Венгрия. Правление наследников
Иштвана I
В 1031 г. единственный сын
Иштвана герцог Имре трагически погиб во время охоты. На самого Иштвана было
совершено покушение, и он чудом спасся. По приказу Иштвана его кузен Вазул был
ослеплен и лишен слуха с помощью расплавленного свинца (обычный для того
времени метод наказания за предательство, лишавший виновного всякой способности
к общественной деятельности). Последовательность этих событий не вполне ясна.
Однако, по всей видимости, они были взаимосвязаны между собой и наверняка имели
отношение к проблеме наследования престола. Вазул как старший мужчина из рода
Иштвана мог сам претендовать на трон или ходатайствовать в пользу одного из
троих своих сыновей (бежавших из страны вскоре после описанных событий) на
основании принципа старшинства — того самого, который был отвергнут Иштваном и
его отцом, отказавшими Коппаню в правах на трон, а затем разгромившими его
войска. К тому же в хрониках Вазул описывается как язычник. Таким образом,
Иштван имел более чем весомые основания расправиться с кузеном, предпочтя ему
Петера Орсеоло, сына своей сестры от дожа Венеции. Однако передача престола
наследнику по женской линии была также делом неслыханным. Даже те подданные,
которые выиграли от проведенных преобразований, не чувствовали удовлетворения:
бедные считали, что слишком тяжелы поборы, а богатые — что их чересчур
ограничивают и стесняют. О тех же, кто остался у разбитого корыта, как,
например, обедневшие главы родов и кланов или же свободные общинники,
оказавшиеся в крепостной зависимости, и говорить не приходится. Они были против
перемен, и интрига с наследованием власти дали им повод выразить свое
недовольство новыми порядками, как только в 1038 г. основатель государства,
крепко державший их в узде, скончался.
Петер был рыцарем без страха и
упрека и отличался глубокой набожностью. Однако у него не было таких качеств,
как умение приспосабливаться к обстоятельствам, терпимость и пр., которые, как
уверял Иштван в своих «Наставлениях», лежат в основе политического
благоразумия. Петер ввязался в бессмысленные авантюры в Польше и на Балканах.
Щедро оделяя церковь дарами, он тем не менее умудрился перессориться с высшим
духовенством, лично снимая епископов и пользуясь церковными сбережениями. Он повышал
налоги. И, хотя свита Иштвана также в основном состояла из иноземцев,
по-видимому, не случайно именно Петера стали открыто обвинять в том, что он
окружил себя «тараторящими итальянцами» и «рычащими немцами». В 1041 г.
восставшие магнаты изгнали его из страны, посадив на трон другого племянника
Иштвана — загадочного Абу Шамуэля. Немногие начинали править при столь
неблагоприятных обстоятельствах. Его предшественник нашел пристанище при дворе
императора Генриха III, который вследствие этого
получил прекрасную возможность вмешиваться в дела Венгрии, тем самым отомстив
за поражения отца в 1030 г. Кроме того, сыновья Вазула — Бела, Эндре и Левенте,
— также находясь за границей, ждали своего часа. Генрих III, как и можно было заранее предсказать, вторгся в Венгрию
в 1042 г., лично восстановил на престоле в Фехерваре (1044) своего протеже
Петера и взамен получил от него клятву в вассальной верности.
Петер был верен своей клятве,
безропотно подчиняясь сам и позволяя грабить страну. Подданные не одобряли политику
Петера, и маятник истории вновь качнулся в другую сторону. В 1046 г. восстали
т.н. низы, движимые прежде всего желанием сохранить древние языческие порядки.
