Политический портрет Н.С. Хрущева

Вступление.

Почему я выбрал эту тему? Я сам много раз задавал себе этот вопрос. Для себя я определил несколько причин, заставивших меня обратиться к этой теме. Одна из них, скажу по секрету, наверное, решающая, это интерес к данному историческому периоду, основанный на рассказах близких мне людей, живших при Хрущеве.

Время Хрущева—один из наиболее значительных и непростых периодов нашей истории. Значительных—потому что перекликается с идущими сейчас в нашей стране реформами, с процессом демократизации, который, как многие считают все еще продолжается в нашей стране. Непростых—потому что касается десятилетия, которое поначалу называли «славным», а потом осуждено как время «волюнтаризма» и «субъективизма». А ведь именно тогда состоялись ХХ и ХХII съезды партии, отразившие острые политические борения и определившими относительно новый политический курс страны. Тогда же был начат процесс перехода от «холодной войны» к мирному сосуществованию, было приоткрыто окно в современный мир. На том крутом изломе истории общество вдохнуло полной грудью воздух обновления—и замерло… то ли от избытка, то ли от нехватки кислорода.

Долго, очень долго об этих годах не принято было говорить. Как будто чья то рука начисто вырвала целую главу из нашей летописи. Почти двадцать лет лежало табу на имени Н.С. Хрущева. Но жизнь берет свое: в докладе о 70-летии Октября «Октябрь и перестройка: революция продолжается», с которым выступил М.С. Горбачев, мы услышали давно ожидаемое слово о том времени: что тогда было сделано, недоделано или сделано не так. О том, что дожило до конца 80-х, а что размыто, утрачено в годы застоя.

В чем же сложность и противоречивость человека, с именем которого мы связываем один из переломных моментов нашего недавнего прошлого?

Историческая заслуга Н.С. Хрущева заключалась прежде всего в разоблачении культа личности Сталина, в активных попытках демократизировать общество и реформировать народнохозяйственный механизм, в большом внимании к социальным проблемам, к человеку. Но при всем этом он оставался порождением административно-командной системы и был наделен всеми чертами сформировавшей его эпохи. Его психология, восприятие действительности содержали в себе те самые стереотипы, которые он пытался разрушить. Одной ногой шагнув в демократию, другой он увяз в трясине догматизма о субъективизма. Его поиски реорганизации политической системы не опирались на коллективное мнение партии и общества. Импонирующая нам сегодня раскованность Никиты Сергеевича, его политическая смелость, энергия и порой необходимая политику готовность идти на риск уживались в нем с недостатком общей культуры, склонностью к поспешным и необоснованным решениям, может быть, с излишней грубостью. Все это, вместе взятое, определило трагедию его личности.

Ко всему прочему, Хрущев был великим утопистом ХХ столетия. Он искренне верил, что уже в наше время, в ближайшие десятилетия, можно привести общество к коммунизму. Назначенный срок наступил, но…

И все же мы сегодня часто вспоминаем времена «хрущевской оттепели», ищем истоки последних перемен в «том» десятилетии, сравниваем «то» обновление с нынешним. Значит, не зря все это было? Хорошо сказал о Хрущеве известный советский кинорежиссер М. Ромм: «Пройдет совсем немного времени, и забудутся и Манеж, и кукуруза… А люди будут долго жить в его домах. Освобожденные им люди... И зла к нему никто не будет иметь—ни завтра, ни послезавтра. И истинное значение его для всех нас мы осознаем только спустя много лет… В нашей истории достаточно злодеев—ярких и сильных. Хрущев—та редкая, хотя и противоречивая фигура, которая олицетворяет собой не только добро, но и отчаянное личное мужество, которому у него не грех поучиться и всем нам…»[1]

Краткая биография.

Родился в 1894 году в селе Калиновка Курской губернии, рано начал трудовую жизнь. С двенадцати лет уже работал на заводах и шахтах Донбасса. О своей рабочей молодости и слесарном ремесле он часто и, кажется не без удовольствия вспоминал. В 1918 году Хрущева принимают в партию большевиков. Он участвует в гражданской войне, а после ее окончания находится на хозяйственной и партийной работе. Был делегатом от Украины на ХIV и XV съездах ВКП(б). В 1929 году поступил учиться в Промышленную академию в Москве, где был избран секретарем парткома. С января 1931 года—секретарь Бауманского, а затем Краснопресненского райкомов партии, в 1932—1934 годах работал сначала вторым, а затем первым секретарем МГК и вторым секретарем МК ВКП(б). На ХVII съезде ВКП(б), в 1934 году Хрущева избирают членом ЦК, а с 1935 года он возглавляет Московскую городскую и областную партийные организации. В 1938 году становится первым секретарем ЦК КП(б) Украины и кандидатом в члены Политбюро, а еще через год—членом Политбюро ЦК ВКП(б).

