Земля предков
Л. Гончарова
В
декабре 1908 года в селе Шумиловка Новозыбковского уезда Брянской губернии
освятили новый храм великомученицы Параскевы. Он был возведен «всем миром» из
принадлежавшего селянам общественного строевого леса в типичном для деревянного
зодчества Брянщины второй половины XIX века русском стиле. Фасады и два крыльца
украшала искусная резьба. Завершала храмовый комплекс стройная трехъярусная
колокольня1. Описал это событие священник соседнего села Кирилловка Александр
Вакуловский:
«В
течение полугода - сверх всяких чаяний - построен был храм, по наружному виду
своему далеко не похожий на прежний. Тот имел вид небольшой кладбищенской
церкви, вновь же построенный - двухпрестольный, просторный и, будучи высоким,
виден издалека. (...) Такое редкое в жизни простого человека явление, как
торжественное освящение храма, соборное с диаконом служение и трогательное
пение хора, мастерски организованного моим предшественником по приходу, бывшим
регентом епархиального хора певчих священником Димитрием Красногорским2,
привлекло свыше четырех тысяч окрестных богомольцев»3.
В
1899 году, еще до возведения нового храма, на место псаломщика церкви
великомученицы Параскевы был определен мещанин Николай Игнатьевич Подберезский,
мой дед4. В жены он взял дочь псаломщика Ильинской церкви села Каменский хутор
Елизавету Ксенофонтовну Красногорскую. Наверное, и венчались они в Шумиловской
церкви...
Земли
по реке Снов и ее притокам задолго до возникновения в конце XVII века сел
Шумиловка и Каменский хутор входили в разные древнерусские княжества, а в новое
время - в Орловскую, Черниговскую и Могилевскую губернии. В XIV столетии, как
ни странно это звучит сегодня, здесь была Литва. Пока князья московские
собирали Северо-Восточную Русь, князья литовские прибрали к рукам Русь
Юго-Западную, образовав Великое княжество Литовское, состоявшее на 90 процентов
из древнерусских земель и сохранившее православную веру, язык и культуру
предков. Иван Ш, объявивший на правах потомка Великого князя Киевского
Владимира все русские земли, включая Киев, своей вотчиной, отвоевал у Литвы
Чернигов и Новгород-Северский. Борьба за них значительно обострилась после
объединения в 1569 году Великого княжества Литовского и Короны Польской в
единое государство - Речь Посполитую.
Южнорусские
магнаты, являясь ревнителями православия, тем не менее, поддержали политическую
унию с католической Польшей, с которой граничили их владения и на помощь
которой они надеялись в случае набегов крымских татар. Литовская знать
протестовала, но безуспешно. Нужно заметить: «литовский» в то время означало не
что иное, как «белорусский»: «В Москве и в XVII веке белоруссов звали
литовцами»5. В первый же год унии к Польше отошли четыре воеводства, в их числе
Киевское и Волынское - владения магната Константина Острожского. Осенью 1579
года он с сыном Янушем и князем Михаилом Вишневецким во главе польского войска
осадил Чернигов: «Але Москва им преважно боронилася, поэтому спалиши само мисто
Черниговское, загоны по всей земле Северской аж до Стародуба и Почепа
роспустили, а потом с большой добычей до дому вернулись»6.
