"Дворцовые перевороты" и усиление позиций аристократии и гвардии: причины и последствия

МОУ Русская Классическая гимназия

Экзаменационная работа

по истории

«Дворцовые перевороты»

и усиление позиций аристократии

и гвардии: причины и последствия

ученицы 9 «А» класса

Журавлёвой Дарьи

Учитель истории Фокин А.В.

г. Саратов – 2007

Введение

Мы живем во времена, когда остро ощущается движение, в которое пришла вся наша страна. Незаметно для себя мы утратили чувство усыпляющего покоя и теперь с тревогой вглядываемся в путь впереди.

На этом пути в будущее, ставшее вдруг таким туманным, неясным, и потому - тревожным, мы чаще, чем раньше, оглядываемся назад - в наше прошлое, ведь мы почувствовали себя в едином потоке времени, мчащемся из бесконечности истории в бесконечность будущего. Нам стало так важно знать наше прошлое именно для того, чтобы понять нынешний день и угадать контуры дня грядущего.

Время первых послепетровских царствований, о которых дальше пойдет речь, нередко называют безвременьем – так разительно двадцатые – шестидесятые годы XVIII века не похожи на предшествовавшую им эпоху грандиозных петровских реформ, как и на начавшийся после них «золотой век» Екатерины II.

Моя работа посвящена исследованию «эпохи дворцовых переворотов» 1725 - 1762 гг. и, прежде всего причинам появления самих дворцовых переворотов в истории российской самодержавной монархии после преобразований Петра I. В моей работе я подробно рассматриваю события, связанные с наследием престола в период с 1725 по 1762 гг. Зарождение, формы проявления и развития дворцовых переворотов как особого способа разрешения противоречий внутри правящих верхов и их конфликтов с императорской властью. Прослеживаю судьбы главных героев и участников этих событий на протяжении эпохи, а также роль и место в дворцовых переворотах гвардии как особой дворянской группы, принимавшей участие в системе управления государством.

Основная цель моего исследования состоит в изучении закономерностей появления и развития дворцовых переворотов в отечественной политической истории. Я попыталась установить причины серии дворцовых переворотов в российской государственности.

«Рассматривая летописи российской истории XVIII столетия, с изумлением замечаем чудесные превращения счастья. Воцарение каждого государя низвергает возвышенных властью предшественников и властной рукой старается возвеличить наперсников нового повелителя. Видя жестокие примеры, как все мужи деловые, государственные, каждый в свою чреду, или погибал, или падал в ничтожество, все умы, естественно, объяты были невольным страхом, всякое дарование и благородное честолюбие долженствовали исчезать во мраке неизвестности», - так образно охарактеризовал неизвестный нам автор целую полосу в жизни страны, наступившую вслед за петровскими реформами.[1]
С 1725 по 1762 гг. на российском престоле сменились семь императоров и императриц, наследников Петра I, чье «восшествие» и правление сопровождалось большими и малыми дворцовыми «революциями».

С легкой руки В.О. Ключевского название «эпоха дворцовых переворотов» прочно закрепилось за этим периодом. Именно это понятие является ключевым в моей работе.

Современники самой «эпохи дворцовых переворотов» называли их «великим и редким делом», «предприятием», «переменой».2
Неизвестный русский мемуарист употреблял сразу несколько слов: «заговор», «смелое» или «дерзновенное предприятие», «вступление в правление», «счастливое событие», «перемена». Историк М.М. Щербатов в отношении дворян предпочитал говорить о «падении», а переворот 1762 г. определял как «возмущение».3

Появился для обозначения явления и термин «революция» (со значением «серьезные изменения»). По-видимому, такое понятие стало наиболее употребляемым в России: так характеризовали события 1762 г. многие писатели – Н. Рюльер, А.Р. Воронцов, А.Т. Болотов, Г.Р. Державин. Однако в русский язык XVIII века это слово не вошло. Словарь Российской Академии (под редакцией Дашковой) и другие словари того времени его не содержат.

В то же время и писавшие по-французски авторы употребляли применительно к российским реалиям 1740-1741 гг. термин «coup», («удар»), «coupd’etat» или «revolution»; как синонимы их употреблял Фридрих II.

Екатерина II всячески избегала какого–либо определения совершенного ею переворота. Но в письме на русском языке (10 июля 1764г.) к Никите Ивановичу Панину, охарактеризовала неудавшуюся попытку В. Мировича возвести на престол Ивана Антоновича как «дешператный и безрассудный coup».

С.М. Соловьев впервые использовал понятие «дворцовый переворот» применительно ко всем известным переворотам 1725 – 1762гг. Но, по-видимому, он не предавал ему особого значения и употреблял параллельно такие обозначения, как «заговор», «восстание», «свержение», «переворот в правительстве» даже по отношению к одному и тому же событию 1762 г. Ключевский использовал термин «дворцовый переворот» по отношению ко всем вооруженным попыткам занять трон в 1725 – 1762гг., но при этом события 1730 г. определял как «движение», а воцарение Елизаветы Петровны – как «гвардейский переворот». В современной научной литературе также отсутствует единое понимание и определение интересующего нас понятия.

