Тема: «Борьба Московского государства с колонизационно-экспансионистской
политикой европейских государств в XVII в.»
Введение. 1
1. «Смутное время» и гражданская война в Московской Руси в начале XVII в. 1 1.1. Предпосылки и причины смуты 1 1.2. Лжедмитрий 1. 3 1.3. Василий Шуйский и социальная смута. 5 1.4. Гражданская война. Лжедмитрий 2. 6
2. Польско-шведская интервенция в период «Смутного времени». 7 2.1. Открытая польская интервенция. 7 2.2. Королевич Владислав. Поляки в Москве. 8
3. Отражение русским народом польско-шведской экспансии. 9 3.1. Первое земское ополчение. 9 3.2. Второе земское ополчение. Освобождение Москвы. 9 3.3. Избрание на царство Михаила Романова. 10
Заключение. 12
Литература. 13
Введение.
Наше время часто называют «Смутным». Видимо, у многих из нас
складываются вполне конкретные ассоциации времени нынешнего с тем далеким
для нас прошлым.
На рубеже 16 и 17вв. Московское государство переживало тяжелый и
сложный морально-политический и социально-экономический кризис, который
особенно проявлялся в положении центральных областей государства. «Брат шел
на брата», «отец на сына», православный на православного, русский на
русского. На протяжении 20 века подобная ситуация складывалась в нашей
стране еще не раз. Даже на протяжение жизни нашего поколения это вполне
могло случиться. Гражданская война не возникает на голом месте, к ней ведет
смута в умах, кризис нравственности, хаос в делах государственных...
Но всякое настоящее произрастает из прошлого. Понять его, увидеть какие
семена были посеяны, научиться на ошибках поколений – одна из задач
образования, в том числе исторического. Именно поэтому для нас так важно
исследование того времени, важно понять причины возникновения «схожей»
ситуации, важно увидеть пути преодоления тяжелого времени, важно не
допустить в дальнейшем возникновения тех общественных тенденций, которые
порождают «смуту», смуту как в государстве, в обществе, так и в умах
граждан.
1. «Смутное время» и гражданская война в Московской Руси в начале XVII в.
1.1. Предпосылки и причины смуты
С открытием для русской колонизации обширных юго-восточных пространств
среднего и нижнего Поволжья сюда устремился из центральных областей
государства широкий поток крестьянского населения, стремившегося уйти от
государева и помещичьего "тягла", и эта утечка рабочей силы повела к
недостатку рабочих рук в центре. Чем больше уходило людей из центра, тем
тяжелее давило государственное помещичье тягло на оставшихся. Рост
поместного землевладения отдавал все большее количество крестьян под власть
помещиков, а недостаток рабочих рук вынуждал помещиков увеличивать
крестьянские подати и повинности и стремиться всеми способами закрепить за
собой наличное крестьянское население своих имений. Положение холопов
"полных" и "кабальных" всегда было достаточно тяжелым, а в конце 16 в.
число кабальных холопов было увеличено указом, который предписывал обращать
в кабальные холопы всех тех прежде вольных слуг и работников, которые
прослужили у своих господ более полугода.
Во 2-ой половине XVI в. особые обстоятельства, внешние и внутренние,
способствовали усилению кризиса и росту недовольства. Тяжелая Ливонская
война, продолжавшаяся 25 лет и кончившаяся полной неудачей, потребовала от
населения огромных жертв людьми и материальными средствами. Татарское
нашествие и разгром Москвы в 1571г. значительно увеличили жертвы и потери.
Опричнина царя Ивана Грозного, потрясшая и расшатавшая старый уклад жизни и
привычные отношения, усиливала общий разлад и деморализацию; в царствование
Грозного "водворилась страшная привычка не уважать жизни, чести, имущества
ближнего".
Есть еще один интересный момент, весьма важный для понимания всех
польско-русских отношений того времени.
12 декабря 1586 г.[1] (по другим данным – 2 декабря[2]) скончался
Стефан Баторий – король Польши. Из Литвы и Польши пришли слухи, что
вельможные паны хотят избрать себе нового государя. Одним из реальных
претендентов на польский престол был русский царь Федор Иоанович. «Польская
шляхта непрочь была поладить с государем, известным своей кротостью».[3]
Посланники русского царя «выказывали себя чересчур требовательными. Вот
что они предлагали: столицей соединенных государств должна быть Москва; в
общем гербе корона Польши будет помещена под шапкою Мономаха и будущий царь-
король не будет менять своей православной веры. Эти требования вызвали
единодушный протест.
– Москвитяне хотят пришить Польшу к своей стране, как рукав к кафтану –
типичное мнение влиятельных представителей шляхты… Известно каковы были
результаты: избранными оказались одновременно Сигизмунд Шведский и
Максимилиан Австрийский, брат императора Рудольфа II».[4] Сигизмунд скоро
одержал верх, и такая развязка приобретала для Москвы особенно угрожающий
характер. Мало того, что Сигизмунд был ярым католиком, он унаследовал еще
неутолимую злобу и ненасытное честолюбие.
Российские послы преуспели только в одном: с Польшей было заключено на
15 лет перемирие без всяких уступок и выгод.
Есть и еще один ключевой момент той эпохи: убийство или несчастный
случай с царевичем Дмитрием. До сих пор истинная картина тех дней не
восстановлена полностью. Был ли убит Дмитрий, был ли это несчастный случай,
убили ли самого Дмитрия или кем–то его подменили, а самого его «спрятали» –
однозначного ответа не было и нет и поныне.[5] Кн. Василий Шуйский, как мы
сейчас говорим, руководитель комиссии по расследованию событий, клялся, что
это был несчастный случай, но действительно с царевичем Дмитрием. Правда,
много позже, он же клялся и в другом – царевич Дмитрий был чудесным образом
спасен. И опять позже, В. Шуйский говорил, что заговор против девятилетнего
царевича устроил Б. Годунов и это ему удалось. Отсюда, соответственно,
появилась почва для всяческих самозванцев, возжелавших московского трона.