Уния
политическая неизбежно вела к унии церковной. Папа Римский послал в Польшу
иезуитов - насаждать католичество «восточного обряда». Киевский митрополит и
большая часть православных епископов Речи Посполитой приняли унию, однако
основная масса городского и сельского населения, казачество, представители
русско-литовской шляхты, а также некоторые магнаты сохраняли верность
православию. Протест православного дворянства король проигнорировал и в 1596
году утвердил унию. Лишь немногие магнаты русской крови, как князь Константин
Острожский, богатством превосходивший короля, могли позволить себе остаться
православными, большинство же знати Великого Княжества Литовского - Вишневецкие,
Сапеги, Ходкевичи, Радзивиллы - отказались от «хлопской» веры. Судьба средних и
мелких русско-литовских шляхтичей, не предавших веру отцов, сложилась иначе,
чем у ополяченных магнатов. «Тиранством, томлением и притеснениями дворяне
Русские были приведены в нищету, потом, лишенные прав и преимуществ, смешались
и по большей части погасли в народе. Дворянство польское, похитя их владения и
права, вселилось во всех областях России, Польшею присвоенных»7. Сходная участь
постигла и род Подберезских, имевший титул и герб, к литовско-русской ветви
которого принадлежал мой дед. Наверное, в те годы Подберезские и Красногорские,
подобно множеству православных людей, перебрались в земли Черниговскиие и
Новгород-Северские. Здесь на протяжении нескольких веков селились и беглецы из
центральных земель Московского государства. Здесь же в одном из монастырей в
1601 году объявился беглый монах московского Чудова монастыря Григорий
Отрепьев, будущий Лжедмитрий. Сцена «Корчма на литовской границе» из
пушкинского «Бориса Годунова» могла случиться только в этих местах. Перейдя
границу, Гришка оказался во владениях князя Константина Острожского. Осенью
1604 года «царь и великий князь Дмитрий Иванович», тайно принявший католичество
от иезуитов, с польским войском приблизился к Чернигову. Большинство стрельцов
и горожан приняло его сторону, то же произошло и на Новгород-Северской земле.
Народ, недовольный властью «выскочки» Годунова, беглые крестьяне и холопы,
«вольные казаки», скрывшиеся от опричнины, - «все они ненавидели московские
порядки и со спокойной совестью поднялись против Бориса, надеясь, что
«истинный» царь улучшит их положение и усмирит бояр, «угнетавших простой
народ»8.
Но
и от поляков черниговцы терпели не меньше. В 1610 году польская рать под
командованием Самуила Горностая осуществила очередной разрушительный набег на
Чернигов: «Люди московские, вышовши з Чернигова, рыбу на реце Белоусе ловили.
Горностай, стоявший в селе Пакуле, узнав об этом, фортелем (хитростью. - Л. Г.)
в накрытых возах вместо рыбы в ночи до Чернигова польское войско впровадил.
Московские сторожа в браме (на воротах. - Л. Г.) когда пытали «кто идет»,
ответил з Горностаевой стороны человек, по-московски мовячи: «Свои люди, рыбу з
Белоуса веземо». Чуючи то, сторожа отворили браму, и в той час з Черниговского
замку московское войско уступило, и Чернигов, Горностаем спаленный, был и в
течении многих лет пустый оставался»9.
Войны
России с Польшей за Малороссию и Белоруссию не прекращались и после окончания
Смутного времени. В результате Деулинского перемирия в 1618 году Чернигов и
Новгород-Северский отошли к Речи Посполитой. Земли по берегам реки Снов, где
обосновались мои предки, были пожалованы поляку Салтану, образовавшему особую
Ропскую волость. Вскоре создали униатскую Смоленскую и Черниговскую архиепископию,
а затем Черниговское воеводство с польскими учреждениями. Село Сушаны, в лесах
которого спустя полвека появилась Шумиловка, стало собственностью первого
униатского архиепископа Смоленского и Черниговского Льва Кревзы10. Его преемник
Андрей Квашнин-Золотой пообещал королю «учинить в Смоленску, и в Дорогобуше, и
в Чернигове, и в Стародубе всех людей благочестивыя христианския веры в унии, а
старую веру греческого благочестия искоренить без остатку»11. Польские власти
отобрали у православных в пользу униатов множество монастырей и храмов.
Отданные полякам земли со стоящими на них церквами арендовали евреи, «чинившие
суд и расправу над поселянами», а в храмах открывшие шинки12.
Все
это вызывало вспышки народного гнева, переходившие в казацкие восстания.
Выбранный гетманом Богдан Хмельницкий в 1648 году объявляет войну полякам. За
казаками поднялась и остальная Малороссия. Но борьба оказалась неравной.
«Сознание собственного бессилия побудило Хмельницкого обратиться к Московскому
царю и просить его принять Малороссию «под свою высокую руку»13.
Воссоединение
Украины с Россией означало возобновление войны с Польшей. Чередуясь с
непрочными перемириями, она продолжалась вплоть до третьего раздела Речи
Посполитой при Екатерине II. «Приняв участие в разделе Польши, императрица
торжественно заявила, что не возьмет ни пяди польской земли, а присоединенные к
России земли - суть исконно русские, как это значилось на медали, выбитой в
честь этого события: «Отторженная возвратихъ»14.
