Военно-политическое положение и оперативные планы
Польши перед началом второй мировой войны
Згорняк Мариан
Перед
возродившимся после первой мировой войны Польским государством стояло множество
трудных внутренних и внешних проблем. Надо было объединить польскую территорию,
в течение 120 лет разделявшуюся между Пруссией, Австрией и Россией, устранить
ущерб, нанесенный более чем трехлетними военными действиями на Восточном
фронте, а также борьбой за государственные границы в 1919-1920 гг. Молодая
республика опасалась за свои западные и северные границы, которые были
определены Версальским договором и являлись результатом всенародного референдума,
а также за восточную границу, которая была установлена в 1921 г. в Риге при
заключении договора с Советской Россией, но только в 1923 г. подтверждена
великими державами. И южная граница - с Чехословакией - также была спорной, так
как Польша не хотела смириться с потерей части бывшего герцогства Тешин,
которое в январе 1919 г. было силой взято чехословацкой армией. На
северо-востоке, напротив, Литва не желала признать утрату Вильнюса, который был
взят осенью 1920 г. польскими войсками; из-за этого она порвала все отношения с
Польшей.
После
окончания первой мировой войны как Польша, так и ее южный сосед, Чехословакия,
находились в сфере французского влияния и играли в возникшей после Версаля
политической системе существенную роль. Утрата довоенного русского союзника
побудила Францию искать его замену путем установления союза с новыми
государствами, которые находились на восточной границе Германии. В 1921 г.
Польша подписала союзный договор с Францией. Этот договор обязывал обоих
партнеров немедленно провести консультации и оказать взаимную помощь в случае
агрессии Германии против одной из сторон. Договор предусматривал также
ограниченную французскую помощь Польше в случае конфликта с Советской Россией.
Он дополнялся секретным военным соглашением, в котором конкретизировались
военные обязательства обоих государств1.
Чехословакия
также заключила союзнический договор с Францией (25.1.1924), однако без
дополнительного военного соглашения. Несмотря на все попытки Франции заручиться
на случай возникновения конфликта с Германией поддержкой по возможности более
сильных и согласованно действующих союзников, польско-чехословацкий союз так и
не был заключен2. Чехословакия пыталась защититься от венгерской
ревизионистской политики и от реставрации Династии Габсбургов в Австрии путем
создания так называемой Малой Антанты с другими соседями Венгрии, то есть с
Румынией и Югославией.
Но
Малая Антанта не защищала Чехословакию от Германии, Югославию от итальянской
экспансии, а Румынию от территориальных претензий Советского Союза, который не
признавал поглощения Бессарабии Румынией. В начальный период существования
Малой Антанты Польша пыталась скооперироваться с ней и даже преобразовать ее в
союз четырех государств, действующих во всех направлениях. Эта попытка Польши
отчасти была поддержана Румынией, но натолкнулась на сопротивление
Чехословакии, а в известной мере и Югославии.3 Таким образом, Польша не была
включена в Малую Антанту.
Польско-французское
военное соглашение предусматривало лишь ограниченную помощь со стороны Франции в
случае польско-советской войны. Поэтому 3 марта 1921 г. было заключено
польско-румынское соглашение о союзе которое было дополнено несколько раз
обновлявшейся военной конвенцией, в соответствии с которой каждый из партнеров
брал на себя обязательство в случае угрозы на его восточной границе выставить
по меньшей мере 14 (позже 17) пехотных и две кавалерийские дивизии4. Польская
сторона выдвинула инициативу расширить польско-румынский союз и направить его
также и против Германии, а положения польско-французского договора привести в
соответствие польско-румынской конвенцией. Но, несмотря на трехсторонние
штабные переговоры в Варшаве, эти старания не принесли успеха.
Румыно-французское сближение не привело к тесному военному союзу. Польше тоже
не удалось склонить Румынию к заключению договора о помощи в случае войны с
Германией5.
Несмотря
на отсутствие военно-политического взаимодействия с Чехословакией, военное
положение Польши и других государств Центральной и Восточной Европы до 1933 г.
представлялось сравнительно благоприятным. Учитывались вытекавшие из
Версальского договора ограничения в вооружении Германии и относительная
слабость Красной Армии. Невзирая на свою экономическую отсталость, Польша
выделяла на содержание своей относительно большой армии свыше 5% своего
национального дохода. Армия насчитывала в мирное время 250-300 тыс. человек и
состояла к началу 30-х годов из 10 корпусов, 30 пехотных дивизий, 4
кавалерийских дивизий, 5 кавалерийских бригад, 3 танковых полков, корпуса
пограничной охраны и 6 авиационных полков. В случае мобилизации количество
пехотных дивизий могло быть увеличено до 34, а численность действующей армии
возросла бы до 880 тыс. человек6.
В
1928 г. французский парламент принял решение сократить срок военной службы до
12 месяцев, построить "линию Мажино" и в 1930 г. досрочно прекратить
оккупацию Рейнской области. Во время великого экономического кризиса 1929-1934
гг. Франция произвела сокращения военного бюджета, что сделало невозможной
модернизацию французской армии. Эти меры решающим образом ухудшили военное
положение восточных союзников Франции, то eсть Польши и Чехословакии.
