Новый социализм Джона Гелбрейта

тему «Новый социализм Д. Гелбрейта» Выполнил: слушатель 1 курса факультета руководящих кадров старший лейтенант внутренней службы М.В. Лысенков М.; 2007 План Введение 1. Предпосылки к возникновению идеи о «новом социализме» 4 2. «Новый социализм» 3. Социально-экономическая сущность концепции «нового социализма» 23 Заключение 29 Список литературы 31 Введение В последние десятилетия в экономической теории возрос интерес

к институциональному направлению, изучающему поведение экономических объектов и приведшей к возникновению новой школы. Отчасти это связано с попытками преодолеть ряд предпосылок, характерных для неоклассики: аксиомы полной рациональности, совершенной конкуренции, установления равновесия посредством ценового механизма, и рассмотреть все экономические процессы комплексно всесторонне и в возникшей необходимостью исследовать новые явления эпохи НТР. Институционализм – это в определенном смысле альтернатива неоклассическому

направлению экономической теории. Институционалисты движущей силой экономики наряду с материальными факторами считают так же духовные, моральные, правовые и другие факторы, рассматриваемые в историческом контексте, т. е объекты исследования, институты, не подразделяются на первичные или вторичные и не противопоставляются друг другу. Общественный институт – это структура, организация, установление, с помощью которого реализуется общественная и личная жизнь, обеспечивается преемственность и стабильность в обществе.

Политические институты- государство, суд, армия; религиозные институты – церковь, обряд; экономические институты – разделение труда, собственность, деньги, кредит, торговля. Сторонники институционализма признают важность всех видов институтов для развития экономики. Институционализм являет собой качественно новое направление экономической мысли. Институционалисты поддерживают идею государственного регулирования экономики, отвергают способность

капиталистической системы к саморегулированию. Торстейн Веблен (1857-1929) – возглавлял социально-психологический (технократический) вариант институциональных исследований. Основной работой Веблена стал его труд “Теория праздного класса”. В своей работе Веблен подверг критике положение классической школы о том, что поведение человека в экономике определяется исключительно соображениями собственной выгоды.

Он говорит, что это зависит как от врожденной скромности, так и от действующих социальных институтов, обычаев, традиций, норм поведения. Т. Веблен выделял две стадии развития рыночного хозяйства. На первой стадии происходит раскол между бизнесом и индустрией, то есть между собственниками капитала и организаторами производства. Это сопровождается несовпадением интересов, собственники капитала озабочены его приростом, а организаторы производства, специалисты ставят превыше всего интересы развития производства.

Это противоречие преодолевается на второй стадии развития рыночной системы – к власти приходит техноструктура. Основным в своих прогнозах Веблен ставит неуклонное ускорение научно-технического прогресса и возрастание роли инженерно-технической интеллигенции, неотвратимость “паралича старого порядка” и перехода власти к представителям инженерно-технической интеллигенции. В этом идеи Т. Веблена очень схожи с идеями К.Маркса.

Но, ни тем ни другим идеям не суждено полностью сбыться, так как они утопичны в самой своей основе. Все экономически сильные державы мира, на сегодняшний день, живут при капитализме, строе, когда “балом правят собственники”, хотя научно-технический прогресс не отвергается, а, наоборот, помогает заинтересованному владельцу выжить и преуспеть в конкурентной борьбе, помогает пересмотреть свое отношение к работе фирмы, к ее руководству. Стратегия приспособления империализма к новой исторической обстановке потребовала

существенного обновления арсенала экономической науки. Одной из таких экономических теорий является концепция «нового индустриального общества» или «нового социализма», разработанная видным американским экономистом Джоном Кеннетом Гелбрейтом. В систематизированном виде эта концепция изложена в книге «Новое индустриальное общество», хотя отдельные идеи концепции содержатся и в более ранних работах

Гелбрейта – «Американский капитализм» (1952 г.), «Общество изобилия» (1958 г.), в многочисленных журнальных и газетных статьях. Гелбрейт исследовал тенденции укрупнения промышленного производства, образования гигантских корпораций, которые используют новейшую технику. Происходят крупные институциональные изменения в управлении такими гигантами: к руководству приходит техноструктура. В итоге, Гелбрейт пришел к выводу, что в индустриальном обществе существует две системы:

рыночная и планирующая. Господство крупных корпораций приводит к становлению планирующей системы с начала внутри государства, а затем и в международном масштабе. Многонациональные корпорации являются “островами сознательной силы в океане стихийного соперничества". “Новый социализм”, по Гелбрейту, означает сочетание планирующей экономической системы и сильной социальной политики государства. Гелбрейт считает, что такой социализм, в отличии от марксистского или вебленовского,

устанавливается без классовой борьбы на основе здравого смысла предпринимателей. Такого рода социализм уже действительно существует в США и в ряде других развитых стран мира. Некоторые его элементы присутствуют и в хозяйственном строе России. Россия сравнительно недавно вновь вступила на путь капиталистического развития. Здесь еще имеют место факты нестабильности экономики.