Итак,
в 1654 году черниговцы приняли решение о воссоединении с Россией. Во время
владычества католиков и униатов здешние монастыри и церкви пришли в такое
запустение, что возглавивший Черниговскую епархию архиепископ Лазарь
(Баранович) вынужден был устроить свою резиденцию в Новгород-Северском
Спасо-Преображенском монастыре. Здесь он открыл славяно-латинскую школу и
типографию. Преосвященный Лазарь, писатель-полемист, ранее - профессор
Киево-Могилянской коллегии, привлек в епархию талантливых церковных деятелей:
архимандрита Иоанникия (Голятовского), игумена Феодосия (Углицкого) и других.
Их молитвами и трудами со второй половины XVII века Чернигово-Северщина вновь
стала центром церковной и культурной жизни Малороссии в составе России. Гетманы
Иван Самойлович (1672-1687) и Иван Мазепа - «несомненный знаток искусства» -
щедро поддерживали деятельность по восстановлению разрушенных святынь,
возведению и украшению новых монастырей и храмов15.
В
Ропской волости на высоком каменистом берегу реки Снов в живописном, окруженном
сосновыми лесами безлюдном месте в 1681 году была основана Свято- Успенская
обитель, получившая название Каменского монастыря. Строить ее преосвященный
Лазарь отправил иеромонаха Иону (Болховского). Универсалом гетмана Мазепы
монастырю отдавались в вечное владение село Сушаны (бывшее имение униатского
епископа Льва Кревзы) и половина села Бровичи. Шумиловка заселялось как
монастырская слобода, а Каменский хутор - стихийно. Монастырским стало и село
Семеновка, известное тем, что здесь во время Северной войны Мазепа принял окончательное
решение предать царя Петра I и заявил о переходе на сторону шведского короля
Карла ХII16.
Императрица
Елизавета Петровна в 1742 году пожаловала Ропскую волость своему фавориту и
тайному мужу графу Алексею Григорьевичу Разумовскому, уроженцу Малороссии.
Позже волостью и соседними землями владел граф Кирилл Григорьевич Разумовский,
гетман Малороссии. В эти годы города и села юго-запада России украсились
множеством новых храмов. Свой родной Козелец А. Г. Разумовский отметил
сооружением грандиозного собора - шедевра храмовой архитектуры ХVШ века, а
также дворца, в котором останавливалась императрица. Строится новый дворец и в
Батурине - резиденции гетманов Малороссии и Запорожья. По заказу К. Г.
Разумовского в городе Почепе архитектором А. Г. Яновским возводятся изящный
Воскресенский собор и опять-таки дворец в стиле раннего классицизма17.
Деревянные
церкви возвышаются в каждом селе и посаде. В их архитектуре сказалось влияние
искусства старообрядцев, селившихся здесь в первой половине XVIII века и принесших
с собой древнерусские дониконовские традиции и «картинный быт»18. Многие храмы,
в их числе возведенная в 1732 году на средства гетмана Даниила Апостола в селе
Новый Ропск и сохранившаяся до наших дней церковь святителя Николая Чудотворца,
выдержаны в стиле украинского барокко. В 1757 году одновременно строятся храмы
великомученицы Параскевы в селе Шумиловка и пророка Илии в селе Каменский
хутор.
В
Государственном архиве Черниговской области хранится «Дело по прошению
священника Ильинской церкви села Каменский хутор Леонтия Красногорского о
разрешении поставить церковь на каменный фундамент»19. Прошение на имя
архиепископа Малороссийского - Черниговского Михаила (Десницкого) написано моим
далеким предком в 1803 году. Вероятно, он являлся первым настоятелем Ильинской
церкви, последним настоятелем которой спустя 125 лет стал его внук в четвертом
поколении священник Иоанн Красногорский.
В
начале ХХ века потомки отца Леонтия - Красногорские - упоминаются едва ли не в
каждом номере журнала «Черниговские епархиальные известия». Это священники,
диаконы, псаломщики, учителя из Черниговского, Нежинского, Новозыбковского,
Сосницкого уездов, учащиеся Новгород-Северского и Стародубского духовных
училищ, Черниговской духовной семинарии и епархиального женского училища. Все
они, как и подавляющее большинство жителей юго-запада России - русские,
белорусы и малороссы - были носителями общерусского мировоззрения и
традиционного православного уклада жизни.
