Деятельность Ватикана на территории России:
геополитический аспект
Наталья Нарочницкая
Вопрос
о католическом прозелитизме на канонической территории Русской Православной
Церкви является одним из серьезных препятствий к установлению нормальных
отношений между двумя Церквами. Католическая сторона сегодня полностью отрицает
само понятие прозелитизма, сводя его лишь к переманиванию из одной христианской
общины в другую подкупом и бесчестными методами. Ватикан заявляет постоянно о
своем праве проповедовать Евангелие среди неверующих, некрещеных людей,
ссылаясь на саму "миссионерскую природу Церкви", которая должна
"проповедовать там, где это только возможно", как заявил о. Бернардо
Антонини в газете российских католиков "Свет Евангелия". Однако
католики приезжают с проповедью не в Индию, не в Китай или Японию, а именно в
Россию - в страну с тысячелетней православной культурой, где Евангелие давно
проповедано и проповедуется сегодня Православной Церковью.
Глава
российских католиков архиепископ Тадеуш Кондрусевич в интервью итальянской
газете "Аввенире" 18 марта 2002 года счел причиной беспокойства
Русской Церкви опасения, что пастырская деятельность римо-католиков "может
опустошить православные церкви". А кардинал Вальтер Каспер, глава Папского
совета по содействию христианскому единству (!) и вовсе не постеснялся:
"Русская Православная Церковь чувствует собственную пастырскую и
евангельскую слабость и таким образом боится католического присутствия, которое
в основном более эффективно на пастырском уровне, хотя оно меньше в численном
отношении" ("Чивильта каттолика", 16 марта 2001г.).
В
чем же выражается большая эффективность пастырства католиков? В скандалах,
поразивших католическую иерархию в США? В более возвышенной христианской жизни
их паствы в России или в западных странах, где храмы пусты, а содомия и
порнография победно шествуют по улицам как торжество демократии и свободы
личности, а христианские критерии категорически вытеснены из всех либеральных
клише общественного развития? На самом Западе одинокие голоса (германский
философ Гюнтер Рормозер) прямо взывают о гибели христианской культуры и
дехристианизации Запада как о главной причине моральной и политической деградации
Европы как субъекта мировой истории. Отчего же эта пастырская деятельность не
имеет никакого успеха на канонической территории самой католической церкви - на
Западе? Все признают, что Запад становится все более секулярным и
атеистическим.
Немного истории католического "присутствия"
Еще
патриарх англосаксонской исторической мысли А. Тойнби признал, что Россия чужда
Западу не из-за ее мнимого экспансионизма или, как не устает повторять даже
сегодня З.Бжезинский, "неистребимых внешнеполитических амбиций", а
из-за "своей упрямой приверженности чуждой цивилизации, и вплоть до самой
большевистской революции 1917 года этой русской "варварской
отметиной" была Византийская цивилизация восточно-православного
христианства".[1]
Как
видно, ничего не изменилось и в век "общечеловеческих ценностей".
Иван Ильин прав: никакое служение общеевропейскому делу не меняет этого
отношения - ни освобождение Европы от Наполеона, ни спасение Австрии в 1849 или
Франции в 1875 году. Добавим, ни освобождение Европы от Гитлера, ни, наконец,
даже самоустранение России как великой державы, совершенное влюбленными в Запад
российскими либералами, чтобы бедняжечка-Европа не опасалась. Россия и
славянство, как писал с горечьюю И.Ильин, все та же "полуварварская
"пустота", которую надо евангелизировать или обратить в католичество,
"колонизовать" (буквально) и цивилизовать; в случае нужды ее можно и
должно использовать… для своих... целей и интриг; а, впрочем, - ее необходимо
всячески ослаблять".
Как?
На поприще политики советы дает неутомимый З.Бжезинский, называющий в книге
"Великая шахматная доска" Россию "черной дырой", и на
каждой странице намекающий на культурную неполноценность русских и православных
славян перед западными народами. Здесь просматривается и гегелевская теория
исторических и неисторических народов и нетерпение Ф.Энгельса, предвкушавшего
исчезновение антиисторичных славян и имманентно реакционного русского народа.