Тем не менее, даже сейчас видны некоторые элементы “нового социализма” - приход к власти молодых, действительно знающих специалистов в различных отраслях народного хозяйства, промышленности, торговли. 1. Предпосылки к возникновению идеи о «новом социализме» В начале ХХ века в США возник институционализм, виднейшими представителями которого выступили Торстейн Веблен, возглавивший социально-психологический (технократический) вариант институциональных

исследований, Джон Коммонс - социально-правовой (юридический), Уэсли Митчелл – конъюнктурно-статистический (эмпирико-прогностический). Свое название это направление получило после того, как американский экономист У. Гамильтон в 1916г. впервые применил термин" институционализм". Его распространение было связано с эволюцией экономической теории в

США, где в 20х годах этого столетия он занял лидирующее положение. Идеи институционализма развивают такие влиятельные экономисты, как Дж. Гелбрейт, Г. Мюрдаль, Д. Белл, О. Тоффлер и др. Сторонники "институционализма " активно использовали социальный элемент и интерпретировали экономические процессы с помощью нескольких факторов, включая социально-политический , технологический,

правовой, социально-психологический и др. Такое сочетание различных факторов объясняется тем , что в области методологии институционалисты ориентируются не только на материалистическое начало , но одновременно и на субъективный идеализм в толковании общественных процессов. Институционалисты широко используют социологию, соединяя ее с политэкономией и дополняя экономическую науку социологическими категориями. Идея синтеза социологического и экономического анализа лежит в основе

их концепции. Термин "институционализм" был принят для обозначения системы взглядов на общество и экономику, в основе которой лежит категория института, составляющая костяк социально-экономических построений сторонников данного направления. По определению У. Гамильтона институт – это словесный символ для лучшего описания группы общественных обычаев, "способ мышления", ставший привычкой для группы людей или обычаем для народа.

У. Гамильтон утверждал, что "институты" устанавливают границы и формы человеческой деятельности. Мир обычаев и привычек, к которым мы приспосабливаем нашу жизнь, представляет собой сплетение и непрерывную ткань "институтов". Представителем раннего институционализма является Торстейн Веблен автор работ "Теория праздного класса", "Теория делового предпринимательства", "Крупные предприниматели и простой человек".

Подход Веблена к экономическим проблемам был нетрадиционен. Он утверждал, что обычная экономическая наука страдает серьезными пороками в самой своей основе , так как она занимается абстракцией, которая мало соотносится с реальной жизнью. Политическая экономия очарована идеей гармонии интересов, А в жизни идет жестокая борьба за существование. Теория все время сворачивает на равновесие, а в жизни

имеет место непрерывный процесс эволюции. Экономисты видят в человеке нечто вреде арифмометра, вычисляющего полезность благ и не учитывают такие вещи как престиж, общественное положение и т.д. Веблен выступил против основ обычной экономической науки за то, что она не описывает человека как личность, находящуюся в определенной общественной среде. Тем более она не учитывает историческое развитие самой этой общественной среды. Изучать нужно, по мнению Веблена, не поведение отдельных экономических субъектов,

а коллективные действия профсоюзов, объединений предпринимателей, политических партий. Важно соотносить экономические теории с основными типами экономических субъектов, землевладельцев, рабочих, капиталистов и инженерно-технических работников. Главными элементами капиталистического строя Веблен считал машинное производство и систему капиталистического предпринимательства, или "индустрию" и "бизнес".

Он отмечал, что "индустрия" создает полезные блага для человека , который отдает предпочтение полезности и общественной выгоде, а не индивидуальной прибыли. Напротив, стимул денежной выгоды проистекает из условий рынка. Здесь важна лишь меновая стоимость. Оборудование и капитал полезны лишь в той мере , в какой их собственники могут путем повышения цен присваивать материальный излишек, образующийся благодаря применению техники

инстинкту мастерства. Целью и стимулом для предпринимателя служит получение прибыли, а не развитие производства, то есть существует противоречие между интересами развития производства и интересами капиталистов. Веблен показывает, что система капиталистического предпринимательства тормозит развитие общественного производства. Он предсказал установление власти технической интеллигенции. Эта концепция стала важнейшей частью всей его теории в целом.

По мнению Веблена, "производственные функции" переходят к инженерам, а капиталисты заняты лишь финансовой деятельностью и не выполняют полезной работы. Веблен постулировал поставить материальное производство под полный контроль технических специалистов. Он полагал, что "технократия" при капитализме сможет совершить преобразование общества и встать во главе его. В 1923 году выходит в свет последняя книга

Веблена "Абсентеистская собственность и предпринимательство в новое время". Термин " абсентеистская" (отсутствующая, неосязаемая) собственность Веблен применил для обозначения собственности от управления и руководства промышленным производством. Автор считает, что наиболее полно рассматриваемый вид собственности представлен в корпорациях, занимающихся учредительской деятельностью, спекуляцией с фондовыми ценностями.

Это даст им возможность осуществлять новую политику, которая состоит в "максимизации" цен вследствие ограничения производства и искусственного создания нехватки товаров. Веблен противопоставил " абсентеистскую собственность" собственности капиталу, принимающего участие в управлении своим предприятием. В результате реформ Веблен предвидел установление "нового порядка", при котором руководство производством страны

будет передано специальному "совету техников", и "индустриальная система "перестанет служить интересам "абсентеистских собственников", т.к. мотивом технократии явится не денежная выгода, а служение интересам всего общества. Дж. Коммонс в задачу политической экономии ставит анализ коллективного поведения, следовательно, политэкономия — это наука деятельности людей, а действующий институт — ее конечный объект исследования; он также является центром всей экономической деятельности.

