Политические и правовые учения в Голландии и Англии в
период ранних буржуазных революций
1.Введение
В
XVII в. в Западной Европе началось революционное низвержение
сословно-феодального строя. От начала революции в Англии исчисляется Новое
время – период истории, сменивший средневековье.
Идеологическим
знаменем антифеодальных движений в Голландии, Англии и в других странах было
протестантство. На основе кальвинизма сформировался особый тип личности –
носитель новой протестантской этики, предписывающей личный аскетизм, трудолюбие
и деловую честность. Сосредоточившись в городах, труженики-кальвинисты,
объединенные религией, общностью интересов и деловыми связями, стремились
освободиться от гнета и посягательств на их жизнь и свободу католической церкви
и дворянско-монархических государств. Первой страной, успешно осуществившей
революцию, была Голландия (Нидерланды, Республика Соединенных провинций), выдержавшая
многолетнюю (1565–1609 гг.) освободительную войну против феодальной Испании,
пытавшейся мечом и огнем искоренить распространившийся в Нидерландах
кальвинизм. Вторая буржуазная революция произошла в Англии (“Великий мятеж”
1642–1649 гг. и “Славная революция” 1688–1689 гг.). Идеологическим знаменем
этих революций был кальвинизм, но их концептуальным выражением и итогом стали
теории естественного права и общественного договора, основанные на
рационализме.
Рационализм,
т.е. оценка общественных отношений с позиций “здравого разума”, применение к
ним правил логики (типа: если все люди равны по природе, в чем смысл и
оправдание сословных привилегий?) были могучим орудием критики феодальных
отношений, несправедливость которых становилась очевидной, когда к ним
прилагалась мерка природного равенства людей.
Социальной
основой революций XVII в. были горожане (растущая буржуазия) и угнетенное
феодалами крестьянство.
Классическим
воплощением нового мировоззрения явилась теория естественного права. Эта теория
стала складываться в XVII в. и сразу же получила широкое распространение. Ее
идейные истоки восходят к трудам ранних буржуазных мыслителей, особенно к их
попыткам построить политико-правовую теорию на исследовании природы и страстей
человека. Теория естественного права основана на признании всех людей равными
(от природы) и наделенными (природой же) естественными страстями, стремлениями,
разумом. Законы природы определяют предписания естественного права, которому
должно соответствовать положительное (позитивное, волеустановленное) право.
Антифеодальный характер теории естественного права состоял уже в том, что все
люди признавались равными, и это (естественное равенство людей) было возведено
в обязательный принцип положительного, т.е. действующего, права.
2. Возникновение теории естественного права. Учение
Г.Гроция о праве и государстве
Первым
крупным теоретиком школы естественного права был нидерландский ученый Гуго
Гроций (1583–1645 гг.).
Нидерланды
XVII в.
(*)
представляли собой наиболее развитую страну того времени. В результате успешной
борьбы против гнета испанского короля и феодалов Нидерланды добились
независимости и создания республики. Между группами горожан и дворянства
Нидерландов шла борьба за власть, нередко в форме столкновений кальвинистских
сект. Приняв участие в этой борьбе, Гроций был осужден сторонниками враждебной
группировки и вынужден эмигрировать во Францию. Там он написал знаменитый
трактат “О праве войны и мира. Три книги” (1625 г.).
Цель
трактата – решение актуальных проблем международного права. Разбор
теоретических проблем войны и мира потребовал решения более общих вопросов о
праве, справедливости, их источниках, формах существования, методах изучения. В
результате Гроцием была разработана политико-правовая доктрина, основанная на
новой методологии, содержащая оригинальные решения ряда проблем общей теории
права и государства, а также некоторые радикальные для того времени программные
положения.
Исходный
пункт учения Греция – природа человека, социальные качества людей. Греции
различает право естественное и право волеустановленное.
Источником
естественного права является человеческий разум, в котором заложено стремление
к спокойному общению человека с другими людьми. На этой основе Греции
определяет предписания естественного права (требования разума), к которым
относит “как воздержание от чужого имущества, так и возвращение полученной
чужой вещи и возмещение извлеченной из нее выгоды, обязанность соблюдения
обещаний, возмещение ущерба, причиненного по нашей вине, а также воздаяние
людям заслуженного наказания”.
Волеустановленное
право (оно делится на человеческое и божественное) должно соответствовать
предписаниям естественного права.
Греции
писал, что он не стремится затрагивать жгучие вопросы современности и будущего:
“Поистине признаюсь, что, говоря о праве, я отвлекался мыслью от всякого
отдельного факта, подобно математикам, которые рассматривают фигуры, отвлекаясь
от тел”. Однако уже исходная, стержневая категория его доктрины – понятие и
содержание справедливости и естественного права – раскрывается через те
частноправовые институты, воплощение которых в законодательстве имело
первостепенную важность для становления гражданского общества и для
развивающейся буржуазии. “Общество, – утверждал Гроций, – преследует ту цель,
чтобы пользование своим достоянием было обеспечено каждому общими силами и с
общего согласия”. Поэтому справедливость как условие общежития “целиком состоит
в воздержании от посягательств на чужое достояние”.
Противопоставление
Гроцием требований естественного права нормам права волеустановленного, т. е.
существовавшим в большинстве стран феодальным правовым институтам, явилось
орудием критики феодального права и феодального строя в целом. Сам Гроций еще
не делал из теории естественного права радикальных выводов; но теоретические
основы для таких выводов, сделанных впоследствии идеологами революционной
буржуазии, заложены были Гроцием.
В
трудах Греция нередки ссылки на бога и св. писание; однако бог в его доктрине
откровенно подчинен законам природы: “Естественное же право столь незыблемо,
что не может быть изменено даже самим богом... Подобно тому, как бог не может
сделать, чтобы дважды два не равнялось четырем, так точно он не может зло по
внутреннему смыслу обратить в добро”. Поэтому естественному праву должно
соответствовать не только человеческое, но и божественное волеустановленное
право (т.е. предписания религии).
Согласно
Гроцию, некогда существовало “естественное состояние”, когда не было ни государства,
ни частной собственности. Развитие человечества, утрата им первоначальной
простоты, стремление людей к общению, их способность руководствоваться разумом
побудили их заключить договор о создании государства.
Теория
договорного происхождения государства резко противостояла феодальным концепциям
“богоустановленности” власти. “Первоначально люди объединились в государство не
по божественному повелению, – писал Гроций, – но добровольно, убедившись на
опыте в бессилии отдельных рассеянных семейств против насилия, откуда ведет
свое происхождение гражданская власть”.
Идея
договорного возникновения государства высказывалась в истории политико-правовой
мысли задолго до Греция; в практике средних веков договоры между феодалами,
между феодалами и городами были формой, источником права, в том числе и
публичного права. Но только у Греция договор о создании государства
рассматривается как исходное понятие теории государства, как основа самого
государства, длящихся отношений власти и подчинения. Начиная с Гроция почти все
теоретические построения XVII–XVIII вв., объясняющие сущность, причины, способы
создания государства, исходили из этой посылки.
Государство
Гроций определял как “совершенный союз свободных людей, заключенный ради
соблюдения права и общей пользы”. Признаком государства является верховная
власть, к атрибутам которой Гроций, подобно Бодену, относил издание законов (в
области как религиозной, так и светской), правосудие, назначение должностных
лиц и руководство их деятельностью, взимание налогов, вопросы войны и мира,
заключение международных договоров.
Первостепенное
внимание к проблемам международного права требовало специального исследования
вопроса о носителе верховной власти, а тем самым о формах правления. Выводы
Гроция в этой части довольно умеренны. Каждая существующая форма правления
имеет своим источником общественный договор, считал он, поэтому носителем
суверенитета являются лицо, или группа лиц, или собрание либо сочетание лиц и
собраний, обладающие атрибутами верховной власти. Носители верховной власти
представляют государство не только в международных связях, но и в отношениях с
собственным народом. При создании государства народ мог избрать любую форму
правления; но, избрав ее, народ должен повиноваться правителям и не может без
их согласия изменить форму правления, ибо договоры, согласно естественному
праву, должны исполняться. Поэтому Гроций считал правомерной любую существующую
форму правления и отрицал право подданных сопротивляться хотя бы и
несправедливым предписаниям власти.
