МИНИСТЕРСТВО
ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

              УДОМЕЛЬСКАЯ СРЕДНЯЯ ШКОЛА
№4

                 

               РЕФЕРАТ

ТЕМА: ИВАН ГРОЗНЫЙ –
ЛЮБИМЫЙ

                  ГЕРОЙ
СТАЛИНА

                 

                                

                                  
       УЧЕНИЦЫ:

                                        
БАЙКОВОЙ ЕВГЕНИИ

                                                             11 «А» класса

                                                     
УЧИТЕЛЬ:  

                                         СМОРОДИНА

                                           
ГАЛИНА АЛЕКСАНДРОВНА 
   

                           

 

 

                                 

                                  
Г.УДОМЛЯ

                                         2001г.

                        
ПЛАН.

I
ВСТУПЛЕНИЕ

II ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ ИВАНА
ГРОЗНОГО И СТАЛИНА:

   
1 ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ ИВАНА ГРОЗНОГО:

         
А) Нравственная неуравновешенность.

   
2 ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ СТАЛИНА:

        
А) Детские болезни Сталина;

       
Б) Начало пути. Юность.

   
3 ВЫВОД: Сходства и различия в детстве Сталина и Грозного.

III ОПРИЧНИНА И РЕПРЕССИИ.

     1 ИВАН ГРОЗНЫЙ И ОПРИЧНАЯ
ПОЛИТИКА:

      
А) Вступление;

      
Б) Жестокое правление Ивана Грозного;

      
В) Поход на Новгород;

      
Г) Заключение.

   
2 СТАЛИНИЗМ И РЕПРЕССИИ.

IV ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ИВАНА
ГРОЗНОГО И СТАЛИНА:

   
1 ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ИВАНА ГРОЗНОГО:

     
А) Ливонская война.

   
2 ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА СТАЛИНА

     
А) Советско-Германские отношения.

   
3 ВЫВОД.

 V ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

  VI  БИБЛИОГРАФИЯ.

                     
ВСТУПЛЕНИЕ.

 
Сейчас за окном XXI век. Нам и не вообразить, сколько времени прошло! И
любой человек должен уже для себя поинтересоваться: ''А что же было?'' Для
этого мы и обращаемся к истории. Ведь только в ней мы найдем ответы на свои
вопросы.

   Лично я увлеклась историей с 6-ого класса. Да, пусть я
не осознавала все четко и ясно, но именно тогда во мне загорелся огонек желания
узнавать прошлое человечества, моей страны. И вот я выросла. Учусь в 11-ом
классе, на многие вещи я стала смотреть иначе, что вполне естественно.

   Так в 10-ом классе я заметила некое сходство между
Иваном Грозным и Сталиным. А их отделяют несколько веков! Стало интересно,
почему же так получается. Неужели Сталин хотел подражать Ивану Грозному? Так я
и подошла к мысли, что именно это бы я хотела исследовать, открыв для себя
неизведанное. Потом увидела передачу, в которой такую же мысль высказывал
Эдвард Радзинский. И я загорелась написать именно про это.

   Вообще, еще в 9-ом классе больше всего меня
привлекла тема: сталинское время. Меня поразило, что человек может быть таким
жестоким и бессердечным! Что ОДИН человек может управлять судьбами других
людей, как делал это Сталин! Но меня также и удивило, что народ боготворил
Сталина, вознося его на пьедестал!

    Я разговаривала со многими людьми, которые жили во
времена Сталина. Они даже не осуждали его! И на вопрос, что же было тогда
лучше, все ответили: ''Порядок!'' Да, был порядок, но каким путем он
достигался!

   Мой дедушка испытал на себе влияние Сталина. В
16-тилетнем возрасте ему дали 10 лет лагерей на Дальнем Востоке. В такую
ситуацию мог попасть любой (!) человек в то время.

   Но все равно Сталина возносили и боготворили! И,
естественно, возникают много вопросов, на которые хочется найти ответы. И тут
обнаружила, что Грозный был таким же! Вот и провела параллель…  Да, сложно и
трудно исследовать это, но зато я, наконец, разложу для себя все по полочкам.
Тем более, работая со многими источниками, я узнала истинную дату рождения
Сталина, его детство, детство Грозного, сформировавшее характер Ивана.

   Мне было очень интересно работать над этим
рефератом. Надеюсь, вас тоже заинтересует эта тема.

 

 I ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ ИВАНА
ГРОЗНОГО И СТАЛИНА.

            1. ДЕТСТВО и
ЮНОСТЬ ИВАНА IV

         В день рождения Ивана IV
-25 августа 1530 г. во всей стране слышались раскаты грома, сверкала молния. В
эту ночь над Москвой разразилась буря, в различных местах столицы вспыхнули
пожары. Ветер раскачал колокола церквей, и они как бы сами собой зазвенели.
Один из них сорвался с колокольни и рухнул на землю. В народе заговорили о
предзнаменовании грядущих больших несчастий.

Когда великий князь Василий III, умирая
(1533), оставил двух сыновей, Ивана и Юрия. Старшему из них, Ивану, было всего
три года. Разумеется, новый великий князь не мог править сам. Власть
сосредоточилась в руках его матери Елены Васильевны, которая оказалась
властолюбивою и энергичною женщиною. Она заточила в тюрьму своего дядю, князя Михаила
Васильевича Глинского, а также и Васильева брата Юрия, которые пытались
завладеть государственной властью. После этого ей пришлось еще бороться с
другим деверем, Андреем, не желавшим довольствоваться своим Старицким уделом.
Государству грозила междоусобная война. Елена предупредила ее хитростью, поймав
в ловушку Андрея. Они все трое умерли в заключении. Елена держалась еще
несколько лет, в то же время давая отпор внешним врагам полякам и татарам,
соединившимся против нее с целью воспользоваться слабостью ее правления. В 1538
г., как полагают, внутренние враги отравили Елену.

По смерти матери Иван остался всего семи
с половиной лет, а его брат пяти лет. Близких родных у детей не было, потому
что они, как сказано, умерли в тюрьмах; остался только двоюродный брат Ивана,
маленький сын князя Андрея, Владимир, князь Старицкий. Малолетний великий князь
Ивана был, таким образом, круглым и беззащитным сиротой. В старину за
малолетних московских князей правили бояре с митрополитом (так, например, было
в детстве Дмитрия Донского). И при Иване IV стали править
бояре. Но в старину бояре и митрополит "прямили" своим князьям и
соблюдали их интересы. А при Иване IV бояре были уже иные. Во главе
правления самовластно стали знатнейшие Рюриковичи-князья Шуйские; у них затем
отнял власть князь Бельский, а у Бельского снова отбили ее Шуйские.

Шуйские старались привязать к себе Иоанна
исполнением всех его детских желаний: непрестанно забавляли, тешили во дворце
шумными играми, в поле звериною ловлей, питали в нем наклонность к сластолюбию
и даже жестокости, не предвидя последствий. Например, любя охоту, он любил не
только убивать диких животных, но и мучить домашних, бросал их с высокого
крыльца на землю; а бояре говорили: "Пусть державный веселится!"
Окружив Иоанна толпою молодых людей, смеялись, когда он бесчинно резвился с
ними или скакал по улицам, давил жен и старцев, веселился их криком. Тогда
бояре хвалили в нем смелость. Они не думали толковать ему святых обязанностей
венценосца, ибо не исполняли своих; не пеклись о просвещении юного ума, ибо
считали его невежество благоприятным для их властолюбия; ожесточали сердце,
презирали слезы Иоанна в надежде загладить свою дерзость угождением его вредным
прихотям. Сия безумная система обрушилась над главою ее виновников. Шуйские хотели,
чтобы великий князь помнил их угождения и забывал досады: он помнил только
досады и забывал угождения, ибо уже знал, что власть принадлежит ему, а не им.
Каждый день, приближая его к совершенному возрасту, умножал козни в Кремлевском
дворце, затруднения господствующих бояр и число их врагов, между коими 
сильнейшие были Глинские, государевы дяди, князья Юрий и Михаил Васильевичи,
мстительные, честолюбивые: первый заседал в Думе, второй имел знатный сан
конюшего. Они внушали тринадцатилетнему племяннику, что ему время объявить себя
действительным самодержцем и свергнуть хищников власти, которые, угнетая народ,
тиранят бояр и ругаются  над самим государем, угрожая смертью всякому, кого он
любит; что ему надобно только вооружиться мужеством и повелеть, что Россия
ожидает его слова. Вероятно, что и благоразумный митрополит, недовольный
дерзким насилием Шуйских, оставил их сторону и то же советовал Иоанну. Умели
скрыть важный замысел: двор казался совершенно спокойным. Государь, следуя
обыкновению, ездил осенью в лавру Сергиеву и на охоту в Волок Ламский с
знатнейшими сановниками, весело праздновал Рождество в Москве и вдруг, созвав
бояр, в первый раз явился повелительным, грозным, объявил с твердостью, что
они, употребляя во зло юность его, беззаконствуют самовольно убивают людей,
грабят землю что многие из них виновны но что он казнит только виновнейшего:
князя Андрея Шуйского, главного советника тиранства.

Иван IV сам вспоминал
в письме к князю Курбскому, как его с младшим братом Юрием в детстве стесняли
во всем, держали, как убогих людей, плохо кормили и одевали, ни в чем воли не
давали, все заставляли делать насильно и не по возрасту. В торжественные,
церемониальные случаи-при выходе или приеме послов - его окружали царственной
пышностью, становились вокруг него с раболепным смирением, а в будни те же люди
не церемонились с ним, порой баловали, порой дразнили. Играли они, бывало, с
братом Юрием в спальне покойного отца, а первенствующий боярин князь Шуйский.
И. В развалился перед ними на лавке, обопрется локтем о постель покойного
государя, их отца, и ногу на нее положит, не обращая на детей никакого
внимания, ни отечественного, ни даже властительного. Это непочтение страшно
обижало маленького Ивана, так же, как сердило его открытое хищничество Шуйских,
тащивших из дворца к себе всякую "кузнь" (золото и серебро) и
"рухлядь" (меха и ткани). Мальчик озлоблялся и, не видя доброго
воспитания, сам поддавался дурным чувствам. Его ласкали как государя и
оскорбляли как ребенка. Он мечтал о мести боярам и уже в тринадцать лет успел
отомстить одному из Шуйских (князю Андрею Михайловичу): Иван приказал своим
псарям схватить его, и псари убили его. В то же время Иван проявлял жестокость
и во всех своих играх, муча и калеча животных и людей. Злоба была посеяна в
Иване боярским воспитанием, а вместе с нею развилось в нем двуличие и
притворство.

Однажды государь, по своему обыкновению,
выехав на звериную ловлю, был остановлен пятьюдесятью новгородскими
пищальниками, которые хотели принести ему какие-то жалобы: Иоанн не слушал их и
велел своим дворянам разогнать их. Новгородцы противились: началась битва;
стреляли из ружей, секлись мечами, умертвили с обеих сторон человек десять.
Государь велел ближнему дьяку Василию Захарову узнать, кто подучил новгородцев
к дерзости и мятежу? Захаров, может быть по согласию с Глинскими, донес ему,
что бояре, князь Иван Кубенский и Воронцовы, Федор и Василий, суть тайные
виновники мятежа. Сего было довольно; без всякого дальнейшего исследования
гневный Иоанн велел отрубить им головы. Так новые вельможи, пестуны или
советники Иоанновы, приучали юношу-монарха к ужасному легкомыслию в делах
правосудия, к жестокости и тиранству! Подобно Шуйским, они готовили себе
гибель; подобно им, не удерживали, но стремили Иоанна на пути к разврату и
пеклись не о том, чтобы сделать верховную власть благотворною, но чтобы
утвердить ее в руках собственных.

Между тем великий князь ездил по разным
областям своей державы, но единственно для того, чтобы видеть славные их
монастыри и забавляться звериною ловлей в диких лесах: не для наблюдений
государственных, не для защиты людей от притеснения корыстолюбивых наместников.
Не видал печалей народа и в шуме забав не слыхал стенаний бедности; и оставлял
за собою слезы, жалобы, новую бедность: ибо сии путешествия государевы, не
принося ни малейшей пользы государству, стоили денег народу: двор требовал
угощения, даров.

Но Иоанн имел одного доброго друга. Это
был митрополит Макарий. Образованный и умный, он составлял в те годы свой
знаменитый сборник житий и поучений - "великие минеи-четии"- и
обладал огромной библиотекой. Он и приохотил Ивана к чтению и образовал его ум,
рано внушив Ивану понятие о Москве как о третьем Риме и воспитав в нем желание
превратить великое княжение Московское в православное "царство". Но
влияние Макария не могло истребить в Иване его нравственную порчу и
распущенность. Умный и начитанный, живой и деятельный, великий князь вырастал в
то же время озлобленным и лукавым, способным на жестокость и падким на дурные
забавы и удовольствия. Ведь он с детства видел себя среди чужих людей. В душе
его рано  и глубоко врезалось и всю жизнь сохранялось чувство сиротства,
брошенности, одиночества, о чем он твердил при всяком случае:
"родственники мои не заботились обо мне". Отсюда его робость, ставшая
основной чертой его характера. Как все люди, выросшие среди чужих, без
отцовского призора и материнского привета, Иван рано усвоил себе привычку
ходить, оглядываясь и прислушиваясь. Это развило в нем подозрительность,
которая с летами превратилась в глубокое недоверие к людям.

И безобразные сцены боярского своеволия и
насилия, среди которых рос Иван, были первыми политическими впечатлениями. Они
превратили его робость в нервную пугливость, из которой с летами развилась
наклонность преувеличивать опасность, образовывалось то, что называется страхом
с великими глазами. Вечно тревожный и подозрительный, Иван рано привык думать,
что окружен только врагами, и воспитал в себе печальную наклонность
высматривать, как плетется вокруг него бесконечная сеть козней, которою, чудилось
ему, стараются опутать его со всех сторон. Это заставляло его постоянно
держаться настороже; мысль, что вот-вот из-за угла на него бросится недруг,
стала привычным, ежеминутным его ожиданием. Всего сильнее работал в нем
инстинкт самосохранения. Все усилия его гибкого ума были обращены на разработку
этого грубого чувства.

Таков был Иван IV к своему
совершеннолетию, то есть к 16-17 годам. В 17 лет он призвал митрополита и
говорил с ним наедине. Митрополит вышел от него с лицом веселым, отпел молебен
в храме Успения, послал за боярами, даже за теми, которые находились в опале, и
вместе с ними был у государя.

Прошло три дня. Велели собраться двору:
первосвятитель, бояре, все знатные сановники окружали Иоанна, который,
помолчав, сказал митрополиту: "Уповая на милость Божию и на святых
заступников земли Русской, имею намерение жениться: ты, отче, благословил меня.
Первою моей мыслью было искать невесты в иных царствах; но, рассудив
основательнее, отлагаю сию мысль. Могу не сойтись нравом с иноземкою: будет ли тогда
супружество счастьем? Желаю найти невесту  в России, по воле Божией и твоему
благословению''. Бояре расплакались от умиления, что царь так молод, а уж так
много подумал, ни с кем не посоветовавшись, от всех утаившись. Эта ранняя
привычка к тревожному уединенному размышлению про себя, втихомолку, надорвала
мысль Ивана, развила в нем болезненную впечатлительность и возбуждаемость. Иван
рано потерял равновесие своих духовных сил, уменье направлять их, когда нужно,
разделять их работу или сдерживать одну противодействием другой, рано привык
вводить в деятельность ума участие чувства. О чем бы он ни размышлял, он
подгонял, подзадоривал свою мысль страстью. С помощью такого самовнушения он
был способен разгорячить свою голову до отважных и высоких помыслов, раскалить
свою речь до блестящего красноречия, и тогда с его языка или из-под его пера,
как от горячего железа под молотком кузнеца, сыпались искры острот, колкие
насмешки, меткие словца, неожиданные обороты

Между тем, знатные сановники, окольничие,
дьяки объезжали Россию, чтобы видеть всех девиц благородных и представить
лучших государю: он избрал из них юную Анастасию, дочь вдовы Захарьиной, муж
которой, Роман Юрьевич, был окольничьим, а свекор- боярином Иоанна III.
Род их происходил от Андрея Кобылы, выехавшего к нам из Пруссии в XIV.
Но не знатность, а личные достоинства невесты оправдывали сей выбор, и
современники, изображая свойства ее, приписывают ей все женские добродетели,
для коих только находили они имя в языке русском: целомудрие, смирение, набожность,
чувствительность, благость, соединенные с умом основательным; не говоря о
красоте, ибо она считалась уже необходимою принадлежностью счастливой царской
невесты.

Набожность Иоаннова, искренняя любовь к
добродетельной супруге не могли укротить его пылкой, беспокойной души,
стремительной в движениях гнева, приученной к шумной праздности, к забавам
грубым. Он любил показывать себя царем, но не в делах мудрого правления, а в
наказаниях, в необузданности прихотей; играл, так сказать, милостями и опалами;
умножая число любимцев, еще более умножал число отверженных; своевольствовал,
чтобы доказывать свою независимость, и еще зависел от вельмож, ибо не трудился
в устроении государства. Никогда Россия не управлялась хуже: Глинские, подобно
Шуйским, делали что хотели именем юноши-государя; наслаждались почестями,
богатством. Честные бояре с потупленным взором безмолствовали во дворце: шуты,
скоморохи забавляли царя, а льстецы славили его мудрость. Добродетельная
Анастасия молилась вместе с Россиею, и Бог услышал их. Характеры сильные
требуют сильного потрясения, чтобы свергнуть с себя иго злых страстей и с живою
ревностью устремиться на путь добродетели. Для исправления Иоанна надлежало
сгореть Москве!

Летописи Москвы часто говорят о пожарах,
называя иные великими, но никогда огонь не свирепствовал в ней так ужасно, как
в 1547 году. Царь с вельможами удалился в село Воробьево, как бы для того,
чтобы не слыхать и не видать народного отчаяния, вызванного пожаром. ОН велел
немедленно возобновить Кремлевский дворец, богатые также спешили строиться, о
бедных не думали. Сим воспользовались неприятели Глинских. Совершилось дотоле
неслыханное в Москве злодейство: мятежники в святом храме убили дядю
государева, извлекли его тело из Кремля и положили на лобном месте, разграбили
имение Глинских, умертвили их слуг и детей боярских. Никто не унимал
беззакония: правительства как бы не было.

В сие ужасное время явился удивительный
муж, именем Сильвестр, саном иерей, родом из Новгорода, приблизился к Иоанну с
подъятым, угрожающим перстом, с видом пророка и гласом убедительным возвестил
ему, что суд Божий гремит над главою царя легкомысленного и злострастного, что
огонь небесный испепелил Москву, что сила вышняя волнует народ. Сей муж указал
Иоанну правила, данные Вседержителем сонму царей земных, заклинал его быть
ревностным исполнителем сих уставов, представил ему даже какие-то страшные
видения, потряс душу и сердце, овладел воображением, умом юноши и произвел
чудо: Иоанн сделался иным человеком. Обливаясь слезами раскаяния, простер десницу
к наставнику вдохновенному, требовал от него силы быть добродетельным и приял
оную. Смиренный иерей, не требуя ни высокого имени, ни чести, ни богатства,
стал у трона, заключив тесный союз с одним из любимцев Иоанна, Алексеем
Федоровичем Адашевым, прекрасным молодым человеком, коего описывают земным
ангелом: имея нежную, чистую душу, нравы благие, разум приятный, основательный
и бескорыстную любовь к добру, он искал Иоанновой милости не для своих личных
выгод, а для пользы отечества. Сильвестр возбудил в царе желание блага, Адашев
облегчил царю способы благотворения. По крайней мере здесь начинается эпоха
Иоанновой славы, новая, ревностная деятельность в направлении, ознаменованная
счастливыми для государства успехами и великими намерениями.

Обуздали мятежную чернь, которая явилась
шумною толпою в Воробьеве, окружила дворец и кричала, чтобы государь выдал ей
свою бабку, княгиню Анну и сына ее Михаила. Иоанн велел стрелять в бунтовщиков:
толпу рассеяли, схватили и казнили некоторых, многие ушли, другие падали на
колена и винились. Порядок восстановился. Тогда государь изъявил
попечительность отца о бедных: взяли меры, чтобы никто из них не остался без
крова и хлеба.

