История уголовной ответственности за воинские преступления

История уголовной ответственности за воинские преступления

Военно-уголовное право как самостоятельный феномен права с некоторыми признаками отрасли права в его современном понимании имеет глубокие исторические корни, насчитывает несколько тысячелетий и, по всей видимости, является одной из самых древних систем права.

По мнению некоторых исследователей, военно-уголовное право могло возникнуть и сформироваться на основании полномочий вождя отдавать приказы во время ведения племенем военных действий (командное право). Так, Э. Аннерс со ссылкой на римского историка Тацита пишет: «Из этого командного права вытекало примитивное военно-уголовное право, распространявшееся, например, на такие проступки, как предательство, трусость в бою, дисциплинарные преступления (неповиновения) и т. д.».

В римском уголовном праве все преступления делились на общеуголовные (delictacommunia) и воинские (delictamilitariapropria). Причем воинские преступления представляли наиболее разработанную в юридическом отношении часть римского уголовного права, что было обусловлено значением боеспособной и дисциплинированной армии для римского государства.

Процесс перехода к профессиональной армии также стимулировал развитие в уголовном праве Рима военно-уголовных норм. В частности, воинскими преступлениями признавались измена, переход на сторону врага, разглашение военной тайны, бунт, призыв к восстанию, побег с поля боя,добровольная сдача в плен, неповиновение, неисполнение приказа, неуважительное отношение к начальнику, уклонение от военной службы (дезертирство, членовредительство, самовольная отлучка), нанесение ран товарищу по отряду, утрата, продажа, хищение оружия или другого военного имущества и т. д.

Наряду с описанием конкретных составов воинских преступлений, в римском военно-уголовном праве содержались положения о понятии воинского преступления, формах вины, соучастии в воинском преступлении и др. Кроме того, римское военно-уголовное право регламентировало как порядок расследования дел, так и применение наказаний (смертной казни, продажи в рабство, телесных наказаний, денежных взысканий, наложения особых повинностей, разжалования, позорного изгнания из армии, перемещения по службе с понижением и пр.).

По мере развития человеческого общества положения римского военно-уголовного права широко использовалось в законодательстве различных государств. В частности, при создании в европейских государствах регулярной армии были также востребованы институты и нормы римского военно-уголовного права.

Учитывая вышесказанное, следует обратиться к опыту римского военно-уголовного права для осмысления современного военно-уголовного законодательства и выработки новых перспективных направлений его развития.

Представляется, что наиболее интересен для исследования военно-уголовных норм римского государства такой юридический памятник, как Дигесты Юстиниана. Этот нормативный акт является следствием кодификации римского права в VI в. от Рождества Христова в Восточно-Римской империи. В Дигесты вошли сочинения наиболее авторитетных юристов римского государства. Они, после кодификации наряду с Институциями и Кодексом Юстиниана (сборником императорских постановлений), являлись важнейшими источниками римского права.

Дигесты Юстиниана делятся на 50 книг, каждая книга делится на титулы, которые, в свою очередь делятся на фрагменты. Фрагменты представляют собой выдержки из сочинений юристов. Титул 16 «О военном деле» находится в предпоследней (49-й) книге Дигест (интересное совпадение — гл. 33 «Преступления против военной службы» также является предпоследней в УК РФ). Этот титул поделен на 16 фрагментов — отрывков из сочинений наиболее авторитетных юристов.

Титул 16 Дигест не разделяется на общую и специальную часть, но анализ текста показывает, что в нем можно выделить нормы, относящиеся сейчас к общей и особенной части уголовного права. В этом акте военно-уголовные нормы тесно переплетаются с военно-административными, финансовыми и земельными нормами. В частности, во фрагменте 9 (Марциан) сказано: «Легионерам воспрещается приобретать земельные участки в тех провинциях, где они отбывают военную службу...». Здесь видна криминологическая направленность мышления римских юристов. Отсутствием земельных участков и недвижимости (приобрести недвижимость в собственность легионер мог только после выхода на пенсию. — О.М.) в непосредственной близости от места прохождения службы предупреждались, во-первых, корыстные правонарушения и, во-вторых, дисциплинарные проступки — «...чтобы занятие сельским хозяйством не отвлекало их (легионеров. — О.М.) от военного дела» (фрагмент 13 (Мацер).

