Московский государственный лингвистический университет.
Кафедра русского языка.
Реферат по книге Г.О. Винокура
“О языке художественной литературы”
студента 1 курса 101кор.-англ. учебной группы
Акимова Ильи.
Москва 1996 год. ПЛАН
Введение.
Основная часть.Нововведения Маяковского в литературный язык.
1 Слово и классы слов.
2 Слово внутри класса слов.
3 Слово во фразе.
4 Слово в предложении.
Заключение.
Известный языковед и литературовед советского периода профессор МГУ с 1942 года Григорий Осипович Винокур
(1896-1947) на протяжении своей творческой жизни занимался вопросами истории русского литературного языка, текстологии, культуры речи. Основные труды его
посвящены изучению языка и тваорчества А.С.Пушкина, А.С.Грибоедова и В.В.Маяковского.
Книга Григория Осиповича Винокура“О языке художественной литературы” в разделе “Анализ” даёт представление о возможностях
языка на примере творчества выдающегося поэта “серебряного века” В.В. Маяковского,широко
использовавшего различные языковые средства.
Прежде всего нужно сказать , что свои новаторства Маяковский не считал годными для употребления в повседневной жизни.Но все его нововведения
представляют большую ценность и материал для исследования с филологической точки зрения, что и находит отражение в книге Г.О. Винокура.
1
Слово и классы слов.
Слова ,как известно, делятся на изменяемые и неизменяемые,часть из которых выполняют такую же синтаксическую
функцию ,как и изменяемые.Маяковский изменяет правилам современного языка , делая из несклоняемых склоняемые существительные (чаще всего это - фамилии и
иностранные слова).Интерес представляет то,по каким принципам он склоняет то или иное слово так , а не иначе. В основном Маяковский руководствуется звуковой
формой слова : если слово заканчивается на твердый согласный то оно относится к мужскому роду , если на гласный - к женскому , если на “о”,то к среднему(хотя
здесь попадаются исключения , например: “Ромеов”, “в бюре”).Этот стилистический прием придает тексту яркую
фамильярную экспрессивность.Интересно , что Маяковский превращает в существительные транскрипцию иностранных слов даже не являющихся существительными
- “каторза”(от фр. cators-14), “лимитеды”(от англ. limited-ограниченный).
Любопытны случаи образования существительных от наречий,происшедших когда-то от
существительных.Синтаксически любое слово может выступать в роли существительного , но здесь происходит морфологическая переделка:”мир обложен
сплошным долоем”,”сиял в нагише”(воскрешение слова “нагиш”,зарегестрированного у Даля как “бедный,голый человек”), “сыпало
дребезгою звоночной” и т.д.
А так же случаи образования от прилагательных :
Идите голодненькие,
потненькие ,
покорненькие,
закисшие
в блохастом грязненьке (новаторство подчеркнуто суффиксом “еньк”). Или только синтаксически:”смотрела
,кривясь , в мое ежедневное “.
Применяется и способ субстантивизации ,например от местоимения “всяк”:
Ведь глазами
видел
каждый всяк, где новаторство подчеркивается определением перед “всяк”.
Встречаются и случаи субстантивизации и целых выражений:”...разве былая массовость “отченаша” оправдывала его право на
существование...”(из статьи “Вас не понимают рабочие и крестьяне”), где часть выражения переходит из одного морфологического класса в другой
(нашего-наша),что соответствует просторечному: “ в дом отдыхе “. Этот же прием был использован еще до Маяковского - в “Братьях Карамазовых” ;при включении в
русский текст иностранных выражений:”...чувство сельского pater familias’а”(Герцен “Былое и думы”)
Следующим значительным явлением в творчестве Маяковского является словообразование
и словотворчество ,когда к основе одного класса он добавляет различные аффиксы.Эти процессы могут протекать как внутри одного класса так и между
разными классами слов.Сначала рассмотрим второй вариант : образование существительных от глаголов-”рыд” , “фырком” , “ор”-безприставочным
(непродуктивным в современном языке, но часто употребимом в старинном народном языке) способом. То же видим у Пушкина в “Евгении Онегине “-”топ, хлоп
,шип”.Маяковский образует существительные от любых частей и частиц речи ,например ,от глагольных междометий “звяк”,”теньк”; от действия добавлением
суффикса “ло”-”заткнитеорло”; существительные ,обозначающие результат действия,-суффиксом “ево”:
Бродвей сдурел.
