Политический портрет Иосифа Сталина

Министерство образования Российской Федерации.

Южно-уральский Государственный Университет.

РЕФЕРАТ

на тему:

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ПОРТРЕТ

ИОСИФА СТАЛИНА

Выполнил: Бекин Е. А.

гр. УИТС--126

Проверил: Абрамовских Л. Т.

Челябинск

2002

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ
3

1)
ДЕТСКИЕ И ЮНОШЕСКИЕ ГОДЫ СТАЛИНА
4

2)
ПЕРВЫЕ ШАГИ В ПОЛИТИКЕ СССР (ЛЕНИН И СТАЛИН)
6

3)
ФОРМИРОВАНИЕ СИСТЕМЫ ТОТАЛИТАРНОЙ БЮРОКРАТИИ
9

4)
ОШИБКИ И ПРОСЧЕТЫ В ВОЕННОЙ ПОЛИТИКЕ
14

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
29

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
32

ВВЕДЕНИЕ

Сталин... Какой вихрь противоречий возникает до сих пор, когда звучит это имя! Спор идет с такой страстью, будто обсуждается политик, активно действующий сегодня, а не ушедший из жизни почти 50 лет назад. Совершенно очевидно, что Сталин – одна из крупнейших фигур XX столетия. Но оценки его противоположны. Да и вряд ли можно сказать, что всё сделанное им уже достаточно полно, всесторонне и объективно проанализировано. Сейчас, когда проснулся невиданный интерес к подлинным страницам отечественной истории, общество оказалось буквально расколотым по вопросу оценки роли Сталина. Но если вдуматься, то не Сталин сейчас находится в фокусе исторического интереса. Просто Сталин символизирует всё то, что уценено историей. Культ Сталина - одного из более жестоких и своекорыстных диктаторов в истории человечества, и по сей день остается наименее проясненной для общественного сознания и понятой им безмерной трагедии, которой отмечен XX век. Свыше 30 лет был недоступен нашей широкой общественности доклад Н. С. Хрущева о культе личности Сталина, хотя с позиций сегодняшнего дня мы видим всю его ограниченность и недоговоренность, чрезмерную сосредоточенность на личности, а не на феномене сталинизма. Ставшие теперь известными нам факты, свидетельства, воспоминания, очень скудные пока документы многих потрясли, перевернули их сознание, вызвав мучительную переоценку того, что представлялось многим устоявшимся и непоколебимым. Страдания эти можно понять. Но ведь в основе их - не правда, сказанная сейчас, а ложь, что сеялась в прошлом. Жить на лжи невозможно. Эта древняя истина в наши дни обрела вовсе не абстрактное, а вполне конкретное, почти осязаемое наполнение. Часто звучат такие предостережения: "Подождем, пока откроются архивы - тогда узнаем всю правду". Но истина черпается не только из хранилищ документов. Кроме того, где гарантии, что Сталин и его подручные не уничтожили наиболее компрометировавшие документы. Основываясь на современных исторических исследованиях и романах, мы, в свою очередь, попытаемся создать объективную картину состояния общества в период правления Сталина и проанализировать его политический портрет.

1)ДЕТСКИЕ И ЮНОШЕСКИЕ ГОДЫ СТАЛИНА

Иосиф Виссарионович Сталин (настоящая фамилия - Джугашвили), родился в 1879 году в маленьком грузинском селе Гори, в семье сапожника. Личность, пожалуй, одна из самых загадочных и незаурядных в истории России, да и всего мира. Даже факт его рождения был окутан своеобразной тайной. Ходило множество легенд о происхождении Сталина. Одна из них пользовалась огромной популярностью и получила большое распространение: некоторые считали, что он был сыном очень красивой крестьянки и грузинского князя. И вполне естественно, что мальчик осознав свое двойственное положение, с юных лет проявил недовольство, стал бунтарем. Он был достоин большего, старался расправить крылья. Прошлое тяготило его. Покинув дом, он никогда не возвращался больше в семью, в родные места... Существовала также и другая, не менее популярная версия: отец его, дескать, не кто иной, как известный путешественник Пржевальский, бывавший в Гори в гостях у князя. Даже показывали портреты и уверяли, что Сталин и Пржевальский очень похожи, и не только лицом, но и фигурой, и осанкой... Во всех этих предположениях достоверно только одно: Иосиф Виссарионович не любил вспоминать о Гори, о своем детстве, а если говорил, то лишь о матери и никогда - об отце, который, судя по всему, в свою очередь относился к Иосифу очень холодно.

И все же, кто бы ни был его отцом, мальчик вырос умным, эрудированным человеком с аналитическим складом ума. Он был некрасив. Вот как описывает В. Успенский его внешность в книге "Тайный советник Вождя": " Передо мной стоял невысокий, плотного телосложения человек, лет под сорок, со смуглым усталым лицом, на котором заметно проступали рябинки. Лоб невысокий, даже узкий, обрезанный черной полоской коротко подстриженных волос. Несколько велик был нос, как у многих кавказских жителей. Показалось, что руки длинноваты и тяжеловаты по сравнению с туловищем. И малоподвижны, особенно - левая". Но все, кто когда-либо встречался со Сталиным, замечали его особенный взгляд.

Здороваясь, он пристально смотрел человеку в глаза, и таким пронизывающим был его взгляд, что казалось, Джугашвили мгновенно просвечивал человека, проникал в его сущность и понимал, кто перед ним стоит. Это не могло быть приятным и всегда вызывало раздражение у его собеседников. В 11 лет Иосиф поступил в духовное училище. Там он изучил русский язык, который навсегда остался для него чужим, и стал атеистом. Из низшей духовной школы молодой атеист перевелся, однако, в духовную семинарию в Тифлисе. Его первые политические мысли были ярко окрашены национальным романтизмом. Сосо усвоил себе конспиративную кличку Коба, по имени героя грузинского патриотического романа. Уже в те годы товарищи отмечали у Иосифа склонность находить у других только дурные стороны и с недоверием относиться к бескорыстным побуждениям. Он умел играть на чужих слабостях и сталкивать своих противников лбами. Кто пытался сопротивляться ему или хотя бы объяснить ему то, чего он не понимал, тот накликал на себя «беспощадную вражду». Коба хотел командовать другими. Окончив духовную школу в 20 лет, Коба считает себя революционером и марксистом. Он пишет прокламации на грузинском и плохом русском языках, работает в нелегальной типографии, объясняет в рабочих кружках тайну прибавочной стоимости, участвует в местных комитетах партии. Его революционный путь отмечен тайными переездами из одного кавказского города в другой, тюремными заключениями, ссылкой, побегами, новым коротким периодом нелегальной работы и новым арестом. После раскола между большевиками и меньшевиками в 1903 году, осторожный и медлительный Коба выжидает полтора года в стороне, но потом примыкает к большевикам. На Кавказе, где живы были еще традиции разбоя и кровавой мести, террористическая борьба нашла смелых исполнителей. Убивали губернаторов, полицейских, захватывали казенные деньги для революции. Про Сталина ходили слухи, что он принимал участие в террористических актах, но это не было доказано. Однако это не значит, что он стоял в стороне от террористической деятельности. Он действовал из-за кулис: подбирал людей, давал им санкцию партийного комитета, а сам своевременно отходил в сторону. Это более соответствовало его характеру.

Только в 1912 году Коба, доказавший в годы реакции свою твердость и верность партии, переводится с провинциальной арены на национальную. С этого времени кавказец усваивает русский псевдоним - Сталин, производя его от стали. В этот период это означало не столько личную характеристику, сколько характеристику направления.