Особенностью военно-уголовных санкций является их жесткость, на первом месте среди уголовных наказаний находится применение дифференцированной смертной казни путем растерзания зверями, пригвождения к особому столбу и другими способами. Наряду со смертной казнью, применялись и другие наказания — наказание палками, перевод в другую часть, выселение на острова, изгнание из армии, денежное взыскание, разжалование. Особая оговорка делается о том, что военнослужащие не могут подвергаться ссылке в каменоломни или на работы в рудниках, а также допросу под пыткой (фрагмент 8 (Модестин):

Анализ санкций позволяет сделать вывод о том, что фактически к военнослужащим не применялся такой вид наказания, как лишение свободы с привлечением к принудительному труду. Это объясняется тем, что в римском государстве большое внимание уделялось чести, репутации гражданина. Смертная казнь избавляла от длительного позора, связанного с лишением свободы и принудительным привлечением к труду.

В Дигестах Юстиниана дается определение воинского преступления; при этом, проводилось четкое разделение между общим и специальным — воинскими преступлениями. «Совершенные легионерами преступные деяния могут быть либо специальными, либо общими. Специальным воинским преступлением считается такое, которое совершено лицом, действующим в качестве легионера» (фрагмент 2 Аррий Менандер). Словосочетание «в качестве легионера» означает совершение преступлений против порядка прохождения военной службы. Это толкование вытекает из всего характера военно-уголовных норм, содержащихся в данном документе. Так, во фрагменте 6 Аррий Менандер уточняет понятие воинского преступления, вычленяя объект преступного посягательства: «Воинским преступлением признается все то, что нарушает требования общей дисциплины, как то: преступная трусость, неповиновение, праздность», т. е. объектом посягательства называются требования общей дисциплины.

Субъектом преступления является легионер, военнослужащий, включенный в состав легиона. К моменту принятия Дигест Юстиниана легион состоял из 10 когорт (до 10 000 человек), стенобитной и метательной техники и обоза. На военную службу граждане Римской империи и варвары поступали добровольно. Помимо требований, предъявляемых к здоровью, к новобранцу предъявлялись повышенные нравственные требования. Более того, поступление на военную службу лица, не имевшего на это права, само по себе являлось преступлением. «Вступление на военную службу такого лица, которому это возбраняется, является тяжким преступлением» (фрагмент 2 (АррийМенандер).

Не мог поступить на военную службу тот, кто привлекался к ответственности за совершенное преступление или имел в суде гражданско-правовое разбирательство. Лицо, уличенное в прелюбодеянии, также не могло поступить на военную службу. Аналогичным образом решался вопрос в отношении бывшего военнослужащего, который до этого совершил самовольную отлучку или дезертирство из армии.

Для римского уголовного, военно-уголовного, уголовно-процессуального права характерно особое отношение к нравственности и чести. В римском судопроизводстве уделялось такое же внимание изучению личности обвиняемого, как и к самим обстоятельствам дела. «Если в прошлой своей службе легионер был аттестован как хороший воин, то можно склониться к тому, чтобы признать достоверными его показания. Если же в прошлом за ним числилась самовольная отлучка или он был замечен в небрежном и нерадивом исполнении своих обязанностей или чуждался товарищей по лагерю, то не может быть доверия к его показаниям» (фрагмент 5 (Арий Менандер).

Бескомпромиссно решался вопрос о неисполнении приказа. Легионер в любом случае должен был выполнить приказ. Даже если неисполнение приказа имело самые благоприятные последствия, то такой легионер привлекался к уголовной ответственности на общих основаниях. «Совершивший что-либо запрещенное полководцем или не выполнивший его распоряжение карается смертью даже в том случае, если его действие имело благоприятное последствие» (фрагмент 3 (Модестин).

Личность начальника охранялась особым образом; например, любое насилие в отношении начальствующих лиц каралось смертной казнью. Военнослужащие, имевшие возможность защитить начальника от неприятеля, но уклонившиеся от этого, подлежали такой же ответственности, как и лица, совершившие нападение.

