Некоторые
тенденции развития массового политического сознания на современном этапе
Суханов В.М.
Очевидно, что массовое сознание представляет собой сложнейший
социальный феномен. Как показывают многочисленные исследования, каждый человек является
одновременно членом многих малых и больших, формальных и неформальных социальных
групп. Эти общности тем или иным образом интегрируются в ходе различных социальных
процессов, их носители - субъекты социального действия - осуществляют общую деятельность,
демонстрируя совместное поведение. Более того, сам феномен массы не возникает, если
подобная совместная деятельность или подобное поведение отсутствуют.
Массовое сознание - это сознание массы, сознание различных
типов и видов масс, сознание общностей людей, объединенных едиными целями или использующих
общие средства для удовлетворения своих потребностей - сознание, адекватное этим
целям и идеологии выбора средств их достижения. С массовым сознанием тесно связано
общественное мнение, которое представляет собой его частный случай. Общественное
мнение выражает отношение (скрытое или явное) различных социальных общностей к тем
или иным событиям действительно-сти. Оно определяет поведение от-дельных личностей,
социальных групп, общностей людей и государств. Общественное мнение может возникать
стихийно, а может формироваться как часть мас-сового сознания государственными учреждениями,
политическими орга-низациями и средствами информации. Например, в 30-е годы средствами
пропаганды в нашей стране было сформировано массовое сознание нетерпимости к инакомыслящим.
Закономерно, что в этих условиях общественное мнение требовало непременного возмездия
ко всем тем, кто по своим убеждениям не вписывался в рамки массового соз-нания.
Известно, что политическое сознание является своеобразным стержнем всех форм общественного
сознания и занимает среди них особое место, по-тому что в нем отражаются не только
формы и проявления социального порядка и общественной субординации, но и широкая
гамма интересов и потребностей носи-телей соци-альных групп, которые возникают в
про-цессе их жизнедеятельности. Поэтому, оно оказывает значительное воздействие
на все сферы социальной жизни. Политическому сознанию принадлежит веду-щая роль
в структуре общественного сознания, так как оно ближе стоит к экономическому базису
и выража-ет не только политические, но и экономические инте-ресы субъектов.
Закономерно поэтому, что массовое сознание в любых его
проявлениях не может не быть политизиро-ванным, а политическое сознание людей, чаще
всего проявляется на "массовом", обыденно-практическом уровне. Именно
по этим причинам в центре предмет-ной сферы нашего исследования оказывается массо-вое
политическое сознание как наиболее распростра-ненная форма социальной рефлексии
и, одновремен-но, фактор, детерминирующий характер социополи-тического поведения
и действия субъекта. Здесь взаи-мосвязано эмоциональное и рациональное, опыт и традиции,
настроение и стереотипы. Это сознание зависит от конкретных условий жизни, степени
вклю-ченности индивида в систему общественных отноше-ний и его жизненного опыта
и поэтому достаточно динамично. Но, в то же вре-мя, многие компоненты массового
сознания инвариантны, ибо в тезаурусе субъекта всегда присутствуют некоторые стереотипы,
препятствующие быстрым изменениям, трансформи-рующим сознание. Именно этот механизм
(совокуп-ность стереотипов, являющихся прерогативой данного сознания) и обеспечивает
качественную определен-ность и динамическую устойчивость рассматривае-мой системы
(сознания). Носителями массового политического сознания являются все члены общества,
и оно выполняет мас-штабную роль, обусловливая характер массовых по-литических настроений.
В нем отража-ется отношение субъектов к государственной власти, существующему социальному
порядку и формам организации раз-личных видов социальной деятельности.
Поэтому данный феномен характеризуется целостностью и является
осно-вой для формирования теоретического уровня политического сознания, которое,
в свою оче-редь, находит выражение в идеологии. Несмотря на солидный объем публикаций,
по-священных массовому сознанию, удовлетворительной ясности в его понимании пока
что, как представляется, нет. Несомненно, что для внесения некоторой определенности
в понимание сущности этой дефини-ции необходимо обратиться к рассмотрению фено-мена
массовости вообще. Апеллируя к работам Г.Тарда [1] и Г.Лебона [2] и других ученых,
посвященных анализу социальных вопросов образования массы (толпы), можно конста-тировать,
что "массовость" является частным случа-ем в понимании сущности человеческого
поведения. Мало того, согласно классической парадигме, харак-терной для эпохи
"постмодерна", массы просто не должно быть, так как в массе стирается
индивидуаль-ность субъекта социального действия, на смену кото-рой приходит прямая
и непосредственная рефлексия массы на внешние раздражители. Причем эти реакции во
многом непредсказуемы в силу системной не-оформленности массы и детерминированы
в основ-ном только либидозными порывами и влечениями [3]. Поэтому массовость рассматривалось
как архаичная форма организации социума, а массовое сознание как отражение этой
архаичности. Во второй половине ХХ века позиции в осмыс-лении феномена массовости
и массового сознания изменились коренным образом.