Господство бояр рушилось совершенно,
уступив место единовластию царскому, чуждому тиранства и прихотей. Государь
велел, чтобы из всех городов прислали в Москву людей избранных, всякого чина
или состояния, для важного дела государственного. Они собрались, и в день
воскресный, после обедни, царь вышел из Кремля с духовенством, с крестами, с боярами,
с дружиною воинской на лобное место, где народ стоял в глубоком молчании.
Отслужили молебен. Тут государь поклонился на все стороны: " Люди Божии и
нам Богом дарованные! Молю нашу веру к нему и любовь ко мне: будьте
великодушны! Нельзя исправить минувшего зла: могу только впредь спасать вас от
подобных притеснений и грабительств. Забудьте, чего уже нет и не будет!"

Иван - один из лучших московских ораторов
и писателей XVI в. потому что был самый раздраженный москвич того
времени. В сочинениях, написанных под диктовку страсти и раздражения, он больше
заражает, чем убеждает, поражает жаром речи, гибкостью ума, изворотливостью
диалектики, блеском мысли, но это фосфорический блеск, лишенный теплоты, это не
вдохновение, а горячка головы, нервическая прыть, следствие искусственного
возбуждения. Читая письма царя к князю Курбскому, поражаешься быстрой сменой в
авторе самых разнообразных чувств: порывы великодушия и раскаяния, проблески
глубокой задушевности чередуются с грубой шуткой, жестким озлоблением, холодным
презрением к людям. Минуты усиленной работы ума и чувства сменялись полным
упадком сил, и тогда от всего его остроумия не оставалось и простого здравого
смысла. В эти минуты умственного изнеможения и нравственной опущенности он
способен был на затеи, лишенные всякой сообразительности. Быстро перегорая,
такие люди со временем, когда в них слабеет возбуждаемость, прибегают
обыкновенно к искусственному средству, к вину, и Иван в годы опричнины,
кажется, не чуждался этого средства.

Такой нравственной неровностью,
чередованием высоких подъемов духа с самыми постыдными падениями объясняется  и
государственная деятельность Ивана.. Царь совершил или задумывал много
хорошего, умного, даже великого, и рядом с этим наделал еще больше поступков,
которые сделали его предметом ужаса и отвращения для современников и
последующих поколений. Разгром Новгорода по одному подозрению в измене,
московские казни, убийство сына и митрополита Филиппа, безобразия с опричниками
в Москве и в Александровской слободе - читая обо всем этом, подумаешь, что это
был зверь от природы.

 

 А) НРАВСТВЕННАЯ НЕУРАВНОВЕШЕННОСТЬ

Но он не был таким. По природе или по
воспитанию он был лишен устойчивого нравственного равновесия и при малейшем
житейском затруднении охотнее склонялся в дурную сторону. От него ежеминутно
можно было ожидать грубой выходки: он не умел сладить с малейшим неприятным
случаем. В 1577 г. на улице в завоеванном ливонском городе Кокенгаузене он
благодушно беседовал с пастором о любимых своих богословских предметах, но едва
не приказал его казнить, когда тот неосторожно сравнил Лютера с апостолом
Павлом, ударил пастора хлыстом по голове и ускакал со словами: " Поди ты к
черту со своим Лютером." В другое время он велел изрубить присланного ему
из Персии слона, не хотевшего стать перед ним на колени.

Ему не доставало внутреннего, природного
благородства; он был восприимчивее к дурным, чем к добрым, впечатлениям; он
принадлежал к числу тех недобрых людей, которые скорее и охотнее замечают в
других слабости и недостатки, чем дарования или добрые качества. В каждом
встречном он прежде видел врага. Всего труднее было приобрести его доверие. Для
этого таким людям надобно ежеминутно давать чувствовать, что их любят и
уважают, всецело им преданы, и, кому удавалось уверить в этом царя Ивана, тот
пользовался его доверием до излишества. Тогда в нем вскрывалось свойство,
облегчающее таким людям тягость постоянно напряженного злого настроения это
привязчивость. Первую жену свою он любил какой-то особенно чувствительной,
недомостроевской любовью. Так же безотчетно он привязался к Сильвестру и
Адашеву, а потом и к Малюте Скуратову. Это соединение привязчивости и
недоверчивости выразительно сказалось в духовной Ивана, где он дает детям
наставление, "как людей любить и жаловать и как их беречься". Эта
двойственность характера и лишала его устойчивости. Житейские отношения больше
тревожили и злили его, чем заставляли размышлять.

Но в минуты нравственного успокоении,
когда он освобождался от внешних раздражающих впечатлений и оставался наедине с
самим собой, со своими задушевными думами, им овладевала грусть, к какой
способны только люди, испытавшие много нравственных утрат и житейских
разочарований. Кажется, ничего не могло быть формальнее и бездушнее духовной
грамоты древнего московского великого князя с ее мелочным распорядком движимого
и недвижимого имущества между наследниками. Царь Иван и в этом стереотипном
акте выдержал свой лирический характер. Эту духовную он начинает возвышенными
богословскими размышлениями и продолжает такими задушевными словам: « Тело
изнемогло, болезнует дух, раны душевные и телесные умножились, и нет врача,
который бы исцелил бы меня, ждал я, кто бы поскорбел со мной, и не явилось
никого, утешающих я не нашел, заплатили мне злом за добро, ненавистью за
любовь." Бедный страдалец, царственный мученик - подумаешь, читая эти
жалобно-скорбные строки, а этот страдалец года за два до того, ничего не
расследовав, по одному подозрению, так зря, бесчеловечно и безбожно разгромил
большой древний город с целою областью, как никогда не громили никакого
русского города татары. В самые злые минуты он умел подниматься до этой
искусственной задушевности, до крокодилова плача. В разгар казней входит он в
московский Успенский собор. Митрополит Филипп встречает его, готовый по долгу
сана печаловаться, ходатайствовать за несчастных, обреченных на казнь.
"Только молчи, - говорил царь, едва сдерживаясь от гнева, - одно тебе
говорю - молчи, отец святой, молчи и благослови нас." - "Наше
молчание, - отвечал Филипп, - грех на душу твою налагает и смерть наносит."
- "Ближние мои, - скорбно возразил царь, - встали на меня, ищут мне зла;
какое тебе дело до наших царских предначертаний!"

Описанные свойства царя Ивана сами по
себе могли бы получить только любопытным материалом для психолога, психиатра,
скажут иные: ведь так легко нравственную распущенность, особенно на
историческом расстоянии, признать за душевную болезнь и под этим предлогом
освободить память мнимобольных от исторической ответственности. К сожалению,
одно обстоятельство сообщило описанным свойствам значение, гораздо более
важное, чем какое обыкновенно имеют психологические курьезы, появляющиеся в
людской жизни, особенно такой обильной всякими душевными курьезами, как
русская: Иван был царь. Черты его личного характера дали особое направление его
политическому образу мыслей, а его политический образ мыслей оказал сильное,
притом вредное, влияние на его политический образ действий, испортил его.

             2  ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ СТАЛИНА

 

Сталин - одной из самых загадочных личностей не только в нашей стране,
но и в мире. Безусловно, многих историков интересовал этот  незаурядный
человек. Но проблема состояла и в том, что Сталин никому не разрешал  узнавать
что-либо про его детство, юность.

       Сведения о предках Сталина немногочисленны, скудны и
поверхностны. Когда еще при жизни Сталина некоторые из подхалимствующих
историков Закавказья попытались разыскать документы и материалы на этот счет,
копаясь в церковных книгах Грузии или опрашивая долгожителей из маленького
городка Гори, где 21 декабря 1879 года родился Сталин, то Сталин высказал по
этому поводу не слишком ясную по содержанию, но крайне гневную по форме фразу,
которая не только немедленно прервала все эти архивные изыскания, но и стоила
жизни нескольким слишком уж любопытным исследователям его родословной. Но тут
уже стоит поспорить насчет даты рождения Сталина. Дату 21 декабря 1879 года мы
найдем во многих энциклопедиях.

      Но вот фотокопия выписки из
метрической книги Горийского Успенского                                       
собора  о рождении Иосифа Джугашвили, хранящаяся в Центральном партархиве.

      «1878 год. Родился 6 декабря,
крестился 17-ого, родители- жители города Гори крестьянин Виссарион Иванович
Джугашвили и законная жена его Екатерина Георгиевна. Крестный отец- житель Гори
крестьянин Цихитатришвили. Совершил таинство протоиерей Хахалов с причетником
Квинидзе.»

     Итак, он родился на целый год и три
дня  раньше официальной даты своего рождения, которую столько лет торжественно
праздновала вся страна?! Столько лет отмечать ложную дату?!

     Но это не ошибка. Здесь же, в
архиве, находится свидетельство об окончании маленьким Иосифом Джугашвили
Горийского духовного училища. И тоже: ”Родился в шестой день месяца декабря 18
декабря 1878 года.” Впрочем, сохранилась анкета, которую он сам заполнил в 1920
году. И  там он собственноручно написал- 1878-й!!!

     Да, официальная дата его рождения
вымышлена! Но когда? Зачем?

     Можно сразу ответить на первый
вопрос: вымышленная дата рождения появляется сразу после возвышения Сталина.

     В апреле 1922 года Ленин делает его
Генеральным секретарем- главой партии. И уже в декабре секретарь Сталина
Товстуха заполняет за него новую анкету, где проставляет измененный год его
рождения- 1879-й. И новое число- 21 декабря. С тех пор наш герой избегает сам
заполнять анкеты. За него заполняют секретари. Они своей рукой ставят
вымышленную дату. Он, как всегда, не при чем. Ложная дата рождения становится
официальной. И опять - зачем?

     Итак, под небом 1878 года на фоне
далеких гор дремлет Гори- маленький городок, где родился Иосиф Джугашвили, Сосо
- так по-грузински звала сына мать.

     Известно, например, что прадед
Сталина Заза Джугашвили был крепостным  крестьянином и даже принимал участие в
одном из крестьянских восстаний, время от времени вспыхивающих в Заказавье -
чаще, чем это случалось в России. Позднее Заза Джугашвили обосновался с семьей
в деревне Диди-Мило недалеко от Тифлиса, где и окончился его жизненный путь.
Его сын Вано, дед Иосифа Сталина, унаследовал крестьянское хозяйство отца,
выращивая виноград и занимаясь виноделием. Здесь, в Диди-Мило, у него и родился
сын Виссарион, прозванный Бесо. Как известно, крепостное право было отменено в
России в 1861 году, и после смерти отца Виссарион решил забросить тяжелый
крестьянский труд. Он отправился в Тифлис и устроился учеником, а потом и
рабочим на кожевенную фабрику. Именно сапожное ремесло привело Виссариона в
маленький грузинский город Гори, где он познакомился с Екатериной Геладзе,
ставшей вскоре его женой. Екатерина происходила также из крестьянского рода.
Только после отмены крепостного права ее семья переселилась в Гори. В Грузии
были приняты в то время ранние браки для женщин. Первый сын у супругов
Джугашвили умер в возрасте одного года, и гораздо позднее, когда все руководство
Грузии приходило в дом Екатерины, чтобы поздравить ее с днем рождения
"великого Сталина", независимая и острая на язык, она часто говорила,
что именно первый ее сын был куда способнее и умнее всех остальных. Иосиф
(Сосо) был ее четвертым ребенком, второй и третий умерли еще в младенчестве.
Когда родился будущий "вождь", Екатерине исполнилось всего двадцать
лет.

Мы почти ничего незнаем об отце Сталина. Имеются свидетельства, что он
был грубым и необразованным человеком и слишком сильно пристрастился к вину.
Нередко он бил своего маленького сына, и эти жестокие побои вряд ли могли
способствовать развитию добрых начал в характере Сосо. В 1885 году Виссарион
покинул семью и снова перебрался в Тифлис на кожевенную фабрику, хотя и не
прерывал окончательно связей с семьей. Домой он вернулся через несколько лет
тяжело больным и вскоре умер. Позднее Сталин никогда не упоминал об отце, и
даже дата его смерти не приводилась в "Краткой биографии Сталина", ни
в официальной хронологии жизни и деятельности Сталина. Именно отсутствие точных
данных об отце Сталина породила множество разного рода легенд и об отце Сталина
и о реальности этого
отцовства.                                                                         

        Некоторые из недоброжелателей Сталина распространяли в Грузии
слух, что Виссарион Джугашвили вовсе не был грузином, а являлся осетином. На
Кавказе исстари были сильны различного рода проявления национальной розни, и
между грузинами и осетинами имелись не самые лучшие отношения. Приходилось
слышать и то, что отец Сталина не умер от тяжелой болезни, а был зарезан в
пьяной трактирной драке. С другой стороны, еще тогда, когда автор данной статьи
жил в Грузии, приходилось нередко слышать распространяемые слухи, что подлинным
отцом Сталина был какой-то грузинский князь, у которого Екатерина Джугашвили
работала прачкой, или даже лицо высокого духовного звания. Говорили также, что
отцом Сталина был знаменитый русский путешественник Пржевальский, который
действительно был в Гори и внешне очень похож на пятидесятилетнего Сталина, в
чем можно убедиться по фотографии Пржевальского, помещенной в Малой Советской
Энциклопедии. Однако, если мы заглянем не в ЭМИ, а в биографию самого
Пржевальского, то сможем прочесть, что тот действительно жил некоторое время в
Гори, но через полгода после рождения маленького Сталина.

     Да, все это ложь. Конечно, пьяница Бесо был истинным отцом Сосо -
достаточно сравнить изображения отца и сына. Иначе и быть не могло: Кэкэ -
чистая, глубоко религиозная девушка. Да и в год рождения Сосо они еще не
разлучались: Бесо жил тогда в Гори, работал по заказам тифлисской фабрики
Адельханова - тачал свои сапоги. И пил.

     Врач Н.Кипшидзе вспоминал рассказы Кэкэ: ''Однажды пьяный отец
поднял сына и с силой бросил его на пол. У мальчика несколько дней шла кровавая
моча''.

     Несчастная Кэкэ во время всех этих пьяных ужасов, схватив
перепуганного ребенка, убегала к соседям. Но она взрослела, тяжелый труд
закалил ее, и отпор молодой женщины с каждым годом становился все сильнее, а
пьяница  Бесо слабел. Теперь Кэкэ безбоязненно вступала в рукопашные схватки с
мужем. Бесо стало неуютно в доме, он не чувствовал себя властелином. А без
этого невозможно. Может, поэтому он и уехал в Тифлис.

     Как видим кулак, насилие и беспощадную борьбу видел с рождения
маленький Сосо.

Бесо уезжает, мать и сын остаются
вдвоем. Но мальчик похож на отца не только лицом…”Жуткая семейная жизнь
ожесточила Сосо. Он был дерзким, грубым, упрямым ребенком”, - так описала его
стодвенадцатилетняя Хана Мошиашвили, подруга Кэкэ, грузинская еврейка,
переехавшая в 1972 году в Израиль из Грузии.

Мать, ставшая главою семьи, кулаком
смирявшая мужа, теперь воспитывает сына одна, беспощадно бьет за непослушание.
Так что он имел все основания спросить ее впоследствии: ''Почему ты меня так
сильно била?''

Бить! - входит навсегда в его
подсознание. Это слово станет у него самым любимым в борьбе с политическими
противниками.

Еще одно жестокое чувство было заложено
с детства. Антисемитизм не присущ Кавказу - это некая Вавилонская башня, здесь
издревле живут бок о бок бесчисленные народы. Князь А.Сумбатов писал: ”Грузия
никогда не знала гонений на евреев. Недаром по-грузински нет оскорбительного
слова “жид”, но есть единственное слово “урия”- еврей.

Евреи в Грузии были мелкими торговцами,
портными, ростовщиками и сапожниками. Евреи-сапожники прекрасно тачали
грузинские сапоги на любой вкус. И за то, что они были состоятельными, за то,
что в совершенстве знали свое ремесло, их ненавидел пьяный неудачник Бесо. С
раннего детства отец преподает Сосо начатки злобы к этому народу.

 С отъездом Бесо Кэкэ продолжает
исполнять обет: маленький Сосо должен стать священником. Нужны деньги на
учение, и она берется за любой труд: помогает убираться, шьет, стирает. Кэкэ
знает: у мальчика необыкновенная память, он способен к наукам и музыкален, как
мать, а это так важно для церковной службы. Кэкэ часто работает в домах богатых
торговцев-евреев - туда рекомендовала ее подруга Хана. С нею приходит худенький
мальчик. Пока она убирает, смышленый малыш забавляет хозяев.

 Одним из таких хозяев был Давид
Писмамедов, еврей из Гори. ”Я часто давал деньги, покупал учебники. Я любил
его, как родного ребенка, он отвечал взаимностью…”- вспоминал он. Если бы он
знал, как горд и самолюбив этот мальчик! Как ненавидел каждую копейку, которую
брал!

 Именно в детстве униженность любимой
матери, вечное недоедание и нищета родили в болезненно самолюбивом мальчике
ненависть. Прежде всего к ним - к богатым торговцам-евреям.

 Хана вспоминает: ”Маленький Иосиф
привык к нашей семье и был нам как родной сын…Они часто спорили - маленький и
большой Иосиф (мой муж). Подросши, Сосо говорил большому Иосифу: ”Я тебя очень
уважаю, но смотри: если не бросишь торговлю, не пощажу''. Русских евреев он
всех недолюбливал''.

 К этому примешивалось чувство ревнивой
обиды. Именно тогда поползли темные сплетни о матери, которая ходит по домам
богатых евреев. Так формировался у маленького Сосо странный для Кавказа
антисемитизм.

 Его друг Давришеви вспоминал, как
бабушка читала им Евангелие, историю предательского поцелуя Иуды. Маленький
Сосо, негодуя, спросил:

-    
Но почему Иисус не вынул саблю?

-    
Этого не надо было делать, -
ответила бабушка. - Надо было, чтоб Он пожертвовал собой во имя нашего
спасения.

       Но этого Сосо понять не в силах: все детство
его учили отвечать ударом на удар. И он решает сделать самое понятное -
отомстить евреям! Он уже тогда умел организовать дело и остаться в стороне,
страшась тяжелой руки матери. План Сосо осуществили его маленькие друзья -
впустили в синагогу свинью. Их разоблачили, но Сосо они не выдали. И вскоре
православный священник сказал, обращаясь ко всем прихожанам в церкви: ”Есть
среди нас заблудшие овцы, которые несколько дней назад совершили богохульство в
одном из домов Бога''.

     И этого Сосо понять не мог. Как можно защищать
людей другой веры?

     В 1888 году Кэкэ исполнилась: сын поступил в
Горийское духовное училище. Мы можем увидеть нашего героя в день поступления
глазами его сверстника: ”На Сосо новое синее пальто, войлочная шляпа, шею
облегал красивый шарф''. Мать позаботилась - он был не хуже других. И теперь
Кэкэ решает поменять клиентуру: теперь она стирает и убирает в домах его
учителей.

    Вспоминает Михаил Церадзе (он также учился в
Горийском духовном училищем): «Любимой игрой Сосо был «криви» (коллективный ребячий
бокс). Было две команды боксеров- те, кто жили в верхнем городе, и
представители нижнего. Мы лупили друг друга беспощадно, и маленький тщедушный
Сосо был одним из самых ловких драчунов. Он умел неожиданно оказаться сзади
сильного противника. Но упитанные дети из нижнего города были сильнее''

    С детства Сталин выделялся упрямством и
стремлением к превосходству над сверстниками, много читал. Низкорослый и
физически слабый, он не мог рассчитывать на успех в мальчишеских потасовках и
боялся быть избитым. Он с малолетства стал скрытным и мстительным и всю жизнь
недолюбливал высоких и физически крепких людей.

    Все четыре года в духовном училище Сосо - первый
ученик. Ученикам не разрешалось выходить из дома по вечерам. ”Надзиратели,
которых посылали проверять, всегда находили Сосо дома занятого уроками”, -
вспоминал один из друзей его детства. Пока мать прибиралась в чужих домах, он
прилежно учился. Она счастлива: сын будет священником!