Наибольшее количество норм в титуле 16 отводится ответственности за дезертирство, что дает основание предполагать, что это было наиболее распространенным преступным деянием в римской армии. Дезертирство отличается от самовольной отлучки продолжительностью. Законодатель не устанавливал точных временных границ между самовольной отлучкой и дезертирством. «Дезертиром является тот, кто, находясь продолжительное время в бегах, был принудительно доставлен в лагерь» (фрагмент 3 (Модестин).

Значительное место уделялось дифференциации уголовной ответственности за самовольную отлучку и дезертирство в зависимости от личности преступника и фактических обстоятельств деяния. Многие обстоятельства, влияющие на привлечение к уголовной ответственности, указанные в титуле 16, нашли свое отражение в действующем УК РФ.

В частности, согласно примечанию к ст.ст. 337, 338 УК РФ военнослужащий, совершивший впервые самовольное оставление части или места службы, а также дезертирство, может быть освобожден от уголовной ответственности вследствие стечения тяжелых обстоятельств. Во фрагменте 4 титула 16 Дигест говорится о том, что при решении вопроса об уголовной ответственности легионеров, совершивших самовольную отлучку, дается снисхождение по состоянию здоровья, ради проявленной заботливости к родителям и близким, вследствие необходимости преследовать бежавшего раба и по другим подобного рода основаниям.

Интересна норма, изложенная во фрагменте 5 (Аррий Менандер), о том, что при привлечении дезертира к ответственности принимаются во внимание род оружия, размер получаемого жалованья, место, откуда было совершено дезертирство, и должностные обязанности виновного. Учитывая, что в Вооруженных Силах Российской Федерации в настоящее время наблюдается значительная дифференциация в денежном довольствии военнослужащих в зависимости от места службы и выполняемых должностных обязанностей, следует предусмотреть и дифференциацию уголовной ответственности за совершение некоторых преступлений против военной службы. Следует согласиться с тем, что уголовная ответственность военнослужащих, проходящих службу в частях постоянной боевой готовности и получающих повышенное денежное содержание, например, за дезертирство, должна быть более строгой.

Военно-уголовные отношения в римском государстве распространялись тем или иным образом и на те общественно-опасные деяния, которые непосредственно не посягали на порядок прохождения военной службы. Так, совершение кражи, разбоя и других общественно опасных деяний, совершенных в период незаконного отсутствия в лагере, приравнивались к вторичному дезертирству: «Тот, кто к дезертирству присоединил второе преступление, подлежал более тяжкой каре; если во время дезертирства совершена кража, то преступник наказывался как за вторичное дезертирство» (фрагмент 5 (Аррий Менандер).

Титул 16 Дигест предусматривал ответственность за применение насилия к своему сослуживцу, при этом строгость наказания различалась в зависимости от орудия посягательства: «Если легионер ранит своего товарища камнем, то он подлежит изгнанию из армии, если ранение причинено мечом, то виновный подлежал смертной казни» (фрагмент 6 (Аррий Менандер).

Обращает на себя внимание тот факт, что нормы военно-уголовного права Дигест редко разделяются в зависимости от того, действуют они в мирное или военное время. Поскольку римская армия вела боевые действия фактически постоянно, то военно-уголовный закон действовал в основном в военное время и в боевой обстановке. Этим объясняется жесткость санкций военно-уголовных норм даже за совершение, на первый взгляд, незначительных проступков. Так, например, сказано: «Карается смертью тот, кто перейдет окружающий лагерь вал или войдет в лагерь через стену» (фрагмент 3 (Модестин) или «Если легионер, находясь в строю, первый обратился в бегство, то в целях назидания он должен быть казнен в присутствии всех легионеров» (фрагмент 6 (Аррий Менандер).

В Дигестах Юстиниана содержится норма, предусматривающая ответственность за выдачу военной тайны: «Разведчики, сообщившие врагам военные тайны, являются предателями и отвечают головой» (фрагмент 6 (Аррий Менандер).

