О символистских источниках двух стихотворений Алексея
Кручёных
Игорь Лощилов
"М
ы с л ь и р е ч ь н е у с п е в а ю т з а п е р е ж и в а н и е м в д о х н о в
е н н о г о - декларировал поэт. - Лилия прекрасна, но безобразно
слово лилия захватанное и "изнасилованное". Поэтому я называю лилию
еуы - первоначальная чистота восстановлена" (Крученых 2001, с. 17). В
статье о "Теории 'моментального творчества' Алексея Крученых" Е.
Бобринская отмечает: "Примечательной особенностью творчества А.Крученых
является его погруженность в пространство чужих текстов и работа с темами,
образами и стилями "чужих" языков. "Мы уподобились воинам
напавшим тусклым утром на праздных неприятелей, " - писал он о футуристах
в одном из манифестов. Эти метафоры вполне применимы к описанию его собственной
методики творчества, которую в самом деле иногда можно уподобить вторжению на
чужую - часто вражескую - территорию" (Бобринская 1998, с. 13). "Гром
победы над культурой" (Фарыно 2000, с. 282), отчетливо слышимый в заумных
стихотворениях Крученых часто блокирует ("заглушает") возможность
интертекстуального анализа, который "тоже структурирует, только не данное
произведение, а совсем другой объект - всю исполинскую совокупность текстов,
складывающихся в культурный мир, к которому принадлежит данное
произведение" (Гаспаров б/г).
I
Мыслимая ли, казалось бы, вещь
- поединок между Вячеславом Ивановым и автором "дыр-бул-щел"'а! А
ведь такие сочетания имели место не раз...
Бенедикт Лившиц. Полутораглазый
стрелец 1
Зев тыф сех
тел тверх
Зев стых дел
царь
тыпр
АВ
МОЙ ГИМН
ЕВС!
("Цветистые торцы",
1920;
Крученых 2001, с. 120)
Стихотворение
семантически почти "герметично", вполне "заумно" и провоцирует
агрессию читателя как закономерное "разрешение" реакции
'непонимания'. Однако, опознание источника текста выстраивает несравненно более
сложную историко-культурную и семиотическую конфигурацию. Стихотворение
представляет собой "экстатически-дионисийский" парафраз перевода
гимна "К Зевсу", приписываемого греческому поэту Терпандру (VII в. до
н.э.). Перевод был сделан одним из вождей русского символизма Вячеславом
Ивановым.
К ЗЕВСУ
Зевс, ты всех дел верх,
Зевс, ты всех дел вождь!
Ты будь сих слов царь;
Ты правь мой гимн, Зевс.
(Античная 1968, с. 35)
Оригинал
Терпандра стоит у самых истоков "аполлонического" искусства и часто
"открывает" антологии античной поэзии: " в номах
Аполлона воспевал Терпандр (дошли строки из фрагмента) и Сакад из Аргоса
" (Тахо-Годи 1988, с. 7).
"Терпандр.
Основатель мусической школы на о-ве Лесбос. Ок. 676-673 гг. учредил
музыкально-поэтические состязания в Спарте на празднестве Апполона и, по
преданию, был их первым победителем. Также по преданию, изобрел семиструнную
лиру (взамен ранее существовавшей четырехструнной)" (Эллинские 1999, с.
492). Именно в таком контексте упомянут Терпандр в книге, положившей начало
"второй мифологизации" аполлонического и дионисийского начал в Новое
время - "Рождение трагедии из духа музыки: Предисловие к Рихарду
Вагнеру": " непрерывно рождающаяся мелодия мечет вокруг
себя искры образов; их пестрота, их внезапная смена, подчас даже бешеная
стремительность являют силу, до крайности чуждую эпической иллюзии и ее
спокойному течению. С точки зрения эпоса этот неравномерный и беспорядочный мир
образов лирики попросту заслуживает осуждения; и так наверняка и относились к
нему торжественные эпические рапсоды аполлонических празднеств в эпоху
Терпандра" (Ницше 2000, с. 80).