Бегня и гулево.
“Стальной изливаются леевой”-“леева”(сущ.ж.р. от “лить”).
Любопытен способ образования притяжательных прилагательных : к основе присоединяется непродуктивный суффикс-”слонячий”,
лаечный,квартирошный ,трамвайский ,легкомыслой головенке”,
или :
Вот и вечер
в ночную жуть
ушел до окон
хмурый
декабрый (качественное прилагательное).
Также в поэзии Маяковского наблюдаются неклассифицированные ,но ,безусловно, любимые им новообразования:”серпастый
молоткастый паспорт” , “штыкастый еж”.Или даже то чего в русском языке быть не может: “кафейные двери” , “поцелуйная сладость” , “мелочинным роем” , “слух
ухатый”...
Притяжательные притяжательные прилагательные имеют особое положение,способствуют персонификации: “ущелья
кремлевы “”не дослушал скрипкиной речи” “губы вещины” “бумажкин вид”.В современном языке от этих существительных можно образовать только относительные
прилагательные,но никак не притяжательные.У Маяковского рядом стоят выражения “ущелья кремлевы” и “вышки кремлевские”, следовательно,употребление той или
иной формы зависит от стилистической задачи- притяжательная форма употреблена для уничтожения разницы между лицом и вещью (“что характерно для современного
языка” Потебня).С другой стороны Маяковский воскрешает древнерусскую традицию типа “сын Владимиров”, “зуб зверин”.Притяжательное прилагательное обусловливает
употребление существительного в значении особи, чего и пытался достичь Маяковский.Поэтому в творчестве поэта встречается множество притяжательных
прилагательных на “ий”,”ов”,”ин” ,определяющих не вещи,а людей и животных:”веселостью песьей”,”человечьего мяса”,”в лошажьи животы”,”в компании
ангельей”,”тома шекспирьи”; и даже два суффикса притяжательности “на собачьевой площадке”. Замечателен факт образования притяжательных прилагательных от
существительных и местоимений, когда-то произошедших от прилагательных:
Если ж он
старший усвоит
сменит мнение мненье старшино.
Под пером Маяковского начинают изменяться и неизменяемые иноязычные слова: “с настойчивостью Леонардо да-Винчевю”(хотя в данномслучае
-тв.пад.,ед.ч.,ж.р.-формы на “-ин” и на “-чный” совпадают Винокур склонен считать ,что употреблена притяжательная форма(“-ин”).В разговорном языке чста замена притяжательной формы
качественной( “соль бертолетовая” вместо “бертолетова “).
Небезынтересна работа Маяковского над сравнительной степенью прилагательных,особенно произошедших от существительных.Например:”романнее”,
“чем дальше - тем ночнее”;а когда указано исходное существительное пример становится нагляднее:
Взлетел,
простерся орел самодержца
черней, чем раньше,
злей,
орлинее. Образуются у
Маяковского прилагательные и от наречий: “ гимн еще почтее “.Или: “Ну ,а меня к тебе и подавней-я же люблю- тянет
и клонит”.Интересно , что современная морфология не соотносят слова “давний” и “подавно”.
Ну и конечно,поэт не мог обойти своим вниманием глагол - образует его и от наречий, и от междометий, и от
звукоподражаний:”расчересчурясь” , “размерсился” , “сердце изоханное”, “дундудеть”.Образование таких слов можно наблюдать в городской обиходной речи ,
хотя ей явно присуща форма на “-кать”(не “мерсить” ,а “мерсикать”).Интересен случай со словом “дундудеть”, где современное звукоподражание наслаивается на
древнее.