Однако эта преемственность имеет не полуторавековую, а тысячелетнюю историю, в
которой немало потрудилась именно католическая Церковь со своей
"миссией".
Мотив
антихристианства и варварства православных славян звучал еще в письме Бернарду
Клервосскому, вдохновителю первого крестового похода, от епископа Краковского
Матфея, который в 1146-1148гг. побуждал к крестовому походу против
"русских варваров". Русь в послании предстает огромной еретической
стихией, "подобной звездам", где "господствует иной обряд
евхаристии, дозволяются разводы и повторное крещение взрослых".
"Ruthenia quai quasi est alter orbis" - "Русь как бы иной
мир" чем Латинская и Греческая Церковь. Сегодня Запад расширяет свое
влияние на многовековые территории исторического государства российского, а
любое противодействие этому "цивилизующему" ("миссия Латинской
Церкви") крестовому походу, подкрепленному политическими устремлениями
(НАТО), вызывает упреки. Пожелания епископа Матфея осуществляются через 800
лет.
Для
завоевательных традиций латинского Запада характерны не только истребление или
сгон с земель, но и принудительное окатоличивание населения, перевод на
латинскую письменность (чехи, получившие кириллицу от солунских братьев,
совершивших поход в Великую Моравию, поменяли ее на латынь по наущению
Адальберта Пражского), то есть принудительное изменение духовной жизни, что в
русле евроцентричной концепции мировой истории вводило народы в цивилизацию, в
результате чего десятки из них исчезли с лица Европы.
Г.Вернадский
отмечал, что монголо-татары истощали Русь материально, но не трогали ее
духовную жизнь, несли "рабство телу, но не душе" в отличие от
агрессивно-миссионерского Запада. Поэтому-то святой благоверный Александр
Невский избрал Восток предметом дипломатических усилий, а меч обратил против
шведов и немцев, сделав выбор, по суждению историков, сравнимый по значимости с
выбором веры при св.Владимире. Противоположную стратегию блестящего Даниила
Романовича Галицкого постигла иная судьба. Он верил в сочувствие западных
христиан и пытался заручиться помощью Запада перед монголами, даже получил от
папской курии королевский титул, а для своего сына Романа право на австрийский
герцогский престол. Вопреки его надеждам на братские отношения, по словам
Вернадского, "вся его Отчина через полвека была полностью захвачена,
окатоличена, все следы русского и православного стерты"[2]
.
Плачевный исход деятельности галицкого князя в целом очевиден - это захват в
конечном счете Литвой и Польшей Галича и юго-западной Руси.
В
ходе монгольского погрома неповрежденной устояла лишь Православная Церковь,
которой пришлось испытать немало искушений не от монгол, а от латинства. Уже
при св. равноапостольной Ольге Рим посылал своих миссионеров на Русь,
посольство от Папы прибыло и в Корсунь, где князь Владимир до крещения ожидал
приезда византийской царевны Анны. Известны попытки Рима использовать женитьбу
Святополка Окаянного, убийцу русских первомучеников и страстотерпцев святых
Бориса и Глеба на дочери Болеслава Смелого для насаждения латинства на Руси и
отложения Святополкова удела от державы Святого Владимира.
С
предложением о "соединении" с Римом обращался папа Климент III, а
папа Иннокентий III писал князьям и народу в 1207 году, что он "не может
подавить в себе отеческих чувств к ним и зовет их к себе". Оставшиеся без
ответа "отеческие чувства" воплотились в мощном военном давлении на
западные рубежи Руси. Папство, сосредоточившее в XIII столетии в своих руках и
духовную и светскую власть, благословляло и направляло оружие датчан, венгров,
католических орденов, шведов, немцев. Папа повелел в 1237 году архиепископу
Упсалы возвестить крестовый поход против русских "схизматиков" и
язычников - финнов, который закончился в 1240 и 1242гг. победами Св.Александра
Невского на Неве и на Чудском озере. Святой Престол пробовал интриги при дворе
Батыя, где подвизался рыцарь Св. Марии Альфред фон Штумпенхаузен. К Великому
хану в Каракумы в Монголию от Папы Иннокентия IV ездил минорит Иоанн де Плано
Карпини. Рим, ничтоже сумняшеся, в 1248-м, а затем и в 1251 году предлагал
Александру Невскому при принятии католичества помощь тех самых рыцарей, которых
князь только что разбил.
