Алгоритм
развития для науки
Роман Чагров
Объединение
отдельных областей научного знания в единую мировоззренческую систему [1] есть
необходимое, но не достаточное условие выздоровления науки. Рецидив не
исключен, т.к. не выявлена причина заболевания. «Зри в корень», – говорил
Козьма Прутков; – наука начинается там, где заканчивается философия. Поэтому
ключи к возможному решению следует искать именно в ней.
Философия, при
всем многообразии ее школ и направлений, наукой используется отчасти, точнее
сказать, однобоко. Материалистическое понимание и интерпретация исследуемых
явлений/процессов, а также прагматичный характер применения получаемых знаний
составляют основу современного научного мировоззрения. При этом принципиальный
отказ ученых от возможных идеалистических корней влечет за собой
неопределенность в предназначении современной науки.
Ситуацию
зачастую усугубляет откровенное игнорирование и материалистических законов,
будь то всеобщие законы диалектики или же основные законы мышления. Попытку
качественно объяснить вращение произвольной сферообразной планеты как борьбу
двух противоположностей – двух ее полусфер, гармонично сменяющих друг друга в
пространстве, скорее всего, высмеют, а автора обвинят в излишнем романтизме. В
то же время, термодинамика успешно применяет закон взаимного перехода
количественных и качественных изменений в описании качественно нового уровня
движения при увеличении количества участвующих в этом движении атомов/молекул.
Быть может, глубокое понимание данного вопроса позволило бы в ряде случаев
ограничится исключительно качественным описанием исследуемого явления/процесса
и не тратить время на проведение количественной экспертизы, сократив, тем
самым, общую продолжительность научной работы при значительном увеличении ее
эффективности.
Между тем, в
самой философии царит искусственно созданный и исторически закрепленный раскол
на две непримиримые группировки – идеалистов и материалистов. Это не только
отражается на поведении ученых, но и оказывает влияние на характер их
исследований. Согласия нет, как нет и стремления к нему. Упорное нежелание
совместного поиска схем возможного разрешения многовекового противостояния
можно объяснить двояко.
Во-первых,
никогда еще ни одна из имевших в истории место систем образования не
предполагала никакой критики в отношении изучаемых предметов. Ученик, студент,
а зачастую и аспирант испокон веков обречены на безмолвное и бездумное
поглощение абсолютно верной, по мнению их преподавателей, информации. Факт
раскола скрыт при этом в традиционной классификации философских школ и
направлений и в силу вышесказанного для большинства выпускников, к сожалению,
не очевиден. Отсюда и мнимое нежелание.
Во-вторых, в
истории философии великих людей немного, значительно больше их рьяных
последователей, прикрывающих свое, как правило, академическое творчество, дабы
обезопасить себя от возможной критики со стороны, чьим-то честным именем. По
сути, речь идет об элементарной подмене тезиса: «Вы не против меня, вы против
Канта выступаете!». Поддержание взаимной неприязни выгодно им, т.к. в любой
ситуации позволяет избежать нежелательной для себя полемики: «Как идеалисту и
материалисту нам с вами никогда не договориться. Так зачем же спорить?».
Взращенные в
такой среде ученые наделены, как правило, все теми же недостатками, что и
большая часть их учителей: глупостью, амбициозностью, эволюционирующих со
временем в эгоизм или же эгоцентризм. «Эгоизм – себялюбие; поведение, которое
целиком определяется мыслью о собственном Я, собственной пользе, выгоде,
предпочтении своих интересов интересам других...» [2]. «Эгоцентризм – это
ощущение себя центром мира и всех событий. Это потребность быть главным, всегда
привлекать внимание окружающих... Эгоизм имеет более глубокие корни и вызывает
более страшные, роковые последствия, в то время как эгоцентризм всегда остается
лишь его внешним, видимым проявлением... Быть эгоистом означает чувствовать
себя не просто центром, а единственным центром мира...» [3].
