Канада - британская колония

Завоевание Канады сопровождалось раздачей наград. Британским солдатам и офицерам были предложены земельные наделы в покоренной колонии. Отличившихся в боях повысили в званиях. Генерал Эмхерст получил титул барона, а позже был произведен в фельдмаршалы. Победители принесли с собой деловитость, предусмотрительность и расторопность.

Англичане тут же наладили печатное дело — открыли типографию. Были развернуты изучение и съемка береговой линии захваченного края. Работу возглавил прославленный мореплаватель Джеймс Кук. За несколько лет он с соратниками составил детальное и точное описание побережья Акадии и Ньюфаундленда, на что у французов ранее так и не хватило времени. На побережье появились маяки и сигнальные станции. Между колонией и британской метрополией были налажены регулярные рейсы торговых и транспортных судов.

У Великих озер офицеры британской армии в спешном порядке основали сеть новых опорных пунктов. В 1793 г. таким образом появился Форт-Йорк (нынешний Торонто), годом позже — Кингстон и Ниагара-он-Лейк, в 1796 г. — Форт-Эри. В 1800 г. на картах появился Байтаун — поселок лесорубов на берегу Оттавы.

Англичане сразу активизировали поиски Северо-Западного прохода в Азию, прекращенные французами в XVII в. К Тихоокеанскому побережью направились исследовательские экспедиции — сначала Джеймса Кука, затем Джорджа Ванкувера. Капитан Ванкувер установил контакты с русскими первопроходцами из Аляски. Контакты носили миролюбивый характер и сопровождались обменом географическими сведениями. В частности, наши первопроходцы («промышленники») снабдили английских моряков самодельными картами нескольких участков Тихоокеанского побережья. Результаты экспедиций позволили англичанам основать на берегах Тихого океана новую колонию — Британскую Колумбию. Слово «промышленники» (pro-myshlenniki) долго употреблялось в ней и вошло в «Канадскую энциклопедию».

Ускорились работы по рытью каналов в обход мелей на реке Святого Лаврентия. Завершенные в первой трети XIX в., они облегчили, удешевили и ускорили водное сообщение в обширном регионе от Атлантики до Великих озер.

Победители проявили великодушие и справедливость. Тон задал первый британский губернатор Квебека — сменивший Уолфа генерал Джеймс Мюррей. Он уважал побежденных, которых называл «бравым народом». Решительно пресек бесчинства, творимые его войсками в захваченном городе. Военнослужащие, уличенные в насилии по отношению к мирному населению, были публично и сурово наказаны. Генерал Мюррей также ограничил аппетиты британских купцов, которые, пользуясь нехваткой самого необходимого в разоренном крае, скупали меха за бесценок и занимались земельной спекуляцией. Недовольное этим лондонское купечество добилось отзыва дальновидного и порядочного Мюррея (1768), однако сменивший его генерал Гай Карлтон продолжил политику предшественника.

Уже до Парижского мира Новую Францию беспрепятственно покинули остатки французских войск — около 4 тыс. человек. Затем Георг III прокламацией 1763 г. разрешил всем прочим обитателям завоеванной колонии покинуть ее. Англичане брались бесплатно перевезти их в Старый Свет. Однако уехали всего несколько сотен человек — губернатор, чиновники, купцы и офицеры. Прочие — землевладельцы, арендаторы, священники, мелкие торговцы, рыбаки и вояжеры — остались в стране, которую с полным основанием считали своей родиной. Францию же они воспринимали как далекую и в общем чужую страну.

Физически истребить десятки тысяч «канадьенов» или насильственно выселить их Британская империя не рискнула. Поэтому победителям пришлось сосуществовать с побежденными. Королевской прокламацией 1763 г. Британия обещала последним уважение их собственности, обычаев и религии и даже создание выборной ассамблеи по американскому образцу, чего не было в Новой Франции. «Канадьенов» освободили от присяги британскому королю — довольно было обещания хранить верность Англии.

Изгнанным ранее акадийцам английские колониальные власти разрешили вернуться в родные места, но имущественных прав в отличие от квебекцев не гарантировали. Вернувшиеся на родину акадийцы (а таких было около половины), обнаружили, что их дома и земли захвачены колонистами из Новой Англии, а компенсация им не положена.