    Разные учителя преподавали в училище. Одного из
них, Дмитрия Хахутошвили, ученики запомнили на всю жизнь. Он ввел на уроках
воистину палочную дисциплину. Мальчики должны были сидеть не шевелясь, положив
руки на парту перед собой и глядя прямо в глаза страшному учителю. Если кто-то
отводил глаза - тотчас получал линейкой по пальцам. Учитель любил повторять:
''Глаза бегают - значит, мерзость затеваешь.''1

    Силу пристального взгляда и страх человека, не
смеющего отвести глаза, маленький Сосо запомнил навсегда. Вспомним, например,
рассказ Борисова: ''Мы все знали фразу Сталина: ''Глаза бегают - значит, на
душе не чисто''.

    Сурово воспитывались в училище. Но были
исключения: Беляев, смотритель училища, - добрый, мягкий. Но ученики его не
боялись и оттого не уважали. Сосо запомнит этот урок, который отразился на
судьбе всего народа.

    Однажды Беляев повел мальчиков в Пещерный город -
загадочные пещеры в горах. По пути бежал мутный, широкий ручей. Сосо и другие
мальчики перепрыгнули, а тучный Беляев не смог. Один из учеников вошел в воду и
подставил учителю спину. И все услышали тихий голос Сосо: ''Ишак ты, что ли? А
я самому Господу спину не подставлю''.

 

                     А) ДЕТСКИЕ БОЛЕЗНИ СТАЛИНА.

     Он был болезненно горд - это часто бывает с теми,
кого много унижали. И вызывающе груб, как многие дети с физическими
недостатками.

    Мало того, что он тщедушен и мал, его лицо покрыто
оспинами- следами болезни, перенесенной в шестилетнем возрасте. Среди различных
кличек, под которым Сталин позднее фигурировал в документах полиции, была и
кличка Рябой. ''Он прекрасно плавал, но стеснялся плавать в Куре. У него был
какой-то дефект на ноге, и мой прадедушка, учившийся с ним в старших классах,
как-то поддразнил его, что он прячет в туфле дьявольское копыто. Но это ему
дорого обошлось. Сосо тогда ничего не сказал. Прошло больше года. В то время за
Сосо, как собачка на привязи, ходил главный силач училища Церадзе. Прадедушка
уже все забыл, когда Церадзе жестоко избил его.''2 (Из
письма К.Дживилегова)

    Если прочитать ''Медицинскую историю
И.В.Сталина'', то на одной из страниц написано: ''Сращивание пальцев левой
ноги''.

    Вы когда-нибудь замечали, что на бесчисленных
картинах Сталин часто изображен с трубкой в левой, слегка согнутой рукой? Эта
знаменитая трубка, ставшая частью его облика, на самом деле должна была скрывать
искалеченную левую руку.

    Как-то раз, 6-го января (в день церковного
праздника "Крещения". -Авт.) на

Иордань, возле моста через Куру, пришло множество
народу. На главной улице были выстроены войска. После церемонии духовенство
возвращалось по своим церквам, причем все улицы были переполнены народом.
Столпился народ и в узкой улочке около Оконской церкви. Никто и не заметил, что
сверху бешено мчится фаэтон с пассажиром... Фаэтон врезался в толпу как раз в
том месте, где стоял наш хор певчих. Coco хотел было перебежать через улочку,
по не успел: фаэтон налетел па него, ударил дышлом по щеке, сшиб с ног, но...
по счастью, колеса переехали лишь по ногам мальчика. Хор певчих мгновенно
окружила толпа. Подняли потерявшего сознание ребенка (Coco было тогда 10-11
лет) и доставили домой. При виде изувеченного сына мать не смогла сдержать
горестного вопля...

   Coco открыл глаза и прошептал: "Не бойся,
мама, я чувствую себя хорошо.''Мать разу успокоилась. Пришел доктор, промыл
рану, остановил кровотечение, сделал перевязку и затем объявил:

- Внутренние органы не повреждены...

Coco пролежал в постели две недели, а затем снова
вернулся к занятиям.

    И несколько свидетелей рассказывают о ноге,
покалеченной фаэтоном. Действительно, если бы фаэтон проехал скорее всего
повредил бы ''внутренние органы.'' Итак, по левой ноге! И доктор был, и быстро
вылечил. И ни слова об искалеченной руке, про которую Сталин рассказывал своей
второй жене, Надежде Аллилуевой.

    Видимо, эта искалеченная рука к его детству отношения
не имеет…

    Но мы забыли про Бесо. Он иногда возвращался.
Своеволие жены по-прежнему приводило его в ярость. Она мечтает о сыне
священнике? Значит этого не будет!

   ''Ты хочешь, чтобы твой сын стал метрополитом? Ты
никогда не доживешь до этого, я сапожник, и он будет им'', -часто говорил Бесо.
Он попросту увез мальчика в Тифлис и определил на фабрику Адельханова:
маленький Сосо помогал рабочим, прислуживал старикам. Но Кэкэ уже не боялась
мужа –приехала в Тифлис и увезла сына. Беляев помог ей снова определить
мальчика в училище'', -вспоминал Гоглицицидзе.

    Она еще раз победила мужа, еще раз унизила его.
После этого Бесо больше никогда не возвращался в Гори. Он исчез. Сверстники и
его биографы пишут: ''Погиб в пьяной драке.''1

               Б) НАЧАЛО ПУТИ.ЮНОСТЬ.

     Тускла и
одинока горийская жизнь. Одним из самых сильных впечатлений Сосо была публичная
казнь двух преступников. 13 февраля 1892 года тысячная толпа собралась у
помоста. Отдельно в толпе- учащиеся и преподаватели духовного училища. Считалось,
что зрелище казни должно внушать чувство неотвратимости возмездия, боязнь
преступления.

    Из воспоминаний Петра Капанадзе: ''Мы были страшно
подавлены казнью двух крестьян. Во время казни оборвалась веревка, но повесили
во второй раз.''

    В толпе у помоста были двое будущих знакомцев:
Горький и Сосо. Горький описал казнь, а Сосо запомнил. И понял: можно
нарушать заповеди!  Может быть, тогда и зародилась мысль: а не обманывают
ли его в духовном училище?

       Начав подозревать, он никогда не мог
остановиться.

    В 1894 году Сосо блестяще закончил училище и
поступил в первый класс Тифлисской духовной семинарии. Тифлис- веселый, пьяный,
залитый солнцем город. Новый мир, который увидел маленький Сосо…

    Учащиеся жили в большом здании, отделенные стенами
от полного соблазнов южного города. Суровый, аскетический дух служения Господу
царил в семинарии.

    Раннее
утро, когда так хочется спать, но надо идти на молитву. Торопливое чаепитие,
долгие классы, и опять молитва, затем скудный обед, короткая прогулка по
городу. И вот уже закрылись ворота семинарии. В десять часов вечера, когда
город только начинал жить, учащиеся уже отходили уже ко сну после молитвы. Так
началась юность Сосо.

    ''Мы
чувствовали себя как арестанты, которые должны провести здесь без вины молодые
годы'', -писал его соученик Иосиф Иремашвили.1

    Многие из
этих пылких, рано созревших юношей были совсем не готовы к такому служению. И
они нашли иное учение. Оно позволило им наслаждаться радостями жизни и
одновременно удовлетворило ту жажду жертвенности, высокого смысла, которую
поселили в них чтение святых книг и благородные мечты юности. Старшие мальчики
рассказывали о неких запретных организациях.

       . Большое впечатление на молодого Сталина
произвели книги грузинского писателя А.Казбеги, особенно роман
"Отцеубийца"- о борьбе крестьян-горцев за свою независимость и
свободу. Один из героев романа- неустрашимый Коба- стал и героем для молодого
Сталина, он даже начал называть себя Кобой. Это имя было его первой партийной
кличкой; старые большевики и в 30-ые годы       (а Молотов и Микоян даже
позднее), обращаясь к Сталину, нередко называли его Кобой. Партийных кличек у
Сталина было немало- "Иванович", "Василий",
"Васильев".2 Но остались имя Коба и
фамилия-псевдоним Сталин.

      Семинарий, несомненно, повлияла на Сталина и
в другом отношении, -она развила и ранее свойственные ему изворотливость,
хитрость и грубость. Догматизм и нетерпимость, а также присущий его статьям и
выступлениям стиль катехизиса также сложились, бесспорно, не без влияния
церковного образования. С ранней молодости Сталин был начисто лишен чувства
юмора. "Это странный грузин, -говорили позднее его друзья по семинарии.
-Он совершенно не умеет шутить. Он не понимает шуток и отвечает руганью и
угрозами на наиболее невинные."

Итак, многие революционеры, которым было
запрещено жить в столице, выбирали для жительства благодатный Тифлис. С ними
часто встречались умные семинарские мальчики. Знакомится со ссыльными и Сосо.
От них он и получил ''Катехизис''.

После отбоя, при свете огарка, читал 
новые заповеди. Надо отметить, что без Ткачева, без ''Катехизиса
революционера'' не понять ни нашего героя, ни всю историю России ХХ века.

Но особенно привлекательными,
вызывающими испуг и сладкую дрожь семинаристов, были идеи революционного
террора.

Опасаясь капитализма в России, который
разрушал общину- оплот будущего социализма, революционеры решили ускорить
падение строя, свергнуть царизм постоянными покушениями на его слуг- виднейших
государственных деятелей- и на самого царя. Им удалось убить царя Александра II…Но
вместо ожидаемого народного взрыва начался мрачный период царствования
Александра III.

Именно в это время из народничества
выделяются марксисты. Их первые вожди символичны: Георгий Плеханов, сын
русского помещика, и нищий еврей Павел Аскельрод.  Марксизм быстро завоевывает
Тифлисскую духовную семинарию. Семинаристам легко усваивать марксистские идеи:
жертвенное служение нищим и угнетенным, презрение несправедливому богатству,
обещание царства справедливости с восцарением нового мессии- Всемирного
пролетариата- все это отчасти совпадало с тем, что было посеяно религиозным
воспитанием. Отменялся только Бог. Но взамен они получали возможность жить в
миру, наслаждаться его утехами. Отменялось малопонятное их возрасту ''добром
отвечать на зло'', а вместо этого юным дикарям даровалось право быть
беспощадным к врагам их нового мессии. Вопрос маленького Сосо: ''Почему Иисус
не вынул саблю?'' –был разрешен. И главное: униженное положение большинства из
них, находившихся внизу социальной лестницы, объявлялось неправедным. Они
получали право самим его изменить.

Теперь Сосо-
постоянный слушатель всех марксистских диспутов. И все заманчивее звучит для
гордого, нищего мальчика великое обещание революции: ''Кто был ничем- тот
станет всем!''

Его характер
изменился, прошла веселость, любовь к играм. ''Он стал задумчив, казался
мрачным и замкнутым, -пишет его сверстник, - он не расстается с книгой.''
Точнее с новыми книгами. В это время Сосо уже владел тайной. Он сказал
сверстнику: ''Бога нет, они обманывают нас.'',1 и показал испуганному
мальчику книгу Дарвина. Именно тогда он научился таить. Он тайный
неверующий, по-прежнему блестяще отвечал на уроках, где религия- смысл и
содержание. Дведушие становится  его повседневной жизнью.

Его расставание
с прошлым, его одиночество находят отражение в стихах, что обычно для юноши. Он
посылает стихи в ''Иверию''. Журналом руководит король грузинских поэтов- князь
Илья Чавчавадзе.

''Иверия''
печатает стихотворения Сосо- обычные юношеские грезы о луне, цветах. Вот,
например, стихотворение ''Луне''.

 ЛУНЕ

Плыви, как прежде, неустанно

Над скрытой тучами землей,

Своим серебряным сияньем

Развей тумана мрак густой.

К земле,
раскинувшейся сонно,

С улыбкой нежною склонись,

Пой колыбельную Казбеку.

Чьи льды к тебе стремятся ввысь.

Но твердо знай, кто был однажды

Повергнут в прах и угнетен,

Еще сравняется с Мтацминдой,

Своей надеждой окрылен.

Сияй на темном небосводе,

Лучами бледными играй,

И, как бывало, ровным светом

Ты озари мне отчий край.

Я грудь свою тебе раскрою,

Навстречу руку протяну,

И снова с трепетом душевным

Увижу светлую луну.

    Вообще в стихотворениях прослеживается, как
меняется его настроение, мировосприятие. Последнее стихотворение уже
трагическое:

                        Там, где раздавалось бряцание
его лиры,

                        Толпа ставила фиал, полный
яда, перед гонимым

                        И кричала: ''Пей, проклятый!

                        Таков твой жребий, твоя
награда за песни.

                        Нам не нужна твоя правда и
небесные звуки!''.

Сосо готовится к жертвенному пути. Он помнит слова ''Катехизиса'':
''Революционер есть человек обреченный''.1

    Стихи оказались его последним ''прости'' маленькому Сосо…Стихи
прекратились. Навсегда. Теперь во время отлучек из семинарии он руководит
рабочими марксистскими кружками и вступает в социал-демократическую организацию
''Месаме-Даси''.

    Он перестается хорошо учиться- не хочет тратить напрасно время. На
укоризненные слова учителей он научился отвечать презрительной улыбкой. Он
презирает этих обманщиков, служащих несуществующему Богу. Но самое интересное:
он стал одним из главных действующих лиц семинарской жизни. Вся семинария
делится на его друзей и врагов!!! Но и враги боятся его скрытного, мстительного
характера, его утонченных издевательств и грубых вспышек его гнева. И мести его
друзей. Самые сильные мальчики в каком-то рабском подчинении у тщедушного
семинариста с его маленькими глазками, которые в ярости загораются желтым
огнем.

    В Грузии ценится мужская дружба. У него много друзей. Точнее, тех, кто
поверил, что они его друзья. На самом деле и тогда, и в будущем он одинок.
Просто есть юноши, которых он убеждал в своей дружбе и использует их в борьбе с
другими юношами, которых считает своими врагами…

   Но это уже другой этап жизни Сталина. Главное, что мы разобрались в его
детстве, поняли, что сформировало такой характер Сталина.

  

       3  ВЫВОД: Сходства и различия в детстве Грозного и
Сталина

    ''Воспитание- великая вещь, и ею определяется судьба человеческая,'' –
сказал один известный психолог. Для того чтобы понять, как же влияет детство
человека на его дальнейшую жизнь, я разговаривала с психологом. И вот, что я
поняла.

    Уже с детства закладываются основные черты характера. Итак, перед нами
два великих человека: Иван Грозный и Сталин. Оба росли в тяжелой обстановки. У
Ивана вообще не было родителей, а у Сталина практически не было отца. Для того
чтобы человек вырос добрым, человечным, любившим жизнь и людей, его с детства
должны окружать заботой, лаской, любовью. Согласитесь, вряд ли человек будет
таким, если с детства его унижали, игнорировали, обращались жестоко, т.е. не
видел простой нежности и понимания. Так и случилось у наших героев. Мы,
конечно, не имеем право проводить прямую параллель между ними, ведь их отделяет
несколько веков. Но между Грозным и Сталиным есть общие черты характера,
которые они вынесли из детства. Жестокость, мнительность, грубость – все это
они вынесли с детства. Так Иван Грозный не видел искренности, добра от бояр,
которые опекали его. И Сталин не получал ласки от отца, даже, наоборот, отец
бил его. Тем более Сталин был слаб здоровьем и телосложением.

    Можно сделать вывод, что и Грозный, и Сталин скрывали за своей
агрессией слабость. Ведь жестокость- оборотная сторона трусости. Разве стал бы
сильный духом человек так деспотично расправляться с людьми? Думаю, что нет.

    Значит их дальнейшее отношение ко всем они вынесли с детства, что,
конечно, не уменьшает значение преступлений, которые они совершили. Но первый
шаг к раскрытию нашей темы мы уже сделали. Перейдем к следующему пункту…

            

                      III ОПРИЧНИНА И РЕПРЕССИИ

           

         1 Иван Грозный и
опричная политика.

                            
А) ВСТУПЛЕНИЕ.

       Мало
найдется в отечественной истории периодов, которые привлекали бы к себе столь
стойкий интерес самой широкой публики, как время Ивана Грозного. Ведь, пожалуй,
только петровское и сталинское времена могут соперничать с этой эпохой в
популярности. В чем дело? В яркости ли самих правителей, с которыми связывается
эпоха? В неизбывном ли тяготении к сильным личностям? В том ли, наконец,
глубоком отпечатке, который оставила каждая из этих эпох и на реформах жизни
общества, и на общественном сознании? Вероятно, здесь смешались все эти
компоненты.

Конечно, мы
вправе возмутиться: людей, оставивших кровавый зловещий след в истории,
называют яркими. Увы, яркость и даже талантливость личности исторического
деятеля вовсе не предопределяют его положительную оценку. Гений и злодейство
несовместимы, но талант и яркость совместимы со злодейством, в истории тому
есть тьма примеров.

Для историка,
пожалуй, главное в каждой из эпох- ее роль в общем ходе исторического развития
страны. Изменились ли в результате деятельности Ивана Грозного темп и
направление движения истории? Над этими и другими вопросами историки
задумываются уже не один век.

Переломный
характер русского XVI в. ощущали уже младшие
современники той мрачной эпохи. Вряд ли случайно, что почти все авторы первой
половины XVII в., писавшие о Смутном времени, этом
калейдоскопе возводимых и свергаемых с престола царей, самозванцев,
крестьянско-казацких отрядов, иноземных полков и иноземных же и отечественных
грабительских шаек, начинали свой рассказ о деятельности того царя, который
"множество народу от мала до велика при царстве своем погуби и многие
грады своя поплени."^, хотя и был "муж чудного рассуждения''.

Я уверена, что
при игре в ассоциации большинство при имени царя Ивана Грозного, не
задумываясь, скажет: "Опричнина''. Правда, всего семь лет из 51 года,
которые Иван Грозный провел на престоле. Но какие семь лет! "Пожар
лютости", разгоревшийся, по словам Курбского, в те годы (1565-1572), унес
многие тысячи, а то и десятки тысяч человеческих жизней. Мы в наше просвещенное
время привыкли считать жертвы миллионами, но в грубом и жестоком XVI в. не было ни такого количества населения (в России жило
всего 5-7 миллионов человек), ни тех совершенных технических средств
уничтожения людей, которые принес с собой НТР. Да и аппарат насилия был еще
примитивен и патриархален. Так что в памяти людей XVI
в. и их младших современников опричнина осталась таким же символом людской
мясорубки, как в нашей - тысяча девятьсот тридцать седьмой год. Сходство
наблюдается и в том, что как 1937-й начался значительно раньше этой
сакраментальной даты, а кончился куда позже, так и опричнина как террор
началась до ее учреждения и кончилась много позже ее отмены.

И все же не
случайно символом террора стала именно опричнина: концентрация казней и садистских
расправ была в это семилетие особенно велика. А потому стоит пренебречь строгой
хронологией: через призму опричнины попытаемся взглянуть на ход событий эпохи.
Для этого перенесемся на мгновение в XVI век.

          Б)
ЖЕСТОКОЕ ПРАВЛЕНИЕ ИВАНА ГРОЗНОГО.

     Само слово
опричнина обозначает совокупность мер, направленных на родовую
аристократию. Грозный решил уничтожить радикальными мерами значение княжат,
пожалуй, даже и совсем погубить.

В годы
правления Ивана III и Василия III
началось становление централизованного государства; этот процесс продолжался и
позднее. В период регентства Елены Глинской (1533-1538), матери малолетнего
великого князя Ивана VI, и боярского правления
(1538-1547) шла ожесточенная борьба за власть. Однако ни одна из аристократических
группировок, возглавлявшихся семейными кланами Шуйских, Бельских и Глинских, не
ставила под сомнение сам принцип единства государственной территории Великого
княжества Московского, не стремилась восстановить прежнюю феодальную систему.
Борьба велась не ради разрушения формировавшегося аппарата центральной власти,
а во имя овладения ключевыми позициями в этом аппарате.

    Сходные
устремления были присущи боярам, и после воцарения Ивана VI
(1547); ход политической борьбы в то время направлялся не только честолюбием
каких-либо лиц или семейств. Речь шла и о более принципиальном выборе, чем
выбор между претендентами на высшие государственные должности. Процесс
централизации поставил на очередь вопрос о формах власти и о степени участия
ведущих социальных сил общества в управлении страной. Судьба страны зависела не
только от противоборства и взаимодействия духовной и светской власти. Не
меньшее значение имело и создание достаточно прочной социальной базы
складывавшей монархии.