Наука
непрерывно отдаляется от философии. Процесс этот вялотекущ и в силу
самодостаточности последней (в философии официально признана правомерность
одновременного существования как идеалистических, так и материалистических
взглядов) односторонен. Враждебность ученых философы стараются не замечать, а
агрессивные выпады в свою сторону просто оставляют без ответа. Тем не менее,
конфликт не исчерпан до сих пор. Некая внешняя по отношению к философии и науке
сила не дает погаснуть давно истощенному огню, поддерживая его себе в угоду.
Речь идет о религии.
Основой любой
религиозной системы, отражением ее идеологии является богословие, более
известное как теология. Это одно из идеалистических направлений в философии,
органически связывающее две формы мировосприятия, зачастую отождествляющее их и
лишающее, тем самым, возможности проведения видимой границы между ними. Для
религии, удобно закамуфлированной под философию, это возможность чужими руками
постоянно провоцировать ученых на отказ от идеалистических и игнорирование
материалистических корней. Противостояние религии и науки, а по сути двух
взаимоисключающих картин мира – идеалистической и материалистической – есть
прямое следствие однажды возникшего и на века закрепленного человеческими
пороками раскола. Тем не менее, даже неглубокий анализ существующей вражды
между духовенством и учеными выявляет их поразительную внутреннюю схожесть.
Богом может
быть кто угодно и что угодно, бога может не быть вообще; религия начинается не
с этого. В основе познавательного процесса лежит вера. Она может быть слепой,
т.е. отделенной от знания (в религии необходимо знать, во что и почему надо
верить), а может выступать как знание (в науке примат веры над знанием
недопустим). Выше было отмечено, что ни одна из имевших в истории место систем
образования никогда еще не предполагала никакой критики со стороны учащихся,
студентов и даже аспирантов в отношении изучаемых ими предметов. И сегодня
ученые требуют беспрекословной веры в истинность всех своих завоеваний, не
смотря на очевидную спорность и устарелость многих из них. Наука постепенно
вырождается в религию с верой, отделенной от знания.
А в религии,
как и зачастую в науке, появление очередного направления сопровождается
введением в обиход оригинальной терминологии, скрывающей, как правило, под
новыми именами давно известные истины. Употребление различных словесных форм в
описании одного и того же содержания в одночасье превращает посредственность в
гениальность, а вчерашнего обывателя в ныне модного представителя творческой
элиты, отводя ему при этом роль удельного князька в существующей системе
религиозной раздробленности.
В итоге,
«...лишенное духовности, догматическое, очень часто развращенное духовенство:
уйма сект и три воюющие между собой великие религии; разногласия вместо
единения, догматы без доказательств, любящие сенсацию проповедники, ищущие
богатства и удовольствий прихожане, лицемерие и ханжество, порожденные
тираническими крайностями взглядов; искренность же и действительность
благочестия становятся исключением. С другой стороны, научные гипотезы,
построенные на песке: нет ни одного вопроса, по которому достигнуто согласие;
ярые споры и зависть; общий уклон в материализм. Схватка насмерть между наукой
и теологией за непогрешимость...» [4].
По сути же, и
одна, и другая стороны есть две мировоззренческие системы, две формы,
наполненные неким спорным содержанием, готовый результат поверхностного
познания окружающего мира. Другими словами, и религия, и наука в своем нынешнем
состоянии формами мировосприятия не являются, т.к. форма есть исключительно
метод познания, а не его результат.
Обе системы,
благодаря своей строго идеалистической или же строго материалистической
направленности, являются неполными, а потому востребованность в них
периодически меняется в зависимости от политико-экономических условий,
свойственных конкретной исторической эпохе. При этом в точках смены систем –
научной на религиозную или же религиозной на научную – безудержное стремление
человека скорее отречься от, как правило, ключевых завоеваний своего недалекого
прошлого способствует зарождению в рамках приходящей системы альтернативы
уходящей. Так в XX веке появились альтернативная (идеалистическая) наука в
лице, например, таких сект, как «Церковь Христа-ученого» («Христианская
наука»), «Церковь Наукологии», «Религиозная наука» (см. [5]) и альтернативная
(материалистическая) религия, основанная на марксистско-ленинской идеологии.