Ситуация была клас-сифицирована как приход "массового
общества", а в самой резкой форме - как "восстание масс" [4]. Осо-бенно
важно то обстоятельство, что массовость стала трактоваться не как маргинальный сегмент
социаль-ной жизни, а как принцип функционирования совре-менного общества в целом.
Сама же массовость ин-терпретировалась уже не в терминах прорыва ирра-ционального,
а как особенность социальной органи-зации, характеризующаяся уравниванием жизни,
формированием одинаковых стандартов поведения и потребления. Но феномен массовости
стал превра-щаться в серьезную проблему и занял свое место в предметной сфере гуманитарных
исследований толь-ко тогда, когда большие общности людей получили возможность влиять
на процессы развития общества и на политику. Такая "эволюция массы", по
мнению Лебона, явилась новшеством в истории. "Век, в кото-рый мы вступаем,
будет поистине эрой толп" [5]. Рассматривая эти явления, Х.Ортега-и-Гассет
отмечал: "Массы внезапно стали видны, они распо-ложились в местах, излюбленных
"обществом". Они существовали и раньше, но оставались незаметными, занимая
задний план социальной сцены: теперь они вышли на авансцену, к самой рампе, на места
дейст-вующих лиц. Герои исчезли, остался хор" [6]. В ску-ченности больших городов
постепенно выковывался новый человек. Вырванные из родных мест, из своей почвы люди,
собранные в нестабильные городские конгломераты, становятся массой, где множество
ин-дивидов лишены связи между собой. Разобщенные, люди остаются покинутыми в одиночестве
со своими нуждами: "в джунглях городов, в пустынях заводов и в серости контор".
Эти бесчисленные атомы собирают-ся в зыбкую и воспламеняющуюся смесь. Так, со-гласно
С.Московичи, появляется тип человека масс. Индивид умер, да здравствует масса! В
результате именно массы ставят новые вопросы и вынуждают изобретать новые ответы,
поскольку их сила является реальностью, с которой отныне нужно считаться [7].
В дальнейшем, с появлением работ представи-телей Франкфуртской
школы, массовость признается существующим порядком, более того, порядком, при-тязающим
на тотальность. Важнейшими составными частями и одновре-менно катализаторами, усиливающими
процесс мас-совизации, стали специфические формы массовой культуры, стандарты духовной
жизни, связанные с возникновением и функционированием в обществе различных видов
массовой информации. В частности, многие исследователи указывали на роль телевидения.
Г.Маркузе, например, отмечает в своих работах, что массовое потребление телевизионной
информации, когда глаза воспринимают хаотический набор светя-щихся на экране точек,
приводит к формированию нового типа массового сознания. Возникает импуль-сивно-реагирующая
психика. Следствием этого явля-ются процессы, происходящие на досознательном, во
многом неосознанном уровне [8]. Именно такая реф-лексия и порождает феномен массового
поведения, приобретающего социетальные масштабы.
Механизм действия такого общества трактуется как способность
поглотить любую перспективу, по-этому возрождается представление об окончании всех
различий, созданных европейской культурой (идеоло-гия, философия, искусство). Порядок
не имеет аль-тернатив, поскольку ориентирован на удовлетворение чувства удовольствия.
Массовое общество превраща-ется в массовую культуру, поскольку предметы, отве-чающие
влечению, рассматриваются как сфера цен-ного, как то, к чему следует стремиться.
Поэтому о массовом разговор ведется уже в контексте анализа специфичности норм,
образцов и стандартов, регули-рующих поведение людей [9]. Таким образом, проанализировав
множество подходов и определений, можно сделать следующий вывод: масса - это особая
"неклассическая", не-групповая социальная общность, имеющая свою особенную
психологию (отличную от индивидуаль-ной), которая выражается в формировании массо-вого
сознания и определенном поведении масс под влиянием тех или иных массовых настроений.
Регулятивные функции данного социального конгломерата (массы), безусловно, очень
важны и оказывают существенное влияние на развитие функ-циональной структуры сознания
субъектов. Эти об-стоятельства и обусловили интенцию многих ученых, которые рассматривают
дефиницию массового соз-нания через призму понятия "масса". Наиболее пока-зательным
в этом плане является подход Б.А. Грушина [10], который подчеркивает, что массовое
сознание является "эксгрупповым", "разрушающим границы" всех
существующих в обществе групп [10, c.8].
