им головы и то же самое приказывал делать своим приближенным. Впоследствии Меншиков хвалился тем, что отрубил 20 голов. Всего было подвергнуто казни до 1000 человек.

195 стрельцов было повешено под окнами кельи Софьи в Новодевичьем монастыре, и трупы их провисели там пять месяцев. А сама Софья была насильно пострижена в монашество под именем Сусанны. Доступ к ней был затруднен даже для ее сестер. Петр запретил пускать в монастырь певчих, под видом которых к царевне могли проникнуть ее сторонники.

«Поют и старицы хорошо», - сказал он, «лишь бы вера была, а не так, что в церкви поют “Спаси от бед”, а на паперти деньги на убийство дают».[10]

Софья томилась в заключении еще пять лет и скончалась в 1704 году.

Последние казни над стрельцами были совершены уже в феврале 1699 года. Тела казненных лежали на площадях до весны, а потом было приказано зарыть их близ дороги в окрестностях Москвы.

Так было подавлено последнее стрелецкое восстание, явившееся протестом против новшеств и «поганой иноземщины», проводимых Петром в жизнь московского государства.

СЕВЕРНАЯ ВОЙНА

На пути в Россию из заграницы Петр познакомился с новоизбранным королем польским Августом (он же был саксонским курфюрстом). Под влиянием бесед с ним, Петр от мысли о союзе европейских государств против Турции легко перешел к мысли приобрести для России Балтийское побережье, естественное «окно в Европу».

О приобретении берегов Балтийского моря думал еще Иоанн Грозный; а при Алексее Михайловиче А. Л. Ордин-Нащокин особенно настойчиво указывал на необходимость занять побережье Рижского залива. Но Алексей Михайлович был слишком связан борьбой с Польшей и Турцией, чтобы думать о завоевании новых областей. Напротив, Петру ничто не препятствовало взять на себя решение задачи, поставленной русскому государству самой историей. Поэтому, заключив с Турцией выгодный мир с уступкой Азова России, он, вступив в союз с польским королем Августом и датским - Христианом, двинул войска к Балтийскому морю. Началась война, продолжавшаяся 21 год.

Петр надеялся на быстрый успех, так как его противник, шведский король Карл ХII, был известен больше ночными буйствами в Стокгольме, чем какими-либо талантами. Однако, к удивлению Петра и всех современников, Карл обнаружил качества настоящего полководца. Прежде всего он напал на Копенгаген и заставил Данию подписать мир. Затем, внезапно обрушившись на 40000-ную армию Петра, осаждавшую Нарву, нанес ей поражение и захватил всю русскую артиллерию (19 ноября 1700 года). Русские войска отступили от Нарвы, по словам самого Петра, «в большой конфузии». Но Карл не воспользовался своей победой и, вместо дальнейших действий против обессиленного Петра, бросился на третьего своего врага, короля Августа, и надолго, по выражению Петра, «увяз в Польше».[11]

Нарвское поражение, как и первый Азовский поход, не привело Петра в отчаяние. В течение зимы 1700-1701 года он собрал новую армию и отлил из церковных колоколов З00 новых пушек. В то же время он деятельно помогал своему союзнику Августу деньгами, хлебом и войсками. В Польше против Карла довольно успешно действовал А. Д. Меншиков. А сам Петр, пользуясь тем, что главные силы Карла были заняты в Польше, предпринял завоевание Финского побережья. В течение 1701-1703 гг. ему удалось взять города Ям, Копорье, Нотебург (теперешний Шлиссельбург) и Ниеншанц, при впадении р. Охты в Неву. Ниже этого последнего укрепления Петр основал, в мае 1703 года, будущую столицу государства, «Питербурх» или «Санкт-петербург». В том же году он основал на Котлин-острове крепость Кронштадт. В 1704 году были взяты сильные шведские крепости Дерпт (нынешний Юрьев, Лифл. губ.) и Нарва.

Карл слишком поздно понял, какую ошибку он сделал, дав Петру возможность собраться с силами и завоевать целый ряд областей.