Отечественная «эпоха дворцовых переворотов» остается до сих пор «темным периодом» или даже «историографической черной дырой»1
; поэтому я считаю, что выбранная мной тема является актуальной в наше время и требует тщательного рассмотрения и изучения, чтобы заполнить все пробелы в изучении истории России.

Глава I

В I главе моей работы я рассматриваю период дворцовых переворотов с 1725 по 1730 гг. За эти 5 лет в России сменилось три правителя – Екатерина I, Петр II, и Анна Иоановна, племянница Петра I.

Последний русский царь и первый российский император Петр I скончался 28 января 1725 г. Его кончина повергла всех его приближенных не только в глубокую скорбь, но и в сильное замешательство: покойный император не оставил никакого завещания. Он так и не воспользовался собственным указом о престолонаследии от 1722 года, утверждавшим право государя назначить наследника по своему усмотрению.

Согласно опубликованным еще в 1775г. воспоминаниям Геннинга – Фридриха фон Бассевича, «в одну из тех минут, когда смерть перед окончательным ударом дает обыкновенно вздохнуть несколько своей жертве, император пришел в себя и выразил желание писать. Но его отяжелевшая рука чертила буквы, которых невозможно было разобрать, и после его смерти из написанного им удалось прочесть только первые два слова: «Отдайте все…». Он сам заметил, что пишет неясно, и потому закричал, чтобы позвали к нему принцессу Анну, которой хотел диктовать. За ней бегут; она спешит идти, но когда является к его постели, он лишился уже языка и сознания, которые более к нему не возвращались».1

Выбор наследников был обширен: кроме малолетнего Петра, сына погибшего царевича Алексея и немецкой принцессы Шарлотты, все были женщины: вдова усопшего императора Екатерина Алексеевна и две ее дочери от Петра – замужняя Анна и Елизавета. Кроме того, к царскому дому принадлежали три племянницы императора: Анна, Екатерина и Прасковья – дочери старшего брата Петра I, Ивана, с которым он 14 лет (1682 – 1696) формально делил престол.

Вопрос о престолонаследии был решен благодаря активным действиям светлейшего князя А.Д. Меншикова, чье огромное влияние на государственные дела могло сохраниться только при воцарении благоволившей к нему Екатерины.

Подробные воспоминания о развитии интриги оставил Г.Ф. Бассевич, который был министром при дворе герцога Голштинского, жениха цесаревны Анны Петровны. Хотя Бассевич явно старался приукрасить Екатерину и Меншикова, записки министра дают очень наглядную картину исторических событий зимы 1725 г.

Согласно Бассевичу, «удрученная горестью и забывая все на свете, императрица не оставляла его (Петра) изголовья три ночи сряду. Между тем, пока она утопала там в слезах, втайне составился заговор, имевший целью заключение ее вместе с дочерьми в монастырь, возведение на престол великого князя Петра Алексеевича и восстановление старых порядков, отмененных императором и все еще дорогих не только простому народу, но и большей части вельмож».

Последние трое суток Петр находился без сознания. Вельможи ожидали момента, когда он испустит дух, чтобы приступить к обсуждению вопроса о судьбе престола.

Тем временем преданный Екатерине генерал – прокурор П.И. Ягужинский, извещенный о заговоре, явился переодетый к своему другу графу Бассевичу и сказал ему: «Спешите позаботиться о своей безопасности, если не хотите иметь чести завтра же красоваться на виселице рядом с его светлостью князем Меншиковым. Гибель императрицы и ее семейства неизбежна, если в эту же ночь удар не будет отстранен».

Граф Бассевич поспешил передать это предостережение императрице. Екатерина приказала Бассевичу немедленно посоветоваться с Меншиковым.

В то время императорская гвардия состояла из двух полков, шефами которых были Меншиков и генерал И.И. Бутурлин.

Меншиков немедленно послал к старшим офицерам рабочих полков и ко многим другим лицам, содействие которых было необходимо. Он приказал им явиться без шума ко дворцу и в то же время распорядился, чтобы казна была помещена в крепость. Меншикову и Бассевичу удалось заручиться поддержкой всех тех, на кого они рассчитывали.

Утром 28 января 1725 г. император скончался, и во дворце тотчас же собрались сенаторы, генералы и вельможи.

Бассевич подошел к Ягужинскому, поблагодарил за предупреждение и предостерег от необдуманных поступков. Ягужинский передал это сообщение канцлеру графу Головкину. Весть быстро распространилась между присутствовавшими. Убедившись в этом, Бассевич подал знак и за окнами раздался бой барабанов обоих гвардейских полков.