   
Стабильность государственной власти может достигаться и при отсутствии явно
выраженной поддержки большинства общества; количественные факторы обычно не
имеют здесь решающего значения. Намного важнее, чтобы общество в целом
воспринимало существующую власть как приемлемую, а активное меньшинство- политическая
элита - связывала свои надежды с деятельностью в рамках сложившихся
форм государственной жизни и стремилась улучшить их, а не заменить совершенно
другими. Ведь всякое общество неоднородно, делится на управляющих и
управляемых; общество всегда нуждается в политической элите - наиболее
образованных, умелых, способных и подготовленных к сложной деятельности.

   
Политическая элита первой половины XVI в. (бояре и
дворяне) не сомневались в необходимости стоящей над обществом наследственной
монархической власти, но считала, что царь должен делиться своими полномочиями
с верхушкой общества. Боярско-дворянский взгляд на государственное устройство
опирался на традиционные средневековые представления о социальной иерархии, о
том, что между верхушкой общественной пирамиды (великим князем) и ее низами
(холопами) должно существовать известное количество ступеней. Стоящие на
наиболее высоких ступенях по своему статусу намного ближе к князю, чем к
холопам. Такие взгляды, становившиеся обоснованием участия аристократии (как
старой, боярской, удельной, так и новой, дворянской) в управлении государством,
уходили корнями в феодальную эпоху, но были вполне приемлемы и в условиях
централизации: ведь новый государственный аппарат при рациональной его организации
также нуждается в иерархии - только в иерархии должностей, а не уделов, вотчин
и других земельных владений.

    В
формирующемся Русском государстве существовала, однако, и иная концепция
распределения власти, восходящая к византийским традициям, а также к идеям,
сложившимся в северо-восточных княжествах в годы ордынского владычества, -
концепция равного бесправия всех членов общества перед лицом монарха. Такой
взгляд на взаимоотношения монарха и подданных усвоил Ивана Грозного; он
обосновал и пытался применять на практике теорию безусловной и всеобъемлющей
власти царя-самодержца. "А жаловать своих холопов мы всегда были вольны,
вольны были, и казнить'', - писал царь Иван Андрею Курбскому, называя холопами
(рабами) всех без исключения своих подданных.

    Такой
подход был неприемлем для верхушки общества, которая в XVI
в. уже могла достаточно отчетливо осознать свои интересы и - пускай не без
некоторой опаски - заявить о них. Прежней боярской независимости,
характеризовавшей социальное положение крупного вотчинника в феодальные
времена, уже нельзя было вернуть; но формировавшееся в XVI
в. новое политическое сознание боярства, высшей бюрократии (дьяков) и служилого
дворянства предполагало определенную самостоятельность этих слоев общества.
Царь Иван, вынужденный в 1550-е годы делиться властью со своим ближайшим
окружением (Избранной радой), постепенно стал тяготиться всем, что ограничивало
его произвол. Искренне убежденный в праве монарха единолично вершить все
государственные дела, Иван Грозный попытался привести действительность в
соответствии с собственными убеждениями. Упорство монарха в достижении
абсолютной власти, не стесняемой ни обычаем, ни законом, ни даже здравым
смыслом или соображениями государственной пользы, - это упорство, усиленное крутым
нравом Иваном Грозного, обострило долго вызревавший кризис во взаимоотношениях
царя и общества.

    Итак,
декабрь 1564 г., последний доопричный месяц. Ситуация в стране была тревожной.
Всего четыре года тому назад начались перемены в высших эшелонах власти. 7
августа 1560г. умерла царица Анастасия Романовна, женщина, которую царь Иван,
похоже, искренне любил. При жизни царицы клан ее родственников
Захарьиных-Юрьевых (впоследствии за ними утвердилась фамилия Романовых) был в
напряженных отношениях с реально правившим в стране неофициальным
правительственным кружком, возглавлявшимся костромским вотчинником Алексеем
Федоровичем Адашевым и придворным священником, После смерти Анастасии влияние
Захарьиных на оплакивавшего любимую жену царя  усилилось, а отношения Ивана IV с Избранной радой обострилось. А.Ф.Адашев и его брат
Данило оказываются в опале, в ссылку попадает Сильвестр. "Собаку
Алексея" и "попа" царь теперь считать виновниками всех своих бед
и неудач. Новая жена царя (он женился через год после смерти Анастасии) - дочь
кабардинского князя Темрюка Айдаровича Кученей, получившая при крещении имя
Мария, чужачка, - не связана так с придворными группировками, как покойная
Анастасия. Но именно о ней, "черкешенке" Марии Темрюковне, усиленно
ходят слухи, что она нашептала царю злой совет - учредить опричнину.

    Нелегка
внешнеполитическая ситуация. Еще в правление Избранной рады началась Ливонская
война- против властвовавшего в Прибалтике на территории современных Латвии и
Эстонии Ливонского ордена. Также еще одна "горячая точка"
политической жизни начала 60-х годов XVI в. -
двоюродный брат царя Старицкий князь Владимир Андреевич. Когда в 1553 г. царь
Иван тяжело заболел и казался уже безнадежным, кое-кто из придворных
противопоставлял удельного князя Владимира как возможного наследника престола
сыну Ивана VI, еще грудному младенцу. Этого было
достаточно, чтобы царь стал относиться к своему кузену как к династическому
сопернику. Недоверие усиливалось еще и потому, что в 1537 г. отец князя
Владимира, добиваясь великокняжеского престола, поднял мятеж против своего
семилетнего племянника Ивана IV. В 1563 г. Иван IV использовал сфабрикованный донос, чтобы обвинить князя
Владимира и его мать в "великих изменных делах"; мать была сослана в
далекий монастырь, а у князя Владимира царь отобрал часть удела, дав взамен
новые земли, где население и, главное, местные феодалы не привыкли считать
удельного князя своим государем

    В апреле
1564 г. из Юрьева Ливонского (ныне Тарту) бежал  в Великое княжество Литовское
опытный и видный воевода князь Андрей Михайлович Курбский. Человек, близкий к
Адашеву и Сильвестру, Курбский сначала избежал опалы. Но в августе 1562 г. он
проиграл битву под Невелем, и только боевая рана спасла князя от репрессий.
Курбский, однако, знал, что царь не простил ему неудачи, до него доходили слухи
о ''гневных словах'' повелителя. В послании инокам Псково-Печерского
монастыря князь Андрей писал, что ''напасти и беды'' на него ''кипети многи
начинают''. Бегство Курбского тем сильнее ударило по Грозному, что беглый
боярин прислал из-за рубежа краткое, но энергичное послание своему бывшему
монарху, в котором гневно обвинял царя в тирании, казнях невинных людей.

    Таков был
канун опричнины. Далее события стали развиваться стремительно. 3 декабря 1564
г. царь с семьей и приближенными выехал на богомолье в Троице-Сергиев
монастырь. Вроде ничего особенного в этом нет, но настораживало то, что царь
увез с собою всю свою казну, а заранее отобранным многочисленным сопровождающим
было приказано ехать с семьями.

    Задержавшись
под Москвой из-за внезапно наступившей распутицы, помолившись у Троицы, царь к
концу декабря добрался до Александровой слободы (ныне - г. Александров
Владимирской области)- села, где не раз отдыхали и ”тешились” охотой и Василий III, и сам Иван IV . Оттуда 3 января
1565 г. в Москву приехал гонец, который привез две грамоты. В первой,
адресованной митрополиту Афанасию, сообщалось, что царь положил свой гнев на
всех епископов и настоятелей монастырей, а в опалу - на всех служилых людей, от
бояр до рядовых дворян, поскольку служилые люди истощают его казну, плохо
служат, изменяют, а церковные иерархи их покрывают. Потому он, ''от великие
жалости сердца, не хотя их изменных дел терпети, оставил свое государство и
поехал, где вселитися, иде же его, государя, бог наставит''.1

    Он грозил
оставить свое царство из-за боярской измены и остался во власти, по молению
москвичей, которым, кстати, и была адресована вторая грамота, в которой он
заверял, ''чтобы они себе никоторого сумнения не держали, гневу на  них и опалы
никоторые нет'',2 только под условием, что ему на
изменников ''опала своя класти, а иных казнити, и животы их и статки
(имущество) имати, а учинити ему на своем государстве себе опришнину: двор ему
себе и на весь свой обиход учинити особной''.3 Борьба с изменою была
целью, опричнина же была средством.

    Новый  двор
Грозного состоял из бояр и дворян, новой ''тысячи голов'', которую отобрали так
же, как и в 1550 г. отобрали тысячу лучших дворян для службы по Москве. Первой
тысяче дали тогда подмосковные поместья; второй- Грозный дает поместья в тех
городах, ''которые городы поимал в опришнину''4; это  и были опричники,
предназначенные сменить опальных княжат на их удельных землях.  В опричнине
действовала своя Боярская дума, были созданы свои особые войска,
возглавлявшиеся воеводами ''ис опришнины''.5 Опричнина часть была
выделена и в Москву.

   
Естественно, рядовые опричники по своему социальному составу не отличались от
рядовых служилых людей из земщины. Разницу стоило бы искать в составе руководителей,
но и здесь она была невелика. С самого начала в число опричников вошли многие
отпрыски знатных и старинных боярских и даже княжеских родов. Те же, кто не
принадлежали к  аристократам, тем не менее, и в доопричные годы в основном
входили в состав ''дворовых детей боярских''6- верхушки феодального
сословия, традиционной опоры русских государей. Внезапные возвышения таких мало
знатных, но честных людей неоднократно случались и раньше (например, Адашев).
Дело было не в якобы демократическом происхождении опричников, потому будто бы
вернее служивших царю, чем знать, а в том, что опричники стали личными слугами
самодержца, пользовавшимися, кстати, и гарантией безнаказанности. Служивший в
опричнине немец Генрих Штаден рассказывает, будто при учреждении опричнины царь
Иван послал в земщину приказ: ''Судите праведно, наши виноваты не были бы''.
Слова эти Штаден записал по-русски латинскими буквами:''Sudite praveda, nassi winowath ne boly by''7,
следовательно, он слышал эти слова. Вероятнее всего, Штаден передает лишь слух,
но не возник же он на пустом месте? Так была, по сути, узаконена жизненная
практика, которую он сам знал прекрасно. Пока он не вступил в опричнину, его
сумел обобрать успевший стать опричником современник. Впрочем, и сам Штаден,
когда сумел попасть в опричнину, не остался в долгу.

    Опричнина
была жестокою мерою, разорившей не только княжат, но и многих других людей, -
всех тех, кого насильственно переселяли с места на место, у кого отнимали
вотчины и хозяйство. Сама по себе опричнина должна была возбудить ненависть
гонимых. Но действия опричнины сопровождались еще чрезвычайными зверствами.
Царь Иван не только выгонял знать из ее вотчин: он мучил и казнил неприятных
ему людей. По царскому велению рубили головы изменникам не только десятками, но
целыми сотнями. Опалы, ссылки и казни заподозренных лиц, насилия опричников над
изменниками, чрезвычайная распущенность Грозного, жестоко истязавшего своих
подданных во время оргий, - все это приводило Москву в трепет и робкое смирение
перед тираном. Тогда еще никто не понимал, что этот террор больше всего
подрывал силы самого правительства и готовил ему жестокие неудачи вне и кризис
внутри государства. До каких причуд и странностей могли доходить эксцессы
Грозного, свидетельствует, с одной стороны, новгородский погром, а с другой, 
вокняжение Симеона Бекбулатовича.

   
Кульминацией  опричного террора стали конец 1569- лето 1570 г. В 1570 году по
какому-то подозрению Грозный устроил целый поход на Новгород, по дороге разорил
Тверской уезд, а в самом Новгороде из 6000 дворов запустошил около 5000 и
навсегда ослабил город. Остановимся на этом подробнее.

                                 
В) ПОХОД НА НОВГОРОД.

    Царь давно
уже не терпел Новгорода. При учреждении опричнины он обвинял весь русский народ
в том, что в прошедшие века этот народ не любил царских предков. Видно, что
Иван читал летописи и с особенным вниманием останавливался на тех местах, где
описывались проявления древней вечевой свободы. Нигде он не видел таких резких,
ненавистных черт, как в истории Новгорода и Пскова. Понятно, что к этим двум
землям, а особенно к Новгороду, развивалась в нем злоба.

    В 1569 году
какой-то бродяга, родом волынец, наказанный за что-то в Новгороде, вздумал
разом, и отомстить новгородцам, и угодить Ивану. Он написал письмо как будто от
архиепископа Пимена и многих новгородцев к Сигизмунду-Августу, спрятал это
письмо в Софийской церкви за образ Богородицы, а сам убежал в Москву и донес
государю, что архиепископ с множеством духовных и мирских людей отдается литовскому
государю. Царь с жадностью ухватился за этот донос и тотчас отправил в Новгород
искать указанных грамот. Грамоты действительно отыскались. Чудовищно развитое
воображение Грозного не допустило его до каких-нибудь сомнений в
действительности этой проделки.

    Что же, в
декабре этого года Иван Грозный предпринял поход на север. С ним были все
опричники и множество  детей боярских. Он шел как на войну: то была странная,
сумасбродная война с прошлыми веками, дикая месть живым за давно умерших. Не
только Новгород и Псков, но и Тверь были осуждены на кару, как бы в
воспоминание о тех временах, когда тверские князья боролись с московскими
предками Ивана. Город Клин, некогда принадлежащий Твери, должен был первый
испытать царский гнев. Опричники, по царскому приказанию, ворвались в город,
били и убивали, кого попало. Испуганные жители, ни в чем не повинные, не
понимавшие, что все это значит, разбегались. Затем царь пошел на Тверь. На пути
все разоряли и убивали всякого встречного, кто не нравился. Подступивши к
Твери, царь приказал окружить город войском со всех сторон, и сам расположился
в одном из ближних монастырей.

    Грозный
стоял под Тверью пять дней. Сначала ограбили всех духовных, начиная с епископа.
Простые люди думали, что тем дело и кончится; но через два дня, по царскому
приказанию, опричники бросились в город, бегали по домам, ломали всякую
домашнюю утварь, рубили ворота, двери, окна, забирали всякие домашние запасы и
купеческие товары: воск, кожи и пр., свозили в кучи, сожигали, а потом удалились.
Жители опять начали думать, что этим дело кончится, что, истребивши их
достояние, им, по крайней мере, оставят жизнь, как вдруг опричники опять
врываются в город и начинают бить, кого ни попало: мужчин, женщин, младенцев,
иных жгут огнем, других рвут клещами, тащат и бросают тела убитых в
Волгу.       Сам Грозный собирает пленных полочан и немцев, которые содержались
в тюрьмах, частью помещены были в домах. Их тащат на берег Волги, в присутствии
царя рассекают на части и бросают под лед. Из Твери уехал царь в Торжок, и там
повторилось то же, что творилось в Твери. В помяннике Ивана записано убитых там
православных христиан 1490 человек. Ведь надо заметить, что Иван Грозный при
всей своей жестокости был крайне набожен. Он постоянно молился о спасении душ людей,
умерщвленных его опричниками, просил молиться об этом и духовенство. Он
надеялся очиститься от греха пролитой крови, тем более он не мог не понимать,
что часто гибли ни в чем не повинные люди. Для поминовения погибших в
монастырях в 1582-1583 г.г. был составлен «Синодик опальных»1 (или
«Помянник»), который содержит более 3 тыс. имен казненных в 1567-1571 г.г. и
является ценным источником по истории опричнины.

    Но вернемся
к походу Грозного. В Торжке Иван едва избежал опасности. Там содержались в башнях
пленные немцы и татары. Иван IV явился прежде к немцам,
приказал убивать их перед своими глазами и спокойно наслаждался их муками; но, 
когда оттуда отправился к татарам, мурзы бросились в отчаянии на Малюту, тяжело
ранили его, потом убили еще двух человек, а один татарин кинулся было на самого
Ивана Грозного, но его остановили. Все татры были умерщвлены.

    Из Торжка
царь шел на Вышний Волочек, Валдай, Яжелбйцы. По обе стороны дороги опричники
разбегались по деревням, убивали людей и разоряли их достояния.

    Еще до
прибытия Ивана в Новгород приехал туда его передовой полк. По царскому приказу
тотчас окружили город со всех сторон, чтобы никто не мог убежать из него. Потом
нахватали духовных из новгородских и окрестных монастырей и церквей, заковали в
железа и в Городище поставили на правеже, всякий день били их, требуя по 20
новгородских рублей с каждого, как бы на выкуп. Так продолжалось дней пять.
Дворяне и дети боярские, принадлежащие к опричнине, созвали в Детинец
знатнейших жителей и торговцев, а также и приказных людей, заковали и отдали
приставам под стражу, а дома их и имущество опечатали. Это делалось в первых
числах января 1570 года.

    6 января, в
пятницу вечером, приехал государь в Городище с остальным войском и с 1500
московских стрельцов. На другой день дано повеление перебить дубинами всех
игуменов и монахов, которые стояли на правеже, и развести тела их на
погребение, каждого в свой монастырь. 8 января, в воскресенье, царь дал знать,
что приедет к св. Софии к обедне. По давнему обычаю, архиепископ Пимен со всем
собором, с крестами и иконами стал на Волховскому мосту у часовни Чудного
креста встречать государя. Царь шел вместе с сыном Иваном, не целовал креста из
рук архиепископа и сказал так: «Ты, злочестивец, в руке держишь не крест животворящий,
а вместо креста оружие; ты со своими соумышленниками, жителями сего города,
хочешь этим оружием уязвить наше царское сердце, вы хотите отчину нашей царской
державы Великий Новгород отдать иноплеменнику, польскому королю
Жигимонту-Августу, с этих пор ты уже не назовешься пастырем и сопрестольником
св. Софии, а назовешься ты волк, хищник, губитель, изменник нашему царскому
венцу…».1 Затем, не подходя к кресту, царь
приказал архиепископу служить обедню.

     Иван
отслушал обедню со всеми людьми, а из церкви пошел в столовую палату. Там был
приготовлен обед для высокого гостя. Едва уселся за стол и отведал пищи, как
вдруг завопил. Это был условный знак: архиепископ Пимен был схвачен, опричники
бросились грабить его владычную казну, дворецкий Салтыков и царский духовник
Евстафий с царскими боярами овладели ризницею церкви св. Софии, а отсюда
отправились по всем монастырям и церквам забирать в пользу царя церковную казну
и утварь.

    Вслед за
этим царь приказал привести новгородцев, которые до его прибытия были взяты под
стражу. Это были владычные бояре, новгородские дети боярские, выборные
городские и приказные люди, и знатнейшие торговцы. С ними вместе привезли их
жен и детей. Собравши эту толпу перед собою, Иван Грозный приказал своим детям
боярским раздевать их и терзать «неисповедимыми»2, как
говорит современник, муками, между прочим, поджигать их каким-то изобретенным
им составом, который у него назывался «поджар»; потом он велел измученных,
опаленных привязывать сзади к саням, шибко везти вслед за собою в Новгород,
волоча по замерзшей земле, и метать в Волхов с моста. За ними везли их жен и
детей, женщинам связывали к ним младенцев и в таком виде бросали в Волхов, по
реке ездили царские слуги с баграми и топорами и добивали тех, которые
всплывали. «Пять недель продолжалась неукротимая ярость царева»1,
говорит современник. Когда царю надоела такая потеха на Волхове, он начал
ездить по монастырям и приказал перед своими глазами истреблять огнем хлеба в
скирдах и в зерне, рубить лошадей, коров и всякий скот. Осталось предание, что,
приехавши в Антониев монастырь, царь отслушал обедню, потом вошел в трапезу и
приказал побить все живое в монастыре. Расправившись, таким образом, с
иноческими обителями, Иван начал прогулку по мирскому жительству Новгорода: приказал
истреблять купеческие товары, разметывать лавки, ломать дворы и хоромы,
выбивать окна, двери в домах, истреблять домашние запасы и все достояние
жителей. В то же время царские люди ездили отрядом по окрестностям Новгорода,
по селам, деревням и боярским усадьбам разорять жилища, истреблять запасы,
убивать скот и домашнюю птицу. Наконец, 13 февраля, в понедельник, на второй
неделе поста, созвал государь оставшихся в живых новгородцев; ожидали они своей
гибели, как вдруг царь окинул их  милостивым взглядом и ласково сказал: «Жители
Великого Новгорода! Молите всемилостивого, всещедрого, человеколюбивого Бога о
нашем благочестивом царском державстве, о детях наших и обо всем христолюбивом
нашем воинстве, чтоб Господь подаровал нам свыше победу и одоление на видимых и
невидимых врагов! Судит Бог изменнику моему и вашему архиепископу Пимену и его
злым советникам и единомышленникам: на них, изменниках, взыщется вся пролитая
кровь; и вы об этом не скорбите, живите в городе сем с благодарностью, я вам
оставляю наместника князя Пронского”.2 Самого Пимена Иван отправил в оковах в
Москву. Иностранные известия говорят, что он предавал его поруганию, сажал на
белую кобылу и приказывал водить окруженного скоморохами, игравшими на своих
инструментах.