Однако
в эту концепцию Гроций вносит ряд существенных коррективов. Во-первых, народ
может изменить образ правления, если это право (явно или неявно) оставлено за
ним общественным договором либо если договор расторгнут правителями
государства. Во-вторых, что более существенно для доктрины, при особых
обстоятельствах право народа преобразовать государство вытекает из существа
общественного договора. Поскольку при заключении общественного договора люди
вряд ли возложили на себя “суровую обязанность при всех обстоятельствах
предпочесть смерть необходимости вооруженного сопротивления насилию
начальствующих лиц”, подданные вправе считать общественный договор расторгнутым
в случае “крайней необходимости”, “большой и явной опасности”, грозящей
подданным со стороны правителей государства. К таким случаям относится тот,
когда “царь, проникнутый чисто враждебным духом, замышляет гибель всего
народа”. В частности, замечал Гроций, явно имея в виду борьбу Нидерландов
против гнета феодальной Испании, правомерно сопротивление монарху, если “ради
благополучия одного народа он задумает гибель другого, чтобы устроить там
колонии”.
Прогрессивны
также международно-правовые взгляды Гроция. Главной причиной написания “Трех
книг о праве войны и мира” было стремление Гроция доказать, что во время войны
глас закона не заглушается грохотом оружия. Естественное право сохраняет свое
действие и во время войн, о чем, печалился Гроций, нередко забывали его
современники: “Я был свидетелем такого безобразия на войне между христианами,
которое позорно даже для варваров, а именно: сплошь и рядом берутся за оружие
по ничтожным поводам, а то и вовсе без всякого повода, а раз начав войну, не
соблюдают даже божеских, не говоря уже о человеческих, законов, как если бы в
силу общего закона разнузданное неистовство вступило на путь всевозможных
злодеяний”.
Гроций
осуждал агрессивные, захватнические войны, считал, что их зачинщики должны
нести ответственность. Если же война началась, то она должна вестись ради
заключения мира и подчиняться принципам естественного права. Одним из принципов
международного права Гроций считал незыблемость договоров между государствами.
Книга
Гроция уже в 1627 г. по распоряжению папы была внесена в Индекс запрещенных
книг; тем не менее за 30 последующих лет вышло более 40 ее различных изданий.
Разработанная Гроцием теория естественного права и идея общественного договора
сразу же приобрели интернациональный характер; после Гроция крупнейшим их
теоретиком был англичанин Т. Гоббс (см. § 3), делавший, однако, из концепции
общественного договора выводы в защиту абсолютизма и уподоблявший подданных
рабам государства. С этими выводами резко полемизировал нидерландский философ
Спиноза (см. § 4).
3. Основные направления политической и правовой
идеологии в период английской буржуазной революции 1642–1649 гг.
В
середине XVII в. произошла революция в Англии. Для идеологии различных
политических группировок, выступавших в годы революции (1642–1649 гг.),
характерно использование религиозных форм. Идеологическим знаменем
революционных сил являлся кальвинизм в его различных разновидностях. Одним из
требований революции была “чистка” англиканской церкви от остатков католицизма;
поэтому противники короля назывались пуританами (от английского pure или от
латинского purus – чистый). Наряду с религиозными доводами идеологи революции
использовали положения теории естественного права, ссылались на прирожденные
права англичан; широкое распространение получила также идея договорного
происхождения государственной власти.
В
процессе развития революции выявились различия интересов участвующих в ней
классов, их разные представления о целях и задачах общей борьбы против
сословно-феодального строя, государства и права. Этим обусловлены различия
основных направлений политико-правовой идеологии, выразившиеся преимущественно
в программных требованиях и наложившие отпечаток на способы их обоснования.
Теория
естественного права в целом отвергалась сторонниками короля, которые ссылались
на священное писание (“нет власти, кроме как от бога”).
Среди
защитников абсолютизма в период революции очень сложную позицию занимал
английский философ-материалист Томас Гоббс (1588–1679 гг.). Он написал ряд
произведений; основное из них – “Левиафан, или материя, форма и власть
государства” (1651 г.).
Учение
о праве и государстве Гоббс стремился превратить в столь же точную науку, как
геометрия, которая “является матерью всех естественных наук”. Математический
метод, по Гоббсу, свободен от субъективных оценок. Учения о праве и
справедливости постоянно оспариваются как пером, так и мечом, между тем как
учение о линиях и фигурах не подлежит спору, ибо не задевает интересы людей,
особенно власть имущих (если бы теорема Пифагора противоречила интересам власть
имущих, то все книги по геометрии были бы сожжены). Однако намерение Гоббса
создать свободное от субъективных оценок политико-правовое учение оказалось
несбыточным; при всей абстрактности исходных позиций его учения и логичности
выводов из этих позиций и выводы, и сами исходные позиции несли на себе четкий
отпечаток бурной политической борьбы в Англии той эпохи.
Гоббс
строил свое учение на изучении природы и страстей человека. Мнение Гоббса об
этих страстях и природе крайне пессимистично: людям присущи соперничество
(стремление к наживе), недоверие (стремление к безопасности), любовь к славе
(честолюбие). Эти страсти делают людей врагами: “человек человеку – волк” (homo
homini lupus est). Поэтому в естественном состоянии, где нет власти, держащей
людей в страхе, они находятся в “состоянии войны всех против всех” (bellum
omnia contra omnes).
Определенное
влияние на учение Гоббса оказали и острые классовые столкновения в гражданской
войне: “Соперничество в добывании богатств, почестей, командования или другой
власти, – писал Гоббс, – приводит к распрям, вражде и войне, ибо один конкурент
идет к достижению своего желания путем убийства, подчинения, вытеснения или
отталкивания другого”.
Пагубность
“состояния войны всех против всех” понуждает людей искать путь к прекращению
естественного состояния; этот путь указывают естественные законы, предписания
разума (по Гоббсу, естественное право – свобода делать все для самосохранения;
естественный закон – запрет делать то, что пагубно для жизни).
Естественные
законы гласят, что следует искать мира; в этих целях всем нужно взаимно
отказаться от права на все; “люди должны выполнять заключенные ими соглашения”.
Отказываясь
от естественных прав (т. е. свободы делать все для самосохранения), люди
переносят их на государство, сущность которого Гоббс определял как “единое
лицо, ответственным за действия которого сделало себя путем взаимного договора
между собой огромное множество людей, с тем чтобы это лицо могло использовать
силу и средства всех их так, как оно сочтет это необходимым для их мира и общей
защиты”
(*)
.
Государство
– это великий Левиафан (библейское чудовище), искусственный человек или земной
бог; верховная власть – душа государства, судьи и чиновники – суставы,
советники – память; законы – разум и воля, искусственные цепи, прикрепленные
одним концом к устам суверена, другим – к ушам подданных; награды и наказания –
нервы, благосостояние граждан – сила, безопасность народа – занятие,
гражданский мир – здоровье, смута – болезнь, гражданская война – смерть.
Власть
суверена абсолютна: ему принадлежат право издания законов, контроль за их
соблюдением, установление налогов, назначение чиновников и судей; даже мысли
подданных подчинены суверену – правитель государства определяет, какая религия
или секта истинна, а какая нет.
Гоббс,
подобно Бодену, признает только три формы государства. Он отдает предпочтение
неограниченной монархии (благо монарха тождественно благу государства, право
наследования придает государству искусственную вечность жизни и т.д.).