Относительно
благоприятная для Польши и других государств Центральной и Восточной Европы
расстановка военных сил, сложившаяся после первой мировой войны, в начале 30-х
годов начала ухудшаться под влиянием вооружения Германии и Советского Союза.
Этим был обусловлен большой интерес Польши и Чехословакии к женевской
Конференции по разоружению, этим же объяснялись и лихорадочные усилия, особенно
Польши, направленные против немецких постулатов по вопросу о равноправии в
области вооружений. Поднимался даже вопрос, как с помощью превентивных акций
сорвать эти меры по вооружению, и высказывалось намерение вступить в связи с
этим в переговоры с Францией7.
Эти
слухи, однако, до сих пор не нашли полного подтверждения документальными
данными8. В любом случае растущая военная слабость Польши и нежелание ее
западных союзников что-либо предпринимать делали такие усилия беспредметными.
Последовавшая вскоре отмена ограничений в области вооружений, содержавшихся в
Версальском договоре, явилась началом крушения Версальской политической
системы, которое несло с собой угрозу прежде всего Польше и Чехословакии.
Борьба
национал-социалистов в Германии за власть под лозунгом свержения Веймарской
республики и отмены положений Версальского договора вызывала в Польше глубокое
беспокойство. С другой стороны, казалось, что нападки нацистов на коммунизм и
на Советский Союз свели на нет развивавшееся после заключения Рапалльского
договора германо-советское сотрудничество, в том числе в военной области,
которое особенно беспокоило правящие круги Польши. В связи с этим в 1932 г. в
польско-советских отношениях наступила определенная разрядка, завершившаяся
подписанием пакта о ненападении, который сначала должен был действовать в
течение трех лет, а немного позже был продлен до 1945 г.
После
прихода к власти в Германии Гитлера сначала имело место обострение
польско-германских отношений, в частности из-за демонстраций нацистов в Данциге
и усиления их антипольской кампании в вопросах "коридора" и Силезии,
а также из-за подписания "Пакта четырех", который предусматривал,
между прочим, возможность пересмотра границ в Европе. Польша реагировала на это
ужесточением своей позиции, попытками сближения с Чехословакией и даже с
Советским Союзом, а также вызывающими военными демонстрациями, которые побудили
Гитлера несколько изменить свою позицию. Дело в том, что новый рейхсканцлер
хотел выиграть время для осуществления своих обширных планов вооружения. Этой
цели должна была прежде всего служить некоторая разрядка отношений с Польшей.
После длительных переговоров обе стороны подписали 26 января 1934 г.
декларацию, в которой взяли на себя обязательство при возникновении спорных
вопросов ни в коем случае не прибегать к оружию. Кроме того, было определено,
что заключенное соглашение в полном соответствии с принципами Парижского пакта
Бриана-Келлога 1928 г. не должно ни в одном пункте препятствовать выполнению
договоров, заключенных раньше с другими государствами. Этот договор должен был
действовать в течение 10 лет.
Договор
с Германией дал Польше определенные преимущества. Германское правительство
прекратило антипольскую пропаганду в печати, заявило о своем желании улучшить
взаимоотношения с Польшей и даже дало понять, что германо-польское соглашение
имеет более глубокие корни, чем это вытекает из опубликованной декларации.
Экономические отношения оживились, и Польша, переставшая быть предметом прямых
нападок, временно получила большую свободу действий на международной арене.
Германия
со своей стороны избавилась от политической изоляции, в которой она находилась
после своего выхода из Лиги Наций, и получила большие возможности осуществлять
вооружение, ибо Польша отказалась от своей прежней инициативы, связанной с
вопросом о возможной превентивной акции. Гитлер с самого начала рассматривал
договор с Польшей как тактический ход, направленный на то, чтобы дать Германии
время для вооружения. В результате этот договор не защитил Польшу от агрессии,
он лишь создал на несколько лет видимое улучшение отношений - вплоть до того
момента, когда вермахт превратился в опасное оружие в борьбе за "жизненное
пространство".
Пилсудский,
заключивший пакты о ненападении с обоими великими соседями, отдавал себе отчет
в том, что такое положение вещей было временным. "Мы сидим на двух
стульях, - сказал он одному из генералов, - но это не может продолжаться долго.
Нам только нужно знать, с какого мы упадем сначала"9. Он указывал своим
сотрудникам на то, что они обязательно должны учитывать те изменения, которые
происходили в Германии и СССР10. Тем не менее в Варшаве считали, что глубокие
идеологические расхождения, существовавшие между "третьим рейхом" и
Советским Союзом, делали невозможным сотрудничество между этими державами и это
обстоятельство позволит Польше проводить в течение определенного времени
политику равновесия между этими двумя великими соседями. В течение последующих
лет в Варшаве старались поддерживать с ними по возможности самые хорошие
отношения.