По смерти бездетного царя Федора Иоановича (в январе 1598 г.) Москва
присягнула на верность его жене, царице Ирине, но Ирина отказалась от
престола и постриглась в монашество. Когда Москва вдруг осталась без царя,
взоры всех обратились на правителя Бориса Годунова. Его кандидатуру на
престол усиленно и настойчиво проводил патриарх Иов, но Борис долго
отказывался, уверяя, что ему никогда и на ум не приходило вступить на
высочайший престол Российского государства. Был созван Земской собор из
представителей всяких чинов всех городов Московского государства, и собор
единодушно избрал на царство Бориса Федоровича.
Но родовитые бояре и князья, потомки Рюрика и Гедемина, затаили в душе
злобу и зависть к новому царю "выскочке", потомку татарского мурзы на
русском престоле. С другой стороны, и Борис на престоле обнаружил
недостаток нравственного величия и трусливую подозрительность; опасаясь
боярских интриг и крамол, он перестал доверять приближенным, ввел систему
доносов и преследовал подозреваемых или обвиняемых в измене бояр. Так в
1601 г. В опалу попал род Захарьина-Романова. Боярина Никиту Романова
выслали из Москвы, подверглись обыскам его сыновья и в, конечном итоге,
тоже были высланы из столицы.
«В июне 1601 г. исполнился царский приговор: Федора Никитича Романова,
постриженного и названного Филаретом, сослали в Сийскую Антониеву обитель.
Братьев Федора Нипкитича сославли в разныые места... Родственников Романова
князя Бориса Черкасского с женой и детей Федора Никитича – шестилетнего
Михаила (будущего царя) и юную дочь выслали в Белоозеро».[6] Подверглись
ссылке и заточению несколько родовитых бояр.
Не было шумных казней, но несчастных морили в темницах, пытали по
доносам. Одним словом. Это время царствования Бориса было тяжелым и оно по
жестокости не уступало времени господства Ионна Грозного.
В общем правлении Борис старался поддерживать порядок и правосудие. Он
нанимал к себе на службу иностранцев, а русских молодых людей посылал
учиться за границу. При нем успешно продолжалась русская колонизация Сибири
и построение русских городов (Туринск, Томск).
Первые два года царствования Бориса были спокойными и благополучными.
Но в 1601–1603 гг. страну поразили стихийные бедствия. Такого еще не
бывало на Руси. В течение этих лет были неурожаи: то шли нескончаемые
дожди, то ударили ранние морозы. Новый посев не взошел, и голод стал
всеобщим. «Был же голод три года»,— горевал летописец. Десятками тысяч
гибли люди от недоедания. В одной Москве было подобрано до 127 тыс.
трупов.[7] Царь распорядился открыть государственные житницы и бесплатно
выдавать хлеб. В Москву хлынули толпы голодных, хлеба все равно не хватало.
На рынке продовольствие стало так дорого, что оказалось недоступным.
Царь хотел помочь раздачей хлеба из казны, новыми каменными постройками
в Московском Кремле, в частности тогда была построена знаменитая
кремлевская колокольня Ивана Великого, однако этих мер было недостаточно.
Многие из богатых людей в это время отпускают на волю свою челядь, чтобы не
кормить ее, и это увеличивает толпы бездомных и голодных. Из отпущенных или
беглых образовывались шайки разбойников. Главным очагом брожения и
беспорядков стала западная окраина государства -- Северская украйна, куда
правительство ссылало из центра преступные или неблагонадежные элементы,
которые были полны недовольства и озлобления и ждали только случая
подняться против московского правительства.
Бедствия народа достигли высшей точки. Люди разбегались кто куда мог; в
это время был восстановлен Юрьев день, и за беглыми уже не гонялись.
В стране начались разбои. «Под Москвой разыгралось настоящее сражение
между воеводой Иоанном Басмановым и атаманом «бродяг» Хлопкой».[8]
Восставших с большим трудом разбило правительственное войско.
Многие тогда уходили на окраины государства, поступали в казачьи
общины. В такой обстановке запустели многие города и села, были заброшены
пашни и луга.
Пока на Московском престоле были государи старой привычной династии,
прямые потомки Рюрика и Владимира Святого, население в огромном большинстве
своем безропотно и бесприкословно подчинялось своим "природным государям".
Но когда династии прекратились и государство оказалось "ничьим", земля
растерялась и пришла в брожение. Высший слой московского населения,
боярство, экономически ослабленное и морально приниженное политикой
Грозного, начало смуту борьбой за власть в стране, ставшей
"безгосударственной".
1.2. Лжедмитрий 1.
В это время в Польше против царя Бориса выступил молодой человек,
который назвал себя царевичем Дмитрием, сыном Ивана Грозного, и заявил о
своем намерении идти на Москву, добывать себе прародительский престол.
«Вскоре узнали, что имя мнимого царевича Юрий Отрепьев. Он был сыном
бедного боярина из Галича, Богдана-Якова, стрелецкого сотника, убитого в
Москве пьяным литовцем, когда Юрий был еще ребенком. Юрий был умен знал
грамоту».[9] Став иноком и приняв имя Григорий, он часто ездил с патриархом
Иовом в столицу. «Григорий был лучшим книжником того времени... За ересь
Григория хотели сослать в Белоозеро, но он с двумя иноками Мисаилом и
Леонидом сбежали из монастыря».
Вместе с сандомирским воеводой Юрием Мнишеком и князем Вишневецким
Отрепьев в 1603 или 1604 г. явился в Краков. Его принял король Польши
Сигизмунд III Ваза. Лжедмитирию было выделено жалованье 40 тысяч злотых в
год. Отрепьев стал собирать войско. Издав воззвание к народу, что Бог спас
его, царевича от злодейских умыслов Бориса Годунова, Лжедмитрий призвал все
население принять его как законного наследника русского престола.
14 октября 1604 г. Лжедмитрий вступил в пределы России. У него было
полторы тысячи исправных воинов, кроме того, до двух тысяч казаков и
большая толпа кое-как вооруженных людей.
Григорий шел с мечом и манифестом. Он обещал мир, спокойствие, убеждал
россиян оставить хищного Годунова. Население Северной украйны переходило на
сторону претендента на московский престол, и города отворяли ему свои
ворота. На помощь претенденту, с одной стороны, пришли вместе с поляками
днепровские казаки, а с другой, пришли донские казаки, недовольные царем
Борисом, который пытался стеснить их свободу и подчинить их власти
московских воевод. На Украине многие поверили самозванцу. Лжедмитрий,
обученный ратному делу у донских казаков, презирая смерть и опасность, был
всегда впереди. Добрая слава о Лжедмитрии быстро облетела всю Россию.
