Нерон. Жизнь и судьба

Факультет иностранных языков

РЕФЕРАТ

По Античной
литературе

ТЕМА:

Нерон
в изображении Тацита и Светония

Выполнил:
Ряховский Николай

Группа
№106

Москва
1999 г.

Содержание

Детство и
становление характера....................... 2

Убийство матери................................................... 4

Нерон и любовь..................................................... 6

Нерон и искусство................................................ 7

Великий пожар в Риме......................................... 9

Дворец Нерона..................................................... 10

Восстание против Нерона  и его смерть........... 11

Заключение......................................................... 15

Список использованной литературы:................ 17

Детство
и становление характера

Луций
Доминиций Агенобарб, будущий Нейрон, родился в Анции (город в центральной
Италии) 15 декабря 37 года во время правления Гая Калигулы. Светоний заявляет,
что «Нерон родился точно с восходом солнца и таким образом был отмечен его
лучами». Молодой Луций узнает детство несчастливое и безутешное. Он потомок
очень древней и известной фамилии, его отец Гней Доминиций Агенобарб, ближайший
родственник Юлиев–Клавдиев, имел большое значение в сенате и при дворе. Мать
Луция Агриппина-младшая была дочерью Германика, племянника и приёмного сына императора
Тиберия. Нерону еще не исполнилось и двух лет, как его мать стала участницей
заговора, направленного против Гая Калигулы. 27 октября 39 года заговор был
раскрыт и заговорщики казнены. Агриппину сослали, а все владения конфисковали.
Разлученный с матерью, Луций, едва научившийся ходить, был принят в дом тетки
Доминиции Лепиды, сестры отца, где он жил до двух лет. В 40 году, умирает его
отец, Луцию нет и трех лет. После смерти Калигулы и восшествие на престол
Клавдия, брата Германика, мать возвращается из ссылки. Нежности, в которой так нуждался, молодой
Нерон не нашел и среди своих воспитателей. Единственными, кто по-настоящему
занимался им и выражал свою привязанность, были его кормилицы. Ложь станет для
него средством избежать наказания у своих воспитателей и добиться от своих
близких хоть немного нежности. Его эмоциональная неудовлетворенность,
подавленность, едва сдерживаемая агрессивность воспитали двуличие, усиленное
недоверие и хитрость. Чтобы спрятать свои настоящие чувства он становится
скрытным, неискренним и фальшивым. Династические интриги, жадность и жестокость
тех, кто вращается вокруг маленького мальчика, способствуют укреплению
ненависти. К семи годам он уже сложившийся эгоист. Нерону–подростку будет
льстить его окружение. Он дает безудержную волю своим капризам. Только мать
могла остановить его. Этот контраст между ребёнком, лишенным нежности и
подростком, которому льстят и заискивающе улыбаются, лишь усугубит его
психиатрическую неуравновешенность. Характер у него был трусливый и любящий удовольствия,
постоянно испытывающий тревогу, одержимый манией величия. Античные авторы
представляют его несчастным, слабым, часто терпящим неудачи. Так «варварство»
его натуры, пользуясь выражением Светония, который посвящает жестокости Нерона
значительное место в его биографии, вовсе не мешает этому человеку «со скрытыми
пороками» испытывать моменты настоящей эйфории. Список его пороков,
составленный Светонием, представляет человека, жаждущего удовольствий,
чувственную натуру, экспансивную и рассеянную. Он испытывал удовольствие от
прогулок по улицам Рима, ему нравилось вламываться в лавочки и магазинчики,
разворотив там всё и опустошить их, ввязаться в драку, а лучше спровоцировать
её. Жизнь повелителя Рима была пронизана страхом. Страх, унаследованный от
отца, сомнительное окружение, бесконечный, непредвиденный, деспотичный произвол
сопровождали его. Страх, который жил в нем с раннего детства, убил чувство
жалости, свойственное ему в начале правления, обострил хитрость ума и уничтожил
последние угрызения совести. Подводя итог этой главе, я должен суммировать
выложенные мною факты. В начале своей жизни будущий Нерон пал жертвой
неправильного воспитания, психологические напасти, которые обрушивались на
голову молодого мальчика –  сделали свое дело – воспитали эгоиста. «Что
посеешь, то пожмешь». Конечно, нельзя полностью списывать ту звериную
жестокость и наглое лицемерие, с которыми, Нерон не расставался на протяжении
всей своей жизни но, безусловно фактор воспитания в этом играет главенствующую
роль.