В
период революции и гражданской войны Гоббс осуждал смуты, мятежи, попытки
парламента ограничить власть короля. Однако концепция Гоббса не пользовалась
популярностью у сторонников короля. Дело не только в методологии учения Гоббса,
решительно противостоявшего теологической идеологии абсолютизма. Не менее важно,
что консервативная политическая программа в концепции Гоббса соединялась с
обоснованием и защитой прогрессивных для того времени принципов частного права.
То,
что Гоббс писал об абсолютности государственной власти, относилось более всего
к области публичного, политического права. Обеспечение мира и безопасности
требует, по Гоббсу, возложения на подданных в области политических отношений
одних лишь обязанностей, предоставления суверену – только прав. Однако же в
области частноправовых отношений подданным должны предоставляться широкая
правовая инициатива, система прав, свобод и их гарантий.
Отсутствие
у подданных каких-либо прав по отношению к суверену толкуется Гоббсом как
правовое равенство лиц в их взаимных отношениях. Гоббс отнюдь не сторонник феодально-сословного
деления общества на привилегированных и непривилегированных. В отношениях между
подданными суверен должен обеспечить равную для всех справедливость (“принцип
которой гласит, что нельзя отнимать ни у кого того, что ему принадлежит”), незыблемость
договоров, беспристрастную защиту для каждого в суде, определить равные налоги.
Одна из задач государственной власти – обеспечение той собственности, “которую
люди приобрели путем взаимных договоров взамен отказа от универсального права”.
Частная собственность, по Гоббсу, является условием общежития, “необходимым
средством к миру”
(**)
. Собственность, не
забывает добавить Гоббс, не гарантирована от посягательств на нее со стороны суверена,
но это относится более всего к установлению налогов, которые должны взиматься с
подданных без каких-либо исключений и привилегий.
Неограниченность
власти и прав правителя государства не означает в концепции Гоббса апологии
абсолютизма континентального образца с его сословным неравенством, всеобщей
опекой и тотальной регламентацией. Гоббс призывал суверена поощрять всякого
рода промыслы и все отрасли промышленности, но предлагавшиеся им методы далеки
от политики протекционизма.
В
трудах Гоббса содержится понимание свободы как права делать все то, что не
запрещено законом: “Там, где суверен не предписал никаких правил, подданный
свободен делать или не делать согласно своему собственному усмотрению”. Цель
законов не в том, чтобы удержать от всяких действий, а в том, чтобы дать им
правильное направление. Законы подобны изгородям по краям дороги, поэтому
лишний закон вреден и не нужен. Все, что не запрещено и не предписано законом,
предоставлено усмотрению подданных; таковы “свобода покупать и продавать и иным
образом заключать договоры друг с другом, выбирать свое местопребывание, свою
пищу, свой образ жизни, наставлять своих детей по своему усмотрению и т.д.”.
Рассуждая об отношениях подданных между собой, Гоббс обосновывал ряд конкретных
требований в области права: равный для всех суд присяжных, гарантии права на
защиту, соразмерность наказания преступлению и др.
Оценка
доктрины Гоббса в истории политической мысли остается дискуссионной. Некоторые
исследователи усматривают в учении Гоббса различные противоречия. Либеральные
демократы считают ошибкой Гоббса отрицание политических прав и свобод;
сторонники тоталитаризма, напротив, видят противоречия в допущении Гоббсом прав
и свобод подданных в области частного права. Между тем доктрина Гоббса
противоречива не более чем обоснованный им политико-правовой идеал –
гражданское общество, охраняемое авторитарной властью. В концепции Гоббса нет
оправдания тоталитаризма:
“Граждане
пользуются тем большей свободой, чем больше дел законы оставляют на их
усмотрение.., – писал Гоббс. – Граждане цепенеют, если не делают ничего без
прямого предписания закона... Законы установлены не для устрашения, а для
направления человеческих действий, подобно тому как природа поставила берега не
для задержания течения реки, а для того, чтобы направлять его”. Представления о
возможности и необходимости сочетания неограниченной власти суверена и
гражданских прав подданных были присущи не только Гоббсу. Даже в обращении к
подданным с эшафота Карл I заявил толпе собравшихся англичан: “Ваши вольности и
свобода заключаются в наличии правительства, в тех законах, которые наилучше
обеспечивают вам жизнь и сохранность имущества. Это проистекает не из участия в
управлении, которое никак вам не надлежит. Подданный и государь – это
совершенно различные понятия”. В последующие века не было недостатка в
предположениях, что основой гражданского общества (или его учредителем) может и
должна быть авторитарная власть.
Особенность
учения Гоббса в том, что гарантией правопорядка и законности он считал неограниченную
власть короля, с осуждением отнесся к гражданской войне, усмотрев в ней
возрождение пагубного состояния “войны всех против всех”. Поскольку же такая
война, по его теории, вытекала из всеобщей враждебности индивидов, Гоббс и
выступал в защиту “королевского всемогущества”. Что касается пессимистических
взглядов Гоббса на “природу человека” (люди злы) и основанных на этом выводов о
необходимости государства, то аналогичные взгляды и выводы были свойственны
ряду его современников, в том числе М. Лютеру, которого, насколько известно,
никто не упрекал в “реакционности политических взглядов”.
Важно
отметить, что, по Гоббсу, цель государства (безопасность индивидов) достижима
не только при абсолютной монархии: “Там, где известная форма правления уже
установилась, – писал он, – не приходится рассуждать о том, какая из трех форм
правления является наилучшей, а всегда следует предпочитать, поддерживать и
считать наилучшей существующую”. Не случайно эволюция взглядов Гоббса
завершилась признанием новой власти (протектората Кромвеля), установившейся в
Англии в результате свержения монархии. Если государство распалось, заявлял
Гоббс, право свергнутого монарха остается, но обязанности подданных
уничтожаются; они вправе искать себе любого защитника. Это положение Гоббс
сформулировал в виде одного из естественных законов и адресовал солдатам армии
свергнутого короля: “Солдат может искать своей защиты там, где он больше всего
надеется получить ее, и может законным образом отдать себя в подданство новому
господину”.
Реакционные
феодалы Англии отрицательно относились к теории Гоббса. После реставрации
Стюартов и смерти Гоббса его сочинения в Англии были запрещены.
Ведущей
партией революции были индепенденты (independent – независимый).
Политико-правовые взгляды индепендентов выражены в памфлетах великого
английского поэта Джона Мильтона (1608–1674 гг.). Мильтон защищал свободу
совести и равноправие всех религий, кроме католической. Опровергая доводы
идеологов абсолютизма в защиту прав короля, Мильтон писал, что государство создано
по велению бога общественным соглашением народа, который, в силу прирожденной
свободы людей, имеет право управлять собой и создать тот образ правления, какой
ему угодно. Для защиты общего блага народ назначил правителей, королей и
сановников, над которыми поставил законы. Если короли говорят, что их власть от
бога, то от бога же и свобода народа, власть которого первична, основана на
прирожденных правах. Король же, правящий тиранически, – нарушитель договора и
законов. Когда тирана судят вместо того, чтобы просто убить, – это проявление
кротости и милосердия народа. Такими доводами Мильтон оправдывал революцию и
казнь короля.
В
целом индепенденты не были сторонниками широкой демократии; поначалу они
стремились утвердить в Англии конституционную монархию, затем (после 1649 г.)
республику с цензовым избирательным правом. В выступлениях “грандов” (так
называли высших офицеров, сторонников Кромвеля), практических политиков и
руководителей этой группировки, содержится характерная аргументация против
демократических программ. Наиболее ясно и конкретно позицию индепендентов
вырячил в дискуссии с левеллерами (см. ниже) зять Кромвеля генерал-комиссар
Генри Айртон (1611–1651 гг.). “Все главное, о чем я говорю, сводится к
необходимости считаться с собственностью. Ведь она является важнейшей основой
всего королевства, и если вы, – обращался он к левеллерам, – уничтожите ее, вы
уничтожите все”.
