Проблемные регионы России 2

Cодержание:

Проблемные регионы России: классификация и характеристики . . . . . . . . 3-6

Факторы пространственного неравенства . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 7-14

Экономический рост и неравенство регионов РФ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 14-25

1. Проблемные регионы России: классификация и характеристики

Выделяют три типа кризисных территорий:

- зону вооруженных территориальных конфликтов на Северном Кавказе, прежде всего в Чечне;

- “нищающие окраины”: этнические, северные, кавказские, а также просто периферийные регионы;

- районы классической депрессии с сильным спадом производства и безработицы.

Однозначно, что Чечню надо рассматривать отдельно.

Выделение отсталых (слаборазвитых) регионов является примером второго, качественного подхода к выделению проблемных регионов.

Характерными чертами развития слаборазвитых регионов являются:

Состояние длительного застоя

Низкая интенсивность хозяйственной деятельности

Малодиверсифицированная отраслевая структура экономики

Слабый научно-технический потенциал

Низко развитая социальная сфера.

На сегодня, к данной категории регионов можно отнести следующие регионы:

Большинство республик Северного кавказа

Республики и автономные округа юга Сибири

Республика Марий Эл

Республика Калмыкия.

Если несколько смягчить критерии выделения, к категории отсталых также можно отнести ряд областей Центрально-Черноземного экономического района и автономных округов Севера.

Целью государственной региональной политики в этих условиях может быть только преодоление центробежных тенденций и сокращение отставания наименее развитых регионов от среднероссийского уровня. При этом, даже наиболее отсталые регионы РФ сегодня обладают потенциальными конкурентными преимуществами, которые могут стать основой для вывода на новый уровень развития.

Так, потенциальными конкурентными преимуществами республик Северного кавказа являются:

Выгодное геоэкономическое положение для развития связей России с Закавказьем и Ближним востоком, транзита между Каспийским и Черным морями

Курортно-рекреационный комплекс

Нефтяные месторождения на шельфе каспийского моря

Возможность добычи вольфрамового, молибденового, цинкового, медного сырья.

Подземные термальные воды, являющиеся ресурсом для развития местной энергетики, коммунального и тепличного хозяйства.

Перспективными направлениями для развития регионов южной Сибири могли бы стать:

Восстановление традиционных отраслей хозяйственной деятельности

Улучшение транспортной доступности

Развитие курортно-рекреационных зон

Развитие собственной энергетики

Производство экологически чистой сельскохозяйственной продукции.

Таким образом, главный путь преодоления хронической отсталости ряда регионов России - саморазвитие территории на основе использования собственного потенциала и конкурентных преимуществ.

Депрессивные регионы - это территории, которые в настоящее время отличаются более низкими, чем в среднем по стране, показателями социально-экономического развития, но в прошлом были развитыми, а оп некоторым показателям занимали ведущее место в стране.

Отличительными признаками депрессивных регионов являются:

Высокий уровень накопленного научно-технического потенциала

Значительная доля промышленности в структуре экономики

Относительно высокий уровень квалификации кадров.

Чаще всего регион переходит в депрессивное состояние под влиянием следующих причин:

Снижение конкурентоспособности основной продукции

Отказ от системы госзаказа и сокращение инвестиционного спроса

Истощение минерально-сырьевой базы

Структурные сдвиги в экономике страны.

Выделяются старопромышленные, аграрно-промышленные и добывающие (очаговые) депрессивные регионы.

К категории старопромышленных относятся регионы, структура экономики которых формируется на разных стадиях индустриального развития, с конца 19 века до 60-70-х годов 20 века. В России эти регионы в наибольшей степени пострадали в ходе трансформационных процессов 90-х годов.

Практика показала, что трансформационные процессы в России привели к формированию депрессивных старопромышленных регионов, структура экономики которых существенно отличается от структуры экономики типичных старопромышленных регионов в развитых странах. Регионы, концентрирующие предприятия ВПК, машиностроения, приборостроения, легкой промышленности, оказались в гораздо худшем положении, чем регионы, концентрирующие добывающую промышленность и отрасли первых переделов. Таким образом, в россии ярко проявилось противоречие между научно-технической прогрессивностью отраслевой структуры и ее рыночной эффективностью.