    Вот мы и
рассмотрели один из примеров противостояния вечевого города и московского
самодержавия!

    Опричнина
была жестокою мерою, разорившей не только княжат, но и многих других людей, -
всех тех, кого насильственно переселяли с места на место, у кого отнимали
вотчины и хозяйство. Кровавые казни сменялись у него пирами, на которых также
лилась кровь; пиры сменялись богомольем, в котором бывало и кощунство. В
Александровской слободе Иван устроил что-то вроде монастыря, где его развратные
опричники были  «братиею»3  и носили черные рясы поверх цветного
платья. От смиренного богомолья братия переходила к вину и крови, глумясь над
истинным благочестием. Московский митрополит Филипп (из рода бояр Колычевых) не
мог мириться с распущенностью нового государева двора, обличал Ивана и
опричников и за то был низложен царем с митрополии и сослан в Тверь (в Отрочь
монастырь), где в 1570 г. был задушен одним из самых жестоких опричников -
Малютой Скуратовым-Бельским. Иван не постеснялся расправиться со своим
двоюродным братом князем Владимиром Андреевичем, которого подозревал в умыслах
против себя еще со своей болезни 1553 года. Князь Владимир Андреевич был
умерщвлен без суда, так же, как мать и жена его. Не умеряя своей жестокости,
Грозный не ограничивал никаких своих вожделений. Он предавался всяческим
излишествам и порокам.

    Наблюдая
необычайную жестокость царя и его странные выходки, народ не понимал его и
говорил, что царь «играл божьими людьми»1, порученными ему Богом,
нелепо раздвоил свое царство на две половины и одной половине (опричникам)
заповедовал другую грабить и убивать. При этом, однако, подданные не считали
Ивана больным или умалишенным человеком; напротив, о Грозном царе говорили, что
он был «муж чудного рассуждения»2; Грозного царя народ славил в своих
песнях.

    Да, вера в
доброго, честного царя была непоколебима! А мы же давайте посмотрим правде в
глаза, окунувшись во времена правления Ивана.

    Весной 1570
года в застенках Александровской слободы пыточных дел мастера вели следствие. В
измене теперь были обвинены многие из руководителей опричнины. 15 июля 1570 г.
состоялась публичная казнь более ста человек на Красной площади в Москве. Перед
смертью людей подвергали нечеловеческим мучениям: резали живьем на куски,
варили в котлах. В качестве палачей орудовали и сам Иван, и опричные бояре и
воеводы. Кое-кому из них пришлось через год-два тоже сложить головы на плахе. И
это не единственный пример жестоких расправ Грозного.

    Так,
например, 25 июля 1570 года произошло наиболее массовая казнь в Москве на
площади в Китай-городе, непосредственно примыкающем к Кремлю с востока. На
большой торговой площади поставили 18 виселиц; разложили многие орудия мук;
зажгли костер и над ним повесили огромный чан с водой. Увидев сии грозные
приготовления, несчастные жители вообразили, что настал последний день для
Москвы; что Иоанн хочет истребить их всех без остатка: в беспамятстве страха
они спешили укрыться, где могли. Площадь опустела; в лавках отворенных лежали
товары, деньг; не было ни одного человека, кроме толпы опричников у виселиц и
костра пылающего. В сей тишине раздался звук бубнов: явился царь на коне с
любимым старшим сыном, с боярами и князьями, с легионом кромешников в стройном
ополчении; позади шли осужденные, числом 300 или более, в виде мертвецов,
истерзанные, окровавленные, от слабости едва передвигая ноги. Иоанн стал у
виселиц, осмотрелся и, не видя народа, велел опричникам искать людей, гнать их
повсюду на площадь. Не имев терпения ждать, сам поехал за ними, призывая
москвитян быть свидетелями его суда, обещая им безопасность и милость. Жители
не смели ослушаться: выходили из ям, из погребов; трепетали, но шли; вся
площадь наполнилась ими; на стене, на кровлях стояли зрители. Тогда Иоанн,
возвысив голос, сказал: ''Народ! Увидишь муки и гибель; но караю изменников! Ответствуй:
прав ли суд мой?''1 Все ответствовали велегласно: ''Да
живет многие лета государь великий! Да погибнут изменники!'' Он приказал
вывести 180 человек из толпы осужденных и даровал им жизнь, как менее виновным.
Потом думный дьяк государев, развернув свиток, произнес имена казнимых; назвал
Висковатого и читал следующее: ''Иван Михайлов, бывший тайный советник
государев! Ты служил неправедно его царскому величеству и писал к королю
Сигизмонду, желая предать ему Новгород. Се первая вина твоя!'' Сказав, ударил
Висковатого в голову и продолжал: ''А се вторая, меньшая вина твоя: ты изменник
неблагодарный, писал к султану турецкому, чтобы он взял Астрахань и Казань.''
Ударив его в другой - и в третий раз, дьяк промолвил: ''Ты же звал и хана
крымского опустошать Россию: се твое третье злое дело!''

    Висковатый
ответствовал: ''Свидетельствуюся Господом Богом, ведающим сердца и помышления
человеческие, что я всегда служил верно царю и отечеству. Слышу наглые клеветы:
не хочу более оправдываться, ибо земной судия не хочет внимать истине; но судия
небесный видит мою невиновность - и ты, о государь! Увидишь ее перед лицом
всевышнего!''  Кромешники заградили ему его уста, повесили вверх ногами,
обнажили его, рассекли на части, и первый Малюта Скуратов, сошедши с коня,
отрезал ухо страдальцу. Второю жертвою был казначей Фуников-Карцов, друг
Висковатого, в тех же изменах и столь же нелепо обвиняемый. Он сказал царя:
''Се кланяюсь тебе в последний раз на земле, моля Бога, да приимешь в вечности
праведную мзду по делам своим!'' Сего несчастного обливали кипящею и холодною
водою, он умер в страшных муках. Других кололи, вешали, рубили. Сам Иоанн, сидя
на коне, пронзил копием одного старца. Умертвили в четыре часа около двухсот
человек. Наконец, совершив дело, убийцы, облиянные кровью, с дымящимися мечами
стали пред царем, восклицая: ''Гойда! Гойда!''2 и славили его
правосудие. Объехав площадь, обозрев груды тел, Иоанн, сытый убийствами, еще
ненасытился отчаянием людей: желал видеть злосчастных супруг Фуникова и
Висковатого; приехал к ним в дом, смеялся над их слезами; мучил первую, требуя
сокровищ; хотел мучить и пятнадцатилетнюю дочь ее, которая стенала и вопила; но
отдал ее сыну, царевичу Иоанну, а после вместе с матерью и с женою Висковатого
заточил в монастырь, где они умерли с горести.

    Граждане
московские, свидетели сего ужасного дня, не видали в числе его жертв ни князя
Вяземского, ни Алексея Басманова: первый испустил дух в пытках; конец
последнего - несмотря на все беспримерные злодейства - кажется еще невероятным.
Современники пишут, что Иоанн будто бы принудил юного Федора Басманова убить
отца своего, тогда же или прежде заставив князя Никиту Прозоровского умертвить
брата, князя Василия! По крайней мере, сын-изверг не спас себя отцеубийством:
он был казнен вместе с другими.

    Жены
избиенных дворян, числом 80, были утоплены в реке.

    Одним
словом, Иоанн достиг высшей степени безумного своего тиранства; мог еще губить,
но не мог  изумлять россиян никакими новыми изобретениями лютости. Не было ни
для кого безопасности, но всего менее для людей, известных заслугами и
богатством: ибо тиран, ненавидя добродетель, любил корысть.

    Гнев
тирана, падая на целые семейства, губил не только детей с отцами, супруг с
супругами, но часто  и всех родственников мнимого преступника!!!!

    И когда в
ужасах душегубства, Россия цепенела, во дворце раздавался шум ликующих; Иоанн
тешился со своими палачами и людьми веселыми, или скоморохами, коих присылали к
нему из Новгорода и других областей вместе с медведями! Последними он травил
людей, и в гневе и в забаву: видя иногда близ дворца толпу народа, всегда
мирного, тихого, приказывал выпускать двух или трех медведей и громко смеялся
бегству, воплю устрашенных, гонимых, даже терзаемых ими.

    Таков был
царь; таковы были подданные!

    В 1571 г.
князь Иван Мстиславский дал запись, в которой говорил, что вместе с товарищами
своими навел на Москву крымского хана; Мситиславский был прощен за
поручительством 285 человек. Подозрительность Иоанна к боярам земским
увеличивалась все более и более, так что он прибегнул к новому средству:
поставил над ними великим князем всея Руси Симеона Бекбулатова, крещеного
татарина, касимовского хана, а сам назывался государем, князем московским;
княжение Симеона было впрочем, недолговременно. Менее чем через год татарский
царь был сведен с Москвы на Тверь, а в Москве все стало по-прежнему.

    Что Иван
Грозный действительно считал положение свое и детей непрочным на престоле
московском, доказывает завещание его, написанное в 1572 году. Здесь, обращаясь
к сыновьям своим Ивану и Федору, царь говорит, что он изгнан боярами ради их
самовольства и скитается по странам; уговаривает сыновей, чтобы они не
разделялись до тех пор, пока старший Иван не сломит всех крамол и не утвердится
на престоле, просит сыновей поминать его, если даже в гонении и изгнании будут.
Это завещание важно тем, что в нем Иоанн совершенно подчиняет младшего сына к
старшему; младший также не должен был думать ни о какой самостоятельности в
своем уделе.

    Опричнина,
несомненно, повела к разорению государства, потому что разрушила хозяйственный
порядок в центральных московских областях, где сосредоточены были княжата с их
удельными вотчинами. Когда Грозный выселял крупных вотчинников с их старых
земель, оттуда уходили с ними их холопы, а затем стали уходить и крестьяне,
которым невыгодно было оставаться за новыми владельцами, мелкими помещиками, не
имевшими никаких земельных льгот. Крестьянам была еще и та выгода уйти со
старых мест, что они могли поселиться на новых хороших землях или завоеванном
Казанском царстве, куда само правительство звало поселенцев, или же в
чёрноземно-плодородной полосе на юг от Оки, где тогда возникало много новых
городов. Народ охотно шел на окраины государства, где не было ужасов опричнины,
а от этого центральные области все пустели и пустели. К концу царствования
Грозного они запустели до такой степени, что с них царь не получал уже ни
ратных людей, ни податей. У Грозного не стало войска и средств, что заставило
его окончить шедшие тогда войны с Литвой и шведами. Таковы были результаты
опричнины.

    Новые беды
стране принес 1571 г. Крымский хан Девлет-Гирей совершил очередной набег на
Русь. Большая часть опричников берега Оки в районе Калуги, на службу не вышла:
воевать с мирским населением было привычнее и безопаснее, безопасность
развратила. Опричнина из мрачного карательного механизма выродилась в шайку
убийц с княжескими и боярскими титулами. Хану удалось обойти русские войска и
беспрепятственно подойти к Москве. Он не стал штурмовать городские стены, а
поджег посады. Огонь перекинулся в Кремль и Китай-город. Пожар бушевал три
часа, пока хватало пищи огню. В итоге- пепелище вместо столицы, множество
обгоревших и задохнувшихся людей. Хоронить их было некому, а потому из-за
разлагавшихся трупов (Москва сгорела 24 мая) ''смрад велик был''.1
Только к 20 июля, почти через два месяца, город удалось очистить от мертвых
тел.

   Поражение
оказалось тяжелым ударом не только для страны, но и для престижа царя Ивана и
его опричников. И современники, и ближайшие потомки считали это событие божьей
карой за бесчинства опричников. Правда, царь, как обычно, нашел виноватого: уже
летом читали публично покаянную грамоту князя Ивана Мстиславского,
признавшегося в том, что ''государю…и всей Русской земле изменил, навел есми с
моими товарыщи безбожного крымского Девлет-Кирея царя.”2. Кто бы
мог поверить этому ''признанию'', если сам ''изменник'' продолжал
первенствовать в Боярской Думе, а вскоре был назначен наместником в Новгород?
Просто покладистый Мстиславский оказал услугу царю - взял грех на себя. Зато у
царя появилась новая возможность обвинять бояр-изменников во всех бедах страны.

    Разгром
1571 г. значительно ухудшил внешнеполитическое положение страны. На переговорах
с Крымом русские дипломаты получили тайную инструкцию в крайнем случае
соглашаться на уступку Астрахани, но ханские послы требовали Казани. В этих
условиях Девлет-Гирей решил следующим летом повторить поход. У царя не
оставалось выхода. Он назначил командующим войсками опытного воеводу, часто
оказывавшего в опале, - князя Михайлу Ивановича Воротынского и объединил под
его началом и опричником и земских людей. В каждом полку вместе воевали люди из
земщины и опричники, и земские. Это объединенное войско 30 июля 1572 г. возле
деревни Молоди (примерно в 45 километрах к югу от Москвы, возле Подольска)
наголову разбило Девлет-Гирея. В плен попал даже знаменитый крымский полководец
Дивей-мурза. Страна была спасена. Спасителя же - Воротынского - царь Иван
отблагодарил по-своему: меньше чем через год он был казнен по доносу своего
холопа, утверждавшего, что Воротынский хотел околдовать царя. Курбский
сообщает, что князя связанным держали над огнем, а Грозный сам подгребал угли
поближе к жертве.

    Битва при
Моглодях стала победой не только над Девлет-Гиреем, но и над опричниной. Даже
Ивану IV стало ясно, что сохранение этого зловещего
учреждения угрожает обороноспособности страны. Осенью 1572 г. государь
опричнину оставил, и сразу она стала одиозной: наказанию кнутом подлежал тот,
кто только осмелится произнести это слово, внезапно превратившееся в
крамольное. Отмена опричнины не прекратила террора, более того: были казнены
некоторые опричники, в том числе чересчур скомпрометировавшие себя палачеством.
Но царь сделал и некоторые жесты в пользу земщины: была возвращена небольшая
часть конфискованных имений, реабилитированы (посмертно) некоторые из жертв
террора, в Новгород торжественно вернули две иконы в серебряных окладах, хотя
все остальное награбленное осталось у царя.

    По временам
укоры совести жестоко терзали его; беспощадное сознание озаряло его больную
душу, и он тогда становился страшен сам себе. Часто среди ночи, пробужденный
ужасным сновидением, царь в страхе вскакивал с постели; кровавые призраки
безвинно замученных им жертв тянулись к нему из темных углов, шептали ему
глухие укоры, требовали возмездия, посылая страшные проклятия на его голову…В
диком ужасе царь звал к себе на помощь, боясь оставаться один, боясь этой
давящей его тишины и мрака…И тогда начиналась или безобразная, разгульная
попойка, в которой он хотел утопить терзания своей совести, или, одевшись в
монашеское облачение, он со всем двором своим воссылал горячие мольбы к Творцу
о ниспослании его измученной душе покоя и мира…И страшно было смотреть тогда на
это страдальческое лицо, искаженное исступленным фанатизмом, и жалок становился
этот не знавший жалости тиран, бессильный перед самим собой, перед больными
страстями своей истерзанной души…

                       
Г) ЗАКЛЮЧЕНИЕ

     Прежде чем
задаться вопросом о том, существовали ли альтернативы кровавой политике
опричнины, необходимо обдумать, каковы были ее причины, на какие цели была
направлена и к каким объективным результатам она привела.

    Первым,
естественно, возникает вопрос о казнях. Увы, мы не в состоянии ответить на
вопрос, были ли все заговоры сфабрикованы в застенках, или хотя бы часть из них
была реальной. Прежде всего, до нас не дошли следственные дела. Но даже, если
бы они и были, мы вряд ли смогли продвинуться далеко в поисках истины.

    Так был ли
все же какой-то смысл в этой вакханалии казней и убийств? Речь идет не об
оправдании опричнины, ибо цель не оправдывает средств, и никакие
государственные соображения не могут обелить убийство десятков тысяч невиновных
людей. Речь - о задачах опричнины, о ее корнях.

    Иван
Грозный вряд ли ставил перед собой какие бы то ни было глобальные задачи, для
него важно было укрепление личной власти.

    К каким же
результатам это привело? Казнь Владимира Андреевича Старицкого с семьей, каким
бы гнусным преступлением она ни была, привела к уничтожению последнего
реального удельного княжества на Руси. Низложение митрополита Филиппа,
человека, перед мужеством которого нельзя было не преклоняться, оказалось шагом
на пути лишения церкви ее относительной самостоятельности, превращения ее из
союзницы власти в ее служанку. Такая самостоятельность была, как и
существование Старицкого княжества, одним из следов удельной старины. Наконец,
варварский погром Новгорода был не случаен: в политическом строе этого города
сохранялись особенности, уходившие своими корнями в период феодальной
раздробленности. Здесь самый воздух был, казалось, пропитан памятью о гордом
''Господине Великом Новгороде”1. Так что, какие бы ни были желания и
намерения царя Ивана, опричнина способствовала централизации и была объективно
направлена против пережитков феодальной раздробленности.

    Однако и на
сей раз цель не оправдала средств, а лишь сама изменилась под их воздействием.
Ведь результаты опричнины - и ближайшие, и отдаленные - были трагичны для
страны.

    Давайте их
рассмотрим. Ведь это очень важно для того, чтобы сравнить Сталина и Грозного.

  Начнем с
ближайших. В послеопричные годы в стране разразился страшнейший экономический
кризис. Деревни и села Центра Северо-Запада (Новгородской земли) запустели:
часть крестьян погибла во время террористических опричных набегов, часть
разбежалась. Необработанными оставалось больше половины, а то и до 90% земли.
Даже в Московском уезде обрабатывалось всего 16% пашни. Многие помещики,
лишившиеся крестьян вынуждены были бросить свои поместья и нищенствовать.

    Иногда роль опричнины в этом разорении косвенная:
например, в годы опричнины резко вырос налоговый гнет. Ведь уже в 1565 году
царь взял с земщины на свой подъем 100 тыс. руб. Для того времени - эта цена
примерно 5-6 млн. пудов ржи или 200-300 тыс. рабочих лошадей. К тому же в
1550-1571 г.г. в дополнение ко всем бедам на Россию обрушилась эпидемия чумы.
Но и роль опричнины чрезвычайно велика.

    Во времена опричнины крестьянское хозяйство
потеряло устойчивость: оно лишилось резервов, и первый же недород привел к
голоду. ''Из-за кусочка хлеба человек убивал человека'', -писал Штаден. ''Мор
был силен по всей Русской земле'',2  –сообщает один летописец. А другой
подводит итог: ''Царь учиниша опричнину…И от того бысть запустению велие
Русской земли.''1. Достаточно сказать, что во всей
Новгородской земле осталась на месте и в живых всего лишь пятая часть жителей.

   Но если последствия хозяйственного кризиса были
преодолены, то другие наложили стойкий отпечаток на отечественную историю.
Опричнина утвердила в России режим личной власти. В.И. Ленин подчеркивал, что
русское самодержавие ''азиатски –дико''.2 Но нельзя утверждать,
что своим деспотическим характером русское самодержавие обязано не только
опричнине. Но и опричнине!

