Опера
Джакомо Пуччини "Мадам Баттерфляй" (Madama Butterfly)
Японская
трагедия в двух действиях и трёх частях; либретто Л. Иллики и Дж. Джакозы по
одноимённому рассказу Дж. Л. Лонга и по одноимённой драме Д. Беласко.
Первая
постановка: Милан, театр "Ла Скала", 17 февраля 1904 года; в новой
редакции: Брешиа, театр "Гранде", 28 мая 1904 года.
Действующие
лица:
мадам
Баттерфляй (Чио-Чио-сан, сопрано), Сузуки (меццо-сопрано), Кэт Пинкертон
(меццо-сопрано), Бенджамин Франклин Пинкертон (тенор), Шарплес (баритон), Горо
(тенор), принц Ямадори (тенор), дядя бонза (бас), Якусиде (баритон), комиссар
(бас), чиновник регистратуры (бас), мать Чио-Чио-сан (меццо-сопрано), тётка
(меццо-сопрано), кузина (сопрано), Долоре (мальчик; мимическая роль),
родственники, друзья, подруги, слуги Чио-Чио-сан.
Действие
происходит в Нагасаки в начале XX века.
Действие
первое.
Японский дом на
одном из холмов близ Нагасаки. Горо показывает его американскому лейтенанту
морского флота Пинкертону, который собирается жить здесь с юной гейшей
Чио-Чио-сан: их брак по японскому ритуалу должен вскоре состояться. Появляется
американский консул Шарплес, которому Пинкертон излагает свои легкомысленные взгляды
на жизнь, в частности, на брак с японкой, оставляющий ему возможность со
временем жениться на американке (дуэт "Dovunque al mondo il yankee
vagabondo", "Amore o grillo"; "Скиталец янки",
"Каприз иль страсть"). Но вот вдали раздаются голоса Чио-Чио-сан и её
друзей. Чио-Чио-сан, прозванная Баттерфляй, рассказывает о своей жизни: отец её
был знатным самураем, но бедность заставила девушку стать гейшей ("Nessuno
si confessa mai nato in poverta"; "Легко остаться нищим тому, кто был
богат?"). Она готова отречься от своей религии, если этого хочет
Пинкертон. Когда церемония бракосочетания завершается, начинается весёлый пир,
который прерывает приход разгневанного дяди Баттерфляй - бонзы. Он узнал о
намерениях племянницы перейти в христианство и проклинает её вместе с другими
родственниками. Пинкертон всех прогоняет и уводит свою жену в дом (дуэт
"Viene la sera...", "Bimba dagli occhi pieni d'amore";
"Ах, что за вечер!", "Я всё любуюсь глазками твоими").
Действие
второе. Часть первая.
Прошло три
года. Баттерфляй в своёи доме ждёт возвращения Пинкертона и убеждает служанку
Сузуки, что он скоро вернётся ("Un bel di, vedremo"; "В ясный
день желанный"). Входят Шарплес и Горо: в руках у консула письмо, в
котором Пинкертон просит его сообщить Баттерфляй, что он женился на американке.
Шарплес никак не решается сказать об этом молодой женщине. Он советует ей
согласиться принять предложение принца Ямадори. Баттерфляй показывает им своего
маленького сына: он ждёт отца. Доносится пушечный выстрел, возвещающий, что в
порт прибыл американский корабль. Баттерфляй охвачена радостью, она украшает
дом цветами ("Scuoti la fronda"; "Пусть цветы своими
лепестками") и ждёт Пинкертона. Наступает ночь. Сузуки засыпает возле
ребёнка, Баттерфляй бодрствует, неподвижная, как статуя.
Часть вторая.
Светает.
Баттерфляй, устав от бессонной ночи, прилегла отдохнуть. В этот момент в дом
входят Пинкертон, его жена Кэт и консул: лейтенант надеется, что его бывшая
возлюбленная отдаст ему ребёнка. Узнав от Сузуки, как она ждала его, он не
может сдержать волнения ("Addio, fiorito asil"; "Прощай, мирный
мой приют"). Баттерфляй по лицу Кэт и из слов консула догадывается обо
всём. Она отдаст сына только отцу через полчаса. Когда все уходят, она
занавешивает комнату и готовится к смерти. Сузуки вталкивает в комнату
мальчика, надеясь отвратить мать от ужасного намерения. Молодая женщина нежно
прощается с ним, даёт ему игрушки и завязывает глаза, и за ширмой наносит себе
удар кинжалом. У неё ещё хватает сил вернуться к ребёнку и в последний раз
обнять его. Голос Пинкертона зовёт её, лейтенант и консул входят в комнату.
Чио-Чио-сан, умирая, слабым жестом показывает им на сына.
В двухактной
версии опера, которой во время премьеры в "Ла Скала" дирижировал
Клеофонте Кампанини, провалилась. С изменением некоторых деталей, в особенности
в первом действии, и с разделением двух актов на три части (то есть практически
на три акта) опера имела триумфальный успех в театре "Гранде" в
Брешии спустя около трёх месяцев. В 1907 году издательство Рикорди опубликовало
окончательную версию. Сознательно экзотическая, как и будущая
"Турандот", трагедия наивной японки отмечена коварством, садизмом,
хищнической жестокостью под видом цивилизации, в которой нелегко распознать
варварство, замаскированное под культуру. Варваром оказывается западный
человек, а подлинную цивилизацию воплощает хрупкая женщина, внешне кажущаяся,
напротив, олицетворением примитивной культуры, полной суеверий и излишнего
эстетства. Она чувствует необходимость отступить от этой культуры, чтобы найти
убежище в объятиях своего спасителя, пришедшего из мира прогресса и реализма.