В начале войны шведский король считал Августа гораздо более опасным врагом, нежели Петра, об армии которого он отозвался после Нарвской победы так презрительно:

«Нет никакого удовольствия биться с русскими, потому что они не сопротивляются, как другие, а бегут. Если бы река Нарова была покрыта льдом, нам едва ли бы удалось убить хотя одного человека».[12]

Скоро Петр заставил Карла изменить такое мнение о русских войсках.

В Польше Карл в конце концов достиг преследуемой цели: изгнал Августа из государства и настоял на избрании королем Станислава Лещинского, а затем вторгся в саксонские владения Августа и заставил его подписать мир. После этого Карл двинулся в Россию (в конце 1707 года) и, разбив по дороге отряд Шереметева, остановился в Могилеве. Здесь он решил подождать подкреплений из Малороссии, гетман которой, Мазепа, изменил Петру, а также из Лифляндии, откуда к королю шел с большими запасами провианта генерал Левенгаупт. Но при деревне Лесной Петр внезапно напал на Левенгаупта и, разбив наголову его отряд, овладел всем шведским обозом, лишив таким образом армию Карла продовольствия и боевых снарядов. Об этой победе над шведской армией Петр впоследствии отзывался так:

«Победа под Лесной была виною всех благополучных последований России и матерью Полтавской баталии».

«Наступил 1709 год. Зимой Карл несколько раз нападал на русские войска, стараясь занять дорогу к Москве, а весной направился в Малороссию и осадил город Полтаву.[13]

Полтавская битва была дана 27 июня 1709 года. Петр и Карл лично принимали участие в бою. На Петре была пробита шведскими пулями шляпа и поврежден крест на груди. На стороне русских был численный перевес войска (40000) и артиллерии, так как шведы, за недостатком пороха, стреляли только из 4 пушек. Шведское войско было совершенно уничтожено, и Карл бежал вместе с Мазепой в турецкие пределы.

По окончании сражения Петр устроил торжественный пир.

В погоню за Карлом и Мазепой были посланы два драгунских полка с приказом:

«Если поймают Карла, то обходиться с ним честно и почтительно, а если поймают Мазепу, то вести его за крепким караулом и смотреть, чтобы он каким-нибудь способом не умертвил себя». Но погоня оказалась безуспешной: запорожцы помогли беглецам благополучно достигнуть Турецкой границы, за которой они были уже в безопасности.

Полтавская победа имела громадное значение. Шведская армия была уничтожена, и теперь Петр мог спокойно продолжать войну на севере. В течение 1709-1710 гг. он взял города: Ригу, Пернов, Аренсбург, Ревель, Выборг, Кексгольм, т.е. почти всю Лифляндию, Эстляндию и Карелию.[14]

Но в следующем 1711 году вспыхнула война с Турцией, опасавшейся торгового преобладания России на Черном море. Кроме того, Карл XII горячо убеждал султана объявить эту войну. Петр потребовал выдать ему шведского короля, но получил отказ. Хотя война была объявлена 20 ноября 1710 года, но военные действия начались только в 1711 году.

Турецкая война была для Петра неудачна: на р. Пруте 38000-ное русское войско, с царем во главе, было окружено почти 200000-ной армией турецкого визиря. Петру предстояло или со славой умереть или позорно сдаться. Но великий визирь, по-видимому, плохо осведомленный о состоянии русского войска, а также подкупленный подарками Петра, согласился на довольно почетный для России мир: Петр обязался возвратить Турции Азов и срыть крепость, построенную на границе с Крымом. Такие уступки были совершенно ничтожны в сравнении с тем, что Петр готов был отдать ради спасения себя и армии. Но все-таки тяжело было терять плоды своих многолетних забот и трудов. Петр утешал себя надеждой на приобретение областей по берегам Балтийского моря, так как война с Швецией была только прервана, но далеко еще не окончена. Второй период ее начался весной 1712 года. Теперь Петр действовал против Швеции в союзе с Польшей, Данией, Пруссией и Ганновером. В июле 1714 года русская эскадра под командой самого Петра одержала первую победу над шведским флотом при Гангуте.