Этим с готовностью воспользовались аристократы, чтобы избавиться и от Петера, и
от его иностранной свиты. Они направили сыновьям Вазула приглашения вернуться
на родину, однако корону Венгрии предложили не старшему из них — язычнику
Левенте, а убежденному христианину Эндре, проведшему годы изгнания при дворе
киевских князей и на личном опыте убедившемуся в том, сколь необходимо для
политической стабильности государства наличие церковной власти. Все это
позволяет сделать вывод о том, что магнаты не собирались разрушать то, что было
создано Иштваном. Наоборот, они хотели восстановить христианскую монархию во
всей полноте. Эндре, сделав вид, что симпатизирует восставшим (убившим многих
епископов и священников до момента его прибытия; одним из них был и
упоминавшийся выше Геллерт, сброшенный с горы в Буде, которая до сих пор носит
его имя), разгромил войска Петера и приказал его ослепить, а затем подавил само
восстание. Находясь на престоле, Эндре I (1046—60) считал своей главной задачей сохранение независимости
Венгерского королевства и, пользуясь дипломатической поддержкой Киева и
Византии, всегда ревностно наблюдавших за немецкой экспансией, в 1051 и 1052
гг. отразил две массированные попытки Генриха III вновь подчинить себе Венгрию.
Затем Эндре постарался упрочить
свои позиции, добившись руки дочери Генриха III для своего малолетнего сына Шаламона, назначенного наследником престола.
Не в первый, но и не в последний раз в ранний период венгерской истории это
вновь привело к возникновению «синдрома Коппаня», а именно к схватке за трон
между сыном короля и старшим в роду, т.е. к конфликту права первородства с
правом старшинства, всегда чреватому междоусобицей и вмешательством извне во
внутренние дела государства. До самого рождения Шаламона Эндре не возражал
против того, чтобы престол перешел к его брату Беле, популярному в народе. Для
него специально был учрежден титул герцога и отведены огромные земельные
владения на севере и востоке страны. Теперь же (об этом мы знаем из летописей)
он предложил Беле на выбор корону или меч — символы королевской и герцогской
власти — со скрытым намеком на то, что умертвит его в случае «неверного»
выбора. Белу предупредили, и он сделал «верный» выбор — взял меч. Однако вскоре
он бежал в Польшу, чтобы вернуться оттуда во главе армии. Эндре, по иронии
судьбы поддержанный германским императором Генрихом IV, братом его снохи, был убит и похоронен в знаменитом бенедиктинском
аббатстве в Тихани, которое сам же помог основать. Главным событием короткого —
всего тысячедневного — царствования Белы I (1060-63) стало второе восстание язычников в 1061 г.
Обстоятельства этого события весьма
красноречивы. Как и пятнадцать лет назад, восставшие связывали свои надежды с
новым правителем. Именно к нему в его резиденции в Фехерваре они обратились с
просьбой изгнать христианских священников и вернуться к языческой вере отцов.
Это подтверждает то, что к середине XI в. старая
система кровной связи и основанная на ней клановая иерархия пришли в полный
упадок. Низы уже не видели в своих более состоятельных родственниках, с кем они
легко находили общий язык, подлинных представителей власти. Они полагали, что
сила и влияние теперь сосредоточены в руках далеких от них аристократов, с
санкции которых они считали правильным и необходимым апеллировать прямо к
«доброму королю». При этом новый общественный порядок и его институты в обоих
случаях доказали свою прочность. «Добрые короли» без проблем «разбирались» с
восставшими, хотя их собственное положение было более чем шатким.
Когда Бела в результате
несчастного случая погиб, император Генрих IV уже начал широкомасштабное наступление на Венгрию с целью посадить на
престол сына Эндре Шаламона, который в 1060 г. бежал в Германию. Это
наступление стало одним из эпизодов борьбы за наследство между представителями
ветви Вазула дома Арпадов. Пришла пора в изгнание отправляться сыновьям Белы.
Вскоре, однако, им удалось примириться с Шаламоном (1063—74), а старший из них,
Геза. даже получил герцогские владения, некогда принадлежавшие его отцу. Он
активно помогал королю, ведшему войны с печенегами и с Византией, но ссоры
из-за военной добычи и, возможно, придворные интриги привели к тому, что между
ними разгорелась вражда. Победителем из нее вышел старший по возрасту и опытный
Геза. Шаламон, которому в то время исполнилось лишь 22 года, опять бежал в
Германию, на сей раз прихватив королевскую казну и предложив Генриху IV клятву вассальной верности в обмен на военную помощь.