Ревностно
трудились на благо отечества и Православной Церкви Ксенофонт Никитович
Красногорский и его дети. В 1901 году священник Димитрий Красногорский
«награждается скуфьей во внимание к полезной и очень усердной службе в
должности регента Архиерейского хора, а с [октября] 1901 года и в должности
настоятеля церкви Покровской женской общины в селе Разрытом»20. Возьмем годовые
отчеты протоиерея Феодора Васютинского о состоянии школ Черниговской епархии.
1900-1901 годы: «К числу учителей и учительниц, с особенным успехом
потрудившихся на пользу церковных школ, относятся следующие лица: Евфросиния
Красногорская (Нежинский уезд)»; 1904-1905 годы: «Учащие, наиболее ревностно
относившиеся к учебным занятиям в школах грамоты по Глуховскому уезду:
псаломщик Иван Красногорский»21. И так далее... Диакон Никита Красногорский в
1903 году служит в Свято-Никольской церкви местечка Веркиевка Нежинского уезда
- «обучает детей грамоте и церковному пению в школе и местном земском училище.
(...) Знания чтения, пения, катехизиса - очень хорошего. Поведения - очень
хорошего. В семействе - жена Евдокия Семеновна и дочь Антонина»22. Через год у
отца Никиты родился сын Константин.
С
Ириной Константиновной Красногорской, писательницей и краеведом из Рязани,
своей троюродной сестрой, я познакомилась лишь несколько лет назад. Многое из
того, что мне удалось разыскать в архивах, она знала по рассказам своей бабушки
Евдокии Семеновны. Слышала Ирина Константиновна от нее и о священнике Димитрии
Красногорском - церковном писателе и композиторе, строителе
Свято-Троицко-Покровского женского монастыря в селе Разрытом Мглинского уезда.
Монашки Разрытовского монастыря навещали их в Сосницком уезде, где служил
священник Никита Красногорский, и привозили рукодельные подарки - стеганые
одеяла и подушки вишневого бархата с вышитыми тамбурным швом золотыми
подсолнухами. Отец Никита увлекался садоводством, переписывался с И. В.
Мичуриным, сажал с крестьянами леса на общей сельской пустоши. В 1896 году он
участвовал в первой Всероссийской переписи населения и в числе лучших
переписчиков получил медаль. По большим праздникам Красногорские ездили в гости
к Подберезским в Новозыбковский уезд. Отец Никита дружил с моим дедом,
диаконом, которого Евдокия Семеновна, называла «белорусом» и вспоминала, как
диаконица Елизавета Ксенофонтовна «любила на гитарке играть».
В
XVIII веке Новозыбковский и Сосницкий уезды соединила трасса Новозыбков -
Новгород-Северский протяженностью 115 верст. Вдоль нее располагались посады
старообрядцев, бежавших сюда из России и Польши. Южнее Успенского Каменского
монастыря находилось местечко Погорельцы, доставшееся потомку графа К. Г.
Разумовского, известному русскому поэту и драматургу Алексею Константиновичу
Толстому. Этой земле посвящены его строки: «Ты знаешь край, где все обильем
дышит, где реки льются чище серебра...» Из Новгорода-Северского идет путь на
Чернигов, и примерно посередине стоит небольшой городок Мена Сосницкого уезда,
славившийся в прежние времена своими ярмарками. Здесь в Троицкой церкви служил
настоятелем младший и самый любимый брат Красногорских - отец Николай. В 1900
году он окончил Черниговскую духовную семинарию по первому разряду со званием
студента, что давало ему право поступления в духовную академию. Способности и
глубокая вера, казалось, должны были привести его в ряды ученого монашества, но
он избирает другую стезю. В предреволюционные годы Николай Красногорский,
рукоположенный во священника епископом Черниговским Антонием (Соколовым),
становится простым сельским батюшкой. В начале своего служения он помогает
брату Димитрию в устроении Свято-Троицко-Покровской общины в селе Разрытом,
известном нищетой и беспробудным пьянством обитателей, а в 1908 году
назначается настоятелем Троицкой церкви местечка Мена. До 1917 года в
Черниговском епархиальном древлехранилище находились две закладные доски в
память об основании этой церкви. На первой значилось: «При Петре Алексеевиче и
архиепископе Черниговском Иоанне Максимовиче», на второй: «При преосвященном
Кирилле Ляшевецком, епископе Черниговском и Новгород-Северском, в 1765 г.»23
Старожилы утверждают, что в 1904-м на том же месте была построена новая
деревянная церковь. В ней и служил отец Николай, а рядом находился церковный
дом, где он проживал с семьей.