Таким образом,
искусственно созданный и теперь с уверенностью можно сказать, что сознательно
поддерживаемый раскол в философии, преподносимый и сегодня не иначе, как
творческие расхождения между идеалистами и материалистами, имеет, как
выясняется, далеко идущие последствия и именно в нем причина кризиса в науке
конца XX – начала XXI веков.
При этом ни
религии, ни философии ситуацию не исправить. Их совместное асимптотическое
стремление к истине способно посодействовать поиску решения, но никак не найти
его. Лишь только наука, являясь заключительным этапом в витке познания
окружающего мира, в состоянии вывести общество из-под гнета традиционных
пороков и заблуждений, так пагубно сказывающихся на развитии. Но для этого
ученым необходимо предпринять пару шагов, в которых, по сути, и будет
заключаться искомый алгоритм развития для науки.
Итак, шаг
первый. Как теория Большого Взрыва ничего не говорит об идеях, лежащих в основе
возникновения Мироздания, так и эволюционная теория Дарвина умалчивает о роли
жизни в окружающем мире. Нет ясности и в вопросе аномальных явлений.
Материализм не способен выявить скрытый в них смысл и изучение сводится, как
правило, к обвинению в некомпетентности стороннего инициатора исследований или
же к общественному порицанию коллеги по творческому цеху, имевшего
неосторожность заинтересоваться непопулярной в научных кругах тематикой. Нельзя
верить «...в чудо, божественное или дьявольское, если оно подразумевает
нарушение законов природы, вечно существующих...» [4], но и спешить при этом
убеждать окружающих в непогрешимости открываемых законов, категорически
отрицающих «всякую аномальщину», также не стоит. По каждому спорному вопросу необходимо
провести исследование, что в большинстве случаев станет возможным лишь после
привлечения идеалистических теорий.
Признание
учеными идеализма, как равноправного (наряду с материализмом) направления,
будет способствовать потере альтернативной наукой своего предмета и, как
следствие, ее самоликвидации. Кроме того, отпадет необходимость и в
альтернативной религии. Все это сделает дальнейшее противостояние между
духовенством и учеными односторонним, а потому лишенным всякого смысла и
перспектив на будущее. Философам же предстоит оценить правомерность текущей
постановки Основного Вопроса и, тем самым, собственноручно завершить
многовековую историю губительного для всех раскола.
Шаг второй.
«Мир как история, понятный, наблюденный и построенный, на основании его
противоположности, мира как природы, – вот новый аспект бытия, которого до
настоящего времени никогда не применяли, который смутно ощущали, часто
угадывали, но не решались проводить со всеми вытекающими из него выводами.»
[6]. Мир как становление, а не как ставшее, как метод познания, а не как его
результат, – вот сущность нового мировосприятия, к которому ученым предстоит
прийти в итоге, ведь именно от их картины мира, являющейся, по сути, предтечей
культуры, зависит воля к познанию – искомый мотив общественного развития.
Таким образом,
алгоритм развития для науки определен. Осталось лишь подвести итог и, тем
самым, поставить точку в текущих рассуждениях.
Познание есть
динамичный, а не статичный процесс. Традиционная модель трех сосудов, в которые
время от времени человек сваливает получаемые в области религии, философии или
же науки знания, исчерпала себя. Ее неспособность к адаптации в новых условиях
ставит под вопрос саму возможность дальнейшего развития. При этом негласно
игнорируемая в науке, но свято почитаемая в философии, диалектическая спираль,
в которой каждый виток представляет собой акт познания, учитывает не только
динамику, но и возможные направления развития (прогресс или регресс). Однако
пройдет еще немало времени, прежде чем эта модель займет место традиционной и
прежде чем здравый смысл возьмет верх над человеческими пороками.
Список
литературы
Чагров
Р.Ю. Алгоритм выживания для науки.
Краткая
философская энциклопедия. – М.: Прогресс, 1994.
Гусман
Д.С. Эгоизм и эгоцентризм // Новый Акрополь.
№4 (5), 1998.
Блаватская Е.П.
Разоблаченная Изида: – Д.: Сталкер, 4 тома, 1998.
Макдауэлл Дж.,
Стюарт Д. Обманщики. – М.: Протестант, 1993.
Шпенглер О.
Закат Европы. – Ростов на Дону: Феникс, 1998.