В это время в зале появилась императрица. После произнесенной ей речи, Меншиков, отвечал от имени всех, что столь важное дело требует зрелого размышления, и просил ее императорское величество разрешить сановникам посовещаться. Собрание удалилось в другую залу, двери которой заперли, а когда сановники возвратились к императрице, Меншиков провозгласил: «Мы признаем тебя нашей всемилостивейшей императрицей и государыней и посвящаем тебе наши имущества и нашу жизнь».

Она отвечала в самых милостивых выражениях, а солдаты и офицеры кричали: «Да здравствует императрица Екатерина!», в то время как Меншиков пригоршнями бросал из окна деньги. Таким образом, Екатерина овладела скипетром, которого она была так достойна.

Весной 1727 года императрица тяжело заболела. Светлейшему князю А.Д. Меншикову приходилось выбирать, на кого из возможных наследников делать ставку. Он знал, что если не заручится расположением наследника или наследницы, то дни его сочтены. Если престол достанется одной из дочерей Петра и Екатерины – Анне или Елизавете, то при дворе неимоверно вырастет значение мужа принцессы Анны – герцога Голштинского. Отношения герцога и Меншикова были таковы, что светлейшему не стоило ждать для себя ничего хорошего от подобной перемены. В том случае, если трон перейдет к юному Петру, Меншикову грозила месть со стороны императора за участие в расправе над его отцом, царевичем Алексеем. Но внуку Петра шел только двенадцатый год, что позволяло Меншикову надеяться подчинить будущего царя своему влиянию. Светлейший князь окружил Петра вниманием, поселил его в своем дворце и начал приготовления к его обручению со своей дочерью – Марией.

6 мая 1927 года скончалась Екатерина I, уже днем гвардейские штаб- и обер – офицеры были вызваны во дворец, а солдатам было велено не отлучаться из квартир и ожидать вестовых. К вечеру оба полка стояли вокруг дворца «на лугу» и тут же ночевали.

Утром 7 мая в присутствии высших чинов империи Меншиков объявил о завещании Екатерины; секретарь Верховного Тайного совета Василий Степанов огласил документ, согласно которому престол переходил к Петру II. Но до совершеннолетия император не должен был вступать на престол, для этой цели назначались официальные опекуны в лице Анны, Елизаветы, герцога Голштинского и членов Верховного Тайного совета.

Завещание не только вводило регентский совет при императоре, но и отменяло петровский закон о престолонаследии: в случае смерти Петра II корона переходила к его сестре и дочерям Петра I Анне и Елизавете. Оглашение завещания завершилось присягой новому императору присутствовавших гражданских и военных чинов, а также полков гвардии, прокричавших «виват» вышедшему к ним Петру.

Воцарение Петра II формально не было переворотом; Меншиков успел вырвать правовую санкцию на этот акт. Однако Лефорт в своем донесении о событиях этого дня писал о различных настроениях высших чинов государства, среди которых было много противников Меншикова. Тут же стали расходиться слухи о том, что Меншиков отравил императрицу; это мнение отразилось в документах архива самого князя.

12 августа 1727 года Лефорт сообщал: «Меншиков дошел до крайних пределов, его скупость дошла до крайности. Он так себя поставил, что царь не может ни видеть, ни слышать его. Один раз царь послал спросить у Меншикова 500 червонцев. Меншиков полюбопытствовал узнать их употребление. Царь отвечал, что они ему нужны, и, получив их, подарил сестре. Узнав об этом, Меншиков разгорячился, как бесноватый, и отнял деньги у великой княжны. Вот новая метода заставить полюбить себя. Бог знает, какие желания составляют они для счастливого освобождения».

Из письма Лефорта Августу II от 30 августа 1727 года: «День именин великой княжны прошел в споре между царем и Меншиковым. Как только последний хотел с ним говорить, тот повертывал ему спину. Царь поддерживает свою власть. Он сказал одному из своих любимцев после нескольких исканий со стороны Меншикова, на которые он не отвечал «Смотрите, разве я не начинаю его вразумлять».

События развивались стремительно, и уже 7 сентября были готовы свежие новости для короля Августа: «Раздосадованный, что у монарха более проницательности, чем он желал бы видеть, чтобы заставить царя приехать в Ораниенбаум, куда тот не поехал, Меншиков приехал ночевать в Петергоф.

На следующий день Верховный Тайный совет велел принести из дома Меншикова все вещи царя и снять караул…

Касательно желания Меншикова уехать в Украину; я скорее того мнения, что его не упустят из виду, а уж тем более не поручат ему начальствование… Этот переворот – причина здесь всеобщей радости, не исключая даже самых верных его любимцев».