Уже в 1764 г. в Квебеке было снято военное положение. В колонию был назначен генерал-губернатор, в Квебек-Сити и Монреале оставлены британские гарнизоны. Квебек-Сити, кроме того, стал еще одной базой британского флота. Официальным языком немедленно был объявлен английский (языковых гарантий побежденным не дали). В колонии вводилось британское уголовное право.

Настало время перекройки границ и многочисленных переименований. В политике Лондона и его колониальных наместников отчетливо проявилась тяга к англизации завоеванных земель. Сразу после Парижского мира Новая Франция была переименована в Квебек, а ее территория сильно сокращена. Квебек (по-французски «Виль де Квебек») получил новое название — Квебек-Сити. Район Великих озер, Лабрадор и Остров Святого Иоанна в Квебек не вошли. Акадию англичане переименовали в Новую Шотландию, расширив ее территорию за счет Квебека. Остров Святого Иоанна переименовали в Остров Принца Эдуарда. Остров, на котором находился Луисбур, стал называться Кейп-Бретоном. Из Новой Шотландии выделили новую колонию — Нью-Брансуик.

В совокупности данные колонии вместе с Ньюфаундлендом образовали Британскую Северную Америку. Однако это понятие пока было только географическим, а не административным. Каждая из названных колоний оставалась отдельной территориальной единицей и подчинялась непосредственно метрополии.

Как и предвидел Шуазель, Парижский мир принес Британской империи вместе с выгодами большие издержки. Сначала в 1763 г. на берегах озер Эри и Онтарио восстали индейцы во главе с незаурядным и смелым вождем — Понтиаком, которого иногда сравнивают со Спартаком. Сумевший преодолеть традиционные межплеменные распри Понтиак объединил против британцев целый ряд племен — гуронов, оттаву, сенеку. Из племенной коалиции в дальнейшем могло возникнуть индейское государство. Восставшие разгромили два небольших английских гарнизона в районе Де-Труа (Детройта) и захватили ряд фортов. Подавить восстание военной силой не удалось. Чтобы предотвратить вероятное объединение индейцев с «канадьенами», Лондон спешно издал указанную ранее прокламацию 1763 г.

После двухлетних боев губернатор Мюррей с согласия метрополии заключил с Понтиаком мир. Главным его условием стало сохранение прав дружественных Англии племен на занимаемые ими земли. Затем англичане, покровительствуя одним племенам и интригуя против других, разрушили созданную Понтиаком племенную коалицию. Убийство Понтиака (1769) индейцем из другого племени на бытовой почве было принято британскими колониальными властями с большим облегчением.

Но тем временем в конфликт с британской короной вступили жители 13 колоний, избавленные от французской опасности. Особенно напряженным стало положение в территориально близких к Квебеку Массачусетсе и Пенсильвании.

Стараясь избежать объединения «канадьенов» с беспокойными американцами, британское правительство издало в 1774 г. «Акт о лучшем управлении Квебеком» (Квебекский акт), что повлекло за собой важные последствия. Во-первых, в Акте еще раз торжественно были гарантированы все религиозные и имущественные права квебекцев и подтверждал сохранение в колонии привычного ее жителям французского гражданского права. Во-вторых, в соответствии с Актом квебекская территория была значительно расширена—к Квебеку присоединялась Луизиана — огромная территория между Великими озерами, Миссисипи и Мексиканским заливом. Занятие земель на этой территории объявлялось противозаконным деянием, что никак не задевало интересов малочисленных квебекцев с их 30-гектарными наделами, зато поставило преграду экспансии американских скваттеров. В-третьих, британские власти обязались уважать обычаи и интересы индейских племен.

Уступки «канадьенам» были сделаны вовремя. Население долины Святого Лаврентия не восстало. Парадоксально, но факт — недавно завоеванный англичанами Квебек остался опорой Британской империи. Зато Квебекский акт в сущности приблизил Американскую революцию. В том же 1774 г. в долине Огайо вспыхнули новые бои — теперь уже между англоязычными колонистами и британскими солдатами, а в следующем году 13 колоний восстали, объявив себя независимыми республиками-штатами. Американцы уверяли, что борются за свободу и самоопределение всех народов. Но еще не порвав до конца с Британией, не имея Декларации независимости, восставшие в сентябре 1775 г. направили несколько отрядов в пределы Квебека, которые захватили Тайкондерогу и форты у озера Шамплейн. Это был впечатляющий пример экспорта революции: если в стране нет революции — ее следует принести на штыках.

