Феномен самозванства

ФГОУ ВПО

Новосибирский государственный аграрный университет

Экономический институт

Кафедра истории и политологии

Реферат

Феномен самозванства

Выполнила:

студентка 424 группы

Мозолевская Н.В.

Проверила: Шойдина Г.В.

Новосибирск 2006

Содержание

1. Введение

2. Феномен самозванства

3. Игра в царя

4. Сколько их и что их гонит?

4.1. Лжедмитрий I

4.2. Лжедмитрий II

4.3. Лжедмитрий III

4.4. Емельян Пугачев

4.5. Княжна Тараканова

4.6. Т. Акундинов

5. Заключение

Список используемой литературы

Введение

Самозванство – безусловно, один из тягчайших грехов. Несмотря на это, оно становилось в некоторые времена расхожим делом, и присваивали себе чужое имя не только самые дурные люди. На Руси эпоха, в центре которой Великая Смута, - золотое время для самозванцев. Их было так много, а значение некоторых столь велико, что исследователи нет-нет, да и задумывались: а не был ли тот или иной из них не таким уж и самозванцем?

Бедствия Смутного времени потрясли ум и душу русских людей. Современники винили во всем проклятых самозванцев, посыпавшихся на страну как из мешка. В самозванцах видели польских ставленников, орудие иноземного вмешательства. Но то была лишь полуправда. Почву для самозванства подготовили не соседи Россия, а глубокий внутренний недуг, поразивший русское общество.

Данной теме посвящено очень много литературы. Условно можно поделить на 3 части:

1. Причины появления самозванчества.

Ключевский В.О. считал: «Вопрос, как могла возникнуть сама идея самозванчества, не заключает в себе какого-либо народно-психологического затруднения. Таинственность, какою была окружена смерть царевича Димитрия, порождала противоречивые толки, из которых воображение выбирало наиболее желаемые, а всего более желали благополучного исхода, чтобы царевич оказался в живых устранил тягостную неясность, которой заволакивалось будущее. Расположены были, как всегда в подобном случае, безотчетно верить, что злодейство не удалось, что проведение и на этот раз постояло на страже мировой правды и приготовило возмездие злодеям».^[5]

2. Первоначально всё внимание историков было сосредоточено на вопросе о том, кто скрывается под личиной Лжедмитрия I. Большинство историков придерживалось мнения, что имя сына Ивана Грозного принял беглый монах Григорий Отрепьев. Но самый крупный знаток Смутного времени С.Ф. Платонов пришел к заключению, что вопрос о личности самозванства не поддается решению. Подводя итоги своего исследования, историк с некоторой грустью писал: «Нельзя считать, что самозванцем был Отрепьев, но нельзя также утверждать, что Отрепьев им не мог быть; истина от нас пока скрыта».^[10]

3. Анализируя ход смуты можно с полным основанием утверждать, что важна не была не личность самозванца, а роль, им сыгранная.

«Самозванство – это беда, грех и пагуба. Самозванство – Это не быть, а казаться, не жить, а играть. А России нужно не казаться, а быть, быть, быть»- писал Панченко С.С. ^[7]

Я выбрала эту тему, так как её считаю очень интересной. Я узнала много нового, неизвестного мне до этого времени.

Мне нравится тема своей таинственностью, ведь многое в истории еще неизвестно. Некоторые теории построены на догадках, так как нет точных данных. Поэтому в ответах на многие вопросы мы должны делать только предположения.

На основе изученной литературы в моей работе ставятся следующие задачи:

1. Выявить причины появления самозванчества.

2. Описать личности известных самозванцев.

3. Понять, какую роль они сыграли в истории России.

2. Феномен самозванства

Завыли мамки, вопль и плач царицы,

Звучит немолчно в зареве набат,

А на траве в кровавой багрянице

Царя Феодора убитый брат.

В заре горит грядущих гроз багрянец,

Мятеж и мрак, невнятные слова,

И чудится далекий самозванец

И темная растленная Москва.^[7]

Для того чтобы понять, откуда и почему появились самозванцы, следует обратить внимание на власть (самодержавие). В истории недоверие к прежнему авторитету может достигнуть такой силы, что само по себе сплачивает общность и олицетворяет единство – нации, народа, страны.