Пыта-ясь найти компромисс между "эксгрупповым"
мас-совым сознанием и "групповой детерминацией соз-нания", автор приходит
к выводу о том, что: масса - это социальная общность, но не социальная группа ,
в силу чего возможны и вполне реальны такие явления как, например, "внутригрупповые
массы", являю-щиеся носителями специфического сознания [10, с. 254, 357]. Думается,
что такие выводы не в достаточной степени раскрывают сущность рассматриваемого феномена.
Очевидно, что сознательность есть имма-нентная характеристика социальной деятельности.
Более того, сама деятельность возможна только как сознательная, ибо специфика деятельности
заключа-ется, в частности, в том, что отражение реального ми-ра в форме чувств и
идей предвосхищает действия конкретного субъекта, чем и придает им не только целенаправленный,
но и целеполагающий характер. С другой стороны, сознание, как момент социальной
деятельности, вне- и помимо социальной деятельности не существует вообще, выступая
в качестве ее внутреннего опосредования. Сознание как прерогати-ва бытия социальной
материи, как один из ее атрибу-тов, является отображением последней в голове субъ-ектов,
ее рефлексией, и в качестве таковой - одной из форм социальной практики. Важными
компонентами сознания (как индивидуального, так и группового) являются социальные
установки его носителей, суще-ствующие как состояния готовности, предрасполо-женности
субъектов к определенной активности в той или иной ситуации, иначе говоря, имеющиеся
у лю-дей определенные взгляды, позиции, убеждения, вера и т.п. Последние, по утверждению
Фофанова В.П., всегда содержат три обязательных компонента: знание о чем-то или
о ком-то (когнитивный компонент), эмо-ционально-оценочное отношение к объекту установ-ки
и готовность действовать определенным образом в соответствии с первыми двумя компонентами
[11].
Причем, очевидно, что речь идет о практической деятельности
людей и о сознании, непосредственно вплетенном в эту деятельность, являющимся ее
мо-ментом и отражающим ее отдельные акты. Таким об-разом, фиксируется обыденно-практический
уровень сознания, которое предстает как массовое. Деление сознания на массовое
(практическое) и специализированное (теоретическое) есть деление, связанное с различением
практической и духовной деятельности, где, с точки зрения целого, материаль-ные
компоненты функционально преобладают в прак-тической деятельности (практике), поскольку
ее целью является преобразование действительности, а в духов-ной деятельности, наоборот,
функционально преобла-дают духовные компоненты, поскольку ее цель - от-ражение действительности
[12]. Кроме того, необходимо подчеркнуть, что де-финиция "массовое сознание"
не соотносима с поня-тиями "групповое" или "индивидуальное сознание",
т.к. последние могут рассматриваться не только на обыденно-практическом уровне,
но, в равной степе-ни, и на уровне специализированного сознания - тео-ретико-научном.
Следовательно, деление сознания на массовое и специализированное
- это деление не по субъектам сознания, а по его уровням, а именно, по уровням его
вовлеченности в практику - непосредст-венному (массовое сознание) и опосредованному
(специализированное сознание). В этой связи необходимо добавить также, что специализированное,
теоретико-научное сознание связано с практикой опосредовано. Опосредующим звеном
между ними как раз и выступает массовое сознание. "Массовое сознание, таким
образом, соот-носительно со специализированным сознанием. Раз-личие между ними состоит
в том, что первое непо-средственно определяет действия и поступки больших масс людей,
выступая в качестве "сознательного по-буждения", а второе, прежде чем
выполнять такую функцию, должно еще стать массовым" [13]. Мы полагаем, что
понимание массового созна-ния как сознания обыдено-практического, где связь реального
действия и мышления имеет непосредст-венный характер, является вполне адекватным
и отчас-ти снимает некоторые методологические трудности, связанные с объяснением
этого феномена. Как уже подчеркивалось выше, исследования различных проявлений массового
сознания позволяют определить характер изменений в отношениях между устойчивыми
и подвижными элементами структуры сознания и поведения масс в результате политизации
общественной жизни. Это соотношение характеризу-ется все большей подвижностью; резкими,
зачастую "маятниковыми", переменами, что позволяет гово-рить не об эмоциональном
процессе, а о резких сдви-гах в структуре массовом сознании. Согласно Г.К.Холодковскому,
структура мас-сового политического сознания включает три основ-ных компонента.