Григорию сдались Путивль, Рыльск, Борисов, Белгород, Валуйки, Оскол,
Воронеж, Кромы, Ливны, Елец. Была перехвачена московская казна, которую
использовали для набора дружин.
Эти быстрые успехи поразили Годунова и всю Россию. Борис делал одну
ошибку за одной. Он проявил робость т не решался с войском идти навстречу
Лжедмитрию. В 1604 г. никто не сомневался в смерти Дмитрия, но народ не
любил Бориса, поэтому мысль о живом царевиче всех пленяла и воодушевляла.
Началась борьба безвестного молодого авантюриста с могущественным
царем, и в этой борьбе Расстрига оказался победителем.
Царь Борис послал против мятежников большое войско под началом воеводы
Дмитрия Шуйского, но «после битвы победителей и побежденных не
оказалось».[10] Военные действия продолжались. Царских войск собралось 60
или 70 тысяч, у Лжедмитрия было лишь 15 тысяч воинов, но в царском войске
была "шатость" и "недоумение", - не идут ли они против законного царя?.. А
бояре и воеводы хоть и не верили претенденту, но, не будучи преданы Борису,
вели военные операции вяло и нерешительно.
В апреле 1605г. царь Борис умер, и тогда его войско перешло на сторону
претендента.
19 мая самозванец пошел на Москву. Умело посылая грамоты и возбуждая
столичный люд, Лжедмитрий организовал волнение в Москве, при которых всех
царских родственников а также приближенных к законному царю Федору
Борисовичу бояр, заключили в темницу.
3 июня 1605 г. все присягнули Лжедмитрию. 10 июня князья Голицын и
Мосальский, а также чиновники Молчанов и Шерефединов, взяв с собою трех
стрельцов, пришли в дом Годуновых и убили Федора и его мать.
21 июня 1605 г. после «признания» бывшей царицы Марии в Лжедмитрии
своего сына, состоялись пышные торжества – и самозванец оказался на троне.
Новый царь оказался деятельными энергичным правителем, уверенно
сидевшем на прародительском престоле. Ради дипломатических отношений с
другими государствами он принял титул императора и пытался создать большой
союз европейских держав для борьбы против Турции. «Лжедмитрий преобразовал
Думу в Совет, назвав всех думных мужей сенаторами, увеличил их число до 70
и сам ежедневно присутствовал там, слушал и решал дела, как уверяют, с
необычайной легкостью».[11]
Но скоро он стал возбуждать недовольство своих московских подданных, во-
первых, тем, что он не соблюдал старых русских обычаев обрядов, а во-
вторых, тем, что пришедшие с ним поляки держали себя в Москве высокомерно и
заносчиво, обижали и оскорбляли москвичей.
Недовольство особенно возросло тогда, когда в начале мая 1606г. к царю
приехала его невеста, Марина Мнишек, и он обвенчался с ней и короновал ее
как царицу, хотя она отказалась перейти в православие.
«Самозванец скоро охладил к себе и народную любовь. Он не хотел
креститься перед иконами и садиться за обед с молитвами. Одевался как
поляки, не мог терпеть бани. Все забавы и склонности нового царя казались
странными: он любил ездить верхом на диких жеребцах, бил медведей стрелял
из пушек и точно попадал в цель, сам учил воинов, строил, брал приступом
земляные крепости, бросался в свалку и терпел, если иногда его толкали,
сшибали с ног, давили. Осуждали еще в нем и непомерную расточительность.
Самозванец бесчестил женщин и девушек. Он взял себе в наложницы Ксению,
дочь Годунова. Через несколько месяцев Ксению постригли, назвали Ольгой и
сослали в Белоозеро».[12] Вскоре хвала царю из-за его безрассудства
умолкла. Народ стал перешептываться, шепот перерос в ропот.
Теперь бояре во главе с князем Василием Шуйским решили, что настало
время действовать. Шуйский начал агитацию против Лжедимитрия тотчас после
его воцарения; он был судим собором из всех чинов людей и приговорен к
смертной казни, но царь его помиловал. В народе стали появляться многие
очевидцы, знавшие истинную правду о Григории Отрепьеве. С этого времени
самозванец начал жестокую расправу над всеми неугодными ему людьми. Многих
пытали, казнили, душили в темницах, ссылали лишь за одно слово «расстрига».
Поляки вели себя дерзко и вызывающе. Народ требовал суда. И на
беззаконие ответили тем же. Князь Василий Шуйский, ранее помилованный
Лжедмитрием, сосланный и вновь приближенный к царю стоял во главе широкого
заговора, поддерживаемого как боярами, воинами, так и простым людом.
В ночь на 17 мая 1606 г., подняв набатным звоном московский народ
против поляков, бояре сами с народом ворвались в Кремль и убили царя. В это
время москвичи были заняты избиением поляков и разграблением их домов. Труп
Лжедмитрия после поругания сожгли и, смешав пепел с порохом, выстрелили им
из пушки в ту сторону, откуда он пришел. В это же время московский люд «бил
поляков». Сто человек нападали на одного – такова была цена беззакония
ляхов! Число жертв превысило тысячу, не считая раненных. Но знатнейшие
поляки остались в живых. Осталась в живых и жена Лжедмитрия Мария Мнишек,
спасенная русскими боярами.
Так окончилась судьба Лжедмитрия безродного инока, взошедшего на
Российский престол, но «Смутное» время и бедствия на Руси еще не
закончились.
1.3. Василий Шуйский и социальная смута.
Смелый обличитель самозванца, глава народного восстания, князь из рода
Рюрика, владимира Мономаха, Александра Невского, второй боярин в Думе и
первый любовью москвитян, мог ли Василий Шуйский оставаться простым
царедворцем?. Шуйский славился разумом думного человека, столь удивительно
начитанного для тех времен, что его считали волхвом.
19 мая 1606 г., во втором часу дня , звуки литавр, труб и колоколов
возвестили столице о восшествии на русский престол нового царя – Василия
Шуйского.
Новым патриархом стал митрополит Казанский Гермоген.