Но
как сам Пилсудский, так и его преемник, генерал Эдвард Рыдзь-Смиглы (маршал
скончался 12 мая 1935 г.), избегали тесного одностороннего сближения с одним из
этих двух государств. Так, например, Польша не поддержала возникавшую в 1934 и
1935 гг. идею так называемого Восточного пакта, но одновременно отклоняла
попытки вовлечь себя в русло антисоветской политики, например отказалась
вступить в "Антикоминтерновский пакт"11. В этот отрезок времени
произошло определенное ослабление польско-французского союза, хотя он и впредь
оставался основой польской военной и внешней политики. Польша с недовольством и
беспокойством восприняла франко-чехословацко-советский договор, подписанный в
мае 1935 г. По мнению руководящих кругов в Варшаве, он ограничивал возможности
продолжения политики равновесия и лавирования между двумя великими соседними
государствами. Тем не менее, когда в марте 1936 г. Гитлер нарушил Локарнский
договор и немецкие войска вошли в демилитаризованную Рейнскую область, министр
иностранных дел Век и представитель польского военного атташе в Париже Густав
Ловчовский заявили о готовности Польши выполнить свой союзнический долг, если
Франция решит активно реагировать на действия Гитлера12. Как известно, в то
время Франция вела себя совершенно пассивно. Выход вермахта на прежние западные
границы Германии значительно ухудшил стратегическое положение как Польши, таки
Чехословакии. Возможность развертывания наступления французских войске целью
оказания помощи восточным союзникам была, кроме того, ограничена еще и
заявлением о нейтралитете Бельгии, которая до той поры являлась союзницей
Франции13.
И
только кризис 1936 г. побудил Францию принять решение о выделении кредитов на
вооружение, которые должны были открыть возможность частично модернизировать
французскую армию и стимулировать повышение ее интереса к восточным
союзникам14.
После
смерти маршала Пилсудского Генеральный штаб по указанию нового генерального
инспектора вооруженных сил Рыдзь-Смиглы провел сравнение польских вооруженных
сил с вооруженными силами Германии, Франции и Советского Союза. Сравнение
оказалось весьма неблагоприятым для польской армии. При большом удельном весе
пехоты и кавалерии процент танковых войск, артиллерии, военно-воздушных сил,
разведывательных и технических подразделений был очень незначителен, и такое
неблагоприятное соотношение все больше увеличивалось в сравнении именно с
армиями соседей. Удручающе была слабость средств противовоздушной и
противотанковой обороны, моторизации армии, а также ограниченность
мобилизационных резервов. Польские ВВС располагали более устаревшей техникой по
сравнению с военно-воздушными силами соседей. Анализ такого положения стал
исходной точкой для работы над планом модернизации вооруженных сил, начатой
Генеральным штабом 1936 г.15 В качестве финансовой основы строительства армии в
апреле 1936 г. был создан Фонд национальной обороны, в который должны были
стекать поступления от различных ведомств и пожертвования от населения16.
Значительной
помощью в осуществлении этого плана должен был стать так называемый заем
Рамбуйе, предоставленный Рыдзь-Смиглы в размере 2,6 млрд. франков (примерно 550
млн. злотых) во время его визита во Францию. 1 миллиард франков давался в форме
материальных кредитов, остаток должен| был быть использован для расширения
польской военной промышленности. Общая сумма расходов на модернизацию
вооруженных сил (кроме обычных ежегодных бюджетных расходов на содержание
армии) была определена в размере 4759 млн. злотых, а сам план должен был быть
осуществлен в течение 6 лет (1936-1942). Указанную сумму, эквивалентную 906
млн. тогдашних долларов США предполагалось использовать следующим образом: 47%
- на сухопутные войска, 18,7 - на военно-воздушные силы, 14,04 - на
противовоздушную оборону, 2,52 - на военно-морской флот, 3,89 - на сооружение
укреплений, 11,22 - на развитие промышленности, закупку сырья и геологические
изыскания, 2,73 - на другие цели.17 План предусматривал не численный рост
вооруженных и крупных формирований сухопутных войск, а только их оснащение
оружием и техникой, соответствующее требованиям современной войны, причем в
такой последовательности, которая позволила бы вооружить дивизии и бригады на
уровне примерно 50% соответствующих вооружений в дивизиях соседних государств.
В 1936-1938 гг. на осуществление плана было отпущено только 782 млн. злотых, то
есть примерно половина того, что первоначально было запланировано на этот
период, и реализация всего плана из-за нехватки средств была растянута на 10
лет, то есть до 1946 г.18
Связанный
с программой модернизации вооруженных сил план развития военной промышленности
предусматривал создание множества промышленных предприятий в так называемой
центральной индустриальной зоне на обоих берегах р. Вислы и в районе впадения в
Вислу рек Сан и Дунаец, то есть в воеводства, которым, как ожидалось, будет
меньше всего угрожать будущий противник. Но до начала второй мировой войны
работать начала только небольшая часть вновь построенных предприятий19.
В
1939 г. в польской военной промышленности было занято свыше 32 тыс. человек.