Сердцевина такой структуры - ее первый компонент: уровень
ожиданий и оценка своих возможностей влиять на политическую систему в це-лях реализации
имеющихся ожиданий. Второй компо-нент - социально-политические ценности, лежащие
в основе идеологического выбора (справедливость, демократия, равенство, порядок,
стабильность). Тре-тий, наиболее подвижный компонент - это мнения, т.е. оценка текущего
положения, правительства, лиде-ров, конкретных политических действий и т.д
[14]. Если первые два компонента выполняют "функцию сохранения" структуры
массового созна-ния, определяя его относительную устойчивость, бла-годаря наличию
стереотипов восприятия объективной социальной реальности под детерминирующим влия-нием,
в частности, социальной памяти и опыта, то последний обусловлен в основном только
прямой рефлексией явлений и поэтому является столь же ди-намичным и изменчивым,
как сам объект отражения. Закономерно, что именно этот компонент массового сознания
находит свое выражение в общественном мнении и массовых настроениях, которые, в
свою очередь, довольно легко поддаются инструментальной фиксации и рассматриваются
многими исследо-вателями как реальные проявления массового созна-ния. Думается,
отождествление понятий массовых настроений и массового сознания не вполне оправда-но.
Действительно, массовые настроения выполняют функцию развития всей структуры массового
соз-нания, но при этом остаются лишь одним из компо-нентов этой целостности. Задача
же состоит в ана-лизе социодинамики всей этой структуры и определе-нии базовых детерминант
ее развития, а не в регист-рации различных локальных проявлений массового сознания.
Тем не менее, анализ содержания массовых на-строения является
очень важным в плане регулятив-ного воздействия на них и достижения желаемых ре-зультатов
при решении локальных политических задач. Не случайно западные политологи, трактуя
поли-тическую психологию как практическое использова-ние психологических знаний
в политике, широко при-меняют метод психолого-политического моделирова-ния, при
котором учитываются массовые настроения и способы влияния на них. Охватывая значительные
количества людей, массовые настроения оказываются именно тем механизмом, который
обеспечивает по-литико-психологическую интеграцию, формирование масс и играет роль
своеобразного катализатора, ини-циирующего, а затем и регулирующего то или иное
политическое поведение. Массовые настроения - это особые психические состояния,
охватывающие значи-тельные общности людей.
Эти состояния являются переходом от непосредственных эмоций
к осознан-ным мнениям, предшествующим массовым полити-ческим действиям; это особые
переживания переход-ного типа, вырастающие из повседневных эмоций, но рационализированные
условиями социально-политической жизни - ее разнообразными политиче-скими, социальными,
экономическими, духовными устоями [8]. Массовые настроения это достаточно однород-ная
для большого количества людей психологическая реакция сигнального типа, отражающая
их удовлетво-ренность общими, прежде всего, социально-политическими условиями жизни
и субъективную оценку возможности реализации их притязаний в дан-ных условиях; общий
настрой масс по отношению к тем или иным аспектам жизни, к тем или иным дейст-виям.
Сплачивая людей, настроения лежат в основе массовых общественных движений, во многом
опре-деляя направленность их действий. На состояние массовых политических настрое-ний
влияет степень соотношения потребностей и ин-тересов к возможностям их удовлетворения.
Так, на-пример, первоначальный эмоциональный и деятель-ностный подъем активности
масс, вызванный идеями перестройки, довольно быстро сменился настроения-ми напряженного
ожидания, а затем апатии, разоча-рований, поскольку обещанного быстрого улучшения
жизни не произошло, и интересы людей вступили в конфликт с реальными возможностями.
Субъектом массовых политических настроений является масса как совокупность людей,
сплоченных общими пере-живаниями. Зарождаясь в конкретных социальных группах и слоях,
настроения чрезвычайно быстро распространяются, формируя специфические по сво-им
характеристикам массы - носители тех или иных настроений.
В истоках возникновения массовых политиче-ских настроений
лежит взаимодействие двух факторов: 1) объективного, предметного (реальная действитель-ность)
и 2) субъективного (разные представления лю-дей о реальной действительности, различные
ее оцен-ки в свете интересов и потребностей). Развитие на-строений, как правило,
носит цикличный характер. Цикл развития настроений обычно включает стадии зарождения
("брожения"), кристаллизации, действи-тельного разрешения и угасания.