2)ПЕРВЫЕ ШАГИ В ПОЛИТИКЕ СССР (ЛЕНИН И СТАЛИН)

Некоторые психологи изображают Сталина, как достаточно уравновешенного человека, на самом же деле он весь состоит из противоречий. Главное из них: несоответствие честолюбивой воли и ресурсов ума и таланта. Что характеризовало Ленина, - это гармония духовных сил: теоретическая мысль, практическая проницательность, сила воли, выдержка, - все это было связано в нем в одно активное целое. Он без усилий мобилизовал в один момент разные стороны своего духа. Умственные же способности Сталина будут измеряться какими-нибудь 10-20 %, если принять за единицу измерения Ленина. В свою очередь, в области интеллекта у Сталина новая диспропорция: чрезвычайное развитие практической проницательности и хитрости за счет способности обобщения и творческого воображения. Ненависть к сильным мира сего всегда была его главным двигателем как революционера, а не симпатия к угнетенным, которая так согревала и облагораживала человеческий облик Ленина. Честолюбие Сталина отравляло его отношение к выдающимся личностям мнительностью и завистливостью. В тюрьме он легче сходился с уголовными арестантами, чем с политическими. Грубость представляла органическое свойство Сталина. Но с течением времени он сделал из этого свойства сознательное орудие. Этот человек сумел пробиться на "самый верх" исключительно благодаря своей невиданной настойчивости, дару убеждения и хитрости. Жизнь воспитала его так, что он не останавливался не перед чем и ни на секунду не сомневался в правильности и безупречности своих действий. После неудачи в Польше, Ленин стал испытывать некоторое недовольство Сталиным, пристальнее приглядывался к нему.

После ряда сталинских неудач, образовалась та пропасть, которая со временем рассекла весь командный состав советских вооруженных сил: на одной стороне оказался Сталин с теми людьми, с которыми воевал, которым полностью верил, а на другой стороне все, или почти все остальные. В том числе, разумеется, Тухачевский и Гай, хорошо знавшие полководческий уровень Буденного и Ворошилова, и военно-политический уровень Сталина. " Лишними, опасными свидетелями были Гай и Тухачевский. Пройдет время и отольется им это тяжелым свинцом" ("Тайн. Совет. Вождя"). При всем том в апреле 1922 года, сразу после XI съезда партии, пленум ЦК избрал Иосифа Виссарионовича Генеральным секретарем РКП (б). А если выразиться точнее (как сказал Ленин в своем письме о Сталине), тот "стал" генсеком. Эту фразу Владимира Ильича нельзя опустить, так как сразу после "выборов" Сталина не было найдено никаких протоколов соответствующих заседаний, о том, кто голосовал "за", кто "против", и было ли голосование вообще. И хотя эта административная, в общем-то, должность не давала каких-то особых прав, она открывала путь к большой власти... От человека, который готовил вопросы для Политбюро, а потом контролировал осуществление решений, зависело многое. Да и не все текущие вопросы выносились на обсуждение, их можно было решать в рабочем порядке.

И Генеральный секретарь Сталин умело этим пользовался... Вскоре Ленин сильно заболел, и вышло специальное решение ЦК, запрещавшее нагружать его работой, волновать и даже читать ему газеты. Пожалуй, единственным человеком, которого Сталин ставил выше себя, и подчиняться которому не считал зазорным и оскорбительным, был Владимир Ильич. Лишь немногих Сталин ставил вровень с собой, всех остальных считал ниже. Чем больше укреплялся он у власти, тем заметнее это ощущалось, а потом он и вовсе воспарил... Однако Ленин был и оставался для него вождем и учителем, раз и навсегда признанным авторитетом.

Усугублявшаяся болезнь Ленина очень беспокоила Иосифа Виссарионовича, он заботился о том, чтобы создать для выздоровления все необходимые условия.

Кроме фактов заботы Сталина о Ленине, исключительно из почтения и уважения к вождю, нельзя сбрасывать со счетов предположение о том, что полное отключение Владимира Ильича от текущих дел в ту пору устраивало честолюбивого Джугашвили, не терпевшего контроля, советов, коллективных решений. Он вошел во вкус полновластного хозяйствования. И вдруг, неожиданно, ленинское вмешательство, ленинские указания, круто менявшие его планы и замыслы, словно бы подчеркивающие его, сталинское несовершенство... Отрицательное отношение к Сталину, как к руководителю партии, нараставшее у Владимира Ильича, повлияло и на "План автономизации": он был встречен недоверчиво, раскритикован и похоронен. С другой стороны споры и расхождения ни в коей мере не отразились на отношении Сталина к Ленину. Однако он понимал, что дни вождя сочтены и стремился укрепить свое положение в партии и государстве. Вскоре после кончины Ленина состоялся XIII съезд партии. Естественно: при подготовке его Сталин использовал все свои незаурядные организаторские способности. Его речь произвела на многих колоссальное впечатление, но ведь было и письмо Ленина, прямо адресованное делегатам съезда, и молчать о нем было нельзя. Коммунисты обсудили послание Владимира Ильича. Немало горьких слов довелось тогда услышать Сталину... Он пообещал учесть все критические замечания. Ему поверили. Съезд решил оставить Сталина на посту Генерального секретаря партии до следующего форума. Никто, конечно, не предполагал, что он будет занимать эту высокую должность три десятилетия - до последнего дня своей жизни. Партия, потеряв Ленина в критический момент исторического выбора путей и методов социалистического строительства, попала в полосу ожесточенной междоусобной борьбы. "Ленинская гвардия" не разглядела в Сталине человека, опасного для партии, для еще неокрепшего народовластия. А это привело к тому, что диктатура пролетариата всё больше оборачивалась не созидательной стороной, а карательной.

3)ФОРМИРОВАНИЕ СИСТЕМЫ ТОТАЛИТАРНОЙ БЮРОКРАТИИ

Сегодня мы знаем, что Сталин не был бы тем Сталиным, если бы он не использовал насилие как важнейший инструмент для достижения политических целей. Насилие фактически стало одним из решающих средств реализации социально-экономических планов и программ. Такой поворот в политическом курсе, начатый ещё в конце 20-х годов и особенно рельефно проявившийся после XVII съезда партии, повлек за собой полосу горьких лет, когда только великий социальный заряд Октября, приверженность партии ленинизму не позволили народу усомниться в ценностях социализма и прекратить начатое Лениным беспрецедентное переустройство мира. Речь идет об определенной, постоянно действующей системе уничтожения, на которую, как на свою "идеальную модель", ориентируется бюрократия. Именно с главной задачи - постоянного упразднения огромных человеческих масс - началось качественное отличие административной системы тоталитарных режимов - тоталитарной бюрократии - от авторитарной бюрократии традиционных обществ и рациональной бюрократии индустриальных капиталистических обществ.

Принципиально важно и то, что упразднение осуществлялось по проявлениям человека не только в политике, экономике, идеологии, но и в науке, в общей культуре, в повседневной жизни. Это и делало новую бюрократию совершенно универсальным инструментом управления, инструментом прямого насилия, опирающегося на силу оружия ("Ваше слово, товарищ маузер...").