Историки-евразийцы
окончательно сделали вывод о предпочтительности владычества совершенно чуждых
народов, чем западных христиан, что обосновано лишь печальным историческим
опытом. Если Иерусалим и святые места оказались бы во владении пап, судьба
балканских православных была бы не лучше участи славян под немцами или Польшей.
Латинская Европа всегда сопровождала свое участие искусительством. "Как
сатана-соблазнитель, говорила она одряхлевшей Византии: "Видишь царство
сие, пади и поклонись мне и все будет твое", - образно писал
Н.Данилевский. - Ввиду грозы Магомета собирала она Флорентийский собор и
соглашалась протянуть руку помощи погибающему не иначе, как под условием...
отречения от Православия". Почти так же это событие честно описано Арнольдом
Тойнби: "Перед лицом горестного выбора православные греки средневековья...
отвергли иго своих западнохристианских братьев и с открытыми глазами предпочли
как меньшее зло - ярмо турок-мусульман".[3]
Вековая мечта Ватикана и Речи Посполитой
Юго-западные
русские земли, захваченные Литвой, которая, став частью Речи Посполитой, делила
с ней ее судьбу, стали частью католической Европы. Неслучайно на политической и
идеологической сцене Украины на этапе провозглашения независимости возобладали
униаты-галицийцы, бывшие пять веков с Западом, их ведущая роль в формулировании
государственной и национальной идеологии исторически предопределена, ибо они и
есть носители особой "украинской" ориентации в мировой истории.
Латинский
Запад всегда стремился поглотить поствизантийское пространство, залогом чего
всегда было отделение Малороссии от Великороссии. Католицизм немедленно возник
как политический и идеологический субъект на территории исторической России
сразу после распада СССР, стремясь осуществить вековую мечту Ватикана и Речи
Посполитой - духовное, затем физическое овладение Киевом. Теории
провинциального поляка Францышека Духинского о расовом отличии "арийских
украинцев" и "туранской Московщины", якобы незаконно присвоившей
и софийские ризы, и киевскую историю, были сразу подняты на галицийские
знамена.
Истоки
украинского сепаратизма - в Брестской унии, в противостоянии католического
Запада ненавистной "византийской схизме" и неприятии русского
православия. Отрыв Киева от Москвы и окатоличивание восточного славянства были
вековыми стремлениями Ватикана и Запада: "О, мои Русины! Через вас-то
надеюсь я достигнуть Востока..." - взывал к галичанам папа Урбан VIII в
начале XVII столетия вскоре после Унии (1596). История унии - это жестокое
наступление католицизма на православие, это экспроприация, насилие и убийства,
продолжавшиеся три века, сначала поляками, затем Австрией. В Галиции после пяти
веков под латинянами в конце XIX в. стихийно возникло идейное москвофильство
(переход православной интеллигенции на русский язык с польского), а также
массовый переход в православие крестьян, которые по церковным праздникам
крестными ходами прорывались в Почаевскую лавру через австро-русскую границу.
Все это грозило обрусением и в конечном счете идеей единения с Москвой. Вена и
Ватикан начали спешно готовить Галицию на роль "украинского
Пьемонта". Надо было превратить русинов в украинцев, а им дать лозунг
всеукраинского единства, который, в случае победы австро-германского блока в
грядущей войне сулил отрыв всей Малороссии от России.