Именно это «раздвоение единого» с самодержавием случилось вскоре после смерти Ивана Грозного: «духовная аппозиция» кроткого и блаженного Федора, пресечение династической ветви «Рюриковичей» в связи с гибелью царевича Дмитрия, жестокое правление Бориса Годунова – «чужака» и в своем роде «самозванца», - было ступенью падения авторитета самодержавия, приведшего к появлению уже настоящего самозванца – в окружении иностранного войска, честолюбивых бояр, изменивших непопулярному Годунову и жаждущих реванша, и народа, чаявшего «настоящего», «хорошего» царя.

Само представление о царской власти раздвоилось. Есть реальный царь, трактуемый как «незаконный», «неправедный», «дурной» и т.п., и есть желанный царь, противостоящий реальному, который представляется как «добрый», «праведный», а значит, и «законный», «истинный». Первый царь, несмотря на свою «реальность», понимается, как злодей и должен быть свергнут с трона как не отвечающий идеалу царя; другой царь, хотя бы и самозваный, претендует на замещение царя «неистинного», ложного и в общественном мнении выглядит соответствующим идеалу настоящего царя, а поэтому и признается настоящим.

В неблагоразумном образе действий правительства и общества, так печально поддержанном самой природой, вскрылась такая неурядица общественным отношений, такой социальный разброд, с которым по пересечении династий трудно было сладить обычными правительственными средствами. Эта вторая причина Смуты, социально-политическая, в соединении с первой, династической, сильно, хотя и косвенно, поддержала Смуту тем, что обострила действие первой, выразившейся в успехах самозванцев. Поэтому самозванчество можно признать тоже производной причиной Смуты, вышедшей из совокупного действия обеих коренных.

3. «Игра в царя»

Показательны исторические примеры, проводимые и анализируемые Б. Успенским. Так, дважды (во всяком случае, это достоверно известно) первый венчанный царь и самодержавен всея Руси Иван Грозный предпринимал «игру в царя», усиживая на свой престол мнимого царя, самозванца, сопровождая этот акт шутовской церемонией. Первый раз Иван «играет в царя» со своим конюшим, боярином Иваном Петровичем Федоровым, подозреваемым в заговоре против Грозного. Воздав ряженому царю царские почести и склонившись перед ним, Грозный собственноручно убивает инспирированного им же самозванца (1567 год). Второй раз, в 1575 году, игра в царя преследует иные (не кровавые) цели: Иван Грозный венчает царским венцом Симеона Бекбулатовича, прямого потомка ханов Золотой Орды, и отдает ему в правление «земщину», в то время как сам оставляет за собой «опричнину». Таким образом, Грозный ставит на русский престол татарского хана. Ряженым, самозваным царем становится тот, кто ранее имел бы право называться царем и править русским государством; такой царь оказывается теперь царем ложным, царем лишь по внешнему обличию – тем самым и прежние татарские ханы оказываются ложными, а не истинными царями. В обоих случаях «игра в царя» имеет символический характер и служит целями «политического разоблачения».

Другой исторический пример «игры в царя» на престоле – карнавальные действа Петра I, где «князь-кесарь» (Ф.Ю. Ромодановский) пародирует традиционный облик русского царя (предвосхищая принятие Петром титула императора), а «князь-папа» (Н. Зотов) пародирует образ патриарха. Все эти петровские «игры в царя» представляют собой новый этап в борьбе с самозванством и способы символического укрепления самодержавия в истории России.

Русское самодержавие в лице своих первых и наиболее авторитарных представителей – Ивана Грозного и Петра I – пыталось утвердить новое и дискредитировать, осмеять и отвергнуть старое, используя карнавальный образ самозванца. Однако выходило чаще всего (и в конечном счете) наоборот: русские цари, заклиная образы своих соперников и конкурентов в борьбе за самовластие, словно вызывали из бездны духов, разрушавших создаваемое ими царство. Вслед за тиранией Грозного последовала Смута, приведшая десятки самозванцев; следом за провозглашением Петром Великим себя императором надвигалась череда дворцовых переворотов, интриг, коррупций, борьбы за власть. Династический кризис, постигавший в том и другом случае самодержавие, порождал самозванство с железной необходимостью.

Если самодержавные деспоты провоцировали явление самозванчества с тем, чтобы наглядно расправиться с признаками прошлого, будто бы угрожавшими их единовластию, то вскоре сама жизнь родила претендентов на власть, которые были фактически самозванцами в неменьшей степени, нежели конкурировавшие с ними действительные самозванцы. Так, отпрыск татарских мурз и опричник Грозного Борис Годунов представлялся многим своим современникам самозванцем, имеющим на русский престол не больше прав, чем Лжедмитрий. Ведь последний гипотетически мог быть сыном и законным наследником Ивана IV, в то время как Борис Годунов не мог стать им в принципе, будучи опричником Грозного и шурином его бездетного сына Федора.