Но и это еще не все. Не было такой области, включая быт (главный объект нападок со стороны "левых" писателей и публицистов, превращавших быт в предмет официального манипулирования со стороны "пролетарской диктатуры"), семейные отношения (вспомним Павлика Морозова), наконец, даже отношения человека к самому себе, к своим сокровенным мыслям (образ Вождя, непременно присутствующий даже при самых задушевных размышлениях), на право, распоряжаться которой не претендовала бы эта бюрократия. Ей, например, принадлежало окончательное решение относительно того, каким должен, а каким не должен быть замысел очередного литературного произведения.

Причем и в искусстве отказ подчиниться был чреват репрессиями точно так же, как и в области политики или экономики. Под дулом пистолета людей заставляли делать то, что в корне противоречило их природе. Но для того, чтобы стать тотальной, то есть всеобщей, охватывающей общество, бюрократия должна была осуществлять сплошную перековку народа и делать каждого чиновником, пусть даже мелким, мельчайшим, но все-таки находящимся у нее на службе. В отличие от авторитарной бюрократии, опирающейся на традиционные структуры общественной жизни, в отличие от рациональной буржуазной бюрократии, пекущейся об обеспечении эффективности производства, тоталитарная бюрократия фактически определяет свою высшую роль как самоукрепление, самовозвышение, абсолютное подчинение Вождю, волей которого власть бюрократии получает свое развитие и углубление. Однако такая власть может быть осуществлена лишь при условии, что все, с чем она имеет дело, превращено в аморфный, совершенно пластичный материал. Возвращение общества в аморфное, бесструктурное состояние - принципиальное условие самоутверждения и саморазвития тоталитарной бюрократии. И поэтому все, что обеспечивает самостоятельность человека, не говоря уже о той или иной общественной группе, подлежит беспощадному искоренению. Идеальным материалом тоталитарно-бюрократической воли к власти оказывается люмпен - человек без корней, не имеющий ничего за душой, а потому представляющий собой ту самую "чистую доску", на которой, как говорил Мао Цзэдун во времена китайской "культурной революции", можно писать любые письмена. Аморфное, бесструктурное общество превращало бюрократа в необходимейшую фигуру. Ибо там, где упразднялись как сложившиеся, традиционные, так и общественно-необходимые (экономические, товарно-денежные) связи между людьми, там возникала необходимость в бюрократе, который предложил бы хоть некоторое подобие таких связей - их эрзац, как-то сопрягающий людей друг с другом. Нужна была только "личность", которая осознала бы фантастические, невиданные, немыслимые даже в далеком рабовладельческом прошлом перспективы концентрации власти в руках одного человека, сумевшего возглавить тоталитарно-бюрократический аппарат.

Аппарат искал Вождя, без которого тоталитарно-бюрократическая система остается незавершенной, Вождя, который не знал бы никакой другой ценности, кроме власти, и был бы готов уложить за нее любое количество народа, доказывая, что эти жертвы приносятся исключительно ради народного блага. Абсолютно схоластическим представляется вопрос о том, что же здесь чему предшествует: курица - яйцу или яйцо - курице? Вряд ли вообще стоит вычленять начало этого сложного процесса, пытаться выяснить, что именно считать началом сталинщины: самого Сталина, внесшего наибольший вклад в создании бюрократии тоталитарного типа, или эту бюрократию, по мере своего развития утверждающую абсолютную власть Вождя. Значительно важнее другое: не зная никаких ограничений в своем стремлении к власти, бюрократия тоталитарного типа не имеет и никаких гарантий своего существования, независимых от воли Вождя.

Между тем, для него единственным способом утверждения абсолютной власти над бюрократией было постоянное ее перетряхивание, чистка бюрократического аппарата. Это, если хотите, предупредительная мера самозащиты: верхушка бюрократического аппарата тоталитарного типа точно так же склонна к пожиранию Вождя, как он сам - к истреблению своих возможных конкурентов и преемников. А это создает внутри аппарата ситуацию постоянной предельной напряженности - перманентного ЧП, - которая с помощью этого самого аппарата создавалась внутри общества в целом, когда в нем "срезали" один слой за другим. И все-таки, наверное, не Сталин создал аппарат, а аппарат создал Сталина. Но аппарат есть мертвая машина, которая не способна к творчеству. Бюрократия насквозь проникнута духом посредственности. Сталин есть самая выдающаяся посредственность бюрократии. Сила его в том, что инстинкт самосохранения правящей касты он выражал тверже, решительнее и беспощаднее других. Но в этом была его слабость. Он был проницателен на небольших расстояниях. Исторически же был близорук. Выдающийся тактик, он не был стратегом. Сознание своей посредственности Сталин нес в самом себе. Отсюда и его потребность к лести. Овации во славу себе Сталин поощрял, и, случалось, расстреливал тех, кто мало ему аплодировал.

Сталин упивался собственной властью. Он проявлял личную мстительность, злопамятство, садизм и прочие темные страсти, свойственные его натуре. И при этом, не считался ни с какими классовыми интересами, обнаруживая исключительную жестокость, коварство и жажду власти. Но как такому тирану удалось прийти к власти? И далеко не последнюю роль в этом сыграла способность Сталина максимально использовать партийный аппарат для достижения своих целей.

Он увидел в этом механизме идеальный инструмент власти. К такому пониманию власти Сталина подтолкнула партийная система, организованная Лениным. Большевики вытесняют с политической арены России почти все партии и в 20-е годы остаются единственной партией. Превращению большевистской партии в государственную структуру власти способствовали глубокие изменения внутри самой партии. В первую очередь к концу 20-х годов в результате Ленинского и Октябрьского призывов она становится массовой, насчитывающей к 1927 году 1200 тысяч человек. Подавляющая масса принятых тогда в партию - люди малограмотные, от которых требовалось, прежде всего, подчиняться партийной дисциплине. Коммунисты массовых призывов, прошедшие через борьбу против оппозиции, прочно усвоили основы репрессивного мышления: необходимость политического отсечения идейного оппонента и подавления всякого инакомыслия. Слой же старой большевистской гвардии становился все тоньше и тоньше. К тому же его верхушка была втянута в борьбу за власть и, была расколота, а затем и вовсе уничтожена. Следующим важным шагом на пути превращения в государственную партию и утверждения административно-командной системы управления в стране явился XVII съезд ВКП (б). Резолюции съезда позволили большевистской партии непосредственно заниматься государственным и хозяйственным управлением, дали неограниченную свободу высшему партийному руководству, узаконили безусловное подчинение рядовых коммунистов руководящим центрам партийной иерархии. Прежде всего, съездом была введена новая структура партийных комитетов.

Взамен "функционалки", как пренебрежительно был назван до тех пор существовавший принцип организации парткомовских отделов, создавались теперь "целостные производственно-отраслевые отделы". Возникли, таким образом, параллельные отделы парткомов наряду с существовавшими уже при исполкомах Советов отделами по промышленности, сельскому хозяйству, культуре, науке и учебным заведениям и т.д.

Однако функции этих одинаково названных отделов имели существенное различие. Политическая роль партийных комитетов на деле становилась решающей и приводила к подмене власти советских и хозяйственных органов партийными. Врастание партии в экономику и государственную сферу с этого времени стало отличительной особенностью всего советского периода.