Наибольшая концентрация старопромышленных депрессивных регионов наблюдается в Северо-Западном, центральном, Волго-Вятском, Поволжском, Уральском экономических районах, южном поясе Сибири, на Дальнем Востоке. Особенностью развития депрессивного состояния является его более четкое проявление на локальном (городские агломерации, районы, узлы), а не на общерегиональном уровнях.

Аграрно-промышленные депрессивные регионы в чистом виде выделить сегодня практически невозможно, так как аграрный сектор не занимает ведущего места по объему производства в экономике подавляющего большинства регионов РФ. Однако по показателю доли занятых, к категории аграрно-промышленных в России можно отнести Центрально-Черноземный район, Курганскую область, республики Северного кавказа и южной Сибири (в последней группе регионов наблюдается сочетание отсталости и аграрной специализации).

К категории добывающих депрессивных регионов относятся локализованные горнопромышленные и лесопромышленные узлы, размещенные в малозаселенных районах. Следует отметить, что сюда не включаются крупные угольные старого освоения регионы, которые относятся к группе старопромышленных.

Специфическими проблемами добывающих депрессивных регионов являются:

Отсутствие возможностей для формирования новой хозяйственной специализации

Необходимость содержания социальной инфраструктуры (зачастую за счет градообразующего предприятия)

Необходимость переселения избыточного населения.

Причиной экономического неравенства является давно изученный в региональной науке процесс концентрации экономической деятельности в тех местах, которые обладают конкурентными преимуществами, что позволяет снижать издержки бизнеса. Среди таких преимуществ в «новой экономической географии», разработанной П. Кругманом (Krugman P.R. (1991) Geography and Trade. MIT Press, Cambridge, MA), выделяются факторы «первой природы» (богатство природными ресурсами и выгодное географическое положение, снижающее транспортные издержки) и факторы «второй природы» (агломерационный эффект, высокий человеческий капитал, лучшая институциональная среда), связанные с деятельностью государства и общества.

Как показывают многочисленные исследования, в том числе готовящийся к публикации Мировой доклад за 2009 года Всемирного банка, посвященный пространственному развитию, тенденции территориальной концентрации экономики в местах, обладающих конкурентными преимуществами, характерны для всех стран мира, независимо от уровня их развития. Разница только в том, что в развитых странах, уже ориентированных на факторы «второй природы», темпы роста региональных экономических различий невелики, их пик пришелся на начало ХХ века и был связан с бурным развитием индустриальной экономики. Но Россия пока к развитым странам не относится, а в группе стран догоняющего развития экономическое неравенство регионов растет, повторяя тренд Западной Европы столетней давности.

Экономическая история показывает, что преимущества, особенно «первой природы», не являются вечными и незыблемыми. Упрощая, можно сказать, что в раннеиндустриальную эпоху важнейшими факторами развития были обеспеченность минеральными ресурсами и географическое положение, а в постиндустриальную – человеческий капитал и институты. Поскольку роль тех или иных факторов со временем меняется (например, снижается значимость природных ресурсов и растет роль человеческого капитала и институтов), лидерами становятся другие территории с иным набором преимуществ. Множество исследований, от классиков «центро-периферийной» теории Дж. Фридмана, Ф. Броделя и П. Валлерстайна до современных работ по региональной экономике и экономической географии (П. Кругман, М. Фуджита, А. Трейвиш и др.), показывают, что экономическое неравенство остается, меняется только его география. Говоря современным языком, оно переформатируется в пространстве.

Помимо смены ведущих центров роста в длительной перспективе, идет диффузия (расширение) зон роста вокруг существующих центров, особенно от крупных агломераций на соседние территории. В России это наиболее явно проявляется в расширении зоны роста Московской столичной агломерации. В то же время влияние богатых ресурсодобывающих регионов на своих соседей, как правило, намного слабее.

В современной России в явном виде «работают» три преимущества.

Первое – агломерационный эффект, который дает экономию на масштабе, обеспечивая широкий выбор работников и рабочих мест на рынке труда, снижая транспортные расходы, позволяя более интенсивно использовать инфраструктуру и тем самым, снижая издержки бизнеса (правда, до определенного предела, ведь земля, недвижимость и работники в агломерациях стоят дороже).