Дж. Коммонс делает важное различие между действующими предприятиями и действующими фирмами, объединяя и те и другие понятием действующих коллективных институтов. Первые представляют собой технические организации, цель которых состоит в повышении эффективности и в должном использовании фактора производства. Напротив, фирма интересуется только денежными аспектами, она занята, в сущности производством денежных стоимостей.

Самый лучший действующий денежный институт по Дж. Коммонс — тот, где в правильном соотношении находятся техника и бизнес. В книге "Экономика коллективных действий" ясно определена роль трех главных институтов или коллективных организаций — корпораций, профсоюзов и политических партий. Он выдвигает положение, что большей свободы можно достичь только с помощью коллективных действий.

Установив понятие действующего коллективного института, Дж. Коммонс исследует понятие "сделка". Сделка может быть понята как: • конфликт интересов; • осознание взаимозависимости этих конфликтных интересов; • разрешение конфликта путем установления соглашения, устраивающего всех участников сделки. В качестве участников сделки все больше участвуют не индивиды, а профсоюзы и союзы предпринимателей.

Роль арбитра берут на себя правовые структуры государства. Но государство — это не только арбитр, но и сила, принуждающая к выполнению принятых по договору обязательств. В итоге существующий порядок, антагонизм которого правильно охарактеризовал Веблен, сменится не технократизмом, а административным капитализмом. Дж. Коммонс выделяет три типа сделок: • рыночные; • административные; • распределительные.

Рыночные сделки затрагивают по крайней мере пять участников: покупателя и продавца, потенциального покупателя и потенциального продавца, а также суд, всегда готовый примирить стороны и принудить их к соблюдению правил капиталистической игры. Административные сделки выражают собой отношения руководителе и подчиненных. В сделках этого типа центральными являются вопросы управления и подчинения, а элементы будущего учитываются в виде планов использования ресурсов и выпуска продукции.

Примерами распределительных сделок могут служить решения правлений корпораций, налогообложение, бюджеты и регулирование цен. Сделки включают в себя четыре экономических фактора: цену, обязательства, передачу собственности и платеж. Процесс сделки содержит три этапа: переговоры, принятие обязательства и его выполнение. По продолжительности выполнения сделки делятся на немедленные, краткосрочные и долгосрочные. Наконец, Дж. Коммонс объединил в понятии сделки многие разрозненные элементы: способность убеждать,

обязательство выполнить какое-то действие в будущем, оценку будущих благ, а также традиционные факторы цены и количества. Эмпирическое применение институционализму Веблена дал его ученик У. К. Митчелл. Он известен как специалист в области экономических циклов, проявивший глубокий интерес к широкому кругу проблем экономического поведения. В вышедшей в 1913 году книге "Деловые циклы"

Митчелл рассматривает прежнюю теорию циклов и экономическую организацию общества, анализирует ход экономической активности, а также рассматривает статистические данные о ценах, заработной плате, процентных ставках, денежном обращении и банковских операциях. Он утверждал. что каждый кризис и каждый цикл неповторимы, в их основе лежит не одна, а целый комплекс неповторяющихся причин. Хозяйственная деятельность находится под влиянием бесчисленных изменения как в сфере природы, политике

и науке, так и в сфере самого народного хозяйства. Лишь немногие из этих изменений происходят в одно и тоже время, в одной и той же форме, и в одних и тех же масштабах во всех странах. Отсюда нетрудно понять, почему экономические циклы различных стран во многом отличаются друг от друга. Явления, которые представляются нам сначала следствием, потом превращаются в причину. В действительности каждый фактор данной комбинации явлений в каждый данный момент находятся

под влиянием факторов и сам влияет на них. Почти, каждое следствие, с которым мы имеем дело окажется результатом соединенного действия многих причин и в свою очередь одной из причин многочисленных следствий. Особенности институционализма Митчелла проявились ярче всего в его знаменитом сочинении "Отсталость в искусстве тратить деньги". В нем он сравнивает искусство делать деньги и тратить их. Митчелл заявляет, что характер расходования денег очень часто определяется стремлением перещеголять,

сделать сравнение невыгодным для других. Но Митчелл говорил, что денежная экономика, несмотря на свои весьма серьезные недостатки, все же оказалась лучшей формой экономической организацией общества из всех когда-либо созданных человеком. Что касается вмешательства государства в экономику, то взгляды Митчелла сводились к следующему: если цели прогресса требуют государственного вмешательства, то оно необходимо. "Факты показывают, — говорил он, — что планирование, осуществляемое одним лишь бизнесом,

успеха не имело". Постепенно институционалисты стали рассматривать те же проблемы, Что и другие экономические школы, но под более широким углом зрения, учитывающем различные политические и социо-культурные институты. Особое внимание стало уделяться понятиям общественной эффективности и общественных издержек. Современный институционализм, или неоинституционализм, во многом отличается от своего предшественника — раннего институционализма, хотя и сохраняет многие исходные понятия, сложившиеся