В годы Отечественной войны Хрущев был членом военных советов Юго-Западного направления, Юго-Западного, Сталинградского, Южного, Воронежского и 1-го Украинского фронтов. Кончил войну в звании генерал-лейтенанта. С 1944 по 1947 работал Председателем совета министров (СНК) Украинской ССР, затем вновь избран первым секретарем ЦК КП(б)У.

С декабря 1949 года он—снова первый секретарь Московского областного и секретарь Центрального комитетов партии. В марте 1953 года, после смерти Сталина, целиком сосредотачивается на работе в ЦК, а в сентябре 1953 года избирается Первым секретарем ЦК. С 1958 года—Председатель совета министров СССР. На этих постах находился до 14 октября 1964 года. Октябрьский пленум (1964) освободил Хрущева от партийных и государственных должностей «по состоянию здоровья». Был персональным пенсионером союзного значения. Умер 11 сентября 1971 года.1

Почему именно Хрущев пришел к власти?

Как могло случиться, что после Сталина к руководству страной пришел именно Хрущев? Вроде бы Сталин сделал все, чтобы «очистить» партию от любых своих противников—подлинных и мнимых, «правых» и «левых». В 50-е годы передавалась из уст в уста якобы одна из его афористичных фраз: «Есть человек—есть проблема, нет человека—нет проблемы». В результате в живых остались, казалось бы, самые верные, самые надежные. Как же Сталин не разглядел в Хрущеве могильщика своего культа?

В последние годы, незадолго до кончины, Сталин подверг опале Молотова и Микояна, готовя им, вероятно, такую же участь, какая постигла других руководителей, уничтоженных при их помощи и поддержке. Создание на ХIХсъезде Президиума ЦК КПСС, заменившего более узкое по своему составу Политбюро, было шагом к «отстрелу» следующей генерации засидевшихся соратников. Но Сталин—парадокс!—«не грешил» на Хрущева.

Старческое ослепление? Пожалуй, нет. Никколо Макиавелли, этот блистательный разоблачитель тирании, бросил некогда фразу: «Брут стал бы Цезарем, если бы притворился дураком». Думается, Хрущеву, каким-то образом удалось притвориться человеком вполне ручным, без особых амбиций. Рассказывали, что во время длительных ночных посиделок на ближней даче в Кунцеве, где вождь жил в последние годы, Хрущев отплясывал гопака. Ходил он в ту пору в украинской косоворотке; изображая «щирого казака», далекого от каких либо претензий на власть, надежного исполнителя чужой воли. Но, видимо, уже тогда Хрущев глубоко затаил в себе протест. И это выплеснулось на другой день, после кончины Сталина.

Хрущев пришел к власти не случайно и одновременно случайно. Не случайно потому, что общество устало от сталинского террора, массовых репрессий, а Хрущев был выразителем того направления в партии, которое в других условиях и, вероятно, по-другому оказалось представлено такими, во многом не похожими деятелями, как Дзержинский, Бухарин, Рыков, Рудзутак, Киров. Это были сторонники развития НЭПа, демократизации, противники насильственных мер в промышленности или в сельском хозяйстве, а тем более в культуре. Несмотря на жестокие сталинские репрессии, это направление никогда не умирало. В этом смысле приход Хрущева был закономерным.

Но, конечно, здесь был и большой элемент случайности. Если бы Маленков столковался с Берией, если бы «сталинская гвардия» сплотилась в 1953 году, а не в июне 1957 года, не быть бы Хрущеву лидером. Сама наша история могла пойти по несколько иному руслу. Нам трудно сделать это допущение, но на самом деле все висело на волоске.

И все же история сделала правильный выбор. То был ответ на реальные проблемы нашей жизни. Все более нищавшая и, по сути, полуразрушенная деревня, технически отставшая промышленность, острейший дефицит жилья, низкий жизненный уровень населения, миллионы заключенных в тюрьмах и лагерях, изолированность страны от внешнего мира—все это требовало новой политики, радикальных перемен.1

Страна жаждала перемен…

После тяжелейшей войны, после сталинской диктатуры страна жаждала перемен. Урожайность зерновых была примерно восемь центнеров с гектара. Промышленность требовала технического перевооружения. Люди остро нуждались в жилье, продуктах питания, товарах народного потребления. И чем дальше в прошлое отходил энтузиазм победы, тем рельефнее проступали простые, будничные, касающиеся всех проблемы.