Спустя время цикл может воспроизводиться, начинаясь с нового подъе-ма. Многообразие
и динамичность массовых поли-тических настроений обусловливает определенные трудности
при их инструментальной классификации. Наиболее продуктивным при решении этой задачи
нам представляется функциональный подход, не фик-сирующий бесконечное множество
оценочных аспек-тов, а вскрывающий политическую роль массовых настроений в процессуальном
плане. Это позволяет подразделять настроения в зависимости от тех кон-кретных функций,
которые они выполняют в полити-ческих процессах. Проводя обобщения в соответствии
с практической политической значимостью и формой проявления массовых настроений,
можно выделить: - функцию формирования субъекта потенци-альных политических действий
и, соответственно, на-строения, формирующие потенциально-действенные общности (например,
массовые движения); - функцию инициирования и регуляции массо-вого политического
поведения и соответствующие настроения (например, приводящие к модификации политические
системы); - функцию политико-психологической оценки и, соответственно, сигнально-оценочные
настроения, лежащие в основе отношения к политической реаль-ности (например, развития
нового политического мышления и его распространения).
Думается, что возможности воздействия на массовые политические
настроения лежат в двух плоскостях. С одной стороны, пропагандистско-идеологическое
влияние, целью которого является манипуляция притязаниями и ожиданиями масс. С другой
- воздействие социально-политическое, вклю-чая социально-экономические акции, меняющие
воз-можности реализации притязаний и ожиданий людей. Стабилизация политических настроений,
в данном случае, достигается за счет уравновешивания притя-заний и возможностей
их достижения. Очевидно, что перевод этих возможностей в сферу абстрактного или
формального ведет к росту недовольства. Реальное же соответствие данных притязаний
и возможностей их реализации обеспечивает порой не только бескон-фликтные взаимодействия
в сфере развития полити-ческой надстройки общества, но иногда и массовый энтузиазм,
направленный на реализацию социополи-тических интересов и потребностей людей. Закономерно,
что указанные массовые дейст-вия выступают в качестве своеобразных ингибиторов политических
процессов, что находит свое отражение в изменении динамики смены политических идей,
ориентаций, ценностей, стереотипов восприятия тех или иных социополитических явлений,
не говоря уже о политических настроениях. Таким образом, происходит процесс развития
всей структуры массового сознания и, соответственно, формирования общно-стей людей
(масс) - носителей тех или иных идеологи-чески оформленных типов рефлексии различных
по-литических явлений в процессе развития общества. После обоснования категориальной
сущности и структуры дефиниции массового политического соз-нания обратимся к анализу
реальных проявлений это-го социального феномена в нашей стране и попыта-емся выделить
тенденции развития форм данной реф-лексии.
Известно, что политическую жизнь общества можно исследовать
с двух методологических позиций. Первая, делающая упор на институциональный ана-лиз,
ставит во главу угла рассмотрение статичных структур и институтов власти, а также
той системы отношений, в которой осуществляется нормирован-ная деятельность субъектов
политики. Вторая, опи-рающаяся на анализ процессуальный, видит центр изучения в
динамике политических процессов, опре-деляемых обычно спонтанной активностью широких
масс и пронизанных полетом их политических на-строений. Первая точка зрения наиболее
адекватна при изучении стабильных социально-политических сис-тем. Вторая - при исследовании
лабильных, быстро меняющихся ситуаций с размытым влиянием инсти-тутов власти и,
напротив, с доминирующим влиянием трудно управляемой, "настроенческой"
политиче-ской самодеятельности масс. Ситуации второго рода обычно определяются понятием
переходного времени [15]. Совершенно очевидно, что ситуацию в России в 80-е годы
(время перестройки) с полной уверенно-стью можно назвать переходным временем в россий-ской
политической истории. В это время совокуп-ность ценностных социально-политических
представ-лений, характеризующих в значительной мере массо-вое сознание, представляло
собой сложное и весьма противоречивое образование. Социологические исследования
начала 90-х гг. свидетельствуют, что переходное состояние советско-го общества с
его обострившимися проблемами и усилившейся нестабильностью отразилось на массо-вом
сознании: выделилась тенденция к поляризации массового сознания. Но, следует отметить,
что из-за динамизма происходящих в то время (да, пожалуй, и сейчас) в стране процессов
и вспышек массовых на-строений любая тенденция может достаточно быстро смениться
на диаметрально противоположную.
Таким образом, создается впечатление, что Россия и сейчас
находится если не в переходном состоянии, то, по крайней мере, в состоянии становления
нового мас-сового сознания. Если оценивать в масштабах общества, то дви-жущие силы
первых лет перестройки нельзя было на-звать собственно массовыми. Большая часть
населе-ния заняла, скорее, выжидательную позицию, вроде бы сочувствуя идеям и лозунгам
перестройки. Недос-таточно политизированные массы считали необходи-мым получить
реальные подтверждения социальной и экономической эффективности начатых преобразова-ний.
