Колонизация Суздальско-Владимирской Руси
В XII в., когда вследствие княжеских усобиц и
половецких опустошений начинается упадок Киевской Руси, неурядицы киевской
жизни вызывают передвижение населения от среднего Днепра на юго-запад и
северо-восток, от центра тогдашней Руси, Киева, к ее окраинам. На
северо-востоке русские переселенцы попадают на новые места, в страну с иным
географическим характером, чем Поднепровье. Особенности этой страны создают
постепенно и новые черты в физическом типе колонистов, и новые социальные и
экономические порядки в их быту. Занятая русскими на северо-востоке местность
-- это страна между верхним течением Волги и Окой. Природа здесь очень рознится
от днепровской: ровная плодородная почва здесь сменяется суглинком, болотами и
первобытным лесом. Хотя обилие речных вод замечается и здесь, но свойства рек
различны: южная Русь имеет большие реки, текущие, в громадном большинстве, к
одному центру, к Днепру; в северной Руси -- масса мелких речек, не имеющих
общего центра, текущих по самым различным направлениям. Климат северо-восточной
Руси вследствие обилия воды и леса суровее, почва требует больших трудов для
обработки. Первоначальными жителями северо-восточной окраины были финские
племена меря и мурома, о быте которых история не знает ничего достоверного.
Исследователь древней шей истории Суздальской Руси, проф. Корсаков ("Меря
и Ростовское княжество", 1872) пробует восстановить быт мери: 1) по
указаниям разных источников, -- так как летопись говорит о первоначальных
жителях этой страны очень мало; 2) по сравнению быта теперешнего населения
губерний Московской, Владимирской, Костромской и Ярославской с бытом жителей
других великорусских губерний: особенности этого быта могут быть объясняемы
бытом первоначальных обитателей названных губерний; 3) по сравнению данных
летописи о быте мери и муромы с бытом соседних им ныне существующих финских
племен: мордвы и черемис; этнография их несколько разработана, и жизнь этих
племен может с некоторой вероятностью дать основания для заключений о жизни
исчезнувшей их родни; 4) по указаниям, добытым из раскопок, на местах поселения
мери и муромы; эти раскопки, произведенные здесь археологами Савельевым и
графом Уваровым, дают ряд отрывочных, правда, указаний на особенности мери и
муромы. Тщательные изыскания Корсакова не привели к большим результатам: он
указывает, что меря и мурома -- племена финского происхождения, близкие по быту
к мордве; религия их была не развита; политической организации не существовало,
не было и городов; культура была на очень низкой ступени развития;
первенствующее значение принадлежало жрецам.
Колонизационное движение Руси по Волге -- явление
очень древнее: на первых уже страницах летописи мы встречаемся с городами
Суздалем и Ростовом, появившимися неизвестно когда. Откуда, т.е. из каких мест
Руси, первоначально шла колонизация в суздальском крае, можно догадываться
потому, что Ростов в древности политически тянул к Новгороду, составляя как бы
часть Новгородского княжества. Это давало повод предположить, что первыми
колонистами на Волге были новгородцы, шедшие на Восток, как и все русские
колонизаторы, по рекам. Против такого предположения возражали, что Новгород от
Волги и рек ее бассейна отделяется водоразделами (препятствия для свободного
передвижения), и указывали на различие наречий суздальского и новгородского. Но
против первого положения можно сказать, что водоразделы никогда не могут
задержать переселения; а второе объясняется историческими причинами: под влиянием
новых природных условий, встречи с чуждым народом и языком в языке колонистов
могли выработаться известные особенности. Во всяком случае, нет достаточных
оснований отрицать, что первыми русскими колонистами в Суздальской Руси могли
быть новгородцы. В последнее время ученые (Шахматов, Спицын, Соболевский и др.)
заново подняли вопрос о заселении среднего Поволжья славянами и, не сходясь в
деталях, однако согласно представляют нам дело так, что славянский народный
поток непрерывно стремился на северо-восток от области кривичей и, может быть,
вятичей, заполняя Поволжье многими путями и изо многих мест, между которыми
Новгород играл в свое время важнейшую, но, вероятно, не исключительную роль.
Позднее, с упадком Киева, в XII в. главные массы колонистов в эту область стали
двигаться с юга, от Киева. Сообщение Киева с Суздальской землей в первые века
русской жизни совершалось кругом -- по Днепру и верхней Волге, потому что
непроходимые леса вятичей мешали от Днепра прямо проходить на Оку, и только в
XII в. являются попытки установить безопасный путь из Киева к Оке; эти попытки
и трудности самого пути остались в памяти народа в рассказе былины о
путешествии Ильи Муромца из родного села Карачарова в Киев. Со второй половины
XII в. этот путь, сквозь вятичей, устанавливается и
начинается заметное оживление Суздальского княжества,
-- туда приливает население, строятся города, и в этой позднейшей поре
колонизации замечается любопытное явление: появляются на севере географические
имена юга (Переяславль, Стародуб, Галич, Трубеж, Почайна), верный признак, что
население пришло с юга и занесло сюда южную номенклатуру. Занесло оно и свой
южный эпос, -- факт, что былины южнорусского цикла сохранились до наших дней на
севере, также ясно показывает, что на север перешли и люди, сложившие их.
