"Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное
явление русского духа: это русский человек в конечном его развитии, в
каком он, может быть, явится через двести лет. В нем русская природа,
русская душа, русский дух, русский характер отразились в такой же
чистоте, в такой же очищенной красоте, в какой отражается ландшафт на
выпуклой поверхности оптического стекла" (Н. В. Гоголь).
Когда мы читаем Пушкина, мы вовсе не обязательно думаем о его
заслугах, о том, что он родоначальник новой русской литературы,
основатель реализма. Зато мы непременно чувствуем, какой огромный
художественный мир - целый мир! - создал Пушкин, как прекрасен и
многообразен этот мир, как в нем все полно жизни, чувства, глубокой
правды - будь это "Евгений Онегин" или "Сказка о попе и о работнике
его Балде", "Капитанская дочка" или "Буря мглою небо кроет". Каждый из
нас находит в этом мире что-то свое, что-то особенно близкое себе:
это такой колодец, из которого может черпать каждый, и черпать
бесконечно на протяжении всей своей жизни.
"У каждого возраста свой Пушкин" - сказал как-то Самуил Яковлевич
Маршак. Это очень верно. Верно и то, что любой человек возвращается к
поэзии Пушкина и, по-новому, уже воспринимает его творчество, и снова
открывает для себя что-то новое и неведомое.
Мир сказок Пушкина - это когда возвращение к поэзии Пушкина
происходит естественным образом. Когда ты маленький, то тебе читают
сказки Пушкина, и ты переживаешь вместе с героями этих сказок под
"мелодичный голос", заключенный в стихотворном ритме. Выразительно
охарактеризован Белинским пушкинский стих: "Античная пластика и
строгая простота сочетались в нем с обаятельною игрою романтической
рифмой; все акустическое богатство, вся сила русского языка явились в
нем в удивительной полноте; он нежен, сладостен, мягок, как ропот
волны, тягуч и густ, как смола, ярок, как молния, прозрачен и чист, как
кристалл, душист и благовонен, как весна, крепок и могуч, как удар
меча в руке богатыря... Если бы мы хотели охарактеризовать стих
Пушкина одним словом, мы сказали бы, что это по преимуществу
поэтический художественный, артистический стих, - этим разгадали бы
тайну пафоса всей поэзии Пушкина...".
Когда ты становишься взрослым, то ты читаешь эти сказки своим детям,
по-новому воспринимая их, но не переставая их любить и дарить эту
любовь своим детям.
А.С. Пушкин в детстве очень любил слушать сказки, рассказанные своей
няней, Ариной Родионовной. Об этом знают все. Но интерес к сказкам
появляется у Пушкина уже в конце его поэтической деятельности в
тридцатые годы. Из более ранних опытов известен только отрывок "Сказки
о царе Никите и его сорока дочерях", 1822 год. Сказка эта, написанная
на нескромный сюжет, была уничтожена Пушкиным. Сохранился лишь черновик
ее начала, а начало это любопытно только тем, что весь Пушкин уже
употребил тот стихотворный размер, которым написана большая часть его
последних сказок, - четырехстопный хорей.
Начиная с 1827 г. - по 1828 г. Пушкин проявляет усиленный интерес к
народному творчеству. Еще до этого, во время пребывания в
Михайловском, он охотно слушал песни и сказки крестьян и записывал их.
С 1827 года он сам начинает писать "в народном вкусе". Сказки Пушкина
не являются точным переложением народных сказок, и лишь немногое из
этих сказок попало в его стихотворные сказки. Большая же часть
заимствована им из немецких сказок братьев Гримм. Выбирая занимательный
сказочный сюжет и переделывая его свободно во вкусу русских народных
сказок, Пушкин совершенно не заботился о подлинности рассказываемых
сказок.
Из вышесказанного можно сделать вывод, что сказкам присущ вымысел и
романтизм, но интерес к сказкам Пушкина был, есть и остается.
Интересно почему? А потому что они очень народны. В них отражены
эпизоды из жизни простых крестьян и бедноты:
"Жил старик со старухой
У самого синего моря:
Они жили в ветхой землянке
Ровно тридцать лет и три года,
Старик ловил неводом рыбу,
Старуха пряла свою пряжу."
и
"Хоть бы взял ты с нее корыто,
Наше-то совсем раскололось."
( Сказка о рыбаке и рыбке)
Видно, что жили старик со старухой, и не всегда у них хватало еды:
"Раз он в море закинул невод,
Пришел невод с одною тиной.