Американцы во главе с двумя самозванными полководцами — Ричардом Монтгомери и Бенедиктом Арнольдом — в ноябре без боя захватили Монреаль, а еще через месяц подошли к стенам Квебека. Пока волонтеры добросовестно платили за продовольствие и кров, их дела шли неплохо. Казалось, британскому флагу не суждено было развеваться над долиной Святого Лаврентия. Но вопреки расчетам американцев к ним мало кто присоединился.

Призывы восстать против «тирана Георга III» не нашли массовой поддержки. Франкоквебекцы-католики опасались, и не без оснований, притеснений со стороны американцев-протестантов. Их не воодушевлял непонятный лозунг свободы предпринимательства, плохо сочетавшийся с их устоявшимся жизненным укладом и католической этикой, которая делает упор не на материальном успехе, а на чистоте души. Епископ квебекский призвал единоверцев не поддерживать американцев. Когда у революционных интервентов кончились деньги, крестьяне отказались снабжать их продовольствием. Реквизиции же вызвали ожесточение местного населения.

Генерал-губернатор Гай Карлтон был бравым воином-профессионалом. Правда, поначалу он допустил политический просчет — положился на лояльность «канадьенов» и ждал их активной борьбы с американцами. Но этого не произошло. Вследствие тактических промахов англичан американцы успели отрезать Карлтона с небольшим отрядом от квебекской крепости. Но он вышел из положения. Переодевшись фермером, губернатор пробрался в Квебек-Сити. Он позволил неприятелю по бездорожью в морозы идти на север, а сам, не ввязываясь в мелкие бои, спешно стянул наличные войска в крепость. Силы англичан были невелики, но хорошо снабжены и дисциплинированы. Как и в 1760 г., у них было больше артиллерии. Со стороны моря и реки Святого Лаврентия их поддерживала эскадра. У американцев же кораблей не было.

Монтгомери в ночь на 1 января 1776 г. ввязался в авантюру — бросил нестройные изголодавшиеся отряды (не более 2 тыс. человек) на штурм. Это была пятая по счету и последняя попытка захвата Квебека неприятельской армией. Сильная метель затруднила действия наступающих и существенно помогла оборонявшимся. Бой завершился победой Карлтона. Монтгомери и многие его офицеры погибли. Англичане взяли в плен свыше 400 человек.

Правда, другой экспортер революции — Арнольд вплоть до апреля продолжал осаждать крепость. Но когда море очистилось ото льда, Карлтон вызвал из Галифакса подкрепление. После прибытия эскадры Арнольд без боя с остатками деморализованных войск поспешно отступил на юг до самой границы. Войско Карлтона в мае вступило в Монреаль и Тайкондерогу. После этих событий американцы несколько десятилетий не пытались овладеть Канадой. Карлтона позже упрекали в отказе от преследования противника. Но губернатор вряд ли имел такую возможность.

Победителю в Квебекском сражении пришлось пожинать плоды предшествующей политики Лондона в Новой Шотландии — там вспыхнуло восстание против британского владычества. Против восставших пришлось двинуть часть сухопутных войск и военные корабли. Борьба в сухопутной части Новой Шотландии длилась до лета 1777 г. Рейды же новошотландских каперов против британских торговцев продолжались до конца Американской войны. Квебек и Нью-Брансуик не поддержали восставших. Их население, особенно «канадьены», в целом осталось наблюдателем событий, но не участником. Политика Мюррея и Карлтона дала плоды, нужные метрополии. Новая Шотландия осталась единственной частью Канады, принявшей участие в Американской революции. Новошотландцы получили курьезное прозвище «янки его величества». Восстание новошотландцев повлияло на общий ход Американской войны, затруднив положение англичан.

Подавив сопротивление в Новой Шотландии и используя Квебек в качестве базы, британское командование в конце 1777 г. забрало у Карлтона почти все воинские подразделения и двинуло их на Массачусетс и Пенсильванию. Но время было упущено, и победоносно начатый у озера Шамплейн поход завершился капитуляцией англичан в известном сражении при Саратоге.