в период становления и развития этого учения. Его идеи развивают Дж. Гелбрейт, Г. Мюрдаль, Р. Коуз, Р. Хейлбронер. Экономическая концепция Дж. Гелбрейта . Дж. Гелбрейт развил концепцию "индустриального общества" сущность которой сводится к следующему: • после войны произошли существенные изменения институциональной структуры капиталистического общества; • старые институциональные формы наполняются новым содержанием; • в современной экономике

на передний план выходят не столько процессы производства и обращения. сколько — экономической организации и управления; • определяющие факторы — социальный и организационной; • главным образом на экономику влияют государство, крупные корпорации, профсоюзы. Корпорация рассматривается в качестве основы организационной структуры индустриальной системы современного общества, исследование которого признано ответить на многие вопросы, встающие при рассмотрении индустриальных

отношений. По мнению Дж. Гелбрейта, "ничто так не характерно для индустриальной системы, как масштабы современного корпоративного предприятия". В центре концепции Дж. Гелбрейта стоит понятие "техноструктуры" — имеется в виду общественная прослойка, включающая ученых, конструкторов, специалистов по технологии, управлению, финансам и т.д т.е. всем специальностям, которые требуются для нормальной работы крупной корпорации, выпускающей десятки и сотни видов продукции.

Дж. Гелбрейт исходит из того, что лицо современного рынка определяется крупными корпорациями, выпускающими сложную технику — автомобили. самолеты, ракеты и спутник и др. Формирование новой модели продукта всякий раз требует научных изысканий и конструкторских разработок, создания новых технологий и материалов специализированного назначения. От начала изысканий до выпуска первых промышленных образцов обычно проходят годы.

Поэтому необходимо не только тщательное изучение рынка, но и также прогнозирование спроса, цен на сырье и т.д. Все это—плод коллективной работы специалистов, которые только и могут определить, как и в каких размерах следует производить. И современное промышленное производство требует тоже специальной квалификации от управленцев. С другой стороны, номинальные владельцы таких корпораций—это тысячи акционеров. Мало кто из них может разобраться в специальных вопросах, которые решает техноструктура, и потому о

ее решениях акционеры не могут судить квалифицированно. Из этих предпосылок Гелбрейт делает выводы: • в корпорациях реальной властью обладают не собственники, а техноструктура, • власть эта безлика, т.к. все решения вырабатываются коллективно, готовятся постепенно, а принимаются путем поэтапных и сложных согласований специальных вопросов между специалистами. Директора лишь координируют этот процесс; • техноструктура вынуждена планировать работу корпорации

за годы вперед. Только при этом условии можно загодя заключать контракты на научные и конструктивные разработки, поставку сырья и т. д.; • планирование требует стабильности, чтобы можно было предвидеть будущий исход решений, принимаемых сегодня. Поэтому никакой свободной конкуренции быть не может. Техноструктура формирует непрерывную и всеохватывающую сеть договоров, которые делают рынок управляемым, стабильным и предсказуемым; • стихийный рынок-с фигурой энергичного предпринимателя-одиночки в центре

и отношениями свободной конкуренции вокруг него давно отошел в прошлое. Современная западная экономика управляется техноструктурой на основе планирования; • техноструктура преследует совсем иные цели, чем предприниматель-одиночка. Она, например, мало заинтересована в максимизации прибыли на капитал. Даже при небольшой норме прибыли громадный капитал корпорации приносит очень большой объем прибыли.

Цель техноструктуры в том, чтобы фирма имела прочные позиции на рынке. Анализ и выводы Гелбрейта по вопросам структуры и управления корпорацией и планирующей системой опираются на выявления власти техноструктуры и институциональной власти корпораций. Гелбрейт первым среди экономистов обосновал тезис о замене власти рынка решениями менеджеров. Он пришел к выводу, что с появлением зрелой корпорации и планирующей системы изменились цели и характер

их деятельности. Поскольку планирующая система рождала, по его мнению, новую "разумную цель общества", максимизация прибыли якобы уже не является необходимостью. В зрелой корпорации Гелбрейт увидел инструмент сохранения неравенства в обществе и фактор растущей неустойчивости экономической системы. События 70-х годов заставили пересмотреть не только возможности техноструктуры, но и искать средства оздоровления самой планирующей системы.

Дж, Гелбрейт вынужден признать, что планирующая система при отсутствии государственного регулирования, как правило, нестабильна. Она подвержена спадам и депрессиям, которые не самоограничиваются, но могут приобрести кумулятивный характер. Реальную силу, способную задержать негативные процессы, Гелбрейт видит в государстве. Только с помощью независимого от корпораций государства возможно ослабить, по его мнению, воздействие негативных процессов и обеспечить дальнейшее развитие системы.

Таким образом, экономическая концепция Гелбрейта наиболее реалистично отражает современное состояние и проблемы экономики и предусматривает во многом действенные меры для ее частичного оздоровления. Начиная с 1956 года, Гелбрейт стал уделять много времени новому инструменту политического просвещения и прогресса – Демократическому консультативному совету (ДКС) Национального комитета демократической партии. В конце 50-х годов руководство демократической партии

несколько напоминало членов клуба. Те же самые лица встречались в читальном зале и в баре. Еще больше это походило на церковный совет – на людей, родившихся в вере, ее хранителей. Вера эта покоилась на том, что правительство каким-то новым способом обеспечит занятость, здоровье и счастье старикам, неудачникам и бедным без особых затрат со стороны богатых. Большая часть средств поступит от расширенного производства и добавочного дохода благодаря лучшему

управлению экономикой. Опыт либерального руководства показал, что это возможно. Если и существовали сомнения, то их можно было игнорировать; в политике, как и в церковной жизни, не задают трудных вопросов относительно божественности, троицы и даже приверженности братьев по церкви десяти заповедям. Поражение, даже де такое серьезное, как в 1956 году, не поколебало нашу приверженность к этой вере. ДКС собирался раз в несколько недель.