Прельщенный подобной перспективой, Генрих IV направил в Венгрию войска, но они были изгнаны. Со своей стороны Геза I (1074—77), став реальным властителем страны, долго не
мог короноваться и, таким образом, узаконить свою власть. Когда в Риме началась
процедура изучения его прав на венгерский престол, он надеялся (и имел на то
основания), что папа Григорий VII, конфликтовавший с германским
императором, поможет ему. Григорий, однако, стремился превратить папский
престол в единственный источник политической власти в Европе. В качестве
очередного шага на пути к достижению этой цели о видел лишь один вариант: Геза
получает корону в обмен на положение вассала римской церкви. Это предложение
было отвергнуто правителем Венгрии, и он принял корону из рук своего тестя —
византийского императора Михаила VII, который не ставил никаких
условий. (Эта корона была настоящим произведением искусства, которое сто лет
спустя стало нижней частью той Священной венгерской короны, которую мы имеем
сегодня.)
Преждевременная смерть Гезы
положила конец нескольким десятилетиям беспрестанных конфликтов из-за престола,
коротких царствований и слабых королей. Сыновья Гезы, Кальман и Альмош, были
еще несовершеннолетними, и воцарение его брата, герцога Ласло прошло без
эксцессов. Правление Ласло I (1077—95), не оставившего
наследника, и Кальмана (1095—1116), старшего сына Гезы, завершили собой процесс
утверждения нового социального и государственной: порядка, начатый князем Гезой
и королем Иштваном I. В результате было создано
Венгерское королевство — государство, обладавшее потенциалом и честолюбием
одной из ведущих держав региона.
В личности Ласло, как и Иштвана I, счастливо сочетались черты воина, священника и
государственного деятеля. Доблесть, проявленная им в схватках с печенегами в
1068 г., сделала его героем легенд. В 1083 г. он добился канонизации епископа
Геллерта, короля Иштвана и герцога Имре, продемонстрировав свое незаурядное
великодушие (не следует забывать, что он был внуком Вазула). По-рыцарски
благородно поступил он и с Шаламоном, разрешив ему вернуться в страну. Шаламон
был арестован лишь тогда, когда выяснилось, что он лично участвовал в заговоре
против короля. (Сам Ласло был канонизирован в 1192 г.) Канонизация Иштвана,
конечно же, являлась политическим актом, символом того, что Ласло предан делу
сохранения и укрепления государственного здания, возведенного его
предшественником. Занимаясь государственным строительством, он щедро одаривал
церковь, вел законодательную деятельность и реорганизовал королевскую налоговую
службу.
Ласло издал три книги законов и
указов. Кальман дополнил их еще одной. Кроме того, при этих двух королях
венгерский синод опубликовал два свода церковных уложений. Из всех этих
кодексов до нас дошло свыше 250 статей и указов. Это все, что нам известно о
законотворчестве в Венгрии со времен Иштвана I и вплоть до Золотой буллы 1222 г. Ясно, что это был чрезвычайно важный
период в становлении нового государственного и церковного строя. Основное
внимание в своем законотворчестве Ласло уделял частной собственности, гарантиям
ее безопасности. Он стремился дать точное юридическое определение самому
явлению частной собственности, понимая, что, несмотря на все старания Иштвана I, оно так и осталось нечетким, особенно в свете бурных
событий в течение четырех десятилетий, прошедших с того времени. Более половины
законов и указов Ласло прямо, а многие другие косвенно были связаны с защитой
собственности. Нарушители карались очень жестоко. Воры, пойманные на месте преступления,
должны были быть повешены. За меньшее преступление против чужой собственности
виновный рисковал лишиться глаз или рук или же оказаться проданным в рабство. В
последнем кодексе Ласло отменялось даже широко практиковавшееся в те времена
право церкви предоставлять убежище преступникам, обвиненным в краже или
грабеже. Если сумма украденного превышала стоимость курицы, осужденный
приговаривался к смертной казни. Помимо работы над содержанием законов, Ласло
занимался и организационно-процессуальными вопросами юрисдикции. В частности,
при нем была введена доставка судебных уведомлений, или повесток, были
предусмотрены санкции за неявку в суд, а также обоснована возможность
перекрестного допроса свидетелей, находящихся под присягой. Он издал указы, регулировавшие
выплату церковной десятины и защищавшие церковную собственность в целом.