1 июня 1606 г. совершилось царское венчание Василия в храме Успения. Но
столице было уныние. Новый царь дал оформленное в виде крестоцеловальной
(целовал крест) записи обязательство сохранить привилегии боярства, не
отнимать у них вотчин и не судить бояр без участия Боярской думы. Новый
монарх специальной клятвой отказался от чего-либо, напоминавшего опричный
террор, а также от безграничного самовластия. Теперь бояре пытались
разрешить создавшиеся глубокие внутренние и внешние противоречия с помощью
боярского царя. Но не было ни милостей, ни пиров, были опалы. Многих важных
бояр и сановников, не угодных царю, выслали на службу в дальние города. У
большинства из них отобрали поместья, чем Василий сразу нарушил данный им
обет и вызвал недоумение.
Воцарение и деяния Шуйского послужило сигналом для всеобщей смуты и
борьбы всех против всех. Против боярского царя повсюду вспыхнули восстания.
1.4. Гражданская война. Лжедмитрий 2.
«С осени 1606 г. в государстве открылась кровавая смута, в которой
приняли участия все сословия московского общества, восстав одно на
другое»[13]
Летом 1606 г. на юго-западе страны, в районе Путивля поднялось
восстание под начальством путивльского воеводы князя Шаховского (которого
современники потом называли "всей крови заводчиком"). Там где появился
первый Лжедмитрий, объявился и второй, именно его покровителем и выступил
князь Григорий Шаховской. Народ не усомнился в искренности речей Шаховского
и истинности нового самозванца и восстал. Волнения охватили многие города
Южной России? Моравск. Чернигов, Стародуб, Новгород-Северский, Белгород,
Борисов, Оскол, Трубчевск, Кромы, Ливны, Елец. Затем явился новый
популярный вождь восстания, бывший холоп, Иван Исаевич Болотников,
считавший себя воеводой вновь спасшегося царя Дмитрия. Он в своих
воззваниях обращался к народным низам, призывал их истреблять знатных и
богатых и забирать их имущество; под его знамена стали во множестве
стекаться беглые холопы, крестьяне и казаки, частью, чтобы отомстить своим
угнетателям, частью "ради получения скороприбытного и беструдного
богатства", по выражению современника. В Тульской и Рязанской областях
поднялись против Шуйского служивые люди, дворяне и дети боярские под
начальством Пашкова, Сумбулова и Ляпунова. В Поволжье поднялась мордва и
другие недавно покоренные народы с целью освободиться от русской власти.
Повстанческая армия Болотникова быстро росла и развернула активные
действия против правительственных войск. Под Кромами, а затем под Ельцом
были одержаны крупные победы. Подступив к Калуге, Болотников опередил
спешивших туда воевод Шуйского и сумел без боя овладеть городом. Во главе
многотысячного войска Болотников поздней осенью 1606 г. подступил к Москве
и устроил укрепленный лагерь в селе Коломенском. Правительство Шуйского
оказалось в критическом положении. Однако и повстанцем не удалось окружить
огромный город. Не смог Болотников и предъявить москвичам «истинного» царя,
который якобы послал его.
В начале декабря 1606 г. войско повстанцев потерпело серьезное
поражение от правительственных войск. Болотников был разбит и ушел сначала
в Калугу, потом в Тулу, где был осажден царскими войсками и вынужден
сдаться; вожди восстания были казнены, масса его участников рассеялась,
готовая начать новую "кампанию", если найдется новый предводитель.
И новым предводителем оказался уже явившийся в Стародубе второй
Лжедмитрий. Калуга и Козельск еще сопротивлялись царским войскам. Вся Южная
Россия, от Десны до устья Волги, за исключением немногих городов.
Признавала царем мнимого Дмитрия. А Москва отдыхала, наслаждаясь тишиной
после ужасной грозы.
Кто был на самом деле Лжедмитрий II – точно не установлено, очевидно
только, что он был уже сознательным и очевидным обманщиком, проверкой его
личности и его легальных прав мало кто интересовался; он был только
знаменем, под которое снова спешили собраться все недовольные московским
правительством и своим положением и все, кто стремился устроить свою
карьеру или приобрести "беструдное богатство". Под знаменами самозванца
собрались не только представители угнетенных народных низов, но также часть
служивых людей, казаки и, наконец, большие отряды польских и литовских
авантюристов, стремившихся за счет неразумных и метущихся в междоусобии
"русаков".
Летом 1608 г. самозванец подошел к Москве. Попытки взять столицу
закончились безрезультатно. Лжедмитрий II остановился в 17 километрах от
Кремля, в местечке Тушино, получив прозвище «Тушинский вор». Вскоре в
Тушине оказалась и Марина Мнишек. Самозванец обещал ей три тысячи золотых
рублей и доходы с четырнадцати русских городов после воцарения в Москве.
Она признала в нем своего мужа. Было совершено тайное венчание по
католическому обряду. Самозванец обещал способствовать распространению
католицизма в России.
В тушинском лагере были свои бояре и воеводы, свои приказы и даже свой
патриарх; таковым стал (как говорят современники - по принуждению)
митрополит Ростовский Филарет - бывший боярин Федор Никитович Романов. В
тушинский лагерь пришло из Москвы немало князей и бояр, хотя они знали,
конечно, что они идут служить явному обманщику и самозванцу.
Самозванец имел в своем распоряжении 15 тысяч поляков и казаков, 50 или
60 тысяч российский мятежников, но эти воины были плохо вооружены. Москва
кроме вооруженных жителей, имела 80 тысяч исправных воинов под защитой
крепких стен, множества пушек.
Со временем число поляков в тушинском лагере возросло еще на 7 тысяч
человек. Их привел литовский вельможа Ян Сапега. Нетерпеливый и гордый
Сапега отделился от главных сил и пошел с 15 тысячами к Троице-Сергиевой
лавре, чтобы разграбить ее. 16-ти месячная (с сентября 1608 г. до января
1610г.) успешная защита Троице-Сергиевой лавры, осажденной поляками,
литовцами и русскими ворами - одна из светлых страниц того времени.
Не будучи в состоянии одолеть тушинцев, царь Василий вынужден был
обратиться за помощью к шведам, которые согласились послать ему
вспомогательный отряд войска. Во главе московского войск стал в это время
молодой талантливый племянник царя Василия - князь Михаил Скопин-Шуйский. С
помощь шведов и ополчений северных городов, которые поднялись против власти
тушинского правительства, Скопин-Шуйский очистил от тушинцев север России
двинулся к Москве.