Следующим существенным решением XVII съезда явилось упразднение прежней системы партийно-советского контроля, предложенного еще Лениным. Съездом учреждалась новая децентрализованная, лишенная силы система контроля. Упраздняя наркомат Рабоче-крестьянской инспекции, съезд преобразовал Центральную Контрольную комиссию, избираемую съездом, в Комиссию партийного контроля при ЦК ВКП (б). Руководитель комиссии назначался из числа секретарей ЦК. Одновременно была преобразована комиссия исполнения при СНК Союза Сер в намечаемую съездом партии и утверждаемую ЦИК и СНК Союза Сер комиссию советского контроля при СНК Союза Сер. Руководитель и этой комиссии также назначался из числа заместителей председателя СНК Союза Сер. Таким образом, съезд учредил "зоны вне критики". Исторический опыт показал, что даже ЦКК-РКП не смог подняться над ЦК партии и оказался орудием в борьбе Сталина за единоличную власть…

Более того, в подчинении всех и вся своей единоличной власти Сталин использовал и чисто психологические моменты. Главным из них стало чувство страха, заставляющее людей шпионить друг за другом, подозревать, "закладывать" и молчать. В сталинскую эпоху любое высказывание, выражающее легкую критику государства и Сталина, рассматривалось как буржуазная агитация и пропаганда. Да и высказываться было не обязательно. Достаточно было подозрения, что человек мыслит как-то не так.

Достаточно было случайной оговорки или опечатки. Исследователи говорят, что Сталин обладал исключительно гениальной способностью - "видеть людей насквозь". Поэтому очень умело подбирал кадры. Людей талантливых или самостоятельных в руководстве он уничтожал и окружал себя исполнителями, которые никак не могли конкурировать с ним, да и боялись этого пуще огня.

Кроме того, удивительно разбираясь в людях, он умел так их растравлять и стравливать между собой, что, в конечном счете, это шло на пользу только ему одному. В результате его жертвы располагались как бы цепями, подчас предварительно сыграв роль палачей. Сталин любил заманивать свою жертву почетом, оставлял его на высоком посту, тем временем арестовывая его жену, брата или сына. Сталин как бы проверял на людях магию своей власти. Если человек проявлял покорность, иногда оказывал милость. Но и в этом не было строгой закономерности. Вождь наслаждался, владея жизнью и смертью людей, которым он мог принести как зло, так и добро. Обещая убить, он мог возвысить, и наоборот. В этой безграничной возможности подменять добро злом проявлялась непостижимая для других загадочность Сталина.

Это проявлялось и в большой политике. Сталин убил Кирова, а затем, приписав это убийство своим идейным противникам, развязал цепь показательных судебных процессов. Это был гениальный ход сталинской тактики и политики. Магическое воздействие Сталина распадается на две части - светлую и темную. Днем ликуют народы, возводятся постройки, совершаются парады, расцветает искусство социального реализма. Но главные дела производятся ночью - и аресты, и расстрелы, и политические интриги, и государственные заседания. Этот ночной стиль жизни отвечал тайне, которую Сталин вложил в содержание власти.

4)ОШИБКИ И ПРОСЧЕТЫ В ВОЕННОЙ ПОЛИТИКЕ

Вождь был трудным соперником, партнером по переговорам. Об этом свидетельствуют многие видные политические деятели, дипломаты той эпохи, прежде всего - Черчилль. И, как и прежде, всячески маскировал свое участие в террористических актах и преступлениях, просчеты и ошибки в ведении политической жизни страны.

Чтобы правильно понять феномен Сталина, его шаги, помыслы, деяния, часто – преступления, нужно попытаться мысленно перенестись в то яростное, жестокое, суровое время. Многие шаги и меры Сталина по предотвращению войны, отдалению ее сроков, укреплению западных рубежей были в значительной мере вынужденными. Но в этой деятельности Сталин допустил крупные ошибки и просчеты. При всей своей подозрительности он передоверился Гитлеру и совершил ряд однозначно опрометчивых шагов. Наиболее крупной принципиальной ошибкой явилось заключение 28 сентября 1939 года "Германско-советского договора о дружбе и границе между СССР и Германией". В соответствии с этим договором были очерчены границы "сферы интересов" двух государств, с приложением географической карты. Граница уже отличалась от той, что была определена "секретным протоколом" к пакту от 23 августа 1939 года. Она пролегала в основном по рекам Нарев, Буг и Сан. Есть некоторые доказательства того, что Сталин ещё до начала войны почувствовал и понял политическую ошибочность этого шага.

Если пакт о ненападении был в значительной мере вынужденным шагом, то договор о "дружбе" – результатом переоценки Сталиным собственного анализа, отсутствия прогностического видения. Сталин в своём стремлении не допустить войны или, по крайней мере, оттянуть её начало переступил последнюю идеологически оправданную грань, что имело далеко идущие отрицательные последствия. Несмотря на отчаянные усилия Сталина отодвинуть войну, эту задачу удалось решить лишь частично. Вскоре после подписания договора о "дружбе" стало абсолютно ясно: война вплотную подошла к нашим рубежам. Время политических маневров кончалось. В любой момент Гитлер мог развязать войну.

Сталин, который до последнего момента не хотел в это верить, просматривал уже не просто туманные контуры фашисткой угрозы, ему была ясно видна агрессивная, изготовившаяся к броску на Восток, гигантская гитлеровская военная машина. Неподготовленность к войне, отсутствие командного состава, почти полностью истреблённого перед гитлеровским вторжением. Абсолютное несоответствие Диктатора задачам управления государством и его вооруженными силами.

Массовый террор и система тотальной слежки на фронте и в тылу. Некомпетентность большинства выдвинутых Сталиным полководцев. Применение мертвящей партийной демагогии при оценке боевой обстановки и в оперативном командовании. Сложный комплекс причин подвёл страну к военной катастрофе 1941 года. Но его можно выразить одним простым словом: сталинщина. Смертоносный смерч прошел не только по стране, но и по ее армии и флоту.

Репрессии ударили, прежде всего, по высшим командным кадрам, политсоставу, центральному аппарату Наркомата обороны. По имеющимся данным, с мая 1937 года по сентябрь 1938 года в армии подверглись репрессиям 36 761 человек, а на флоте – более 3 тысяч. Часть из них была, правда, лишь уволена из РККА. В результате борьбы с "врагами народа" в 1937-1940 годах сменились все командующие округов, на 90% произошло обновление начальников штабов округов и заместителей командующих, на 80% обновился состав управлений корпусов и дивизий, на 90% - командиров и начальников штабов.

Следствием кровавой чистки явилось резкое снижение интеллектуального потенциала в армии и на флоте. К началу 1941 года лишь 7,1% командно-начальствующего состава имели высшее военное образование, 55,9% - среднее, 24,6% - ускоренное образование и 12,4% командиров и политработников не имели военного образования. По указанию Сталина Мехлис "чистил" кадры армии и флота, хотя к порогу Отечества подходила страшная война. К началу 1941 года наша армия, как заявил Сталин, насчитывала 300 дивизий (он не сказал, что более четверти из них находились лишь в стадии формирования, а почти столько же было только-только сформировано), из которых одна треть – механизированные. В военном строительстве кадры были самым слабым местом.

А Сталин, истребив лучших людей, повторял свой лозунг: "Кадры решают всё". Огромный дефицит военных специалистов, образовавшийся в 1937-1938 годах, можно было ликвидировать не менее чем за 5-7 лет.