4. Сколько их и что их гонит?

Этим тревожным вопросом задавался Владимир Короленко, исследуя психологию самозванства. В самом деле, сколько их было? Трудно сказать. Лженеронов было, по крайней мере, три. Особенно поражало Короленко количество российских самозванцев, заставивших писателя прийти к горестному выводу, что «Россия вообще страна самозванцев». Имеющиеся в нашем расположении факты из русской истории о самозванцах и впрямь поражают:

· «князь» Иван – «сын» Ивана Грозного от Анны Колтовской;

· «царевич» Лаврентий – «внук» Ивана Грозного, «сын» убитого тираном царевича Ивана;

· Три Лжедмитрия;

· Целый выводок «сыновей» царя Федора Иоанновича, который на самом деле с трудом стал отцом лишь умершей в раннем детстве царевны Феодосии: два Петра, Август, Василий, Савелий, Семен, Клементий, Ероша, Мартынка…

· Два лже-Ивашки – «сыновья» Лжедмитрия I и Марины Мнишек;

· «царевич» Симеон – «сын» Алексея Михайловича;

· Петр и Алексей – «сыновья» Петра I;

· Череда «Петров III»;

· Адъютант Опочинин – «сын» Елизаветы Петровны и английского короля, якобы приезжавшего в Россию инкогнито;

· Княжна Тараканова – «дочь» Елизаветы Петровны;

· Отставной солдат Николай Степанов – «сын» Екатерины II;

· «сын» Павла I – «великий князь Константин Павлович;

· Лже-княгиня Лович «жена» Константина Павловича;

· «Анастасия» - «дочь» Николая II, спасшаяся от расстрела…

4.1 Лжедмитрий
I

В 1602 году в Речи Посполитой объявился человек, выдававший себя за чудом уцелевшего царевича Дмитрия, сына Ивана IV, погибшего в Угличе 15 мая 1591 года. В действительности самозванец был галичский дворянин Юрий (Григорий) Отрепьев, постригшийся в монахи Чудова монастыря, а затем бежавший в Литву. Возможно, он был ставленником опальных бояр Романовых.

Поначалу польский король Сигизмунд III помогал самозванцу тайно. Лжедмитрию, принявшему католичество, с помощью сандомирского воеводы Юрия Мнишека, на дочери которого – Марине – он обещал жениться, удалось собрать отряд наемников из 4 тыс. человек.

Он умел воодушевить своим делом воинские массы, умел подчинить их своим приказаниям и обуздать дисциплину, насколько это допускали общие условия места и времени; он был действительным руководителем поднятого им движения.

В октябре 1604 года Лжедмитрий вступил в южные окраины, охваченные волнениями и восстаниями. На сторону самозванца перешел ряд городов, он получил пополнение отрядами запорожских и донских казаков, а также местных повстанцев. К началу 1605 года под знаменами «царевича» собралось более 20 тыс. человек.

21 января 1605 года в окрестностях села Добрыничи Камарицкой волости произошло сражение между отрядами самозванца и царским войском во главе с князем Мстиславским. Разгром был полный: Лжедмитрий I чудом спасся бегством в Путивль.

В этот критический для самозванца период 13 апреля 1605 года внезапно умер царь Борис Годунов и на престол вступил его 16-летний сын Федор. Боярство не признало нового царя. 7 мая на сторону Лжедмитрия перешло царское войско во главе с воеводами Петром Басмановым и князьями Голицыными. Бояре-заговорщики 1 июня 1605 года организовали государственный переворот и спровоцировали в столице народное возмущение. Царь Федор был свергнут с престола и задушен вместе с матерью.

1 июня 1605 года Москва присягнула самозванцу, обосновавшемуся в Кремле. «В 7113 (1605) году, 7 числа июля месяца, в воскресенье, патриарх великой Москвы и всея Руси Кир Игнатий со всеми своим архиерейским собором, со всеми великими боярами, сикритом и всем народом во всечестном соборном храме Пречистой Богородицы венчали в цари великой Москвы и всей России именуемого Димитрием Ивановичем». Однако скоро надежды на «доброго и справедливого» царя рухнули. На русский престол сел польский ставленник. Чужеземцы, наводнившие столицу, вели себя, как в завоеванном городе. По всей стране говорили, что шапкой Мономаха завладел беглый монах. Бояре также более не нуждались в царе-авантюристе. Новому заговору предшествовала свадьба Отрепьева с Мариной Мнишек – католичка была увенчана царской короной православного государства. Москва забурлила.