Английский генерал Джон Бургойн пренебрег опытом Уолфа и Карлтона и поступил подобно Монкальму и Монтгомери. С 10-тысячным войском, состоявшим главным образом из немецких наемников и индейцев, он форсированным маршем двигался среди лесов и болот, не ведя разведки, а обнаружив сильного противника (18 тыс. человек) — опрометчиво атаковал его. Противостоявшие же ему американские командиры использовали опыт действий оборонительных и партизанских действий «канадьенов», которые ранее не раз одерживали над ними победу.

После Саратоги долину Святого Лаврентия прикрывали крайне малочисленные британские гарнизоны, но нового американского вторжения не последовало. Джордж Вашингтон отклонил подобные предложения французов, приславших эскадру в Бостон и настаивавших на необходимости возвращения Канады. Разгром Монтгомери и Арнольда надолго отбил у американцев охоту к военным экспедициям на север.

Во второй половине Американской войны британское правительство направило победоносного Карлтона в Нью-Йорк, рассчитывая на перелом в военных действиях. Однако Карлтон не мог творить чудес. Его войска, правда, удерживали Нью-Йорк до 1782 г., позволив эвакуироваться оттуда многим приверженцам британской короны, но большего не добились.

По Парижскому миру 1783 г. Британская империя утратила 13 колоний, но сохранила Квебек, Новую Шотландию, Остров Принца Эдуарда и Нью-Брансуик. Торговля с американцами запрещалась. Были подтверждены права Компании Гудзонова залива. Точные границы определены не были, что позже породило ряд территориальных конфликтов.

Население Квебека и Нью-Брансуика стало увеличиваться. По условиям мира, из Штатов были изгнаны все противники революции (с семьями — около 100 тыс. человек), прозванные лоялистами. Около половины из них — с разрешения Лондона и по совету генерала Карлтона — направилось в британские колонии. В том числе в Квебек приехало свыше 10 тыс. человек, в Новую Шотландию — свыше 20 тыс., в Нью-Брансуик — почти 10 тыс. Это были главным образом плантаторы, купцы, юристы, священники. Впервые в пределы нынешней Канады прибыли тысячи политических беженцев. Многие из них были разорены. Английские колониальные власти оказали им финансовую помощь и выделили большие земельные наделы, но не в частную собственность, а по принципу феодального держания. Кроме того, лоялисты не получили свободы передвижения, к которой привыкли в американских колониях. Колониальные власти расселяли их только на границе со Штатами, не позволяя продвигаться в глубь страны. В огромной и малонаселенной Канаде появился земельный вопрос.

Результатом стало напряженное положение во всех пяти колониях, кроме Острова Принца Эдуарда. Многие лоялисты обратились с жалобами в британский парламент, другие — напрямую к Георгу III. Они отказывались платить налоги. Появилась опасность объединения лоялистов с «канадьенами».

Тогда Лондон в 1791 г. издал Конституционный акт. Пять колоний переименовывались в Британскую Северную Америку во главе с генерал-губернатором. Каждая колония получила губернатора, двухпалатный законосовещательный орган, отдельную избирательную систему и систему судов. Квебек при этом делился на две провинции — Верхнюю и Нижнюю Канаду с границей по реке Оттава. В Верхней Канаде и на Острове Принца Эдуарда, где англоязычных лоялистов были большинство, была возведена в принцип раздача земель губернатором и ассамблеей в бесплатное пользование. В Верхней (франкоязычной) Канаде этот принцип вводился, но на необязательной основе. В долине реки Святого Лаврентия сохранялась сеньориальная система, основанная на феодальном праве. Треть всех свободных земель резервировалась за короной и англиканской церковью. В Нижней Канаде сохранялись права католической церкви. Однако в обеих Канадах закреплялось привилегированное положение англиканской церкви.

Акт 1791 г. был шагом вперед в политико-правовом и экономическом развитии пяти (теперь — шести) колоний. Система управления колониями стала единообразной. Вводились цензовое избирательное право и выборы. Перед сельским хозяйством части колоний был открыт путь к беспрепятственному развитию товарно-денежных отношений. Гарантировалась неприкосновенность французского гражданского права. Многие из этих уступок были сделаны под влиянием Американской революции.