Второе - обеспеченность сырьевыми ресурсами, востребованными мировым рынком; в годы кризиса оно смягчило экономический спад, а в период роста обеспечивало более высокие доходы бюджетам экспортно-сырьевых регионов и занятым в этих отраслях. Проблема регионов и стран, обладающих этим преимуществом – зависимость от конъюнктуры мировых цен на сырье и полуфабрикаты (нефть, газ, металлы).

Третье преимущество, проявившееся только в годы экономического роста - выгодное положение на основных путях мировой торговли, особенно приморское, поскольку большая часть экспортно-импортных грузов перевозится морем. В советское время, за «железным занавесом», это преимущество не могло проявиться в полную силу, а в годы кризиса и ослабевших институтов государства препятствием стала криминализация портовых регионов. В менее явном виде крупные города и небольшие наукограды обладают преимуществом более высокого человеческого капитала, но условий для его реализации, особенно в наукоградах, пока недостаточно. Как и вся страна, регионы не отличаются хорошими институтами (нормами и правилами, снижающими трансакционные издержки деятельности экономических агентов).

Явные преимущества проявляются в опережающем росте обладающих ими территорий: крупнейших агломераций - в первую очередь федеральных городов с прилегающими областями, нефтегазовых и металлургических регионов, а с 2000-х годов – западных и южных приморских регионов, на востоке все еще велики барьеры криминализации и удаленности. Бизнес активней всего инвестирует в территории, имеющие конкурентные преимущества, поскольку это позволяет снижать издержки и повышать доходы. В результате экономическое неравенство регионов растет вследствие объективных факторов.

Если власть хочет ускорить экономический рост, она должна делать ставку на те регионы, которые обладают конкурентными преимуществами. Однако государство несет ответственность за развитие всей территории, поэтому еще одна его функция - поддержка менее развитых регионов путем перераспределения бюджетных средств для смягчения территориальных различий. Любой стране приходится искать оптимальный для нее баланс между стимулирующим и выравнивающим векторами региональной политики. Как правило, в развивающихся странах преобладает стимулирующая политика, чтобы сократить отставание, а в развитых странах, хотя и не во всех, баланс сдвинут в сторону выравнивания. И хотя динамика экономического развития регионов зависит от политики властей, как стимулирующей, так и выравнивающей, именно базовые факторы задают «коридор возможностей».

В России в период экономического кризиса и децентрализации 1990-х гг. федеральная политика ограничивалась перераспределением относительно небольших финансовых ресурсов и раздачей многочисленных льгот и привилегий, в основном политически обусловленных. Ее влияние на развитие регионов ощущалось слабо. В 2000-е годы влияние федеральной политики усилилось в ходе начавшейся рецентрализации и возросшего перераспределения бюджетных ресурсов, а затем роста государственных инвестиций в экономику и реализации программ развития приоритетных территорий. Хотя следует отметить, что стратегия территориального развития в России так и не разработана, поэтому федеральная стимулирующая политика остается несистемной.

В развитии регионов России доминируют унаследованные особенности, или path dependency (зависимость от пройденного пути или, как говорят институциональные экономисты, «наезженная колея»). Это зависимость от сложившейся в регионе структуры экономики, степени освоенности территории, демографической ситуации, социокультурных особенностей населения и неформальных институтов (традиций и норм), воздействующих на формы занятости, доходы, мобильность населения, а в более широком плане - на человеческий и социальный капитал. Фактор унаследованных особенностей часто недооценивается, поскольку в советской плановой экономике новые города и предприятия создавались без учета особенностей территории, нередко на "пустом месте". В переходный период немалая часть из них оказалась нежизнеспособной: монопромышленные города-заводы, так и не ставшие настоящими городами с диверсифицированной структурой занятости и городским образом жизни, деградировали, а многие предприятия, размещенные без учета реальных издержек (транспортных тарифов, состояния инфраструктуры, качества рабочей силы и др.), не смогли адаптироваться к новым условиям. В рыночной экономике влияние унаследованных особенностей развития чрезвычайно велико и во многом определяет "коридор возможностей" для развития того или иного региона.