При решении оборонных вопросов единовластие Сталина нередко оказывало исключительно отрицательное влияние. В результате чего буквально накануне войны было остановлено производство танковых орудий меньшего калибра. Это было грубой ошибкой, война вскоре заставила отменить некомпетентное решение Сталина и вернуться к выпуску старых орудий. Но сколько времени было упущено, сколько было потрачено сил и средств на восстановление ликвидированного производства! Спустя месяц после начала войны Сталин нашел виновников, – ругался, возмущался... Сталин свои ошибки признавать не умел и не любил. Тем более он не мог прощать другим те ошибки, которые совершил сам. Решая оборонные задачи, Сталин поднимал "планку" требований максимально высоко, обычно на грани человеческих возможностей. Решения Сталина были неизменно жесткими, даже безжалостными. Их выполнение всегда требовало жертв, например, чтобы ликвидировать отставание в авиационной промышленности, по настоянию Сталина Политбюро ЦК ВКП (б) в сентябре 1939 года приняло решение о строительстве в течение 1940-1941 годов девяти новых авиационных заводов! Столько же заводов было решено реконструировать. Авиапромышленность стала работать по жесткому графику. В количественном отношении авиационная промышленность добилась резкого скачка, но новые типы самолётов начали создаваться только во второй половине 1940 года. Качество выпускаемых самолётов часто было невысоким. Это сразу же привело к росту катастроф и аварий в Военно-воздушных Силах. Сталин видел в этом явлении вину летного состава, вредительство. Далее нарком приказал снять генерал-лейтенанта авиации Рычагова с поста начальника Главного управления ВВС КА, предать суду ряд командиров авиационных частей. Война стучалась в дверь, а производство новейших образцов оружия и боевой техники только разворачивалось. Война застала военную советскую промышленность в процессе освоения новой техники, массовый выпуск современной военной техники не был ещё организован. Во многих вновь формируемых соединениях ощущался огромный голод в вооружении. Особенно это было заметно в танковых и моторизованных дивизиях.

В первый день войны большого шока у Сталина не было. Была заметная растерянность, злоба на всех – его так жестоко обманули, тревога перед неизвестностью. Парализующий шок поразит Сталина лишь через 4-5 дней, когда он, наконец, убедился, что нашествие несёт смертельную угрозу не только Отечеству, но и ему, "мудрому и непобедимому вождю". Сталин ещё не знал, что на фронтах в первые дни войны царили полная неразбериха, а порой и хаос. Но высшее и фронтовое руководство, ошеломлённое непредвиденным развитием событий, вносило своими не адекватными обстановке действиями еще больше путаницы.

Бесконечные перемещения, отсутствие гибкого взаимодействия, утрата управления соединениями и объединениями, незнание истинной обстановки лишь усугубляли и без того крайне тяжелое положение войск. Расплата за то, что в предвоенные годы армия была обезглавлена, оказалась жестокой. Одного жертвенного мужества и стойкости советских солдат, щедро поливших своей кровью отданные врагу земли, было недостаточно.

Довоенные просчеты, нераспорядительность, боязнь провокаций, слабая подготовка многих вновь выдвинутых командиров и командующих сделали армию и оборону рыхлой, трудно управляемой, быстро теряющей веру в себя. Газеты писали о героизме пограничников, о подвигах лётчиков и танкистов, о том, что страна поднимается на отпор врагу... всё это было так. Но на фронте, и это уже нельзя было скрыть от народа, надвигалась катастрофа. Сталин нервничал, требовал, кого-то вызывал, а временами уединялся на даче или в кабинете и часами не давал о себе знать. Нарком Тимощенко, назначенный одновременно и главой Ставки, чувствовал себя крайне неуютно в этой должности. Окружающие понимали, что фактическое главенство и полнота власти всё равно остаётся за Сталиным. А он вёл себя как-то непривычно импульсивно. Все видели его подавленность, крайнюю угнетённость. Состояние Сталина в определённой мере передалось и руководству Генштаба. В результате в первые три-четыре дня не была по-настоящему оценена складывающаяся обстановка, лишь 25-26 июня во весь голос заговорили об обороне, о подготовке оборонительных рубежей, выдвижении резервов.

Ставка в ряде случаев направляла в войска директивы, которые можно расценить лишь как жесты отчаяния, незнания обстановки, стремления хоть как-то и хоть где-то добиться частного успеха. А народ ждал выступления Сталина. В него по-прежнему верили. С ним связывали надежды. Возможно, именно это помогло Сталину освободиться от психологического шока.

Председатель ГКО решил выступить по радио с обращением к стране лишь 3 июля! При той огромной вере в Сталина его речь сыграла большую мобилизующую роль, как бы дала простые ответы на вопросы, которыми мучился народ. Лишь немногие тогда были способны смотреть глубже и видеть: катастрофическое начало – результат единовластия Сталина. Бесчисленные жертвы – следствие просчётов "непогрешимого". Величайший парадокс: Сталин совершил много ошибок и тяжелых преступлений, но благодаря созданной им системе они фантастическим образом трансформировались в сознании людей в великие деяния. Главный виновник катастрофического начала войны, тем не менее, продолжал олицетворять надежды народа. "Работала" вера. Потомкам остаётся лишь изумляться, сколь огромным было величие духа советского народа, нашедшего в себе силы после катастрофы первых недель войны выстоять и победить. Но ценой миллионных жертв. "Величие" Сталина всегда базировалось на жертвах. Многих жертвах. Неисчислимых жертвах. В июле и августе Сталин сосредоточил в своих руках всю полноту государственной, партийной и военной власти. 10 июля Ставка Главного Командования была преобразована в ставку Верховного Главнокомандования во главе со Сталиным.

С этого дня и до конца войны И.В. Сталин являлся Верховным Главнокомандующим. С 30 июня он возглавил Государственный Комитет Обороны, а с 19 июля и Наркомат обороны. В первый период войны Сталин работал по 16-18 часов в сутки, осунулся, стал еще более жестоким, нетерпимым, часто злым. Ежедневно ему докладывали десятки документов военного, политического, идеологического и хозяйственного характера, которые после его подписи становились приказами, директивами, постановлениями, решениями. Сосредоточение всей политической, государственной и военной власти в одних руках имело как положительное, так и отрицательное значение.

С одной стороны, в чрезвычайных условиях централизация власти позволяла с максимальной полнотой концентрировать усилия государства на решении главных задач. С другой, – абсолютное единовластие резко ослабляла самостоятельность, инициативу, творчество руководителей всех уровней. Ни одно крупное решение, акция, шаг были невозможны без одобрения первого лица. Во главе всех стоял он сам – секретарь ЦК, Председатель Совнаркома, Верховный Главнокомандующий, Председатель ГКО, Председатель Ставки, Нарком обороны. Документы он подписывал тоже по-разному: от имени ЦК, Ставки, ГКО, Наркомата обороны. Сталин всё "замкнул" на себе. Каким бы ни было наше отношение к Сталину сегодня, нельзя не признать нечеловеческого по масштабам и ответственности объема работы, которая легла на его плечи. В роли Верховного Сталин нашел себя далеко не сразу. Первые месяцы войны он нередко сбивался на самую настоящую "мелочёвку": занимался распределением мин и винтовок, давал указания направить гражданское население на рытье противотанковых рвов, просматривал проекты сообщений Информбюро. Сталин, и это нельзя отрицать, в трагической круговерти военных будней начал постепенно постигать основы стратегии.