Он другой раз закинул невод,
Пришел невод с травою морскою.
Третий раз он закинул невод,
Пришел невод с одною рыбкой,..."
Отражен в сказках Пушкина также и определенный уклад жизни простых
людей. На Руси девушки проводили вечера за рукоделием и
общением друг с другом, рассказывая свои мысли и мечты:
"Три девицы под окном
Пряли поздно вечерком.
Кабы я была царица,
Говорит одна девица,
То на весь крещеный мир
Приготовила б я пир.
Кабы я была царица,
Говорит ее сестрица,
То на весь бы мир одна
Наткала бы полотна.
Кабы я была царица,
Третья молвила сестрица,
Я б для батюшки-царя
Родила богатыря".
(Сказка о царе Салтане)
Как хорошо описал Пушкин добротную русскую избу, назвав ее теремом:
"И царевна очутилась
В светлой горнице; кругом
Лавки, крытые ковром,
Под святыми стол дубовый,
Печь с лежанкой изразцовой
Видит девица, что тут
Люди добрые живут,..."
"Засветила богу свечку,
Затопила жарко печку,
На полати взобралась
И тихонько улеглась"
(Сказка о мертвой царевне)
Создается объем большого, светлого, надежного жилища и очень
русского: светлая горница, лавки, стол дубовый под святыми, печь с
лежанкой изразцовой. В каждом доме на Руси был угол, где висели иконы
и стол в доме всегда ставили под святыми.
Город на старой Руси также описан в сказках:
"И дивясь перед собой,
Видит город он большой,
Стены с частыми зубцами
И за белыми стенами
Блещут маковки церквей
И святых монастырей"
Сказки народны также и потому, что А. С. Пушкин использует в них
слова и обороты, свойственные большинству людей в России того времени:
- "И пустили в Окиян"
- "Девицу в живых оставил"
- "Чародея подстрелил"
- "Лебедь тешится моя"
- "Мать и сын идут ко граду"
- "И Ответ держать велит"
- "За морем житье не худо"
- "Не привальный, не жилой"
- "Чуду царь Салтан дивится"
- "Обмерла и окривела"
- "Чудо-чудное завесть"
- "Свет о белке правду бает"
- "При честном при всем народе"
- "Злыми жабами глядят"
- "Молит князь: душа де просит,
Так и тянет и уносит..."
- "У моря искать дичины"
- "Со креста шнурок шелковый"
- "Смотрит - видит дело лихо:
Бьется - лебедь средь зыбей"
- "Молвит он: коль жив я буду"
- "К нам он в гости обещался
А доселе не собрался"
- "С сватьей бабой Бабарихой;"
- "И засеян двор большой
Золотою скорлупой"
- "В нем взыграла ретивое!"
- "...и дух в нем занялся...
Царь слезами залился"
- "Их нашли насилу там"
Все эти строки взяты из сказки А. С. Пушкина "Сказка о царе Салтане,
о сыне его, славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче и о
прекрасной Царевне Лебеди". В других сказках Пушкина безусловно можно
найти еще достаточно много подтверждений тому, что общение с
крестьянами и его интерес к их песням и сказкам породили такое
богатство описаний, переживаний, мыслей и характеристик персонажей на
языке таком близком и знакомом им. И хотя мы живем в XX веке, читая
все эти строки, отдаешь дань восхищениям русскому языку, его
многообразию, певучести и красоте, а А. С. Пушкину - память в сердце.
Мысль о правде, о справедливости, о добре и зле глубоко волновали
человека всегда. И всегда хотелось верить, что как бы ни сильны и
наглы зло, корысть, властолюбие и несправедливость, они своей
ненасытностью в конце концов сами себя накажут, а правда рано или
поздно возьмет свое. Правда Пушкин видел, что в жизни это бывает реже,
чем в сказке, но тем приятнее было писать эти сказки.
Образно Пушкин показывает чувство сестер царицы и сватьи Бабарихи в
сказке "Сказка о царе Салтане, о сыне его, славном и могучем богатыре
князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной Царевне Лебеди":
"В кухне злится повариха
Плачет у станка ткачиха
И завидуют оне
Государевой жене."
"А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Извести ее хотят
Перенять гонца велят"
И добиваются своими злодеяниями результата, устраивающего их:
"Делать нечего: бояре,
Потужив о государе
И царице молодой,
В спальню к ней пришли толпой
Объявили царску волю -
Ей и сыну злую долю,
Прочитали вслух указ,
И царицу в тот же час
В бочку с сыном посадили,
Засмолили, покатили
И пустили в Окиян -..."