Она в общем удовлетворяла потребность в стрелковом оружии и пулеметах, а
частично также в минометах и боеприпасах к винтовкам. Артиллерийские орудия
также производились в Польше, но только в очень ограниченном количестве. Так
как наиболее жгучей была проблема вооружения армии зенитным и противотанковым
оружием, то у шведской фирмы "Бофорс" была куплена лицензия на
производство 37-мм противотанковых и 40-мм зенитных орудий и начато их
производство. Выпускалась и бронированная техника, а именно небольшие
бронеавтомобили ТК и ТКС, а также скопированные с английского
"Виккерса" легкие танки типа 7 ТР и бронемашины "Урсус". В
небольших количествах изготовлялись также тягачи, грузовики и мотоциклы.
Авиационная промышленность производила различные типы самолетов, но лишь
немногие из них соответствовали тогдашнему мировому уровню. Таким требованиям
отучал производившийся в 1938 г. бомбардировщик "Лос", а вот
производство современных истребителей "Ястржаб" и "Сокол"
должно было начаться соответвенно только в 1940 и 1941 гг. Мобилизационные возможности
военной промышленности были еще незначительны. В соответствии с докладом
штабных офицеров военные потребности могли быть покрыты следующим образом: в
припасах для личного огнестрельного оружия - на 50%, в пулеметах - на 45,
артиллерии - на 70, в боеприпасах для артиллерии - на 40, в боеприпасах для
зенитных орудий - на 30%20.
В
середине 30-х годов развитие немецких вооружений заставило польскую сторону
оказаться от своих наступательных планов. События 1938 г. еще больше ухудшили
стратегическое положение Польши. Аншлюс Австрии, а позже чехословатский кризис
вызвали в Варшаве беспокойство. Политическое и военное руководство не верило во
французское вмешательство в защиту Чехословакии, оно сомневалось также в
действительной воле ее южного соседа к сопротивлению - соседа, с которым Польша,
как мы знаем, не была связана непосредственным союзом и к которому она
выдвигала территориальные претензии, касавшиеся Тешинской Силезии. Беспокойство
вызывала также возможность прохода Красной Армии через польскую территорию с
целью оказания помощи, Чехословакии; Польша отказалась дать на это согласие и
демонстративно провела в Волыни военные маневры21.
Так
как один из принципов польской внешней политики состоял в том что бы в случае
войны не оказаться во враждебном Франции лагере, то в случае французского
вмешательства в защиту Чехословакии, несомненно, последовала бы немедленная
переориентация польской политики. Мюнхенское соглашение от 29 сентября 1938 г.,
означавшее капитуляцию перед требованиями Гитлера, вызвало в Варшаве
замешательство. Было принято решение вынудить Чехословакию передать Польше ту
территорию, на которую она претендовала и которая, как опасались, по крайней
мере частично могли бы отойти к "рейху". По этому поводу 1 октября
1938 г. Польша направила Чехословакии ультиматум, который был принят пражским
правительством. В течение первой декады октября 1938 г. спорная область была
захвачена войсками "Отдельной оперативной группы Силезия", которая к
21 сентября была сосредоточена на польско-чехословацкой границе22.
Мюнхенская
капитуляция исключила из рядов потенциальных противников "третьего
рейха" большую и хорошо вооруженную чехословацкую армию. После проведенной
в конце сентября 1938 г. мобилизации Чехословакия поставила под ружье 1250 тыс.
человек, из них 972 479 человек было развернуто в первом эшелоне. Она выставила
36 тыс. грузовиков, 78 900 лошадей и 32 тыс. повозок. Чехословацкие вооруженные
силы после мобилизации включали в себя 4 армии, 14 корпусов, 34 дивизии и 4
"скупины" (группы) пехоты, 4 мобильные дивизии (танковая + кавалерийская
бригады), а также 138 батальонов крепостных гарнизонов, не входивших в состав
дивизий, 7 авиационных эскадр, насчитывавших 55 эскадрилий (13
бомбардировочных, 21 истребительную и 21 разведывательную эскадрильи) и 1514
самолетов, из них 568 машин первого эшелона23. Мюнхенская капитуляция означала
для этих столь значительных сил утрату дорогостоящих укреплений линий обороны и
сделала невозможным; эффективное сопротивление. Подписанный Гитлером 18 января
план "Юго-Восток"24 и его реализация 15 марта 1939 г. означали
дальнейшее чрезвычайно большое усиление потенциала "рейха", который
без борьбы захватил все чехословацкое вооружение. Польша, которая еще с октября
1938 г. испытывала давление Германии по данцигскому вопросу, теперь находилась
под угрозой и со стороны южной границы, до сих пор относительно безопасной.
Захват
Праги, провозглашение немецкого протектората в Словакии, взятие Клайпеды и
поставленные в резкой форме требования в данцигском вопросе и по вопросу
экстерриториальных коммуникаций и связей через Померанский "коридор"
побудили польское правительство к принятию ряда превентивных воеенных мер. Уже
21 марта, сразу же после переговоров Риббентропа с Липским был издан ряд
приказов о мобилизации, которые были выполнены в течении ближайших дней. Так,
армейские инспектора взяли на себя командование своими армиями и направились в
места их дислокации. Армейские штабы укомплектованы почти по полным штатам
военного времени. Инспектор противовоздушной обороны государства генерал Ян
Заяц был назначен командующим военно-воздушными силами и противовоздушной
обороной. Все расположенные вблизи границы гарнизоны были усилены благодаря
призыву на учения военнослужащих запаса. Частично была введена в действие
предусмотренная на случай войны сеть обеспечения связи между
главнокомандованием и командующими армиями, военно-морским флотом и военными
(корпусными) округами.
