Шолохов Донские рассказы

МОЕ ОТНОШЕНИЕ К РОМАНУ М.А.ШОЛОХОВА

"ПОДНЯТАЯ ЦЕЛИНА" И ЕГО

ГЕРОЯМ

Передо мной статья В.Марченко "Хлеб наш насущный" (Лите-

ратурная Россия", октябрь 1990 г.). Читаю: "Сталинская коллек-

тивизация... стараниями вождей революции превратила российско-

го (и не только российского) крестьянина в батрака, отчужден-

ного от земли, лишенного традиций, мудрого постижения се-

лянского бытия... Ни одно общество во всей мировой истории, ни

одно государство не позволяло себе роскоши так ненавидеть свое

крестьянство, как наше..." Тяжелые, жестокие слова. Подобные

им все чаще слышатся с трибун съездов, в различных выступлени-

ях и докладах.

Да, "великий перелом" в деревне, "революция сверху" ока-

зались ненужными, разрушительными, ведущими в тупик. Причины

трагедии и ее виновники в основном известны, хотя историкам

предстоит еще очень много работы. Но большинство людей черпают

свое представление о той или иной эпохе не из работ ученых, а

из художественной литературы. И наши потомки о времени коллек-

тивизации будут судить по романам и повестям. А ведь более яр-

кого произведения о том времени, чем "Поднятая целина", пока

не создано. Недаром публицисты, говоря о периоде коллективиза-

ции, часто берут примеры из Шолохова.

Роман этот, как бы о нем ни судить, прочно и навсегда во-

шел в золотой фонд русской литературы. В истории литературы мы

прочтем, что об эпохе коллективизации писали многие. Почему же

забыты "Бруски" Ф.Панферова, "Лапти" П.Замойского и другие

произведения, а шолоховский роман живет?

У произведения много достоинств. Оно написано языком

мастера, книга полна неподдельного юмора, прекрасных описаний

природы, легко читается. Превосходно описан казачий быт, точно

и ярко воспроизведены язык и образ мыслей казаков.

Внимательно читая книгу, сравнивая ее с теми фактами, ко-

торые стали известны, с современными произведениями о деревне

20-30-х годов В.Белова, Б.Можаева, А.Антонова и других, мы

увидим, что Шолохов в большинстве случаев отразил эпоху.

Сомнения и колебания крестьян (обоснованные!), массовый

убой скота, принуждение казаков с помощью пистолета, полный

произвол при раскулачивании, раскулачивание середняков, расте-

рянность начальства после выхода лицемерной статьи Сталина

"Головокружение от успехов" и многое другое изображены писате-

лем ярко, выпукло, правдиво.

Но, говоря о книге и отношении к ней, все время испытыва-

ешь какую-то двойственность. Ведь наряду с правдой Шолохов до-

пускает и ее искажение в угоду политическим требованиям. Много

места в романе отведено тому, как бывший белогвардеец создает

тайную организацю "Союз освобождения Дона", чтобы свергнуть

Советскую власть. Известно, что эти организации выдумывались

Сталиным и его окружением, чтобы оправдать произвол и реп-

рессии. А убийство Давыдова и Нагульнова? Историки давно дока-

зали, что рассказы об ужасах "кулацкого террора" служили прик-

рытием террора против крестьян. А ограбленными и озлобленными

крестьянами убито руководителей во много раз меньше, чем унич-

тожено председателей колхозов самой властью.

И тем не менее, я думаю, что Шолохов, как и многие наши

деятели культуры того времени, честно верил, что страна строит

прекрасное будущее. Юность его прошла в огне гражданской войны

и последующих схваток. Возможно, поэтому насилие не казалось

ему столь ужасным, как нам.