2. Польско-шведская интервенция в период «Смутного времени».
2.1. Открытая польская интервенция.
Вмешательство шведов в русские дела вызвало вмешательство короля
польского Сигизмунда, который поставил Шуйскому в вину союз со Швецией и
решил использовать московскую смуту в интересах Польши.
В сентябре 1609 г. он перешел с большим войском и осадил сильную
русскую крепость Смоленск. В своих обращениях к русскому населению король
возвещал, что он пришел не для того, чтобы проливать русскую кровь, но для
того, чтобы прекратить смуты, междоусобия и кровопролитие в несчастном
Московском государстве. Но смоляне во главе со своим воеводой Шеиным не
поверили королевским словам и в течение 21 месяца оказывали королю упорное
героическое сопротивление.
Весть о вступлении войск Сигизмунда в Россию встревожила не столько
Москву, сколько Тушино. Многие города, захваченный Лжедмитрием, перешли к
полякам. Сигизмунд прислал в Тушино обращение к русским гражданам, в
котором раскрыл свои тайные замыслы. Хотел иметь корону Мономаха, писал о
бессилии Василия Шуйского и его неумении править страной. Россияне-
изменники приветствовали Сигизмунда.
Лжедмитрий оказался в труднейшем положении. Между ним и поляками из
тушинского лагеря, в связи с вторжением Сигизмунда, возник конфликт. В
Тушино начался бунт. 29 декабря 1609 года Лжедмитрий II, простившись с
Мариной Мнишек, покинул лагерь искать новое убежище. На рассвете тушинский
стан узнал об исчезновении Лжедмитрия. Началось большое волнение.
Лжедмитрий II обосновался в Калуге.
Тогда русские тушинцы, оставшиеся без своего царя, послали послов под
Смоленск к польскому королю Сигизмунду и заключили с ним в феврале 1610 г.
договор о принятии на царство его сына, королевича Владислава.
В марте 1610 г. тушинский лагерь был покинут всеми его обитателями,
которые разошлись в разные стороны, и Скопин-Шуйский торжественно вступил в
освобожденную Москву. Москва радостно приветствовала молодого воеводу и
ожидала от него новых подвигов и успехов в борьбе против неприятелей, но 23
апреля на обеде в его честь у Михаила Скопина-Шуйского внезапно началось
сильное кровотечение и он умер, вероятней всего, по версии Конрада
Буссова,[14] был отравлен.
Между тем от западной границы к Москве двигалось польское войско под
командой гетмана Жолкевского; при с. Клушино Жолкевский встретил и разбил
московское войско, бывшее под командой царского брата, князя Дмитрия
Шуйского, и приблизился к самой Москве. С другой стороны к Москве подходил
из Калуги Тушинский вор, который расположился станом у Коломенкого.
Столица кипела негодованием.... Требовали изгнания царя Василия. Бояре
и князья, дворяне и торговые люди – противники , изменники и сторонники
царя – съехались у Данилова монастыря и рассуждали мирно о чрезвычайных
обстоятельствах и средствах спасения России. Решили что москвитяне оставят
Василия, а мятежники покинут Лжедмитрия, совместными усилиями прогонят
поляков и затем все изберут нового царя.
Город был в тревоге и в смятении, царь Василий потерял всякое доверие и
авторитет, 17 июля 1610 г. он был свергнут с престола, а 19-го
насильственно пострижен в монахи. Так Москва поступила с царем, который
хотел снискать любовь россиян умеренностью в наказаниях, терпимостью
общественной свободы, ревностью к гражданскому образованию, который не
терялся в самых чрезвычайных бедствиях, оказывал готовность умереть,
сохраняя достоинство государя. Но удивительная судьба царя Василия
Иоановича ни в унижении, ни в славе еще не завершилась. Он умрет в польском
плену 12 сентября 1612 г.
2.2. Королевич Владислав. Поляки в Москве.
После свержения Шуйского в Москве наступило междуцарствие. Во главе
правительства оказалась боярская дума - "князь Ф.И. Мстиславский с
товарищи" (так называемая "семибоярщина"), которые были решительным
ипротивниками и Шуйского, и самозванца, и поляков. Они потребовали от
гетмана Жолкевского, чтобы тот покинул пределы России.Однако, это боярское
правление не могло быть длительным и прочным. Приближение Тушинского вора,
за которым шел призрак социального переворота и анархии, пугало всех бояр и
всех "лучших людей". Чтобы избавиться от вора и его притязаний бояре решили
избрать на московский престол польского королевича Владислава. Начались
переговоры москвитян с гетманом Жолкевским.
После того, как Жолкевский принял предложенные Владиславу условия,
Москва 27 августа торжественно присягнула королевичу Владиславу как своему
будущему государю с условием, что он обещает охранять православную веру. На
последнем условии категорически настаивал патриарх Гермоген, который не
допускал возможности занятия московского престола неправославным.
Лжедмитрий был прогнан от Москвы и снова бежал в Калугу с Мариной и
казачьим атаманом Заруцким. К королю Сигизмунду под Смоленск было послано
посольство, во главе которого стояли митрополит Филарет и князь Василий
Голицын; посольству было поручено настаивать, чтобы королевич Владислав
принял православие и без промедления ехал в Москву, а королю со своим
войском было предложено выйти из пределов Московского государства.
Однако планы Сигизмунда были другие: он не хотел отпускать молодого
сына в Москву, тем более не хотел позволить ему принять православие; он
намеревался сам занять московский престол, но пока не открывал своих
планов. Поэтому русское посольство под Смоленском было вынуждено вести
длительные и бесплодные переговоры, в которых король, со своей стороны,
настаивал, чтобы послы со своей стороны побудили "смоленских сидельцев" к
сдаче.
Между тем Москва в сентябре 1610 г. с согласия бояр была занята
польским войском Жолкевского, который скоро уехал оттуда передав команду
Гонсевскому. Во главе гражданского правительства стали боярин Михаил
Салтыков и "торговй мужик" Федор Андронов, которые и пытались управлять
страной от имени Владислава. Летом (в июле) 1611 г. был занят шведами
Новгород Великий почти без сопротивления жителей, что дополняет печальную
картину общего морального упадка и разложения.