Так возникла своеобразная шкала социальной активности: на одном полюсе разместился
не очень многочисленный и достаточно разнообразный по взглядам авангард перестройки,
на другом - его оппо-ненты, а пространство между полюсами занимает основная масса
членов общества. Среди этих масс ищет свое место высшее руководство. Оно ясно по-нимает
необходимость маневрирования: новации возможны только в той мере, в какой их поддержива-ют
массы [16].
Здесь проявляется значимость роли масс в по-литическом
процессе, и необходимость умения пред-сказывать и регулировать массовые настроения,
ме-няющиеся под влиянием тех или иных политических акций; знать особенности массовой
психологии и массового сознания, ведь скорость перехода от тота-литаризма к правовому
государству прежде всего зависит от быстроты изменений в сознании (а затем и в поведении)
людей. Переход к демократическому обществу от тоталитарного (и вообще любой переход)
немыслим при изменении одних только структур, сис-темы, без трансформации сознания
масс. От митинго-вых лозунгов и эйфорического псевдодемократизма мы пришли к горькому
похмелью распада власти. Кризис нарастает, и это естественный этап нашей ис-тории.
От революции, через сталинизм и застой мы шли к перестройке именно как к разрушению
ставших привычными условий жизни, трансформации созна-ния, несущей в себе как деструктивный,
так и конст-руктивный заряды. Перестройка начинает ориентироваться на мас-сы, пытаясь
стать выразителем ее интересов. Но тут и возникает вся трудность преодоления тоталитаризма,
ибо люди не просто сосуществуют с тоталитарными структурами, а неразрывно живут
друг в друге по законам сложно организованного системного обра-зования. Это еще
раз доказывает то, что тоталитаризм необходимо изживать одновременно и в обществе,
и в сознании масс. По мнению социологов, занимающихся изуче-нием изменений в массовом
сознании, в эти годы основными характеристиками состояния массового сознания были
его неустойчивость и маргинальность, что давало возможность и левым, и правым раздувать
популистские настроения.
В итоге, массовое сознание оказывается между множеством
огней: все давят на него, стремясь к скорейшему достижению своих це-лей, и
"никто не хочет заниматься кропотливейшей, но крайне необходимой черновой работой
по воспи-танию у масс демократического сознания"[17]. По мнению большинства
исследователей, массовое соз-нание в тот период оставалось неполитизированным. Здесь
главная опасность заключалась в том, что поли-тическая борьба в сочетании с социально-экономическим
распадом могут на долгие времена затормозить демократические процессы, в том числе,
процесс формирования нового массового сознания. Одним словом, состояние массового
сознания можно было тогда определить следующим образом: большинство людей действительно
за порядок и за-конность, многие верят в возможность достижения этого только через
сильного лидера, твердую руку, но сама по себе демократия или способ общественной
организации, безусловно, представляется массам бо-лее привлекательной, чем диктатура.
Противоречи-вость массового сознания проявлялась в том, что большинство считает,
что при прежнем режиме жи-лось лучше, чем при демократии, однако выступает за демократическое
правительство. Апелляция к результатам исследований послед-него времени свидетельствует
о том, что в структуре массового сознания произошли некоторые измене-ния, но базовые
его признаки, несмотря на десятилет-ний период политических преобразований в нашей
стране, остались в целом инвариантными1. Итак, известно, что наряду с исторической
па-мятью, осознание национальной принадлежности является одной из доминант, определяющих
тип мас-сового сознания.
В данной связи возникает вопрос, не окрашивается ли идея
великой державы в сознании россиян в тона национальной исключительности рус-ских?
Как показывают исследования, острое ощуще-ние своей национальной принадлежности
испытывает не столь уж большое число россиян. Так что явный поворот к националистическим
идеологическим кон-струкциям, наблюдающийся в программах некоторых политических
партий радикального толка, не проника-ет в широкие слои массового сознания. В национальном
самосознании россиян нет яв-но выраженного "образа врага", который бы
фокуси-ровался на какую-либо национальную группу. В этом отношении попытки некоторых
авторов усмотреть аналогию между постсоветской Россией и Веймар-ской Германией несостоятельны.