На следующий день император возвратился в Петербург. К Меншикову послан был генерал Салтыков с объявлением, что тот арестован. Как только Меншиков прибыл в Раненбург, ему подали кипу бумаг с обвинениями против него. Его приговорили к ссылке в Березове, самом отдаленном местечке в Сибири. Там он сам срубил дом и пристроил к нему часовенку. 12 ноября 1729 года он умер.

Всего через год, зимой 1730 г. Петр II тяжело заболел. В ночь с 18 на 19 января он, метаясь в бреду, закричал: «Запрягайте сани – я еду к сестре!». Это были его последние слова. Сестра, к которой он собирался ехать, умерла незадолго перед тем.

Бесспорного наследника у Петра II не было. Судьбу престола должен был решать Верховный Тайный совет, состав которого претерпел изменения: после ссылки Толстого и опалы Меншикова в Совет вошли Долгорукие, а после смерти Апраксина – Голицын и В.В. Долгорукий.

Всего на престол было четыре претендента – дочь Петра I Елизавета, сын ее покойной сестры Анны, и две племянницы Петра I – Екатерина и Анна. Елизавету и будущего Петра III как возможных наследников, никто не рассматривал; Екатерина Ивановна была замужем за герцогом Мекленбургским, и поэтому предпочтение было отдано Анне Ивановне, вдовствующей герцогине Курляндской.

Главная причина, почему предпочтение было отдано герцогине Курляндской, была та, что она находилась в то время в Митаве, эта отдаленность позволяла устроить республиканскую систему правления.

По соглашении всех голосов решено было, что вся власть будет принадлежать Верховному Совету, и собрание постановило следующие условия:

1) Императрица будет управлять согласно с заключениями Верховного Совета.

2) Она не будет ни объявлять войны, ни заключать мира.

3) Она не будет налагать новых податей, ни раздавать важных должностей.

4) Не будет казнить дворян без явной улики в преступлении.

5) Не будет ни у кого конфисковывать имущество.

6) Не будет располагать казенными землями, ни отчуждать их.

7) Не вступит в брак и не изберет себе нового преемника без соглашения по этим предметам Верховного Совета.

Собрание назначило трех лиц для объявления императрице о призвании ее на престол. Депутатами были: князь В.Л. Долгорукий, князь Михаил Голицин и генерал – лейтенант Леонтьев. Депутатам получено было предложить императрице, чтобы она подписала вышеназванные статьи и не брала с собой в Москву своего любимца, камер – юнкера Бирона.

Анна подписала условия и выехала в Москву. Тем временем в Москве шляхетство выражало недовольство узурпаторами – верховниками. Шляхетство представляло собой силу, потому что множество дворян съехались в Москву, чтобы присутствовать на коронации. Верховники вынуждены были уступить и другим право подавать свои мнения относительно новых форм правления.

10 февраля к Москве подъехала императрица Анна Иоановна. Наступил переломный момент. Государыня объявила себя полковником Преображенского полка и капитаном кавалергардов. Тем самым она нарушила один из главных пунктов кондиций, которые подписала и поклялась выполнять.

В ночь с 24 на 25 февраля дворец был окружен гвардейскими ротами под командованием С.А. Салтыкова. Утром императрица собиралась принять челобитчиков от шляхетства. К 10 часам утра во дворец стали съезжаться военные и статские чины. Князь Черкасский доложил императрице, что шляхетство просит аудиенции. Когда Анна вышла в приемную залу, там было около двухсот человек. Князь В.Л. Долгорукий встал рядом с императрицей. С другой стороны встал генерал Салтыков. Челобитную подал императрице фельдмаршал князь Трубецкой. После того, как челобитная, в которой говорилось о незаконных действиях и обмане Верховников, была зачитана, наступила всеобщая растерянность, поднялся шум. Анна написала на челобитной: «Быть по сему». После этого она велела шляхетству совещаться в соседней зале, не выходя из дворца, и сегодня же представить ей свое мнение. Когда все вновь собрались в аудиенц-зале, была зачитана челобитная о восстановлении самодержавия.

Анна спросила, согласны ли члены Верховного Тайного совета, чтобы она приняла предложение народа. Верховники, окруженные гвардейцами возражать не смели. По приказанию Анны принесли подписанные ею в Митаве кондиции, и генерал Салтыков их разорвал.

Укрепляя доставшуюся ей власть, Анна Иоановна упразднила Верховный Тайный совет, восстановила Сенат в прежнем значении, а 18 октября 1731 г. по инициативе Остермана был образован Кабинет Министров. Кабинет-министрами стали: князь А.М. Черкасский, граф Г.И. Головкин и А.И. Остерман, уже пожалованный из баронов в графы.

1730 – 1740 гг. в русской истории получили название «бироновщины».

Э.И. Бирон происходил из бедных и незнатных дворян. В 1727 г. он стал фаворитом Анны Иоановны. Когда члены Верховного тайного совета посылали будущей императрице кондиции, они специально оговорили запрет на въезд в Россию ее фаворита, но он прибыл в Россию сразу же после разрыва кондиций и занял должность обер-камергера.