    Опричнина- это форсированная централизация
без достаточных экономических и социальных предпосылок. В этих условиях свою
реальную власть пытается компенсировать террором. Она создает не четко
работающий аппарат государственный власти, обеспечивающий выполнение решений
правительства, а аппарат репрессий, окутывает страну атмосферой страха.

  
Опричнина способствовала закреплению и утверждению крепостного права. Но роль
опричнины в утверждении крепостного права не ограничивается хозяйственным
кризисом. Ведь без террористической, репрессивной диктатуры, может быть, не
удалось бы загнать крестьян в крепостное ярмо. Думается, опричнина повлияла и
на те формы, в которых развивалось крепостничество. Рабовладельческое
крепостничество - одно из удаленных последствий опричнины. Террор опричнины
привел к установлению деспотического режима, при котором возникает некое
равенство рабов. Завершилось превращение русских дворян в холопов самодержавия.

    Итак, путь централизации страны, по которому
прошел Грозный, был разорительным и даже губительным для России. Централизация
двинулась вперед, но в таких формах, которые нельзя назвать прогрессивными. А
значит, не была прогрессивной террористическая диктатура опричнины. Она
отрицательно сказалась на ходе отечественной истории.

    Но не была ли она ли закономерной? Ведь злая или
добрая воля одного человека или группы лиц опасны и дорого оплачены нашим
народом. Потому даже у опричнины должны быть какие-то корни.

    Да, традиции деспотизма реально существовали в
политической практике тогдашней России. Но не только это привело к страшной
опричнине. Надо затронуть и личные причины Ивана IV, как бы не
цинично это ни звучало.

  
В годы малолетства Ивана шла острая борьба за власть между боярскими
группировками. Эти междоусобия дезорганизовали правительственный аппарат, и без
того еще слабый. Ничто не сдерживало произвол наместников. 

    Безусловно, этот произвол, оскорбления нанесли
отпечаток на Ивана Грозного. У него появилось подозрение ко всем, недоверие.
Конечно, действия Ивана была направлена не на процветание страны, а на
укрепление своей личной власти. Грозный понимал, что режим
индивидуальной диктатуры должен опираться на всеобщий страх перед диктатором,
что нужна, по словам Попова, подсистема страха: иначе не подавить людей
думающих и рассуждающих. Всем нам известен принцип многих правителей: ''Боятся
- значит уважают''. Если террор будет направлен лишь на поданных врагов, в
стране не возникнет атмосфера настоящего страха. Его вызывает лишь беззаконие.

    Самое страшное, что репрессии непредсказуемы, т.е.
человек не знает, когда и за какую повинность он станет жертвой, они превращают
его в игрушку в руках правителя. Государь выступает в ореоле божества, которому
известно то, что неведомо простым смертным, божества, чьи замыслы недоступны слабому
уму его подданных.

   
Режим Грозного, сцементированный лишь террором и демагогией, не пережил своего
создателя, хотя и оставил неизгладимые следы как в психологии господствующего
класса и народных масс, так и в судьбах страны. Царь Иван в народных песнях
нередко выступает как вспыльчивый и легковерный, но справедливый правитель. Тем
самым консервируется утешительная легенда о добром царе и злых боярах.
Стойкость массового сознания, его традиционность делают этот феномен особенно
опасным для дальнейшего развития страны. Конечно, все это обусловливает
отрицательную оценку роли опричнины и в целом деятельности Ивана Грозного в
истории России.

   
Это поможет разобраться нам, почему же Иван Грозный и Сталин являются сходными.
А ведь прошло время, и немалое!!! Разберемся в сути репрессий Сталина, их
значение, к чему они привели.

              
2 CТАЛИНИЗМ И РЕПРЕССИИ.

         Сталинизм - одно из наиболее масштабных,
страшных и загадочных явлений ХХ века. Само понятие ''Сталинизм'' было введено
в оборот Л.Д.Троцким, который рассматривал этот феномен как бюрократическую
контрреволюционную систему. Современные исследователи рассматривают Сталинизм
как, прежде всего систему власти, опиравшуюся на диктатуру пролетариата.
Ленин понимал, что Сталин очень жестокий человек, и не хотел, чтобы тот пришел
к власти.

    Нам важно понять историю возникновения и развития
сталинизма. Для этого коротко ознакомимся с историей внутрипартийной борьбы в
партии в 1923-1930 годах. Кстати, мало какой из вопросов нашей истории подвергался
столь явной фальсификации, как вопрос об оппозиции. Уже в публикациях 20-х
годов многие эпизоды, факты, как само направление происходившей борьбы,
излагались крайне тенденциозно. При этом каждая из сторон старалась представить
своих оппонентов в наиболее непривлекательном виде, те или иные высказывания
искажались, ошибки и неточности преувеличивались. Грубость и нелояльность не
только не пересекались, но и поощрялись и с одной, и с другой стороны, что
придавало с самого начала внутрипартийной борьбе крайне резкий характер. В
30-ые годы лидеры оппозиции стали изображаться уже как предатели и шпионы
иностранных государств, завербованные империалистическими разведками еще с
первых лет Советской власти.

    Но было бы неправильно изображать борьбу различных
группировок в партии после смерти Ленина только как беспринципную борьбу за
власть, прикрытую для видимости различного рода теоретическими рассуждениями.
Нет, в 20-ые годы в партии существовали серьезные теоретические и практические
расхождения, шла идейная борьба, особенно по вопросу о возможностях, путях и
методах строительства социализма в Советском Союзе. Верно, однако, и то, что
для Сталина в этой борьбе главным был именно вопрос о власти.

    Сталин мало заботился о том, чтобы переубедить
своих оппонентов и привлечь их к совместной работе. Он старался подчинить их
своей воле, сломить их сопротивление. К тому же Сталин был крайне злопамятен и
мстителен. Его оппоненты оставались для него личными врагами даже тогда, когда
исчезал предмет спора, и возникала необходимость совместной дружной работы.
Правда, следует отметить, что Сталин умел хорошо скрывать свои чувства.

    Так еще 29 мая 1918 года в связи с обострением
продовольственного положения в Москве и в центральных губерниях России
Совнарком РСФСР назначает Сталина общим руководителем продовольственного дела
на юге чрезвычайными правами. В этой связи Сталин 4 июня выезжает в Царицын. Он
застает здесь неразбериху и хаос как в продовольственных, так и в военных
делах, в области транспорта, финансов и т.п. Используя свои полномочия, Сталин
на себя все всю власть в районе Царицына. Нет сомнения в том, что он проделал в
Царицыне большую работу для наведения порядка в тылу и на фронте и снабжения
продовольствием промышленных центров России. Однако основным средством для
наведения этого порядка Сталин уже тогда избрал массовый террор. Он писал
Ленину: ''Гоню и ругаю всех, кого нужно, надеюсь, скоро восстановим положение.
Можете быть уверены, что не пощадим никого, ни себя, ни других, а хлеб все же
дадим''1.

    Сталин и не щадил никого. Он не останавливался не
только перед расстрелом всех тех, кто лишь подозревался в связях с
контрреволюцией.

    Можно задать вопрос: почему Сталину так легко
сходили с рук самоуправство и грубость? Но, во-первых, Сталин был в 1918-1920
годах достаточно сильной фигурой в руководстве партии и умел постоять за себя.
Тем более Сталин стоял на стороне Ленина, и Ленин ценил это и поддерживал его.
Поэтому не удивительно, что Сталин сумел оттеснить всех и занять место Ленина
после его смерти.

    В начале 20-х г.г. Сталин взял на вооружение
радикальные методы ленинского ''военного коммунизма''. Избавившись от
соперников, Сталин встал на путь тотального и быстрого преобразования всех
сторон экономической, социальной и культурной жизни страны. Он навязал свои
планы сверхиндустриализации и поголовной коллективизации - сверху, без учета
интересов общества путем систематического применения большого террора...

    Немедленная, тотальная, одновременная, сугубо
политическая революция- усиление власти, преобразование экономики,
преобразование общественных структур, социальная интеграция, перемены в
интеллектуальной и моральной области - осуществлена Сталиным, навязавшим свою
волю всему обществу, насильственного. Отождествив себя с партией, Сталин
подменил партию, разрушил ее и заявил, что лишь он один сохраняет верность
железным законам истории. Политика Сталина пронизана насилием над личностью.

    Еще в конце 20-х годов его не без основания
называли диктаторам. Та ничем не ограниченная, единоличная диктатура Сталина,
которая утвердилась с конца 30-х годов, не имела прецедента в истории. На
протяжении последних пятнадцати лет своей жизни Сталин обладал такой властью,
какой не обладал ни один из русских царей и ни один из диктаторов последнего тысячелетия.

    Главный мотив, побудивший Сталина развязать
террор, - непомерное честолюбие и властолюбие. Всепоглощающая жажда власти
обуяла его. Влияние его уже к началу 30-х годов было огромно, но он хотел
безграничной власти и абсолютной покорности.

    И навязать свою волю партии Сталину помог прежде
всего непомерно раздутый культ личности. Обожествление Сталина лишало партию
возможности контролировать его действия и заранее оправдывало все, что от него
исходило. Обожествив Сталина, люди иными глазами смотрели на него, стараясь
оправдать и то, что никакими разумными доводами оправдать было невозможно.

    Кампания восхваления Сталина была в значительной
степени организована и инспирирована им самим и ближайшим его окружением. Культ
Сталина внедрялся в сознание уже с детского сада. В начальных классах школы
детям внушали, что за все хорошее в жизни они должны быть благодарны Сталину.

    В возникновении и развитии культа Сталина немалую
роль сыграли масштабы репрессий 30-х годов. Сталин действовал не в одиночку. Он
втягивал в преступления не только карательные органы, но и миллионы людей.
Тысячи партийных работников входили в ''тройки''1 и
Особые совещания. Десятки тысяч активистов и руководителей предприятий громили
''врагов народа''. Миллионы людей на митингах и демонстрациях требовали суровой
расправы с ''врагами народа''. При этом на суд и расправу выдавали нередко
своих вчерашних друзей.

    И даже испытывая колебания и сомнения, эти люди не
хотели считать себя соучастниками преступлений. Они заставляли себя поверить в
Сталина, который якобы все знает и не может ошибаться. То есть мы видим, что
культ личности помогал успокоить свою совесть

   Но мы отошли от темы. Давайте посмотрим, как
репрессии повлияли на наше развитие.

    Система созданной Сталиным единоличной диктатуры
была сложной и прочной. Главную роль в ней играли карательные органы,
находившиеся под личным контролем Сталина.

    Посмотрим же, откуда идут истоки карательных
аппаратов, которые наводили потом ужас на миллионы людей. Итак, перед Октябрьской
революцией Ленин предполагал, что пролетариат сумеет достаточно легко сломить
сопротивление буржуазии, и при подавлении контрреволюции можно будет обойтись
относительно короткими и ограниченными карательными акциями. Действительность
оказалась много сложнее, и Советскому правительству  пришлось создать вскоре
после революции специальные карательные органы. В декабре 1917 года состоялась
первое заседание Всероссийской Чрезвычайной Комиссии. Особый размах она приняла
в годы гражданской войны.

    Советская власть и Красная Армия вряд ли смогли бы
победить своих противников без помощи ВЧК, без ее массовых карательных действий
и ''красного террора''. Карательные акции ВЧК включали не одни лишь расстрелы,
но и создание больших концентрационных лагерей. В мирное время необходимость
отпала. Но 6 февраля 1922 года был принят декрет о реорганизации ВЧК в ГПУ, на
которое возлагалась борьба лишь с опасными государственными преступлениями. При
этом ГПУ не имело права выносить окончательные решения о наказании
преступников, этим занимался суд.

    Под влиянием Сталина ГПУ стало превращаться в
карательную организацию: получило право заключать в тюрьму или в лагерь,
высылать в отдаленные районы страны, а позднее даже расстреливать отдельных
заключенных. В начале 30-х годов ОГПУ руководило выселением кулаков. На органы
ОГПУ опирался Сталин при проведении репрессии среди ''буржуазной''
интеллигенции, технических и военных специалистов. Уже тогда достаточно
применялась фальсификация следственных материалов и пытки заключенных.
Постепенно увеличивались штаты ОГПУ, реорганизованного в Наркомат внутренних
дел (НКВД), в его состав вошло также управление милицией и пограничной охраны.

    Права НКВД были значительно расширены. При наркоме
было создано Особое совещание, наделенное правом заключать людей в лагерь,
тюрьму или отправлять в ссылку на срок до пяти лет без какого-либо судебного
разбирательства.

    После убийства Кирова и особенно после первого
открытого судебного процесса в 1936 году Сталин и Ежов провели ''генеральную
чистку''1 органов НКВД. Важно отметить, что
оклады работников НКВД были увеличены вчетверо, также органам НКВД передавались
лучшие квартиры, дома отдыха, больницы. Итак, в 1937 г. наркомат превратился в
огромную армию со своими дивизиями и полками, сотнями тысяч работников охраны,
десятками тысяч офицеров. По всей стране была создана огромная сеть
осведомителей и доносчиков, работавших на ''общественных началах''.1
Специальные досье заводились на десятки миллионов человек.

    Полномочия и права органов НКВД были необычайно
велики и в начале 30-х годов, однако по предложению Сталина летом 1936 года ЦК
ВКП (б) принял постановление о предоставлении органам НКВД чрезвычайных
полномочий сроком на один год - для полного разгрома ''врагов народа''. Потом были
также расширены судебно-карательные функции НКВД. Теперь была создана система
''троек''2, которые выносили заочные приговоры, не
считаясь ни с какими формальностями и нормами судопроизводства. Санкция
прокурора имела для НКВД чисто формальный характер. Во многих областях
прокуроры подписывали не только задним числом любые санкции, но и чистые
бланки, в которые следователи НКВД могли вносить какие угодно фамилии.

   Вся эта чудовищная, непомерно разросшаяся
карательная система подчинялась приказам и воле одного человека- Сталина, была
прочной опорой сталинской режима.

    Так в середине 30-х годов заключенные строили в
основном каналы, сначала Беломорско-Балтийский, а затем Москва-Волга. К концу
положение изменилось, т.к. стремительное расширение системы ГУЛАГа совпало с
расширением в стране промышленного строительства. Работа ГУЛАГа входила в
государственные планы и занимала в них все более и более важное место. На долю
ГУЛАГа приходилась значительная часть вывозки древесины, добычи медной руды,
золота и угля. ГУЛАГ строил не только каналы, но и стратегические дороги и
промышленные предприятия в отдаленных районах страны, а также многие другие
работы. При этом планировалось не только развитие работ по линии ГУЛАГа, но и
прирост лагерной рабочей силы.

    Таким образом, однажды возникнув, широкая
система принудительного труда становилась одной из важных причин все новых
массовых репрессий.

   Итак, пока сфабрикованные таким образом дела
увязывались друг с другом во время мучительных допросов на Лубянке и в других
тюрьмах НКВД, ударные волны одна за другой обрушивались на партию. Начался
''обмен партийных билетов''3- этот эвфемизм обозначал обычную чистку
- и около полумиллиона человек были исключены из партии. По всей стране
проходили партийные собрания, где коммунистов заставляли вспоминать все свои
''ошибки''4 и сознаваться в них, а равно и доносить
на своих товарищей. Так появились новые виды ''вражеской деятельности''. Это
могла быть связь с осужденным, часто выражавшаяся лишь в мимолетном личном или
служебном знакомстве. Другим видом недоносительства считалось умолчание о
какой-либо частной беседе. Вот на одном из этих собраний в Казанском
педагогическом институте Евгения Гинзбург была обвинена в недоносительстве на
''троцкистского контрабандиста'' Эльвова, который написал статью о революции
1905 г., вызвавшего неудовольствие Сталина. На ее возражение, что связь Эльвова
с троцкистами не доказана, она получила ответ:  ''Но ведь он арестован! Неужели
вы думаете, что кого-нибудь арестовывают, если нет точных данных?''1

   Надо сказать, что когда кто-либо оказывался
исключенным из партии или уволенным с работы, то единственное, чем могли
обезопасить себя знакомые такого человека, было прекращение дальнейших связей с
ним. В противном случае знакомым жертвы угрожали те же обвинения. Если же
забирали приятеля или сослуживца, следовало прекратить любые контакты с семьей
пострадавшего, как бы ни горька была ее участь. Женам арестованных советовали
как можно скорее добиться развода, детей принуждали отказываться от родителей.
Один оперативный работник НКВД был арестован вместе с женой, и их
тринадцатилетняя дочь оказалась на улице. Ее заставили выступить на пионерском
собрании и заявить, что она требует расстрела своих родителей как шпионов.

   Кульминации это безумие доносительства достигло во
время прошедших один за другим трех показательных процессов в Москве. В августе
1936 г. прошел первый, на котором Зиновьев, Каменев и другие сознались в
принадлежности к ''Троцкистско-зиновьевскому центру''2,
который по поручению Троцкого составил заговор с целью убийства Сталина,
Орджоникидзе, Кагановича, Ворошилова и других высших партийных руководителей.
Они также сознались в организации убийства Кирова. Все были приговорены к
смерти, и приговор, видимо, был немедленно приведен в действие.

   В январе-феврале 1937 г. состоялся следующий
процесс, где Радек, Пятаков и другие обвинялись в связях с Троцким и
иностранными разведывательными службами, в создании террористических групп с
целью организации убийств, вредительства и саботажа в промышленности. Пятаков
был приговорен к смерти. Радек получил десять лет (через несколько лет он умер
в лагере).

   Последний процесс состоялся в марте 1938 г.
Бухарин, Рыков, Крестинский и Ягода (бывший глава НКВД) были обвинены в
принадлежности к ''правотроцкистскому блоку''3, занимавшемуся
вредительством, подрывом советской военной мощи и подготовкой с помощью
немецкой, британской, японской и польской разведок империалистической агрессии
против СССР с последующим расчленением страны. Все обвиняемые были приговорены
к смерти.

   Эти аресты вовсе не ограничились только
непосредственными политическими противниками Сталина. Они затронули все слои
общества, все слои внутри партии. Обстановка всеобщей подозрительности и
террора, которая была в 1936-1938 годах затронула и научную, техническую
интеллигенцию. Погибли тысячи ученых, инженеров, хозяйственников. Споры и
обсуждения, начинавшиеся на конференциях или на страницах печати, заканчивались
нередко пытками и расстрелами в застенках НКВД.

   Для того чтобы понять обострение внутриполитической
обстановки, рассмотрим ''Шахтинское дело''. По этому делу привлекались
инженеры, техники Донецкого бассейна, обвиненные в сознательном вредительстве,
в организации взрывов на шахтах, в преступных связях с их прошлыми владельцами,
а также в покупке ненужного импортного оборудования, нарушения законов о труде
технике безопасности, неправильной закладке новых шахт и т.п. Большинство
подсудимых признали лишь часть обвинений, которые им предоставили, или же
отвергли их вовсе. А некоторые признали себя виновными по всем статьям
обвинения. Суд оправдал четверых из 53 подсудимых. Большинство было осуждено на
длительное заключение.

   Понятие ''шахтинцы'' стало нарицательным, как бы
синонимом ''вредительства''. Сталину было выгодно поддерживать версию о
сознательном вредительстве. Поэтому он поспешил  обобщить уроки ''Шахтинского
дела'' и призвал членов партии искать ''шахтинцев'' во всех звеньях советского
и хозяйственного аппарата. И террор против ''буржуазных'' специалистов резко
усилился.

    Сталин, кстати, пытался свалить на
''вредительство''1 буржуазных специалистов все свои ошибки
и просчеты. Сам же он хотел приписать себе несуществующие заслуги в
предотвращении иностранной интервенции и в разгроме подпольных контрреволюционных
партий. Другими словами, нажить пусть и фиктивный, но важный для него
политический капитал. К тому же, организуя политические судебные процессы,
Сталин сознательно нагнетал в стране напряженность, чтобы заставить замолчать
своих критиков и лишний раз бросить тень на лидеров оппозиционных групп 20-х
годов.

    Как же удалось заставить обвиняемых публично
клеветать на себя, придумывать несуществующие организации и несовершенные
преступления? Ответ достаточно прост: пытками и другими средствами незаконного
давления на арестованных. Вот видите, мы как будто перенеслись в мир правления
Ивана Грозного, где творился такой же беспредел и жестокость.