Так как в этот период Северной войны, вследствие несогласий между союзниками, военные действия шли вяло, то Петр решил найти новых союзников, и с этой целью поехал для переговоров во Францию. Но Франция отказалась от вмешательства в войну, и Петр заключил со Швецией мир (30 авг. 1721 года). По этому так называемому нейштадскому миру Россия приобрела Лифляндию, Эстляндию, Ингрию, Карелию (нынешняя Петербургская губерния) и часть Финляндии.[15]

Таким образом Петр блестяще выполнил великую историческую задачу: дал России естественный выход к морю. Направление русской торговли после войны со Швецией резко изменилось, так как великий торговый путь теперь прошел на запад, в Петербург, и Архангельск на Белом море скоро утратил прежнее первенствующее значение морского порта.

Сенат по достоинству оценил неутомимую деятельность Петра, доставившую России почетное место среди европейских держав, и 20 октября 1721 года постановил поднести царю титул «отца отечества» и Императора Всероссийского. Грандиозность совершенного Петром переворота в государственной и народной жизни России признавали все, даже его враги.

ВОЙНА С ПЕРСИЕЙ

Только что окончилась продолжительная Северная война, как Петру пришлось начать новую войну - с Персией.

Стремясь на запад, Петр вместе с тем не забывал и о южных областях государства. Он хотел утвердиться на Каспийском море, которое служило средством торгового сообщения с Азией. Имея в виду такую цель, он отправил в Персию Артемия Волынского с инструкцией:

«Смотреть, каким способом в тех краях купечество российских подданных размножить».

Волынский должен был также узнать, нельзя ли через Персию учинить купечество в Индию. Волынский заключил с Персией выгодный торговый договор, но нашел положение русской торговли на Востоке неудовлетворительным, вследствие внутренних неурядиц в Персии. Между прочим, он доносил Петру:

«Здесь такая ныне глава, что он не над подданными, но у своих подданных подданный, и чаю, редко такого дурачка можно сыскать между простыми, не токмо из коронованных. Того ради сам ни в какие дела вступать не изволит, но во всем положился на своего наместника Ехтма-Девлера, который всякого скота глупее, однако у него такой фаворит, что шах у него изо рта смотрит и что велит делает...»

«Все дела у них идут беспутно, как попалось на ум, так и делают безо всякого рассуждения. От этого так свое государство разорили, что, думаю, и Александр Великий в бытность свою не мог войной так разорить. Не только от неприятелей, и от своих бунтовщиков оборониться не могут, и уже мало места осталось, где бы не было бунта».[16]

Так как русская торговля в Персии особенно страдала от такого государственного порядка, то Волынский прямо советовал Петру:

«Нам без всякого опасения начать можно, ибо не только целою армиею, но и малым корпусом великую часть к России без труда присовокупить можно».

Как предлогом для объявления войны Персии, Петр воспользовался избиением русских купцов в Шемахе, и 24 июля 1722 года высадился с войсками на персидскую территорию. Всего через полтора месяца Персия уже просила мира.

12 сентября 1723 года мир был заключен. По условиям его к России отошли города Дербент и Баку с прилегающими к ним областями, т.е. западный берег Каспийского моря.

Таким образом, в царствование Петра Великого Россия прочно утвердилась на берегах четырех морей: Азовского, Черного, Балтийского и Каспийского. Но это было достигнуто ценой почти непрерывных войн в течение 28 лет, считая со времени первого Азовского похода, т.е. с 1695 года. Война и вызываемые ею потребности и послужили главной пружиной всех преобразований Петра Великого в армии, финансах, устройстве сословий и государственном управлении.[17]

ОБЩИЕ ЧЕРТЫ РЕФОРМ, ПЕТРА ВЕЛИКОГО

Реформы Петра Великого уже были подготовлены реформами Алексея и всем движением XVII века, при Иоаннах, Годунове, при первых Романовых Россия постепенно становилась доступнее для иностранцев. Однако не вся страна расположена была следовать за Петром Великим по пути его нововведений. Против него были непринявшие Никоновой реформы и многие из тех, которые хотя и приняли ее, но не пошли дальше, врагами Петра были раскольники и некоторые из сторонников покровительствуемой государством церкви, из всех народов, живших когда-либо в Европе, русский народ был самым враждебным ко всяким новшествам. Дворянство не менее других сословий враждебно относилось ко всему, что могло содействовать сосредоточению самодержавия.[18]

1. Итак, Петр Великий встретил сильное сопротивление со стороны большей части народа; чтобы победить его, там где оказывались недостаточными убеждения и царский пример, Петрпроявлял энергию своего характера и силу самодержавия: он насильно увлекал нацию по пути прогресса, на каждой странице его указов о реформе встречаются угрозы телесного наказания или смертной казни.