Убийство матери

Молодой
человек получает трон благодаря заговору, организованному его матерью. Нерон
становиться старшим сыном Клавдия, после чего как утверждают Тацит и Светоний –
Агриппина отравила своего мужа.

Влияние
Агриппины на общество было столь внушительным, что Нерон любыми путями пытался
его ослабить. Весной 59 года он принимает окончательное решение избавится от
той, что всегда досаждала ему, после нескольких неудачных попыток убийства
(неудачные отравления, потолок, который должен был рухнуть на императрицу)
Нерон приказывает моряку Аникету убить его мать.

Нерон, сделал вид, что гибель матери повергла его в
скорбь. От своего имени он направил послание римскому сенату, в котором обвинял
мать в попытке захвата власти и в покушении на его жизнь, и заявлял при этом,
что она сама покончила с собой. Текст этого позорного документа сочинил для
Нерона его наставник Сенека.

Тацит пишет:

«Косвенно высказав порицание
временам Клавдия, вину за всё творившееся в его правление безобразия Нерон
возложил на свою мать, утверждая, что её смерть послужит к благу народа. Более
того, он поведал и о злосчастном происшествии на корабле. Но нашелся ли хоть
кто-нибудь столь тупоумный, чтобы поверить, что оно было случайным? Или что
женщиной, пережившей кораблекрушение, был послан к Нерону с оружием
убийца-одиночка, чтобы пробиться сквозь вооруженные отряды и императорский
флот? Вот почему неприязненные толки возбуждал уже не Нерон, – ведь для его
бесчеловечности не хватало слов осуждения, – а сочинивший это послание и
вложивший в него утверждения подобного рода Сенека». (Тацит, Анн., XIV, 11)

Очень скоро, и довольно долго, в течение нескольких месяцев,
Нерон будет терзаться мучительными угрызениями совести. Он сам признавался, что
его преследует призрак матери. В глазах народа Нерон с «заговором» выглядел
довольно смешно, и чтобы побыстрей покончить с дурными настроениями в народе
ему пришлось швырять деньги, облагодетельствуя толпу.

Вернувшись в Рим, Нерон «гордый одержанной победой и
всеобщей рабской угодливостью, безудержно предался всем заложенным в нем
страстям, которые до того времени если не подавляло, то до известной степени
сдерживало хоть какое-то уважение к матери». (Тацит, Анн.,XIV,13)

Так, с 59 года Нерон вступил на путь самого
разнузданного произвола, который закономерно привел его к гибели и к падению
всего дома Юлиев-Клавдиев, бывших властителями Рима почти в течение ста лет.

Если в начале своего правления Нерон еще как-то считался с
общественным мнением, то в последствии он его полностью игнорировал.

Нерон и любовь

В любовной
жизни Нерон стремился к плотским, совершенно лишенным изысканности
наслаждениям. Трижды женатый, он имел много любовниц. А из трех своих жен любил
только Поппею, вторую жену. Среди легенд, есть одна, касающаяся
кровосмесительной связи с матерью Агриппиной. В 62 году Нерон навлек на себя
всеобщую ненависть расправой со своей первой женой добродетельной Октавией,
дочерью Клавдия и Мессалины. Октавия, пользовавшаяся большой любовью народа,
была обвинена в прелюбодеянии, выслана из Рима и убита.