Польская оккупация Москвы затягивалась, Владислав не принимал
православия и не ехал в Россию, правление поляков и польских клевретов в
Москве возбуждало все большее неудовольствие, но его терпели как меньшее
зло, ибо присутствие польского гарнизона в столице делало ее недоступной
для Тушинского (теперь Калужского) вора.
Но в декабре 1610 г. вор был убит в Калуге, и это событие послужило
поворотным пунктом в истории Смуты. Теперь у служилых людей, и у "земских"
людей вообще и у тех казаков, у которых жило национальное сознание и
религиозное чувство, оставался один враг, тот, который занимал русскую
столицу иноземными войсками и угрожал национальному русскому государству и
православной русской вере.
Во главе национально-религиозной оппозиции в это время становится
патриарх Гермоген. Он твердо заявляет, что если королевич не примет
православия, а "литовские люди" не уйдут из Русской земли, то Владислав нам
не государь. Когда его словесные доводы и увещания не оказали действия на
поведение противной стороны, Гермоген стал обращаться к русским людям с
прямыми призывами к восстанию на защиту церкви и отечества. Впоследствии,
когда патриарх был подвергнут заключению, его дело продолжали монастыри,
Троице-Сергиев и Кирилло-Белозерский, рассылавшие по городам свои грамоты с
призывами к соединению и "великому стоянию" против врагов за святую
православную веру и за свое отечество".
3. Отражение русским народом польско-шведской экспансии.
3.1. Первое земское ополчение.
Голос патриарха Гермогена был скоро услышан. Уже в самом начале 1611 г.
начинается широкое патриотическое движение в стране. Города переписываются
между собою, чтоб всем прийти в соединение, собирать ратных людей и идти на
выручку к Москве. "Главный двигатель восстания... был патриарх, по
мановению которого, во имя веры, вставала и собиралась Земля".
Весною 1611 г. к Москве подступило земское ополчение и начало его
осаду. В это время король Сигизмунд прекратил бесконечные переговоры под
Смоленском с русскими послами и велел увезти митрополита Филарета и князя
Голицына в Польшу как пленников. В июне 1611 г. поляки, наконец, взяли
Смоленск, в котором из 80.000 жителей, бывших там в начале осады,
оставалось в живых едва 8.000 человек.
Значительная часть Москвы в марте 1611 г. подверглась разгрому и
сожжению со стороны польского гарнизона, желавшего предупредить восстание,
причем было избито несколько тысяч жителей. Пришедшее под Москву земское
ополчение состояло из двух различных элементов: это были, во-первых,
дворяне и дети боярские, во главе которых стоял знаменитый в то время
рязанский воевода Прокопий Ляпунов, а во-вторых, казаки, во главе которых
стояли бывшие тушинские бояре, князь Дм. Трубецкой и казачий атаман Иван
Заруцкий. После многих разногласий и раздоров, воеводы и ополчения
договорились между собою и 30-го июня 1611 г. составили общий приговор о
составе и работе нового земского правительства – из Трубецкого, Заруцкого и
Ляпунова, которых "выбрали всею землею" для управления "земскими и ратными
делами". 30-го же июня 1611 года ополчение утвердило «Приговор» – программу
деятельности временного правительства. Этот приговор укреплял дворянское
землевладение, управление поручалось только дворянам, а атаманов и казаков
решено было не посылать в города и волости. Наконец, беглых крестьян и
холопов велено было возвращать их бывшим владельцам.[15]
Таким образом, «приговор» 30 июня не устранил антагонизма между
дворянами и казаками и личного соперничества между Ляпуновым и Заруцким.
Дело кончилось тем, что казаки, подозревая Ляпунова во враждебных умыслах,
вызвали его в свой круг для объяснения и здесь зарубили его. Оставшись без
вождя и напуганные казацким самосудом, дворяне и дети боярские в
большинстве разъехались из-под Москвы по домам. Казаки оставались в лагере
под Москвой, но они были недостаточно сильны, чтобы справиться с польским
гарнизоном.
3.2. Второе земское ополчение. Освобождение Москвы.
Неудача первого земского ополчения огорчила, но не обескуражила земских
людей. В провинциальных городах скоро снова началось движение за
организацию нового ополчения и похода на Москву. На этот раз исходным
пунктом и центром движения стал Нижний Новгород во главе с его знаменитым
земским старостою Кузьмою Мининым, который в сентябре 1611 г. выступил в
нижегородской земской избе с горячими призывами помочь Московскому
государству, не жалея никаких средств и никаких жертв. Городской совет, из
представителей всех слоев населения, руководил начальными шагами - сбором
средств и призывом ратных людей. Начальником земского ополчения был
приглашен "стольник и воевода" Дмитрий Михайлович Пожарский, способный
военачальник и человек с незапятноной репутацией; хозяйственную и
финансовую часть взял на себя "выборный человек всей землею" Кузьма Минин.
В ноябре движение, начатое Нижним, охватило уже значительный приволжский
район, а в январе ополчение двинулось из Нижнего сначала к Костроме, а
потом к Ярославлю, куда оно прибыло к началу апреля 1612 г., встречая по
пути живейшее сочувствие и поддержку со стороны населения.
Узнав о движении нижегородского ополчения, Михаил Салтыков со своими
приспешниками потребовали от патриарха Гермогена, чтобы он написал грамоту
с запрещением нижегородцам идти к Москве. "...Он же рече им: "да будет им
от Бога милость и от нашего смирения благословление; на вас же изменниках
да излиется от Бога гнев и от нашего смирения будьте прокляты в сем веке и
в будущем"; и оттоле начаша его гладом томити и умре от глада в 1612 году
февраля в 17 день, и погребен в Москве в Чудове монастыре".[16]
Земское ополчение оставалось в Ярославле около 4-х месяцев; это время
прошло в напряженной работе над восстановлением порядка в стране, над
созданием центральных правительственных учреждений, над собиранием сил и
средств для самого ополчения. Вокруг ополчения объединилось больше половины
тогдашней России; в городах работали местные советы из представителей всех
слоев населения, а из Ярославля назначали в города воевод. В самом
Ярославле образовался земский собор, или совет всея земли, из
представителей с мест и представителей от служебных людей, составлявших
ополчение; этот совет и был временной верховной властью в стране.