Этим
занималась "украино-австрийская партия" и ее лидер - австрийский
граф, офицер, католик-иезуит, будущий униатский митрополит Андрей Шептицкий,
который начертал меры по изменению исторического сознания малороссов с тем,
чтобы "как только победоносная Австрийская армия вступит на территорию
русской Украйны... эти области возможно полнее отторгнуть от России и придать
им характер области национальной". Этот план на немецком языке был
обнаружен в замурованном архиве Шептицкого во Львове. Австро-Венгрия начала
репрессии против священников и мирян, переходивших в православие и говоривших
по-русски (1882), затем Мармарош-Сигетские процессы 1912-1914 г. над
закарпатскими крестьянами, целыми селами переходившими в Православие. С Первой
мировой войны начат во главе с униатами массовый антирусский и антиправославный
террор, повторенный С.Бандерой, что полностью рушит тезис, что ОУН и УПА
боролась против "Советов". В одном из концлагерей в Талергофе
(Австрия) было уничтожено более 60 тыс. человек, еще около 80 тыс. было убито
после первого отступления русской армии, в том числе около 300 священников,
заподозренных в симпатиях к православию и России.[4]
По словам
галицко-русских историков "братья, вырекшиеся от Руси, стали не только
прислужниками Габсбургской монархии, но и подлейшими... палачами родного
народа"[5]
, а "прикарпатские униаты были одними из
главных виновников нашей народной мартирологии во время войны".[6]
В
Галиции, вторя Папе Урбану VIII, митрополит Андрей Шептицкий, благословлявший
впоследствии С. Бандеру и эсэсовскую дивизию "Галичина", задолго до
так называемого "восстановления советской власти на Западной
Украине", которая выставляется причиной "борьбы с советами", - в
1929 году обращался к вверенному ему духовенству: "Многим из нас Бог еще
окажет милость проповедывать в церквах Большой Украины... по Кубань и Кавказ,
Москву и Тобольск".[7]
Именно
советская историческая наука первого десятилетия легализовала терминологический
и понятийный аппарат униатской "австрийско-украинской" партии,
препарировав его под нужды классовой борьбы Украины, "чуждой державы
царей", против "тюрьмы народов", исключив
религиозно-историческую парадигму. В поздневосветское время антирусские аспекты
доктрины запоздало пытались откорректировать, но общий итог сознания позволяет
выставлять даже запрет в 50-е годы униатской церкви за пособничество
гитлеровцам как сталинские репрессии, хотя деяния бандеровцев полностью
повторили униатов на австрийской службе в 1912-1914 г.
Униатство
как форпост католицизма на "постсоветском пространстве объявляет себя
единственной воинствующей "крестоносной" церковью "украинского
возрождения" (Дм. Корчинский) для сокрушения общерусского мировоззрения
малороссов. Еще Вл. Винниченко писал: "Именно православие завело Украину
под власть Московских Царей. Необходимо декретом запретить его и ввести унию,
митрополитом поставить Шептицкого". Отречение от общеправославной судьбы
позволяет обосновывать историческую логику не только отдельного от России, но
ориентированного стратегически и духовно на Запад развития Украины.
Русская
Православная Церковь после 1991г. оставалась единственной структурой,
соединяющей в духовной сфере бывшую единую общность. На Украину немедленно
направились субсидии антиправославных сил из-за рубежа. Католические фонды
(Кirche in Not) оплачивают возведение униатских храмов и образование в
"Коллегиум-руссикум" (Ватикан). УГКЦ уже к концу 90-х годов создала
3301 мельчайший приход, 60 уч. заведений, 64 издания. Практикующими
греко-католиками стал костяк антирусской интеллигенции. Цель УГКЦ - создание
"Украинской Поместной Церкви Киевского Патриархата" в юрисдикции
Римского папы. Хотя подавляющее число верующих осталось верными УПЦ Московского
патриархата и выступает против расколов и за пророссийскую позицию Украины,
именно униаты и раскольники пользуются вниманием Ватикана и Запада.
З.Бжезинский и М.Олбрайт наносили визит отлученному Филарету.