Обладая огромным влиянием на императрицу, Бирон вмешивался практически во все дела, при дворе он оказывал покровительство выходцам из Германии и Курляндии, сурово преследовал всех своих противников, от самых знатных, до совсем незаметных.

Подводя итог можно отметить, что первые три переворота прошли без кровопролития, но, начиная с самого первого, стало понятно, что главную роль во всей эпохе дворцовых переворотов будет играть гвардия.

Глава II

Во второй главе моей работы я рассматриваю последние четыре дворцовых переворота XVIII века, время царствований Ивана VI, Елизаветы Петровны и Петра III.

5 октября 1740 г. императрица Анна Иоановна тяжело заболела, и в очередной раз вопрос о престолонаследии оказался непрост. Будучи бездетной, Анна намеревалась оставить корону потомству своей старшей сестры Екатерины. 7 декабря 1718 г. у Екатерины и ее мужа герцога Мекленбургского Карла Леопольда родилась дочь. Ее назвали Елизаветой-Христиной. Позже ее крестили по православному обряду и нарекли Анной в честь своей тетки-императрицы.

3 июля 1739 года Анна вышла замуж за принца Брауншвейг-Беверн-Люнебургского Антона Ульриха. 12 августа 1740 года у них родился сын, названный Иваном. Его крестной матерью стала императрица Анна Иоановна.

16 октября 1740 года Анна Иоановна скончалась. Власть перешла новому императору-младенцу и его регенту – Бирону, который не пользовался симпатиями многих сановников государства. Гвардия тоже была недовольна и открыто призывала к его свержению, называя регентами при Иване или мать, или отца императора. Антон Ульрих и Анна Леопольдовна были того же мнения, но предпочитали молчать. Инициатором и исполнителем дворцового переворота стал главный соперник Бирона – Бурхард Христофор Миних. Переворот был совершен в ночь на 9 ноября 1740 года.

Из записок Манштейна: «80 человек вместе с фельдмаршалом направились к Летнему дворцу, где регент еще жил. Шагах в 200 от этого дома отряд остановился; фельдмаршал послал Манштейна к офицерам, стоявшим на карауле у регента, чтобы объявить им намерения принцессы Анны; они были так же сговорчивы, как и прочие, и предложили даже помочь арестовать герцога, если в них окажется нужда. Тогда фельдмаршал приказал тому же подполковнику Манштейну стать с одним офицером во главе отряда в 20 человек, войти во дворец, арестовать герцога и в случае малейшего сопротивления с его стороны убить его без пощады».

Бирона, его близких родственников и нескольких его сподвижников, в первую очередь А.П. Бестужева-Рюмина, арестовали и отвезли в Шлиссельбург. Таким образом, регентство Бирона во главе Российской империи продолжалось всего 22 дня.

Решающей силой в очередном дворцовом перевороте вновь стала российская гвардия. Миних в тот же день провозгласил правительницей-регентшей императора Ивана VI его мать Анну Леопольдовну.

Бирона судила особая комиссия: свергнутого временщика приговорили к смертной казни, а его ближайшего помощника Бестужева-Рюмина к четвертованию. Но приговор не был приведен в исполнение. Провозглашенная правительницей России Анна Леопольдовна помиловала осужденных, заменив им смертную казнь пожизненной ссылкой. Лишенный всех чинов, званий и огромных имений, Бирон был сослан в городок Пельм на севере Тобольской губернии. Бестужева-Рюмина сослали в пошехонскую деревню отца без права выезда.

Правление «немецкой партии» в России не могло быть долгим: она восстановила против себя все слои общества. Осенью 1741 года возник заговор в пользу младшей дочери Петра I – Елизаветы. Главную роль в нем снова играли гвардейцы. Так же активно участвовал в заговоре французский посол маркиз Шетарди. К тому времени вокруг Елизаветы образовался так называемый малый двор, состоявший из преданных лично ей людей. В их число входили дворяне братья Шуваловы, М. И. Воронцов, камер-юнкер цесаревны А.Г. Разумовский и лейб-хирург И.Г. Лесток.

Гвардейцы очень хорошо относились к Елизавете. Уже в 1737 г. правительство Анны Иоановны казнило прапорщика Преображенского полка А. Барятинского за намерение поднять «человек с триста друзей» ради Елизаветы.

Из письма Де ла-Шетарди Ж.-Ж. Амело от 6 января 1741г.: «А относительно случая, который я упустил из виду сообщить вам и о котором я слышал от самой принцессы Елизаветы, он заключается в следующем: фельдмаршал граф Миних, придя к ней с пожеланиям счастья в Новый год, был чрезвычайно встревожен, когда увидел, что сени, лестница и передняя наполнены сплошь гвардейскими солдатами, фамильярно величавшими эту принцессу своей кумой; более четверти часа он не в силах был прийти в себя в присутствии принцессы Елизаветы, ничего не видя и не слыша».