Многочисленны и продуктивны случаи наращения приставки на обычную форму слова:”испешеходить” , “замашинив” , “вытелю”.Здесь возможны
два варианта : либо от беприставочного глагола, либо ,наращивая приставку на неглагол получаем приставочный глагол.Винокур подмечает ,что и в
общеупотребительном языке от есть случаи образования глаголов от имен наращением приставки “оформить” “укрупнить”
, но этот способ не очень популярен в современном языке. У Маяковского этим способом производятся необычные образы:”обезночел”, “разбандитят”.
Подводя краткий итог, Винокур говорит об отсутствии семантической разницы для
Маяковского от какой части речи образовывать глагол.Если образуется от имени ,то обозначает деятельный признак, и все равно, абстрактные , конкретные или какие-либо
другие существительные берутся за основу:”развеерился” , “иззахолустничается” “головастить” , “сгитарьте” ,”зарождествели”. Винокур отмечает образование глаголов от имен собственных:
фамилий-”чемберлениться” , “муссолинит” , “убиганятся губы”(от парфюмерной фирмы houbigant);от географических названий- “миссисипиться”. Автор статьи
считает недостаточно разработанной тему анализа связи семантики и морфологии этих новообразований.По его мнению в некоторых случаях промежуточные звенья
словообразования пропущены:”озноенный” , “раскитаенные фамилии”.
2
Слово внутри класса слов.
Как только у слова появляется род, слово вступает в морфологические отношения с другими словами. Категория рода
определяется по двум признакам - семантическому и морфологическому.Винокур замечает, что Маяковский обычно сохраняет существительным род, присущий им в
общеупотребительном языке,хотя иногда, меняя суффиксы, влияет на категорию рода.Например:”пироженью рвотной”.Но так как Маяковский - новатор в рамках
(хотя бы сколько-нибудь) употребительного языка, а языку это явление не свойственно, такие нововведения редки в творчестве поэта.Однако можно найти
такие примеры:иностранные слова типа рояль -“фильм - фильма”,”зал - зала - зало”; употребление явно подчинено рифме “муча перчатки замш”(далее идёт
“замуж”); больший интерес с точки зрения Винокура представляет употребление таких вариантов с сатирической задачей (например, присвоение мужчине женского
свойства):”взревел усатый нянь”(из поэмы “Хорошо” о Милюкове в иммитации сцены разговора Татьяны и няни из “Евгения Онегина”):
Её
утешает
усатая няня,
видавшая виды,
Пэ Эн Милюков. Другая мотивация изменения категории рода дляМаяковского - иммитация детского
языка:
Обезьян.
Смешнее нет.
Что сидеть, как статуя?1
Человеческий портрет,
даром,что хвостатая.
Варианты нововведений в категории числа в поэзии Маяковскиого намного богаче - зачастую поэт, заменяя единственное число
множественным создаёт образы никак не ассоциирующиеся в обыденной жизни с множественностью.Если имя собственное
употребляется во множественном числе этим выражается обобщённость, подчёркивается риторичность и,конечно, свидетельствует об эмоциональности.
Это труднее, чем взять
тысячу тысяч Бастилий 1
Если ударами ядр
Тысячи Реймсов разбить удалось бы...
... сдохнут Парижи,
Берлины,
Вены1 Здесь, по мнению Винокура, ярко просматривается связь с гиперболизмом (особенно
раннего ) Маяковского: “армиями Ромео и Джульетт”, “Ллоид Джоржи ревели со своих постов”.
Любопытно употребление абстрактных понятий во множественном числе. Этим автор подаёт это понятие в виде
конкретизированного образа,олицетворения, овеществления. Употреблением названия вещества во множественном числе Маяковский добивается опрелмечиваемости, так
как перед читателем сразу встают сорта(обычное употребление мн.ч. с сущ. веществ).Также употребление множественного числа в этих случаях придаёт тексту
экспрессию фамильярной речи.