Но уступки эти были весьма недостаточными. Создание Британской Северной Америки оставалось номинальным — шесть колоний продолжало существовать независимо друг от друга. Созданные в них колониальные законосовещательные ассамблеи властью не обладали. Основную часть властных полномочий сохраняли колониальные губернаторы и поставленный над ними генерал-губернатор. Все еще не было свободы предпринимательства и большинства политических свобод. Выделение огромного фонда коронных и церковных земель немедленно создало благодатную почву для фаворитизма. В Северную Америку механически переносился чуждый ей статус государственной англиканской церкви, которая пользовалась значительными привилегиями. Генерал-губернаторами и губернаторами могли быть лишь англичане, так узаконивалось повсеместное применение английского языка в качестве официального.

Издавая Конституционный акт, правящие круги метрополии воспользовались раздробленностью местных интересов, консерватизмом лоялистов и «канадьенов», рознью между жившими в колониях католиками, протестантами и англиканцами.

В 1794 г. под влиянием дипломатов Французской республики в долине Святого Лаврентия произошли антиколониальные волнения, но они не стали массовыми и не были поддержаны лоялистами. Верхняя Канада сохраняла спокойствие. Пользуясь этим, власти Нижней Канады подавили волнения без применения военной силы.

Под сенью британских колониальных властей в обеих Канадах вскоре образовалась торгово-землевладельческая олигархия, тесно спаянная с чиновничеством и офицерством. Олигархия стала вернейшей опорой колониального владычества. В Верхней Канаде народ окрестил ее «семейной кликой», в Нижней — «дворцовой гвардией».

Конец XVIII столетия ознаменовался началом иммиграции с Британских островов. В Британскую Северную Америку стали прибывать разорившиеся фермеры, не выдержавшие конкуренции с земельными магнатами, ремесленники, лишавшиеся заработка в ходе Промышленной революции . Появились даже выходцы из состоятельных семей, вытесняемые с родины неумолимым правом майората. Переселенцы были главным образом шотландского и ирландского происхождения, собственно англичан среди них было немного.

Иммиграционных программ тогда не было. Но правящие круги Соединенного Королевства, видя в массовом отъезде обездоленных в колонию средство предупреждения политических волнений в метрополии, не чинило им препятствий. Судовладельцы нередко первозили иммигрантов через океан по сниженным ценам или в кредит.

Становившаяся все более многочисленной иммиграция из Британии постепенно меняла национальный и религиозный состав населения. Во всей Британской Северной Америке начала увеличиваться доля англоязычных протестантов за счет старожилов — франкоязычных католиков. Ведь франкоквебекцы после 1763 г. перестали получать какое бы то ни было пополнение из своей бывшей метрополии. (Эмигранты из Франции с тех пор отправлялись в Европу, Вест-Индию, даже в Сенегал, но крайне редко — в Квебек.)

Если до Американской войны в шесть колоний на постоянное жительство прибыло с Британских островов не более 5 тыс. человек, то за 60 лет после нее — около 600 тысяч. К середине XIX в. доля англоязычных в общей численности населения возросла с 4% в 1763 г. до 14 в 1791-м и до 50% в 1850 г. Из большинства населения «канадьены» превратились в меньшинство. А удельный вес индейцев стал совсем низким.

Вновь прибывшие не могли занять в колониальном обществе одной и той же социальной ниши. Например, бедняки из Ирландии с ее крайне низким уровнем жизни в Квебеке становились главным образом землекопами, лесорубами, матросами. Шотландские горцы, осевшие в основном вокруг Галифакса и на Кейп-Бретоне, осваивали сельское хозяйство, рыболовство и угольные копи. А англичане, равнинные шотландцы и американские лоялисты устремились преимущественно в города, где способствовали созданию городской экономики, которой ранее практически не было, и, естественно, заняли в ней господствующие позиции.

Собственно говоря, и города четырех колоний стали по-настоящему развиваться только с прибытием тысяч англоязычных иммигрантов, которые принесли с собой британский практицизм, деловитость и первоначальные капиталы. Опережающими темпами стали развиваться Галифакс и Монреаль. Английские переселенцы основали целый ряд новых городов — Йорк (Торонто), Кингстон, Гамильтон, Байтаун и т. д.