Тема зависти также прослеживается в "Сказке о мертвой царевне и семи
богатырях":
"На девичник собираясь,
Вот царица, наряжаясь,
Перед зеркальцем своим,
Перемолвилася с ним:
"Я ль, скажи мне, всех милее,
Всех румяней и белее?"
Что же зеркальцо в ответ?
"Ты прекрасна, спору нет;
Но царевна всех милее,
Всех румяней и белее."
Как царица отпрыгнет,
Да как ручку замахнет,
Да по зеркальцу как хлопнет,
Каблучком-то как притопнет!...
"Ах, ты мерзкое стекло!
Это врешь ты мне на зло.
Как тягаться ей со мною?
Я в ней дурь-то успокою
Вишь какая подросла!
И не диво, что бела:
Мать беременной сидела,
Да на снег лишь и глядела!
Но скажи: как можно ей
Быть во всем меня милей?
Признавайся: всех я краше,
Обойди все царство наше,
Хот весь мир; мне ровной нет
Так ли?" Зеркальцо в ответ:
"А царевна все ж милее,
Все ж румяней и белее".
Делать нечего. Она
Черной зависти полна,
Бросив зеркальце под лавку,
Позвала к себе Чернавку,
И наказывает ей,
Сенной девушке своей,
Весть царевну в глушь лесную
И связав ее, живую,
Под сосной оставить там
На съедение волкам.
А. С. Пушкин вкладывал в свои произведение душу. Читаешь, и не надо
комментировать потому, что все оживает, оживают мысль и чувства поэта,
воплощенные в бессмертно прекрасных словах, звуках, образах,
воссозданных силой воображения, силой искусства. Образ царицы -
великолепно зрим и нагляден в этом отрывке, это необычайный дар
Пушкина так создать образ, что лучше и сказать нельзя.
Ненасытность - как отрицательное качество человека, отразил Пушкин в
"Сказке о рыбаке и рыбке". По волнам фантазии А. С. Пушкина попадает в
сети к бедному, доброму старику золотая рыбка и началась у старика
беспокойная жизнь:
"Дурачина ты, простофиля!
Не умел ты взять выкупа с рыбки!
Хоть бы взял ты с нее корыто,
Наше-то совсем раскололось".
И разворачиваются события:
"Дурачина ты, простофиля!
Выпросил, дурачина, корыто!
В корыте много ли корысти?
Воротись, дурачина, ты к рыбке;
Поклонись, выпроси уж избу."
Чем дальше в лес, тем больше дров.
"Дурачина ты, прямой простофиля!
Выпросил, простофиля, избу!
Воротись, поклонися рыбке:
Не хочу быть черной крестьянкой,
Хочу быть столбовою дворянкой."
Росли запросы у ненасытной старухи, и царицей стала, да оставаться
не пожелала:
"Воротись, поклонися рыбке
Не хочу быть вольною царицей,
Хочу быть владычицей морскою,
Чтобы жить мне в окияне море,
Чтоб служила мне рыбка золотая,
И была бы у меня на посылках."
И горьким было разочарование старухи: ненасытность погубила ее.
О жадности, о невыполнении обещаний расскажут нам сказки "Золотой
петушок" и "Сказка о попе и работнике его Балде"
"Жил был славный царь Додон."
"Что и жизнь с такой тревоги!
Вот он с просьбой о подмоге
Обратился к мудрецу,
Звездочету и скопцу."
Получив помощь от великолепного Золотого петушка, царь Додон
благодарит:
"Царь скопца благодарит,
Горы золота сулит -
"За такое одолженье",
Говорит он в восхищеньи,
"Волю первую твою
Я исполню, как мою"
Помнит царь об обещаньи, но влюбился старый царь в Шамаханскую
царицу и привез ее домой:
"Всех приветствует Додон
Вдруг в толпе увидел он
В сарочинской шапке белой
Весь как лебедь поседелый
Старый друг его скопец,
"А! здорово, мой отец",
Молвил царь ему, "что скажешь?
Подь поближе; что прикажешь".
"Царь", ответствует мудрец,
"Разочтемся наконец".
Помнишь? за мою услугу
Обещался мне как другу
Волю первую мою
Ты исполнить как свою.
Подари ж ты мне девицу,
Шамаханскую царицу..."