Экстремистские и реваншистские настроения в национальной сфере не опираются на сколько-нибудь
массовую поддержку. Результаты исследований ФОМ отражают также устойчивость основных
ценностей россиян. На про-тяжении трех последних лет их иерархия остается прак-тически
неизменной: в число лидеров входят ценно-сти, связанные с комфортностью внутреннего
мира человека и его микромира: семьи и друзей, а также с интересной работой. В числе
же ценностей-аутсайдеров: власть, признание, успех. Обращает на себя внимание относительно
небольшая значимость ценностей материального характера, процент под-держки данной
ценности гораздо ниже, чем можно было бы предположить, учитывая остроту материаль-ных
проблем, с которыми в последние годы столкну-лись россияне. Большинство россиян
понимают наличие в об-ществе несовместимых групповых интересов. Пред-положительно,
более половины граждан страны одно-значно согласны с суждением о том, что
"невозмож-но придумать, как преодолеть сегодняшний кризис так, чтобы это устроило
всех или хотя бы почти всех, ведь интересы и взгляды у людей очень разные".
И только около трети россиян уверены в обратном. Но самое главное - осознание наличия
несовместимых интересов дополняется убеждением в том, что должна быть полная свобода
выражения несовпадающих мнений. Россиянам также не свойственны ни представ-ления
о возможности достижения "монолитного единства" общества, ни убеждение
в безусловной правильности собственной позиции, ни согласие с навязыванием обществу
какой-либо одной точки зре-ния. Это - достаточные основания, чтобы утверждать: тяготение
россиян к единомыслию весьма сомнитель-но, во всяком случае, в отношении большинства.
Это обстоятельство, в частности, и обусловило тот факт, что более трети российского
населения не имеют особых причин желать ужесточения политиче-ского режима и методов
хозяйственного управления. Вместе с тем, недовольство процессом реформ при-няло
достаточно широкий характер. Наибольшие на-рекания вызывает рост дороговизны: за
расширение круга регулируемых цен высказывается больше поло-вины граждан государства.
По-видимому, есть осно-вания говорить о накоплении и в экономической сфе-ре сознания
общества авторитарного потенциала. Од-нако этот потенциал имеет сложную структуру,
и бы-ло бы упрощением проводить прямую связь между ростом материальных трудностей
и вызреванием уг-розы установления диктатуры. При оценке авторитарных настроений
россиян следует также учитывать их реакцию на стремитель-ное обогащение определенных
групп, не имеющее морального оправдания в глазах значительной части населения. Весьма
примечательно в этой связи, что почти половина населения России поддержала бы изъятие
у современных богачей (так называемых "но-вых русских") нечестно нажитых
ими состояний с по-мощью насильственных мер. Причем это оказалось единственной однозначно
антидемократической ме-рой по выведению страны из кризиса, получившей столь широкое
одобрение. Вместе с тем, весьма толе-рантное отношение большой части россиян к людям
богатым, состоятельным, "умеющим жить", не долж-но вводить в заблуждение
по поводу социальной на-пряженности, нарастающей в обществе в связи с рез-кой имущественной
дифференциацией. В целом, однако, россияне готовы допустить имущественное и социальное
расслоение - при усло-вии, что у каждого будут существовать равные шансы и возможности
и каждый сможет на законных осно-ваниях получать столько, сколько он реально зарабо-тал.
Это подтверждается однозначным предпочтением равенства возможностей равенству доходов
и едино-душным убеждением людей в том, что каждый имеет право жить так, как позволяют
его доходы. Данные, полученные ФОМ показывают, что среди населения России базовые
демократические ценности и институты имеют достаточно широкую поддержку. Речь идет,
прежде всего, о согласии с не-обходимостью уважать закон и правопорядок, а также
о понимании того, что "демократические процедуры очень важны для организации
в обществе нормальной жизни". Следует, однако, подчеркнуть, что когда речь
идет о "демократии вообще", т.е. о демократии на нормативном уровне, то
позитивно ее воспринимают почти все. Когда же вопрос ставится более конкретно, в
связи с оценкой собственных обязательств, соблю-дением процедур и правил, без которых
демократия не существует, то поддержка ее снижается. Этот феномен можно объяснить
тремя причи-нами: - во-первых, исторически ограниченным сро-ком формирования политической
культуры россиян, когда многие демократические ценности еще не смогли стать элементом
их внутренней культуры и потребностей; - во-вторых, осознанием того факта, что ны-нешний
политический процесс в стране связан с большими деньгами и не оставляет возможности
для активного участия в политической жизни "рядовым гражданам" (последняя
избирательная компания в Государственную Думу лишь подтверждает это); - в-третьих,
вялая, бессильная демократия "по-российски" слабо воспринимается как инструмент
решения острых социальных проблем общества [Мас-совое сознание в период трансформации
общества.- с.5. Национальная электронная библиотека //
http://www.nns.ru/analytdoc]. Отсюда - то внешне парадоксальное сочетание в сознании
россиян приверженности нормативной де-мократии с тяготением к "сильной руке".