Легло на город ргомадное горе
и сотни маленьких горь. “Чтоб природами хилыми не сквернили скверы...”.А вот с веществами:”Есть ли
наших золот небесней?”, или “товары, питья, еды...”. Категория числа в русском языке менее формальна, чем категория рода, хотя формально любое существительное
может стоять во множественном числе. Это и использует Маяковский: “...в мягких мебелях”. ( Любопытно, что во
времена Пушкина форма “мебелях” была вполне употребительной.)Категория числа даёт Маяковскому богатую пищу для словотворчества:
Тащусь меж канавищ
канав,
канавок.
Хлеба!
Хлебушка!
Хлебца! А в стихотворении “Евпатория” поэт выстраивает целый ряд необычных форм от
слова евпатория-”евпаторийскую - евпаторийцами - евпаторийки - евпаторьяки - евпаторьяне - евпаторёнки - евпаторьячьи - евпаторство”, и что интересно, к
каждому из этих слов Маяковский находит рифму.Обилие подобных форм можно видеть и в других его стихах, например, в “Военно-морской любви”. Пристрастие к слову
определяет частое употребление несвязанных морфем: кто в глав,
кто в ком,
кто в полит,
кто в просвет,
расходился народ в учреждения. Или: “на заседании А-БЕ-ВЕ-ДЕ-ЖЕ-ЗЕкома”.И ещё:”-идите и обрящете- иди и “рящь”
её-”.Этот приём используется с разными стилистическими целями: для иммитации крика толпы, его истолкования; насмешки или сатиры; стилизации деской речи; и,
по мнению Винокура, просто ради творчества (особенно в ранних футуристических работах)”как бы устраивая смотр словообразовательным средствам языка”.На этой
почве филолог сравнивает Маяковского с Хлебниковым и,выявляя различия в принципах употребления нововведений, всё-таки признаёт, что Хлебников повлиял
на оформление стиля молодого Маяковского.
Винокур также говорит о смещении обычных отношений слов с абстрактными и конкретными значениями.При этом слова отвлечённые
превращаются в вещи или живые организмы.Морфологически это достигается присоединением суффиксов, характерных другому семантическому классу.Здесь
возможно несколько вариантов:во-первых присоединение увеличительных суффиксов к отвлечённым существительным (“духотище”, ”красотищи”,”войнищи”).Здесь
наблюдается иммитация явлений фамильярной речи типа “силища”, ”хвостище”.Это и обусловливает понятность и экспрессивность подобных конструкций.Во-вторых -
присоединение уменьшительных суффиксов (задача и принцип те же):”плачики”,”нэпчик”,”любовишки”,”смертишек”.
К этому же типу относятся случаи приращения увеличительных суффиксов к существительным материалов:”лучище”,”водища”, “народина”...Есть и третий
случай, когда увеличительные или уменьшительные суффиксы присоединяются к именам собственным:”Бродвеище”,”декабрик”,”поцелуишко”,
”потерийка”(любопытно,что здесь вычленяется новый суффикс “-ийк”,не существующий в языке).Все эти приёмы служат для материализации понятий.
Есть в произведениях Маяковского и работа обратная этой- создание обобщённых,отвлечённых, собирательных понятий от конкретных
существительных:”бароньё”, “стоэтажие”,”рыхлотелье”,”мещанья”,”доисторичье”.
Любопытно образование нового типа слов,женского рода, заканчивающихся на мягкий согласный:”рабкорь”,”склянь”. Зачастую Маяковский
берёт за основу действие или признак, вытесняет привычные суффиксы и получаются:”нищь и голь”, “лёгочь”,”ясь”,”ёжью кожи”,”в жадности и в
алчи”.Автор стихов не ограничивается этим:”трелёр”(тот, кто издаёт трели),”читаки”,”красавка”,”калекша”,-все
эти слова имеют значение действующего лица,ведь в рамках будничной речи ему тесно.Именно поэтому также создаются сложные слова.Винокур останавливается на
четырёх классах таких новообразований:1)с суффиксом “-ье”:тупорылье,рыхлотелье, визголосие(интересно- не “визгоголосие”,как по правилам
языка).2)слова,основанные на принципе теле- , радио- : “радиосплетни”,”звездомедведья”,”молодолес”(прилаг.).