«Через шесть дней бояре и весь синклит двора, устроивши совещание, предали сего царя Димитрия позорной смерти. Скинувши с него царские одежды, нагим тащили его вон из дворца по улице и бросили на площади. Там в течении четырех дней он находился без призора и непохороненным. Все, видевшие его, насмехались над ним и называли его преступником, лжецом и расстригою. Позорили его и жестоко насмехались над ним мужчины и женщины, малые и большие. После позорной смерти его люди не дальновидные выдали свите ее царицу Марию, которая и послужила причиной всех бед, как некогда Елена для великого города Троя, не предвидя по недальновидности грядущее, что может произойти отсюда.

Народ Московский, без согласия великих бояр, бросился на поляков и многих бояр, боярынь, многих благородных детей и многих воинов умертвил и отнял у них имущество и оружие их. Великие бояре и дьяки двора, и писцы с великим трудом и усилием успокоили неразумный народ, так как он намеревался стереть с лица земли всех пришедших из Польши. После четырех дней, извлекши труп его, сожгли вне Москвы, и в тот час, в который извлекли труп за город, пала вся крыша великих ворот крепости. Кровля была большая, высокая и прочная. Это послужило признаком начала ужасных бедствий. Этот Димитрий процарствовал в великой Москве десять месяцев и прежде венчания на царство месяцев восемь и двенадцать дней. Царствование не принесло пользы ему, а скорее причинило вред».

Осторожной была точка зрения В.О. Ключевского. Как отмечал этот историк, личность неведомого самозванца остается загадочной, несмотря на все усилия ученых разгадать её, трудно сказать, был ли то Отрепьев или кто другой, хотя последнее менее вероятно.

Первый самозванец правил деятельно и твердо, но он не оправдал боярских ожиданий. Он действовал слишком самостоятельно, проводил свои особые планы независимо от бояр, часто смеялся над ними в Боярской думе и – что было для них всего досаднее – приближал к себе незнатных людей и иностранцев.

4.2 Лжедмитрий
II

В 1606-1610 годах на русском престоле находился Василий Иванович Шуйский. Царь Василий пришел к власти после боярского заговора во время, когда был убит самозванец Лжедмитрий, выдававший себя за сына Ивана Грозного. Чтобы избавиться от кривотолков Шуйский приказал торжественно принести в Москву из Углича мощи настоящего Дмитрия. Церковь причисляла этого царевича к лику святых. Но даже такие меры не помогли. В народе снова возникли слухи, что тогда был убит попов сын, а настоящий Дмитрий жив и здоров и где-то прячется, с тем чтобы, накопив силы, отомстить царю Василию.

Власть Шуйского была очень шаткой. Скупой, хитрый и вероломный старик не пользовался никакой популярностью в народе. К тому же в стране было неспокойно, по дорогам шайки смутьянов и разбойников. Народ ждал нового «избавителя».

Летом 1606 года на юге России вспыхнуло восстание под руководством бывшего холопа Болотникова. С большим трудом царским войскам удалось подавить волнения. Не успел царь Василий прийти в себя после болотниковской смуты, как его ждал новый удар: наконец явился новый «царь Дмитрий». Выступив из Стародуба-Северского, неизвестный никому самозванец в июле 1607 года предпринял поход на Брянск и Тулу. В мае следующего года отряды Лжедмитрия II разбили под Волховом войска Василия Шуйского и вплотную подошли к Москве. Самозванец встал лагерем в подмосковном селе Тушино, за что и получил прозвище «Тушинский вор». Свое название Вора он снискал именно потому, что все части его войска одинаково отличались, по московской оценке, «воровскими» свойствами.

В стране сложилось двоевластие: царь Василий выл не в силах справиться с тушинцами, а Лжедмитрий не мог взять Москву.

В Тушино Лжедмитрий II образовал свое правительство, которое состояло из некоторых русских феодалов и приказных. Прибыло и множество поляков, в том числе и Марина Мнишек. Она признала нового самозванца своим мужем.