Летом
2006 года в Менском краеведческом музее я увидела фотографию: священник, сложив
пальцы для крестного знамения, объясняет его значение внимательно слушающим
детям. На обороте надпись: «Урок Закона Божия в начальном классе. 1911 год».
Именно в 1911 году отца Николая Красногорского назначили законоучителем 2-го
Менского народного училища24. Он считался одним из лучших миссионеров епархии,
проводил Палестинские чтения, входил в благочиннический совет Сосницкого уезда.
Часто посещал и Разрытовский монастырь: так, когда в 1914 году в престольный
праздник обители - день Покрова Божией Матери - епископ Черниговский Василий,
будущий священномученик, совершал чин монашеского пострижения девятнадцати
сестер, отец Николай был в числе семи сослужащих владыке иереев25.
Февральская
революция 1917 года оживила на Украине деятельность националистов, поборников
политического и церковного сепаратизма. В Киеве за власть боролись три
группировки. Одну из них, националистическую Директорию - в 1919 году возглавил
С. Петлюра. В «Министерстве исповеданий» завидную активность проявлял глава
«Всеукраинской Православной Церкви» самосвят В. Липковский. В письме к своим
американским друзьям от 23 июля 1922 года он отмечал, что движение «украинского
церковного возрождения» началось в 1917 году26. Большевики, пришедшие к власти
на Украине в 1919-м, поддержали «Всеукраинскую Церковную Раду»,
вице-президентом которой состоял Липковский. Они передали липковцам многие
приходы и даже киевский Софийский собор. Сторонники Липковского были идейно
близки обновленцам, что подтверждает обращение «Всеукраинской Церковной Рады» к
духовенству: «Живая Церковь, Церковь будущего, безусловно, признает нашу
теперешнюю деятельность. (...) А Вселенская Церковь прошлого, эта
Церковь-руина, - где она? (...) Защитники старой Церкви обречены на смерть»27.
Приходы,
перешедшие к «украинцам», отказывались подчиняться архиереям Русской Православной
Церкви, получая регистрацию у поддерживающих их властей и занимая храмы, ибо,
по свидетельству Липковского, «русские» не пошли на требование советской власти
о регистрации «и продолжали пользоваться храмами по праву традиции, не
представляя своих уставов на утверждение»28. По сути, Русская Православная
Церковь тогда, как и во времена Речи Посполитой, оказалась вне закона. Лишь
после Декларации митрополита Сергия (1927) подчиненные ему приходы стали
регистрировать наравне с обновленческими и «украинскими».
В
«Списках лиц, не имеющих права избирать и быть избранными в сельсовет по
Менскому району», значатся священники Никита и Николай Красногорские29. По делу
«Клинцовской контрреволюционной монархической организации церковников» в 1931
году сослали в Казахстан священника села Каменский хутор Иоанна
Красногорского30. Был разрушен Каменский монастырь и сожжена церковь пророка
Илии, где служило пять поколений Красногорских.
В
1934 году начали снимать колокола и кресты с Троицкой церкви в Мене. Жившая в
соседнем доме Л. А. Ярмуш, которой исполнилось тогда восемь лет, хорошо помнит,
как при этом с крыши храма сорвался и стал калекой особенно усердствовавший
активист «Союза воинствующих безбожников». Помнит Лариса Александровна и
моложавого, всегда приветливого отца Николая. После закрытия Троицкого храма
тот с дочерью Таисией (матушка Параскева Александровна умерла в первые
послереволюционные годы) переехал в село Новый Ропск - вероятно, по приглашению
общины Никольской церкви. Гонения несколько ослабли, но ненадолго. В 1937-м
«главный безбожник» страны Ем. Ярославский (Губельман) заявил: «Религиозные
организации - единственные легальные вражеские организации», а другой «борец с
религией» Ф. Олещук писал: «Реакционные церковники действуют в одном
направлении с троцкистско-бухаринскими шпионами и диверсантами, буржуазными
националистами и прочей агентурой фашизма»31.