Айртон
оспаривал теорию естественного права, доводами которой, как он считал,
невозможно обосновать собственность; по естественному праву каждый нуждающийся
может посягнуть на чужое имущество. Основа собственности – не естественное, а
именно гражданское право, источником которого является договор. “Ни закон бога,
ни закон природы не дают мне собственности, – говорил Айртон. – Собственность
есть установление человеческой конституции”. Коль скоро собственность
установлена государством (в основе и собственности, и государства, как
утверждал Айртон, общественное соглашение, договоры), то государство должно
быть устроено так, чтобы собственность надежно охранялась. Гарантия
собственности в том, чтобы во власти участвовали те, “кто владеет постоянным
интересом в стране”, т.е. у кого находится земля, кто состоит в корпорациях,
держит в руках всю торговлю. Только при этом условии “свобода может быть дана,
а собственность не будет разрушена”.
Исходя
из этого, Айртон возражал в 1648 г. против требования заменить монархию
республикой; любая попытка пересмотра конституции, особенно ее демократизация,
рассматривалась как возможное посягательство на существующее распределение
собственности: “Гораздо больше грехов последует от того, что вы измените
конституцию, – говорил он левеллерам, – чем от того, что вы ее сохраните”.
Против
компромиссной позиции индепендентов, за республику и демократическую конституцию
Англии выступили левеллеры (leveller – уравнитель). Группа идеологов,
получившая это название, сложилась в конце первой гражданской войны; ее опорой
являлись солдаты армии, требовавшие продолжения революции, демократизации
государства, обеспечения прав и свобод народа.
Одним
из идейных лидеров левеллеров был Джон Лильберн (1613, 1614 или 1618–1657 гг.).
В многочисленных памфлетах, петициях, проектах и письмах он ссылался на “божье
слово”, разум и естественное право. Последнее занимает стержневое место в его
доктрине, причем толкуется более как прирожденные права англичан.
Прирожденными
правами Лильберн и его единомышленники считали свободы слова, совести, печати,
петиций, торговли, свободу от военной службы, равенство перед законом и судом.
Все люди “по природе равны и одинаковы по силе, званию, власти и величию”.
Левеллеры резко выступали против сословных различий и привилегий
(***)
. К числу
естественных прав они относили частную собственность: “Каждой личности дана
личная собственность природой так, чтобы никто ее не нарушал и не узурпировал”.
Первостепенное
значение левеллеры придавали проблемам демократизации государственного строя
Англии. Государство, писал Лильберн, создано взаимным соглашением людей “для
доброй пользы и блага каждого”. Отсюда проистекает неотчуждаемое право народа
организовать государство таким образом, чтобы это благо было обеспечено. Власть
должна быть основана на свободном выборе или согласии народа; никто не может
господствовать над людьми без их свободного согласия. Исходя из этого,
левеллеры требовали ликвидации королевской власти, палаты лордов, резко
критиковали противостоявшие народу органы власти Ими разработаны проекты
“Народного соглашения” – республиканской конституции Англии. К основным
требованиям левеллеров в области политической относились: народное
представительство, избираемое на один или два года; предоставление
избирательных прав всем англичанам с 21 года (кроме бывших активных сторонников
короля); закрепление прирожденного права англичан избирать шерифов, судей и
других должностных лиц; совершенствование избирательной системы (равная,
пропорциональная система выборов). Отстаивая принцип законности (равный для
всех закон, без изъятий и привилегий), Лильберн близко подходил к идее
“разделения властей”. Порицая всевластие “Долгого парламента”, Лильберн
утверждал, что неразумно, несправедливо и губительно для народа, чтобы
законодатели были одновременно и исполнителями законов. Не может парламент и
осуществлять правосудие; депутаты должны лишь принимать законы, правила,
инструкции для судов и должностных лиц, равно обязательные для всех (и для
депутатов). В то же время все исполнители законов – чиновники, офицеры, судьи –
не должны быть депутатами парламента. Левеллеры утверждали, что при соединении
в одних руках власти принимать законы, исполнять их и осуществлять суд
неизбежны возрождение привилегий, нарушения законности, узурпация власти.
При
обсуждении проектов “Народного соглашения” возникла острая дискуссия между
грандами и левеллерами о соотношении демократии и собственности. Возражая
против требования всеобщего избирательного права, Айртон ссылался на то, что
большая часть населения не имеет собственности: “Почему эти люди не могут проголосовать
против собственности?” Левеллеры тоже боялись поколебать отношения
собственности. Они согласились ограничить избирательное право, предоставив его
только домохозяевам и исключив лиц, получающих пособие по бедности, состоящих в
услужении, получающих заработную плату от частного лица.
Не
менее существенны протесты вождей движения против наименования их левеллерами
(****)
,
их резкие выпады против “жалких диггеров” (см. далее), возражения против
“невероятных слухов, что будто мы хотим уравнять состояния всех людей”. Боязнь
поколебать отношения собственности сказалась и в том, что в проекты “Народного
соглашения” были включены специальные запреты народному представительству
упразднять собственность и делать все имущества общими. Левеллеры предлагали
карать за одно лишь предложение закона об уравнении собственности как за
государственную измену.
В
процессе развития революции все более активно обсуждался вопрос о соотношении
свободы и собственности, собственности, государства и права. В разгар второй
гражданской войны своеобразное решение этого вопроса предложили истинные
левеллеры, или диггеры. Памфлеты истинных левеллеров появились еще в 1648 г. В
них осуждались не только монархия, но и весь общественный строй Англии,
основанный на имущественном неравенстве и частной собственности на землю,
созданной норманнами-завоевателями. Поначалу истинные левеллеры надеялись на
силу проповеди и примера. В 1649 г. они создали коммуну на холме св. Георгия и
стали сообща вскапывать под огороды общинные земли; поэтому их прозвали
“диггеры” (digger – копатель).
Наиболее
видным теоретиком движения был Джерард Уинстенли (1609-?).
Революция,
писал Уинстенли, не закончена: всецело заслуживает одобрения упразднение
монархии и палаты лордов, однако ненавистное королевское правление не будет
уничтожено до тех пор, пока сохраняются частная собственность и обусловленное
ею порабощение народа. Уинстенли первым сформулировал понятие свободы,
выразившее главное отличие социализма от буржуазной идеологии того времени:
“Истинная республиканская свобода заключается в свободном пользовании землей.
Истинная свобода там, где человек получает пищу и средства для поддержания
жизни”.
Диггеры
рассчитывали, что опыт коммуны на холме св. Георгия положит начало массовому
созданию таких же коммун на общинных, церковных, королевских и иных землях. В
тот период диггеры в принципе осуждали принуждение и, остро критикуя
современное им государство и право, считали государство при строе общности
вообще ненужным. Вскоре они убедились в наивности надежд на “пробуждение закона
справедливости” в сердцах их противников.
В
1652 г. была опубликована книга Уинстенли “Закон свободы”, в которой излагается
целая программа мер, проводимых с помощью революционной власти и законов,
направленных на создание строя общности имуществ. Впервые в истории
теоретического социализма Уинстенли пишет о необходимости переходного периода
от строя, основанного на частной собственности, к строю общности, о
революционной власти над богачами в этот период.
В
результате перевыборов парламента с преимуществами для неимущих и малоимущих,
утверждал Уинстенли, будет учреждено республиканское правление, которое при
активном содействии революционной армии передаст народу общинные земли,
пустоши, земли, конфискованные у церкви и короля, и др.; на этих землях будут
созданы коммунистические общины. Законы и воспитание подготовят условия для
полного искоренения частной собственности, купли-продажи, денег, найма рабочей
силы. После установления “истинной республиканской свободы” вступит в силу
новая конституция Англии.
Уинстенли
впервые в истории излагает проект конституции государства, основанного на
общности имуществ. Проект состоял из 62 законов (законы об обработке земли, о
складах, о наблюдателях, о выборах должностных лиц, о свободе, о браке, законы
против измены, против купли-продажи, против праздности и др.).