   Можно многое написать про организации,
''заговоры'', которые раскрывали следователи. Постоянные ''разоблачения'' были
повседневностью в стране. Это помогало Сталину укреплять свою диктатуру,
власть.

    Политические процессы конца 20-х начала 30-х г.
послужили поводом для массовых репрессий против старой, буржуазной
интеллигенции, представители которых работали в различных наркоматов, учебных
заведениях, в Академии наук, в музеях, а также в армии.

    Было арестовано и расстреляно ученых. Судьба их
различна. Многие были через несколько лет освобождены и сделали себе блестящую
научную карьеру: Е.В. Тарле, А.Г. Лорх, В.В. Виноградов, В.В. Таланов. Иные же
- Н.Е. Какурин, А.Е. Снесарев, П.П. Лазарев, С.Ф. Платонов - умерли в
заключении и реабилитированы лишь посмертно. А многих ученых, арестованных в
1929-1931 г., не реабилитированы до сих пор, причем о некоторых просто забыли.

    Кто же всем этим руководил? Кто был исполнителем
этих ужасных преступлений? Итак, три имени фигурируют в памяти людей: Ягода,
Ежов и Берия. На XVII съезде в состав ЦК без кандидатского стажа вошли
Берия Л.П., Н.Е. Ежов, а также Хрущев Н.С. Членом ЦК стал и Ягода Г.Г

    Ягода был наркомом внутренних дел. Но 25 сентября
1936 г. Сталин и Жданов направили из Сочи телеграмму Кагановичу, Молотову и др.
членам Политбюро, чтобы на пост наркомвнудела назначить т. Ежова. По их мнению
Ягода оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения
троцкистско-зиновьевского блока. И уже на следующий день Ягода был снят с поста
и назначен наркомом связи. Но возглавлял наркомат связи Ягода недолго: в начале
1937 г. его арестовали.

    Ежову суждено было сыграть одну из коротких, но
страшных ролей в истории нашей страны. После его назначения наркомом произошли
изменения в аппарате НКВД. Вместе с Ягодой оттуда были удалены, а позднее и
арестованы его заместители и сотрудники, начальники областных управлений. С приходом
Ежова аппарат НКВД был значительно расширен. Именно после его назначения по
стране прошли массовые и страшные репрессии. Уничтожали всех: и виновных, и
безвинных людей. Человек не знал, что с ним будет через минуту. Ведь в любой
момент могли прийти люди в форме и забрать. Это было страшное время. Поэтому
террор 1937-1938 г. назвали ''ежовщина''.

    Неожиданно ЦК ВКП(б) по предложению Сталина
назначил для проверки деятельности НКВД специальную комиссию, в которую вошли
Л. Берия и Г. Маленков. Никто не обратил на это назначение внимание, но для
Ежова и его окружения то был тревожный знак. В печати не было сообщения об
аресте Ежова. Он просто исчез. По свидетельству Снегова, Ежов был расстрелян
летом 1940 г. Последние недели своей жизни он провел в Сухановской тюрьме НКВД
под Москвой, где содержались ''особо опасные враги народа''.1 И с
декабря 1938 г. наркомом внутренних дел становится Л.П. Берия.

    Берия был груб, невежествен, жаден до плотских
утех, при этом ловок и хитер. Сталин получал много писем о моральном
разложении, грубости Берия, но он их игнорировал.

    Вообще, назначение Берия восприняли с надеждой (в
широких кругах партии его знали мало). И действительно, массовые репрессии были
приостановлены, сотни тысяч новых дел и доносов отложены в сторону. Однако
вскоре расстрелы в подвалах тюрем НКВД возобновились. Но, надо отметить, что
многие арестованные были реабилитированы. Из них были и те, кто прославился
потом в ВОВ (Рокоссовский, Богданов), ученые, конструкторы. Но это не умаляет
количество преступлений, совершенных по приказу Берия!

    То, что испытала страна в те времена просто не
передать. Сами работники знали, что перед ними не враги, а невинные,
оклеветанные люди. Но для них предпочтительнее было творить произвол, чем
становиться его жертвами. Что же превращало работников НКВД в садистов? Почему
они переступали через все законы и нормы человеческих жизней? Думаю, причин
несколько:

                1 страх оказаться в положении
арестованного;

                2 шел отбор людей, т.е. брали самых
худших и невежественных;

                3 для НКВД готовили тех, кто способен
выполнить даже преступный приказ.

    Часть работников НКВД уничтожили во времена
Сталина, некоторых наказали в 1953-1957 г., а многих просто сместили.

    Никак не оправдать действия НКВД. Все эти
преступления противоречат основным правилам морали, разрушая все нормы
человечности.

     

                                                 ВЫВОД.

 

     Правда
очень похожи методы борьбы с ''врагами''? Единственное, что у Ивана Грозного
опричнина не имела такой колоссальный масштаб, как репрессии у Сталина. Но суть
одна и та же! Да, методы Ивана Грозного были варварскими и жестокими. Именно
опричнина показала, как страна отстала от развития других государств. И
сталинские репрессии были не менее жестокими и беспощадными.

    Самое интересное, что народ свято верил в
правильности действий вождей. У них и мысли не возникало, что дела обстоят
иначе, и многие гибнут не по вине. Правда наступает время, когда и Иван
Грозный, и Сталин поняли, что надо уменьшить террор. Так Иван Грозный отменил
опричнину. Но на словах, в деле же она продолжалась, и люди продолжали
страдать. И вот несколько веков спустя при Сталине люди ждали ослабления со
стороны власти, особенно после великой победы в ВОВ. И что же? Наоборот, Сталин
еще больше усилил контроль. Народ так и не смог вздохнуть спокойно.

    Опричнина, репрессии- эти методы губительны и
недопустимы в стране. Они разлагают моральные устои человечества. И укреплять
свою власть такими методами- просто аморально и жестоко!

   

I ВНЕШНЯЯ
ПОЛИТИКА ИВАНА IV И СТАЛИНА.

     

     
Безусловно, что для страны важна не
только внутренняя политика, но и внешняя. Она играет большую роль в развитии
государства. И, конечно, обстановка в стране отражается на взаимоотношениях с
другими государствами. Поэтому опричнина Грозного и репрессии Сталина так
повлияла на ход истории. Но рассмотрим все это поподробнее.    

          
1 ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ИВАНА ГРОЗНОГО.

   
Нам известно, что в 50-ые годы Иван Грозный проводил реформы и довольно
успешно. Не менее славны и внешние дела Ивана IV. Главное свое внимание он обратил на Казанское царство. Еще при Иване III, в
1469.состоялся первый успешный поход московских войск на Казанское ханство. В
1487 г. оно признало суверенитет московского князя. Но ситуация сложилась так,
что на арену восточноевропейской политики вышла новая сила - Турецкая империя.
Турецкие султаны и крымские ханы повели борьбу с Россией за влияние на Казань.

   
Значение этого ханства для России определялось не только его плодородными
землями и важными стратегическим положением, но и тем, что Казань служила
источником опустошительных набегов на русские земли. В середине XVI в. в Казани
насчитывалось до 100 тыс. русских людей, угнанных татарами во время набегов и
проданных в рабство. Борьба с Казанским ханством шла с переменным успехом.
Первые походы на Казань (1547-1548, 1549-1550), предпринятые при Иване Грозном,
закончились неудачей. Лишь в 1552 году 150-тысячное русское войско сумело взять
город, и территория Казанского ханства непосредственно вошла в состав России.

   
В 1556 г. было присоединено Астраханское ханство, а Ногайская орда,
располагавшаяся в Приуралье и Северном Прикаспии, признала вассальную
зависимость от России. В 1557 г. завершилось присоединение основной части
Башкирии, находившейся прежде под властью Ногайской орды, Казанского и
Сибирского ханств. Таким образом, в середине  XVI в. в состав России вошло
Среднее и Нижнее Поволжье и часть Урала. Это  открывало дорогу для дальнейшего
движения на Восток.

  
В 1582 г. началось покорение Сибири. Отряд казаков и ратных людей уральских
купцов Строгановых под руководством Ермака разгромил войско Сибирского хана
Кучума и занял столицу ханства Кашлык  на р. Иртыше. Однако сил для
окончательного покорения Сибирского ханства не хватало, помощь правительства
была явно недостаточна. В 1585 г. Ермак погиб, остатки его отряда покинули
Сибирь. Тем не менее уже в 1586 г. была построена крепость Тюмень, в 1587 г.
–Тобольск. В конце XVI в. Сибирское ханство было окончательно разгромлено.
Народы Западной Сибири вошли в состав России.

  
Военно-политическая активность Российского государства развивалась и в западном
направлении. Взоры Иоанна были устремлены именно на Запад. Здесь началась война
со Швецией, вследствие постоянных ссор за неясные границы между обоими
государствами. Война эта, начавшаяся в 1554 г., не была ознаменована никакими
важными событиями: шведы напрасно пытались взять русскую крепость Орешек, но и
русские никак не могли осилить Выборга; зато они страшно опустошили все накрест
лежащие земли. Наконец, король шведский, знаменитый Густав Ваза, отчаявшись в
помощи литовской и польской, запросил мира.

  
Мир был заключен в 1557 г. Границы остались прежние, шведские купцы получили
право ездить через Россию в Индию и Китай, а русские- чрез Швецию в Любек,
Антверпен, Испанию, Англию и Францию.

  
Этим договором Иоанн IV выразил свое стремление завести регулярные сношения с
Западом. Но стремление окончилось почти полной неудачей. Сношения России с
Западной Европой всецело зависели от произвола соседних государств, ибо своих
гаваней ни на Балтийском, ни на Черном море у Московского государства не было.
Но эти государства, всегда враждебные, со страхом смотрели на постепенное
усиление России. И в этом определенную роль сыграла опричнина, которая сильно
влияла на взаимоотношения с государствами.

   
Больше всего боялись Москвы Ливонское государство как самое слабое. Ливонцы
больше всех хлопотали, чтобы ученые иностранцы не могли проникнуть в Россию.
Еще в 1542 г. Иван Грозный отправил в Германию саксонца Шлитте с поручением
набрать на российскую службу людей, знающих различные искусства и ремесла.
Шлитте набрал с лишком 120 человек, привез их в Любек, и они уже были готовы
сесть на корабль, как ливонское правительство представило императору Карлу V всю
опасность, какая может произойти от этого для Ливонии и других соседних стран.
Тогда Карл V дал магистру Ливонского ордена полномочие не
пропускать в Москву ни одного ученого. И в Любеке Шлитте был посажен в тюрьму,
а спутники рассеялись. Хотя он и сбежал через полгода, но уже ничего не мог
поделать.

   
Иоанн  IV, занятый тогда важными делами на востоке, не смог
наказать Ливонию за такое недоброжелательство. Но когда в 1554 г. ливонские
послы приехали в Москву с просьбой о продолжении ранее заключенного перемирия,
то царь объявил им, что раньше они должны выплатить деньги за Юрьевскую
область, должную Москве по прежним договорам за 50 лет. Они обещали все
уплатить и обещали не вступать в союз с королем шведским и польским. Но Ливония
была в таком жалком состоянии, что магистр не сдержал обещания. Тогда в 1955 г.
русское войско вступило в Ливонию и страшно опустошило ее; были взяты Нарва,
Юрьев и еще около 20-ти городов. Видя свое бессилие, магистр обратился за помощью
к соседним странам. Но ходатайства Швеции
и Дании перед Иваном Грозным не принесли Ливонии никакой пользы. Тогда в дело
вступила Польша. Там царствовал в это время Сигизмунд II Август. И в
1559 магистр Кетлер заключил с ним договор, по которому король обязался
защитить Ливонию от притязаний Москвы.

   
Итак, у России появился новый опасный враг.

                                 
А) ЛИВОНСКАЯ ВОЙНА.

    Параллельно внутренней
ломке и борьбе с 1558 г. шла у Грозного упорная борьба за балтийский берег.
Балтийский вопрос был в то время одной из самых сложных международных проблем.
За преобладание на Балтике спорили многие государства, и старания Москвы стать
на морском берегу твердой ногой поднимало против москвитян и Швецию, и Польшу,
и Германию. Надо заметить, что Иван Грозный выбрал удачный момент для
вмешательства в борьбу.

   
Ливония представляла в ту пору страну антагонизмов. В то время владения
Левонские охватывали Эстляндию с главным городом Ревелем, Лифляндию с Ригою,
Курляндию с Митаваю и острова Эзель и др. Как мы уже поняли, в Ливонии не было
внутреннего мира. Архиепископ Рижский ссорился с магистром Ордена Меченосцев;
города не желали повиноваться ни тому, ни другому и мечтали о независимости;
реформация, проникшая из Германии, делала большие успехи и вела к религиозному
междоусобию.

    
Разложение Ливонии не укрылось от Грозного. И Москва требовала от Ливонии
признания зависимости и грозила завоеванием. Ведь по своему положению у моря
Ливония была очень важна для Москвы. Москва хотела сама стать на берегу,
завладеть гаванями и вступить в прямые торговые сношения с Европой.

   
Как мы уже упоминали выше, был поднят вопрос о так называемой Юрьевской дани. И
этим Москва как бы дала повод к установлению своего патроната над Ливонией, а
затем для войны.

   
В два года (1558-1560) Ливония была разгромлена московскими войсками и
распалась. Но чтобы не отдаваться ненавистным московитам, Ливония по частям
поддалась другим соседям. Эстляндия признала за собою власть Швеции, Лифляндия
–власть Литвы; о. Эзель стал владением датского герцога Магнуса, а Курляндия
была секуляризована, т.е. обращена из церковного в светское владение. Магистр
Ордена Кетлер стал герцогом Курляндским в ленной зависимости от польского
короля. Литва и Швеция потребовали от Ивана Грозного, чтобы он очистил их новые
владения. Грозный не пожелал и, таким образом, война с Ливонская с 1560г.
переходит в войну Литовскую и Шведскую.

   
Эта война затянулась надолго. Что касается шведской войны, то она шла вяло и с
перерывами. Итак, вначале Грозный имел большой успех в Литве: 1563 г. взял
Полоцк и опустошил Литву до самой Вильны. В 1565-1566 г. Литва была готова  на
почетный для Грозного мир и уступала Москве все ее приобретения. Но земский
собор 1566 г. высказался за продолжение войны с целью земельных приобретений:
желали всей Ливонии и Полоцкого повета к г. Полоцку.

   
Война продолжалась, но вяло. Со смертью последнего Ягеллона, когда Москва и
Литва были в перемирии, возникла даже кандидатура Грозного на престол Литвы и
Польши, объединенных в Речь Посполитую. Но кандидатура не имела удачи: избран
был сперва Генрих Валуа, а затем (1576)- семиградский князь Стефан Баторий. И
вот тут-то картина войны изменилась.

   
Баторий начал решительные действия против Грозного как раз тогда, когда силы
московского царя были подорваны запустением центральных московских областей.
Поэтому-то смелый и решительный натиск Батория не встретил должного отпора.
Царь не вывел против него рати в поле, и Баторий имел дело только с гарнизонами
тех крепостей, на которые нападал. Он обратно взял Полоцк, взял затем важную
московскую крепость Великие Луки. С другой стороны шведский полководец
Делагарди вошел в Карелию, взял Кексгольм и удачно действовал против русских
владений в Эстонии.

   
В 1581 г. Баторий взял крепость Остров и осадил Псков, под стенами которого и
остановились его успехи. Псков славился как первая крепость в Московском
государстве. И все приступы были отбиты.  В это время Иоанн под угрозой опасной
войны с Баторием отправил посла с грамотою к папе Григорию XIII,
в которой он жаловался на Батория. Григорий воспользовался случаем и отправил в
Москву иезуита Антония Пассевина, которому наказал внушить московскому государю
о необходимости принятия католичества. Но, увы, Поссевин после разговора понял,
что это маловероятно, и потому во время переговоров явно держал сторону
Батория. Кончилось в январе 1582 г. тем, что было заключено перемирие на 10
лет. Причем, Иван Грозный уступил Баторию все свои завоевания в Ливонии, равно
как и Полоцк.

   
Так и окончилась долгая ливонская война. Вот мы и видим, насколько были удачны
на востоке, настолько же они были неудачны на западе. На западе он не только
теряет все завоевания, не только должен отказаться от любимой мысли -
приобрести гавани на берегу Балтийского моря, но и должен был уступить шведам
старинные русские города. Неудачи на западе сильно раздражали царя; он усилил
розыски мнимых изменников, совершались казни и пытки лютые.

   
Причины неудачи находятся, конечно, в несоответствии сил Москвы с поставленной
Грозным целью. Но это обнаружилось позднее, Москва стала склоняться к упадку
только в 70-х годах. До тех пор ее силы казались огромными не только московским
патриотам, но и врагам Москвы. Выступление Грозного в борьбе за Балтийское
поморье, появление русских войск у Рижского и Финского заливов и наемных
каперских судов на Балтийских водах поразило среднюю Европу. Их боялись!!!

   
К тому, что уже было сказано о политике Ивана Грозного, необходимо прибавить
упоминание о факте появления английских кораблей в устьях Северной Двины и о
начале торговых сношениях с Англией (1553-1554), а также о завоевании
Сибирского царства отрядом строгановских казаков с Ермаком во главе
(1582-1584). И то и другое для Грозного было случайностью; но и тем и другим
московское правительство сумело воспользоваться. В 1584 г. на устьях Северной
Двины был устроен Архангельск, как морской порт для ярмочного торга с
англичанами. И англичанам была открыта возможность торговых операций на всем
русском севере. В то же время в Сибири были поставлены многие города с
Тобольском во главе.

   
! Эти факты не всегда нам известны точно; не всегда ясна в них личная
роль и личное значение самого Грозного. Но мы точно можем определить, что
разорения и террор, сопровождавшие опричнину, повлияли на неудачный исход
войны. Ведь страна в этот период была ослаблена из-за вечных репрессий. В
обстановке массового террора, всеобщего страха, достигнутого опричниной, Россия
не смогла выиграть, отстоять выход в Балтийское море.

   
Страна разорена тяготами и бедствиями войны, неурожаями и эпидемиями, голодом и
разрухой. Служилые люди не хотели уже воевать; крестьяне и посадские люди бегут
на окраины, спасаясь от мобилизаций и податей, бесчинств опричников, воевод и
своих помещиков. И теперь представьте, ко всему этому прибавились репрессии!!!
Жертвами террора стали многие видные деятели, в том числе военачальники, тысячи
простых людей. Безусловно, опричнина сыграла немалую роль. Вот причины неудач
России в войне:

       
1 отставание в экономике

       
2 опричнина

      
 3 набеги крымских татар.

   
Но мы еще обсудим роли репрессий Ивана Грозного. Сейчас же мы рассмотрим такой
же вопрос на примере Сталина.

 

 

            
2 ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА СТАЛИНА.

   
Мы уже обсуждали вопрос о влиянии внутриполитической обстановки на внешнюю
политику. Сталинские репрессии, террор тоже повлияли на взаимоотношения с
государствами.

 
Для понимания международного положения и внешней политики СССР с 1925 по 1935
г. необходимо учитывать:

-    
к середине 20-х г.
стабилизировалась и упрочилась экономика капиталистического мира, а в СССР имел
определенные успехи НЭП;

-    
к 1930 г. стал надвигаться, а
потом потряс капиталистические страны мировой экономический кризис, а в СССР
был свергнут НЭП, руководство страны встало на путь командно-административных
методов управления не только внутри страны, но и вне ее, усилилось давление на
международное коммунистическое движение;

-    
в 20-е г.г. активизировала свою
деятельность ''белая'' эмиграция, сначала исполненная надежд на реставрацию
старого режима в связи с введением НЭПа, а затем обозленная его свертыванием. В
изменяющихся условиях по-разному складывались и отношения СССР с другими
государствами.

    
А в начале 30-х г. были проведены первые аресты среди западных коммунистов,
работавших в СССР.