Женой Нерона стала соперница Октавии Поппея Сабина, у
которой было все, кроме честной души. Красивая, развратная, жестокая и
лицемерная – она была под стать Нерону, который безумно любил её, однако через
три года в припадке гнева он случайно убил её, ударив ногой. Нерон не
ограничивал свои любовные связи только с женщинами. Любовь к юношам довела его
до того, что однажды он изнасиловал юношу по имени Авл Плавтий, известен также
и свадебный обряд с мальчиком Спором, которого он сделал евнухом, и который по
слухам был похож на Поппею, уже умершую до заключения этого странного брака.
Нерон справил с ним свадьбу, как положено по обряду.

Нерон и искусство

Несмотря на
всю экстравагантность, Нерон, хотя и обладал натурой звероподобной проявлял
большую склонность к искусству, познания он черпал у других, но стремился также
оставить свой след. Тацит подчеркивает, что  «с ранних лет он использовал
живость своего ума в направлении: вырезать,
гравировать, рисовать, петь, приручать и объезжать лошадей. Иногда он сочинял и
читал свои стихи, что свидетельствует о его культуре». Нерон проявлял
определенный интерес к наукам о природе с целью её сохранения – предпринимал
поездки за пределы империи для изучения окружающей среды, и к философии, в
основном стоиков в числе которых был Сенека. Он любил разговоры с мудрецами,
чтобы тренировать свой ум и оттачивать остроту реакции. Особенно увлекался
Нерон пением и игрой на кифаре, хотя голос у него был сиплый и слабый, его
неудержимо влекло в театр, на публику. Это был император, для которого лавка
актера была желаннее, чем власть. Об успехе на публике он заботился больше, чем
о сохранении своей власти. Нерон
жаждал выступать перед публикой. Это было неслыханным делом, ибо к театру
римляне относились с презрением. Впервые Нерон осмелился выступить перед
публикой в Неаполе. Именно в это время случилось землетрясение, по одним
сообщениям, театр пошатнуло, но Нерона это не остановило, и он допел до конца,
по другим театр рухнул после представления, когда зрителей в нем уже не
осталось. (Свет., Нер.,20; Тацит, Анн.,XV, 34)

Желая больше всего на свете выступить в Риме, Нерон
учредил особые игры раз в пять лет, на которых актеры будут состязаться в
пении, а жюри определит победителя. Нерон хотел быть соискателем наравне с
другими актерами. Об этом неслыханном в римской истории факте Тацит повествует
так:

«Еще до того как начались пятилетние состязания, сенат
предотвратить всенародный позор, предложил Нерону награду за пение и в
добавление к ней венок победителя в красноречии, что избавило бы его от
бесчестия, сопряженного с выступлением на театральных подмостках.

Но Нерон, ответив, что ему не нужны ни поблажки, ни
поддержка сената и что, состязаясь на равных правах со своими соперниками, он
добьется заслуженной славы по нелицеприятному приговору судей, сначала
выступает перед публикой с декламацией стихов, затем по требованию толпы,
настаивавшей, чтобы он показал все свои дарования, он снова выходит на сцену,
строго соблюдая все принятые у кифаредов правила: не присаживаться для отдыха,
не утирать пота ничем кроме одежды, в которую облачен, не допускать выделения
изо рта и носа. В заключение, преклонив колено, он жестом руки выразил свое
глубочайшее уважение к зрителям, после чего, делая вид, что волнуется, застыл в
ожидании решения судей.

Римская чернь, привыкшая реагировать на понравившиеся ей
жесты актеров, разразилась ритмичными возгласами восторга и рукоплесканиями.
Можно было подумать, что она была охвачена ликованием, впрочем, эти люди,
равнодушные к общественному бесчестию, пожалуй, и в самом деле искренне
ликовали.

Но людям, приехавшим из далеких городов Италии, которая все
еще оставалась суровой и хранила древние нравы, людям, непривычным к царившей в
Риме разнузданности, было трудно взирать спокойно на то, что творилось вокруг.
Не справлялись они и с постыдной обязанностью хлопать в ладоши, их неумелые
руки быстро уставали, они сбивали с ритма более ловких и опытных и часто на них
обрушивали удары преторианцы, расставленные между рядами для того, чтобы не
было ни одного мгновения заполненного нестройными криками или праздным
молчанием.