Крайне царь был изумлен.
"Что ты?" старцу молвил он,
"Или бес в тебя ввернулся,
Или ты с ума рехнулся.
Что ты в голову забрал?
Я конечно обещал,
Но всему же есть граница.
И зачем тебе девица?"
Вывод дальнейших рассуждений будет в анализе зла и добра.
А теперь попробуем посмотреть на жадюгу-попа, к которому Балда
нанимается в работники:
"Жил был поп,
Толоконный лоб.
Пошел поп по базару
Посмотреть кой-какого товару.
Навстречу ему Балда
Идет, сам не зная, куда.
"Что, батька, так рано поднялся,
Чего ты взыскался?"
Поп ему в ответ:
"Нужен мне работник:
Повар, конюх и плотник.
А где найти мне такого
Служителя не слишком дорогого?"
Договорились Поп с Балдой об оплате:
"В год за три щелка тебе по лбу".
Служит Балда исправно:
"Время идет и срок уж близенько.
По не ест, не пьет, ночи не спит:
Лоб у него заране трещит."
Думы думает поп, "как лоб от расправы избавить и Балду без расплаты
оставить". Ничто не помогло попу. И хоть в жизни не всегда бывает
счастливый конец, не всегда добро побеждает зло, но сказки тем хороши,
что в них добро побеждает зло, почти всегда - счастливое окончание.
Наказана была старуха в "Сказке о рыбаке и рыбке":
"Ничего не сказал рыбка,
Лишь хвостом по воде плеснула
И ушла в глубокое море.
Долго у моря ждал он ответа,
Не дождался, к старухе воротился -
Глядь: опять перед ним землянка;
На пороге его старуха,
А перед нею разбитое корыто."
Не сумел уйти от расплаты и поп:
"Бедный поп
Подставил лоб:
С первого щелка
Прыгнул поп до потолка;
Со второго щелка
Лишился поп языка;
А с третьего щелка
Вышибло ум у старика.
А Балда приговаривал с укоризною:
"Не гонялся бы ты, поп, за дешевизною."
Невыполненное обещание царя Додона привело его не только к своей
гибели, но и к гибели мудреца:
Старичок хотел заспорить,
Но с царями плохо вздорить;
Царь хватил его жезлом
По лбу: тот упал ничком
Да и дух вон. - Вся столица
Содрогнулась - А девица
Хи-хи-хи да ха-ха-ха!
Не боится, знать, греха.
Царь тот был встревожен сильно,
Усмехнулся ей умильно -
Вот - въезжает в город он...
Вдруг раздался легкий звон
И в глазах у всей столицы
Петушок вспорхнул со спицы,
К колеснице полетел,
И царю не темя сел.
Встрепенулся, клюнул в темя
И взвился... И в то же время
С колесницы пал Додон -
Охнул раз - и умер он..."
В "Сказке о мертвой царевне и семи богатырях" злая мачеха царица
погибла от собственной злобы, узнав, что жива царевна:
"В двери прямо побежала
И царевну повстречала.
Тут тоска ее взяла
И царица умерла."
Не только в "Сказки о царе Салтане..." зло было не наказано, и
ткачиху, и ткачиху, повариху, сватью бабу Бабариху отпустил царь
Салтан домой. О добре, любви к матери и отцу, об уважении к человеку,
о любви к прекрасному, о выдумке и находчивости и просто о любви - обо
всем этом А. С. Пушкин пишет в своих сказках.
Если в сказке "О золотом петушке" царь Додон за добро отплатил
мудрецу, убив его, то в "Сказке о царе Салтане..." за добро добром
отплачивает царевна Лебедь, так как должно быть:
"И царевичу потом
Молвит русским языком:
Ты, царевич, мой спаситель,
Мой могучий избавитель,
Не тужи, что за меня
Есть не будешь ты три дня,
Что стрела пропала в море;
Это горе - все не горе.
Отплачу тебе добром,
Сослужу тебе потом"
И сдержала Лебедь свои обещания, и каждый раз, когда Гвидону
хотелось увидеть отца, помогала ему и чудо увидеть и осуществить,
тоже помогала. Как прекрасно описана сцена у Пушкина, когда
царевна-Лебедь соглашается стать женой Гвидона, и он, любящий сын,
ведет ее к своей матушке. Это так красиво, романтично и волнующе:
"Князь царевну обнимает,
К белой груди прижимает
И ведет ее скорей
К милой матушке своей.
