Особенности
евразийского возрождения
Евгений
Смотрицкий
Единой
концепции исторического процесса не существует, поэтому каждый историк или
философ вправе отстаивать свою точку зрения. В то же время мы интуитивно
ощущаем, что живем в «одной парадигме». И нас разделяют не самые существенные
вопросы, а больше мелкие детали и, часто, отсутствие желания понять другого,
отсутствие доброй воли. Хотя есть и объективные причины непонимания или
неадекватного понимания каких-либо концепций. Дух времени накладывает свой
отпечаток на каждого человека и на всех вместе. В каком-то смысле делает всех
«зашоренными». В связи с этим предлагаю взглянуть на сущность процессов,
протекающие на территории бывшего СССР, вернее в христианской его части, через
призму марксизма, но без наросших за 70 лет социалистических ярлыков.
Сегодня
необходимо начинать перечитывать К.Маркса, ибо он становится не просто
интеллектуально понятен нам, а жизненно близким. Ведь во многом история
последних 150-ти лет развивалась в соответствии с его предсказаниями, хотим мы
того или не хотим. Особенно остро, на мой взгляд, ощущается проблема отчуждения
труда от капитала.
Предложенный
Марксом формационный подход в понимании развития общества совершенно справедлив
как научная концепция, ибо он «работает» там, где он «работает», а
универсальных теорий, как известно, не существует. Развитие общества
действительно есть смена общественно-экономических формаций, принципиально
зависящих от уровня развития производительных сил. Но как тут не вспомнить
тривиальный пример из учебника по научному коммунизму, почему в Японии
производительные силы более развиты, а социализма нет? Здесь хочется сказать,
что К.Маркс совершенно не прав и его концепция хотя и работает, но необходимы
существенные поправки. И первая поправка, по иронии судьбы, относится не
столько к теории К.Маркса, сколько к современному пониманию социализма: это в
СССР социализм не реализовался, а вот Японию как раз можно отнести к числу
стран «победившего социализма».
Сегодня и
естествознание отказывается от однофакторного, одномерного подхода в описании и
объяснении феноменов, а уж гуманитарные и социальные науки принципиально не
могут объяснять свои «объекты» однофакторно, доискиваясь до одной единственной
причины, пусть и доминантной, определяющей, стержневой. Поэтому относительно
материалистической концепции Маркса необходимо сказать, что она нуждается в
идеалистическом дополнении. Речь идет о том, что одних материальных условий жизни
социума недостаточно для социального прогресса, или лучше сказать просто –
развития. Необходимо учитывать ментальные революции. Понятно, что это сегодня
звучит может быть и тривиально. Но необходимо сказать как можно точнее, что с
нами происходит, почему мы переживаем трудности, каков диагноз нашей болезни. О
менталитете, национальной психологии сегодня говорят много и по самым разным
причинам: национальная самоидентификация, самоопределение, формирование
государственности, политические прогнозы, маркетинговые исследования и т.д. Но
остается без внимания главное – мы действительно переживаем давно забытую
Европой эпоху Возрождения и гуманизма с присущими им секуляризацией,
десакрализацией жизни, омирщением, возвеличиванием человека-творца,
формированием правового сознания, распадом на множество государств под
предлогом национального самоопределения, а на самом деле преодолением войны
всех против всех через теорию общественного договора в условиях рухнувших
ценностей и традиционной общины (микросоциума), когда управляющая система,
сложившаяся в СССР, стала уже не в состоянии управлять столь сложной империей,
не говоря уже о решении вставших экономических, экологических, этнических,
демографических и в конце концов политических проблем.
Более точно, на
мой взгляд, было бы сказать, что мы пока что переживаем не Возрождение, а конец
средневековья, «осень средневековья», за которой следует и уже дала себя
почувствовать «зима раннего капитализма». Бестужев-Лада как-то справедливо
заметил, что «у нас пока что менялись только слова и названия», сущность же
социальных, да и ментальных структур оставалась прежней,
средневеково-христианской.
Если под таким
углом зрения посмотреть на процесс перемен, который мы переживаем, то
становится понятной сущность политических, экономических, социальных, правовых,
духовных, ценностных изменений, происходящих на наших глазах. Но классический
комментарий и анализ подобных процессов, только относительно Европы, был дан
Карлом Марксом.
В социальном
плане – окончательный распад общины и общинного сознания с формированием
статистического макросоциума, нуждающегося в «минимуме морали» – правовом
регулировании со стороны государства.
В политическом
плане – распад единой духовно-экономической и политической империи на крупные
таксоны с уже пройденной в Европе борьбой между Центром и регионами, Королем и
Князьями.
В экономическом
плане – переход от натурального хозяйства и цеховой формы регламентации
производства к рыночной экономике.
Советское
министерство – непомерно разросшийся средневековый цех. Ведь его функции были
не управлять рынком экономическими методами, а планировать, вернее
регламентировать все стороны экономической и социальной жизни. А что еще может
делать министерство в условиях отсутствия рынка? Конечно, для указанной функции
лучше подошел бы какой-то другой термин, чем «министерство», но так уж
исторически сложилось.
О духовном уже
было сказано выше.
Но история
уникальна, как и судьба. И у Евразийского Возрождения есть свои особенности.
Оно проходит в
условиях глобализации жизни на планете: глобальные проблемы, глобальная
экономика, глобальное информационное пространство.
Из этого
следует политическое, экономическое и духовное взаимовлияние культур, стран,
регионов под контролем ТНК (я бы назвал их «неоцехами неосредневековья»).
Оно проходит в
условиях индустриально развитой экономики. Запад перерос из
ремесленно-мануфактурного производства в индустриальное, ему необходимо было
создавать свою индустрию. У нас она уже есть, но, к сожалению,
неконкурентоспособная. Особо сложной является социально-экономическая
перестройка общества в условиях высокой урбанизации – порождении
индустриализации.
У Запада были в
распоряжении огромные ресурсы: была Природа как главный источник богатства,
сырья, были пространство и время, были колонии и рабы (да, при капитализме),
была окружающая среда (см. «Грюндеры и грюндерство», «Генри Форд. Моя жизнь,
мои достижения»).
Что же есть у
нас. Времени как ресурса сегодня нет ни у кого. Человечество в цейтноте. У нас
нет окружающей среды: она изуродована, да и мы вместе с ней. У нас есть
пространство и сырье, а еще – остатки высококвалифицированной рабочей силы.
Запад шел по
пути научно-технического прогресса. Нам он сегодня не по зубам. Требуется новый
уровень технологической культуры, как для повышения качества товаров и их
конкурентоспособности, так и для экологической безопасности.
Запад переживал
кризис первоначального накопления капитала, а потом начался рост, на «пустом»
месте, с перспективой, с ошибками первопроходцев. Природа же нашего кризиса –
другая, гораздо сложнее, поскольку произошло наложение одновременно «больного»
экономического, экологического, технологического, психологического,
политического, исторического пространства, у каждого из которых свои векторы,
структуры, хронотопы, тенденции-инерции.
Список
литературы
Для подготовки
данной работы были использованы материалы с сайта http://www.n-t.org/