Известно, что многие всадники, пробираясь через тесные входы
среди напиравшей толпы, были задавлены, а других, которым пришлось просидеть в
театре весь день и ночь постигли губительные болезни.

Но еще опаснее было совсем не присутствовать на этом
представлении, так как множество соглядатаев явно, а еще большое их число –
тайно запоминали имена и лица входящих, их дружественное и недружественное
настроение. По их донесениям мелкий люд немедленно осуждали на казни, а людей
знатных впоследствии настигала затаенная на первых порах ненависть императора».
(Тацит, Анн., XVI, 4–5)

Великий пожар в Риме

В 64 году на Рим
обрушилось страшное бедствие: вспыхнул грандиозный пожар, который бушевал
девять дней. Значительная часть города выгорела полностью.

Самое странное, что нашлись люди, которые мешали тушить
пожар, а были и такие, которые, как пишет Тацит, «открыто кидали в еще
нетронутые огнем дома горящие факелы, крича, что они выполняют приказ, либо для
того, чтобы беспрепятственно грабить, либо в самом деле по чужой воле». (Тацит, Анн., XV, 38)

В народе поползли слухи, обвиняющие Нерона в поджоге
Рима, якобы для того, чтобы на месте старого города построить новый и назвать
его своим именем.

«И вот Нерон, чтобы побороть слухи, приискал виноватых и
предал изощренным казням тех, кто своими мерзостями навлек на себя всеобщую
ненависть и кого толпа называет христианами». (Тацит, Анн., XV,
44)

Нерон, который несся по жизни без руля и без ветрил, совсем
не заботился об управлении государством. Он вел себя так, будто весь мир
существует для его личного удовольствия. Жизнь его до краев была наполнена
разгулом, развратом, расточительством и разнузданной жестокостью. Казалось,
Нерон поставил перед собой цель полностью истощить великий Рим, который был
колоссально богатым государством.

Дворец Нерона

«Денежные
поборы опустошили Италию, разорили провинции, союзные народы и государства,
именуемые свободными. Добыча была взята и с богов, ибо храмы в Риме были ограблены, и у них отобрали золото». (Тацит, Анн., XV, 45)  Нерон однажды заявил: «Будем действовать так,
чтобы ни у кого ничего не осталось!» (Свет., Нер.,32)  

«Более всего Нерон был расточителен в постройках. От
Палатина до самого Эксквилина он выстроил дворец, назвав его сначала Проходным,
а потом после пожара и восстановления – Золотым. Вестибюль в нем был такой
высоты, что в нем стояла колоссальная статуя Нерона высотой в 120 футов (около
36 метров), площадь его была такова, что тройной портик по сторонам был по
милю, внутри был пруд подобный морю, окруженный строениями, подобными горам, а
затем поля пестреющими пашнями, пастбищами, лесами, и виноградниками, и на них
множество домашнего скота и диких зверей. В покоях же все было покрыто золотом,
украшено драгоценными камнями и перламутровыми раковинами, в обеденных залах
потолки были штучные, с поворотными плитами, чтобы рассыпать цветы, с
отверстиями, чтобы рассеивать ароматы. Главный зал был круглый и днем и ночью
вращался вслед небосводу. В банях текли соленые и серные воды. И когда такой
дворец был закончен и освящен, Нерон только и сказал ему в похвалу, что теперь,
наконец, он будет жить по-человечески». (Свет., Нер.,31) Таков дворец Нерона, сооруженный в
центре Рима.

Повествуя об этом кошмарном времени, Тацит пишет: «Рабское
долготерпение и потоки пролитой внутри страны крови угнетают душу и сковывают
её скорбью». (Тацит, Анн., XVI, 16)

Восстание против Нерона  и его смерть

Умопомрачительные безобразия Нерона в конце концов истощили
терпение римлян, и в 68 году против него поднялось восстание.