Сохранившийся
фрагмент в оригинале представляет собой двустишие, предназначенное,
по-видимому, для зачина аполлонического празднества или пиршества (Эллинские
1999, с. 492). Терпандр писал "ради плавной величавости только долгими
слогами" (М.Л. Гаспаров), а Вяч. Иванов перевел его при помощи 20-и
односложных слов (14 из них не повторяются) 2 . За счет многочисленных сдвигов,
фонетических купюр, "мутаций" и редукций Крученых формирует сообщение
из 14 односложных "квазислов", производящих, на первый взгляд,
впечатление "грозной баячи", заумной "метафизической
матерщины" наподобие знаменитого 'дыр бул щыл'. Существенна и графика
(Гаспаров 1997): в отличие от "таблично-матиричного" эффекта
ивановского перевода (4 строки, каждая из которых содержит по 5 односложных
слов), у Крученых подчеркнуты 'диагональ', 'зигзаг', 'разрыв' и
'укрупнение'/[набухание].
Стихотворение
агрессивно и пристрастно "переструктурирует весь предшествующий культурный
фонд" (М. Ямпольский; цит по: Фатеева 1997, с. 19), как
"ближний", так и "дальний". "Означаемым" 'Зеф тыф
сех' как целого является перевод Вячеслава Иванова, "означаемым"
последнего, в свою очередь, - 'К Зевсу' Терпандра. "Отрицая"
неомифологические интенции символистов теургического склада, Зудесник строит
регрессивную модель культуры и поворачивает заумное слово лицом к её
мифоритуальным субстратам. Указанные мутации, как можно предположить, призваны
обнажить несостоятельность символистских притязаний на адекватность перевода за
счет актуализации акустического резонанса помещения, где должно (или могло бы)
осуществиться хоровое исполнение-произнесение гимна: имя 'Зевс' могло
прозвучать под сводами древнего храма как 'ЕВС'. Стихотворение, таким образом,
является еще и своеобразным "переводом" на крученыховский - не
предполагающий связности и "понимания" в обычном смысле слова - язык
мандельштамовского "Когда бы грек увидел наши игры...",
произнесенного в 1915-м году.
II
Сестер не будет - и не надо! -
Кану сменилися снавьем
Ынасом дыбо - гласным
мы в новом климате
дюбяво расцветем:
Черем свинтити!..
Так
выглядит первое стихотворение шестичастного цикла "Весна
металлическая" ("Зудесник", 1922; Крученых 2001, с. 148).
Стихотворение "Второе крещенье" из подцикла "Снега"
("Снежная маска", 1907), завершается четверостишием:
Но посмотри, как сердце радо!
Заграждена снегами твердь.
Весны не будет, и не надо:
Крещеньем третьим будет -
смерть.
(Блок 1997, с. 146; курсив мой
- И.Л.)
В
первой строчке стихотворения "Сестер не будет - и не надо!"
читатель-современник (согласно терминологии будетлян - 'прошляк') в лучшем
случае опознает искаженный стих из кощунственного стихотворения А. Блока,
бросающий рефлекс на заглавие цикла Кручёных. Пафос отрицания Весны - один из
самых мощных "раскатов" "грома победы над культурой",
согласно Ежи Фарыно (2000, с. 282) - как времени мистической Встречи с Вечной
Женственностью и сотериологических ценностей христианского мира (Пасхи) 3 подкрепляется цитатой, опознать которую
способен несравненно более узкий круг единомышленников: последний стих
"Черем свинтити!.." отсылает к финалу заумного же стихотворения
возлюбленной поэта и "сестры" по будетлянскому движению, безвременно
скончавшейся от дифтерита в ноябре 1918 г. О.В. Розановой "А.
Клементина".
А. Клементина!