3)сложением основ, или ,точнее говоря, сложением слов: “людогусь”,”пролетариатоводец”,”дрыгоножество”...
4)сложносокращённые слова (типа современного “хозрасчёт”): “млечпуть”,”самокритик-совдурак”.
Автор филологического труда также отмечает большое количество сложных прилагательных. Причиной этого он видит ритмические
особенности стиха а также “тяготение к “грандиозным” образам” (что характерно для классицизма):”быстролётный”, “мордой многохамной”, “стодомым содомом”,
“тысяче-миллионо-крыший волжских селений гроб”. Принцип образования этих неологизмов - книжный, необычность и новизна - семантические. Занятны
конструкции, часть основы которых составляет определение: “крикогубый”, “быкомордая орава”, “кудроголовым волхвам”, причём отношения в этих
прилагательных сходны с отношениями существительного и приложения в предложении.Маяковский имеет в виду “с губами - криком”,”мордой - быком” и т.д.
Такое истолкование Винокуром этих конструкций является новым к ним подходом. Также филолог отмечает, что поэт не избегал и обычного способа образования
слов, например, “красноязыкий”,”звонконогие”, “лазоревосинесквозные”. Иногда сложные прилагательные создают комический эффект: “эскадры
верблюдокорабледраконьи”. Не обошёл своим вниманием Винокур и способа образования слов присоединением
приставки “-раз”, которая усиливает признак. “Разужасная”,”разувлекательный”,”распробабкиной”,
“время ... распроститучье” и даже от united - разЬюнайтед. А когда эта приставка присоединяется к превосходной степени прилагательного получается как
бы превосходная степень в квадрате, что характерно не только для творчества Маяковского, но и для разговорной речи: “пресволочнейшая
штуковина”,”распронаиглавнейший”. То же видим и с существительными: “рассоциализм”,”архиразиерархия”...
Довольно много у поэта новообразований в приставочных глаголах. Подробно Винокур не описывает этот приём (всвязи с освещённостью его
в филологии),а останавливается на двух частных случаях: 1)”вторичное наращение приставок на
глаголы, уже снабжённые ими”[1]. Языковед выделяет здесь два случая: принцип - “испозолочено” (как в древнерусском
“изурезались”,”порастыкали”), где наращение возможно из-за потери первой приставкой свойств этой части слова:”изъиздеваюсь”. Маяковский тем самым
воскрешает сложное слово, превратившееся в современном языке в простое. 2)отсечение дополнительных морфем (приставок и суффиксов) от глагола. Этим поэт
обновляет восприятие слова: “ложите”, ”взвидишь”,”Ну и сон приснит вам полночь-негодяйка”. Винокур отмечает, что анализ его, разумеется, не полный, но
“общие тенденции намечены в некоторых существенных отношениях”.
3. Слово во фразе
Якобсон говорит, что поэзия Маяковского - это поэзия выделенных слов по преимуществу.Винокур в своей работе пишет о том,
что с точки зрения версификационного анализа позиция Якобсона верна, но нужны синтаксические обоснования.Их он приводит в главе “Слово во фразе”.
Дело в том, что стиль Маяковского - это разобщённые отрывки, связанные семантически, а не синтаксически.Поэтому при устранении синтаксической
зависимости речь превращается из связанного потока в обрывки, которые превращаются в строй независимых синтаксических единиц, дополняющих друг друга своими
семантическими значениями без опоры на форму слов. В то время как в языке приняты конструкции “уехал вчера”,”очень умён”, у Маяковского чаще встречается
не “примыкание”, а “обособление”[2]. Для поэта нет разграничений между “вы, с вашей добротой...” и “вы с вашей
супругой...” т.е. обособление доходит до крайних пределов( слова, семантически составляющие
одно целое, синтаксически разобщены и превратились в несколько синтаксических целых. Для того, чтобы понять детали нужен более тщательный рвзбор.