«Начало этому положила Галлия во главе с Юлием Виндексом,
который был пропретором этой провинции. Нерону уже
давно было предсказано астрологами, что рано или поздно он будет низвергнут,
тогда он и сказал свои известные слова: «Покормимся ремеслишком!» – чтобы этим
оправдать свои занятия кифареда.

О галльском восстании он узнал в Неаполе в тот день, в
который когда-то убил свою мать. Отнесся он к этому спокойно и беспечно: могло
даже показаться, что он обрадовался случаю разграбить богатейшие провинции по
праву войны. Он тут же отправился в гимнасий, с увлечением смотрел на
состязания борцов, за обедом пришли новые донесения, но он остался холоден и
лишь пригрозил, что худо придется мятежникам. И потом целых восемь дней он не
рассылал ни приказов, ни писем, ни распоряжений, предав все дело забвению.
Наконец, возмущенный все новыми оскорбительными эдиктами Виндекса, он отправил
сенату послание, призывая отомстить за него и за отечество, но сам не явился,
ссылаясь на болезнь горла. Больше всего он обиделся, что Виндекс обозвал его
дрянным кифаредом и назвал его не Нероном, Агенобарбом (рыжебородым).
Понуждаемый все новыми и новыми вестями, он наконец, в трепете пустился в Рим.
Когда же он узнал, что и Гальба с Испанией отложился от него, он рухнул и в
душевном изнеможении долго лежал как мертвый, не говоря ни слова, а когда
опомнился, то, разорвав одежду, колотя себя по голове, громко воскликнул, что
все уже кончено.

В самом начале восстания, говорят, Нерон лелеял замыслы
самые чудовищные, но вполне отвечающие его нраву. Всех правителей провинции и
военачальников он хотел убить как соучастников и единомышленников заговора,
всех изгнанников и всех живших в Риме галлов перерезать, галльские провинции
отдать на растерзание войскам, весь сенат извести ядом на пирах, столицу
поджечь, а на улицы выпустить диких зверей, чтобы труднее было спастись.
Отказавшись от этих замыслов – не столько от стыда, сколько из-за неуверенности
в успехе – и убедившись, что война неизбежна, он сместил обоих консулов раньше
срока и один занял их место, ссылаясь на пророчество, что Галлию может
завоевать только консул.

Готовясь к походу, Нерон прежде всего позаботился собрать
телеги для перевозки театральной утвари, а наложниц, сопровождающих его,
остричь по-мужски и вооружить секирами и щитами, как амазонок. Потом он объявил
воинский набор по городским трибам, но никто годный к службе, не явился. Тогда
он потребовал от хозяев известное число рабов и отобрал из челяди каждого
хозяина только самых лучших.

Между тем пришли вести, что взбунтовались и остальные
войска. Нерон, узнав об этом во время пира, изорвал донесение, опрокинул стол,
разбил об пол два любимых своих кубка и, взяв у Лукусты яд в золотом ларчике,
отправился в Сервилиевы сады. Самых надежных
вольноотпущенников он отправил в Остию готовить корабли, а сам стал упрашивать
преторианских трибунов и центурионов сопровождать его в бегстве.  Но те или
уклонились, или прямо отказались.

Дальнейшие размышления отложил он на следующий день. Но
среди ночи проснувшись, он увидел, что телохранители покинули его. Вскочив с
постели, он послал за друзьями, и ни от кого не получив ответа, сам пошел к их
покоям. Все двери были заперты, никто не отвечал, он вернулся в спальню –
оттуда уже разбежались и слуги, унесся даже простыни, похитив и ларчик с ядом.
Он бросился искать гладиатора Спикула или любого другого опытного убийцу, чтобы
от руки его смерть принять,– но никого не нашел. «Неужели нет у меня ни друга,
ни недруга?»–
воскликнул он и выбежал прочь, словно желая выбросится в Тибр.