Уважь ат места!
Твой чарный кварум
Горит якмисто!
Диванье море
Увает марем
Играэ звает
О
К
Марэм
Чарэм!..
(Цит. по Терехина 2002, с. 110;
также в Бирюков 1994, с. 256.)
Заумный
возглас 'Черем свинтити!..', таким образом, призван оповестить мир о кончине
возлюбленной - автора строк "Марэм / Чарэм!..". В обоих случаях
"риторика отрицающего жеста" (Даниэль 1998, с. 41) распространяется
не только и не столько на реального реципиента (остающегося, как правило, в
более или менее агрессивном недоумении), но на исходные тексты, служащие
материалом для авангардистского - воскрешающего - "переиначивания",
пародийно воссоздающего общие для русского авангарда философские источники -
махистский принцип экономии и потебнианское сгущение смысла (Горячева 2000).
Предмет заумной интертекстуальной "агрессии" уходит корнями в глубины
культурной памяти или "личной истории" поэта. Подлинными объектами
осознанно-обреченного агрессивного жеста у Кручёных являются, таким образом,
главные враги человека, указанные будетлянам еще Н.Ф. Федоровым: время, смерть
и третий закон термодинамики. Смерть обозначает на языке Кручёных, согласно Ежи
Фарыно, "завершение определенного культурного цикла и падения мира этой
культуры", выход из которой в статусе рассчитанного на агрессивное
непонимание стихотворения "как все-таки 'культурного текста' - в новый
цикл, но уже 'метакультурного порядка'".
Список литературы
Античная
1968 - Античная лирика. Примеч. С. Апта, Ю. Шульца. М., Художественная
литература, 1968.
Бирюков
1994 - Бирюков С.Е. Зевгма: Русская поэзия от маньеризма до постмодернизма. М.,
1994.
Блок
1997 - Блок А.А. Полное собрание сочинений и писем в 20-и тт. Т.II:
Стихотворения. Книга вторая (1904 -1908)..М., Наука, 1997.
Бобринская
1993 - Бобринская Е. "Предметное умозрение" (К вопросу о визуальном
образе текста в кубофутуристической эстетике) // Вопросы искусствознания, 1993,
№1, 31-48.
Бобринская
1998 - Бобринская Е. Теория "моментального творчества" А.Крученых //
Терентьевский сборник II, Москва, 1998, 13-42.
Горячева
2000 - Горячева Т.В. К понятию экономии творчества // Русский авангард
1910-1920-х годов в европейском контексте, М., 2000, 263-275.
Гаспаров
б/г - Гаспаров М.Л. Парафраз и интертексты //
http://www.ruthenia.ru/document/470280.html
Гаспаров
1993 - Гаспаров М.Л. Русские стихи 1890-х - 1925-го годов в комментариях. М.,
1993.
Гаспаров
1997 - Гаспаров М.Л. "Шут" А. Белого и поэтика графической композиции
// Гаспаров, М.Л. Избранные труды. Т. III: О стихе. М., 1997, 439-448.
Даниэль
1998 - Даниэль С. Авангард и девиантное поведение // Авангардное поведение:
Сборник материалов (Хармсиздат представляет). СПб, 1998, 39-46.
Крученых
2001 - Крученых А.Е. Стихотворения. Поэмы. Романы. Опера. СПб, "Новая
Библиотека Поэта": Малая серия, 2001.
Лившиц
1989 - Лившиц, Б. Полутораглазый стрелец: Стихотворения. Переводы. Воспоминания.
Л., 1989.
Ницше
2000 - Ницше Ф. Рождение трагедии из духа музыки: Предисловие к Рихарду
Вагнеру. СПб, 2000.
Тахо-Годи
1988 - Тахо-Годи А.А. Античная гимнография. Жанр и стиль // Античные гимны. М.,
1988, 5-55.