Влияние политики региональных властей в переходный период не стоит переоценивать, другие факторы оказались сильнее. Сама политика региональных властей - во многом продукт унаследованной институциональной среды и накопленного человеческого капитала, от которых зависят качественные характеристики элиты и тип политического режима в регионе. Кроме того, политика региональных властей весьма причудливо сочетает элементы модернизации с крайне традиционалистскими подходами, поэтому нелегко разложить все регионы по полочкам, в диапазоне от "продвинутых" до "слабо модернизированных". Только при комплексной оценке влияния унаследованного развития, институциональной среды и политики региональных властей можно понять, почему трансформации в регионах шли и до сих пор идут с разной скоростью, а порой и в разных направлениях.

Выделение кризисных регионов осуществляется на основе первого подхода, т.е. на основе количественных критериев. В этом случае проводится сопоставление регионов по основным показателям социально-экономического развития и выделяются территории, где эти значения существенно отклоняются в худшую сторону от средненациональных или эталонных значений. Таким образом, к категории кризисных относятся регионы, в которых значения основных социально-экономических показателей существенно хуже, чем в среднем по стране.

Кризисные регионы, расположенные в непосредственной территориальной близости, образуют так называемые кризисные пояса. На территории России сегодня выделяются следующие кризисные пояса:

Центральный пояс

Южный пояс

Уральский пояс

Восточный пояс.

Наиболее крупным является Центральный кризисный пояс. В его состав входят части Северо-Западного, Центрального, Волго-Вятского, центрально-Черноземного и Поволжского экономических районов.

Основными проблемами Центрального кризисного пояса являются:

Спад производства

Высокая безработицы

Низкий уровень жизни

Низкая бюджетная обеспеченность

Высокий уровень депопуляции населения.

Таким образом, в регионах, образующих историческое ядро территории российского государства, наблюдаются устойчивые тенденции свертывания экономической активности и деградации локальных систем расселения.

В состав Южного кризисного пояса входят сопредельные регионы Северного Кавказа и южная часть Поволжья. Основными проблемами Южного кризисного пояса являются:

Спад производства

Хронически трудоизбыточная конъюнктура рынка труда в сочетании с высокой рождаемостью

Низкий уровень жизни

Низкая бюджетная обеспеченность

Межэтнические военные конфликты

Высокая численность вынужденных переселенцев и беженцев.

Таким образом в Южном кризисном поясе свертывание экономической активности протекает на фоне сохранения положительного естественного прироста населения и хронического наличия значительного количества избыточной рабочей силы.

Уральский кризисный пояс, на первый взгляд, включает территории, развивающиеся сравнительно благополучно. В его состав входят территории Уральского и Западно-сибирского экономических районов. Вместе с тем, особенности отраслевой структуры региональной экономики, а именно: высокая концентрация производств, существенно загрязняющих окружающую среду (черная, цветная металлургия, химическая промышленность); значительная доля предприятий добывающей промышленности с истощающейся сырьевой базой, предприятий ВПК, потерявших госзаказ и рынки сбыта, обуславливают появление таких проблем регионального развития как:

Локальный спад производства

Высокая техногенная нагрузка и экологические риски хозяйственной деятельности.

Восточный (Южно-Сибирско-Дальневосточный) кризисный пояс пока находится в стадии формирования. В его состав входят республики Алтай, Тыва, Бурятия, Алтайский край, Читинская и Амурская области.

Основными проблемами данного пояса являются:

Спад производства и высокая безработица

Низкая бюджетная обеспеченность и низкий уровень доходов населения

Слабая транспортная доступность

Низкая плотность населения и отсутствие сформировавшихся систем расселения

Низкий уровень развития отраслей региональной специализации.

Таким образом, экономический спад в Восточном кризисном поясе протекает на фоне исторически низкого уровня развития региональных экономических комплексов.Анализ проблем кризисных поясов россии свидетельствует о недостаточности классификации на основе только количественных критериев. Так, во всех кризисных поясах наблюдается спад производства, высокая безработица, низкая бюджетная обеспеченность, однако причины, обусловившие кризисное состояние существенно отличаются.

Современная пространственная картина социально-экономического развития стала крайне мозаичной: на унаследованные территориальные типы регионов (староосвоенные индустриальные регионы, ресурсодобывающие регионы нового освоения, южные аграрно-индустриальные регионы) наложились новые характеристики ("открытые" для глобальной экономики и "закрытые" регионы), усилились межрегиональные центро-периферийные различия, прежде всего между Москвой и остальной Россией.