В
связи со слухами о выходе немецкого флота к Данцигу (большая эскадра немецких
военных судов прошла мимо него по пути в Клайпеду) военно-морскому флоту был
отдан приказ об осуществлении постоянного наблюдения, о занятии исходного
положения для боевых действий и усилении гарнизона на Вестерплятте. Пограничная
охрана была подчинена особым армейским штабам, которым были выделены также
соответствующие карты, боеприпасы, колючая проволока и материалы для сооружения
препятствий и укреплений. 22 марта армии "Краков" было придано
несколько батальонов пограничной охраны, чтобы закрыть пути, ведущие через
Карпаты; усилены были и кавалерийские части армии "Лодзь"25.
На
следующий день была предпринята "открытая" мобилизация в военном
округе 9-го корпуса (Брест-на-Буге) и "черная" мобилизация в военном
округе 1-го корпуса (Варшава), благодаря чему были доведены до штатной
численности военного времени четыре пехотные дивизии, одна кавалерийская
бригада и ряд частей, не входивших в состав дивизий. Часть этих формирований
была передана особым армейским штабам, прочие остались в качестве резерва
главного командования на территории, где проходила мобилизация. Таким образом
было осуществлено прикрытие важнейших направлений, на которых не было
гарнизонов в мирное время26. В общем в результате частичной мобилизации
численность польских вооруженных сил была доведена примерно до 350 тыс.
чело-кек27. Вскоре после этого польско-германские отношения еще больше
обострились, когда 26 марта Липский отверг немецкие требования. 31 марта
премьер-министр Чемберлен предоставил Польше гарантии, а 3 апреля Бек
направился в Лондон, где между Польшей и Великобританией был заключен союзный договор
о взаимопомощи28. Франция тоже подтвердила союзническую верность Польше. В тот
же день в Германии была подписана директива на подготовку к осуществлению плана
под условным наименованием "Вайс" ("Белый")29.
С
конца февраля 1939 г. польский Генеральный штаб активизировал работу над планом
"3". После взятия Чехии и Моравии немецкими войсками в него были
внесены поправки, вытекающие из изменившейся оперативной обстановки. Затем он
был представлен на утверждение главнокомандующего30. В общем и целом правильно
были предусмотрены как районы сосредоточения, так и направления наступления
немецких войск. Силы, которыми мог располагать "третий рейх"
оценивались в 100-120 дивизий, из которых 70-80 легких, моторизованных и
танковых дивизий должны были напасть на Польшу. Численность немецких
военно-воздушных сил оценивалась примерно в 3500 боевых самолетов, из которых
большинство должно было быть направлено на польский фронт31.
Польский
план носил оборонительный характер. Намечалось защищать те части, которые были
незаменимы для ведения войны, и при этом нанести противнику как можно больший
урон, не позволить ему разбить себя до начала наступательных действий
союзников. Главная линия обороны должна была пройти через Бибрзу, Нарву, Вислу
до впадения в нее Брды, через Бромберг, Верхнюю Варту, через Силезию до Белица
и Сайбуша. Первый удар должны были принять на себя части армий первого эшелона,
еще раньше приведенные в полную боевую готовность. Они должны были прикрыть
остальные части, из которых состоял резерв главнокомандующего. А на юге линия
обороны должна была лить вдоль Карпат.
Учитывая
соотношение сил между между "третьим рейхом" и Польшей, а также почти
полное окружение страны враждебными соседями, осуществление польского плана
обороны не имело никаких видов на успех. Польский Генеральный осознавал это32,
поскольку имел довольно точную информацию о существующем положении от польской
военной разведки. Разведке удалось определить расположение 80% крупных частей
немецких сухопутных войск и военно-воздушных сил. На основе этих сведений о
сосредоточении войск противника были определены главные направления его
наступления33. Несмотря на это, генеральный инспектор польских вооруженных сил
до середины августа не был полностью убежден в том, что немецкое вторжение
действительно состоится.
Как
отметил в своем дневнике вице-премьер Эугениуш Квятковский, маршал Рыдзь-Смиглы
во время состоявшегося 11 августа в Варшавском замке совещания заявил, что из
источников, которыми располагают военные, стало известно, что в Германии
проходит частичная мобилизация, и что он считает необходимым укрепить военную
мощь Польши. Он утверждал также, что ему был прислан конкретный план нападения
на Польшу с указанием германских дивизий и германских оперативных планов.
Однако он считал, что эти материалы и документы были специально подброшены ему,
чтобы ввести его в заблуждение34. Как мы видим, информация польской разведки не
была правильно оценена и считалась сомнительной.