С тех пор в финансах, промышленности и сфере услуг Квебек-Сити, Монреаля, Торонто и Галифакса свыше 100 лет тон задавали англо-шотландские предпринимательские династии Берингов, Огилви, Портеусов, Эллиотов и др. Так, Мактавиши и Ричардсоны установили контроль над пушной торговлей, Итоны — над оптовой торговлей продовольствием, Алланы, Беринги, Макнабы и Эбботы — над большинством банков, Макмилланы, Макмастеры, Синклеры, Стэнфилды, Уэстоны и Фергюсоны — над промышленным сектором, Коупы, Маккарти, Огилви и Портеусы — над юридическим, а Дугласы, Маклины и Макклеланды закрепились в книгопечатании и газетном деле.

В колониях все шире распространялись англоязычные названия сел, городов, рек, графств, избирательных округов и т. д. В подражание метрополии появились Брентфорд, Кембридж, Кент, Нью-Вестминстер, Нью-Глазго, Питерборо, Ричмонд, Садбери, Селкирк, Уэстморленд, Шарлоттаун, Эбботсфорд, Эссекс, реки Дон и Трент. В Верхней Канаде англоязычные переселенцы назвали одну из рек Темзой и основали на ее берегу город Лондон. У британской столицы появился двойник.

Увековечены были служившие британской короне путешественники, полководцы и администраторы — Ванкувер, Дандас, Карлтон, Нельсон, Нэпир, Симкоу Томпсон, Шербрук. Однако почти все прежние франкоязычные географические названия — Жонкьер, Лак-Сен-Жан, Ришелье, Сорель, Талон и др. — сохранялись.

С продвижением исследователей и колонизаторов на северо-запад англо- и франкоканадцы сохраняли индейские названия. Так на карте появились Атабаска, Ветаскивин, Виннипег, Калгари, Карибу, Манитоба, Онтарио, Саскачеван, Спадайна, Уоскана, Шикутими, Юкон.

Появились и комбинированные названия, основанные на смеси нескольких языков. Жители Нижней Канады при наименовании одного из северных поселков объединили слова «норд» (север) со второй половиной слова «Канада». На карте появилась Норанда — в переводе что-то вроде Североканадска.

Иммиграция с Британских островов повлекла за собой важные изменения в экономической структуре Канады. С прекращением англо-французских и англо-американских войн значительно увеличились масштабы морского и океанского рыболовства, особенно у берегов Ньюфаундленда. Бурная индустриализация Англии и Шотландии повысила спрос на хлеб и тем самым вызвала к жизни становление зернового хозяйства сначала в Нижней, а затем в Верхней Канаде. В 30—40-х годах XIX в. канадское зерно впервые стало поступать на внешние рынки. Экспортом его занялись англоканадские купцы из Квебек-Сити и Галифакса. Отныне Британская Северная Америка прочно перешла на самообеспечение хлебом, овсом, ячменем, а затем и мясом. Колониальное хозяйство шаг за шагом становилось многоотраслевым.

Торговля мехами и рыболовство сохранились, но постепенно стали утрачивать былое значение. Прежняя «пушная экономика» медленно вытеснялась «зерновой экономикой» и «лесной экономикой».

Парусный деревянный флот Британской империи предъявлял внушительный спрос на канадскую древесину. В Новой Шотландии и в Нижней Канаде, богатых высококачественным лесом, в том числе сосной, дубом, орехом, с успехом развивались кораблестроение и мебельная промышленность.

Первая половина XIX столетия стала временем преуспеяния Новой Шотландии и Нью-Брансуика. Эти небольшие прибрежные колонии были тогда фасадом Британской Северной Америки. Они словно магнитом притягивали переселенцев и капиталы из Европы.

По общим темпам развития к двум Атлантическим провинциям неуклонно подтягивалась Верхняя Канада, население которой в 1800—1835 гг. возросло очень заметно — с 50 до более чем 300 тыс. душ. В Верхней Канаде Торонто и Кингстон на глазах одного поколения из захолустных поселков превратились в заметные города. В Верхней Канаде зародились металлургия, металлообработка, развивались пищевая промышленность и сфера услуг.