Рассматривались новые мероприятия в области внешней и внутренней политики. Комитет по вопросам внешней политики возглавил Дин Ачесон; в результате джентльменского соглашения Гелбрайт стал главой комитета по внутренней политике. Гелбрейт остался председателем комитета ДКС по вопросам внутренней политики до конца 50-х годов, однако после публикации «Общества изобилия» стал даже реже бывать на заседаниях.

Ему казалось, что либо он написал не ту книгу, либо лишь малую часть нужной книги. В этой книге Гелбрейт показал, что по мере развития инициатива в экономической жизни переходит от потребителя – классического источника всех решений в области экономики – к компании-производителю. Ввиду того, что увеличивающееся изобилие сняло проблему потребностей с уровня чисто физических потребностей к своим потребностям с помощью рекламы и лучшей организации торговли.

Цели общества стали все чаще отожествляться с целями производителей. Качество жизни потребителей стало второстепенным по отношению к заботе производителей о результатах производства. Все это содержалось в «Обществе изобилия». Но самый главный вопрос касался той организации, которая привела к подобному изменению. Ею не была компания неоклассического образца или фирма, подчиненная диктату рынка, как любой гражданин

– власти государства. Такой организацией являлась современная крупная корпорация. По мере экономического развития корпорация достигает огромного размера; она оказывает большое влияние на цены, стоимость, реакцию покупателей и политику государства. В «Обществе изобилия» Гелбрейт коснулся некоторых структурных изменений внутри корпорации. Логически возникал в вопрос об источнике этих изменений.

Все эти проблемы еще долго занимали его, и к ним он еще вернется. В 1958 году Гелбрейт решил исследовать управление промышленностью в совсем другой плоскости. Ему казалось полезным сравнить управленческие структуры и стимулы производства в Соединенных Штатах и Советском Союзе. Весной 1959 он отправился в Советский Сою с заездом в Шри Лану – как стал называться

Цейлон - и Индию. На Цейлоне задача Гелбрейта состояла в изучении экономических планов и системы планирования в этой стране. Корабли стояли на рейде перезагруженными, автобусы и железные дороги работали временами с убытками «Даже слоны на своей работе в лесах и полях, видимо, привыкли неспешному темпу» (№1, стр. 73) С помощью Великобритании, ФРГ и СССР в Индии вводились в строй три новых государственных сталелитейных завода. Здесь можно было сравнить общие черты крупномасштабных промышленных организаций и систем управления

той мере, в какой они определялись различными национальными и идеологическими условиями. Гелбрейт установил, что независимо от помогающей страны проблемы и пути их решения практически оставались теми же самыми. Схожими были и организации, созданные для выполнения работ. В Советском Союзе Гелбрейт побывал на промышленных предприятиях и на факультетах экономики в высших учебных заведениях, беседовал с деятелями государственного планирования.

Он много узнал о советской экономике, но мало что могло бы пригодиться для книги. Управленческая структура советского предприятия значительно проще, чем в американской или любой другой западной корпорации. Дело в том, что отделы сбыта, маркетинга, закупок, отношений с оптовыми покупателями, как и кадровый, юридический, а так же по связи с покупателями и отношениям с общественностью либо отсутствовали, либо пребывали в задаточном состоянии. Считалось, что советский покупатель купит все, что продают.

Но внутри советского предприятия существует та же самая необходимость коллективного принятия решений – путем такой организации, при которой специалисты обмениваются информацией или опытом в отношении всякого важного решения, все аспекты которого один человек охватить не в состоянии. Как и на капиталистическом предприятии, такие решения и действия обычно требуют определенной автономии; они не могут навязываться сверху или со стороны. Если же происходит такое вмешательство, оно не основывается

на знании дела и потому приносит вред. Исходя из полученной информации, а так же из появившейся в то время литературы по советскому управлению, Гелбрейт пришел к выводу о широкой общности промышленных систем социалистического и несоциалистического мира. Нет особой разницы между контролем со стороны владельцев-капиталистов и контролем государства. Мало кто из современных экономистов может похвастаться такой успешной и разнообразной карьерой как

Джон Гелбрейт. В семидесятые годы, когда будущее человечества стало выглядеть в мрачных тонах, Гелбрейт отдал должное футурологии, став вместе с Бжезинским, Тоффлером и Фурастье одним из создателей «Римского клуба» (The Club of Rome), организации, которая занялась осмыслением перспектив и планированием развития нынешней человеческой цивилизации. Родился 15 октября 1908 г. в

Iona Station, Онтарио (Канада). В 1937 г. стал гражданином США. Был профессором экономики в Гарварде (1949-75), работал в Комитете по ценам во время второй мировой войны, служил послом в Индии (1961-63). Был советником президента Джона Кеннеди и кандидатов от демократической партии Эдлая Стивенсона, Юджина Маккарти и Джорджа Макговерна.