Помня судьбу Ляпунова и его ополчения, Пожарский не спешил идти к
Москве, пока не соберет достаточно сил. В конце июля ополчение Пожарского
двинулось из Ярославля к Москве. Услыхав о его движении, атаман Заруцкий,
увлекши с собой несколько тысяч "воровских" казаков, ушел из-под Москвы в
Калугу, а Трубецкой с большинством казацкого войска остался, поджидая
прихода Пожарского. В августе ополчение Пожарского подошло к Москве, а
через несколько дней к Москве подступил польский гетман Ходкевич, шедший на
помощь польскому гарнизону в Москве, но был отражен и вынужден отступить.
В сентябре подмосковные воеводы договорились, "по челобитью и приговору
всех чинов людей", чтобы им вместе "Москвы доступать и Российскому
государству во всем добра хотеть безо всякой хитрости", и всякие дела
делать заодно, а грамоты от единого правительства писать отныне от имени
обоих воевод, Трубецкого и Пожарского.
22-го октября казаки пошли на приступ и взяли Китай-город, а через
несколько дней сдались, обессиленные голодом, поляки, сидевшие в Кремле, и
оба ополчения торжественно вступили в освобожденную Москву при звоне
колоколов и ликовании народа.
3.3. Избрание на царство Михаила Романова.
Теперь временное правительство поняло, что его задача исполнена, и что
ему следует увенчать дело, дав стране то, чего ей еще не доставало –
государя.
Временное правительство Трубецкого и Пожарского созвало в Москву
выборных из всех городов и из всякого чина людей "для земского совета и для
государственного избрания". Временное правительство советовало избрать и
прислать «лучших и самых разумных людей».[17]
Представительство организовывалось по сословиям. Так Федор Дьяков
расписался «за всех выборных дворян, городских и уездных людей».[18]
Земский собор, заседавший в январе и феврале 1613 г., был по составу
наиболее полным из московских земских соборов: на нем были представлены все
классы населения (за исключением холопов и владельческих крестьян). Здесь,
правда, ряд историков расходятся во мнениях.
«Состав этого знаменитого собрания тоже представляется очень неясным.
Подписи соответствуют представительству пятидесяти городов и уездов на
пространстве от берегов Северной Двины к югу до Оскола и Рыльска, от
Осташкова Тверской области до Казани и Вятки на востоке. Однако из других
источников мы знаем, что присутствовал и представитель г. Торопца, хотя ни
одна подпись не свидетельствует об этом. От представителей Новгорода
имеются четыре подписи, а другие документы сообщают о девятнадцати
представителях этого города – попах, горожанах и стрельцах».[19]
Вот как описывает избрание Михаила Романова на Московский престол К.
Валишевский:
В последнюю минуту, по-видимому, Минин и даже Пожарский тоже
высказались за эту кандидатуру. С другой стороны, она естественно льстила
духовенству. Епископы и архимандриты имели видения, указывавшие на Михаила,
как «избранника Божия», а это производило впечатление на народ. Летописи
говорят, что воинские люди, дворяне, дети боярские и казаки, собравшись в
большом числе, прислали на собор послание в этом же смысле… В той или иной
форме, одно только вмешательство казаков здесь несомненно; они волновались
и громко заявляли, что не желают другого кандидата… Собору приходилось
обсудить предварительный вопрос: имеются ли налицо представители рода
бывших царей?
На другой день утром один галицкий дворянин передал собору лист с
генеалогическими выписями, которыми старался установить родство Михаила с
царем Федором. Послышались возражения. Никто не знал составителя документа.
Угрожающие голоса выражали негодование на его дерзость, спрашивали, откуда
он явился, и заседание принимало оборот, неблагоприятный для Романовых,
когда встал какой-то донской атаман, потрясая бумагой.
- Что это еще? — строго спросил Пожарский. Но казак невозмутимо ответил: — Грамота, подтверждающая природные права царя Михаила
Федоровича.
Сличили обе рукописи; содержание их оказалось тождественным, и тотчас
собор единогласно провозгласил избранным указанного им государя.
Когда заботами Шереметева большинство было достаточно подготовлено, 4
февраля назначили предварительное голосование. Результат, несомненно,
обманул ожидания, поэтому, ссылаясь на отсутствие многих избирателей,
постановили решительное голосование отложить на две недели. Несколько
влиятельных бояр и ожидаемых выборных действительно отсутствовали; в том
числе и Ф. И. Мстиславский; жестоко измученный испытаниями во время осады
Кремля, он отдыхал в своей вотчине. Но сами вожаки, очевидно, нуждались в
отсрочке, чтобы успешнее подготовить общественное мнение. Даже официальные
документы говорят о тайных агентах, разосланных по областям. Избрание
выяснялось медленно, с большим трудом, в этом нет сомнений. По одному
свидетельству, собор выразил еще желание видеть кандидата, прежде чем
постановить решение. Большинство избирателей никогда не видали его, а о нем
ходили не особенно лестные слухи.
Лишенный всякого воспитания среди бурных событий, окружавших его
детство и раннюю юность, не умея, вероятно, ни читать, ни писать, Михаил
мог все испортить, явившись перед лицом собора; и выборные тщетно
настаивали перед Шереметевым на его приезде.
21 февраля 1613 года, в первое воскресенье великого поста,
представители Собора вышли на Лобное место, чтобы выслушать голос народа.
Как и следовало ожидать, народ кликами провозгласил Михаила; то же сделал и
Собор»,[20] в Успенском соборе Московского кремля члены собора скрепили
грамоту об избрании нового царя своими подписями.
В избирательной грамоте было сказано, что его пожелали на царство "все
православные хрестьяне всего Московского государства", а с другой стороны
были указаны его родственные связи с прежней царской династией: новый царь
– сын двоюродного брата царя Федора Ивановича, Федора Никитича Романова-
Юрьева, а царю Федору Ивановичу – племянник...
19 марта новый царь покинул Кострому и двинулся к столице. II июля в
Успенском соборе совершилось венчание на престол. Началось царствование
Романовых.
Заключение.
В развитии московской Смуты ясно различаются три периода. Первый может
быть назван династическим, второй - социальным и третий - национальным.
Первый обнимает собою время борьбы за московский престол между различными
претендентами до царя Василия Шуйского включительно. Второй период
характеризуется междоусобной борьбою общественных классов и вмешательством
в эту борьбу иноземных правительств, на долю которых и достается успех в
борьбе. Наконец, третий период Смуты обнимает собою время борьбы московских
людей с иноземным господством до создания национального правительства с
М.Ф. Романовым во главе.