Во
главе Англии, проектировал Уинстенли, будет парламент, переизбираемый ежегодно;
избирательные права должны иметь все мужчины с 20 лет (кроме преступников и
тех, кто домогается должностей). Принятые парламентом законы обсуждаются
народом, который вправе отклонить их. Должностные лица (миротворцы,
наблюдатели, судьи и др.) избираются на один год. Новое государство должно не
только охранять общественный порядок, гарантировать права и свободы граждан, но
и руководить народным хозяйством. В республике будет иметься налаженная и
централизованная служба информации – “начальники почты” оповещают страну об
открытиях, сделанных в искусстве, ремесле, сельском хозяйстве, о почестях,
которых удостоены изобретатели, о наиболее серьезных событиях, об ошибках и
бедствиях и др. “Руководство хорошего правительства, таким образом
осуществляемое, – писал Уинстенли, – может превратить всю страну, нет, даже всю
земную фабрику в единую семью человечества и в единую хорошо управляемую
республику”.
Проект
содержит также уголовные законы, хотя, как полагал Уинстенли, упразднение
частной собственности ликвидирует основную причину проступков и преступлений. К
тем, кто попытается восстановить частную собственность, к убийцам применяется
смертная казнь; к тем, кто совершит другие тяжкие преступления, к упорным
тунеядцам – так называемое рабство (т.е. каторжные работы) и телесные
наказания. Лиц, совершивших менее опасные проступки, предупреждают и увещевают.
Идеи
диггеров далеко опередили их время; этим объясняется и слабость движения, и
утопизм их проектов.
Революционные
события 1642–1649 гг. завершились провозглашением Англии республикой и
установлением протектората Кромвеля; после его смерти была восстановлена
монархия Стюартов (1660 г.). Дальнейшее развитие политико-правовой идеологии и
завершение английской революции связано с переворотом 1688 г. (см. § 5).
4. Теоретическое обоснование демократии. Б. Спиноза
Видным
теоретиком естественного права был голландский философ-материалист Бенедикт
(Барух) Спиноза (1632-1677 гг.).
Жизнь
и деятельность Спинозы протекали в условиях резкого обострения нападок
кальвинистского духовенства на республиканское правительство, попыток
дворянства установить монархию. Спиноза был современником революции в Англии.
Острые противоречия эпохи нашли выражение в его учении.
Политико-правовое
учение Спинозы связано с его философией, особенно с идеей строгой
закономерности, причинной обусловленности всех явлений природы.
Под
естественным правом Спиноза понимал необходимость, в соответствии с которой
существуют и действуют природа и каждая ее часть. При этом, что важно для всего
учения Спинозы, естественное право отождествлялось с “мощью” – способностью
любой части природы к самосохранению: “Право каждого простирается так далеко,
как далеко простирается определенная ему мощь”. Человек такая же часть природы,
как и всякая другая; стремление к самосохранению предопределяет все его
страсти, аффекты, т.е. состояния тела и их осознание. На познании страстей
(аффектов) людей Спиноза стремился построить свое учение о праве и государстве.
Спиноза,
вслед за Гроцием и Гоббсом, считал необходимым “рассматривать человеческие
действия и влечения точно так же, как если бы вопрос шел о линиях, поверхностях
и телах”. В его основном произведении “Этика, доказанная в геометрическом
порядке” (закончено к 1675 г.) философские, этические, правовые и политические
понятия и категории изложены в форме аксиом, лемм, теорем, доказательств. “Я
постоянно старался, – писал Спиноза, – не осмеивать человеческих поступков, не
огорчаться ими и не клясть их, а понимать”.
Подобно
Макиавелли, Спиноза порицал философов и политических теоретиков, которые людей
берут не такими, каковы они суть, а какими они хотели бы их видеть. Настоящая
задача политики, утверждал Спиноза, в том, чтобы вывести из самого строя
человеческой природы то, что наилучшим образом согласуется с практикой.
Человек,
писал Спиноза, по природе эгоистичен и корыстолюбив: “Каждый защищает чужой
интерес лишь постольку, поскольку думает тем самым упрочить свое
благосостояние”. Спиноза искренне осуждал погоню за наживой, ненасытную
жадность к деньгам как безумие, сумасшествие, которым подвержены толпа, чернь.
Однако его политико-правовое учение строится на представлении, что корыстолюбие
наряду с другими аффектами является вечной и неизменной чертой человеческой
природы.
Коль
скоро “каждый с величайшим жаром ищет своей личной пользы, – полагал Спиноза
вслед за Макиавелли, – а за справедливейшие считает те законы, которые
необходимы для сохранения и приумножения его достояния”, то политика должна
основываться на том, что условием достижения общего блага является обеспечение
частной собственности. Неудивительно, что при таком взгляде на природу человека
Спиноза счел необходимым в самом начале “Политического трактата” (1675 г.)
заявить о несбыточности Утопии Томаса Мора.
Взгляды
Спинозы на государство сложились под сильным влиянием Гоббса и в полемике с
ним; диаметральная противоположность программных положений (Гоббс – сторонник
абсолютной монархии, Спиноза – демократ) при общности методологических основ их
концепций предопределила ряд разногласий в решении проблем теории. Наиболее
существенное из них – отождествление Спинозой естественного права с “мощью”,
попытка последовательно провести в концепции это своеобразное понимание
естественного права.
Раз
естественное состояние – это “состояние борьбы всех против всех”, оно вряд ли
когда-нибудь существовало вообще (иначе как люди могли уцелеть?); к тому же оно
не могло существовать еще и по той причине, что люди связаны разделением труда.
Спиноза
– сторонник идеи общественного договора, но эта идея понимается им весьма
своеобразно. Необходимость государства и законов обусловлена естественной
причиной – противоречием между страстями и разумом людей. Человек только тогда
свободен и могуществен, когда руководствуется разумом; однако большинство людей
(толпа) не таково – люди одержимы пассивными аффектами, побуждающими к
неразумным поступкам. Именно этим вызвана необходимость права и государства:
“Если бы люди от природы так были созданы, что они ничего не желали бы, кроме
того, на что им указывает истинный разум, – писал Спиноза, – то общество,
конечно, не нуждалось бы ни в каких законах... Но человеческая природа устроена
совсем иначе. Каждый человек стремится к своей пользе, к выгоде, но большинство
руководствуется своим мнением, увлечением, а не разумом, движимо прихотями, не
считается с будущим. Поэтому ни одно общество не может существовать без власти
и силы, а следовательно, и без законов, умеряющих и сдерживающих страсти и
необузданные порывы людей”. Законы, обеспеченные поощрением или наказанием,
необходимы для того, чтобы подчинить разуму страсти, чтобы “сдержать толпу,
точно лошадь уздой, насколько это возможно”.
Суждения
Спинозы о праве и законе основываются на свойственном рационализму
представлении о свободе как подчинении равному для всех разумному закону.
Коль
скоро закон, обеспеченный принуждением, соединяет людей в общество и
предназначен для того, чтобы обуздывать аффекты и дурные страсти, в нем должен
быть воплощен истинный разум, всегда направленный на общее благо. Как добиться
этого? Создание законов не может быть доверено монархам, сановникам и вообще
отдельным лицам, прихоти которых в силу слабости человеческой природы
(преобладание пассивных аффектов) неизбежно возьмут верх над разумом.
Чтобы
закон был разумен, он должен быть принят большим собранием людей. Аффекты
строго индивидуальны, страсти у всех разные, частные интересы противоречивы –
все это в достаточно многочисленном собрании взаимопогашается, и в результате
общим остается только разумное начало. Разумность законов и общая свобода
обеспечены только там, где законы принимает многочисленное собрание, воля которого
“определяйся не столько прихотью, сколько разумом, ибо дурные аффекты влекут
людей врозь, и единодушие может установиться лишь постольку, поскольку люди
стремятся к благородному или по крайней мере к тому, что кажется таковым”.