Польша
переоценила также добрую волю и роль своих западноевропейских союзников. В мае
1939 г. в Париже состоялись польско-французские военные переговоры, на которых
договорились, что в случае немецкого нападения на Польшу Франция большой частью
своих вооруженных сил предпримет наступательные действия против Германии35.
Между тем с самого начала генерал Гамелен не очень серьезно воспринимал эти
обещания. 4 апреля и позже, 4 мая французские и британские штабы, согласовывая
совместную акцию, решили что они смогут развернуть наступление только против
Италии, а против Германии в первые недели войны смогут предпринять только
ограниченные наступательные действия. Крупное наступление на Германию на
Западном фронте, по их мнению, стало бы возможным лишь в отдаленном будущем при
активной помощи США. Что касается союза с Польшей и Румынией, то тогда же было
констатировано, что такие союзы имели ценность только в том случае, если бы эти
государства получили помощь от Советского Союза и если бы таким образом был
создан постоянный и прочный Восточный фронт36. Хотя польское правительство и
польское военное главнокомандование в любом случае были полны решимости оказать
"рейху" активное сопротивление, все же необоснованная вера в
действительную помощь союзников играла важную роль в принятии политических
решений в 1939 г. и поддерживала в польской общественности волю к борьбе.
Возникает
вопрос, были ли польские правящие и военные круги, учитывая приближающийся
глобальный конфликт, проинформированы о подготавливавшейся в 1939 г.
переориентации советской внешней политики по отношению к Германии, западным державам,
Польше и другим государствам Восточной Европы. Частичный ответ на этот вопрос
мы можем найти в меморандуме полковника Людвика Садовского, обобщившего работу
2-го отдела Генерального штаба. Этот меморандум был подготовлен по распоряжению
созданной во Франции при правительстве генерала Владислава Сикорского комиссии,
которая должна была расследовать причины поражения Польши в 1939 г.37
Расследование проводилось на основе опросов и сообщений 190 сотрудников
польской разведки. Той же самой проблемы касается написанный после войны
подробный отчет начальника Генерального штаба польской армии генерала Вацлава
Стахевича.38 Согласно приведенным здесь источникам и данным, изменение позиции
Советского Союза явилось для 2-го отдела большой неожиданностью. Польский
Генеральный штаб, как и министр иностранных дел Бек, предполагал, что
германо-советское соглашение абсолютно невозможно из-за глубоких идеологических
противоречий, существовавших между двумя политическими системами. В начале 1939
г. 2-й отдел обновил свое прежнее исследование высоко оценивавшейся им Красной
Армии39. В Варшаве в общем не верили в активное выступление Советского Союза
против Германии уже в первые недели войны. Считалось, что он будет сохранять
благожелательный нейтралитет, что подтверждали многочисленные заявления
представителей советского правительства40.
Против
таких опенок (в том числе и первого заместителя начальника 2-го отдела
полковника Йозефа Эиглихта)41 говорили поступившие сообщения о заседании
Политбюро Центрального комитета в Москве, на котором, как указывалось,
выступили сторонники соглашения с Германией. Руководитель самостоятельного
отдела "Россия" (капитан Ниезбрзыцкий) рассматривал это, однако, как
советскую дезинформацию, 2-му отделу Генерального штаба сообщили также что Великобритания
и Франция стремятся отравить атмосферу германо-советских отношений. Озадачивало
отсутствие антисоветских акцентов в речи Гитлера, произнесенной им по поводу
спуска на воду броненосного крейсера "Бисмарк", а также заявление
Молотова на 3-й сессии Верховного Совета (летом 1939 г.) о восстановлении
торговых отношений с Германией. Разведка пограничной охраны в июне того же года
информировала о выгрузке военной техники с немецких судов в Ленинграде. И
наконец, польский военный атташе в Берлине в июне 1939 г. сообщил о
высказываниях генерала Боденшатца, рекомендовавшего Польше принять предложения
Гитлера, поскольку отказ от них мог бы иметь фатальные последствия, так как
Германия уже длительное время ведет переговоры с Советским Союзом, которые, по
слухам, успешно продвигаются вперед42. Это заявление было сделано Боденшатцем
еще 30 апреля и было направлено французскому военно-воздушному атташе в Берлине
капитану Паулю Штелину43. Однако 2-й отдел отнесся к этому сообщению с
пренебрежением как к еще одной попытке оказать влияние на позицию Польши и
подтолкнуть ее к уступкам.
Вплоть
до самого начала войны органы польской тактической и стратегической разведки в
Советском Союзе ничего не сообщали о каких-либо особенных передвижениях
советских вооруженных сил в направлении польской границы. Лишь 1-5 сентября
такие сообщения стали поступать в довольно больших количествах, но к ним
относились как к нормальной советской реакции на начало войны. 12 сентября
польский военный атташе в Париже прислал выдержку из коммюнике французского
2-го отдела, содержавшую агентурные данные о том, что Советская Россия якобы
предпримет действия, направленные против Польши и Румынии. Несмотря на это,
советская акция 17 сентября, как однозначно указывают все приведенные выше
источники, явилась полной неожиданностью для польских военных и
правительственных кругов, которые находились тогда вблизи румынской границы и
еще намеревались защищать так называемый "румынский плацдарм".