В будущем он никогда и никому не скажет, что тайные стратегии, диалектику формирования решений и замыслов тех или иных операций ему помогли постичь Жуков, Шапошников, Василёвский, Антонов, Ватутин, другие выдающиеся военачальники, которые умели, были способны сделать такие предложения и так подать, что Сталин их, как правило, принимал и одобрял. Война сама по себе жестока. Но Сталин часто делал её ещё более жестокой: Жданов и Жуков, докладывая из Ленинграда о положении дел, привели факты, когда немецкие войска, атакуя наши позиции, гнали перед собой женщин, стариков, детей, ставя тем самым в исключительно трудное положение обороняющихся. Дети и женщины кричали: "Не стреляйте! Мы – свои!". Советские солдаты и офицеры были в замешательстве: что делать? Сталин среагировал немедленно. Среагировал в духе своей натуры – предельно жестко: "...Бейте во всю по немцам и по их делегатам, кто бы они ни были, косите врагов, всё равно, являются ли они вольными или невольными врагами...".

Война жестока по своей сути, но здесь жестокость особого рода – жестокость не только к врагу, это понятно, но и к своим соотечественникам. Детей, своих детей – "по зубам" из автомата! Это никогда ни понять, ни объяснить, а тем более оправдать невозможно. Жестокое время, жестокие люди... Сталин с началом войны, едва придя в себя от парализующего шока, для выправления положения прибег к своему испытанному средству: репрессиям и нагнетанию страха. Сотни тысяч людей гибли на фронте, ещё больше – попадали в плен. Вышедшие из окружения, вырвавшиеся из плена, они оказывались в "специальных лагерях по проверке". Есть целый ряд донесений Берии о функционировании этих лагерей. Часть военнослужащих после проверки направлялась в формируемые новые подразделения, других расстреливали на месте, высылали на долгие годы в лагеря. Их доля была особенно горька: позор, бесчестие им и их семьям. Жестокость Сталина, проявленную в начале войны по отношению к советским людям, мы связываем с именами генералов Павлова и Коробкова, которые были арестованы и преданы суду. Армия теряла тогда лучших командиров, которые впоследствии могли бы встать в шеренгу известных командармов Красной Армии. Таких, кто мог стать и не стал, было немало. Очень многие погибли на поле брани. Немало было и таких генералов, которые, исчерпав все возможности борьбы и не желая попасть в плен или на сталинскую расправу, кончали с собой.

Архивы сохранили немало донесений о подобных случаях: кончил жизнь самоубийством командующий ВВС Западного особого военного округа Копец И.И., заместитель командира 17-го мотомехкорпуса Кожохин Н.В.

Сталин санкционировал арест большой группы командиров и это в то время, когда армия нуждалась в грамотных людях с военной точки зрения! Жертвами репрессий стали: генерал-майор Алексеев И.И., генерал-майор Арушанян Б.И., генерал-майор Гопич Н.И., генерал-майор Галушкевич В.С., генерал-лейтенант Иванов Ф.С., генерал-майор Кузьмин Ф.К., генерал-майор Меликов В.А и многие другие. Список не охватывает всех арестованных. Различна судьба этих людей. Некоторым удалось вернуться на фронт, иных на долгие годы поглотили лагеря, другие погибли.

Страшные страницы... единовластие, выраженное в жестокости по отношению к народам. Подумать только: Сталин дошел до того, что фактически предъявлял обвинение в "государственной измене" целым народам! Более 100 тысяч человек участвует в высылке стариков, детей, женщин. Неудивительно, что на фронтах, часто в самом горячем месте, в критический момент не хватало "лишнего" полка или батальона. А здесь более 100 тысяч! Жертвами сталинизма стали все народы нашего великого Союза. Сталин "завязал" немало узлов, трагических узлов в нашей истории.

Сталин не был "гениальным полководцем", как о том было сообщено миру в сотнях фолиантов, фильмах, поэм, исследований, заявлений. Это был кабинетный полководец, не лишенный практического, волевого, злого ума, постигший тайны военного искусства ценой кровавых экспериментов. Портрет этого человека, занявшего во время войны все высшие посты в государстве, будет неполным, если не попытаться ответить на вопрос: был ли полководческий талант у будущего генералиссимуса? Проявил ли себя Сталин как полководец в различные периоды войны? Какова роль в полководческой деятельности Сталина его непосредственного окружения? Почему при "гениальности" Верховного наши потери оказались в два-три раза большими, чем у противника? Сталин никогда не обладал выдающимися прогностическими способностями. Да это и невозможно при догматическом складе ума. Но самое главное, Сталин при наличии сильной воли и негибкого ума не мог опереться на профессиональные военные знания. Он не знал военной науки, теории военного искусства. Он доходил до всех премудростей стратегии, оперативного искусства в ходе кровавой эмпирии, множества проб и ошибок. Реноме Сталина как полководца поддерживалось коллективным разумом Генерального штаба, незаурядными способностями некоторых крупных военачальников, находившихся рядом с ним во время войны. Это, прежде всего – Б.М. Шапошников, Г.К. Жуков, А.М. Василевский, А.И. Антонов.

Сталин, который, в сущности, никогда не бывал в воинских частях, в штабах, полевых пунктах управления, не представлял по-настоящему механизм функционирования военной системы, ему часто не хватало, особенно в первые полтора года войны, чувства оперативного времени, реальных пространственных координат театра военных действий, возможностей войск. Отсюда его распоряжения, заранее обречённые на невыполнение, или поспешные, непродуманные действия. Подписи Сталина на тысячах документов Ставки – не свидетельство его мессианской роли. Мессией был сам народ. А роспись синим карандашом на документах – лишь свидетельство, что ее владелец всю войну должен, обязан был свои волю и ум посвятить страшной борьбе с силами зла, с которыми он опрометчиво пытался установить отношения "дружбы" накануне войны; конечно, не Сталин, а, прежде всего его военное окружение сделало, в конце концов, ставку коллективным органом стратегического руководства.

Самое большое влияние на Сталина как военного деятеля оказали Шапошников, Жуков, Василевский, Антонов. Под их воздействием во время кровавых будней войны Сталин постигал азбучные истины оперативного искусства и стратегии. И если в первой дисциплине он остался на уровне посредственности, то в стратегии преуспел больше.

Благодаря этой "четвёрке", каждый из которых в разное время был начальником Генерального штаба, представителем или членом Ставки либо заместителем Верховного Главнокомандующего. Сталин смог проявить себя и как военный руководитель. При наличии такого блистательного окружения было просто трудно не проявить себя
. Каждый из четырёх – неповторимая военная индивидуальность. Нельзя не признать, что Сталин это смог увидеть и оценить. А главное – использовать. Мышление этих талантливых военачальников буквально питало решения и волю Верховного. Если Шапошников помог Сталину постичь суровую логику вооруженной борьбы, значение эшелонирования при обороне и наступлении, роль и место стратегических резервов в операциях, то Георгий Константинович Жуков, самый прославленный полководец Великой Отечественной Войны, оказал влияние на Верховного в другом.