При
таком подходе разумным и наиболее могущественным, прочным государством
признавалась республика, особенно демократическая. “В демократическом
государстве, – писал Спиноза, – менее должно бояться нелепостей, ибо почти
невозможно, чтобы большинство собрания, если оно велико, сошлось на одной
нелепости”.
Спиноза
осуждал абсолютную монархию. В противоположность Гоббсу Спиноза утверждал, что
естественное право не утрачивает своей силы в гражданском состоянии.
Государство, как и любая часть природы, подчинено естественной закономерности,
и его право тождественно его “мощи”, силе, фактической способности повелевать
подданными. Эта способность, а тем самым и право (власть) государства далеко не
беспредельны. Власть государства имеет границы.
К
праву государства не может относиться то, к чему государство не в состоянии
побудить подданных наградами или наказаниями. Это касается способности
суждения. Поскольку власть не имеет фактической способности, “мощи” заставить
людей думать или говорить то, что угодно государству, она не имеет на это и
права.
Обоснованию
свободы совести, науки, мнений, слова посвящен “Богословско-политический
трактат” (1670 г.), где Спиноза доказывал, что никто не может перенести на
другого свое естественное право или свою способность свободно рассуждать и
судить о каких бы то ни было вещах, и никто не может быть принужден к этому.
Граница
государственной власти и в том, что она не должна совершать действий,
подрывающих ее авторитет или вызывающих негодование подданных. Спиноза
развивает мысли Макиавелли о социально-психологических основах власти, о страхе
и любви подданных как опоре правительства, о ненависти и презрении – причине
возмущений против него.
Поскольку
стремление к самосохранению должно быть присуще государству, как и любой части
природы, “к праву государства менее относится то, на что негодует
большинство.., так как право государства определяется общей мощью народа, то
несомненно, что мощь и право государства уменьшаются постольку, поскольку оно
само дает поводы значительному числу лиц к заговору”.
Своеобразие
идеи общественного договора в концепции Спинозы в том, что общественный
договор, состоящий в перенесении сил (мощи, права) каждого на общество, т.е.
государство, рассматривается, скорее, не как факт древней истории, а как
отношение, постоянно существующее между подданными и верховной властью. Между
ними существует нечто вроде равновесия сил, нарушать которое опасно. К праву
государства не относятся действия, подрывающие его способность руководить
подданными; всеобщее возмущение может положить конец “общественному
соглашению”, превратить гражданское состояние в состояние враждебности.
В
конечном счете все проблемы политики и права сводились Спинозой к начальному
пункту: как, исходя из свойств человеческой природы, организовать само
государство, чтобы все, и правители, и управляемые, действовали в соответствии
с общим благом, хотят они этою или нет, т.е. чтобы все понуждались (добровольно
ли или под давлением силы или необходимости) жить по предписанию разума? Задача
решается, писал Спиноза, “если дела верховной власти будут упорядочены таким
образом, что ничто, имеющее отношение к общему благу, не предоставлялось бы
безусловно чьей-либо совестливости”.
Спиноза
решительно отвергал абсолютную монархию: монарх, силы которого недостаточно для
удержания подданных в подчинении, окружает себя знатью, строит своим подданным
козни, боится их больше, чем внешних врагов, законы выражают прихоти правящей
верхушки, правление решительно неразумно, враждебно общему благу.
Спиноза
считал возможной ограниченную монархию, в которой государством управляет
представительное учреждение, а также аристократическую республику, но обе эти
формы он видел такими государствами, в которых нужны специальные меры,
предупреждающие тиранию и угнетение.
Единственно
абсолютное государство, могущественное, своенравное, опирающееся на согласие
подданных, правящее ими при помощи только разумных законов, обеспечивающее
свободу, равенство, общее благо, – это демократия, “народная форма верховной
власти”.
Особенность
демократии в том, что власть и законы не противостоят народу и не противоречат
его свободе. Народ, будут ли в таком обществе законы умножаться или
уменьшаться, тем не менее пребывает одинаково свободен, потому что он действует
не вследствие авторитета другого лица, но по своему собственному согласию.
Как
и Макиавелли, Спиноза защищал народ от нападок тех, “кто пороки, присущие всем
смертным, приписывает одному только простонародью”.
Простой
народ, который, ссылаясь на его невежество, упорно отстраняют от
государственных дел (а его невежество в этих делах тем и обусловлено, что из
них делают “государственную тайну”), ничуть не хуже знати. Природа у всех одна
и та же. Вся разница в том, что знать маскирует свои пороки “пышностью,
роскошью, мотовством, какой-то согласованностью пороков, ученым невежеством и
изяществом распутства”. Само привилегированное положение знати делает ее
надменной и развивает у нее другие пороки, которые в меньшей степени присущи
простонародью.
Демократия,
считал Спиноза, в наибольшей мере способна повелевать подданными и не имеет
надобности их опасаться, поскольку устройство государства обеспечивает
разумность законов, а тем самым свободу как подчинение осознанной
необходимости. “Только тот свободен, кто, не кривя душой, живет, руководствуясь
одним разумом”.
Разумность
законов в демократии обеспечивается тем, что они принимаются многочисленным
собранием, в котором взаимопогашаются противоречивые страсти.
При
создании демократического государства люди “договорились, чтобы силу решения
имело то, что получило большинство голосов”. Подчинение этому первоначальному
решению обеспечивает общее равенство и свободу. Демократическое государство
наиболее естественно и наиболее приближается к свободе, которую природа
предоставляет каждому, ибо в нем каждый переносит свое естественное право не на
другого, лишив себя на будущее права голоса, но на большую часть всего
общества, единицу которого он составляет. И на этом основании все пребывают
равными, как прежде в естественном состоянии.
Концепция
Спинозы – первое в идеологии Нового времени теоретическое обоснование
демократии.
Политико-правовое
учение Спинозы было также определенным шагом к постижению сущности государства
и права. Его стремление освободить теорию политики от морализирования,
привнесения в нее субъективных оценок предопределило отождествление силы и
права, “мощи” и законов природы. Применительно к политике такое отождествление
в концепции Спинозы стало средством обоснования “границ государственной
власти”, прогрессивных политико-правовых программных требований.
Представление
о силе как основе права было определенным выходом за рамки чисто
рационалистических схем, ориентировало теоретический поиск основ и законов
развития права и государства на отношения, лежащие за пределами договоров,
соглашений, волеизъявлений отдельных и многих лиц, намечало путь углубления
исканий в теории права и государства.
5. Обоснование “Славной революции” 1688 г. в учении
Дж. Локка о праве и государстве
Провозглашенная
в Англии после казни короля республика просуществовала до реставрации монархии
в 1660 г. Реакционная политика Стюартов вызвала широкое недовольство. В 1688 г.
Стюарты были свергнуты; в 1689 г. был принят “Билль о правах”, закреплявший
государственно-правовые гарантии законности и правопорядка. Переворот 1688 г.,
вошедший в историю под названием “Славная революция”, оформил становление в
Англии конституционной монархии.
Политико-правовые
итоги “Славной революции” получили теоретическое обоснование в трудах
английского философа Джона Локка (1632–1704 гг.).
В
произведении “Два трактата о правлении” (1690 г.; в иных переводах – “Два
трактата о государственном правлении”, “Два трактата о правительстве”) Локк дал
критику теологическо-патриархальной теории Фильмера и изложил свою концепцию
естественного права. Концепция Локка подводила итог предшествующему развитию
политико-правовой идеологии в области методологии и содержания теории
естественного права, а программные положения его доктрины содержали важнейшие
государственно-правовые принципы гражданского общества.