Страна, в которую шли поселенцы, своими особенностями влияла на расселение
колонистов. Речки, по которым селились колонисты, не стягивали поселения в
густые массы, а располагали их отдельными группами. Городов было мало,
господствующим типом селений были деревни, и таким образом городской быт юга
здесь заменился сельским. Новые поселенцы, сидя на почве не вполне плодородной,
должны были заниматься, кроме земледелия, еще лесными промыслами:
угольничеством, лыкодерством, бортничеством и пр.: на это указывают и названия
местностей: Угольники, Смолотечье, Деготино и т. д. В общем характере
Суздальской Руси лежали крупные различия, сравнительно с жизнью Киевской Руси:
из городской, торговой она превратилась в сельскую, земледельческую. Переселяясь
в Суздальский край, русские, как мы сказали, встретились с туземцами финского
происхождения. Следствием этой встречи для финнов было их полное обрусение. Мы
не находим их теперь на старых местах, не знаем об их выселении из Суздальской
Руси, а знаем только, что славяне не истребляли их и что, следовательно,
оставаясь на старых местах, они потеряли национальность, ассимилировавшись
совершенно с русскими поселенцами, как расой, более цивилизованной. Но вместе с
тем и для славянских переселенцев поселение в новой обстановке и смешение с
финнами не осталось и не могло бы остаться без последствий: во-первых,
изменился их говор; во-вторых, совершилось некоторое изменение физиологического
типа; в-третьих, видоизменился умственный и нравственный склад поселенцев. Словом,
в результате явились в северорусском населении некоторые особенности,
выделившие его в самостоятельную великорусскую народность.
Со времени Любечского съезда, с начала XII в., судьба
Суздальского края связывается с родом Мономаха. Из Ростова и Суздаля образуется
особое княжество, и первым самостоятельным князем суздальским делается сын
Мономаха, Юрий Владимирович Долгорукий. Очень скоро это вновь населяемое
княжество становится сильнейшим среди других старых. В конце того же XII в.
владимиро-суздальский князь, сын Юрия Долгорукого, Всеволод III уже считается
могущественным князем, который, по словам певца "Слова о полку
Игореве", может "Волгу веслы раскропити и Дон шеломами выльяти".
Одновременно с внешним усилением Суздальского
княжества мы наблюдаем внутри самого княжества следы созидающего процесса:
здесь слагается иной, чем на юге, общественный строй. В XI и даже в XII в. в
Суздальской Руси, как и на юге, мы видим развитие городских общин (Ростов,
Суздаль) с их вечевым бытом. Новые же города в этой стране возникают с иным
типом. "Разница между старыми и новыми городами та, -- говорит Соловьев,
-- что старые города, считая себя старее князей, смотрели на них, как на
пришельцев, а новые, обязанные им своим существованием, естественно, видят в
них своих строителей и ставят себя относительно них в подчиненное
положение". В самом деле, на севере князь часто первый занимал местность и
искусственно привлекал в нее новых посельников, ставя им город или указывая
пашню. В старину на юге было иначе: пришельцем в известном городе был князь,
исконным же владельцем городской земли вече; теперь на севере пришельцем
оказывалось население, а первым владельцем земли -- князь. Роли переменились,
должны были измениться и отношения. Как политический владелец, князь на севере
по старому обычаю управлял и законодательствовал; как первый заимщик земель, он
считал себя и свою семью сверх того вотчинниками -- хозяевами данного места. В
лице князя произошло соединение двух категории прав на землю: прав
политического владельца и прав частного собственника. Власть князя стала шире и
полнее. С этим новым явлением не могли примириться старые вечевые города. Между
ними и князем произошла борьба; руководителями городов в этой борьбе были, по
мнению Беляева и Корсакова, "земские бояре". И в южной Руси, по
"Русской Правде" и летописи, мелькают следы земской аристократии,
которая состояла из земских, а не княжеских бояр -- градских старцев. На севере
в городах должна была быть такая же аристократия с земледельческим характером.
В самом деле, можно допустить, что "бояре" новгородские, колонизуя
восток, скупали себе в Ростовской и Суздальской земле владения, вызывали туда
на свои земли работников и составляли собою класс более или менее крупных
землевладельцев. В их руках, независимо от князя, сосредоточивалось влияние на
вече, и вот с этой-то землевладельческой аристократией, с этой силой, сидевшей
в старых городах, приходилось бороться князьям; в новых построенных князьями
городах такой аристократии, понятно, не было. Борьба князей со старыми городами
влечет за собою неминуемо и борьбу новых городов со старыми. Эта борьба
оканчивается победой князей, которые подчиняют себе старые города и возвышают
над ними новые. Полнота власти князя становится признанным фактом. Князь не
только носитель верховной власти в стране, он ее наследственный владелец,
"вотчинник". На этом принципе вотчинности (патримониальности) власти
строятся все общественные отношения, известные под общим названием
"удельного порядка" и весьма несходные с порядком Киевской Руси.
Список литературы
Для подготовки данной работы были использованы
материалы с сайта http://lesebuecher.pisem.net