Сталин видел в Жукове не только талантливого полководца, волевого исполнителя решений Ставки, но и человека в чем-то, как казалось Сталину, родственного себе в смысле решительности, силового напора, бескомпромиссности. В первый период войны Жуков стал для Сталина "палочкой-выручалочкой". Вместе с тем нужно сказать, что Сталин причастен к появлению принципиально новых форм стратегических действий-операций групп фронтов. Это были сложнейшие и крупнейшие комплексы боёв и сражений, подчинённые единому замыслу, согласованные по цели, месту и времени. В некоторых из этих операций участвовали от 100 до 150 дивизий, десятки тысяч орудий, 5-7 тысяч самолётов. Именно здесь, в таких операциях, где участвовало несколько фронтов, Сталин сам по-настоящему почувствовал себя полководцем. Крупные масштабы не означали для него лишь количественное выражение используемой мощи. В них он видел большие возможности собственного стратегического самовыражения и самоутверждения. После Московской и Сталинградской битв Сталин постоянно стремился "сочленить" усилия разных фронтов в новых и новых стратегических операциях. Курская, Белорусская, Восточно-Прусская, Висло-Одерская, Берлинская, Маньчжурская операции соответствовали не только объективному ходу дел, но и пристрастию Сталина ко всему крупному, масштабному, подавляюще огромному. А это были именно такие операции. В последние полтора года войны Сталин научился неплохо разбираться в оперативных вопросах. Часто предлагал в той или иной наступательной операции осуществить окружение вражеской группировки. "Набор" форм боевых действий, которые он усвоил, не был богатым. Но он постигал военное искусство, по достоинству оценивая предложения, которые делались командующими фронтами, военными членами Ставки. Верховный питал "слабость" к такой форме наступательных действий, как окружение и уничтожение противника ударами нескольких фронтов. Сам Сталин не выдвигал стратегические идеи операций, но в 1943- 1945 годах был в состоянии оценить их по достоинству. Его "гениальность" во второй и третий периоды войны чаще всего выражалась в понимании и одобрении рациональных предложений, выдвигаемых Жуковым, Василевским, Антоновым, командующими фронтами.

Мышление Сталина обеднялось его слабым представлением о фронтовой жизни, повседневном быте войск, дыхании той раскалённой линии, где соприкасались, яростно сражаясь, две гигантские военные машины. Чтобы не прослыть кабинетным полководцем, Сталин твёрдо решил, хотя бы для истории, побывать на фронте. И такая поездка, чрезвычайно тщательно готовившаяся, состоялась. Сталин побывал на Западном и Калининском фронтах в начале августа 1943 года.

Он мог теперь быть удовлетворённым: никто не смел думать (говорить-то, естественно, не смел никто!), что полководец видел фронт лишь с помощью кинохроники. Сталин был во главе народа и армии в войне. Его воля и целеустремлённость как политического и государственного деятеля сыграли свою роль в разгроме фашизма.

Если считать, что он, как лидер такой огромной и мощной страны, имел различные грани, то его полководческая грань не была сильнейшей. Лишь в 1944-45 годах он приблизился к полководческому уровню своих военных помощников. Его в значительной мере дилетантское и некомпетентное руководство выражалось, прежде всего, в катастрофических материальных и людских потерях. Их смог вынести лишь советский народ, который устоял не благодаря, а вопреки "гению" Сталина. Ссылки на внезапность, неподготовленность, вероломство Гитлера, ошибки военачальников и т.д. не оправдывают Сталина, а лишь подчеркивают его стратегическую близорукость и ущербность. Верховный Главнокомандующий, возглавляя Вооруженные Силы, привел их к победе ценой невообразимых потерь.

Мы знаем, что подлинный талант, стратегическое мышление полководца как раз и ценятся за способность достичь самых высоких целей с наименьшими жертвами. Этого таланта Сталин не проявил. Несколько десятков миллионов жизней пришлось положить советскому народу на алтарь Победы. Истории неизвестны доселе масштабы таких потерь. И если сопоставить их с "полководческим гением" Сталина, то сразу станет очевидной неуместность приписывания Верховному особых заслуг в Победе. Эти заслуги целиком и полностью принадлежат советскому народу. "Полководец, одержавший, в конце концов, победу, в глазах людей как бы вовсе не совершал ошибок". Эти слова как нельзя лучше относятся к Сталину.

Ему никто и никогда не говорил о его ошибках. Зато многие, а их миллионы, говорили о величии полководца "всех времён и народов". Будущий Генералиссимус и сам не сомневался в своей "гениальности", едва ли подозревая, что суд истории вынесет иное решение. Долгий период недоверия, подозрительности между СССР и западными демократиями надо было перешагнуть. То, что не удалось сделать до войны, было осуществлено с "помощью" Гитлера. Фюрер, ведя войну на два фронта, невольно сделал СССР и западные страны союзниками. Сталин как типичный прагматик быстро переступил через идеологические предубеждения и решительно пошел навстречу западным державам. В создании антигитлеровской коалиции Сталин сыграл заметную роль. С самого начала войны советский лидер стремился заручиться поддержкой как можно большего числа стран. Но, естественно, особые надежды он возлагал на Великобританию и США. Своим союзникам Сталин не уставал напоминать о втором фронте, но второй фронт был открыт тогда, когда уже никто не сомневался в способности СССР самому, один на один, завершить разгром гитлеровской Германии. Отношения с союзниками достигли своего апогея на встречах "большой тройки". Известно, что Тегеранская конференция (28 ноября-1 декабря 1943 г.), Крымская (4-11 февраля 1945 г.), Берлинская (17 июля-2 августа 1945 г.) были пиками военно-политического сотрудничества государств, столь различных во всех отношениях. Может быть, эти конференции, как и само сотрудничество в целом, уже тогда показали приоритет общечеловеческих ценностей над классовыми и идеологическими. Сталин давно уже, как французский “король-солнце”, отождествлял себя с государством, обществом, партией. Председатель Совета Народных Комиссаров уже привык и к тому, что говорил от имени народа, указывал ему путь в полной уверенности, что осчастливливает его. Чем величественнее держава, тем выше и ее руководитель. Война выдвинула СССР на самые высокие рубежи в мире. И для Сталина это было его самое высокое возвышение.

С первых послевоенных месяцев кривая его судьбы стала быстро приближаться к апогею всемирной славы, могущества и священного культа.

К плодам Победы Сталин относил не только разгром фашизма и превращение СССР в одно из самых влиятельных государств. Генералиссимус уже чувствовал подспудные толчки в здании антигитлеровской коалиции, которые скоро разрушат его до основания. Но он не мог и предположить, что всё это произойдёт так стремительно.

Только проницательный глаз мог заметить, что за столом в Цецилиенгрофе сидят союзники, которых можно назвать "друзья-враги". Советский лидер особенно это почувствовал при обсуждении вопроса о репарациях. Американцы заняли сторону англичан, добивавшихся крайне невыгодного для СССР решения. На последнем, тринадцатом заседании Сталин был вынужден принять эти невыгодные для него условия. Он рисковал получить ещё намного меньше. Но генералиссимус взял реванш в решении "польского вопроса", особенно в том, что касается границы по Одеру и Нейсе. Сталин как бы смещал Польшу на запад, желая иметь на границах с Германией сильное славянское государство. Великая Победа над фашизмом, главными творцами которой были народы Советского Союза и других стран антигитлеровской коалиции, для советских людей имела и горький плод. Победа ещё больше утвердила Сталина в своей непогрешимости и мессианской роли в решении судеб советского народа. Великая Победа окончательно превратила Сталина в земного бога. Советские люди отстояли свободу в борьбе с фашизмом. Но до свободы от сталинизма было ещё страшно далеко. Ещё несколько десятилетий. Граждане Отечества, возвращаясь к своим разрушенным очагам, надеялись на благие перемены. Люди хотели жить лучше. Без страха и понуканий. Нет, Сталина по-прежнему чтили, славили, преклонялись, возносили, но и в то же время верили, что не будет больше насилия, жестоких постоянных нехваток самого необходимого, ставших одной из черт советского образа жизни. Сталина же, наоборот, Победа убедила в незыблемости созданных государственных и общественных институтов, глубокой жизнеспособности системы, верности внутри- и внешнеполитического курса. Он дал вскоре понять, что во внутреннем плане в стране всё останется без изменений. Нужно работать, восстанавливать разрушенное народное хозяйство на основе тех указаний, которые даст он, Сталин.