Терехина
2002 - Терехина В.Н. Реальное и беспредметное в поэтическом творчестве Ольги
Розановой // Русский кубофутуризм. СПб, 2002, 103-112.
Фарыно
2000 - Faryno J. "Разбойник Ванька-Каин и Сонька-Маникюрщица" Алексея
Крученых // Studia Literaria Polono-Slavica, 5. SOW Warszawa, 269-300.
Фатеева
1997 - Фатеева Н.А. Интертекстуальность и ее функции в художественном дискурсе
// Известия АН. Серия Литературы и Языка, 1997, № 5, с. 12-21.
Эллинские
1999 - Эллинские поэты VIII-III вв. до н. э.: Эпос, элегия, ямбы, мелика. Изд.
подготовили М.Л. Гаспаров, О.П. Цыбенко, В.Н. Ярхо. М., Ладомир, 1999.
Примечания
1 Авторы
примечаний (П.М. Нерлер, А.Е. Парнис и Е.Ф. Ковтун) отмечают: "Вопреки
ироничному замечанию Лившица, Крученых, находясь в Баку в 1920-1921 гг.,
неоднократно публично полемизировал с Вяч. Ивановым: "Встречался и работал
в это время с В. Хлебниковым, Т. Толстой (Вечоркой), Н. Саконской и др.,
диспутировал и скандалил с Вяч. Ивановым, С. Городецким, местными профессорами
и поэтами" [Крученых А. 15 лет русского футуризма. М., 1927, с. 60]"
(Лившиц 1989, с. 649). В сборнике "Цветистые торцы" (1920) с
интересующим нас стихотворением соседствуют "Вечорки тень накладывает
лапу..." (Крученых 2001, с. 125), где прозрачно зашифровано обращение к Т.
Толстой (Вечорке), а также ряд стихотворений, содержащих намеки на
древнерусские и античные ("Дом Горгоны" [с. 125], "САФО..."
[с. 127]) образы.
2 М.Л.
Гаспаров объясняет "причудливость" ивановского перевода и стоящую за
ним языковую и историческую коллизии следующим образом: "Чтобы передать
квантитативные ритмы на русском (а не на заумном [как Александр Туфанов -
И.Л.]) языке, поэты пользовались тем, что в русском языке ударные гласные
звучат дольше безударных, и подставляли на место долгот - ударения. При
чередовании долгих и кратких слогов в образце это имитации Но в
квантитативной метрике несколько долгих слогов могут легко идти подряд, а в
русской речи несколько ударений подряд встречаются очень редко. В таких случаях
поэтам приходилось или упрощать ритм, или нагромождать односложные ударные
слова - именно так поступает здесь Вяч. Иванов, переводя фрагмент греческого
гимна Терпандра (VII до н. э), написанного ради плавной величавости только
долгими слогами. Перевод получился поневоле отрывист и неровен
("всех", "сих", "мой" и другие слова несут
слишком слабое ударение и звучат слишком кратко). Учёный футурист И. Аксёнов не
преминул спародировать эти строки в одном из хоров своей трагедии (на античную
тему) "Коринфяне":
Прав ты, наш царь!
Правь век наш, царь!
Свет нам - ты, царь!
Наш, наш, наш царь!"
(Гаспаров 1993, с. 149-150.)
3 Комментаторы
указывают: "Антитеза дьявольского "второго крещенья" и
православно-обрядового "первого" имеет не только богоборческий и
автобиографически-интимный смысл (противопоставление "Первой" и
"новой" любви), но и устанавливает символические отношение
"Снежной Маски" к лирике Блока "первого тома"" (Блок
1997, с. 795-796.) М. Гофман считал, что в последней строфе стихотворения
раскрылась подлинная сущность героини цикла; это Смерть: "Смерть - Снежная
Маска - является спутницей поэта в третьей книге стихов. Так говорит и сам
поэт" (цит. по Блок 1997, с. 795).
Список литературы
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.litera.ru