Был советником президента Билла Клинтона. С 27 декабря 1988 г. иностранный член РАН по Отделению проблем мировой экономики и международных отношений. В 1993 г. награжден золотой медалью им. М. В. Ломоносова за выдающиеся достижения в области экономических и социальных наук. Дважды кавалер Ордена свободы: в 1946 г. вручен президентом США Г. Трумэном, и в 2000 г. вручен президентом США

Клинтоном. Был женат с 1937 на Кэтрин Атватер (Catherine Atwater). Трое сыновей: Алан (Alan), Питер (Peter) и Джеймс (James). Джон Кеннет Гелбрейт умер 29 апреля 2006 г. в возрасте 97 лет в Mount Auburn Hospital в Кэмбридже. Имя Джона Гелбрейта известно было ещё и студентам советских вузов, разумеется, как мишень для критики. Советских идеологов сильно раздражали американские теории об «обществе

всеобщего благоденствия», которые были явно перпендикулярны идеям построения коммунизма. Автор книг: • «Американский капитализм» (American Capitalism, 1952), • «Великая депрессия» ("The Great Crash, " 1955), • «Общество изобилия» (The Affluent Society, 1958), • «Новое индустриальное государство» (The

New Industrial State, 1967), • «Экономика и общественная цель» (Economics and the Public Purpose, 1973) • «Деньги: откуда они приходят, куда уходят» (Money: whence it came, where it went, 1975) • «Экономическая наука в перспективе» (Economics in Perspective, 1987). • «Культура сдерживания» (The Culture of Containment, 1992). • «Экономика невинного обмана»,

2004 В своей последней книге «Экономика невинного обмана», вышедшей в свет 26 февраля 2004 года, он ставит под сомнение целый ряд общепризнанных тезисов, на которых стоит современная экономическая теория. По мнению Гелбрейта, различие между «частным» и «государственным» секторами экономики по большей части является выдумкой, а не реальностью. Он также не согласен с тем, что акционеры и директора реально играют заметную роль в управлении современной компанией. Гелбрейт критически отзывается о

Федеральной резервной системе США, заявляя, что ее реальные достижения гораздо скромнее, чем об этом принято писать. И, наконец, он известный диссидент, резко критикующий политику своей страны, включая вторжение США во Вьетнам и нынешнее вторжение в Ирак. 2. «Новый социализм» Гелбрейт вернулся в Вермонт, чтобы писать. Он работал над книгой всю осень, а затем зимой и весной 1960 года он снова сел писать в

Швейцарии. Гелбрейт никогда раньше и никогда позже не был так увлечен работой. К концу дня он чувствовал себя физически и умственно опустошенным. Ради своей работы он отказался от всех радостей жизни. Летом и осенью 1960 года Гелбрейт оторвался, наконец, от своей книги, чтобы участвовать в компании по выдвижению и избранию Джона Кеннеди. Несколько позже необходимость выбора между завершением «Нового

индустриального общества», как в итоге стала называться книга, и поездкой в Индию в качестве посла причинила ему немалые трудности в выборе. Сначала он отказался, но потом все же принял предложение. По возвращении из Индии Гелбрейт довольно много размышлял о «Новом индустриальном обществе». Напомню, что Гелбрейт ставил перед собой цель наложить экономическую, политическую и социальную теорию

той части экономики, которая захвачена крупными корпорациями. Тысяча наиболее крупных компаний дает примерно половину всего произведенного продукта и всего объема услуг, оказанных “American Telephone and Telegraph”, поставщиками электроэнергии, банками, железными дорогами, авиакомпаниями, страховыми компаниями, сетью универсальных и продуктовых магазинов. Организация этих крупных предприятий уже была описана, управленческие тенденции были выявлены, и существовал

значительный, но далеко не исчерпывающий объем информации на тему управленческой теории, государственной и регулирующей политики, которую можно было бы анализировать и использовать. Никто, кроме Маркса и марксистов не предвидел, что экономика гигантский корпораций станет сутью экономической системы. Деловая фирма, как она описана в учебниках, по своей структуре, рыночной и политической силе и побуждениям все еще осталась микроскопической конкурентной фирмой.

Если же и случались отклонения, то они были исключительным проявлением монополии и олигополии, но и в этом случае внутренняя структура и побудительные мотивы в основном оставались неизменными. Движущей силой предпринимателя, крупного или мелкого, было стремление к получению максимальной прибыли. Никто, кроме Маркса и марксистов не подозревал, что экономика гигантских корпораций станет сутью экономической системы. Делова фирма, как она описана в учебниках, по своей структуре, рыночной и политической силе

и побуждениям все еще оставалась микроскопической конкурентной фирмой. Если же и случались отклонения, то они были исключительно проявлением монополии или олигополии, но и в этом случае внутренняя структура и побудительные мотивы в основном оставались неизменными. Движущей силой предпринимателя, крупного или мелкого было стремление к получению максимальной прибыли. «Те, кто может поверить, будто местный продавец газет и «Дженерал моторс» - это братья по крови, одинаково