Князь ей в ноги, умоляя:
"Государыня-родная!
Выбрал я жену себе,
Дочь послушную тебе.
Просим оба разрешенья,
Твоего благословенья:
Ты детей благослови
Жить в совете и любви".
Над главою их покорной
Мать с иконой чудотворной
Слезы льет и говорит,
"Бог вас, дети, наградит".
Все мысли царевича Гвидона устремлены к отцу, царю Салтану. Все его
посещения отца в виде комара, шмеля и мухи имели лишь одну цель:
заставить царя Салтана посетить "дивный остров" и соединить сердца
отца и матери и свое с ними. Его усилия даром не прошли:
"Князь Гвидон тогда вскочил,
Громогласно возопил:
"Матушка моя родная!
Ты, княгиня молодая!
Посмотрите вы туда:
Едет батюшка сюда".
"К морю сам идет Гвидон,
Там царя встречает он
С поварихой и ткачихой,
С сватьей бабой Бабарихой;
В город он повел царя,
Ничего не говоря.
Показав все чудеса острова царевич Гвидон представляет свою жену
царевну Лебедь, а та:
И свекровь свою ведет.
Царь глядит и узнает...
В нем взыграло ретивое!
"Что я вижу? что такое?
Как!" и дух в нем занялся...
Царь слезами залился,
Обнимает он царицу
И сынка, и молодицу,
И садятся все за стол;
И веселый пир пошел."
О преданности, такой характерной для любящих женщин в "Сказке о
мертвой царевне и о семи богатырях" Пушкин несколько грустно и
печально рассказывает:
"Царь с царицею простился,
В путь-дорогу снарядился,
И царица у окна
Села ждать его одна.
Ждет-пождет с утра до ночи,
Смотрит в поле, инда очи,
Разболелись глядичи
С белой зори до ночи,
Не видать милого друга!
Только видит: вьется вьюга,
Снег валится на поля,
Вся белешенька земля.
8Девять месяцев проходит,
С поля глаз она не сводит.
Вот в сочельник в самый, в ночь
Родила царица дочь.
Рано утром гость желанный,
День и ночь так долго жданный,
Издалече, наконец,
Воротился царь-отец.
На него она взглянул,
Тяжелехонько вздохнула,
Восхищенья не снесла,
И к обедне умерла."
И когда семь богатырей, обнаружив у себя в избе царевну, через
некоторый промежуток времени предложили ей выбрать себе мужа, но
царевна дает очень лаконичный отказ, оставалась преданной и верной
своим чувствам и данному слову:
"Ой вы молодцы честные,
Братцы вы мои родные",
Им царевна говорит:
"Коли лгу, пусть бог велит
Не сойти живой мне с места.
Как мне быть? ведь я невеста.
Для меня вы все равны,
Все удалы, все умны,
Всех я вас люблю сердечно;
Но другому я навечно
Отдана. Мне всех милей
Королевич Елисей".
Не так часто любовь бывает взаимной, и, как правило, во всех сказках
любовь персонажей проходит через многие испытания, так и в этой сказке
произошло:
"За невестою своей
Королевич Елисей
Между тем по свету скачет.
Нет как нет! Он горько плачет,
И кого не спросит он,
Всем вопрос его мудрен;
Кто в глаза ему смеется,
Кто скорее отвернется;
К красну солнцу наконец
Обратился молодец.
"Свет наш солнышко! ты ходишь
Круглый год по небу, сводишь
Зиму с теплою весной,
Всех нас видишь под собой.
Аль откажешь мне на свете?
Не видало ль где на свете
Ты царевны молодой?
Я жених ей".
Ни солнышко, ни месяц не смогли помочь королевичу, и только ветер
буйный указал лишь место, где искать царевну:
"Там за речкой тихоструйной
Есть высокая гора,
В ней глубокая нора;
В той норе во тьме печальной,
Гроб качается хрустальный
На цепях между столбов.
Не видать ни чьих следов
Вкруг того пустого места
В том гробу твоя невеста".
И в этой сказке (а в жизни порой так хочется, чтобы это осуществилось
наяву) чудо тоже произошло, а самое большое чудо - это любовь Елисея к
царевне:
"И о гроб невесты милой
Он ударился всей силой.
Гроб разбился. Дева вдруг
Ожила. Глядит вокруг
Изумленными глазами;
И качаясь над цепями,
Привздохнув, произнесла:
"Как же долго я спала!"