Так Сталин использовал плоды Победы "для внутреннего пользования"; сознательно и решительно консервировал Систему. На подлинное социальное творчество он был не способен. Чтобы поддерживать и поднимать свой и без того беспредельно высокий статус "гениального вождя", он эпизодически, но достаточно регулярно снимал, смещал то секретаря обкома, то министра, то маршала, то иного деятеля, обвиняя их либо в аполитичности, либо в злоупотреблении властью, либо в пренебрежении высокими указаниями, либо в слабой заботе о людях. Сталин и так был в глазах народа "добрым царём", а подобные шаги поднимали его авторитет ещё выше.

Какова же цена Победы? Сколько погибло людей? Скоро Сталину выступать на предвыборном собрании, нужно сказать народу об этой человеческой цене Победы. Во время войны Верховный не задумывался о ней; человеческие ресурсы страны казались ему неисчерпаемыми. 7,5 миллиона человек. В 1946 году Сталин остановился именно на этой цифре. Ему не хотелось говорить о большей цене, ведь тогда потускнеет его полководческий образ. Этого допустить он не мог. Для Сталина всегда главенствовал принцип, который он неоднократно излагал в своих директивах и приказах: достичь цели "не считаясь с жертвами".

Для человека, избавленного от любых форм критики, ценность человеческой жизни не имела никакого значения. Это также одна из главных причин того, что цена нашей великой Победы неимоверно высока. Навсегда победа будет окрашена горечью безмерных потерь. Сталина этот вопрос никогда не мучил.

Жертвенный сталинский социализм требовал и жертвенных побед. Экономические трудности усилили трудности и духовные. Интуитивное ожидание перемен, надежды на лучшую жизнь вновь отодвигались в неопределённое будущее. Сталин в своей предвыборной речи призвал напряженно трудиться и проявлять терпение. Советскому народу его было не занимать. Это тоже было составной частью платы за Победу. Сегодня мы знаем, что главный суд над Сталиным начался в феврале 1956 года и идет уже почти четыре десятилетия.

Но и в годы единовластия были люди, которые уже тогда открыто высказывали свое неприятие сталинской политики.

В военных архивах имеется немало донесений в политуправление РККА, свидетельствующих о том, что кровавый террор 1937-1938 годов вызвал не только слепое механическое одобрение, но и растерянность, подавленность, а иногда и протест.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Вердикт истории выносит, прежде всего, народ, который три десятилетия шел за человеком, жестоко поправшим великую Идею. В ходе "судебного разбирательства" всё сильнее меняется политический облик Сталина. Но уже сегодня ясно, что говорить и писать о Сталине – это значит всмотреться, вглядеться в эпоху, на щите которой этот человек оставил столь глубокую и кровавую вмятину. Пост Генерального секретаря партии, на который его выдвинул Каменев (Ленин согласился), очень скоро изменил Сталина. В истории замечено, что власть лучше всего "высвечивает" людей. Многие порочные наклонности, дремавшие в этом малозаметном человеке, быстро проснулись. Сталин "высветил" себя. И Ленин уже менее чем через год после назначения Сталина обнаружил, что у одного из руководителей революции – глубокие политические и нравственные изъяны. Сталин никогда не был пророком, хотя верил в утопии. Он смотрел только прямо перед собой, как через амбразуру дота. Одна из тайн его триумфа (как и трагедии народа) заключается в том, что он смог постепенно заменить когорту революционеров армией чиновников. Неверно говорить, что только Сталин создавал бюрократию. Они были нужны друг другу. Тотальная бюрократия не смогла бы процветать без такого лидера, каким был Сталин. Сталин, безрассудно торопя время ("мы отстали от него на сто лет, а должны пробежать за десять лет"), был готов уничтожать миллионы людей, чтобы "выполнить досрочно" план коллективизации, считал естественным повергнуть в небытие тысячи своих товарищей-партийцев, чтобы достигнуть "в кратчайшие сроки" полного единодушия.

Сталин верил в абсолюты, в свою способность "осчастливить" миллионы будущих сограждан путём бесчисленных преступлений. Его политика "творения будущего", какими бы благими намерениями она ни камуфлировалась, глубоко ущербна.

Для ее реализации Сталин считал допустимым распоряжаться будущим миллионов своих сограждан. И сейчас есть люди, которые продолжают говорить: "Мы шли в бой со словами: "За Родину! За Сталина!" разве можно отрицать, что люди его любили. Нет, отрицать нельзя. Люди действительно его любили, но он не любил их! Он коварно обманул миллионы, отождествив себя с социализмом.

Вера в социализм была автоматически перенесена и на него. Это самый парадоксальный случай "затмения" целого народа. Точнее, утончённого использования колоссальной тяги миллионов людей к социальной справедливости, счастью, процветанию, в самых циничных целях. Массовый энтузиазм, героизм, подвижничество служили Сталину для создания Системы, пульт управления которой был только в его руках. Единодержец превратил государство в "сталинскую державу", в которой "историческое значение" имели лишь его идеи, указания и воля.

Самая высокая политика вне союза с нравственностью – драгоценность фальшивая. Сталин, будучи жестоким политиком, наполнил ею всё своё существование, абсолютно не оставив места даже для элементарных нравственных ценностей. Поэтому человек для диктатора был средством, статической единицей, одним из необъятной аморфной массы. Преступное пренебрежение моралью жестоко отомстило "триумфатору"? его историческое поражение было предрешено и стало неизбежным. Это один из пунктов исторического вердикта.

Триумф Сталина и трагедия народа ярко высветили старую истину, что первой жертвой несправедливости всегда бывает правда, истина. Сталин, и это, возможно, его самое страшное преступление, смог деформировать многие великие идеи и подменить их своими мифами. Истолковав по-своему ленинизм, диктатор совершил преступление против мысли. Всей своей жизнью и деяниями Сталин доказал, что ложь – это универсальное зло. Все беды начинаются со лжи. Насилие, единовластие, бюрократия, догматизм, цезаризм – всё освещалось ложью. Любой союз с ней всегда грозит бедой. Это другой пункт вердикта. Во всех преступлениях Сталина участвовали люди, кто попытался использовать свой шанс совести. У очень многих в той систему отношений, которая была создана, совесть “застыла”.

В результате великий народ позволил загнать совесть в резервацию, дав возможность Великому Инквизитору долгие годы творить своё чёрное дело. То, что мы не лишились всего, сохранили веру в высокие идеалы, оказались способными на покаяние, возрождение и обновление, не в последнюю очередь зависит от того, что мы освободили свою совесть от пут постыдной несвободы. Шанс совести существует всегда. Даже когда триумф одного человека оборачивается трагедией миллионов!

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1.Белади Л., Крааус Т. Сталин. - М., 1986.

2.Борисов Ю., Курицын В., Хван Ю. Историки спорят о Сталине и сталинизме. - М., 1982.

3.Верт Н. История советского государства.- М., Прогресс-Академия, 1992.

4.Волкогонов Д. Триумф и трагедия: Политический портрет И. Сталина (в двух книгах). - М., 1989.

5.Россия и мир: Учебная книга по истории. Часть II/ Под ред. Проф. А. Данилова. - М., 1994.

6.Такер Р. Сталин: Путь к власти. - М., 1991.

7.Успенский В. Тайный советник вождя. - М., 1984.