Внутри регионов также происходит рост центро-периферийного неравенства. Региональные центры и города экспортных отраслей адаптируются к новым условиям намного быстрее, чем города с меньшей численностью населения и сельская местность, за исключением пригородов агломераций. Для регионалистов уже давно стало аксиомой, что не только средние данные по России, но и данные по субъекту РФ чаще всего показывают "среднюю температуру по больнице".

1.2 Экономический рост и неравенство регионов РФ

Пространственные тренды развития России за годы экономического роста во многом схожи с мировыми тенденциями. Устойчивой чертой всего постсоветского периода развития остается растущая концентрация экономики России в сильнейших регионах с особыми преимуществами – Москве и Тюменской области с автономными округами. С 1994 г. их доля в суммарном валовом региональном продукте (ВРП) регионов страны выросла вдвое - с 16,5% до 35% ВРП всех регионов в 2006 г. (табл. 1).

Доля Москвы удвоилась уже к 2000 г., опережающий рост экономики столицы связан не только с ускоренным развитием новых постиндустриальных отраслей, но в первую очередь – с концентрацией штаб-квартир федеральных монополий и крупнейших сырьевых компаний. Крупный бизнес к началу 2000-х централизовал систему управления, и значительная часть экономической деятельности стала отражаться в отчетности по месту «прописки» управляющих структур – в Москве.

Доля Тюменской области с округами выросла за 1994-2006 гг. почти вдвое (с 6,3 до 11,7%), благодаря росту цен на энергоносители и объемов добычи нефти. При этом вклад двух нефтегазодобывающих округов в суммарный ВРП Тюменской области остается доминирующим, хотя и несколько снизился за 2003-2006 гг. (с 90 до 83%).

Именно Москва и Тюменская область с округами обеспечили рост доли десяти крупнейших регионов в суммарном региональном продукте России. За период экономического роста (с 1999 по 2006 гг.) на Москву пришлось почти четверть всего объема прироста ВРП регионов, на Тюменскую область -12,5%, что намного больше их доли в населении. Экспортно-сырьевой тип экономического роста и сверхцентрализация финансовых ресурсов усиливают внутренние диспропорции развития. В последние годы выросла доля еще двух крупных субъектов – Московской области и С.-Петербурга, а остальные регионы из первой десятки самых крупных почти не меняли или даже теряли позиции, как и большинство менее крупных и менее развитых.

Таблица 1. Доля крупнейших субъектов РФ в суммарном ВРП регионов России, %

Экономический "вес" слаборазвитых и слабозаселенных регионов ничтожен: даже без учета уже объединенных автономных округов, на регионы последней десятки (республики Адыгея, Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия, Калмыкия, Ингушетия, Марий Эл, Алтай, Тыва, Еврейская АО и Магаданская область) совокупно приходится 1% российского ВВП.

Динамика экономического роста регионов различна. Медленнее всего росли восточные регионы страны с наименее развитой инфраструктурой и негативным воздействием удорожающих факторов – слабой заселенности, удаленности, неблагоприятных условий развития, а также значительным сокращением численности населения из-за миграционного оттока (рис. 1). Темпы роста ВРП Дальневосточного федерального округа за 1998-2006 гг. были самыми низкими, в том числе в большинстве его регионов, за исключением нефтедобывающего Сахалина и Чукотского АО. В последнем выдающийся рост отмечался только в начале 2000-х гг. благодаря «прописке» на Чукотке трейдеров «Сибнефти», которой владел губернатор. Максимальные темпы роста имели регионы Центра, Запада и Юга страны, но измерения в целом по федеральным округам скрывают сильные различия: и в Центре, и на Северо-западе «моторами» роста были агломерации двух федеральных городов, что еще раз показывает роль агломерационного фактора в развитии страны. Из других регионов с городами миллионниками быстро росла только половина - Свердловская область (сочетание агломерационного эффекта и усилившейся специализации на экспортной металлургии), Ростовская, Новосибирская и Омская. В этих областях показатели 1998 г. были относительно низкими после кризисного спада, и дополнительно сработал так называемый эффект базы (при более низких исходных значениях показателя каждый процент прироста обеспечивается меньшим приростом объема ВРП, чем при высоких исходных значениях). Кроме того, на динамику Омской области повлиял тот же фактор (и автор), что и на Чукотке – юридическая «прописка» структур «Сибнефти»; после продажи компании Газпрому рост экономики области в 2006 г. практически прекратился.