Но первый порыв прошел, и он пожелал найти какое-нибудь
укромное местечко, чтобы собраться с мыслями. Вольноотпущенник Фаон предложил
ему свою усадьбу между Соляной и Номентанской дорогами, на четвертой миле от
Рима. Нерон, как был, босой, в одном тунике, накинув темный плащ, закутав
голову и прикрыв лицо платком, вскочил на коня, с ним было лишь четверо
спутников, среди них – Спор.

С первых же шагов удар землетрясения и вспышка молнии
бросили его в дрожь. Из ближнего лагеря до него долетали крики солдат, желавшей
ему гибели. Доскакав до поворота, Нерон и его спутники отпустили коней. Сквозь
кусты и терновник, по тропинке, проложенной через тростник, подстилая под ноги одежду, император с
трудом выбрался к задней стене виллы. Тот же Фаон посоветовал ему до поры
укрыться в яме, откуда брали песок, но он отказался идти живым под землю.
Ожидая, пока пророют тайный ход на виллу, он ладонью зачерпнул напиться воды из
какой-то лужи и произнес: «Вот напиток Нерона!» Плащ его был изорван о
терновник, он обобрал с него торчавшие колючки, а потом на четвереньках через
узкий выкопанный проход добрался до первой каморки и там бросился на постель,
на тощую подстилку, прикрытую старым плащом. Все со всех сторон умоляли его
скорее уйти от грозящего позора. Он велел снять с себя мерку  и по ней вырыть у
него на глазах могилу, собрать куски мрамора, какие найдутся, принести воды и
дров, чтобы управиться с трупом. При каждом приказании он всхлипывал и все
время повторял: «Какой великий артист погибает!»

Пока император медлил, Фаону скороход принес письмо,
выхватив письмо, Нерон прочитал, что сенат объявил его врагом и разыскивает,
чтобы казнить. В ужасе он схватил два кинжала, взятые с собой, попробовав
острие каждого, потом опять спрятал, оправдываясь, что роковой час еще не наступил.
То он уговаривал Спора начинать крик и плачь, то просил, чтобы кто-нибудь
примером помог ему встретить смерть, то бранил себя за нерешительность такими
словами: «Живу я гнусно, позорно – не к лицу Нерону, не к лицу – нужно быть
разумным в такое время –ну же, мужайся!»

Уже приближались всадники, которым было поручено
захватить его живым. Заслышав их Нерон в трепете выговорил:

« – Коней, стремительно скачущих, топот мне слух поражает.»
– И с помощью своего советника по прошениям, Эпафродита, вонзил себе в горло
меч. Он еще дышал, когда ворвался центурион, и зажав плащом рану сделал вид,
будто хочет ему помочь. Он только и мог ответить «Поздно!» –и: «Вот она,
верность!» – и с этими словами испустил дух.

  Нерон скончался на тридцать втором году жизни в тот самый
день (7 июня), в который когда-то погубил свою жену Октавию.» (Свет., Нер., 40-57)

В тот же самый день был провозглашен новый император –
Гальба из рода Сульпицев. Династия Юлиев-Клавдиев ушла в небытие.

заключение

  Таков был Нерон. После детства, лишенного
семейных привязанностей и материнской любви, в 17
лет он получил Империю. Он был свергнут и убит, едва достигнув тридцатилетнего
возраста. Он был молод, любил молодость и утонченность в искусстве. Он был
экстравагантным и экспансивным, посредственным актером, действительным или
вымышленным, уничтоженным без малейшего сожаления. Некоторые преступления
Нерона были бесполезными и отвратительными: убийство матери и Сенеки, его
старого учителя. Забавная комедия превратилась в трагедию.   

 Список использованной
литературы:

Корнелий Тацит, Анналы.

Светоний, Жизнь 12
цезарей.

Эжен Сизек, Нерон,
Ростов на Дону, 1998 год.

Е.В. Федорова,
Императорский Рим в лицах, Смоленск, 1998 год.