Как
и другие теоретики естественно-правовой школы, Локк исходит из представления о
“естественном состоянии”. Важная особенность учения Локка в том, что он
обосновывает идею прав и свобод человека, существующих в догосударственном
состоянии. Естественное состояние, по Локку, – “состояние полной свободы в
отношении действий и распоряжения своим имуществом и личностью”, “состояние
равенства, при котором всякая власть и всякое право являются взаимными, никто
не имеет больше другого”.
К
естественным правам относится собственность, которая трактовалась широко: как
право на собственную личность (индивидуальность), на свои действия, на свой
труд и его результаты. Именно труд, по Локку, отделяет “мое”, “твое” от общей
собственности; собственность – нечто, неразрывно связанное с личностью: “То, что
человек извлек из предметов, созданных и предоставленных ему природой, он слил
со своим трудом, с чем-то таким, что ему неотъемлемо принадлежит и тем самым
делает это своей собственностью”.
Обоснование
частной собственности направлялось как против уравнительных теорий (коль скоро
люди не равны по трудолюбию, способностям, бережливости – собственность не
может быть равной), так и еще более против феодального произвола, посягательств
абсолютной монархии на имущество подданных (произвольные налоги, поборы, конфискации).
В
естественном состоянии, рассуждал Локк, все равны, свободны, имеют
собственность (с появлением денег она стала неравной); в основном это –
состояние мира и доброжелательности. Закон природы, утверждал Локк,
предписывает мир и безопасность. Однако любой закон нуждается в гарантиях.
Закон природы, предписывающий мир и безопасность, был бы бесполезен, если бы
никто не обладал властью охранять этот закон, обуздывая его нарушителей. То же
и естественные права людей – каждый обладает властью охранять “свою
собственность, т.е. свою жизнь, свободу и имущество”.
Естественные
законы, как и всякие другие, утверждал Локк, обеспечиваются наказанием
нарушителей закона в такой степени, в какой это может воспрепятствовать его
нарушению. Одной из важнейших гарантий закона и законности Локк считал
неотвратимость наказания. В естественном состоянии эти гарантии недостаточно
надежны, ибо неупорядоченное использование каждым своей власти наказывать
нарушителей закона природы то карает чрезмерно сурово, то оставляет нарушение
безнаказанным. К тому же происходили споры из-за понимания и толкования
конкретного содержания естественных законов, ибо “закон природы не является
писаным законом и его нигде нельзя найти, кроме как в умах людей”.
Для
создания гарантий естественных прав и законов, считал Локк, люди отказались от
права самостоятельно обеспечивать эти права и законы. В результате
общественного соглашения гарантом естественных прав и свобод стало государство,
имеющее право издавать законы, снабженные санкциями, использовать силы общества
для применения этих законов, а также ведать отношениями с другими
государствами.
В
духе юридического мировоззрения Локк рассуждал об основаниях распространения
власти на тех, кто не участвовал в заключении первоначального соглашения (дети
и иностранцы), о праве народа пересмотреть первоначальное соглашение в случае
тиранического правления, нарушения естественных прав или их гарантий. Наиболее
важны те положения теории Локка, в которых категории естественного права
соединяются с теоретически осмысленным опытом английской буржуазной революции.
Поскольку,
по Локку, государство создано для гарантии естественных прав (свобода,
равенство, собственность) и законов (мир и безопасность), оно не должно
посягать на эти права, должно быть организовано так, чтобы естественные права
были надежно гарантированы. Главная опасность для естественных прав и законов
проистекает из привилегий, особенно из привилегий носителей властных
полномочий. “Свобода людей в условиях существования системы правления, –
подчеркивал Локк, – заключается в том, чтобы жить в соответствии с постоянным
законом, общим для каждого в этом обществе и установленным законодательной
властью, созданной в нем; это свобода следовать моему собственному желанию во
всех случаях, когда этого не запрещает закон, и не быть зависимым от
непостоянной, неопределенной, неизвестной самовластной воли другого человека”.
Согласно
теории Локка, абсолютная монархия – один из случаев изъятия носителя власти
из-под власти законов. Она противоречит общественному договору уже по той
причине, что суть последнего в установлении людьми равного для всех суда и
закона, а над абсолютным монархом судьи вообще нет, он сам судья в собственных
делах, что, конечно же, противоречит естественному праву и закону. Абсолютная
монархия – всегда тирания, так как нет никаких гарантий естественных прав.
Вообще же, когда кто-то изъят из-под власти законов, имеет привилегии, люди
начинают думать, что они находятся по отношению к такому человеку в
естественном состоянии, поскольку никто кроме них самих не может защитить их
прав от возможных посягательств со стороны привилегированного. Отсюда – одно из
основных положений теории Локка: “Ни для одного человека, находящегося в
гражданском обществе, не может быть сделано исключение из законов этого
общества”.
Пределы
власти государства при всех формах правления – естественные права подданных.
Государственная власть, писал Локк, не может брать на себя право повелевать
посредством произвольных деспотических указов, наоборот, она обязана отправлять
правосудие и определять права подданного посредством провозглашенных постоянных
законов и известных, уполномоченных на то судей. Власть не может лишить
какого-нибудь человека части его собственности без его согласия. Локк считал
правомерным и необходимым восстание народа против тиранической власти,
посягающей на естественные права и свободу народа. Но главное в том, чтобы
организация самой власти надежно гарантировала права и свободы от произвола и
беззакония. Отсюда проистекает теоретически обоснованная Локком концепция
разделения властей, воспроизводящая ряд идей периода английской революции.
Гарантия
и воплощение свободы – равный для всех, общеобязательный, незыблемый и
постоянный закон. Законодательная власть является высшей властью в государстве,
она основана на согласии и доверии подданных. Локк – сторонник представительной
системы, принятия законов представительным учреждением, избираемым народом и
ответственным перед ним, так как народу всегда принадлежит верховная власть
отстранять или изменять состав законодательного органа, когда народ видит, что
законодательная власть действует вопреки оказанному ей доверию. К
законодательной власти Локк относил также деятельность уполномоченных на то
судей; в этом сказалась особенность английского права, одним из источников
которого является судебная практика.
Законодательная
и исполнительная власти не должны находиться в одних руках, рассуждал Локк, в
противном случае носители власти могут принимать выгодные только для них законы
и исполнять их, делать для себя изъятия из общих законов и другими способами
использовать политические привилегии в своих частных интересах, к ущербу для
общего блага, мира и безопасности, естественных прав подданных.
Поэтому
орган, осуществляющий законодательную власть, не должен заседать постоянно –
слишком велик соблазн для депутатов узурпировать власть целиком, создать для
себя привилегии, править тиранически. К тому же принять закон – недолгое дело;
постоянно заседающий законодательный орган опасен для стабильности законов; определенные
права депутатов, данные им на время заседания парламента, не должны
превращаться в привилегии, выводящие их из-под власти законов. В этих
рассуждениях Локка, аналогичных некоторым идеям левеллеров, был выражен опыт
времен революции, осуждение попыток “Долгого парламента” сосредоточить в своих
руках всю полноту власти в интересах только какой-либо из политических
группировок.
Не
менее опасно, заявлял Локк, наделение законодательной властью монарха и
правительства – их политические привилегии неизбежно направляются против
естественных прав подданных. Законодательная власть – высшая власть в том
отношении, что законы строго обязательны для правительства, чиновников и судей.
Монарх – глава исполнительной власти – имеет так называемые прерогативы – право
распускать и созывать парламент, право вето, право законодательной инициативы,
даже право в интересах общего блага совершенствовать избирательную систему для
более равного и пропорционального представительства.
Но
деятельность монарха и правительства должна быть строго подзаконна, причем
монарх не должен препятствовать регулярным созывам парламента. Одним из частных
случаев тиранического правления, давшего народу право на восстание, Локк
называет взятый из английской истории пример, когда исполнительная власть
препятствовала созыву и работе законодательного органа.