Лжедмитрий II не обладал способностями своего предшественника и скоро оказался игрушкой в руках польских наемников. К 1608 году тушинцы установили контроль над довольно обширной территорией.

Тем временем польский король Сигизмунд III сам начал военные действия против России. Он не хотел помогать легкомысленному Лжедмитрию II, а на русский престол надеялся посадить своего сына Владислава. В сентябре 1608 года польские войска осадили Смоленск. Самозванец и вовсе стал не нужен интервентам. В декабре 1609 года самозванец бежал из Тушина в Калугу. Но через полгода, когда поляки разбили под Клушиным войска Шуйского, Лжедмитрий II вновь пошел к Москве. 17 июля 1610 года был свергнут с престола царь Василий Шуйский. Власть перешла к боярскому правительству – «семибоярщине». Оно заключило договор с Сигизмундом III, признало его сына Владислава русским царем и в сентябре предательски впустило польскую армию в Москву.

Лжедмитрий II снова бежал в Калугу, где 11 декабря 1610 года был убит одним из приближенных.

4.3 Лжедмитрий
III

Самозванец, объявивший себя царем Дмитрием Ивановичем, спасшимся от убийства (вторично) в Калуге. По одним известиям это был какой-то Сидорка, по другим – беглый с Москвы дьяк Матюшка. Объявился он 23 марта 1611 года в Ивангороде и был принят здесь с радостью. Со всех сторон стекались к нему казаки. Он пробовал добиться помощи Шведов, но они отказали. Лжедмитрий III пробовал взять Псков, но безуспешно. Псковичи, земля которых опустошалась и шведами, и поляками, зимою решили признать, для спасения своего от иноземцев, ведомого вора своим царем. 4 декабря он прошел с отрядом казаков в Псков, почему и получил кличку «псковского вора». Желая привлечь на свою сторону подмосковное ополчение, новый «царь Дмитрий» послал к столице одного атамана.

Под давлением атамана Зарецкого в начале марта 1612 года подмосковные таборы присягнули псковскому Дмитрию. Вскоре, ввиду бесполезности этой попытки спасти свое положение, таборы охладели к Лжедмитрию, и новый их посол, Плещеев, изобличая вора, искал случая схватить его. Самозванец почуял что-то неладное и 18 мая бежал, но был настигнут и возвращен в Псков уже в тюрьму, а 1 июля отправлен в Москву. По одному известию, он был убит по дороге, по другому – казнен в таборах под Москвой, по третьему – повешен в Москве уже при царе Михаиле.

4.4
. Емельян Пугачев

Пугачев взглянул на меня быстро. «Так

ты не веришь,- сказал он,- чтоб я был

государь Петр Федорович. Ну, добро.

А разве нет удачи удалому? Разве в

старину Гришка Отрепьев не царствовал?»

А. С. Пушкин. «Капитанская дочка».

Другой знаменитый российский самозванец – Емельян Пугачев – был, в известной степени, антиподом Григорию Отрепьеву. Фигура сильная и независимая, Пугачев согласился объявить себя императором Петром III, прежде всего потому, что принял резоны восставших казаков, которым самозванство казалось, по словам Пушкина, «надежною пружиной» их дела. Потому предложение объявить себя императором исходило не от каких-нибудь титулованных заговорщиков, а людей из самых низших слоев общества, повстанцев, которым нужен был вожак.

Пугачев был не первым и не последним «императором Петром Федоровичем». После того как Петр III отошел в мир иной, имя императора всплыло из небытия не один раз. И не только в России. Но никто из них не может сравниваться с Пугачевым. Он был достаточно независимой и самостоятельной личностью, чтобы свои поступки и свой образ действий целиком вписывать в легенду о спасшемся императоре. Но удача отвернулась от удалого. Тому были свои – исторические – причины: Пугачев опоздал родиться. Время восшествия самозванцев на престол прошло. Вместо престола Пугачев взошел на плаху…

4.5. Княжна Тараканова

Таинственная личность, известная под именем княжны Таракановой – это второй Гришка Отрепьев в юбке, кончившая, впрочем, еще более несчастливо, чем первый.

В 1767 году князь Казимир Радзивлл взял на свое попечение дочь Елизаветы Петровны, которая будто проживала вне России. Кого он взял себе под этим именем неизвестно. Одни утверждали, что таинственная девочка была дочь султана; другие – что родители ее были знатные поляки. В таинственной девочке поражало всех замечательное образование, необыкновенное умение вести политическую интригу, знакомство с дипломатическими тайнами кабинетов, умение держать себя по царски не только перед высокопоставленными лицами, но и перед немецкими государями.