Здесь Винокур выделяет несколько случаев: употребление изолированных именительных падежей (чаще поэт употребляет их несколько подряд, с
опредедениями и без них, но обязательно без глаголов). Функции таких конструкций различны: а)картинное изображение места и обстановки действия,
обрисовка аксессуаров сюжета:
Ночь.
Надеваете лучшее платье. Или: Бульвар
Машина.
Сунь пятак,-
что-то повертится,
пошипит гадко. Или такой яркий пример из стихотворения “Про это”:
Лубянский презд.
Водопьяный
вид вот.
вот
фон.
В постели она.
Она лежит.
Он.
На столе телефон.
б)достижение “кинематографического эффекта”:
Мотоцикл.
Толпа.
Сыщик.
Свисток. в)именительный падеж как исходный пункт для рассуждения.
г)употребление для лаконизма (например в автобиографии “Я сам”): “Беллетристики не признавал совершенно. Философия. Гегель. Естествознание. Но главным образом
марксизм.”
Как мы видим функции разные, но смысл один - разобщённость именительных падежей, которые превращаются в независимые
синтаксические целые, связанные семантически. Это явление выделяется и в общеупотребительной речи, что отмечают Шахматов и Пешковский.Но они склонны
толковать разобщённые именитльные падежи как сказуемые, а, следовательно,как педложения. Винокур считает иначе: в синтаксических целых (которыми являются
разобщённые именитльные падежи) нет наклонения и времени, поэтоу они не предложения. Хотя филолог отмечает аналогичную с предложениями функцию этих
конструкций, но только с оговоркой, что это достигается различными средствами. Другие именительные тоже не сказуемые.
Отличие от существительных синтаксических единств состоит в том, что они разобщены с текстом, что придаёт новую
художественную ценность слову. Например, числительные обычно не употребляются без существительных, но:
Четыре.
Тяжёлые,как удар.
“Кесарево Кесарю - Богу богово”.Где именительный отделён от других определений. Наиболее ярко разобщение видно на
примере конструкции “именительное ФРАЗА глагол”(Винокур склонен считать, что такая конструкция предложением не является).
Морган.
Жена.
В корсетах.
Не двинется. Или: Москва.
Вокзал.
Народу сонм.
Набит, что в бочке сельди. Изолированные именительные аналогичны по функции в тексте - т.к. любые
синтаксические связи с текстом отсутствуют, то они несут лишь смысловую нагрузку, которая и позволяет относить их к тексту.
Май стоял.
Позапрошлое лето.
Вещи.
Всем по пять кило. Лингвист говорит нам о сходных конструкциях, которые также встречаются в стихах
Маяковского. Если бы у данного слова не было тире, его можно было бы принять за прямое дополнение. Кто-то предлагал - сквозь Землю
до Вашингтона кабель. Здесь нет вопроса в винительном или
именительном падеже кабель, да это и не важно т.к. конструкция синтаксического смысла не имеет.
Или например: Обалдело дивились:
выкрутас монограмма,
дивились сиявшему серебром
полированным... Монограмма синтаксически равна сиявшему !!!
Атак же: Картина третья.
Бытовая.
Развёртывается у трамвая.- ТРИ отдельные синтаксические целые, которые в обычном языке были бы подлежащим, дополнением и сказуемым ОДНОГО
предложения.
Разобщённые именительные - частный случай “преодоления синтаксиса”(поэтому и короткая строка в творчестве поэта и разброс слов, обычно
связанных). Скушно Пушкину.
Чугунному ропщется. Были времена - прошли былинные. - здесь одно существительное употреблено в двух
местах - сначала без определения, а затем определением.Поэтому повышается вес прилагательного, появляется возможность его субстантивизации.Вот
и ещё пример своеобразия языка Маяковского. Другое словесное разобщение достигается вытеснением зависимой формы
независимой.
Пелагея,
что такое?