Английская иммиграция повлекла за собой и общее оживление культурной жизни колоний.

Англичане положили начало издательскому делу. В 1778 г. они основали первую канадскую ежедневную газету «Монреал газетт» просуществовавшую 200 лет. В начале XIX в. стали выходить еженедельные и ежемесячные литературные и общественно-политические вестники и журналы. Первоначально они были только англоязычными. Однако в 1806 г. был основан и франкоязычный вестник — «Ле Канадьен».

При британском колониальном владычестве появился театр. Его зачинателями стали жители Галифакса, сочинившие и сыгравшие в 1774 г. романтическую пьесу «Акадиус, или любовь в тишине». В 1824 г. в Монреале открылся первый канадский профессиональный театр.

В англоязычных колониях вскоре встал вопрос о высшем образовании. Первая попытка такого рода была предпринята в 1789 г. в Новой Шотландии, где под покровительством англиканской церкви на общественные пожертвования был открыт Королевский универсальный колледж — прообраз университета. В 1827 г. крупный делец Томас Макгилл основал в Монреале университет, названный в его честь. Макгильскому университету суждено было надолго стать крупнейшим англоязычным высшим учебным заведением Канады.

В целом же Нижняя Канада все более отставала в своем духовном и хозяйственном развитии от Верхней. На экономический динамизм британцев и на их воинствующий протестантизм «канадьены» отвечали еще большей привязанностью к традиционному образу жизни и католичеству. Негласным девизом франко-квебекского общества стало: «В Квебеке ничто не должно умереть и ничто не должно измениться». Особенно рельефно данный постулат отразился в написанном несколько позже — в начале XX в. — романе погибшего в дорожной катастрофе писателя Луи Эмона (1880—1913) «Мария Шапделен». (Небольшая книга Эмона так убедительно раскрыла особенности закостеневшего сельского и религиозного массового сознания франкоязычной Канады, что в считанные годы стала классикой. Она выдержала массу изданий на нескольких языках. Впоследствии ее несколько раз экранизировали.)

Главными общественными фигурами Нижней Канады (кроме Монреаля) оставались католический священник и сеньор.

В то время как англоканадцы основывали шахты и страховые общества, верфи и торговые фирмы, франкоканадцы строили кафедральные соборы и в 1844 г. организовали религиозно-национальное Общество Святого Иоанна Крестителя, который считается их покровителем. В Общество вступили десятки тысяч человек. В нем считали — и до сих пор считают — необходимым состоять многие члены квебекской церковной иерархии и политической элиты.

По-прежнему мало кто из франкоканадских трудящихся стремился получить среднее и тем более высшее образование, стать предпринимателем, управленцем или ученым. Бедность и привычка к самоограничению были слишком сильными. Многие «канадьены» подрабатывали на лесопильных заводах или бумажных фабриках Квебека и двух соседних американских штатов — Вермонта и Мэна. Но очень немногие перебирались на постоянное жительство в города. Доля горожан среди франкоканадцев (10—12%) не росла вплоть до первой трети XX века.

Уделом малочисленных, малограмотных и неквалифицированных франкоквебекцев-горожан — и это закономерно оставался труд чернорабочих, землекопов, домашней прислуги. Наиболее честолюбивые и состоятельные «канадьены» избирали профессии священников, нотариусов, судей, журналистов, но не бизнесменов или менеджеров. Почти никто не стремился стать офицером.

Ответом франкоквебекцев на британскую иммиграцию стал «реванш в люльках». По призыву духовенства «канадьены» сохраняли традиции ранних браков и патриархальных многодетных семей. Их женам приходилось рожать по 10—12, а иногда по 15— 20 раз. Поэтому, несмотря на достаточно высокую детскую смертность, Нижняя Канада сохраняла огромный естественный прирост населения.

Смешанные браки между тем по-прежнему запрещались старинным, замешанным на неприязни к чужакам обычаем (исключение делали только для ирландских католиков и индейцев). Несмотря на подобные ограничения, численность населения провинции возросла к 1835 г. весьма значительно — с 75 до 600 тыс. душ, т. е. почти в 8 раз.

Список литературы

1. Данилов С.Ю. История Канады; М.: Издательство "Весь Мир", 2006