подчиненные неподконтрольным силам рынка и одинаково пассивные, если не считать участия в определении государственных дел поверит чему угодно» (№ 1, стр. 380). Но верили многие. Однако большая сила инерции и ряд менее значительных факторов поддерживали этот миф. Серьезная экономическая дискуссия – она называется теоретическим построением моделей – ведется в рамках более широких общепринятых положений, которые никогда не исследовались. «Мы исходили из существования

конкуренции на рынке». Поэтому верность результата этих исследований зависит не от их соответствия реальности, а от того, насколько последовательно он происходит из этих общепринятых положений. Однако существовали (и существуют) и более тенденциозные факторы, действующие вопреки реальности. «Учебники, которые содержат основы экономического образования, являются важным, а зачастую и разочаровывающим источником доходов. Для пишущего учебник самое мудрое – высказать точно то, что уже было сказано ранее,

с небольшими вкраплениями чего-то новенького, что издатель выпятит в своей рекламе. Тем самым, обеспечивая спокойное принятие учебника к изданию, между тем как автор, который смело вторгается в реальную жизнь, например мир большой корпорации, многим рискует» (№ 1, стр. 381). Рискованно бросать вызов убеждениям шаблонного преподавания и подрывать успокоительное влияние существующих экономических теорий. Принятая точка зрения, как отмечал

Гелбрейт в своей работе, подразумевала – и все еще подразумевает что все производители зависимы от рынка; даже монополии вынуждены держаться в рамках из-за своего стремления к получению максимальной прибыли. А раз фирма целиком подчинена обезличенным рыночным силам, у нее нет возможности к расширению. Она пассивна в том, что касается потребителей и общественности в целом. «Такой взгляд на экономическую, социальную и политическую жизнь позволял и до сих пор позволяет каждый год обучать сотни тысяч студентов

экономической теории, не допуская мысли о том, что в силу своих врожденных и органически присущих черт крупная корпорация оказывает влияние на цены, стоимость, технологию, вкусы покупателей, военные расходы и правительственную политику. Правда, не всех студентов можно убедить в этом. Но зато гораздо спокойнее, если тема власти корпорации не становится предметом открытого обсуждения» (№ 1, стр. 381). Такое социальное успокаивание, по мнению

Гелбрейта, не было задумано специально. Оно отражает неосознанный инстинкт тех, кто смирился с экономикой, где властвуют корпорации. Для такого психологического спокойствия могли быть и определенные социальные причины. Лучше избавить людей от будоражащих мыслей. Но именно это и высказывает сомнение. Первая задача, которую ставил перед собой Гелбрейт при написании «Нового индустриального общества» состояла в том, чтобы установить доминирующую

роль нескольких крупных корпораций, показать их долю в общем производстве. Из-за крупных корпораций и их роли в современной экономике проистекает двойственный характер индустриальной экономики: все еще существуют миллионы мелких предприятий, однако половина частного производства находится в руках крупных предпринимателей. Гелбрейт считает, что он справился «с этой несложной задачей» (№ 1, стр. 382). Он использует достаточное количество статистических данных, достоверность которых неоспорима.

Крупная фирма стремится установить контроль над силами, воздействующими на нее; это делает возможным планирование. Крупная фирма затрачивает больше усилий, чтобы избавиться от диктата рынка, игра сил которого зачастую непредсказуема. Цены, собственность, реакция потребителя должны находиться под максимальным контролем. «Если в результате больших капиталовложений через три или пять лет предполагается выпустить новую модель автомобиля, должна существовать уверенность, какой – в доступных пределах – будет цена.

Аналогичным образом должна быть уверенность в основных источниках поставок. И в себестоимости. Исходя из прибылей и соответствующих тесных связей с соответствующими крупными банками, должна существовать уверенность, что будет получен необходимый капитал. А когда автомобиль появляется на свет, необходимы дилеры для его продажи и покупатели, которые уже жаждут получить именно эту смесь оригинальности и банальности.

И наконец, необходимо достаточное влияние на государство, чтобы построить автострады, по которым люди смогут ездить на автомобиле, и чтобы неблагоприятное относительно безопасности или соблюдения чистоты воздуха не помешало продавать автомобили и пользоваться ими.» (№ 1, стр. 382). Если согласиться с тем, что автомобили – или резиновые шины, или сталь, или химикаты, или сотни других продуктов – должны производиться в огромных количествах по требованию покупателей, то необходимость

в планировании и организации контроля становится необычайно важной. Экономисты, мышление которых подчинено безличностной власти рынка, протестуют против всякого планирования и контроля. То же делают и представители корпораций, твердя немудреные заповеди системы свободного предпринимательства. Истина же, по мнению Гелбрейта, признается лишь теми, кто облечен серьезной ответственностью по руководству управляющими корпораций, для которых планирование при контроле над окружающей средой – это факт повседневной

жизни, и школами бизнеса, которые уделяют много внимания технике планирования и рыночного контроля. По мере того, как «Новое индустриальное общество» приобретало очертания, росло понимание и системы, в которой все части современной корпоративной экономики оказывались в поразительной взаимовыгодной зависимости друг от друга. Это открытие во многих отношениях явилось самым обнадеживающим для Гелбрейта результатом его усилий над книгой. И потому нынешнее регулирование совокупного спроса в экономике

– гарантия, что падение эффективной покупательной способности не приведет вновь к катастрофическому кризису – больше не выглядело как нечто новое в экономической политике. Скорее оно становилось элементом приспособления общества к нуждам корпоративного планирования. Оно стало необходимо из-за нестабильности, присущей сравнительно жесткой системе корпоративных цен и заработной платы и большей свободе действий в области капиталовложений, свойственной корпорациям.