где ещё кусок
жаркое? Вместо двупланоаой конструкции “кусок жаркого”, этим и обусловлено такое
разделение на строки. А вот ещё способ освобождения слова от синтаксических связей: слово,
принудительно требующее дополнения, употребляется без него. “Я не могу на улицах!”.
Независимое употребление разных звеньев предложения приводит к отсутствию глагола там, где по норме он нужен.Но т.к.
основанием высказывания ,как правило, является независимый член речи, нет надобности в глаголе.Здесь нет предикации, а есть нерасчленённый способ
выражения, которым обладает каждое слово.
“Доглагольное” синтаксическое построение делится на несколькослучаев. 1)восклицания:
Нагнали каких-то.
Блестящие!
В касках!
Нельзя сапожища!
Скажите пожарным... 2)Условные конструкции после если
Если б рот один, без глаз, без затылка -
сразу могла б поместиться в рот
целая фаршированная тыква. 3) Целевые конструкциипосле чтобы:
Глупые речь заводят:
чтоб дед пришёл,
чтоб игрушек ворох.
Одно обдумывает
мозг лобастого,
чтобы вернее,
короче,
сжатее. 4) Иллюзия недоговорённости:
И когда говорят мне , что труд, и ещё, и ещё,
будто хрен натирают на заржавленной тёрке... (первоначально - “говорят про труд”).
Дальнейшим следствием этого принципа является отсутствие союзов: Замечали вы -
качается
в каменных аллеях
полосатое лицо повешенной скуки...
Иззахолустничается.
Станет - Чита. Иногда у Маяковского независимость получает грамматическое выражение:
Глаза у судьи - пара жестянок
мерцает в помойной яме... Сказуемое тяготеет к сравнению (что можно наблюдать в древнерусской литературе:
“...а князь их - фота на голове...”): красная
- клюквы воз - щека.
- Любопытно, что между членами нет отношений подчинения, есть присоединение
независимых членов.Синтаксическая самостоятельность уравнивает все слова и уничтожает иерархию: Маленькая,
но семья.
Хорошо
и целоваться,
и вино. Тот же смысл и при преобразовании других, менее свободных категорий: “Мы знаем,
кого мети!” , “Поэзия - это сиди и над розой ной...”
Зачастую видим изменение ранга слова, например, превращение предлога в наречие
(занимательно, что в древности эти предлоги скорее всего и были наречиями):
И за,
и над,
и под,
и пред
домов дредноуты... Иногда поэт производит инверсию и без перемены функции, например: Возрадуйтесь,
найден выход
из
положенья этого... Нередко он опускает предлоги, тем самым замедляя онаречивание существительного
с предлогом:“По Красному морю плывут каторжане, трудом выгребая галеру”. Или: “Склонилась руке...”,где обозначение предмета, к которому обращено
действие опять же подвержено древнерусской традиции (“...избивая гуси и лебеди завтроку и обеду и ужине.”).
Винокур отмечает, что Маяковский не любит подчинения, а предпочитает свободные присоединительные конструкции : Оскольких
можно
упразднить,
заменя
добросовестным “телевоксом”.
Испустит чих -
держусь на месте еле я...
Таким образом, особенностью языка Маяковского является ослабление
синтаксической связи за счёт семантической; слово может быть синтаксическим целым без иерархических отношений с другими словами. Также в языке литературы
этого неординарного поэта нет различия между словом и предложением (что, как отмечает Винокур, было присуще прародителю всего земного языка т.е.
существовала одна единица общения - предложение-слово-звук-крик ). О чём это говорит? Нет, совсем не об архаизации или стилизации - Маяковского трудно
представить человеком, берущим что-либо из прошлого, он жил самым современным; это говорит о сохранении некоторых черт праязыка,которые интуитивно оживил и
пустил в литературу Маяковский.
4
Слово в выражении.
Фразеология Маяковского представляет соединение слов как носителей материальных значений.Выражение для него - фразеологический аналог
синтаксического целого(т.е. предложения).
