Особенности психологического склада жителей России
Столяренко Л.Д., к.п.н., профессор, зав. кафедрой
инжинерной педагогики НГМА
Вопрос
о национальной психологии, особенностях национального психологического склада -
один из самых сложных и мало разработанных. Однако, не поняв особенностей
психологии народа, нам не разобраться в том, как обустроить свой национальный
дом - Россию, определить адекватные своему психотипу формы общественного
устройства и национальные приоритеты. Особенности национального
психологического склада достаточно глубоко, и всесторонне исследовались
русскими философами конца XIX - начала XX вв.
Наиболее
часто подчеркивались следующие характерные черты русского народа: спонтанность,
обыденность (В. Ключевский), соборность, державность (А. Хомяков, С. Уваров),
коммунитарность, иррациональность (Н. Бердяев), церковность, соборность (В.
Соловьев). В советский период отдельные вопросы психологической характерности наций
и народов освещались в основном в этнографическом аспекте. В данном
исследовании мы исходим из признания существования психологического архетипа
(коллективного бессознательного), генетически воспроизводимого в рамках этноса
и закрепляемого в культуре и традициях народа.
Один
из основателей аналитической психологии - К.Г. Юнг (1875-1961) - отмечал:
"Сам мозг рождается с определенной структурой, рабо-тает современным
образом, но этот же самый мозг имеет и свою историю, результатом которой сам и
является. Естественно, что он функционирует со следами этой истории... и если
поискать в основах мозговой структуры, то можно обнаружить там следы
архаического разума". [1] Эти следы, по Юнгу, представлены в коллективном
бессознательном (архетипе), изнутри управляющим нашими базовыми реакциями на
внешнюю действительность.
Каждый
этнос имеет свою историю, архаику и, следовательно, до некоторых пор свою
психологию. Эта психология через этническую доминанту привязана к
ландшафтно-фазовому пространству развития этноса и в этом смысле, в чем можно
согласиться с Л. Гумилевым, русский человек ХV-ХVI вв. не похож на русского
человека Х1Х-ХХ вв.
Но
вместе с тем определенные особенности нашего национального психологического
склада остаются неизменными.
Начнем
с типа межполушарной интенции - особенности работы мозга, связанной с
преобладанием функции одного из его полушарий: левого или правого. Левое
полушарие - логическое, рациональное, правое художественное, иррациональное.
Множество фактов говорит в пользу того, что русский тип - тип с доминирующим
правым полушарием - художественный, импульсивный, эмоциональный. Какие факты
подтверждают это? Прежде всего язык: около 60 тыс. слов и выражений только
литературного языка; это богатство необходимо нам для выражения чрезвычайно сложного,
объемного, художественного мировидения. Доминирование невербальных средств
передачи информации в живом общении русских: жестов, мимики, пауз, сильное
интонирование речи выдают тот же правополушарный тип. Художественность и
эмоциональность наших сказок, любовь к хоровому пению (не слушать хор, а именно
петь хором), особенности наших танцев, сочетающих дикое, импульсивное,
архаическое начало (пляски) и ритмическую упорядоченность (выход или хороводы),
также достаточно очевидно свидетельствуют о превышении нормы правополушарности
как особенности русского психологического типа.
Вот
что писал об этой стороне характера русских известный ис-торик В. Ключевский:
природа России "часто смеется над самыми осто-рожными расчетами
великоросса: своенравие климата и почвы обманывает самые скромные его ожидания,
и, привыкнув к этим обманам, расчетливый великоросс любит подчас, очертя
голову, выбрать самое что ни на есть безнадежное и нерасчетливое решение,
противопоставляя капризу природы каприз собственной отваги. Эта наклонность
дразнить счастье, играть в удачу и есть великоросский авось".[2] Следующая
важная черта русского психотипа - его интровертированность, релятивность.
Сознание экстраверта деятельно, конкретно, направлено на объектную часть мира.
Интроверты созерцательны, самодостаточны, придают большее значение
взаимодействию, чем результату. П. Флоренский отмечал в русских как характерную
черту "перевес начал этических и религиозных над общественными и
правовыми".[3] Созерцательность - наша национальная черта: мы не умеем
взяться за дело, прежде чем не поразмышляем о нем. Сравните, например, русское
"утро вечера мудренее" и латинское "не откладывай на завтра то,
что можешь сделать сегодня". Мы склонны размышлять о том, "что
делать, надо ли делать и как делать", но по большей части не можем прийти
к однозначному выводу, пока не доведем себя до крайности.
Сочетание
правополушарности и интровертированности нашего сознания дает целый ряд
эффектов, подтверждающих предыдущие выводы. Прежде всего это характерная потребность
в телесных контактах: "поцелуйный" этикет, ставшие традицией объятия,
привычка энергично здороваться, часто используемые выражения типа "локоть
к локтю", "грудь в грудь" и даже советское "сплотим
ряды". Другим следствием такого сочетания является склонность к
мифо-логизации бытия - черта, на которой нас постоянно ловят: мы любим жить в
придуманном нами мире больше, чем в реальном. Строительство коммунизма, в
процесс которого была вовлечена нация, - достаточно типичный пример такой
мифологизации.