Это убеждение героини, которое держится на обмане, ведёт к теснейшей связи
западной музыки конца XIX века (популярной и учёной, от гимна США до
"Тристана" Вагнера, до Массне и реминисценций из "Богемы" и
"Тоски") с отголосками японской музыки, отличающейся пентатонными
гаммами.
Сразу же в
начале нервное фугато вступления в подражание XVIII веку переходит в
изображение средствами японской музыки беседы гостей, и мы начинаем различать
краски типичной инструментовки, звенящей и воздушной. Кроме того, использование
модальности, восходящей к "Борису" Мусоргского и вообще к открытиям
"Могучей кучки", словно наводит мост между этими двумя музыкальными
полушариями. В целом противоречие между двумя типами ментальности имеет
тенденцию к разрешению, особенно в образе главной героини (на этот раз
настоящей героини), спалившей крылышки в абсурдной попытке предотвратить
конфликт двух миров. Сюжет оперы не нов (см. "Лакме" Делиба), но
Пуччини доводит его до остромучительных пределов, так что он становится
символом, хотя отнюдь не бесплотным: перед нами последствия потери и поругания
девственности.
Баттерфляй
действительно появляется в первом акте, словно принесённое на крыльях звуков
существо, нетронутое, едва родившееся и уже желанное. "Равнодушный"
разговор двух американцев, между тем, ещё раньше принёс её в жертву, в
особенности, конечно, цинизм Пинкертона; Шарплес, как мы знаем, не доходит до
этого и старается, напротив, спасти достоинство янки-авантюриста. Толпа
родственников и знакомых Баттерфляй, приглашённых на брачную церемонию,
оживляет полную движения сцену, которую Пуччини направляет уверенной рукой: это
удивительный образец коллективного представления с милой, педантичной передачей
экзотических черт. Дуэт молодожёнов, напротив, - самый европейский и приторный,
хотя и следующий очень мастерским, хорошо отлаженным схемам, очень хорошо
оркестрованный, отмеченный различными великолепными идеями, полный шелеста
листвы и ароматов, но при этом столь затянутый, что невольно создаёт
впечатление, которое затем полностью подтверждается, - неискренности
Пинкертона.
Второй акт
целиком принадлежит Чио-Чио-сан: бесконечный крестный путь (изображаемый
изменившимися, более приглушёнными оркестровыми красками) проходит героиня в
напряжённом ожидании, сжав зубы, с улыбкой на лице, переживая тревогу,
томительные, перехватывающие дыхание сомнения, неистовый восторг (как в хорошо
известной арии "В ясный день желанный"), выражая детски-простодушную
и несокрушимую, вплоть до самоотречения, надежду. Колыбельная, охраняющая сон
ребёнка и бдение матери, хоровое пение с закрытым ртом, создаёт нежный,
нерукотворный образ женщины. С такой же кротостью и доверчивостью Баттерфляй
стала матерью. Когда же оказывается, что эта доверчивость попрана и предана,
оскорбление материнского чувства, лишение её сына потрясают сознание зрителя.
Волнение
прорывается в одном жесте, подобном кинематографическому кадру, как в сцене
смерти Манон. В нём есть что-то утробное: пресловутое короткое дыхание Пуччини
здесь передаёт утробные крики, которые, несмотря на всё достоинство и
целомудрие героини, не могут укрыться за ширмой, как сама она в момент
самоубийства. Речь идёт о жесте баттерфляй, когда она семь раз сжимает в
объятиях сына, словно семь раз всем сердцем зовя его. После первого раздела
последнего ариозо, мучительного, острого, речитативного, отражающего тесную
связь ритуалом предков, молодая женщина устремляется к мелодии западного
склада, словно протягивая руки, чтобы защитить своего ребёнка, уходящего на
запад, туда, где заходит солнце. Когда на последних слогах слова
"abbandono" ("покидаю") мелодия переходит в тонику си
минора и отсюда начинает свой ужасный полёт к доминанте в сопровождении тяжёлых
ударов гонга по очень простой, архаичной и внушительной схеме арпеджио -
мелодия, стиснутая пределами тональности, выливается в поток огромной силы,
разбивающийся об это страшное "gioca, gioca" ("играй,
играй"), за которым следует мрачная труба. Оркестр встречает целотоновым
мотивом труб и тромбонов появление отца - тема дома на холме, если можно так
сказать, восходит к арии "В ясный день желанный"; Пинкертон
появляется слишком поздно. Тут же звучит прощальная тема, вновь целотоновая,
торжествующая, горестная, поистине кровавая, озаряющая самоубийцу суровым
светом мученичества. Последний аккорд - это фактически презрительная пощёчина
подлой цивилизации.
Г. Маркези
Список
литературы
Для подготовки
данной работы были использованы материалы с сайта http://www.belcanto.ru/