График еще раз подтверждает, что в России наряду с агломерационным работает и сырьевой (нефтегазовый) фактор роста, особенно если добыча сырья росла. Сверхвысокие темпы роста Архангельской области обеспечены входящим в ее состав Ненецким АО, в котором добыча нефти за последние 10 лет увеличилась в несколько раз . Еще один пример – Сахалин.

Но не только регионы с конкурентными преимуществами оказались лидерами роста. Самые высокие темпы роста в стране имела слаборазвитая республика Дагестан – в 2,6 раза за 1998-2006 гг. С одной стороны, это следствие эффекта низкой базы, но не только. Россия отличается от стран догоняющего развития более сильной выравнивающей политикой государства. Благодаря федеральной поддержке темпы роста многих наименее развитых республик в составе России ближе к динамично развивающимся сильным регионам. Но в структуре ВРП слаборазвитых регионов доминируют нерыночные услуги государства, оказываемые за счет финансовой помощи федерального бюджета, а значит, отсутствует устойчивая основа развития – не будет финансовой помощи, не будет и роста.

Приведенные выше объяснения помогают понять, почему в России слаба (статистически малозначима) связь между уровнем экономического развития субъектов РФ и темпами роста их экономики. Иного трудно было ожидать, ведь на региональное развитие влияет множество факторов – от региональных (географическое положение, отраслевая структура экономики, институциональные преимущества и барьеры и др.), до глобальных (конъюнктура мировых цен, иностранные инвестиции) и федеральных (выравнивающая политика властей, стратегии крупного российского бизнеса). Существуют и методические проблемы измерения динамики ВРП, что негативно сказывается на точности расчетов индекса.

Реальные российские лидеры роста за счет конкурентных преимуществ делятся на три типа и в основном соответствуют мировым тенденциям:

крупнейшие агломерации страны и некоторые регионы с городами-миллионерами;

ресурсодобывающие регионы, особенно с ростом добычи нефти;

отдельные приморские регионы на основных путях торговли (Ленинградская, Калининградская области и, пока менее явно, Краснодарский край).

Влияние на развитие регионов России такого преимущества как концентрация человеческого капитала и инноваций пока выражено слабо, среди лидеров нет развитых индустриальных регионов с высокотехнологичными отраслями машиностроения. Расширение зоны ускоренного роста на более широкий круг относительно развитых, базовых для страны регионов остается важнейшей задачей на перспективу.

По душевому ВРП регионы России различаются в диапазоне от развитых до слаборазвитых стран и неравенство растет. Показатели Ингушетии в 2006 г. были в 46 раз ниже душевого ВРП Тюменской области (с автономными округами), а в 2000 г. – только в 26 раз, но такие сравнения некорректны из-за ценовых различий между северо-восточными и южными регионами страны. Душевой ВРП каждого региона необходимо корректировать на стоимость жизни в регионе (в этих расчетах использован коэффициент стоимости фиксированного набора товаров и услуг, разработанный Росстатом, но можно использовать и отношение прожиточного минимума в регионе к среднероссийскому). Но даже с корректировкой на стоимость жизни различия душевого ВРП Тюменской области и Ингушетии выросли с 20 до 34 раз.

Для сравнения в динамике душевой ВРП, скорректированный на стоимость жизни, пересчитан в постоянных ценах. На рис. 3 показан рейтинг регионов за 2000-2006 гг. (в ценах 2005 г.). При почти всеобщем устойчивом росте (за исключением Калмыкии, Чукотского АО и еще 1-2 областей северо-востока страны с сильным миграционным оттоком) различия, тем не менее, усиливаются – это видно при сравнении показателей на три даты для регионов из группы лидеров и из группы аутсайдеров.