2. Хотя эти нововведения совершались государем, однако не служили в ущерб его власти, и можно сказать, что они в своей совокупности имели только ту цель, чтобы преобразовать патриархальное государство в новейшее, но все-таки самодержавное. Власть правительства должна была возрасти, нисколько не утратив своей силы. Царь оставался таким же самодержавным, каким был Иоанн Грозный, но для исполнения своей воли имел более совершенные способы и агентов, подчиненных дисциплине и существующим на Западе правилам.

3. Громадная масса народа была прикреплена к земле, двадцать миллионов человеческих существ были собственностью земельной олигархии, тем не менее, надо было снабдить русскую нацию необходимыми органами, чтобы она наладила регулярные связи со свободными народами Европы.

Россия готовилась представить иллюзию цивилизованного государства, созданного по образцу французской монархии Людовика XIV. И, однако, патриархальный и вместе с тем азиатский принцип, сливавший воедино отцовскую и владельческую власть с политической и преобладавший в отношениях отца к сыну, царя к подданным, собственников к рабам, начальников к подчиненным, оставался еще во всей своей неприкосновенности; на социальном строе, относившемся, по-видимому, к XI веку, готовились создать дипломатию, регулярное войско, бюрократическую иерархию, промышленность, школы, академии.

4. Четвертая черта реформ Петра состоит в том, что для насаждения в России европейской цивилизации до мельчайших ее подробностей Петр должен был заимствовать все у иностранцев, не всегда имея время для критической оценки. Под словом цивилизация разумели и разумеют цивилизацию Запада, вот почему Петр окружил себя голландцами, англичанами, шотландцами, швейцарцами, немцами, переносил целиком промыслы и ремесла, приказывал переводить иностранные книги и усеял свою административную терминологию шведскими или немецкими словами, вот почему он сам преобразился в голландца или немца, изгнал длинную одежду, напоминавшую Азию, хотел заимствовать у Европы даже короткие штаны, треугольные шляпы и башмаки с пряжками.[19]

ОБЩЕСТВЕННЫЕ РЕФОРМЫ, ЧИНЫ, ОСВОБОЖДЕНИЕ ЖЕНЩИН

Самым многочисленным классом, на который преимущественно ложилось бремя государственных тягостей, который жертвовал своим потом и кровью для возрождения империи, был класс земледельцев. Он подразделялся на однороднее, свободных и даже благородных по происхождению крестьян; половников, сохранивших личную свободу и обрабатывавших дворянские земли, получая за это в виде платы половину продуктов; дворцовых, монастырских, государственных и помещичьих крестьян, прикрепленных к земле, на которой они были поселены. В своих указах Петр не делал между ними различия и, обложив всех земледельцев подушной податью, запретил им переход от одного помещика к другому, что равнялось закреплению. Причины, побудившие Годунова узаконить закрепление, существовали еще во всей своей силе и только могли вызвать более строгие постановления. Подымная подать превратилась в подушную: владельцы, власть которых была значительно расширена, должны были собирать упомянутую подать. Петр Великий издал только один указ, несколько ограничивавший продажу крепостных: «Продажу людей пресечь, а если нельзя уж совсем, то продавать целыми семьями, а не порознь, как скот, чего во всем свете не водится».[20]

Городские жители были разделены на три разряда: к первому принадлежали банкиры, хозяева мануфактур, крупные торговцы, врачи, аптекари, капиталисты, торговые гости, золотых и серебряных дел мастера и живописцы; ко второму - мелкие торговцы и мастера; к третьему - чернорабочие и ремесленники. Первые два разряда носили немецкое название первой и второй гильдии и пользовались некоторыми преимуществами.

Иностранцы получили право беспрепятственно заниматься торговлей и промышленностью, приобретать недвижимость, вступать в брак с русскими, поступать на государственную службу, отправлять свое богослужение и выезжать свободно из России, отдавая десятую часть своего имения.