Реформы Григория VII привели к некоторому ужесточению
церковной дисциплины, хотя обет безбрачия и нестяжательства по-прежнему
соблюдался не очень строго. Учитывая «слабость человеческой природы», епископам
и священникам было разрешено жить со своими женами (им лишь нельзя было
жениться повторно). Монастыри, находившиеся в семейной собственности магнатов,
по-прежнему оставались товаром, который можно было купить или продать. Ласло не
вводил новых налогов, но добился повышения собираемости старых. Королевская
казна пополнялась из различных источников: существенную прибыль давали чеканка
собственных денег, налоги на все финансовые операции, таможенные сборы, а также
плата за торговые места на рынках и ярмарках, за речные перевозки по всей
стране. Кроме того, по-прежнему существовали королевская монополия на экспорт
лошадей и на торговлю солью, налоги на иноземных купцов и т.д.
Спокойствие на границах,
позволившее Ласло, не отвлекаясь, заниматься государственными делами, частично
объяснялось тем, что соседям стало не до этого: они сами почти в то же время
столкнулись с необходимостью решать свои внутренние проблемы. Обстоятельства
также помогли Ласло во второй половине царствования проводить весьма активную
внешнюю политику. Ему не надо было больше беспокоиться о Шаламоне как
постоянном поводе для германского вмешательства во внутренние дела Венгрии.
Поэтому он отказался от осторожной дипломатии, которая была характерна для князя
Гезы и короля Иштвана I. Самым серьезным достижением
того времени стало присоединение в 1091 г. Хорватии в открытом соперничестве с
папским престолом. Эти земли (ныне территория к северу от реки Сава,
историческая область Славония), по всей видимости, находились во владении
мадьяр с тех пор, как они поселились в Карпатском бассейне. Известно, что
Загребский епископат был основан во время правления Ласло.
Маленькое славянское королевство,
созданное в 920-х гг. к югу от венгерских владений, в отличие от своих
православных соседей на Балканах, находилось под влиянием римской церкви
начиная с VIII в., а в 1074 г. официально стало
вассалом «церкви Св. Петра». Оно всегда поддерживало дружественные отношения с
венгерскими правителями, которые рассматривали эти земли в основном как выход к
Адриатике и потому защищали их от врагов. В 1090 г. трон Хорватии оказался
свободным. Началась смута, и одна из баронских фракций обратилась к Ласло с
просьбой занять хорватский престол. Аннексия Хорватии произошла в 1091 г. без какого-либо
серьезного сопротивления. Однако необходимость защищать восточные земли Венгрии
от половцев вынудила Ласло вернуться домой, поручив своему преемнику, младшему
племяннику князю Альмошу, оккупировать Далмацию (историческая область на
Адриатическом побережье и островах). Так началась историческая связь между
королевствами Венгерским и Хорватским, которая продолжалась вплоть до конца
Первой мировой войны.