Можно также соотносить региональные показатели со средним душевым ВРП по всем регионам страны. Такой способ дает некоторые искажения, поскольку средний показатель с каждым годом «взлетает» вверх из-за возросшего вклада субъектов-лидеров, но более наглядно показывает региональную дифференциацию. В 2006 г. только 16% субъектов РФ имели скорректированный душевой ВРП выше среднего по стране или равный ему. Таких регионов стало меньше, чем в 2000 г. (20%), что во многом объясняется усилившимся разрывом между средним и медианным значениями ВРП из-за ускоренного роста показателей Москвы и Тюменской области. В число лидеров по-прежнему входят федеральная столица и экспортно-ресурсные субъекты РФ (нефтегазовые и металлургические). Доля «срединных регионов» с душевым ВРП от половины до среднероссийского показателя наиболее велика и достаточно устойчива: в начале 2000-х и в 2006 г. она составляла почти 2/3. Доля регионов-аутсайдеров с душевым ВРП менее половины среднероссийского ВРП выросла за 2003-2006 гг. с 13% до почти 22% субъектов РФ. Среди них выделяется республика Ингушетия, душевые показатели которой ниже средних по стране почти в 8 раз.

Группа аутсайдеров представлена слаборазвитыми республиками (автономные округа исчезли из статистики после укрупнения), а также депрессивными регионами. При гигантских различиях "богатых" и "бедных" субъектов РФ, их все же меньшинство, а доминирует плотная срединная группа, которая остается относительно устойчивой весь переходный период.

Если сопоставить не число регионов с разным уровнем ВРП, а долю живущего в них населения, то соотношение будет заметно лучше: почти четверть населения России живет в относительно благополучных субъектах РФ с душевым ВРП выше среднего по стране, все те же 2/3 - в регионах срединной группы с показателями от половины до среднего, и 14% (в 2004 г. было 10%) - в слабейших субъектах РФ с душевыми показателями ВРП в 2-8 раз ниже среднероссийских (рис. 4).

Сравнение регионов со среднероссийскими душевыми показателями также подтверждает, что региональное неравенство растет. В 1999 г. скорректированный душевой ВРП Тюменской области с автономными округами опережал среднероссийский в 3 раза, а в 2004-2006 гг. – в 4,2-4,3. Отрыв душевого показателя Москвы от среднего по стране за 1999-2004 гг. несколько сократился (с 2,0 до 1,7 раз), но только потому, что после переписи 2002 г. официальная численность населения столицы выросла на полтора миллиона человек. В 2006 г. столица вновь опережала страну в 2,1 раз (с корректировкой на стоимость жизни).

Большинство относительно развитых регионов, наоборот, сблизились со среднероссийским показателем. Им сложно угнаться за быстро растущими лидерами, не имея таких преимуществ как столичный статус или 2/3 объема добычи российской нефти. Только немногим «счастливчикам» удалось прочнее закрепиться в опережающей группе или стремительно туда ворваться. Помогла благоприятная конъюнктура мировых цен на основную продукцию, прежде всего металлы (Липецкая, Вологодская области), ускоренный рост добычи нефти (Сахалинская область), промышленности и портового хозяйства (Ленинградская область), позволившие войти в группу относительно развитых регионов по душевому ВРП. Однако существует и «статистический» рост благодаря прописке на территории крупных компаний. Таким способом Чукотскому АО удалось нарастить душевой ВРП за 1999-2003 гг. с 0,5 до 1,6 от среднероссийского уровня, а Омской области – с 0,7 до 1,1 раз, и временно оказаться в группе лидеров. Но в 2006 г. показатели этих регионов опустились ниже среднего по стране, поскольку компания «Сибнефть» была купленной Газпромом, и юридический адрес новой компании («Газпромнефть») и ее трейдеров переместился в С.-Петербург.

Большая группа «срединных» регионов уплотнилась и еще больше отстала от лидеров (см. рис. 3). Стягивание «срединных» регионов в более плотную группу происходит на фоне расширения диапазона различий лидеров и аутсайдеров. Душевые показатели некоторых слаборазвитых регионов «провалились» относительно среднероссийских: в Ингушетии – с 0,25 до 0,13 за 1999-2006 гг., в депрессивной Ивановской области – от 0,44 до 0,36. Однако и среди аутсайдеров регионов нет общей тенденции, некоторые республики улучшили показатели, приблизившись к средним (Дагестан – от 0,26 до 0,37). Тем не менее, неравенство субъектов РФ в период экономического роста в целом выросло.