Достает она из гроба...
Ах!.. и зарыдали оба.
В руки он ее берет
И на свет из тьмы несет,
И беседуя приятно,
В путь пускается обратно,
И трубит уже молва:
Дочка царская жива!"
Бедные люди бывают добрее людей, никогда не испытывающих нужду,
всегда бескорыстно помогут в беде. Так и старик из "Сказки о рыбаке и
рыбке" показан как человек спокойный и добрый: поймав одну рыбку, даже
волшебную, мог не отпускать ее или воспользоваться ее предложением, но
не смог этого сделать:
"Отпустил он рыбку золотую
И сказал ей ласковое слово:
"Бог с тобою, золотая рыбка!
Твоего мне откупа не надо;
Ступай себе в синее море,
Гуляй там себе на просторе".
"Не посмел я взять с нее выкуп;
Так пустил ее в синее море"
Еще один очень симпатичный, добрый, умный сильный и задорный по
характеру персонаж был задуман Пушкиным в роли Балды, мастера на все
руки:
"Живет Балда в поповом доме,
Спит себе на соломе,
Ест за четверых,
Работает за семерых;
До светла у него все пляшет,
Лошадь запряжет, полосу вспашет,
Печь затопит, все заготовит, закупит,
Яичко испечет да сам и облупит.
Попадья Балдой ненахвалится,
Поповна о Балде лишь и печалится,
Попенок зовет его: тятей;"
Справедливость весело и празднично торжествует в "Сказке о попе и о
работнике его Балде". С искрой задора, насмешки над жадностью попа,
несмышленостью усердного бесенка Пушкин дал возможность Балде
наказать попа за жадность без особых усилий, но по заслугам, хотя
данные персонажи находились на разных социальных лестницах. "Сказка о
попе и о работнике его Балде" не могла быть разрешена цензурой при
Пушкине и была напечатана только после его смерти.
Все рассматриваемые персонажи сказок Пушкина, как несимпатичные и
злые, так и добрые и справедливые - все они являются как бы
собирательными образами народности сказок Пушкина, очень понятными
читателю любого возраста, любой социальной направленности. А разве
это не показатель?
Еще одним важным фактором сказок Пушкина является вымысел и
романтическое настроение, а также сюжеты, навеянные услышанными
русскими сказками. Все это так искусно переплетено, что задумываться,
где быль или небыль, не хочется. А хочется читать, и верится, и
представляется, что действительно:
"Бочка по морю плывет.
Словно горькая вдовица,
Плачет, бьется в ней царица;
И растет ребенок там
Не по дням, а по часам".
или
"Лишь ступил на двор широкой -
Что ж? Под елкою высокой,
Видит белочка при всех
Золотой грызет орех,
Изумрудец вынимает,
А скорлупку собирает,
Кучки равные кладет,
И с присвисточкой поет
При честном при все народе:
Во саду ли, в огороде."
Как же мягко воспринимаются чудеса и волшебные персонажи в сказках
А. С. Пушкина, но, самое интересное, что воспринимаются они как
действительно живые, физически ощутимые: и тридцать три богатыря "в
чешуе, как жар, горя":
"Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны как на подбор -
С ними дядька Черномор".
или царевна-лебедь
"Встрепенулась, отряхнулась,
И царевной обернулась:
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит;
А сама-то величава,
Выступает будто пава,
А как речь-то говорит,
Словно реченька журчит."
а зеркальце?
"Ей в приданное дано
Было зеркальце одно;
Свойство зеркальце имело:
Говорить он умело."
В русских сказках были волшебные зеркала, но такого обаятельного и
справедливого зеркала не встречалось раньше:
"Ах ты мерзкое стекло!
Это врешь ты мне на зло."
"Зеркальце в ответ:
А царевна все ж милее
Все ж румяней и белее"
В сказках Пушкина разговаривает природа (солнце, ветер, месяц, море,
волны), "золотой петушок", "золотая рыбка", черт и бесенок. Все
говорящие волшебные персонажи в сказках Пушкина добры, гуманны,
благородны. Град на острове Буяне воспринимается сознанием
действительно существующим, таким же как и описан: за белыми стенами
маковки церквей, все богаты в этом городе, изб нет, везде палаты.
Остров Буян - это такой уголок, куда хочется спрятаться: там творят
только добро, там как-то очень хорошо. Похоже, что и сам Пушкин, душою
отдыхал, воображая этот остров и город на нем.