Русское дворянство приняло характер служилого. Царская служба и дворянство были неразрывно связаны. Всякий дворянин был обязан служить, и всякий, - русский или иностранец, - поступая на службу, становился дворянином. Петр, как Лувуа, неумолимо требовал службы от знатных: каждый дворянин находился до самой смерти в распоряжении правительства; таким образом окончательно исчезло различие между двумя родами дворянских земель, поместьями и вотчинами; владельцы как первых, так и вторых обладали ими на праве пожалованных от государя земель и обязывались вечною службой. До сих пор разряды придворных, военных, морских и церковных должностных лиц не представляли никакой общей мерки.

Петр I заимствовал из немецких законов постановление, несообразное с русскими законами, требовавшими равенства в разделе. Мы говорим о майорате. В силу этого нового постановления дворянское недвижимое имение переходило исключительно к старшему сыну или к тому, которого изберет отец. В учреждении майората, отмененного вскоре после смерти Петра, царь видел следующие выгоды: дворянские фамилии не будут приходить в упадок, беднея от повторяющихся разделов; крестьяне будут зажиточнее, находясь под властью одного богатого наследника, чем принадлежа многим мелким наследникам; младшие дети, не могущие рассчитывать на получение долей из отцовского имения, должны будут искать пропитание, занимаясь промыслами или поступая на государственную службу, ибо «праздность есть мать всех пороков». Впрочем, младшие дети дворянских фамилий шли на службу в том случае, если могли доказать свои познания в грамоте, цифири и геометрии, если же кто не выучивался, тому запрещалось даже вступать в брак. Учреждение орденов св. Андрея и св. Екатерины окончательно уничтожило различие между сословиями.[21]

Петр I вел ожесточенную борьбу с прежним обычаем держать женщин взаперти. Он и слышать не хотел о тереме с трижды девятью замками, о фате и о колымагах с опущенными занавесками. За шесть недель до свадьбы должно было произойти обручение, после которого жених и невеста могли свободно видеться, и если не понравятся другу, то имели право отказаться от брака. Родители и опекуны клялись в том, что не принуждают молодых людей к браку, такую же присягу относительно крепостных людей было приказано брать с господ. Повивальным бабкам запрещалось умерщвлять младенцев-уродов. Петр Великий вывел жен и дочерей из домашнего затворничества и ввел их в жизнь европейских салонов. Он учредил ассамблеи, «свободные собрания в каком-либо доме», на которые мужчины и женщины являлись в европейской одежде, исполняли немецкие и польские танцы, пленные французы и шведы были здесь профессорами благоприличия.

АДМИНИСТРАТИВНЫЕ, ВОЕННЫЕ РЕФОРМЫ

Древнюю боярскую думу заменил Правительствующий сенат, состоявший первоначально из восьми членов и правивший только в отсутствие государя. Впоследствии число членов увеличилось и Сенат сделался постоянным учреждением, которое одновременно было государственным советом, высшим финансовым комитетом и верховным судилищем. Петр повелел повиноваться Сенату, как самому царю, но Сенат должен был представлять государю рапорт по всякому важному делу. При Сенате находился генерал- прокуpop, обязанный наблюдать за правильным применением законов. Петр часто упрекал новых сенаторов тем, что они вели дела «по-старому», затягивали прения и принимали подарки, он должен был постановить, чтобы сенаторы, под страхом наказания, не смели кричать, драться и обзывать друг друга ворами.[22]

Петр отменил прежние приказы. По совету Лейбница и по примеру Германии он учредил коллегии, сходные с теми, которыми регент Филипп Орлеанский пытался заменить установленные Людовиком XIV министерства. Коллегий было десять: иностранных дел, военная, адмиралтейская (ведавшая флот), камер-коллегия и штатс-коллегия (заведовавшая финансами), юстиц-коллегия, вотчинная, мануфактур-коллегия, берг-коллегия и коммерц-коллегия.