Если доверять летописцам, то
Кальман, преемник Ласло, во многих отношениях был прямой противоположностью
своего дяди, нареченного «святым королем», тогда как правление второго было
запятнано «многими злыми делами», а сам он был «коварный, полуслепой горбун и
хромой заика». Достоверность этих хроник, однако, вызывает весьма серьезные
сомнения. Они были написаны позднее, во время правления потомков Альмоша —
брата Кальмана, — который своим воинственным обликом соответствовал
представлениям того времени об идеальном государе. Кальман организовал шесть
заговоров против короля, пока в 1113 г. ему самому и его сыну Беле не выпала
судьба повторить участь Вазула. Они оба были ослеплены. И даже если описания
внешности Кальмана в хрониках в какой-то мере имеют портретное сходство, все те
его деяния, которые называются летописцами «злыми», были вызваны необходимостью
разрушать замыслы честолюбивого претендента, а его т.н. «коварство»
характеризуется другими, менее пристрастными свидетелями как необычайная
эрудиция и гибкость ума. Об этом же говорит и его прозвище Книголюб. И даже
если физическая немощность не позволяла ему стать столь же могучим воином и
полководцем, каким был Ласло, а трезвые расчеты подчас оказывались не столь
эффективными, как порывы его предшественника, обладавшего инстинктивным
талантом политика, все же именно во времена Кальмана средневековое венгерское
государство достигло пика своего развития, обрело полностью завершенный вид.
Ласло умер внезапно. Кальман еще
не успел получить разрешения римского папы и сложить с себя сан епископа перед
коронацией, как сразу оказался в самой гуще европейской политики. В конце 1095
г. папа Урбан 11 объявил о начале первого крестового похода. Но прежде чем
войско рыцарей под предводительством Готфрида Бульонского собралось, толпы
фанатиков и искателей приключений с весны 1096 г. направились к Гробу Господню
по маршруту, открытому через Венгрию Иштваном I в 1018г. специально для христианских паломников. На самом деле многие из
вооруженных путешественников искали лишь военной добычи. Их совершенно не
волновало, кому принадлежали богатства: неверным или христианам. Ко времени
прибытия войск Готфрида Кальман изгнал из страны два диких ополчения
«крестоносцев»-грабителей. Регулярные войска Готфрида получили вежливый прием.
Венгерская армия проводила их вплоть до южной границы, а родной брат Готфрида,
ставшего в 1099 г. первым властителем Иерусалимского королевства, был оставлен
при дворе Кальмана в качестве заложника и гаранта того, что крестоносцы не
допустят никаких зверств.
Дипломатическое мастерство,
проявленное Кальманом в первой серьезной ситуации за время его правления, резко
контрастирует с той необдуманностью, с какой он несколько лет спустя ввязался в
междоусобицу киевских князей в Галиции. Достоин внимания такой факт: во время
этих событий половецкие союзники противника разбили венгерскую армию с помощью
тех самых тактических приемов, которые успешно использовались мадьярской
конницей два века назад.
Урок не прошел для Кальмана
даром. Его следующая и воистину самая значительная внешнеполитическая
инициатива была куда лучше подготовлена и реализована. Дело касалось Далмации —
процветавшей экономической и культурной зоны на восточном побережье Адриатики
центра древней городской цивилизации (города Задар, Сплит, Дубровник и др.). Ее
начеление испокон веков занималось мореплаванием и заморской торговлей. Оно сохранило
римскую культуру и почти поголовную грамотность, овладев при этом основами
современного городского самоуправления. Все это разительно отличало Далмацию от
внутренних территорий Хорватии, представлявших собой типичную глубинку с
преимущественно славянским населением. Кальман имел возможность убедиться в
этом сам. И тем не менее две культуры весьма активно взаимодействовали друг с
другом, создав особый этнический, экономический и социальный симбиоз. Далмация
могла оказаться под властью Венгрии, однако все зависело от двух держав,
боровшихся за нее. Речь идет о Византии, которая в то время являлась
официальным, хотя и чисто номинальным сюзереном городов Далмации, и о
Венецианской республике, в недавнем прошлом бывшей вассалом Византийской
империи. Женитьба императора Византии в 1103 г. на Пирошке — сказочно красивой
дочери Ласло — стала знаком благоволения империи и предупреждением в адрес
Венеции. Кальман вошел в Далмацию, и после непродолжительного сражения под
Задаром провинция капитулировала, смирившись с венгерским господством, несмотря
на глубочайшую культурную пропасть, отделявшую ее от завоевателей. А
объяснялось это тем, что завоеватели вели себя с удивительной сдержанностью.