Хрущев понимал это, понимал и пытался поправить положение.

Клин клином вышибают. Арест и расстрел Берии и его ближайших сообщников были исполнены в классической сталинской манере. Но они стали предвестниками новых времен.

Мужественный, пронзительно откровенный, ошарашивающий доклад Н.С. Хрущева на закрытом заседании ХХ съезда был первым—и потому самым трудным—шагом к объективной, партийной оценке Сталина. Обсуждение сталинского террора, восстановление законности заметно оздоровили обстановку в партии и стране. Был открыт путь к переменам—и прежде всего к переменам в политическом режиме…

К сожалению, инерцию старого преодолеть не удалось. «Оттепель» осталась «оттепелью». Весна не наступила. Те принципы партийной и государственной жизни, за которые боролся Хрущев, не были притворены в жизнь. Сказывались преимущественно «верхушечный» характер перемен, острая борьба в руководстве партии, сильные позиции тех, кто стремился свести к минимуму резонанс от решений ХХ съезда КПСС. Сказывалась неподготовленность широкой партийной общественности, народа к столь крутой переоценке недавнего прошлого. Сказывалось и давление руководителей многих коммунистических партий, которые опасались, что наращивание критики культа личности будет использовано буржуазией для ослабления авторитета и влияния коммунистов.

Хрущев метался. Со свойственной ему импульсивностью он то громил художников-«абстракционистов», ругал Евтушенко и Вознесенского, давал команду ударить по «ревизионистам», остановить нарастающий поток критики сталинизма, то—как это было на ХХII съезде—снова начинал яростные атаки на Сталина…

Столь же импульсивный, взрывной, часто непродуманный характер имела реформаторская деятельность Хрущева. Он многое начал делать, для того, чтобы поднять сельское хозяйство, модернизировать промышленность, улучшить жизнь людей. Стала меняться вся атмосфера в стране. Но его постоянно заносило. Кукуруза—прекрасная культура. Очень нужная. Но заставляя выращивать ее в Архангельской области значило дискредитировать идею… Великолепны, видимо, и торфоперегнойные горшочки. Но видеть в них панацею, волшебную палочку-выручалочку значило пустить дело под откос.

Сделать более конкретным, эффективным партийное руководство промышленностью и сельским хозяйством—полезное дело. Но разъединить, разъять партию и ее аппарат значило рубить сук, на котором сидишь.

Подвела Хрущева и традиционная, впитанная в сталинские годы вождистская психология, неготовность всерьез принять коллективное руководство. Борец с культом личности сам оказался его жертвой. Некритическое отношение к самому себе, попустительство славословию в свой адрес, самолюбование подрывали авторитет Хрущева, служили пищей для злых насмешек и анекдотов.

Величие Хрущева в том, что он решился сказать правду о сталинских преступлениях и взял курс на обновление, очеловечивание социализма. Его слабости—непоследовательность, колебания, вера в собственную непогрешимость. Он не выдержал испытания властью и лишился ее. 1

ХХ съезд КПСС.

Извещение о созыве очередного ХХ съезда КПСС появилось в печати еще в июле 1955 года. Съезд должен был утвердить директивы к шестому пятилетнему плану, а также заслушать Отчет ЦК КПСС. Предполагалось, что в Отчете ЦК кратко будет затронут и вопрос о «культе личности», который все более волновал общественность.

Реабилитации, начавшиеся в 1953-1954 годах, продолжались и в 1955 году, но шли очень медленно. За год возвратились домой не более 10 000 человек, эта реабилитация затронула в основном, оставшихся в живых партийных работников 30-х годов. Еще несколько тысяч человек получили посмертную реабилитацию. Речь шла главным образом о видных членах партийного руководства, таких, как С. Косиор, В. Чубарь, П. Постышев, А. Косарев, Г. Каминский, В. Антонов-Овсеенко, Р. Эйхе, Я. Рудзутак и др. При той процедуре, которая существовала в Генеральной прокуратуре для пересмотра вынесенных в годы террора приговоров, на рассмотрение миллионов заявлений от узников лагерей и родственников расстрелянных и умерших в лагерях советских граждан потребовались бы десятки лет. Нетерпимость подобного положения становилась все более очевидной.