Борьба за власть и за царский престол, начатая московским боярством,
привела впоследствии к полному крушению государственного порядка, к
междоусобной "борьбе всех против" и к страшной деморализации, которая нашла
особенно яркое выражение в тушинских "перелетах" и в тех диких и
бессмысленных зверствах и насилиях над мирным населением, которые совершали
шайки "воровских людей".
Нет сомнения, что в середине Смутного времени (начиная с 1606 г.) мы
наблюдаем элементы т.н. классовой борьбы, или восстания бедных против
богатых, но в большей мере это было всеобщее междоусобие, которое одна из
ярославских грамот второго земского ополчения характеризует в следующих
словах: "собрався воры изо всяких чинов учинили в Московском государстве
междоусобное кровопролитие и восстал сын на отца, и отец на сына, и брат на
брата, и всяк ближний извлече меч, и многое кровопролитие христианское
учинилося".[21]
Современники точно и правильно пишут: "воры из всяких чинов", т.е. из
всех сословий и классов общества. Тушинский лагерь второго Лжедмитрия
считается характерным "воровским" лагерем, а между тем "у Вора были
представители очень высоких слоев московской знати". "Воровские люди" - это
была отнюдь не экономическая, но морально-психологическая категория - люди
без всяких морально-религиозных устоев и правовых принципов, а таковых
нашлось немало во всех классах общества, но все же они составляли
меньшинство населения. А кто были те "земские люди", которые поднялись
против домашних "воров" и иноземных неприятелей и восстановили разрушенное
"ворами" и внешними врагами национальное государство? Это были троицкие
монахи, посадские и деревенские, торговые и пашенные мужики центральных и
северных областей, средние служилые люди и значительная часть донских
казаков, - союз весьма пестрый в классовом отношении.
В период так называемого междуцарствия (1610-1613 гг.) положение
Московского государства казалось совершенно безвыходным. Поляки занимали
Москву и Смоленск, шведы - Великий Новгород; шайки иноземных авантюристов и
своих "воров" разоряли несчастную страну, убивали и грабили мирное
население. Когда земля стала "безгосударной", политические связи между
отдельными областями порвались, но все же общество не распалось: его спасли
связи национальные и религиозные. Городские общества центральных и северных
областей, возглавляемые своими выборными властями, становятся носителями и
проповедниками национального сознания и общественной солидарности. В своей
переписке города призывают одни других "быти в любви и в совете и в
соединении друг с другом", и "в том крест целовати меж себя, что нам с
вами, а вам с нами и ожить и умереть вместе", и за "истинную христианскую
веру на разорителей нашея християнские веры, на польских и литовских людей
и на русских воров стояти крепко", а потом "выбрати бы нам на Московское
государство государя всею землею Российской державы". Вожди нижегородского
ополчения, со своей стороны, призывают города соединиться, "чтоб нам, по
совету всего государства, выбрати общим советом государя, чтоб без государя
московское государство до конца не разорилося"..., "и выбрати б нам
государя все Землею... всемирным советом".
Нельзя назвать Смутное время революцией, но оно было таким же тяжелым
потрясением жизни Московского государства. Первым, непосредственным и
наиболее тяжелым его следствием было страшное разорение и запустение
страны; в описях сельских местностей при царе Михаиле упоминается множество
пустых деревень, из которых крестьяне "сбежали" или "сошли безвестно куды",
или же были побиты "литовскими людьми" и "воровскими людьми". В социальном
составе общества Смута произвела дальнейшее ослабление силы и влияния
старого родовитого боярства, которое в бурях Смутного времени частью
погибло или было разорено, а частью морально деградировало и
дискредитировало себя своими интригами, "шалостью" и своим союзом с врагами
государства.
В отношении политическом смутное время - когда Земля, собравшись с
силами, сама восстановила разрушенное государство, - показало воочию, что
государство Московское не было созданием и "вотчиною" своего "хозяина" -
государя, но было общим делом и общим созданием "всех городов и всяких
чинов людей всего великого Российского Царствия".
Литература.
Валишевский К. «Смутное время». М. 1993.
Пашков Б.Г. «Русь-Россия-Российская империя. Хроника правлений и
событий 862 – 1917 гг.». М. 1977.
Платонов С.Ф. «Учебник Русской истории». СПб. 1994.
Преображенский А.А. Рыбаков Б.А. «История Отечества». Учебник. М .1996.
Шахмагонов Ф. «Смутные времена». М. 1992.
«История СССР. Часть 1. С древнейших времен до 1861 г.» / Под ред.
Проф. Кабанова П.И. и проф. Мавродина В.В.М. 1974.
-----------------------
[1] Пашков Б.Г. «Русь-Россия-Российская империя. Хроника правлений и
событий 862 – 1917 гг.». М. 1977. С.231.
[2] Валишевский К. «Смутное время». М. 1993. С. 17.
[3] Там же.
[4] Там же.
[5] Одна из версий исследуется, в частности, Федором Шахмагоновым.
Шахмагонов Ф. «Смутные времена». М. 1992. С. 48-52.
[6] Пашков Б.Г. Указ. соч. С. 244.
[7] Преображенский А.А. , Рыбаков Б.А. «История Отечества. Учебник» М.
1996. С. 132.
[8] Пашков Б.Г. Указ. Соч. С. 245.
[9] Там же С. 245.
[10] Пашков. Указ. соч. С. 248.
[11] Там же. С. 254.
[12] Пашков . Указ. соч. С. 255.
[13] Платонов С.Ф. «Учебник Русской истории». СПб. 1994. С. 203
[14] Пашков Б.Г. Указ. соч. С. 280.
[15] История СССР. Часть 1. С древнейших времен до 1861 г.» / Под ред.
Проф. Кабанова П.И. и проф. Мавродина В.В.М. 1974. С.242.
[16] Платонов С.Ф. Указ. соч. С. 213.
[17] Валишевский К. «Смутное время». М. 1993. С. 296.
[18] Там же.
[19] Там же. С. 297.
[20] Валишевский К. Указ. соч. С. 303-304.
[21] Платонов С.Ф. Указю соч. С. 217.