   
Экономический и финансовый кризис 1929-1930 г. вызвал глубокие социальные и
политические перемены. И именно тогда еще более усилились правые
националистические массовые движения - их уже тогда у нас стали объединять
понятием ''фашизм''.1

   
Среди факторов, которые помогли победе фашизма в Германии, немалую роль играли
и те, что были с вязаны с политикой СССР. Так, например, гитлеровцы умело
использовали разочарование трудящихся и мелкой буржуазии Западной Европы в
социалистической России, которая переживала не только экономические трудности,
но и конвульсии массовых репрессий. Совершенно очевидно, что волна насилия в
деревне в конце 20-х - начале 30-х годов, террор против интеллигенции и другие
перегибы помогали западной пропаганде в ее стремлении ослабить революционные движение.  
Почему же невиданный кризис капитализма 1929-1933 г. лишь незначительно усилил
на Западе коммунистическое движение, не вызвал революционных ситуаций? Почему
значительные массы мелкой буржуазии, крестьянства, даже рабочего класса,
повернули в годы кризиса не влево, а вправо, став в ряде стран массовой опорой
фашистского движения?  Можно и не сомневаться, что в немалой степени этому
способствовали вести, шедшие тогда из Советского Союза.

   
Однако более всего способствовала становлению фашизма раскольническая политика
Сталина в международном рабочем движении.

   
В 1929-1931 г. политический экстремизм Сталина становился особенно опасным.
Наступления фашизма в западных странах делало необходимым поворот в политике
коммунистических партий. Теперь главной политической задачей становилась борьба
за единый фронт рабочего класса и общенародного антифашистского движения. Иными
словами, требовалось проводить политику сближения и единства действий с
социал-демократическими партиями, которые в западных странах и являлись
движущей силой. Но Сталин продолжал настаивать на борьбе против
социал-демократии. С особым рвением он нападал в начале 30-х годов на левых
социал-демократов, имевших значительное влияние в рядах рабочего класса. Сталин
называл их наиболее опасным и вредным течением в социал-демократии, т.к.  они,
по его мнению, прикрывали свой оппортунизм показной революционностью и этим
отвлекали трудящихся от коммунистов. Сталин быстро забыл, что именно они
послужили основой для создания компартий. И если Ленин назвал Розу Люксембург
''великой коммунисткой'' , то Сталин в 30-х г. начал борьбу против
''люксембургианства''.1

   
Наиболее значительный ущерб его позиция причинила Германии, где угроза фашизма
была особенно значительной. На выборах в рейхстаг в 1930 г. нацистская партия
собрала 6400 тыс. голосов, что означало рост в 8 раз по сравнению с 1928 г., 
но за социал-демократов проголосовало более 8,5 млн. избирателей, а за
коммунистов- 4,5 млн. В 1932 г. на выборах в рейхстаг гитлеровская партия
получила уже 13750 тыс. голосов, Компартия- 5,3 млн., а социал-демократы около
8 млн.. Если бы коммунисты и социал-демократы создали единый фронт, то они,
несомненно, смогли бы остановить и в 1930, и в 1932 г. продвижение Гитлера к
власти. Но единого фронта не существовало, напротив, руководящие группы обеих
рабочих партий вели ожесточенную борьбу между собой. Думаю, виден вред Сталина
и в этом.

  
А) СОВЕТСКО-ГЕРМАНСКИЕ
ОТНОШЕНИЯ.

   
Нам важно знать, как же развивались
отношения с другими государствами. Только так мы поймем, как же влияла
сталинская политика, его репрессии на развитие страны. Мы не будем
рассматривать все соглашения и договоры, т.к. их очень много. Затронем лишь
самые основные и важные события.

   
В 1926 г. в Берлине был подписан советско-германский договор о ненападении и
нейтралитете сроком на 5 лет, продленный в 1931 г. 

   
После подписания пакта о ненападении между СССР и Польшей в 1932 г.
советско-германские отношения стали портиться. Советско-германский договор был
вызван переориентацией СССР в поиске новых союзников, которая возникла в начале
30-х г. ввиду осложнения международной ситуации как на Западе, так и на
Востоке. Руководство страны считало, что войну против СССР развяжут страны
бывшей Антанты.

   
Разрыв советско-германского сотрудничества начинается с приходом к власти
Гитлера в 1933 г. И все равно часть советского руководства была по-прежнему
настроена на прогерманскую ориентацию и сотрудничество.

   
Ухудшение советско-германских отношений привело к заключению договоров о
взаимопомощи с Францией и Чехословакией в 1935 г. Франция настояла на том,
чтобы в договор с Чехословакией была внесена оговорка: помощь со стороны СССР в
случае нападения агрессора может быть оказана, если помощь будет оказывать и
Франция. В 38-39 г., оговорка облегчит Гитлеру захват Чехословакии.  

    Позиция Советского Союза в
условиях изменения расстановки политических сил на мировой арене была изложена
И. Сталиным на XVIII съезде партии (март 1939 г.).
Основная мысль его сводилась к тому, что надо ''соблюдать осторожность и не
давать втянуть в конфликты нашу страну провокаторам войны, привыкшим загребать
жар чужими руками''1.

     Незадолго до начала VII конгресса Коминтерна советское руководство взяло курс на
создание системы коллективной безопасности в Европе. В течение 1934-1937 г.
СССР заключил договоры о ненападении с Францией, Чехословакией, Монголией.
Однако создать систему коллективной безопасности не удалось.

В 1937 г. японская военщина
вторглась в Северный и Центральный Китай, а в 1938 г. Германия захватила
Австрию. К 1939 г. локальные войны охватили громадную территорию с населением
свыше 500 млн. человек. Многие захваты поощрялись правящими кругами США,
Англии, Франции. Кульминационным пунктом поощрения агрессии явилось Мюнхенское
соглашение.

    Мюнхенское соглашение,
которое было 29 сентября 1938 г. и в котором участвовали главы правительств
Англии, Франции, Италии и Германии, в значительной степени ставил Советский
Союз в положение международной изоляции и практически сводил на нет усилия
советской дипломатии по созданию системы коллективной безопасности. Также
вошедшее как символ позорного предательства, это соглашение имело трагические
последствия для Чехословацкой республики. Оно привело к ликвидации
государственной самостоятельности Чехословакии и фашистскому порабощению
чешского и словацкого народов.

    Немецкая же сторона еще со
времени мюнхенского сговора предвидела возможность определенного поворота во
внешней политике СССР по отношению к Германии. И вопреки измышлениям ряда
зарубежных и отечественных историков поворот этот был сделан немецкой стороной
в связи со сложившейся к весне 1939 г. внешнеполитической ситуацией. Соглашение
было достигнуто в ходе приезда И. Риббентропа в Москву 23-24 августа. Наиболее
острая дискуссия возникла по вопросу о разграничении сфер интересов. Подписание
документов состоялось в ночь с 23 на 24 августа. Советско-германский договор о
ненападении заключался сроком на 10 лет. В нем стороны обязывались
воздерживаться ''от всякого насилия, от всякого агрессивного действия и всякого
нападения в отношении друг друга как отдельно, так и совместно с другими
державами''.2 Одновременно был подписан ''секретный
дополнительный протокол'', в котором в строго конфиденциальном порядке
оговаривался вопрос о разграничении сфер обоюдных интересов. В соответствии с
ним Германия отказывалась от претензий на Украину, на господство в Прибалтике,
от планов экспансии в тех районы Восточной и Юго-Восточной Европы, где это
могло бы представить опасность для СССР. В случае войны между Германией и
Польшей немецкие войска обязались: не вторгаться в Латвию, Эстонию, Финляндию и
Бессарабию. А вступив в Польшу, не продвигаться дальше рек Нарев, Висла, Сан.

    Договор и секретный
протокол стал юридической и политической базой для дальнейшего развития
советско-германских отношений вплоть до июня 1941 г. Однако как при заключении
договора, так и в процессе его ратификации скрывался тот факт, что одновременно
с договором был подписан ''секретный дополнительный протокол''.

    Главным выигрышем от пакта,
И.В. Сталин считал стратегическую паузу, полученную СССР. С его точки зрения,
отход Москвы от активной европейской политики придавал войне чисто
империалистический характер. Поэтому СССР вставал на позицию невмешательства,
чтобы не проливать кровь за чужие интересы.

    С предельной откровенностью
об этом было сказано в беседе с генеральным секретарем Коминтерна Г. Димитровым
в сентябре 1939 г.: необходимо ''подталкивать одну сторону против другой, чтобы
лучше разодрались. Пакт о ненападении в некоторой степени помогает Германии.
Следующий момент - подталкивать другую сторону''.1 Кроме
того, с заключением пакта появлялась возможность воздействовать через Берлин на
беспокойного восточного соседа.  Развивая успех, СССР в апреле 1941 г. подписал
с Японией пакт о нейтралитете.

    В 1939 г. были присоединены
Западная Украина и Западная Белоруссия, которые ранее входили в состав
Российской империи. Затем настала очередь Прибалтийских республик. В конце 1940
года Советский Союз пополнился тремя новыми «социалистическими республиками»:  
Эстония, Латвия и Литва.    В том же году СССР потребовал и получил от Румынии
Бессарабию и Северную Буковину.

     Подобные замыслы были и в
отношении Финляндии, но они были провалены, однако СССР получило часть
территории на Карельском перешейке.

     Все эти действия повлекли
большие осложнения во внешнеполитической деятельности СССР. В  декабре 1939
года СССР был исключен из Лиги Наций как государство агрессор.

        
На вновь приобретенных территориях начались «социалистические преобразования»,
аналогичные, что были проведены в СССР на рубеже 20-30-х годов. Они
сопровождались террором и депортацией людей в Сибирь.

            
Расширяя границы, Сталин не забывал стратегическую задачу – нейтралитет с
Германией на максимально длительный срок.

            В преддверии
фашистской агрессии СССР оказался один, без союзников и с лидерами, которые
уверовали, что пакт надежно гарантирует в обозримом будущем от втягивания
страны в огонь мировой войны. Такое заблуждение привело к огромным  потерям в
войне, свыше 26 млн. чел., которая началась в июне 1941 года. И начало этой
войны выявило все минусы политики Сталина, его репрессий.

         Да, мы выиграли войну
невероятными усилиями. Но следует знать, какая обстановка была в стране перед
войной. Репрессии не остановились, а, наоборот, усилились. Причем, они
затронули уже и армию. Так, за 1937-1939 г. из армии уволено 36 892 чел. К лету
1940 г. 11 тыс. человек из числа уволенных были восстановлены. Но удар по
кадрам высшего командного и политического состава имели негативные последствия

В августе 1937 года на
совещании армейских политработников Сталин призвал выкорчевывать врагов народа
в армии и доносить о них. Во второй
половине                                                                                                                                          

 

1937 и в 1938 г. репрессивные
органы нанесли ряд страшных ударов по основному руководящему ядру Красной армии
- от командующих округами и флота до командиров полков и батальонов.

    В предвоенные годы были
арестованы три из пяти маршалов СССР, пятнадцать из шестнадцати командармов,
все командиры корпусов и почти все командиры дивизий и бригад, около половины
командиров полков, все армейские комиссары, почти все комиссары корпусов,
дивизий и бригад и третья часть комиссаров полков, многие представители
среднего и младшего комсостава. Столь же тяжелые потери были и в Военно-Морском
Флоте. Ни в одной войне ни одна армия не понесла такого урона в командном составе,
какой понесла Красная Армия в предвоенные годы.

    Была сведена на нет
многолетняя работа военных академий по подготовке кадров. Осенняя проверка
показала, что ни один из 225 командиров полков, привлеченных на сбор, не имел
академического образования, лишь 25 окончили военные училища, остальные же 200-
курсы младших лейтенантов. В начале 1940 г. 70% командиров дивизий и полков
занимали эти должности лишь около года. И это в преддверии войны!!!

    Недаром Гитлер заявил 9
января 1941 г.: ''У них нет хороших полководцев''.1

    Вообще, страна была хорошо
оснащена, благодаря индустриализации. Но все равно техническое оснащение во
многом отставало от Германии. И в этом были виноваты и репрессии. Они
существенно тормозили исследования в области военной техники: Туполев, Королев
и многие другие в тюрьме проектировали новые виды вооружений. Типичной
оказалась судьба Таубина - автора лучшего в то время проекта мощной авиационной
пушки, попавшего в разряд вредительства и погибшего в лагерях. Сам Ванников Б.,
нарком вооружений, вспоминал: ''Сам конструктор мог бы принести неоценимую
пользу обороне страны…Тогдашние же руководители наркомата вооружений, в том
числе и я, занимая правильную позицию, не проявляли твердости и
принципиальности до конца, выполняли требования, которые считали вредными для
государства. И в этом сказывались не только дисциплинированность, но и
стремление избежать репрессий''.1 Думаю, этим сказано все.

    Несмотря на потери в
командном составе за годы «чисток» перед войной и ошибок Сталина в оценке
сроков войны за счет героизма советского народа, СССР вышел победителем в
войне.

    Но беды не закончились.
Потенциал сотрудничества, накопленный СССР и западными державами в годы
совместной борьбы с фашизмом, с наступлением мира стал быстро улетучиваться.

    Запад имел две
стратегические цели по отношению к СССР:

  1 не допустить дальнейшего
расширения сферы влияния СССР и его коммунистической идеологии;

  2 оттеснить социалистическую
систему к довоенным границам, а затем добиться ее ослабления и ликвидации в
самой России.

    СССР в свою очередь
стремился как можно быстрее материализовать влияние материализовать влияние на
освобожденные Советской Армией страны, подведя под него соответствующую
политическую и экономическую базу. При этом следует отметить, Сталин хотел
претворить эти замыслы, сохранив с западными странами взаимовыгодные отношения.

    Реализация намеченных
бывшими союзниками внешнеполитических курсов, острие которых оказалось
направленным друг против друга, за короткий срок до предела осложнила
международную обстановку, ввергла мир в состояние ''холодной войны'' и гонки
вооружения.

    Кульминацией этой войны
стали 1949-1950 г. В апреле 1949 г. была создана Организация
Североатлантического договора (НАТО). В том же году СССР произвел первое
испытание ядерного оружия. А самым острым столкновением двух сил в начале 50-х
г. стал корейский конфликт, который показал, что ''холодная война'' может
превратиться в ''горячую''.

                                          

                      
                    3 ВЫВОД.

 

   
Вот мы и рассмотрели все. Не будем слишком многословны. Лишь скажем,
что и опричнина, и репрессии Сталина подорвали силы страны. Безусловно, что и
неудачи страны связаны с этими жестокими мерами. Разве будет государство иметь
успехи, если внутри творится беспредел?

    И в Ливонской войне мы
проиграли из-за опричнины, которую утвердил Иван Грозный. А ВОВ при Сталине мы
выиграли лишь благодаря огромной силе нашего народа! Несмотря на все трудности,
которые были, мы вышли победителями.

    Иван Грозный, Сталин, мне
кажется понимали, что их репрессии имеют негативные последствия, но, увы, для
них важна была ВЛАСТЬ. В первую очередь они хотели укрепить свое положение.
Жаль, что такими методами…

                            
       VI ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

    Вот мы и пришли к
заключению, в котором я должна подвести итог. Итак, личность царя Ивана
Грозного весьма импонировала Сталину. С конца 30-х годов до середины 50-х годов
господствовала возвышенная оценка Грозного. Уже тогда в науке, в литературе  и
искусстве царя Ивана Грозного стали изображать только как великого патриота
Русской земли, который вел беспощадную борьбу, но справедливую (!) против
боярства, который якобы был против власти царя. И теперь для того общества
идеалами были Иван Грозный и Петр Первый.

   
Конечно, террор Ивана Грозного казался Сталину привлекательным. Почему???
Думаю, ответить на этот вопрос сможете и вы.

   
Это возвеличивание и преувеличение достижений Ивана Грозного нужно было Сталину
для того, чтобы тот служил оправданием его собственной политики, которую он
проводил в те годы. Да, это массовые репрессии. Но надо сказать, что опричнина
Ивана не имела такой масштаб, как репрессии Сталина. Сталин как бы изгонял все
моральные оценки из истории, утверждая для прошлого тезис ''цель оправдывает
средства''. Этим вождь устранял мораль и из его политики.

   
Есть еще один момент. Культ Ивана Грозного- лишь частный случай, который
возмущает, безусловно, нравственные чувства. Но Сталин был действительно хитрым
и умным человеком. Он разрешал показывать многочисленные кинофильмы, спектакли,
которые рассказывали о выдающихся князьях, царях, полководцах. Да, большинство
картин были достойны уважения, но они не соответствовали действительности. Они
идеализировали тех, про кого снимали. Но Сталину это и надо. Ему важно, чтобы в
сознании народа прочно засела мысль, что счастье их зависит не от него самого,
а от сильного, мудрого вождя, который бы вел их в светлое будущее, сметая под
собой коварных врагов-изменников и хлюпиков-интеллигентов. Именно для этого
Иван Грозный был образом в глазах народа как выдающего патриота и мужа.

   
Лишь со второй половины 50-х годов, после ХХ съезда КПСС стало возможно писать
о Иване Грозном иначе. Ясно теперь, почему для Сталина Иван Грозный был любимым
героем в истории.

   
Иван IV положил начало дальнейшему развитию террора. Сталин
подхватил. Читаешь и удивляешься, столько веков прошло, а такие совпадения! И
не в том, что Сталин стал проводить жесткую политику, используя репрессии.
Просто даже качества те же самые переняли из детства. Как Ивану Грозному в
каждом виделся враг, так и Сталину везде казались изменщики, с которыми надо
бороться. Много невинных людей погубили два тирана: Иван Грозный и Сталин. А
все почему?

   
Главная причина террора- укрепление личной власти. Я, может, и не права, но
думаю, что и Иван IV, и Сталин были слабыми, честолюбивыми людьми, которые
хотели отомстить за свои обиды, унижения, через которые им пришло пройти. Ведь
вспомним, что Сталин расправился со многими знакомыми из его детства, которые
сделали ему плохое. Так и Грозный расправлялся с боярами, которые с самого его
детства плели интриги и унижали.

   
Ну, и последнее, на что можно обратить внимание, это их прозвища: ГРОЗНЫЙ и
СТАЛИН. Оба говорят сами за себя.

   
Что ж! На дворе 2001 год. Мы уже не боимся открыто говорить о Сталине, о его
терроре.

      
Мы знаем не преувеличенные факты из истории. Хотя полностью дать оценку
правления Сталина история  сможем дать позже, через несколько десятков лет .

    
          Остается надеяться, что в истории нашей страны никогда не повторятся
такие времена!

                    

                                 
БИБЛИОГРАФИЯ.

1. Эдуард Радзинский: Сталин. Изд-во ''Вагриус''; М.,
1997 г.

2. Под руководством В. Князева: Иллюстрированная
История России до Петра Великого''. С-П., 1993 г.

3. Под редакцией С.В. Леонова: История России.
Гуманитарный изд. Центр ''Владос'', М., 1997 г.

4. С.Ф. Платонов: Учебник русской истории. Изд-во ''Прогресс'',
М., 1992 г.

5. Н. Костомаров: Исторические монографии и
исследования. М., 1989 г.

6. История Отечества: люди, идеи, решения. Статья В.Б.
Кобрина: ''Иван Грозный: Избранная Рада или Опричнина?'' Политиздат; М., 1991
г.

7. Чтение по русской истории. Статья В.О. Ключевского:
''Характеристика царя Ивана Грозного''; Тула, 1995 г.

8. Н.М. Карамзин: История Государства Российского; Т VII-IX.
Тула, 1990

9. Р.Г. Скрынников: Иван Грозный. М., 1975 г.

10. Журнал ''Знамя''. Исторические очерки Р. Медведева:
''О Сталине и Сталинизме''; М., 1989 г.

11. Под редакцией Киселева А.Ф., Щагина Э.М.: Новейшая
история Отечества ХХ век. Т2. М., 1998 г.

12. Под редакцией ЖароваЛ.Н., Мишина И.А.: История
Отечества; М., 1992

13. Джефри Хоскинг: История Советского Союза
1917-1991; М., 1994 г.

14. Министерство иностранных дел СССР; Министерство
дел ЧССР: Документы по истории мюнхенского сговора 1937-1939 г.; М.,
Политиздательство, 1979 г.

15. С. Ф.
Платонов. Полный курс лекций по русской истории. Издание 10-е