Учитывая
такое положение, правительство, а также главнокомандующий маршал Эдуард
Рыдзь-Смиглы и его Генеральный штаб решили перейти румынскую границу, чтобы
направиться во Францию и там вместе с западными союзниками продолжать борьбу.
Однако румынское правительство сорвало эти намерения и интернировало в Румынии
как членов польского правительства, так и маршала Польши вместе с его штабом.
Оперативный план "Запад", подвергшийся в 1936-1939 гг. многочисленным
модификациям и не разработанный в своих деталях до конца, не вышел за рамки
первой, вступительной фазы польско-германской войны.
В
1939 г. превосходство над Польшей Германии, которая к тому времени примерно на
40% увеличила наличный состав действующих вооруженных сил, было подавляющим.
Польша была на грани разгрома, а изменение позиции Советского Союза завершило
катастрофу. Хотя относительно хорошее знание войной обстановки и возможностей
двух великих соседей, почерпнутое из данных разведки, а также немецкие
приготовления к наступлению на Польшу наглядно указывали военному
главнокомандованию всю бесперспективность стратегического положения, польское
правительство решилось вступить в борьбу, которая с самого начала не имела
никаких перспектив на успех. Полностью рациональная оценка донесений о
стратегической ситуации должна была бы склоните его к капитуляции, чего, однако,
не случилось во имя чести.
Список литературы
1
J. Cialowicz, Polsko-francuski sojuszwojskowy 1921-1939 (Польско-французский
военный союз 1921-1939 гг.), Warszawa 1970, Annex Nr. 3, Nr. 4, S. 402-405.
2
Н. Bulhak, Z dziej6w stosunkowwojskowych polsko-czechoslowackich w latach
1921-1927 (Из истории польско-чехословацких военных связей в 1921-1927 гг.), в:
Studia z dziej6w ZSSR i Eurotv Srodkowej (Исследования по истории СССР и
Центральной Европы), Bd V, S. 115-145.
3
A. Essen, Mala Entanta w polskiej polityce zagraniczney w latach 1920-1934
(Малая Антанта в польской внешней политике в 1920-1934 гг.), диссертация,
машинописный текст.
4
Текст польско-румынских военных конвенций: Н. Bulhak, Materialy do dziej6w
sojuszu polsko-rumunskiego w latach 1921-1931, в: Studia Historyczne (Материалы
по истории польско-румынского союза в 1921-1931 гг., в: "Исторические
исследования") Krakow 1973, Nr. 3.
5
Н. Bulhak, Proby przekztalcenia sojuszu wojskowego z Rumunia w trojstronne
przymierze polsko-rrancusko-rurnunskie w latach 1923-1924, в: Przeglad
Historyczny (Попытки преобразования союза с Румынией в трехсторонний
польско-французско-румынский союз в 1923-1924 гг., в: "Исторический
обзор"), Warszawa 1973, Nr. 3.
6
M. Zg6miak, Sytuacja militama Europy w okresie kryzysu politycznego 1938 г.
(Военное положение Европы в период политического кризиса в 1938 году), Warszawa
1973, S. 258 f.
7
M. Zg6miak, Sytuacja miedzynarodowa Polski na poczatku lat trzydziestych XX
wieku, в: Przeglad Historyczny (Международное положение Польши в начале
тридцатых годов XX века, в: "Исторический обзор"), Warszawa 1975, Н.
2.
8
Из-за недостатка места здесь не может быть более подробно освещена литература
по этой проблеме, представляющая иные точки зрения.
9
К. Fabrycy, Komorka specjalna, в: Niepodleglosc (Специальная камера, в:
"Независимость"), London, Bd V, S. 217-222.
10
К. Glabisz, Laboratorium, в: Niepodleglosc, Bd VI, S. 220-227; Diariusz i Teki
Jana Szembeka (Ян Шембек, Дневник и карты), 4-томник, Лондон, 1964-1972, т.
1,1964, № 62, с. 153-156.
11 Н.
Roos.PolenundEuropa.StudienzurpolnischenAuBenpolitik 1931-1939, Tubingen
1957.S.253-260; J. Szembek (прим. 10), Bd 3,1969, S. 395 f.
12 Documents Diplomatiques Prancais
1932-1939, Serie II, Bd I, Paris 1963, Nr. 303; L. Noel, Agresja niemiecka na
Polske (Немецкая агрессия в
Польше), Warszawa 1966,
S. 104-115; G. Lowczowski, Remilitaryzacja Nadrenii w marcu 1936 a zagrozenie
Polski i Czechoslowacji, в: Goniec Karpacki (Ремилитаризация Рейнской области в
марте 1936 года и
угроза Польше и
Чехословакии, в: "Карпатский курьер"), London 1960, S. 43-45; J. Cialowicz (прим. 1), S. 216-220; Н. Roos (прим. 11),5 236.
13 J. Willequet, La Belgique et la
Deuxieme Guerre Mondiale. Les Relations militaires franco-beiges de mars 1936
au mai 1940, Paris 1968.