Самозванка была вовлечена в обман, и сама верила в загадочное свое происхождение.

Современники говорят, что она отличалась замечательной красотой, хотя и косила на один глаз, но это не уменьшало редкой привлекательности ее лица. Она была умна, изящна, всегда весела, любезна, кокетлива.

Когда она закончила свое образование, то, прежде всего, мы видим ее в Берлине. Из Берлина какая-то скандальная история заставляет ее бежать в Гент и переменить имя девицы Фрак на имя девицы Шель. Здесь она выходит замуж за Вантурса, сына голландского купца. Потом последовал побег в Лондон и развод. Новый барон Шенк.

Поселившись в 1772 году в Париже, она превратилась в принцессу Владимирскую и стала распространять рассказ о том, что происходит от богатого русского рода князей Владимирских, воспитывалась у дяди в Персии, по достижении совершеннолетия, приехала в Европу с целью отыскания наследства, находившегося в России. Новые ее поклонники помогли ей весело прожить около двух лет. В это время она называлась султанкой Элеонорой, принцессой Азовской и, наконец, принцессой Елизаветой Владимирской. В начале 1774 года под влиянием поляков она объявила себя дочерью императрицы Елизаветы Петровны, сестрой Пугачева и претенденткой на русский престол. Для достижения своей цели она решила отправиться в Венецию, а оттуда в Константинополь, но бурей была выброшена около Рагозы, где и прожила до конца 1774 года.

Между тем, Орлов получил от императрицы Екатерины II повеление «схватить бродяжку», что он и исполнил, претворившись ее сторонником и предложив ей свою руку. В мае 1775 года она была доставлена в Петропавловскую крепость и подвергнута допросу. Умерла от чахотки, скрыв тайну своего рождения даже от священника.

4.6. Тимофей Акундинов

После Лжедмитрия первого какой-то вирус самозванчества охватил искателей приключений, бродяг, изгоев общества. Видимо, необычайный успех Отрепьева неудержимо манил их повторить его головокружительный взлет. Они искатели признания в России, они бежали за рубеж, пытаясь под разными именами привлечь симпатии тамошних вельмож. Многие готовы были отстаивать свои мнимые права под чужими знаменами, с чужим воинством идти лить отечественную кровь и отвоевывать Московский престол. Как правило, это были выходцы из низов тогдашнего русского общества, не отличавшиеся ни умом, не трезвостью мышления, ни кругозором. Пожалуй, главным их желанием было на какое-то время иметь деньги, власть, успех, предаться разгулу.

Особняком среди этих простоватых и явно уголовных типов стоит одиннадцатый самозванец (по классификации русских ученых). Личность не заурядная, более того, многоталантливая и загадочная. Читая документы о нем, попадаешь в какой-то феерический, неестественно яркий мир странных происшествий.

В бессчетных грамотах, рассылаемых Польским приказом во многие города Европы, где появился одиннадцатый самозванец, он неизменно назывался «вором и изменником». Алексей Михайлович – второй Романов на российском престоле – прилагал немалые усилия к его поимке и доставке в Россию. Но, казалось, судьба с игривой улыбкой покровительствовала своему баловню. Он ускользал от длинных рук сыскного приказа, от многочисленных московских «узнавальщиков и поимщеков». Избегать длительное время ареста ему помогала окружающая его доброжелательность и симпатия людей, узнававших его.

Судьба наделила его способностью уловлять человеческие сердца, он привлекал людей немалыми своими дарованиями. И может быть, вся его трагедия в том, что он не сумел распорядиться отпущенными ему судьбой дарами. Звезды, предсказаниям которых он верил, вели его иными, не совсем добродетельными стезями. И была, несомненно, в его жизни какая-то тайна, нераскрытая, а может быть, преднамеренно утаенная современниками.

Кто же он был – таинственный contSinensis, он же князь Шуйский, он же Тимошка Акундинов?

Официальная версия о самозванце, которую в течении нескольких лет распространял Посольский приказ, отличалась сухостью и расплывчатыми формулировками.