Таким обра-зом, общественное мнение тяготеет к ясной персони-фицированности власти.
Оно склоняется при этом к сильной президентской форме правления, т.е. к "авто-ритарной
демократии", но не к авторитарной диктату-ре. Впрочем, грань между ними весьма
условна и в определенной ситуации может оказаться вполне пре-одолимой. Вопрос о
роли России в мире, согласно опро-сам, волнует наших соотечественников даже больше,
чем их личные проблемы. Вместе с тем в понятие "ве-личие страны" россияне
сегодня вкладывают совсем иное содержание, чем это было 20, 30 и, уж тем более,
50 лет назад. Величие ныне связывается в сознании не столько с военной мощью и территориальной
экспан-сией, сколько с экономической эффективностью, пе-редовой наукой, развитой
демократией. Преобладание такого рода настроений - еще один "предохранитель-ный
клапан", который будет препятствовать утвер-ждению в стране тоталитарного режима.
Вместе с тем, попытки "подмять" Россию, вытеснить ее из числа мировых
лидеров, будут вызывать у россиян сильную реакцию противодействия, которую вполне
могут использовать политические силы радикального толка. В заключение подчеркнем,
что для массового политического сознания россиян характерным являет-ся доминанта
консервативного плана, что с очевидно-стью обусловлено долгим периодом развития
обще-ства по тоталитарному сценарию. Следствием этого являются такие признаки массового
сознания граж-дан, как конформизм и терпимость к различным, по-рой уродливым явлениям
в развитии политической надстройки, политических институтов и организаций. Вместе
с тем, в процессе рефлексии политических процессов, постепенно оформляются, на наш
взгляд, достаточно адекватные представления и оценки по поводу демократических преобразований
нашего об-щества и перспектив его развития. Таким образом, факторы современного
состояния массового созна-ния россиян не препятствуют реализации политики демократического
реформирования общества, но, с другой стороны, пока и не выступают катализатором
этого процесса на социетальном уровне. Думается, что указанный консерватизм и существенная
пара-метрическая "рыхлость" массового сознания во мно-гом обусловлена
не только "тяжелым наследием прошлого", но и отсутствием целевой функции
разви-тия российского социума - четкой идеологической доктрины, фиксирующей цель
и ценности социополи-тических преобразований общества, а также средства достижения
базовых целей. Очевидно, что с появлени-ем идеологии, отвечающей требованиям толерантно-сти,
в сфере массового политического сознания должны произойти существенные изменения,
связан-ные с нивелировкой его архаичных признаков и более четкой ориентацией на
определенный спектр соци-альных ценностей.
Примечания:
1 В материале представленном ниже использова-ны результаты
эмпирических исследований, проведенных в текущем году Фондом "Обще-ственного
мнения" и представленных на http//www.fom/ru
Список литературы
1. Тард Г. Личность и толпа. СПб., 1903.
2. Лебон Г. Психология народов и масс. СПб.: Макет,
1995. 3. Фрейд
З. Массовая психология и анализ человеческого "Я"
// "Я" и "Оно". Кн. 1. Тбилиси: Морани, 1991. С. 71-138.
4. Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс. // Дегуманизация
искусства. М.: Радуга, 1991. С.40-229.
5. Лебон Г. Психология народов и масс. СПб., 1896. С.168.
6. Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс.// Вопросы философии.
1989, № 3, С. 120.
7. Московичи С. Век толп. // Психология масс. М.,
1997. С. 416.
8. Ольшанский Д.В. Массовые настроения в политике. М.,
1995. С. 15.
9. Сыров В.Н., Поправко Н.В. Генезис массового сознания.
С. 3.
- http://www.nir/ru/Socio/scipbl/sj/ 12syrov.htm
10. Грушин Б.А. Массовое сознание. М., 1987. С. 8,
254, 357.
11. Фофанов В.П. Социальная деятельность как система. С.
220.
12. Фофанов В.П. Социальная деятельность и теоретическое
отражение. Новосибирск, 1986. С. 70.
13. Уледов А.К. Духовная жизнь общества. С. 184.
14. Холодковский Г.К. Некоторые вопросы развития массового
политического сознания. // Мэ и Мо. - 1979, № 6. С. 126-127.
15. Иванов В.Н. Новое политическое мышление и массовое
сознание. // Социально-политические науки. 1990, № 8. С. 9.
16. Массовое сознание и массовые действия. М., 1994. С.68.
17. Ольшанский Д.В. Трансформация человеческого сознания.
// Полис. 1991, № 3. С. 59.
Для подготовки данной работы были использованы материалы
с сайта http://www.bashedu.ru