Видимо и императрица Анна Леопольдовна испытывала не менее тяжелые чувства, чем объясняется ее суеверное толкование одного незначительного эпизода, о котором оставил воспоминания историк А.Ф. Бюшинг: «…правительница Анна имела некое сокровенное предчувствие, что великая княжна Елизавета над нею владычествовать будет; поелику однажды во время регентства своего посетив ее, оступилась она и упала у ног Елизаветы, и сие обстоятельство толикое сделало впечатление в ее сердце, что она к своим придворным дамам (из которых одна мне о сем пересказывала) вещала: мне, конечно, должно будет уничтожиться пред великою княжною Елисаветою».1

Гвардия была надежным инструментом воцарения Елизаветы, в то время как интриги иностранных держав не были причиной переворота, но послужили толчком к его осуществлению.

Популярность Елизаветы в народе и среди гвардейцев стала беспокоить императрицу Анну Иоановну и ее окружение. Реальная угроза для Елизаветы возникла тогда, когда придворной «немецкой партии» стали известны ее доверительные отношения с французским послом. Правительница Анна Леопольдовна колебалась в выборе наказания для цесаревны.

24 ноября 1741года по предложению Остермана гвардейские полки были направлены в Финляндию для ведения боевых действий против шведов. Перед выступлением солдаты гренадерской роты Преображенского полка предупредили цесаревну, что она останется одна, беззащитная среди врагов. Такое же предупреждение через Лестока сделал ей французский посол Шетарди. Напуганная возможным заточением в монастырь, Елизавета решила наконец действовать.

Во главе отряда из 300 гвардейцев Елизавета двинулась к Зимнему дворцу. На последнем участке пути, чтобы не поднимать шума, она вышла из саней и пошла ко дворцу пешком. Она шла медленно и начала отставать, поэтому гвардейцы посадили ее на плечи и внесли в Зимний дворец. Солдаты дворцовой охраны сразу присоединились к заговорщикам. Все обошлось без единого выстрела. Арестованная Брауншвейгская фамилия вместе с членами правительства была доставлена во дворец Елизаветы у Марсова поля.

К утру был готов манифест о восшествии на престол. Присягнули гвардия и чиновники, и под приветственные крики гвардейцев и залпы салюта с Петропавловской крепости началось новое царствование.

«Государственных преступников» Остермана, Миниха, Левенвольда и Головкина первоначально приговорили к смертной казни, но затем отправили в сибирскую ссылку: Остермана в Березов, где ранее умер Меншиков, Миниха – в Пелым, на место Бирона. Семью свергнутого императора Ивана Антоновича – на русский север. Бирон возвращался из ссылки на новое место жительства – в Ярославль. Головкина отправили в якутское зимовье Германг.

Во второй половине 50-х годов Елизавета Петровна стала чаще болеть, причем состояние ее здоровья порой казалось угрожающим. Царедворцы стали всерьез задумываться о будущем. Великий князь Петр Федорович, уже 10 лет считавшийся официальным наследником Елизаветы, имел бесспорное право на престол.

Восхождению на российский престол Петр III обязан двум великим личностям в истории государства Российского – родной тете Елизавете Петровне и Петру Великому, издавшему «Указ о престолонаследии».

Новый самодержец родился 10 февраля 1728 года в столице Шлезвиг – Голштинии, городе Киле. Его отцом был герцог Карл Фридрих, матерью – старшая дочь Петра I Анна. Мальчик был назван Карлом-Петром-Ульрихом. Его судьба предопределилась за несколько лет до его рождения. По отцу он был племянником шведского короля Карла XII. Поэтому младенец мог реально претендовать на королевский престол Швеции.

Он мог рассчитывать и на российский императорский трон. Его родители в брачном договоре, заключенном в 1724 году, отказывались от каких-либо притязаний на царствование в России. Однако Петр I оставил за собой право назвать им «одного из урожденных Божеским благословением из сего супружества принцев».

В возрасте четырнадцати лет Карл Петр Ульрих был привезен в Россию в январе 1742 года. Детство его было тяжелым. Мальчик в три месяца потерял мать, в одиннадцать лет – отца и попал в плохие руки. Его воспитатели отличались грубостью, запугивали и жестоко наказывали Петра. По прибытии в Россию он удивил всех своей физической и умственной неразвитостью. Наследник русского престола нашел себе друзей среди прислуги и, как казалось многим, остановился в своем развитии. В семнадцать лет его женили на шестнадцатилетней Ангальт-Цербстской принцессе Софии Августе Фредерике, нареченной в православии Екатериной Алексеевной.