Нарастание регионального неравенства, причем не только по показателю душевого ВРП, подтверждает динамика коэффициентов Джини (рис. 5). Коэффициент Джини (индекс Джини) — статистический показатель, свидетельствующий о степени расслоения общества данной страны или региона по отношению к какому-либо изучаемому признаку (к примеру, по уровню годового дохода — наиболее частое применение, особенно при современных экономических расчётах). Они были рассчитаны для показателей душевого ВРП и доходов населения, скорректированных на стоимость жизни в регионах, а также показателей безработицы и уровня бедности. Наиболее быстрыми темпами росло экономическое неравенство регионов и различия в уровне безработицы. Снижение неравенства по душевому ВРП в 2006 г. обусловлено чисто статистическим фактором – данные по шести автономным округам, которые относились к группе слаборазвитых регионов и были объединены с «материнскими» регионами, больше не публикуются, и это нарушило сопоставимость. Реальное, а не статистическое снижение экономического неравенства требует огромных усилий по выявлению и развитию конкурентных преимуществ слаборазвитых регионов.

Сравнение душевых показателей ВРП регионов России со странами мира условно, т.к. регионы – открытые экономические системы, их валовой продукт перераспределяется государством. Но такое сравнение очень показательно. Душевой ВРП российских регионов, пересчитанный в доллары США по паритету покупательной способности (расчеты 2005 г., паритета за 2006 г. пока нет), различается в гигантском диапазоне. Для Тюменской области с автономными округами он соответствует уровню наиболее развитых стран - Люксембурга и Швейцарии (душевой ВРП нефтегазовых автономных округов Тюменской области еще выше), однако не отражает реального потребления домохозяйств, т.к. большая часть регионального продукта изымается и перераспределяется государством. Москва уже достигла уровня Португалии, который намечен как перспектива для всей страны при удвоении ВВП. Татарстан и Липецкая область близки к Эстонии и Словакии, опережая Польшу. Половина российских регионов имеют душевые показатели от 4 до 8 тыс. долл. ППС. Для наименее развитых республик сравнение также показательно: Тыва схожа с Вьетнамом, а Ингушетия – с Угандой.

Поскольку регионы, в отличие от стран, – открытые системы, лучше сопоставлять не произведенный продукт (он перераспределяется государством), а то, что потребляется в регионе. Это фактическое конечное потребление домохозяйств в системе национальных счетов. Данный показатель также имеет недостатки: не учитывается потребление жителей за пределами своего региона и приписывается москвичам потребление всех приезжающих в столицу. Но в большинстве регионов он более-менее пригоден для сопоставлений. Перераспределение государством произведенного продукта приводит к тому, что в автономных округах Тюменской области потребляется домохозяйствами только 16-20% ВРП, в Ненецком АО – 10%, а в слаборазвитых республиках потребление домохозяйств даже превышает ВРП (почти все республики Южного федерального округа, республики Тыва, Алтай и др.). В результате душевое конечное потребление домохозяйств не так сильно дифференцировано по регионам: различия между показателями пяти самых "богатых" и пяти самых "бедных" субъектов РФ составляли в 2005 г. 3 раза, в то время как по душевому ВРП – 7 раз (с корректировкой на стоимость жизни).

Заключение.

Проведенные расчеты в целом подтверждают главный вывод – экономическое неравенство продолжает набирать обороты. Региональные диспропорции во многом обусловлены объективными факторами «первой» (обеспеченность ресурсами, географическое положение) и «второй» природы (агломерационный эффект) и поэтому имеют долгосрочный характер. Немалую роль играет и сверхцентрализация экономических ресурсов в столице страны, которую нельзя объяснить только агломерационным эффектом – это следствие сложившейся в России системы управления, в том числе бизнесом, т.е. институциональный фактор. Хотя рост экономического неравенства регионов характерен для многих стран, но в России диспропорции крайне велики и выросли буквально на глазах – за переходный период, поэтому общество не готово адаптироваться к новой ситуации. Выравнивающая политика государства воспринимается как недостаточная, постоянно раздаются требования увеличить объемы перераспределяемых финансовых ресурсов. Однако перераспределение в очень больших масштабах замедляет экономический рост всей страны, ведь ресурсы для помощи слабым изымаются у наиболее развитых регионов. Важнейшей задачей становится поиск оптимального баланса выравнивающих и стимулирующих мер региональной политики.

Список использованной литературы:

Проблемные регионы России. Характеристики субъектов РФ. 2006. М.:Госкомстат РФ.

Кузнецова О.В. Экономическое развитие регионов. 2004.

Научная библиотека — www.elibrary.ru