В римском военно-уголовном праве содержалась норма, рассматривающая ответственность за добровольный переход на сторону врага: «Если кто-либо перебежит к врагу, а затем возвратится обратно... он подвергается пытке и отдается или на растерзание зверям, или повешению» (фрагмент 3 (Модестин). Необходимость принятия аналогичной нормы (имеется в виду диспозиция, а не санкция) в российском военно-уголовном праве назрела давно.

Фрагмент 14 (Павел) предусматривал ответственность за промотание обмундирования и оружия. Продажа панциря, щита, шлема и меча приравнивалась к дезертирству со всеми вытекающими последствиями, а если виновный продал чулки или плащ, то должен был быть наказан розгами.

Предусматривалась ответственность за нарушение специальных видов служб. «Легионер, дезертировавший с поста во дворце, карается смертью» (фрагмент 10 (Павел).

Анализ военно-уголовных норм Юстиниана позволяет сделать вывод о том, что военно-уголовное законодательство Восточно-Римской империи было разработано талантливыми юристами и имело высокий уровень юридической культуры. (О.А. Мозгова)

В составе российского права, начиная со Средневековья, а именно с тех пор как появились на Руси вооруженные отряды людей, сформированные государством для решения военных задач, и до настоящего времени существовали особые правовые нормы, предусматривающие уголовную ответственность за совершение воинских преступлений, именуемые в разное время либо военно-уголовным правом, либо военно-уголовным законодательством.

История военно-уголовного права как учебной и научной дисциплины в России насчитывает не одну сотню лет. Его генезис неотделим от генезиса Российского государства и его армии, отечественного уголовного и военного права, военно-юридической науки как таковой и военно-юридического образования в целом.

Первый этап (1719—1832 гг.).
В этот период происходит зарождение военно-уголовного права как учебной дисциплины.

Возникновение военно-уголовного права как учебной дисциплины неразрывно связано с возникновением и развитием в России военно-юридической школы, создание которой было обусловлено появлением в первой четверти XVIII в. регулярной армии и флота и учреждением в связи с этим военно-судебных органов (генеральных и полковых кригсрехтов). Для поддержания в армии и на флоте должного порядка были установлены должности аудиторов, профосов и прокуроров, для надлежащего исполнения которых требовались специальные (в том числе военно-уголовные) юридические знания. В этих целях Петр I в 1719 г. предложил организовать специальную школу для образования аудиторов, однако в то время нашелся только один «подготовленный грамоте» дворянин и некоторое время занятие аудиторских должностей осуществлялось «учеными-иноземцами», преимущественно чехами.

Впервые в России военно-уголовное право стало преподаваться и изучаться в созданных по Указу Петра I гарнизонных школах для солдатских детей, которые с 1721 г. стали учреждаться при каждом полку. В числе учебных дисциплин, наряду с чтением, письмом, арифметикой и «солдатской экзерцицией», в этих школах изучался и Артикул воинский 1715 г., основное содержание которого составляли исключительно нормы о воинских преступлениях и который фактически представлял собой, как известно, первый в России военно-уголовный кодекс. В одной из таких школ при Суздальском пехотном полку с 1763 по 1769 гг. преподавал командир этого полка полковник А.В. Суворов.

В Артикуле воинском были, например, такие нормы:

2. Ежели кто против нашего чаяния, и сего нашего учреждения, хотя офицер, драгун или салдат или кто нибудь [кто в лагере или крепости обретаетца] друг с другом словами или делами в ссору войдут, то в том имянное наше соизволение и мнение есть, что обиженный того часу и без всякого замедления долженствует военному правосудию учиненные себе обиды объявить, и в том сатисфакции искать. Еже мы всегда за действо не виннаго прошение приимем. И сверх сего повелеваем военному суду, обиженному таковую сатисфакцию учинить, како по состоянию учиненной обиды изобретено быти может, и сверх сего, обидящаго, по состоянию дел, жестоко, или заключением, отставлением из службы, вычетом жалованья, или на теле наказать, таковым образом: что ежели один другаго бранными словами зацепит, оного шелмом или сему подобным назовет, таковыйобидящий на несколко месяцев за арест посажен имеет быть, а потом у обиженнаго на коленах стоя прощения просить. Ежели офицер будет, то сверх того жалованья своего во время его заключения лишен будет.

