Трагедия Григория Мелехова, героя романа “Тихий Дон”
“Тихий Дон” - огромная ценность для историка и политэкономика, для философа и социолога. И все-таки всех других истин дороже здесь откровение большого художника о душе человеческой. Шолохов искусно вывел характер людей грубых и душевных, гордых и многом спутанных по рукам и ногам сословными предрассудками. Проследив тропу жизненных исканий Григория Мелехова, можно понять, как самому автору удалось решить проблему нравственных исканий своего главного героя.
В начале повествования молодой Григорий — настоящий казак, блестящий наездник, охотник, рыболов и усердный сельский труженик — вполне счастлив и беззаботен. Традиционная казачья приверженность к воинской славе выручает его в первых испытаниях на полях кровавых сражений в 1914 году. Отличаясь исключительной храбростью, Григорий быстро привыкает к кровопролитным сражениям. Однако от братьев по оружию его отличает чувствительность ко всякому проявлению жестокости, к любому насилию над слабыми и беззащитными, а по мере развития событий — еще и протест против ужасов и нелепостей войны. По сути дела он всю свою жизнь проводит в чужой для него среде ненависти и страха, ожесточаясь и с отвращением обнаруживая, как весь его талант, все его существо уходит в опасное мастерство сотворения смерти. Ему некогда быть дома, в семье, среди любящих его людей.
Вся эта жестокость, грязь, насилие заставили Григория по-новому взглянуть на жизнь: в госпитале, где он находился после ранения, под влиянием революционной пропаганды появляются сомнения в преданности царю, отечеству и воинскому долгу.
В семнадцатом году мы видим Григория в беспорядочных и мучительных попытках хоть каким-то образом определиться в это “смутное время”. Он ищет политическую истину в мире стремительно меняющихся ценностей, руководствуясь чаще внешними признаками событий, чем их сутью.
Сначала он сражается за красных, но убийство ими безоружных пленных отталкивает его, и, когда большевики приходят на его любимый Дон, творя грабежи и насилие, он борется с ними с холодной яростью. И опять поиски Григорием истины не находят ответа. Они превращаются в величайшую драму человека, совершенно потерявшегося в круговороте событий.
Глубинные силы души Григория отталкивают его и от красных, и от белых. “Все они одинаковы1 — говорит он склоняющимся на сторону большевиков друзьям детства. — Все они ярмо на шее казачества!” И, когда он узнает о бунте казаков в верховьях Дона против Красной Армии, он выступает на стороне бунтовщиков. Теперь он может бороться за то, что ему дорого, за то, что он любил и лелеял всю свою жизнь: “Будто и не было за плечами дней поисков правды, испытаний, переходов и тяжелой внутренней борьбы. О чем было думать? Зачем металась душа, — в поисках выхода, в разрешении противоречий? Жизнь казалась насмешливой, мудро-простой. Теперь ему уже казалось, что извечно не было в ней такой правды, под крылом которой мог бы посогреться всякий, и, до края озлобленный, он думал: у каждого своя правда, своя борозда. За кусок хлеба, за делянку земли, за право на жизнь — всегда боролись люди и будут бороться, пока светит им солнце, пока теплая по жилам сочится кровь. Надо биться с тем, кто хочет отнять жизнь, право на нее; надо биться крепко, не качаясь, — как в стенке, — а накал ненависти, твердость даст борьба!”
Как возврат к господству офицерства в случае победы белых, так и власть красных на Дону для Григория неприемлемы. В последнем томе романа разжалование как следствие неподчинения белогвардейскому генералу, смерть жены и окончательное поражение белой армии доводят Григория до последней степени отчаяния. В конце концов он вступает в конницу Буденного и героически воюет с поляками, желая очиститься этим от своей вины перед большевиками. Но для Григория нет спасения в советской действительности, где даже нейтралитет считается преступлением. С горькой насмешкой говорит он бывшему вестовому, что он завидует Кошевому и белогвардейцу Листницкому: “Им с самого начала было ясно, а мне и доселе вое неясное. V них, у обоих свои, прямые дороги, свои концы, а я с 17 года хожу по вилюжкам, как пьяный качаюсь...”
Однажды ночью под угрозой ареста, а следовательно, и неминуемого расстрела, Григорий бежит с родного хутора. После долгих скитаний, тоскуя по детям и Аксинье, он тайно возвращается. Аксинья обнимает его, прижимается лицом к его мокрой шинели и молчит, рыдая: “Лучше убей, но не бросай опять!” Упросив сестру ваять детей, он и Аксинья бегут ночью в надежде пробраться на Кубань и начать новую жизнь. Восторженная радость наполняет душу этой женщины при мысли, что она снова рядом с Григорием. Но счастье ее недолго: в дороге их застигает конная застава, и они мчатся в ночи, преследуемые летящими им вдогонку пулями. Когда они находят укрытие в яру, Григорий хоронит свою Аксинью: “Ладонями старательно примял он на могильном холмике влажную желтую глину и долго стоял на коленях возле могилы, склонив голову, тихо покачиваясь. Теперь незачем ему было торопиться. Все было кончено...”
Скрываясь неделями в лесной чаще, Григорий испытывает все более сильное желание “походить бы... по родным местам, покрасоваться на детишек, тогда можно было бы и помирать...” Он возвращается в родной хутор.
Трогательно описав встречу Григория с сыном, Шолохов заканчивает свой роман словами: “Что ж, вот и сбылось то немногое, о чем бессонными ночами мечтал Григорий. Он стоял у ворот родного дома, держал на руках сына... Это было все, что осталось у него в жизни, что пока еще роднило его с землей и со всем этим огромным, сияющим под холодным солнцем миром”.
Григорию недолго оставалось наслаждаться этой радостью. Очевидно, что он вернулся, чтобы погибнуть. Погибнуть от коммунистической необходимости в лице Михаила Кошевого. В романе, полном жестокости, казней и убийств, Шолохов мудро опускает занавес над этим последним эпизодом. А между тем перед нами промелькнула, ярко вспыхнув и медленно угасая, целая человеческая жизнь. Жизнеописание Григория у Шолохова довольно объемно. Григорий жил, в полном смысле этого слова, когда его жизненная идиллия ничем не нарушалась.
Он любил и был любим, он жил необыкновенной мирской жизнью на родном хуторе и был доволен. Он всегда старался поступать правильно, а если нет — что ж, каждый человек имеет право на ошибку. Многие моменты жизни Григория в романе — это своеобразные “уходы” от событий, которые непосильны его разуму. Страстность исканий Григория сменяется чаще всего возвратом к себе, к естественной жизни, к своему домашнему очагу. Но в то же время нельзя сказать, что жизненные искания Григория зашли в тупик, нет. У него была настоящая любовь, и судьба не обделила его возможностью быть счастливым отцом. Но Григорий был вынужден постоянно искать выход из создавшихся трудных положений. Говоря о нравственном выборе Григория в жизни, нельзя однозначно сказать, всегда ли его выбор был действительно единственно верным и правильным. Но он почти всегда руководствуется своими собственными принципами и убеждениями, пытается найти лучшую долю в жизни, и это его стремление не быть простым желанием “жить лучше всех”. Оно было искренним, затрагивало интересы не только его самого, но и многих близких ему людей, в частности, любимой женщины. Несмотря на бесплодные устремления в жизни, Григорий был счастлив, хотя и очень не долго. Но и этих недолгих минут так необходимого счастья было достаточно. Они не пропали зря, как не зря прожил свою жизнь Григорий Мелехов.