Известно, что Михаил Александрович сам много занимался

созданием колхозов, боролся с недостатками, ошибками и переги-

бами в колхозном движении на Дону, выручал многих честных ком-

мунистов, советских работников, рядовых тружеников от нео-

боснованных репрессий. Вероятно, ему казалось, что эти труд-

ности и "перегибы" можно преодолеть, что в жизни крестьян

действительно наступят счастливые дни. Во второй части "Подня-

той целины", написанной через 20 лет, чувствуется, что автор

пишет уже без прежнего задора и оптимизма.

Мне лично роман "Поднятая целина" нравится. Я от души по-

тешаюсь над выходками и рассказами деда Щукаря, переживаю

вместе с Кондратом Майданниковым и другими казаками, когда они

"со слезой и кровью" рвут "пуповину", соединяющую... с

собственностью, с быками, с родным паем земли". Я хохочу над

тем, как Макар Нагульнов изучает английский язык, слушает по

ночам петухов. Я жалею Давыдова, который мучается от того, что

не может порвать с Лушкой, и любуюсь Варей Харламовой и ее

чистым чувством к Давыдову. Мне до слез жалко красавца Тимофея

Рваного. Настоящая, сочная жизнь предстает из романа.

Но что-то мешает ограничиться в выводах. Нет в этом про-

изведении чего-то, что всегда отличало русскую литературу. Ви-

димо, здесь недостает гуманизма. Ведь почти во всех сценах, в

которых описывается произвол, автор как бы молча сочувствовал

насильникам.

Судьба "Поднятой целины" доказывает еще раз, что нельзя

служить идее, которая призывает строить счастье с помощью

жестокости. Писатель прежде всего человеколюбец, а уже потом

политик. Шолохов, выполняя сталинский заказ, как бы оправдывал

своим талантом те неслыханные надругательства и беззакония,

которые творили над крестьянством.

К героям романа отношение также противоречивое. Особенно

это касается Давыдова и Нагульнова. Бывший балтийский матрос,

слесарь Краснопутиловского завода подкупает своей силой, чест-

ностью, умением понять и признать ошибки, отсутствием заз-

найства. Мы сочувствуем ему, когда он, надрываясь, пашет свою

десятину. Нельзя не погрустить над его гибелью. Но мы не можем

не удивляться легкости, с которой этот горожанин берется су-

дить о сельском хозяйстве. Нас отталкивает его отношение к

"кулакам". Ни разу его не посещать мысль, что это, прежде все-

го, люди, имеющие такое право на счастье, жизнь и свободу, как

он сам! После разговора с секретарем райкома он размышляет:

"Почему его нельзя- к ногтю? Нет, братишка, извини! Через твою

терпимость веры ты и распустил кулака... с корнем его как вре-

дителя".

Макар Нагульнов до мозга костей предан идее мировой рево-

люции. Это человек, которому лично ничего не надо, аскет, жи-

вущий ради высших интересов. Но страшно становится, когда чи-

таешь его признания: "Жа-ле-е-шь? Да я... тысячи станови зараз

дедов, детишков, баб... Да скажи мне, что их надо в распыл...

Для революции надо... Я их из пулемета..." Не такие ли, как

Нагульнов, с легким сердцем ради "революции" и уничтожали

тысячи ни в чем не повинных людей? Макар ведь не только гово-

рит. Он не задумывается применять силу, чтобы заставить каза-

ков сдать хлеб...

Нет! К настоящей, счастливой жизни подымает людей не си-

ла, не принуждение. Человек должен почувствовать, что он хозя-

ин своей судьбы, а не винтик в огромной государственной маши-

не. Человек хочет быть хозяином над землей не в песне, а на

своем, пусть небольшом, участке. Он должен есть хлеб, выращен-

ный на его земле и его руками, а не "отпущенный" властями. Се-

годня уже приняты законы, возрождающие крестьянство. Сегодня

уже началось возрождение казачества.

Роман "Поднятая целина"- выдающееся произведение, несмот-

ря на все недостатки. Он всегда останется памятником жизни ка-

зачества, историческим свидетельством о трудной эпохе, напоми-

нанием о том, что нельзя строить светлое будущее на насилии.