3. Кто кого рукою ударит, тот имеет на три месяца заключен быти, и на полгода жалованья лишен, и по том у обиженного стоя на коленках прощения просить, и в {193} готовности быть от обиженнаго равную месть принять, или за негодного почтен и чину своего [ежели какой имеет] лишен, или вовсе или на время по силе дела смотря.

4. Кто кого палкою ударит, тот имеет такого ж прощения просить, и отмщения ожидать, и на год жалованья лишен, или и вовсе чину своего лишен, и буде иноземец, без пасу выгнан.

5. Кто кому, в присутствии или отсутствии, побоями грозит, и в том довольно доказано быти может, то оному такого ж прощения у обижанного просить, и сверх того вычесть на три месяца жалованья.

Военно-уголовное законодательство основательно изучалось также в объединенной Артиллерийской и инженерной дворянской школе, которая была образована в Петербурге в 1758 г. на базе имевшихся там артиллерийской и инженерной школ, а также в других военно-учебных заведениях того времени; и в кадетских корпусах — военно-учебных заведениях, созданных в 1801 г.

В 1827 г. при Санкт-Петербургском батальоне Военных Кантонистов был создан Военно-Учительский Институт в целях подготовки из кантонистов учителей для военно-учебных заведений военного ведомства , в котором только одна из изучаемых дисциплин была юридической, а именно военно-уголовные законы.

Таким образом, до начала 30-х гг. XIX в. система получения военно-юридического образования в России для подготовки чиновников, специализировавшихся в области военной юстиции, отсутствовала. Длительное время подготовка чиновников для делопроизводства по военно-судным делам (аудиторов) осуществлялась «канцелярским» способом.

В рассматриваемый период военно-уголовное право как учебная дисциплина не было сформировано ни в содержательном, ни в методическом плане. Научные труды по военно-уголовному праву отсутствовали. Однако некоторые положения военно-уголовного законодательства исследовались в научных трудах по уголовному праву, которое к этому времени уже вполне сформировалось как самостоятельная юридическая наука .

Второй этап (1832—1918 гг.).
Дальнейшее развитие и оформление военно-уголовного права как учебной и научной дисциплины было связано с проведением в России в 20—60-е гг. XIX в. военной и военно-судебной реформ, в ходе которых появилась потребность в значительном количестве офицеров, имеющих военно-юридическое образование.

10 ноября 1832 г. в составе Санкт-Петербургского батальона Военных Кантонистов было учреждено первое в России специализированное военно-юридическое учебное заведение — Аудиторская Школа, в число первых учеников которой были зачислены бывшие воспитанники расформированного Военно-Учительского Института. В утвержденном 26 марта 1832 г. императором Николаем I Положении об Аудиторской Школе при Санкт-Петербургском батальоне Военных Кантонистов указывалось, что она предназначена «для снабжения военных Сухопутного и Морского ведомств Аудиторами, образованными соответственно обязанностям сего звания...».

В рассматриваемый период военно-уголовное право как научная дисциплина, в отличие от науки уголовного права, находится в России в зачаточном состоянии. Всестороннее научное освещение получили только памятники Петровского законодательства, преимущественно Артикул воинский, в общих курсах истории права и уголовного права. Однако следует отметить также появление первых научных трудов, специально посвященных вопросам военно-уголовного права.

В то время военно-уголовные преступления, как правило, рассматривались в соответствующих разделах учебников уголовного права. К одним из первых учебников по военно-уголовному праву следует отнести «Учебник русских военно-уголовных законов», написанный К. Слепневым в 1866 г.

В 1869 г. профессором М.М. Михайловым был разработан курс военно- уголовных законов и военного судопроизводства под названием «Военно-уголовное право», являющийся первым курсом именно военно-уголовного права.