До Петра Великого в провинциальном управлении существовало соединение различных властей в одном лице. Областные правители и воеводы имели одновременно в своем заведовании войско, финансы, суд и полицию. Петр разделил государство на 12 губерний, подразделенных на 43 провинции; первыми управляли губернаторы и вице-губернаторы, вторыми - воеводы. Этим представителям государя помогали советы, или ландраты, избиравшиеся дворянством. Города получили автономическое и муниципальное управление: горожане выбирали бургомистров, а последние - президента; бургомистры и президент составляли ратушу, или городовой магистрат. В важных делах бургомистры приглашали граждан первой и второй гильдии. Все магистраты в России подчинялись главному магистрату, состоявшему из членов городового петербургского магистрата, половина которых была иностранцами. Главный магистрат обязан был покровительствовать торговле и промышленности, утверждать смертные приговоры, вынесенные провинциальными магистратами, судить споры между ратушей и горожанами, утверждать членов, избранных в городовые магистраты, и представлять рапорты сенату. Президент его назначался государем. В городах существовала ландмилиция. Патриархальное устройство сельских обществ осталось без изменения.[23]

Недостатками новой администрации были невежество, неопытность и подкупность. Чиновники никогда не забывали формулы посвящения древних жрецов: «питайся от алтаря». Петр жестоко преследовал это укоренившееся злоупотребление, пример которому подавали первые лица в государстве, начиная с Меншикова. Новые требования правительства вызвали бунт в Астрахани. Один из правителей этого города был осужден Петром на растерзание свиньями. Гагарин и Лопухин обезглавлены: первый за Сибирь, второй за Ревель. Шафиров помилован на эшафоте. Нестеров, доносивший на воров, колесован за воровство. Однажды Петр велел показать ему расходные книги какого-то вельможи, доказал последнему, что его обкрадывает управитель, а сам он - государство, а затем, побив его дубинкой из царских рук, промолвил: «Теперь позови управляющего и точно так же сведи с ним счеты». Говорят, что сам Меншиков подвергался этим исправительным наказаниям. Жертвами казнокрадства были преимущественно рекруты: несчастные, отторгнутые от семейств, закованные в цепи, сажаемые в тюрьму по прибытии на место отдыха, питавшиеся кореньями, водимые в леса, на пастбище, умирали целыми сотнями до прибытия в полк. Петр был вынужден побуждать своих подданных доносить на воров, обещая в награду за это чин, а также имение уличенного.[24]

Относительно пыток он постановил, чтобы их использовали только в особо важных делах. Древний правеж он заменил казенными работами. Он ввел в суды письменное делопроизводство, имеющее в себе неудобства инквизиционной процедуры. В зависимости от места судебные приговоры выносились собственно судами, воеводами, ландрихтерами или городовыми магистратами. В Петербурге пребывал Высший суд, отдел Сената.

Полиция сосредоточивалась в Петербурге в руках генерал-полицеймейстера, а в Москве – обер-полицеймейстера. В больших городах на каждые десять домов назначался надсмотрщик, все граждане, начиная с двадцатилетних, составляли городскую стражу. Губернаторы, воеводы, коменданты и вообще все, имевшие власть, отвечали за общественную безопасность. Современная Петру Россия нуждалась в строгом надзоре. Московские улицы, похожие на клоаки, начали одеваться в деревянную мостовую. Слуги, под страхом наказания или денежного штрафа, обязаны были наблюдать за чистотой перед домами. Нищие кишели, зажиточные граждане не стыдились, протягивать руку или посылать своих детей на улицу просить милостыню; был издан указ забирать и отправлять их в полицию. Лжечиновники, снабженные фальшивыми указами, эксплуатировали легковерие крестьян, их отыскивали и наказывали. Учреждены были госпитали для больных, рабочие дома для бродяг, кликуш забирали, строго преследовали фальшивомонетчиков. Труднее всего было искоренить разбои, ставшие эндемическими в России.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Петр I поражал современников масштабом своей личности. Поражает он и нас, потомков. Таковы богатство и одаренность его натуры, противоречивость и цельность его характера. Это был двухметровый гигант со стройной фигурой, порывистыми движениями, правильными и резкими чертами лица, большими выразительными глазами и темными курчавыми волосами.

Не получив в детстве и юности систематического образования, он жадно учился всю жизнь. Меняя Россию, Петр постепенно менялся сам. Это был правитель, который мог лучше любого из своих подданных совершать как большую государственную работу, так и повседневные дела. Более таких универсальных правителей Россия не знала.

