Антонович
Максим Алексеевич
(1835 -
1918)
Антонович
Максим Алексеевич- философ-материалист, публицист и общественный деятель.
Окончил Петербургскую Духовную Академию, но от церковной карьеры отказался. С
1862 - ведущий критик журнала "Современник" /до его закрытия в 1866/.
В философских статьях "Современная философия", "Два типа
современных философов", "О гегелевской философии",
"Современная физиология и философия", "Единство сил
природы" и др. отстаивал материализм и позиции современного
естествознания.
С 60-х гг.
одним из первых в России выступил с критикой позитивизма и кантианства.
Идеализм рассматривал как орудие религии. На основе антропологического принципа
Фейербаха и Чернышевского выдвигал задачу радикального переустройства
общественной жизни. Боролся с концепцией "чистого искусства". В 1896
опубликовал книгу "Ч.Дарвин и его теория". Оставил ценные
воспоминания о Чернышевском, Добролюбове, Некрасове. В работах Антоновича порой
встречаются упрощение и субъективизм в оценках.Наиболее ярко увлечение
Фейербахом сказалось на антропологизме Н.Г.Чернышевского и М.А.Антоновича.
Антонович
утверждал бесконечность вселенной. "Наше Солнце с ближайшими к нему
неподвижными звездами составляет отдельную группу или кучу, подобно которой
рассеяно множество во Вселенной. Некоторые из них так далеки, что кажутся
световидными туманностями вроде Млечного Пути, и только сильнейшие телескопы
открывают в них собрание звезд. Эти кучи отстоят от нашей звездной группы на
такие расстояния, которые свет может пробежать не меньше как в 2000 лет, и
отдельные члены их тоже, вероятно, находятся одни от других на таком же
расстоянии, какое существует между Солнцем и соседними с ним неподвижными
звездами. Если бы мы могли перенестись на одно из туманных пятен, то с них
увидели бы другие, дальнейшие туманные пятна, отстоящие от них настолько,
насколько они отстоят от нашей звездной группы. Эти расстояния, взятые вместе,
представляют совершенно невообразимые пространства, на прохождение которых свет
употребил бы десятки тысяч лет. Но за вторыми туманностями существуют третьи,
еще дальнейшие, за третьими - четвертые и т. д., и расстояния разрастаются в
громады, проходимые светом в миллионы лет.
А что дальше?
Можем ли мы когда-нибудь дойти до туманностей, дальше которых уже нет ничего и
которые составляют границу, край мира? Другими словами, есть ли где начало и
конец света? Этот вопрос о начале и конце мира в пространстве, также как и
параллельный ему вопрос о начале и конце мира во времени и о причине его,
относится к числу тех головокружащих, захватывающих дыхание и как-то странно
щекочущих ум вопросов, на которые одинаково возможны два совершенно
противоположные ответа, одинаково удовлетворительные и названные Кантом антиномиями.
Мир как
материальный предмет, имеющий пространственное протяжение, должен иметь начало
и конец во времени и в пространстве; это, по нашим представлениям, существенное
свойство всякой материи. Но наш ум или, лучше сказать, фантазия не довольствуются
этим ответом; и к нам неотвязчиво пристают вопросы: а что же было до появления
мира и что такое находится за концом и пределами его? Ужели ничто в том и
другом случае? Ужели за пределами находится уже небытие, какая- то бездонная
пустота, без протяжения и границ? Чем отличается граница мира от начинающейся
за нею пустоты небытия, ничто? И что было бы, если бы какой-нибудь предмет из
области бытия попал в эту пустоту? Словом наша мысль отказывается представить
себе начало и конец, сопоставить бытие с небытием, и потому мир должен быть
вечен повремени и бесконечен по пространству: иначе мы его и вообразить не
можем; это аксиома нашей мысли.
Эти вопросы и
ответы - такая путаница и бездна, из которой ум никак не может высвободится
иначе, как посредством героического практического рассечения узла .Эта
антиномия и другие параллельные ей доказывают только собою старую философскую
поговорку, что в уме нашем нет ничего такого, что бы не бывало прежде в
чувствах, не прошло через них; т. е. что вся наша умственная деятельность
слагается только из материалов, доставляемых чувствами, что все наши самые
отвлеченные понятия , законы, идеи суть только перегнанные чувственные
восприятия, экстракты из них. Мы видим, что отдельные предметы имеют начало и
конец, и из подобных впечатлений составляется у нас общее понятие конечности;
но, с другой стороны, мы нигде и никогда не видали настоящего конца, а,
напротив, везде наблюдали, что за концом одного предмета, стола, дома, города,
следуют начала других связанных с ними предметов, пола, соседнего дома, пола, и
из подобных впечатлений непрерывной связности предметов у нас образуется общее
представление о бесконечности. Поэтому когда является предмет, выходящий из
пределов нашего чувственного восприятия, то мы и можем прилагать к нему оба эти
равноопытные и равносильные понятия о конечности и бесконечности.
Следовательно,
вопрос о приложимости к данному случаю того или иного понятия совершенно
бесплоден и напрасен, так как в пользу того и другого могут быть приведены
совершенно одинаковые теоретические основания именно вследствие того, что мы
видели в опыте совершенно одинаковое количество частных конечностей и
бесконечностей. То же самое применяется и к происхождению мира во времени. мы
видим на каждом шагу возникновение новых предметов, нарождение новых личностей;
но столь же часто убеждаемся, что в этих случаях все происходит из чего-нибудь,
и возникновение из ничего кажется нам невозможным. Оба эти отвлечения мы и
можем с одинаковым теоретическим правом прикладывать к вопросу о начале мира во
времени. Практически вопрос о пределах мира можно разрешить в том смысле, что
так как мы не видали конца мира и наука со всеми своими усовершенствованными
орудиями и способами не дошла до него, то в этом мы имеем практическое
основание считать мир бесконечным, беспредельным".
Главные
сочинения:
"Избранные
статьи. Философия. Критика.Полемика", "Избранные философские
сочинения", "Шестидесятники".
Список
литературы
Для подготовки
данной работы были использованы материалы с сайта http://istina.rin.ru/