Отца
Николая Красногорского арестовали в ноябре 1937 года по делу
«контр-революционной кулацкой диверсионной группы» и отправили в новозыбковскую
тюрьму. В декабре Особая тройка при НКВД по Орловской области приговорила его к
расстрелу. Приговор привели в исполнение 14 января 1938 года32. В 1960-м
священник Николай Красногорский был посмертно реабилитирован.
***
В
Страстной Четверг 2006 года от удара молнии дотла сгорела заброшенная, ставшая
никому не нужной церковь великомученицы Параскевы в селе Шумиловка, собравшая
на свое освящение в 1908 году более четырех тысяч богомольцев. Это еще один
обращенный к нам свыше грозный призыв очнуться от исторического беспамятства -
ведь именно оно позволяет сейчас последователям самосвята Липковского
переписывать историю России и сеять вражду между братскими народами.
Преподобный Лаврентий Черниговский говорил: «Уходят в раскол и в ересь только
недостойные милости Божией и великие грешники, которые не хотят знать: «Верую
во Единую Святую Соборную и Апостольскую Церковь!» (...) Поляки узаконили нам
понятия «Украина» и «украинцы», чтобы мы охотно забыли свое название «русский»,
навсегда оторвались от Святой и Православной Руси. (...) Как нельзя разделить
Пресвятую Троицу, Отца и Сына и святаго Духа, это Един Бог, так нельзя
разделить Россию, Украину и Белоруссию. Это вместе Святая Русь. Знайте, помните
и не забывайте» 33.
Список литературы
1.
Свод памятников архитектуры и монументального искусства России. Брянская
область. М., 1998.
2.
О нем см.: Московский журнал. 2004. N 4. Эта статья продолжает и расширяет
указанный материал, отчего и публикуется под рубрикой «Возвращаясь к
напечатанному». - Ред.
3.
Чернигоские епархиальные известия (ЧЕИ). 1909. N 2.
4.
Государственный архив Черниговской области (ГАЧО). Ф. 679, оп. 2, N 4984.
5.
Архиепископ Афанасий (Мартос). Беларусь в исторической, государственной и
церковной жизни. Минск, 2000.
6.
Черниговский Елецкий Свято-Успенский монастырь. Сборник материалов. Киев, 1999.
7.
Мусин-Пушкин А. И. Замечание о границах Древней Руси // Московский журнал.
2000. N 12.
8.
Шмурло Е. Ф. Курс русской истории. Санкт-Петербург, 2000.
9.
Черниговский Елецкий Свято-Успенский монастырь. Указ. изд.
10.
Лазаревский Ал. Описание старой Малороссии. Т. 1. Киев, 1888.
11.
Черниговский Елецкий Свято-Успенский монастырь. Указ. изд.
12.
Шмурло Е. Ф. Указ. соч.
13.
Там же.
14.
Воейков Н. Правда об униатстве. Джорданвиль, 1990.
15.
Горностаев Ф. Ф. Дворцы и церкви Юга. М., 1914.
16.
Семенов В. П. Россия. Полное географическое описание нашего Отечества. Т. 7.
СПб., 1903.
17.
Свод памятников архитектуры и монументального искусства России...
18.
Горностаев Ф. Ф. Строительство графов Разумовских в Черниговщине. М., 1911.
19.
ГАЧО. Ф. 679, оп. 2, N 147.
20.
ЧЕИ. 1901. N 14.
21.
Там же. 1902. N 8-9; 1906. N 4.
22.
ГАЧО. Ф. 679, оп. 3, N 8а.
23.
Черниговское епархиальное древлехранилище. Сборник. Чернигов, 1908.
24.
ЧЕИ. 1911. N 1.
25.
Четыре дня в Троицко-Покровской женской обители // Вера и жизнь. 1915. N 1-2.
26.
Православная Церковь на Украине и в Польше в ХХ столетии. М., 1997.
27.
Там же.
28.
Там же.
29.
ГА ЧО. Ф. Р-76, оп. 1, N 13.
30.
Архив УФСБ по Брянской обл. Д. 7127-П.
31.
Шкаровский М. В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве. М., 2000.
32.
Архив УФСБ по Брянской обл. Д. 7127-П.
33.
Преподобный Лаврентий Черниговский. Почаевско-Успенская лавра, 2001.
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.mj.rusk.ru/