Он стал первым российским энциклопедистом: овладел многими науками и ремеслами, был законотворцем, полководцем и флотоводцем, дипломатом, писателем, историком, географом и картографом, плотником и токарем. Петр свободно себя чувствовал в беседах с известными учеными Ньютоном и Лейбницем, с французским королем и голландскими бургомистрами, на артиллерийском стрельбище и на судостроительной верфи. Со знанием дела он общался с мастеровыми и матросами, солдатами и торговцами. То академик, то герой, то мореплаватель, то плотник, он всеобъемлющей душой на троне вечный был работник, - сказал о нем А. С. Пушкин.[25]

Петр формировался как человек, который на первый план выносил конкретный результат. Чем большего он добивался как государь, тем меньше заботился о внешних сторонах жизни: не терпел пышных церемоний и свиты, официальных нарядов. Привычный кафтан, скромная шляпа, поношенные ботфорты, заштопанные чулки - таким видели Петра современники. Равнодушен он был к пище, ел быстро, второпях.

Петр не выносил, когда его отвлекали по пустякам. Он говорил: Доступ до меня свободен, лишь бы не отягощали меня только бездельством и не отнимали бы времени напрасно, которого всякий час мне дорог. Царствование свое он воспринимал как врученную ему Богом работу, которую следует делать неутомимо. Он был примером в этом служении Отечеству, вдохновлял окружавших его людей. Петр требовал от соратников и подданных такой же самоотдачи.

Царь считал, что если Бог дал ему власть (он глубоко верил в Бога, хотя равнодушно относился к обрядности), то именно он знает, что нужно народу и государству. Противники его воли, плохие исполнители указов - это «злодеи мои и Отечества», - говорил Петр.

В том, что касалось долга и служения государству, Петр I был нетерпим и жесток к людям. Здесь для него не существовало таких понятий, как человеческие слабости и личные склонности. На людей он смотрел как на орудия достижения определенных целей. К концу своей жизни Петр оказался в полном одиночестве. И даже те, кто собрался у его постели в ночь на 28 января 1725 г., уже не были ни его почитателями, ни союзниками.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Трехсотлетие Дома Романовых. 1613-1913: Издательство: Современник, Москва 1992 г., С. 298.

Рамбо А.: История древней и новой России, Глава 24. Петр Великий. Реформы, Издательство: Ассоциация. Смоленск 2001. С. 640.

Боханов А. Н., Сахаров А.Н.: Россия в XVIII столетии, Раздел II. Издательство: Русское слово, Москва 2004 С. 617

[1]
Трехсотлетие Дома Романовых. 1613-1913: С. 110

[2]
Там же. С. 110

[3]
Трехсотлетие Дома Романовых. 1613-1913: С. 115

[4]
Там же С. 115

[5]
Трехсотлетие Дома Романовых. 1613-1913: С. 117

[6]
Трехсотлетие Дома Романовых. 1613-1913: С.120

[7]
Трехсотлетие Дома Романовых. 1613-1913: С. 121

[8]
Трехсотлетие Дома Романовых. 1613-1913: С. 123

[9]
Трехсотлетие Дома Романовых. 1613-1913: С. 128.

[10]
Трехсотлетие Дома Романовых. 1613-1913:С. 130

[11]
Трехсотлетие Дома Романовых. 1613-1913: С. 141

[12]
Трехсотлетие Дома Романовых. 1613-1913:С. 142

[13]
Трехсотлетие Дома Романовых. 1613-1913:С. 144

[14]
Там же:С. 144

[15]
Трехсотлетие Дома Романовых. 1613-1913: С. 146

[16]
Трехсотлетие Дома Романовых. 1613-1913: С. 155

[17]
Там же С. 155

[18]
Рамбо А.: История древней и новой России С. 446.

[19]
Рамбо А.: История древней и новой России С. 447.

[20]
Рамбо А.: История древней и новой России С. 450.

[21]
Рамбо А.: История древней и новой России С. 451.

[22]
Рамбо А.: История древней и новой России С. 455

[23]
Рамбо А.: История древней и новой России С. 456

[24]
Рамбо А.: История древней и новой России С. 458

[25]
Сахаров А.Н.: Раздел II. Россия в XVIII столетии, История России, С. 56