Исторически долгое время, начиная с первой четверти XVII в., военно-уголовное право в России возникло и продолжало развиваться только как учебная дисциплина, преподаваемая в различных военно-учебных заведениях. Превращение военно-уголовного права в самостоятельную научную юридическую дисциплину (область правоведения) произошло значительно позднее — во второй половине XIX в., когда наука превратилась в необходимый компонент развития общества, именно в стенах Военно-юридической академии, которая стала известной не только как высшее военно-учебное заведение, готовящее военных юристов, но и как научный центр в области военного права, ведущий значительную научную деятельность по разработке проблем военно-уголовного права, военно-процессуального права и военно-судебной практики.

Военно-уголовное право как учебная и научная дисциплина в дореволюционной России за почти 200-летний период своего становления и развития прошло ряд этапов и начиная со второй половины XIX в., накануне октябрьского государственного переворота 1917 г., поднялось до уровня одного из главных предметов, изучаемого в специальном высшем военно-учебном заведении — Александровской Военно-юридической академии. Кроме того, военно-уголовное право изучалось в Николаевской академии Генерального штаба и других военно- учебных заведениях, а также в Пажеском корпусе и на юридическом факультете Санкт-Петербургского университета.

Третий этап (1918 — 1936 гг.).
Революционные события 1917 г. привели к зарождению в СССР военно-уголовного законодательства нового, социалистического типа, отличавшегося чрезмерной политизацией правового материала, стремлением придать военно-уголовному законодательству черты чрезвычайного права, жесткой зависимостью военно-уголовной юстиции от военного командования и партийно-политических структур. Возникновению военно-уголовного законодательства Советской России предшествовал период, когда уголовная ответственность солдат и матросов определялась отдельными декретами, а также правосознанием членов революционных военных трибуналов, полковых и товарищеских судов.

В целях повышения квалификации работников военных прокуратур и военных трибуналов при Военной Коллегии Верховного Суда СССР и Центральной Военной Прокуратуре в 1932 г. были созданы краткосрочные курсы по переподготовке юрполитсостава военных прокуратур и военных трибуналов, на которых изучались последние достижения в области разработки вопросов общей теории права и уголовного права .

Данный период в истории российского военно-уголовного права характеризуется принципиально новым подходом к его структурированию, отказом от концепции военно-уголовного права как самостоятельной отрасли права. Нормы о воинских преступлениях формировались как составная часть уголовного законодательства. В это время военно-уголовное право как самостоятельная учебная дисциплина в России не существует. Научные исследования проблем военно-уголовного права практически не проводятся. Опубликованное небольшое количество работ было посвящено лишь комментированию действовавшего в то время законодательства о воинских преступлениях.

Четвертый этап (1936—1956 гг.). Начавшийся в 1935 г. переход к комплектованию РККА на кадровой основе, существенное увеличение численности армии и последовавшее расширение органов военной юстиции обусловили потребность в значительном контингенте специально подготовленных военных юристов. В этих целях 17 июня 1936 г. Постановлением ЦИК СССР было принято решение о создании военно-юридического факультета РККА при Всесоюзной правовой академии. Факультет решал задачи по подготовке высококвалифицированных военно-юридических работников для РККА и научных кадров, а также проведению научной работы в области военного законодательства.

Наиболее активно научные исследования в области военно-уголовного права стали проводиться в созданной в 1939 г. Военно-юридической академии РККА, в стенах которой в период с 1940 г. до 1954 г. была предпринята очередная попытка придать институциональную форму учебной дисциплине военно-уголовного права, а методологические и общетеоретические проблемы военно-уголовного права решать на основе концептуального подхода к военно-уголовному праву как самостоятельной (специальной) отрасли уголовного права. В этот период военно-уголовное право развивалось, прежде всего, как научная дисциплина, а также как учебная дисциплина, преподаваемая в Военно-юридической академии РККА.

В.М. Чхиквадзе положил начало дисциплинарности военно- уголовного права, представив и обосновав его как отрасль уголовного права и теоретическую научную дисциплину.