Всеядность католицизма ради земного владычества
В
заслугу католичеству немецкий философ права начала ХХ века, католик К.Шмитт,
считающий русских "отпавшими от европейской традиции варварами",
вменяет даже неразборчивость политических средств, прославляя ее как
"политический универсализм". Однако тезис "цель оправдывает
средства" избирает лишь тот, кто стремится к земному господству, а не к
тому, чтобы быть "столпом и утверждением истины", иначе не сказано
было бы в Нагорной проповеди: "Блаженны изгнанные правды ради".
В
зависимости от политической конъюнктуры Римская Церковь в европейских монархиях
проповедовала "союз трона и алтаря, а в демократиях швейцарских кантонов
или в Северной Америке - была всецело на стороне убежденной демократии".
Католическая Церковь, как пишет Шмитт с гордостью, стала "тактическим
союзником социализма, который рядовые католики считали исчадьем ада" и
"в то время, как все еще "видели в большевиках банду преступников,
католики уже вели с ними деловые переговоры". Действительно, бенедиктинец
Х.Бауэр умилялся в 1930г.: "Большевизм умерщвляет священников, оскверняет
храмы и святыни, разрушает монастыри". "Не в этом ли... религиозная
миссия безрелигиозного большевизма, что он обрекает на исчезновение носителей
схизматической мысли, делает tabula rasa и этим дает возможность к духовному
воссозданию?" Православная Церковь испытала это с начала гонений. В
заявлении митрополита Антония (Храповицкого), основателя Зарубежной Русской
Православной Церкви от 10 июня 1922 года говорилось о точных сведениях, что
папа Римский "не только вступил в соглашение с христопродавцами
большевиками, но старается использовать гонения на Русскую Православную Церковь
и ее главу в корыстных целях воинствующего католицизма".
II Ватиканский собор: "новая" политика со
старыми целями
II
Ватианский собор стал крупным событием в западной и вселенской истории. которое
было практически неизвестно в СССР. Мало знают о нем и в сегодняшней России.
Сегодня Русская Православная Церковь ссылается на объявление Ватиканом на этом
соборе Православия Церковью-сестрой. Религиозно-философское толкование собором
вопросов вселенского бытия Ватиканом осталось без официальных комментариев
Православной Церкви и нам трудно судить о том, каковы были внутренние оценки
этого события самой Русской Церковью. В учебном пособии Московской духовной
академии о Втором Ватиканском соборе написано тактично, без разбора фактической
капитуляции Ватикана перед идейным багажом Французской революции. Реформа
католического богослужения названа главной причиной раскола в католической
церкви и позиции кардинала Лефевра, ставшего лидером традиционных католиков.
Внешне же, устами протопресвитера Виталия Борового, Отдел внешних церковных
связей в свое время назвал новую ориентацию "разумной сознательной сменой
не оправдавших себя воинственных и примитивных форм политического
антикоммунизма и антисоветизма времен 1960-1980-х годов".[8]
На
деле произошел колоссальный философский сдвиг совокупного западного сознания
влево, сообщив импульс идеологии глобализма на основе либеральных ценностей.
Глобализация на любой основе, будь то под эгидой коммунистического
интернационала или либерального Совета Европы - есть идея левого толка,
ведущего человечество к одномерному миру, построенному на секулярных
категориях. Сейчас ясно, Ватикан принимал новую стратегию в том числе и по
отношению к "церкви-сестре" не как религиозный институт, а как
субъект мировой политики. Стратегия же эта была инструментом
международно-политической борьбы и заключалась в смене конфронтационной модели
Запад-Восток на модель втягивания Востока в диалог на ценностном и политическом
поле Запада.
Внешняя
политика Ватикана оказалась одним из важных идеологических и политических
инструментов на территории демократической России. Объявление Православной
церкви - Церковью-сестрой, как теперь ясно, было не искренним отношением
Католической Церкви, но политическим шагом для притупления бдительности и
последующего наступления на ее каноническую территорию. Сегодня, сняв маску,
католики, принадлежа к Римской Церкви, для которой понятие традиции является
одним из основополагающих, ставят под сомнение традиционность Православия для
России. Для них Россия - это миссионерское поле для "евангелизации"
местного населения.