Адам Олеарий, ученый и посол немецких княжеств, в своем «Описании путешествия в Московию…» рассказал и об Акундинове. Версия с которой познакомил читателей Олеарий, по сути, мало отличается от официальной, но зато полна интересных подробностей. Нельзя не отметить, что Олеарий описал нравственное падение, злодейские похождения и бесславную смерть нашего героя с ужасом и содроганием добропорядочного человека и законопослушного гражданина.

«Был некий русский, который желал именоваться JohannesSinensis, что, по его словам, по-самарски переводится – Иван Шуйский… Истинное его имя – Тимошка Акундинов. Родился он в городе Вологде… от простых, незнатных родителей. Отец его назывался Демкой, или Дементием Акундиновым, и торговал холстом. Так как отец заметил в нем добрые способности и выдающийся ум, то он дал ему возможность прилежно посещать школу, так что Тимошка скоро научился читать и красиво писать… Помимо того, у него оказался еще хороший голос для пения – он умел красиво исполнять церковное песнопение – и поэтому тогдашний архиепископ Вологодский и Великопермский, именем Нектарий, полюбил его, принял ко двору своему и поместил в церковную службу. Здесь он вел себя так хорошо, что архиепископ выдал за него замуж дочь своего сына, рожденного до ипрнятия архиепископом своего сана… Промотав в беспорядочной жизни, после смерти архиепископа, имущество жены своей, он с женой и ребенком перебрался в Москву, где его принял бывший друг его по архиепийскому двору Иван Патрикеев, дьяк приказа «новой четверти», и устроил писцов в том же приказе. И здесь он вел себя так хорошо, что ему поручили сбор и расходование денег; а заведовал приказ этими деньгами, получившими с великокняжеских кабаков и трактиров. Некоторое время он добросовестно исполнял свои обязанности, но, наконец, подружился со скверными товарищами, стал пьянствовать и играть, и при этом прибрал к рукам великокняжеские деньги… он… не мог вернуть похищенных денег. В тоже время и собственная жена Тимошки, с которой он жил не в ладах, стала сильно упрекать его… и Тимошка стал опасаться, как бы жена его… не совершила полной исповеди, после чего истина и все его злодейства вышли бы наружу. Чтобы затушить это дело, он решился еще на большее преступление: он взял сынка своего и привел его к своему другу Ивану Пескову.., а сам ночью вернулся в свой дом… запер жену свою в комнате… и сжег дом.

…Затем он бежал в Польшу... Это случилось осенью 1643 года. Когда, два года спустя, Московские послы приехали в Польшу… Тимошка стал опасаться, как бы о нем не стали спрашивать, то он в 1648 году бежал оттуда к казацкому полководцу Хмельницкому, у которого жаловался, будто его преследуют за происхождение его из рода великих князей. Льстивыми речами он добился того, что стал Хмельницкому мил и любезен, и обращались с ним здесь хорошо.

…Нечистая совесть гнала его дальше, то он опять исчез и в 1648 году бежал в Турцию, дал себя обрезать и принять мегометанскую веру. Так как здесь из-заблудного дела, им совершенного, угрожала опасность его голове, он тайно бежал, отправился в Италию, в Рим, и здесь принял римско-католическую веру.

Отсюда он отправился в Австрию, в Вену, а затем в 1650 году в Трансильванию, или Семиградию, к князю Ракоци. Этот последний принял его, поверил хитрым его уверениям, сильно пожалел его и, по убедительной его просьбе, отпустил с рекомендацией к другим государям. Отсюда он отправился в Швецию, где правившая в то время королева Христина ради рекомендательного письма князя Ракоци оказала ему всяческую милость и отпустила от себя с хорошими подарками…

Тем временем мать Тимошки и все, кто были в доброй дружбе с беглецами, из простого подозрения в существовании заговора, были заключены в тюрьму, подверглись к пытке, а иные и померли при этом. Уйдя из Лифляндии, Тимошка отправился в Брабант и был, как он сам пишет, у эрцгерцога Леопольда. Отсюда он отправился в Лейпциг и Виттеберг с поляком, по имени Стефаном Липковским, принял здесь аугсбургское исповедание и причастие, как это видно из собственной его исповеди, писаной на латыни… и по сию пору находящейся в озанченном университете. Наконец он прибыл в Голштинию и явился в Неймштадт, где его поймал и заключил под стражу русский купец, по имени Петр Микляев из Новгорода…

…Во имя своих долгих путешествий он изучил довольно сносно несколько языков, как-то: латинский, итальянский, турецкий и немецкий, так что на каждом из них он мог излагать свои мысли.