Идею
разделения властей Локк теоретически обосновывал такими чертами природы
человека, как способность разума создавать общие правила и руководствоваться
ими (отсюда законодательная власть), способность своими силами выполнять эти
решения, прилагать общие правила к конкретным ситуациям (отсюда суд,
исполнительная власть), наконец, способность определять свои отношения с
другими людьми (этим обусловливается так называемая союзная, или федеративная,
власть, ведающая международными отношениями). Вместе с тем из слабости
человеческой природы, склонности к искушениям теоретически выводилась
необходимость специальных гарантий законности и прав граждан (в том числе
разделения властей, недопустимости политических привилегий).
Теория разделения властей отражала опыт английской
революции и ее итоги.
Политическое
учение Локка оказало большое влияние на последующее развитие политической
идеологии. Особенно широкое распространение имела теория естественных неотчуждаемых
прав человека, использованная Джефферсоном и другими теоретиками американской
революции и вошедшая затем во французскую Декларацию прав человека и гражданина
1789 г. Большое влияние на развитие государственно-правовой идеологии и
конституций оказала также теория разделения властей, которую вслед за Локком
развивали Монтескье и другие теоретики.
Обоснование
естественных прав, выражавших основные требования буржуазии в области права
(свобода, равенство, собственность), принесло Локку славу основателя
либерализма; исследование гарантий этих прав, их защиты от произвола власти,
обоснование разделения властей ставит его в первые ряды теоретиков
парламентаризма; наконец, стремление ограничить деятельность государства
охранительными функциями кладет начало идеям правового государства.
Ряд
идей Локка выходил далеко за рамки обоснования и защиты только буржуазных
интересов. Уже понятие трудовой собственности давало логические обоснования для
противоположных взглядов: от апологетического взгляда на любую собственность
как на “продукт труда и бережливости” до радикального требования предоставления
права собственности только тем, кто эту собственность создает и увеличивает
(последний мотив позже часто звучал в эгалитарных и социалистических теориях).
Разработанная Локком теория разделения властей применима к обоснованию защиты
не только буржуазного правопорядка, но и вообще гражданского общества от
произвола всякой авторитарной власти.
Гуманистическое
содержание политико-правового учения Локка более всего выражено в концепции
естественных прав человека. Это учение впоследствии критиковалось за то, что
Локк назвал мало прав и не ставил вопрос об их материальных гарантиях. Однако в
XVII в. важнее всего было добиться признания естественных прав личности,
которые до того отрицались и попирались феодально-абсолютистскими
государствами. Созданная Локком концепция прав человека на свободу, равенство и
собственность, не зависящих от государства, развивалась и дополнялась в
последующие века, когда существенно пополнился перечень “формальных” прав и
свобод правами и свободами социальными, которые, однако, практически
неосуществимы без их хотя бы поначалу и формального, но
фундаментально-генетического основания.
6. Заключение
Главным
итогом XVII в. в идеологии Западной Европы стало формирование теории
естественного права, выразившей основные принципы гражданского общества. В
теории естественного права получили развитие идеи
XVI
в. о природе человека, его страстях и разуме как об основе и движущих силах
политики. Существенное достижение и основа теории естественного права XVII в. –
идея всеобщего естественного равенства людей. Впервые в многовековой истории
человечества было выдвинуто и широко обосновано представление о всеобщем
правовом равенстве людей независимо от их социального положения и
происхождения. Этим теория естественного права Нового времени существенно
отличалась от идей “права природы” античных философов и политических
мыслителей.
В
отличие от христианских авторов средневековья, традиционно видевших в
“свободной воле людей” источник и причину греха и зла в мире, теоретики
естественного права считали свободу воли, направляемой разумом, основой
общежития, отношений между людьми, каждый из которых свободен в поступках, в
выборе вариантов поведения и потому должен нести ответственность за свои
действия.
Рационалистический
подход к государству, попытки использовать категории частного права для
объяснения причин его возникновения и существования ввели в содержание
политико-правовых теорий не только главную идею общественного договора, но и
категорию естественного состояния, перспективную для последующего исследования
догосударственной истории человечества, а также проблему взаимных прав и
обязательств власти и народа.
В
политико-правовой идеологии Западной Европы XVII в., по существу, была
сформирована и теоретически обоснована модель гражданского общества,
практическое осуществление которой заняло несколько веков и в масштабах
человечества далеко не завершено.
В
конце XVII в. был сформулирован и обоснован перечень естественных прав и свобод
человека, ставший классическим для последующей эпохи. Тогда же были
теоретически обозначены основные пути реализации этих прав и свобод в
гражданском обществе. Разработка проблемы защиты человека от государственной
власти вела к идее правового и демократического государства, постановка вопроса
о материальных гарантиях прав и свобод, защиты человека от голода и нищеты
порождала мысль о социальном государстве.
XVII
в. стал громадным шагом вперед в развитии учений о праве и государстве. В процессе
преодоления теологического мировоззрения рушились догмы средневековой
схоластики; рационалистически ставились и решались проблемы соотношения
личности, права и государства, обсуждались вопросы о происхождении, задачах и
функциях государства и права, об их роли в общественной жизни. Взгляд на
человека с его потребностями, социальными качествами как на исходный пункт
учений о праве и государстве обусловил ярко выраженный аксиологический аспект
доктрин естественного права XVII-XVIII вв., непререкаемое положение о ценности
личности, о подчиненности права и государства земным интересам людей.
Бурный
событиями XVII в. породил ряд вариантов идеи преодоления политического
отчуждения. Исходным пунктом большинства этих вариантов была теоретически
богатая, хотя и умеренная по программным выводам концепция Греция. Гроций
первым обосновал взгляд на право как на право человека, разумное право, без
чего вообще нет человека.
Из
пессимистических взглядов Гоббса на природу человека логически выводилась
принципиальная отчужденность государства от народа. Однако в его концепции не
только считались естественными и закономерными самые, казалось бы,
антисоциальные страсти людей, но и в рамках полного политического отчуждения
личности за последней признавались достоинство, свобода и равенство в
отношениях с себе подобными. Ради этого достаточно содержательного гражданского
равенства (отнюдь не равенства нулей, как в деспотическом государстве!) и
возводилось в принцип само это политическое отчуждение. По существу, Гоббсом
описано гражданское общество, охраняемое авторитарной властью (Стюартов или
Кромвеля). В этой теории нет противоречий, хотя противоречивой часто
становилась государственно-правовая практика, считающая источником права
произвольную волю суверена, но пытавшаяся предписать этой воле правила
естественных законов. Нередко ответом суверена на эти попытки были деяния и
суждения: “Лучше капля силы, чем мешок права”. Стремление преодолеть такое
чисто практическое противоречие заметно в теории Спинозы, отождествлявшего право
и силу, а также в концепции Локка, согласно которой свобода и равенство граждан
предписаны государству самой природой.
Локком
был обозначен тот вариант преодоления политического отчуждения, который состоит
в замене традиционной суверенной власти государства над обществом и народом
суверенитетом права. Как необходимое средство обеспечения верховенства закона,
основанного на данных природой правах человека, обосновывалось ослабление
самого государства (разделение властей). В результате государство оказывалось
подчиненным незыблемым принципам права, а само право из велений власти
превращалось в стабильную основу общества равных перед законом и свободных
собственников.
Иной
вариант преодоления политического отчуждения был предложен Спинозой: коль скоро
государство порождено противоречием между страстями и разумом людей, то вся
задача в том, чтобы и людьми, и государством руководил разум. Это достигается
демократическим устройством государства, при котором оно фактически сливается с
народом и, оставаясь обособленной от общества силой, воплощающей разумную общую
волю, перестает быть чуждым и опасным для общества и народа.
В
процессе революционных событий в Англии разрабатывался также революционный
вариант преодоления политического отчуждения. Левеллеры и диггеры отстаивали
идею революционно-демократической власти, подготавливающей условия для
максимального развития демократии на основе институтов англосаксонского
самоуправления и парламентаризма.
Список литературы
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://feelosophy.narod.ru