В годы Великой Отечественной войны военно-уголовное право продолжало развиваться, наиболее активно разрабатывались уголовно- правовые аспекты укрепления боеспособности Советской Армии и воинской дисциплины. В это время разработкой некоторых теоретических проблем военно-уголовного права занялись многие ученые в области уголовного права . Научная разработка вопросов военно-уголовного права имела важное значение для правоприменительной практики в условиях военного времени.

Наибольшего своего развития наука советского военно-уголовного права достигла после окончания Великой Отечественной войны.

В годы Великой Отечественной войны военно-уголовное право продолжало развиваться, наиболее активно разрабатывались уголовно- правовые аспекты укрепления боеспособности Советской Армии и воинской дисциплины. В это время разработкой некоторых теоретических проблем военно-уголовного права занялись многие ученые в области уголовного права . Научная разработка вопросов военно-уголовного права имела важное значение для правоприменительной практики в условиях военного времени .

Наибольшего своего развития наука советского военно-уголовного права достигла после окончания Великой Отечественной войны.

Пятый этап (1956—2000 гг.).
В период с 1956 по 1974 гг. подготовка офицеров-юристов осуществлялась на военно-юридическом факультете Военно-политической академии им. В.И. Ленина. В 1974 г. в результате слияния военно-юридического факультета и Военного института иностранных языков было создано новое учебное заведение — Военный институт Министерства обороны СССР, который в 1992 г. был реорганизован в Военную академию экономики, финансов и права, а в 1994 г. — в Военный университет.

В рассматриваемый период военно-уголовное право как учебная дисциплина не существует. Термин «военно-уголовное право» не употребляется. Вопросы уголовной ответственности военнослужащих содержались в самостоятельном разделе учебных программ по изучению курса уголовного права «Воинские преступления», который даже не представлял собой специальный курс.

Проведенные в рассматриваемый период новые исследования военно-уголовных проблем пополнили теоретические идеи военно-уголовного права и послужили прочной основой для его дальнейшего развития.

Сегодня достаточно сложно объяснить неписаные законы советской власти и те обстоятельства, объективного и субъективного свойства, заставлявшие блистательных ученых занимать те или иные позиции, которые по прошествии времени кажутся некоей формой самоцензуры. Тем не менее, благодаря именно этим ученым при разработке теории военно-уголовного законодательства были сохранены и значительно приумножены достижения науки военно-уголовного права.

До вступления в законную силу УК РФ 1996 г. уголовная ответственность за совершение воинских преступлений определялась едиными общесоюзными нормативными правовыми актами — Положением о воинских преступлениях 1924 г. и Положением о воинских преступлениях 1927 г., а также Законом об уголовной ответственности за воинские преступления, принятым Верховным Советом СССР 25 декабря 1958 г., с последующими изменениями и дополнениями, действовавшим до 1 января 1997 г. Нормы указанных нормативных правовых актов последовательно текстуально воспроизводились в отдельных специальных главах уголовных кодексов союзных республик, входивших в состав Союза ССР, и воинские преступления, совершенные военнослужащими, квалифицировались по соответствующим статьям этих кодексов. Наличие отдельного «военно-уголовного закона», а также некоторых иных нормативных правовых актов создавало объективные предпосылки для утверждения о легитимности существования военно-уголовного законодательства.

В соответствии со ст. 1 УК РФ, вступившего в законную силу 1 января 1997 г., уголовное законодательство Российской Федерации ограничено только данным Кодексом. После 1 января 1997 г. военно-уголовное законодательство Российской Федерации стало представлять собой «совокупность уголовно-правовых норм, применяемых только к военнослужащим, проходящим военную службу по призыву либо по контракту, а также к гражданам, пребывающим в запасе, во время прохождения ими военных сборов в связи с совершением преступлений. Источниками военно-уголовного законодательства являются нормы главы 33 УК РФ (ст.ст. 331—352), а также нормы Общей части УК РФ, предусматривающие специальные виды уголовного наказания, применяемые к осужденным военнослужащим, основания и порядок их назначения и отбывания (ст.ст. 48, 51, 55 и др.)».

Шестой этап (2000 г. — настоящее время).
В ходе этого этапа развития военно-уголовного права происходит его возрождение на новом уровне как учебной дисциплины и научного направления.