Все рассмотренные элементы сказок А. С. Пушкина дают возможность
сделать вывод "Им присуща народность".
ВСЕМИРНОСТЬ ПУШКИНА.
1
В свое время В. Г. Белинский в силу присущей ему способности
исторического мышления счел нужным ограничительно определить
социальную значимость своих оценок художественных произведений. Он
писал о Пушкине: "Пушкин принадлежит к вечно живущим и движущимся
явлениям, не останавливающимся на той точке, на которой застала их
смерть, но продолжающим развиваться в сознании общества. Каждая эпоха
произносит о них свое суждение, и как бы неверно поняла она их, но
всегда оставит следующей за ней эпохе сказать что-нибудь новое и
более верное, и ни одна никогда не выскажет всего".
2
В 1859 году Ап. Григорьев писал о Пушкине: "Пушкин - наше все:
Пушкин - представитель всего нашего душевного, особенного, такого,
что остается нашем душевным, особенным после всех столкновений с
чужим, с другим миром. Пушкин - пока единственный полный очерк
народной личности,... полный и целый, но еще не красками, а только
контурами набросанный образ нашей народной сущности... Сфера душевных
сочувствий Пушкина не исключает ничего до него бывшего и ничего, что
после и будет правильного и органически-нашего".
Вокруг имени Пушкина создается атмосфера своего рода обожествления
носителя и выразителя основных свойств "национальной души". Пушкина -
в меру уровня культурности господствующих классов дореволюционной
России - усиленно изучают, издают, на нем "воспитывают" подрастающие
поколения.
Чтобы показать, какое содержание нередко вкладывали в понятие
"национальный поэт", приведем один пример. В торжественной речи,
произнесенной в 1891 году на празднике памяти Пушкина в одной из
гимназий, учащимся сообщались следующие истины: "Идеал пушкинского
политического устройства такой: свободная преданность долгу внизу, но
милосердное могущество наверху... Пушкин был убежден, что православие
есть основа нашего национального характера, нашей народности, что
монахам мы обязаны нашей историей, следовательно, и просвещением"*
3
Чрезвычайно любопытную характеристику пушкинского гения полсотни
лет тому назад дал французский критик М. де Вогюе в своей книге о
русском романе.
В главе, посвященной русскому романтизму и пушкинской поэзии М. де
Вогюе пишет: "Надо признать, что творчество Пушкина, взятое в целом,
не обнаруживает никаких этнических черт. Это - романтик, проникнутый
духом, воодушевлявшим в то же самое время его собратьев в Германии,
Англии и Франции; он выражает всеобщие чувства и влагает их в русские
темы; но национальную жизнь он созерцает извне, как и все из его
мира, глазами художника, свободного от всякого влияния расы.
"...Разве это значит умалить Пушкина, похитив его у расы для того,
чтобы отдать человечеству? Я этого не думаю.
"...Случайность, заставившая его родиться в России, могла бросить
его в любую другую страну; его творчество от этого нисколько бы не
изменилось, оно бы осталось тем, что оно есть, простым и верным
зеркалом, в котором отражаются все человеческие чувства под одеждой,
принятой около 1830 года образованным обществом Европы. Эти же стихи,
воспевающие русскую природу, русскую любовь, русский патриотизм, если
в них изменить некоторые слова, будут воспевать те же предметы для
англичанина, француза или итальянца.
"...Если прекрасно быть сыном Рюрика, то еще более прекрасно быть
сыном Адама; и если, как это иные думают, является большей заслугой
быть понимаемым только в Москве, то, может быть, еще большая
заслуга, заставлять думать, плакать и улыбаться повсюду, где дышит
человек; и Пушкину это удалось".
Пушкин родился и жил в эпоху величайших социальных, политических,
культурных сдвигов и потрясений. Великая французская революция своим
влиянием захватила многие страны и тем как бы связала всю Европу,
если не весь мир, в единое целое.
В 1836 г. Пушкин писал:
Припомните, о други...
Чему свидетели мы были!
Игралища таинственной игры,
Металися смущенные народы,
И высились, и падали цари;
И кровь людей то славы, то свободы,
То гордости багрила алтари.
Или в 1830 г. в послании "К вельможе":
Все изменилося. Ты видел вихорь бури,
Падение всего, союз ума и фурий,
Свободой грозною воздвигнутый закон,
Под гильотиною Версаль и Трианон
И мрачным ужасом смененные забавы.