“Фразеологическими сращениями называются такие лексическо неделимые обороты, обобщённо-целостное значение которых не
определяется значением составляющих его компонентов.”[3]
У Маяковского наблюдаем борьбу с омертвением отдельного слова в фразеологическом сращении. Слова восстанавливают свои отдельные значения, т.е.
происходит процесс, аналогичный тому, что прослеживался в синтаксисе. Поэт создаёт такие условия, что слово во фразеологизме должно ожить, чтобы фраза
была понятна. 1) употребление слова в его буквальном и примитивном значении, что зачастую
слышим в разговоре детей .(После того,как одна дама сказала, что в каком-то деле она собаку съела, мальчик перед её появлением стал прятать своего щенка.)
Совершенно так же Маяковский пишет:
Она(буржуазия)-
из мухи делает слона
и после
прдаёт слоновую кость. Налицо разложение идеоматики: Если зуб на кого -
отпилим зуб...
Кто из вас,
из сёл,
из кожи вон,
из штолен
не шагнёт вперёд?! Буквальность из кожи вон подчёркивается параллельными конструкциями: из
сёл, из штолен...
И, конечно, разложение более слабых конструкций: “Как трактир мне страшен ваш страшный суд”,
“Розданные Луначарским венки лавровые сложим в общий товарищеский суп.” Или: Сегодня с денщиком:
ору ему
- Эй,
наваксь
штиблетину,
чтоб видеть рыло в ней!-
и конешно -
к матушке,
а он меня
к моей,
к матушке,
к свет
к Елизавете Кирилловне! Такое употребление обусловливает двойное восприятие - и целого, и частей.С
таким подходом поэт получает возможность подбирать слова в выражения не боясь омонимии с фразеологизмами. “Сплошной ливень вспенил белый океан, сшил белыми
нитками небо и воду.” В данном случае наличие фразеологического сращения “шито белыми нитками” просто игнорируется.
Это я
попал пальцем в небо, доказал: он - вор! Приципы Маяковского дают богатый материал для каламбуров:На земле
огней - до неба...
В синем небе
звёзд -
до чорта.
Метафора - это подмена одного значения слова другим[4]; в общеупотребительном языке есть разграничение сочетаемости слов вообще и метафор
в частности. Поэтому мы говорим: “духовные искания” но “поиски работы”.
А у Маяковского : Я
ногой, распухшей от исканий
обошёл... Тут оживает первоначальное значение (которое не зависело от контекста).
в сердце таком
слова ничего не тронут :
трогают их революций штыком. Это четверостишье напоминает полемику о слове трогать в эпоху Карамзина.
Дорога до Ялты
будто роман:
всё время
надо крутить. (от просторечного “крутить любовь”). Зачастую каламбур рождается при использовании чистого омонима: Чтобы суше
пяткам -
пол
стелется,
извиняюсь за выражение,
прбковым матом.
Ещё одно нововведение - подмена части фразеологизма:
В этой теме,
и личной,
и мелкой, перепетой не раз
и не пять... Или: Если кто кого ругает
особенно по общеизвестной матери...
Та же природа в “Окнах роста” - пословицы: “нашла коза на камень”,”Колчак - не воробей, вылетит, не поймаешь”...”Это написано 50 лет
тому вперёд” , ”Мы аж на тракторах пахали”(от мы пахали), “Облако в штанах” (по аналогии с “философ в юбке”).
Все эти нововведения не просто для эксперимента, цель поэта - максимально полно использовать экспрессивность языка вообще и
разговорного языка в частности.Только такое слово могло всколыхнуть массы, сагитировать, убедить.
Как пишет сам Винокур, это не полный анализ творчества Маяковского, но он является полным,довольно интересным, освещающим те стороны
творчества поэта, о которых не было сказано ранее.Филолог высказывает мысли, теперь ставшие основополагающими в исследовании языка Маяковского.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Г.О. Винокур “О языке художественной литературы” (глава “Анализ”)
[1] Тренин
[2] в филологии эти термины употребляются применительно к другим конструкциям; Пешковский
[3] М.И.Фомина
[4] Г.О. Винокур