… Как только прибыл с ним в Москву, его немедленно отправили на пытки и перед смертью своею он вел себя крайне упрямо… Хотя приводили к нему для очной ставки многих прежних его добрых знакомых и друзей, бывших одновременно писцами, хотя все они увещевали его признать правду, все-таки он на все их речи… отвечал молчанием… Его увели с места пытки и на другое утро опять привели сюда и допрашивали о некоторых подробностях. Он, однако, ни на один не пожелал ответить. Тогда его пытки перевели на большую площадь перед Кремлем, прочли о его преступлениях и объявили приговор о нем; его велено было изрубить на куски… …казнь он перенес, не выражая страданий».

Заключение

С легкой руки первого Лжедмитрия самозванство стало хронической болезнью российского государства. С конца XVII века и чуть не до конца XVIII века редкое царствование проходило без самозванца, а при Петре за недостатком такового народная молва настоящего царя превратила в «самозванца». Череда дворцовых переворотов, предшествующих восшествию на престол всех русских императриц, подтверждала устойчивый характер самозванства как регулятивного механизма истории. Самозванство было удобнейшим выходом из борьбы непримиримых интересов, взбудораженных пресечением династии: оно механически, насильственно соединяло под привычной, хотя и поддельной властью элементы готового распасться общества, между которыми стало возможно органическое, добровольное соглашение. Таким образом, самозванство выступало в роли механизма культуры, объединяющего, сплачивающего общество в условиях распада, хаоса, наслоения неразрешимых и накапливающихся количественно противоречий.

О начале появления самозванцев Ключевский говорил: « В первое время боярство пыталось соединить классы готового распасться общества во имя нового государственного порядка; но этот порядок не отвечал понятием других классов общества. Тогда возникла попытка предотвратить беду во имя лица, искусственно воскресив только что погибшую династию, которая одна сдерживала вражду и соглашала непримиримые интересы разных классов общества. Самозванство было выходом борьбы этих непримиримых интересов. Когда не удалось, даже повторительно, и эта попытка, тогда, по-видимому, не осталось никакой политической связи, никакого политического интереса, во имя которого можно было бы предотвратить распадение общества. Но общество не распалось: расшатался лишь государственный порядок.

Самозванчество – безусловно, один из тягчайших грехов. На Руси, в центре которой Смутное время, - золотое время для самозванцев. Их было так много, а значение некоторых столь велико, что исследователи нет-нет да и задумывались: а не был тот или иной из них не таким уж и самозванцем? Да и где вообще-то, историческая, правда – в хуле или похвале им?

Самозванство – одно из проявлений «нормального» монархического сознания, модель поведения, созданного и отточенного в году смутного лихолетия, самозванчество имело то преимущество, что служило внутренним оправданием для выступления протии правящего государственного режима.

При сакральном воспроизведении царской власти поддержка истинного царя – будь то царь, сидящий на престоле, или претендент-самозванец, доказывающий законности своих притязаний – становилась обязательной, угодной Богу, моментом в спасении. Эти особенности в национальном самозванчестве и придавали самозванчеству на русской почве особый размах.

Список используемой литературы

1. Буганов В.И. Мир истории: Россия в XVII столетии. – М.: Молодая гвардия, 1989 – 318 с.

2. Будыко М.И. Путешествие во времени: сборник эссе. – М.: Наука, 1987 - 223 с.

3. Все обо всем. Популярная энциклопедия для детей. – М.: Слово, 1995.

4. Глушко Е.А. Медведев Ю.М. Энциклопедия знаменитых россиян – М: Диадема-Пресс, 2000.

5. Ключевский В.О. Избранные лекции «Курса русской истории». – Ростов на Дону.: Феникс, 2002 – 672 с.

6. Куковенко В.А. Одиннадцатый самозванец / Наука и религия/ 7 июля 1993.

7. Панченко С.С. Самозванец/ Звезда. – Санкт-Петербург, 2006 – №12.

8. Платонов С.Ф. Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI- XVII веке. – М.: «Памятники исторической мысли», 1995 – 473 с.

9. Побережников И. Под чужим именем// Родина 2000.- №12.

10. Скрынников Р.Г. Самозванцы в России в начале XVII века. Григорий Отрепьев – Новосибирск: Наука, 1987.

11. Шендерович А. Под чужим именем // Наука и жизнь 1995, № 12.