Преобразился мир при громах новой славы
Давно Ферней умолк. Приятель твой Вольтер,
Превратности судеб разительный пример,
Не успокоившись и в гробовом жилище,
Доныне странствует с кладбища на кладбище.
Барон д'Ольбах, Морле, Гальяни, Дидерот,
Энциклопедии скептический причет,
И колкий Бомарше, и твой безносый Касти,
Все, все уже прошли. Их мненья, толки, страсти
Забыты для других. Смотри: вокруг тебя
Все новое кипит, былое истребя.
Свидетелями быв вчерашнего паденья,
Жестоких опытов сбирая поздний плод,
Они торопятся с расходом свесть приход.
Вот в этой "всемирности" диапазона чувств и мысли, пронизавшей все
творчество Пушкина, мы найдем ключ к определению меры значения
его наследия для нас. В плане национальном Пушкин - первый и русский
поэт - европеец. С его поэзией русская культура стала одним из
аспектов культуры европейской с ее сложными и глубокими
противоречиями великой исторической эпохи перехода от средневековья
феодализма к буржуазным отношениям нового времени. С Пушкиным
окончательно вошли в русскую жизнь тематика и тональность
"всемирности". И вполне естественно поэтому, что пушкинский показ
действительности, Пушкинская постановка вопросов эпохи имеют
значение не только как узко-национальные, на узко-национальном
материале данные, но и как общеевропейские. Недаром пушкинские
поэтические показания о жизни начала прошлого века могут быть
использованы для характеристики европейской жизни. Очень остроумно и
удачно, например, использовал пушкинского "Евгения Онегина" один из
немецких эссеистов, изучавший "общественность Западной Европы" начала
прошлого века (Глейхен - Руссвурм). Он целыми страницами цитирует в
своей книге "Евгения Онегина", характеризуя жизнь верхних слоев
общества Парижа, Лондона, Вены начала XIX века.
В плане европейском Пушкин - первый великий европейский поэт
русской нации, на новом языке, в новых образах и звуках отразивший
новый российский участок европейской действительности своей эпохи.
Постольку ли он в европейском, мировом масштабе, как Гете, Шекспир,
Данте, - это уже вопрос не меры гения Пушкина, а меры "всемирности"
той России, в которой жил и творил Пушкин. Посколько же он был первым
поэтом на новом европейским языке, поэтом молодой национальной
культуры, слагавшейся в соседстве и во взаимоотношениях с культурами
более зрелыми, он был, может быть, больше европейцем, чем русским, в
сравнении хотя бы с Гоголем.
В то же время Пушкин национален в широчайшем смысле, поскольку
его творчество отразило русскую действительности эпохи, ее буржуазное
становление со всеми присущими ей противоречиями.
4
Пушкин - человек нового, послереволюционного времени, чувствующий и
мыслящий строго исторически, и его "гражданство всего мира" - на
историческом мировоззрении основанное сознание единства человеческой
культуры - делают его участником страданий и радостей культурного
европейца своего времени.
Как "европеец" Пушкин плохо чувствовал себя в России. Вы помните
волнующие стихи "Евгения Онегина", написанные в Одессе у моря:
Придет ли час моей свободы?
Пора, пора! - взываю к ней;
Брожу над морем, жду погоды,
Маню ветрила кораблей.
Под ризой бурь, с волнами споря,
По вольному распутью моря
Когда ж начну я вольный бег?
Пора покинуть скучный брег
Мне неприязненной стихии...
Те же настроения и в письмах. Вот скорбный вопрос Пушкина в письме
к П. А. Плетневу в первой половине декабря 1825 года: "Что мне в
России делать?".
Или в письме к П. А. Вяземскому 27 мая 1826 года: "Ты, который не
на привязи, как можешь ты оставаться в России? Если царь даст мне
свободу, то я месяца не останусь. Мы живем в печальном веке, но когда
воображаю Лондон, чугунные дороги, паровые корабли, английские
журналы или Парижские театры..., то мое глухое Михайловское наводит
на меня тоску и бешенство". В этом же письме родная страна для него -
"проклятая Россия".
И в мае он пишет жене из Москвы: "Брюлов сейчас от меня едет в
Петербург скрипя сердце; боится климата и неволи... Чорт загадал
меня родиться в России и душою и талантом!"
Пушкин до конца дней был в движении. Как сказал о нем Н. Станкевич в
письме к Я. Неверову (1837 г.): "Спокойствие было не для него; мятежно
он прожил и мятежно он умер".