Они с уважением относились к местным обычаям, не требовали никакого выкупа, не
назначали своих ставленников, попросив взамен лишь признания своего владычества
и выплаты умеренной дани. Венеция, все более и более ревниво следившая за
процветанием Далмации, несомненно, вела бы себя более радикально.
Таким образом, во время правления
Ласло I и Кальмана международное
положение Венгерского королевства и сам характер его внешнеполитических связей
решительным образом изменились. Большую часть XI в. венгры отстаивали собственную независимость перед опасностью германской
экспансии. С начала XV в. им пришлось отбивать натиск
Османской империи. И лишь в течение трех столетий между этими эпохами, со
времени завоевания Хорватии и Далмации, Венгерское королевство имело
возможность расширяться, ведя активную внешнюю политику vis-a-vis со своими соседями. В этот период только в редчайших случаях (как,
например, во время опустошительного монгольского нашествия 1241 г.) Венгерскому
королевству приходилось думать о защите собственной земли. Это нельзя
недооценивать, даже если в результате всех завоеваний, в большинстве своем
спорных и недолговечных, Венгрии достались главным образом многочисленные новые
титулы правителей.
В области экономики и
законотворчества Кальман также продолжал политику Ласло, хотя рост доходов
государственной казны в значительной мере объяснялся сокращением доходов
церкви, что было невозможно при его предшественнике. Кальман также повысил
налоги на торговлю, которая переживала тогда подъем в связи с наплывом
еврейских беженцев, изгнанных из Богемии крестоносцами. Жестокие меры
наказания, предусмотренные в законах Ласло, были несколько смягчены, тогда как
процедурные формальности стали еще более строгими. Все это показывает, что
Кальман действовал в ситуации уже сложившегося правопорядка, на стадии, если
можно так сказать, отделочных работ. Поэтому он сумел реорганизовать армию и
стимулировал расцвет культуры: в государственном управлении все чаще стала
использоваться документация (хотя документы по-прежнему составлялись
произвольно и нерегулярно), велись летописи и хроники, записывались легенды, а
в архитектуре Венгрии появился романский стиль, распространенный тогда в
Западной Европе.
В то же время конфликт Кальмана с
братом бросает тень на все его правление. После своего воцарения он вызвал
Альмоша из Хорватии и даровал ему герцогские владения, что улучшало
материальное благосостояние Альмоша, но одновременно позволяло королевскому
двору следить за ним не спуская глаз. Но все напрасно: Альмош восстал почти
сразу, в 1098 г., а затем еще несколько раз, обращаясь за помощью то к
германскому императору, то к киевским и польским родственникам своей жены. От
него постоянно исходила угроза для жизни как самого Кальмана, так и его сына и
наследника герцога Иштвана, а кроме того — опасность для целостности и
стабильности всей страны. Наказание, определенное ему Кальманом, который, по
всей видимости, обладал сильной волей и прочностью убеждений, было вынесено по
рекомендации Королевского совета. Оно было абсолютно законным и, по меркам того
времени, чрезвычайно мягким, поскольку в аналогичных ситуациях часто
проливалось море крови. Родственники по линии Альмоша оставались непримиримыми
врагами, однако компенсацию они получили лишь поколение спустя. Синдром Коппаня
и Вазула имел свойство хронически повторяться в истории дома Арпадов. Как и в
случае с сыновьями Вазула после 1046 г., после 1131 г. все венгерские правители
вплоть до окончания династии были потомками слепого брата Кальмана.
Список литературы
1. Контлер Ласло, История
Венгрии. Тысячелетие в центре Европы; М.: Издательство "Весь Мир",
2002
Для подготовки данной работы были
использованы материалы с сайта http://www.world-history.ru