Ватикан
явно желал бы исчезновения исторической роли Православия в государственном и
национальном сознании русского народа, утраты его государствообразующего значения
сегодня, когда российская державность переживает нелегкие времена. В русской
истории именно Православная Церковь не раз сыграла спасительную охранительную
роль. Вера и Церковь сохранили в период монгольского ига душу и культурное ядро
народа. Консолидация духовного единства, сделавшего нацию единым преемственно
живущим организмом, связанным духом, миросозерцанием и историческими
переживаниями и дала импульс быстрому росту могущества России в XVII-XVIII
веках, изменившему все международное положение в Европе.
Православная
Церковь вдохновила народ на борьбу и помогла восстановить государственность в
Смутное время начала XVII века, когда католики-поляки, осуществляли свою
цивилизаторскую миссию, бесчинствуя в кремлевских соборах. Восстановление
православного сознания, духовная консолидация сегодняшней русской нации
немедленно укрепило бы российскую государственность и великодержавие, что,
вероятно, не по душе Ватикану, политика которого явно встроена в общую
апостасийную глобализацию под американской эгидой, для чего необходима
атомизация наций на неких Homo Globalis.
Вселенские амбиции Запада
Размышляя
о всемирных претензиях Запада, А.Тойнби еще несколько десятилетий назад
заметил: "Очевидно, что это часть более крупного и честолюбивого замысла,
где западная цивилизация имеет своей целью не больше и не меньше, как включение
всего человечества в единое общество и контроль над всем, что есть на земле, в
воздухе и на воде, и к чему можно приложить для пользы дела современную
западную технологию. То, что Запад совершает сейчас с исламом, он одновременно
делает и со всеми существующими ныне цивилизациями - Православно-христианским
миром, Индуистским и Дальневосточным"...[9]
Политические
сторонники в России неприкрытой экспансии Ватикана - это либералы-западники.
Будучи в основном атеистами, они приветствуют вытеснение влияния именно
Православия, понимая, что именно оно является ядром культурно-исторического
типа России, делающего проблематичным столь желанное им вхождение в
"цивилизацию".
Давно
очевидно, что управление общественным сознанием стало важнейшим инструментом
политики. Возрождение православного самосознания в России одно из серьезных
препятствий на пути Рах Аmericana. Вслед за этим произошло бы немедленно
укрепление духовных основ российского великодержавия, а сама Россия
превратилась бы в серьезный фактор на мировой арене. И.Ильин предупреждал:
"В мире наряду с дружественными силами есть народы, государства, церковные
центры… враждебные национально-державной России… есть противники, обещающие
себе от крушения, унижения и ослабления России всяческий успех. Поэтому с кем
бы мы не вели международные дела, мы не должны… ждать от завоевателя -
спасения, от расчленителя - помощи, от религиозного совратителя - сочувствия и
понимания, от погубителя - благожелательства и от клеветника - правды".[10]
Список литературы
[1]Тойнби
А.Дж. Византийское наследие России. Цивилизация перед судом истории, М., 1996,
стр. 105; 157.
[2]
Вернадский Г. Два подвига святого Александра Невского.
Евразийский временник, книга IV. Берлин, 1925.
[3]
Данилевский Н.Я. Россия и Европа. С-Пб, 1995, с. 197-198;
Тойнби А.Дж. Цивилизация перед судом истории. М., 1996, стр.111.
[4]
По сведениям депутата Венского парламента поляка А.Дашинского.
(Все русские депутаты этого парламента были расстреляны.)
"Временник", Львов, 1938 г.
[5]
Ваврик В. Терезин и Талергоф. - Филадельфия, 1966 г.
[6]
Галицкая Голгофа. - США, Изд. П.Гардый, 1964.
[7]
Дмитрук К.Е. С крестом и трезубцем, М., 1974, с.8.
[8]
Там же, стр.145.
[9]
Тойнби А.Дж. Византийское наследие России. Цивилизация перед
судом истории, М., 1996, стр. 116.
[10]
Ильин И.А. Против России. Наши задачи. М., 1992, стр. 57.
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.narochnitskaia.ru/