Представители
различных психологических школ дают различ-ные названия доминирующему среди
русских психологическому типу. Последователи психоаналитической школы 3. Фрейда
связывают этот тип с "женским" началом и в связи с этим
"обретение жениха" рассматривают как ведущую функцию русского этноса.
Представители школы аналитической психологии К. Юнга отнесли бы данный тип к
интуитивно-чувственному, сильной чертой которого является способность к
предчувствию прежде всего, когда это касается сферы человеческого, слабой -
отношения с объектной, материальной стороной мира. В соционике, науке,
развивающей свои идеи на основе методологии К. Юнга, тип, наиболее близкий
русскому, определяется как "интуитивно-этический интроверт" (другое
название - тактил-лингвик). Особенность этого психотипа заключается в том, что
функции конкретной деятельности и волевой мобилизации являются
"слабыми", находятся, выражаясь языком Э. Берна, на уровне
"ребенок". Давление на такие точки вызывают к жизни "детское начало"
и в первую очередь обращение к "старшему" - государству. Кстати,
поражающая иностранцев "детская доверчивость" русских к кампаниям,
работающим в стиле "МММ", играющих на фантастических картинках
массового обогащения, след реанимации под давлением внешних условий того же
комплекса ребенка. Воспроизведем некоторые характеристики глубинной
подсознательной структуры этого психологического типа.
Мышление
характеризуется эмоционально-чувственным восприятием, образностью,
сосредоточенностью на масштабных проблемах. Остро чувствует тенденции и
грядущие изменения. Однако испытывает значительные затруднения при
необходимости перевести результат предчувствия в рациональную форму, конкретные
решения.
Для
его деятельности характерны склонность к размышлениям, которые не всегда
заканчиваются поступками, нерешительность в выборе конкретной альтернативы,
импульсивность. Не умеет экономно и расчетливо устроить свой быт, склонен к
бесхозяйственности.
В
отношениях с окружающими выражена потребность в близких контактах, понимании со
стороны окружающих, эмоциональной вовлеченности. В деловой активности стремится
к глубокой мотивации партнеров, при угрозе конфликта часто предпочитает
уступить, сохранив нормальные взаимоотношения.
Испытывает
дискомфорт и снижает активность, когда возникает необходимость в переработке
информации, требующей прямой деловой активности. Как правило, сам не может
установить волевой режим. Активизируется при наличии информации о логике
целеполагания, механизме достижения целей и о его (лично) предназначении в
получении результата.
Специалисты
по соционике считают, что "доминирующей потребностью у русского народа
является стремление жить в сильном государстве", которое бы взяло на себя
функции защиты его материальных интересов и волевой мобилизации.[4]
Эти
выводы в значительной мере подтверждают и данные обще-российских опросов,
проведенных фондом "Общественное мнение" в январе 1995 г.
Корреспондентам было предложено отметить наиболее характерные признаки для
типичных представителей различных национальностей. Типичный русский выглядит в
зеркале общественного мнения следующим образом: (в скобках приведен процент
отметивших соответствующее качество к числу опрошенных) Добродетели: открытость
(65), гостеприимство (60), терпеливость (56), готовность помочь (55), миролюбие
(47), надежность (40). Пороки: лень (23), безответственность (26),
непрактичность (35).
Как
видим, "картинка" в основных чертах совпадает с теоретической
моделью. Менталитет народа определяет черты национального характера,
совмещающего одновременно антиномические, полярно противоположные начала. По
определению Н.А. Бердяева Россию и русский народ "можно характеризовать
лишь противоречиями": государственная деспотичность и анархическое
свободолюбие; национальное самомнение и универсальность духа, всечеловечность;
жестокость и болезненная сострадательность; удивительная терпеливость и
"склонность доходить во всем до крайностей, до пределов возможного, причем
в кратчайшие сроки"; непредсказуемость поведения и склонность следовать
"традициям старины", общинность, преклонение перед интересами
государства, послушание перед властью и стремление к ниспровержению власти, к
бунту. Н.А. Бердяев подчеркивал: "русское мышление имеет склонность к
тоталитарным учениям и тоталитарным миросозерцаниям. Только такого рода учения
имели у нас успех. В этом сказывался религиозный склад рус-ского
характера". Созерцательность, мечтательность, интуитивность мышления в
сочетании с эмоциональностью, с ослабленной деловой логикой обуславливает
неумение русского человека планомерно и последовательно доводить начатое дело
до конца, обуславливает его увлеченность фантазиями и мечтами о
"коммунистическом рае" или "мгновенном рыночном
процветании".
Список литературы
1. Юнг К.Г. Аналитическая психология, СП б, 1994, с. 34.
2. Ключевский В. Соч. В 9 т. М.: Мысль т.1. с.315 - 316.
3. Флоренский П. Соч. в 4 т. М., 1994, т. 1, с. 644.
4. Молодцов А.К. К вопросу о соционических прогнозах в
политике. - Информационный бюллетень "Персонал", 1991, ¦ 5, с. 82.