В противоположность супругу, который пренебрежительно и враждебно относился к своей новой родине, Екатерина с первых же дней взялась за изучение русского языка и русских обычаев, хотя до конца жизни говорила с сильным акцентом. На обряде обращения в православную веру она так четко произнесла исповедание по-русски, что Елизавета Петровна даже прослезилась.

Елизавета Петровна скончалась 25 декабря 1761 года. Переход трона к Петру III прошел спокойно. Однако напряжение, с которым наследник ждал исхода событий, заметно в рассказе датского дипломата А. Шумахера, описавшего удивительный «поступок императора по отношению к камергеру И. И. Шувалову. Он вменил ему в вину, что тот сразу после кончины императрицы представил дворцовой страже и отрекомендовал в качестве их будущего императора. Как будто-де не было ясно само собой, что внук Петра I и в течение долгих лет официальный наследник престола должен принять власть вслед за императрицей Елизаветой!»1

Вступив на престол, Петр, вопреки интересам России, резко сменил курс внешней политики. В первый же день царствования он направил Фридриху II грамоту, в которой извещал о намерении установить «вечную дружбу» с прусским королем. 16 марта Россия и Пруссия подписали перемирие, а 6 мая – мирный договор.

Так же новый российский император затеял войну с Данией. Генерал Румянцев по приказу Петра III стал готовить войска в поход, чтобы наказать давних обидчиков предков императора из голштинского дома. В русской армии началось насаждение прусских порядков. Многие родственники Петра III получили высокие посты в русской армии. Из ссылки вернули Миниха и Лестока, но Бестужева не удостоили помилования. У власти удержались и братья Шуваловы, произведенные в генерал-фельдмаршалы.

Петр III провел много реформ и указов, однако, они не принесли ему желаемой популярности даже среди дворян. Душой очередного переворота стала умная и решительная супруга императора – Екатерина Алексеевна. На ее стороне оказалось большинство вельмож, но они были способны только на моральную поддержку. Начать и успешно завершить дворцовый переворот могла только дворянская гвардия. Екатерина поняла это и действовала очень расчетливо. Поддержку гвардии она получила через братьев Орловых и свою ближайшую наперсницу Екатерину Дашкову.

Братьев Орловых было пятеро – Иван, Григорий, Алексей, Федор и Владимир. Основную роль в заговоре сыграли Григорий и Алексей.

Дворцовый переворот ускорил сам император. Он открыто заговорил о своем намерении развестись с женой и оформить брак с Елизаветой Воронцовой. Во время торжественного обеда в Зимнем дворце, чрезмерно подвыпивший самодержец в присутствии всех иностранных послов обозвал Екатерину Алексеевну дурой и приказал арестовать ее. Окружающим с трудом удалось уговорить его не делать этого.

Заговорщикам пришлось действовать ранее намеченного срока. 27 июня в Преображенском полку был арестован капитан Пассек. Это событие и послужило сигналом к дворцовому перевороту. 28 июня в 6 часов утра Алексей Орлов сообщил Екатерине, что Пассек арестован. Заговорщики тут же отправились в казармы Измайловского полка, поднятого по тревоге. Полковник измайловцев Кирилл Разумовский вместе с гвардейцами присягнули новой императрице. После этого Екатерина с гвардейцами проследовала в расположение гвардейского Семеновского полка.

Затем в Казанском соборе архиепископ Д. Сеченев отслужил молебен и торжественно объявил Екатерину самодержавной императрицей всея Руси.

Когда императрицу на руках внесли в Зимний дворец и усадили ее на трон, ее уже ожидали Сенат и Синод. Никита Панин поднес Екатерине на подпись наскоро составленный высочайший манифест, и императрица подписала его не читая.

Заговорщики спешили довести дело до конца. Распоряжения следовали одно за другим: адмиралу Талызину было приказано срочно отправиться в Кронштадт и склонить морскую крепость к полному повиновению Екатерине II; вице-адмиралу Полянскому – привести к присяге новой государыне экипажи кораблей российского флота и весь личный состав адмиралтейства; генерал-поручику Панину – срочно выехать к генералу Румянцеву и принять от него командование русским корпусом, предназначенным для боевых действий против Датского королевства и вернуться с войсками в Россию; генерал-аншефу Чернышеву – прекратить выступление русской армии на стороне прусского короля Фридриха II против Австрии в Семилетней войне и вернуться с войсками домой. После этого был объявлен поход верных Екатерине войск столичного гарнизона на Петергоф. Огромная воинская колонна выехала из Петербурга в десятом часу вечера.

В обед 28 июня Петр III обнаружил пропажу жены. Заподозрив неладное, Петр решил плыть в Кронштадт и укрыться в морской крепости. Подплывая к Кронштадту, он увидел командующего войсками генерала Талызина, и решил вернуться в Ораниенбаум и вступить в переговоры с Екатериной.