В 1955 году в Ленинграде, Баку и Тбилиси состоялись судебные процессы по делам ближайших сподвижников Берия. В Ленинграде судили бывшего министра МГБ В. Абакумова и группу работников, ответственных за практическое осуществление «Ленинградского дела». В Баку судили группу работников НКВД и бывших партийных работников, во главе с недавним «вождем» Азербайджана М. Багировым. В Тбилиси на скамье подсудимых сидела группа во главе с Рухадзе. Хотя в печати можно было прочесть об этих процессах лишь маленькие заметки, влияние процессов на общественное мнение оказалось значительным. Процессы считались открытыми, на них смогли побывать, сменяя друг друга, тысячи человек из местного партийного актива и недавних политзаключенных. При ЦК КПСС создавались комиссии для рассмотрения некоторых наиболее крупных репрессивных акций сталинского режима. Изучались дела об убийстве Кирова и самоубийстве Орджоникидзе, показательные процессы1936-38 годов, «дело Тухачевского» и др. Заканчивала работу и комиссия во главе с секретарем ЦК П. Поспеловым, которой было поручено изучить вопрос о культе личности Сталина и его последствиях. Хотя Поспелов был одним из наиболее активных пропагандистов культа Сталина, возглавляемая им комиссия не могла не указать на множество злоупотреблений властью и Сталиным, и НКВД.

Нельзя было игнорировать и давление со стороны самих заключенных, которое постепенно усиливалось. Имели место волнения в Воркуте. В Норильске на шахте «Капитальная» произошло восстание заключенных, часть которых сумела вооружиться. Это восстание было жестоко подавлено. Погибли сотни людей. Еще более крупные волнения начались в казахстанских лагерях. Крупное и продолжавшееся более месяца восстание вспыхнуло в Кенгире. Оно было подавлено с использованием танковых частей. Становилось очевидным, что проблему лагерей надо решать как можно быстрее.

При обсуждении проекта Отчетного доклада ЦК Хрущев предложил включить в него специальный раздел о культе личности и его последствиях. Это предложение ЦК отверг по настоянию Молотова, Когановича, Ворошилова. Хрущев намеревался дать слово в прениях двум-трем недавно реабилитированным партийным работникам. Но это было отвергнуто…

ХХ съезд КПСС открылся 14 февраля 1956 года. По сравнению с ХIХ съездом состав делегатов значительно обновился, что отражало существенные изменения в составе партийного и государственного руководства на всех уровнях. Никаких особых процедур в память «великого отца и учителя» не проводилось. По предложению открывшего съезд Н. Хрущева делегаты почтили вставанием память сразу трех «виднейших деятелей коммунистического движения»: И.В. Сталина, Клемента Готвальда и Кюнци Токуда. Ни в докладе, ни в первых выступлениях делегатов не содержалось никаких восхвалений в адрес Сталина.

Руководству партии было что отметить в своем Отчете. Промышленность страны сделала большой шаг вперед, сельскохозяйственное производство увеличилось на 20%, а доходы колхозников—на 100%, возросло жилищное строительство и производство товаров народного потребления. Укрепилось международное положение СССР. В Отчетном докладе подчеркивалось, что последовательное проведение политики мирного сосуществования создает возможность предотвращения новой мировой войны. Говоря о международном коммунистическом движении, Хрущев указал на необходимость многообразных форм перехода от капитализма к социализму и отметил, что в некоторых странах рабочий класс мог бы завоевать большинство в парламенте, облегчив здесь мирное развитие социалистической революции. Хрущев заявил, что партия взяла под строгий контроль работу органов внутренних дел и государственной безопасности. Но он говорил об этом лишь в связи с «разгромом банды Берия». Докладчик ничего не говорил о Сталине.

Но намерение серьезно и широко поставить на съезде вопрос о Сталине не оставляло Хрущева. Через несколько дней после начала съезда он вновь собрал руководство партии и заявил примерно следующее: когда съезд начинает работу, полномочия руководящих органов теряют силу, и все главные проблемы решает сам съезд. Он ничего не сказал о культе личности Сталина и его последствиях в Отчетном докладе от имени ЦК КПСС. Но никто не запретит выступить на эту тему в качестве простого делегата съезда на одном из заседаний. Если члены Президиума ЦК по-прежнему против этого возражают

[1]
См. «Никита Сергеевич Хрущев. Материалы к биографии»; Москва, издательство политической литературы, 1989, с.3-5.

1
См. «Никита Сергеевич Хрущев. Материалы к биографии»; Москва, издательство политической литературы, 1989, с.3-4

1
См. «Литературная газета»,1988, №8.

1
См. Иного не дано. Москва,1988, с.534-538