14 Commission d'Enquetes
Parlementaires. Les evenements survenus en France de 1933 a 1939,Bd II,S 180.
15 Polskie Sily Zbrojne w drugiej
wojny swiatowej (Польские вооруженные силы во второй мирово войне), Bd I,
Teil I, London 1951, S. 167 f., Nr. 6.
16 Wojna obronna Polski. Wybor
zr6del (Оборонительная война Польши. Подбор источников).
Warszawa 1968, Nr. 6.
17 E. Kozlowski, Wojsko Polskie
1936-1939, Warszawa 1974, S. 34.
18 Там же, S. 36 f.
19 M. Drozdowski, Geneza i rozwoj
Centralnego Okregu Przemyslowego, в: Najnowsze Dzieje P015 Materialy i Studia z okresu 1914-1939 ( Зарождение и
развитие центрального промышленого района, в: "Новейшая история Польши". Материалы
и исследования периода 1914-1939 гг.) 1959,Nr.2
20
Wojna obronna Polski 1939,(0боронительная война Польши в 1939 году), Warszawa
1979, S.
21
В этом участвовали пять пехотных дивизий, одна импровизированная кавалерийская
дивизия, одна моторизованная бригада и одна бригада легких бомбардировщиков; M.
Zgorniak, Sytuacja militama Europy (прим. 6), S. 284 f.
22
к этой группе относились три неукомплектованные пехотные дивизии, одна
моторизованная бригада, одна кавалерийская бригада, один батальон легких
танков, один полк тяжелой артиллерии и вспомогательные части при поддержке 107
самолетов. Группа насчитывала примерно 37 000 человек; M. Zgorniak, там же, S.
285-296.
23
Там же, S. 138-167.
24 BA-MA, RH 2/v.298
25 The Pilsudski Institute of
America, New York, Archivdes Generals Josef Jaklicz.
26 Там же.
27 Kozlowski, Wojsko Polskie 193
6-193 9, Warszawa 1974, Annex Nr. 6.
28 J Szembek (прим. 10), Bd 4, 1972, S. 716-718;
Documents on British Foreign Policy, London 1946 ff.,Vol.V,Nr. 16.
29 Н Rohde, Hitlers erster "Blitzkrieg"
und seine Auswirkung auf Nordosteuropa, в: Das Deutsche Reich und der Zweite Weltkrieg,
Bd 2, Stuttgart 1979, S. 79.
30 Przyczynki do genezy polskiego
planu operacyjnego do kampanii 1939 г. (Материалы о создании польского оперативного плана в 1939 году), в: Bellona, Н. 1, London 1952.
31 W Stachiewicz, Pisma, Т. I, Przygotowania wojenne w Polsce
1935-1939 (Статьи, т. I, Подготовка к
войне в Польше в 1935 -1939 гг.), Paris 1977, S. 190 f.
32
Так утверждал тогдашни и представитель начальника генерального штаба Йозеф
Яклич в беседе с автором, состоявшейся в 1972 г. в Париже.
33 M. Cieplewicz, M. Zg6miak,
Przygotowania niemieckie do agresji na Polske w 1939 r. w swietle sprawozdan
Oddzialu II. Sztabu Glownego (Немецкая подготовка к агрессии против
Польши в 1939 году в свете докладов 2-го отдела Генерального штаба), Wroclaw
1969.
34
Выдержка из записок министра Квятковского в наследии И. Циаловича
(собственность автора).
35
Protokoly polsko-francuskich rosmow sztabowych w Paryzu w maju 1939 (Протоколы
польско-французских штабных переговоров в Париже в мае 1939 г.), в: Bellona, Н.
2, London 1958, р. 165-179; Доклад, представленный автору генералом И. Якличем
26 апреля 1972 г.
36 History of the Second World War.
United Kingdom Series, ed. by J.R.M. Butler, Grand Strategy, vol. I: N. Н. Gibbs. Rearmement Policy, London
1976, p. 667-677; Grand Strategy, vol. II: J.R.M. Butler, September 1939 - June
1941, London 1957, p. 9-12; W.B.R. Neave-Hill, revolution de la Strategic
franco-anglaise (1939-1940), в: Francais et Britanniques dans la Dr61e de Guerre, Paris 1979, S. 334.
37 Militar-Historisches Institut in
Warschau (WIH), MiD 1/3/60, Dip). Oberst L. Sadowski, II. Abt. des
Generalstabes. Ergebnisse der Friedensarbeit und der Anteil an den
Kriegsvorbereitungen, Maschinenschrift, S. 188 ff.
38 W. Stachiewicz, Pisma, T. I (прим. 31), S. 15-18.
39 L. Sadowski (прим. 37), S.136.
40 W. Stachiewicz (прим. 38), S. 17 f.
41 Interview mit Oberst
JozefSmolenski (dem Chef der II. Abteilung des Generalstabes), von Dr. R.
Woytak am 17.Januar 1976 in London; Sammlungen R. Woytaks in Carmel.
42 L. Sadowski (прим. 37), S. 189.
43 P. Stehlin, Temoignage pour
1'histoire, Paris 1964, S. 148-150.
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://teacher.syktsu.ru