В это время Екатерина была в Сергиевой пустыни, там ее встретил генерал-майор Измайлов. Он сообщил, что император намерен отречься от престола. Императрица и ее сподвижники не были против такого завершения переворота. Текст отречения составил камергер Григорий Теплов и Петр III подписал его без возражений.

Дворцовый переворот имел полный успех: монарх отрекся от престола, дело обошлось без кровопролития. 30 июня 1762 года императрица Екатерина II торжественно вступила на престол российской империи. Именно этот момент историки считают концом дворцовых переворотов, так как во время «золотого века» Екатерины II началась стабилизация развития России, продолжились великие преобразования Петра I, и страна вышла на новый уровень организации.

дворцовый переворот россия гвардия

Заключение

Период дворцовых переворотов в XVIII веке закончился с воцарением Екатерины II, уже восьмым по счету самодержцем с императорским титулом. Но, несмотря на столь частую смену правителей, Российская империя продолжала развиваться, каждый правитель вносил что-то новое в систему управления страной. Однако «эпохой дворцовых переворотов» этот период называют не потому, что властители менялись так часто. Важнее то, что практически всякий раз смена власти сопровождалась смутами, волнениями и ссылками. Тысячи людей со страхом ждали наступления нового царствования – они не были уверены в завтрашнем дне.

Давно историки задумываются над причинами столь «нервной» политической жизни страны. Не секрет для всех, знакомых с этой эпохой, что судьба престола зависела прежде всего от того, за кем пойдет гвардия. Именно настроение гвардии определяло успех переворота или неудачу мятежа. Многолетняя служба при дворе приводила к тому, что гвардейцы чувствовали свою причастность ко всему, что происходило во дворце. Но почему же перевороты совершали гвардейцы, а не лакеи?

Дело в том, что гвардия представляла собой сплоченное, хорошо обученное воинское объединение со сложившимися традициями, что обеспечивало ей единство, дисциплинированность и согласованность действий в ответственные моменты истории, в отличие от корпораций чиновников, лакеев и придворных. Все это порождало у гвардии особое, преувеличенное представление о своей роли в жизни страны.

Политологи отмечают и в современной российской действительности тенденции «реконструкции традиционной для России политической организации» - концентрации и единоличия власти; определяющую роль «личных отношений, персональных и групповых неофициальных связей» в становлении и функционировании новых государственных учреждений1
. Сохраняется российская бюрократия с неправильным представлением о законности и границах своих прав.

Если эти тенденции возобладают, история дворцовых переворотов в России имеет будущее; само это понятие уже прочно вошло в современный политический язык и широко используется в средствах массовой информации. Несомненно, что это очень увлекательный сюжет для изучения, но, как сказал в свое время В.О. Ключевский, «в нашем настоящем слишком много прошедшего; желательно было бы, чтобы вокруг нас было поменьше истории».

Список использованной литературы

1) А.В. Шишов «Век Екатерины». М., 1998. «Рипол классик».

2) Н.Я. Эйдельман «Грань веков». Санкт-Петербург, 1992. «Экслибрис».

3) И.В. Курукин «Эпоха «дворских бурь». Очерки политической истории послепетровской России». Рязань, 2003. Частный издатель Трибунский.

4) М.А. Бойцов «Со шпагой и факелом». М., 1991. «Современник».

5) Е.В. Анисимов «Безвременье и временщики». Санкт-Петербург, 1991. «Художественная литература».

6) В.В. Ежов «Самые знаменитые заговоры и перевороты России». М., 2002. «Вече».

7) Н.Н. Молчанов «Дипломатия Петра Великого». М., 1991. «Международные отношения».

8) Н.И. Павленко «Птенцы гнезда Петрова». М., 1998. «Мысль».

[1]
Перевороты и войны/Христофор Манштейн. Бурхард Миних. Эрнст Миних. Неизвестный автор. М., 1997. С. 475.

2
Империя после Петра I, 1725 – 1762гг./Яков Шаховской. Василий Нащокин. Иван Неплюев. М., 1998. С. 33, 37-39, 162, 259, 438.

3
«О повреждении нравов России» князя М. Щербатова и «Путешествие» А. Радищева. М., 1985. С. 87, 118.

1
Каменский А. Б. От Петра I до Павла I: реформы в России XVIII века. М., 1999. С. 176 – 177.

1
Геннинг – Фридрих фон Бассевич. «Юность державы»/М., 2000. С. 427 – 428.

1
А.-Ф. Бюшинг «Основательно исследованные и изысканные причины перемен правления в доме Романова». М., 1982. Т. 25. С. 36 – 37.

1
Schumacher A. Geschichte der Thronentsetzung und des Todes Peter des Dritten. Hamburg, 1991. (Перевод Бойцова М. А.)

1
Афанасьев М. Н. Клиентелизм и российская государственность. М., 2000. С. 244.