Цель регулирования совокупного спроса – помешать большим колебаниям сбыта, чего никакая отдельно взятая корпорация не может предусмотреть. Тем самым добавился еще один элемент надежности к планированию деятельности корпораций. Точно так же власть корпорации над ценами ликвидировала возникавшие проблемы в связи с оплатой рабочей силы, «ибо теперь, после некоторой обязательной взаимной перебранки с профсоюзным руководством можно было пойти на повышение платы и объявить об этом общественности» (№ 1, стр.

382). Профсоюз стал своего рода подсобным органом, наблюдающим за повседневным выполнением работы и разрешением мелких споров. И неудивительно, что, не имея необходимости бороться, он перестал быть социально боевым. Большие размеры корпораций и соответствующее им планирование тесно связаны с изменениями в управленческих структурах. Один человек, имеющий права собственности, уже не может осуществлять сколько-нибудь значительную власть в своей организации. Для принятия любых важных решений требуются коллективные знания и опыт многих

людей – руководителей производства, специалистов по продаже, рекламе, инженеров, ученых, юристов, бухгалтеров. Так что, по мнению Гелбрейта, классический предприниматель исчез. Новым источником власти стали знания и возможность применять их. Власть перешла к тем, кто обладает относительными знаниями, к некой коллективной единице, которую Гелбрейт назвал «техноструктура». Рынок принимает реальное положение вещей, а оно заключается в том,

что власть принадлежит организации – техноструктуре. Гелбрейт выделяет также еще одно противоречие общепринятой доктрины. В принятой неоклассической теории существенную роль играет мотив прибыли – это единственная сила, приводящая в движение и дающая энергию всей экономической машине. Однако по мере созревания системы корпораций власть переходит к техноструктуре.

Это означает, что ныне к получению и максимизации прибыли стремятся люди, которые сами их не получают. «Управляющие корпораций, не владеющие акциями, ныне трудятся, планируют, осуществляют нововведения и производят капиталовложения с целью повысить доходы обладателей акций, которых они даже не знают» (№ 1, стр. 385). Такое положение оказалось возможным благодаря тому, что целью техноструктуры стали как рост корпорации, так и получаемой ею прибыли. Рост означает большую ответственность и большую зарплату

тем, кто этому способствовал. Кроме того, в крупной компании присутствуют побудительные мотивы, в основе которых – желание получить одобрение своих коллег, неизменное стремление идентифицировать себя с задачами организации и сопутствующая этому надежда, что при соответствующих усилиях можно приспособить цели организации к своим собственным. Гелбрейт исследовал вопрос о побудительных мотивах и пришел к выводу, что крупная корпорация по мере своего роста ассоциируется все меньше с предпринимателем, нацеленным на прибыли,

и все больше с совсем другими и особыми побуждениями организации. Ничего удивительного, считает Гелбрейт, в этом нет. «Более просвещенных сотрудники внешнеполитической службы работают в государственном департаменте не ради зарплаты; они хотят заслужить уважение коллег, идентифицировать себя с точкой зрения департамента по вопросам внешней политики или надежде приспособить эту политику к своим собственным представлениям о ней» » (№ 1, стр.

386). То же самое происходит и в мире крупной промышленной корпорации. Движущие силы организации крупномасштабного производства свойственны не только капитализму. То же касается и побудительных мотивов. Гелбрейт изучал их в Советском Союзе и, как я уже говорил ранее, пришел к следующему удивительному заключению. Крупным организациям, где бы они не существовали, свойственны одинаковые движущие силы.

Крупная капиталистическая организация и крупный социалистический комбинат имеют примерно одинаковую организационную структуру; перед ними стоят одни и те же технологические сложности; они предъявляют свои требования и оказывают воздействие на окружающее их общество. Побудительные мотивы – желание получить одобрение коллег, идентификация с задачами организации, стремление приспособить их к своим собственным – похожи, если не одинаковы.

Современная капиталистическая организация и развитая социалистическая организация не противостоят друг другу. В широком смысле они движутся в одном направлении – не к неизбежной власти рынка, а к установлению общих требований технологии и массового производства, к созданию соответствующей планирующей организации к аналогичным побудительным силам. С осени 1963 по осень 1966 года бывали недели и месяцы, когда «Новое индустриальное общество» заполняло всю жизнь Дж. Гелбрейта.

Почти беспрерывно открывались новые пути для поиска, новые возможности для доказательства и уточнения. Книга была опубликована в конце 1966 года и сразу же стала очень популярной. Дж. Гелбрейта приглашали читать лекции в разные учреждения, сенаторы и министры спрашивали его советов и просили разъяснить некоторые свои взгляды. Книга переводилась практически на все языки. Однако критики так же было достаточно, и она была именно такая яростная, какую и ожидал

Гелбрейт. Он только приветствовал такую критику, которая лишь рекламирует – быть может, и неоправданно – оригинального автора. 3. Социально-экономическая сущность концепции «нового социализма» Концепция Гелбрейта занимает особое место в буржуазной апологетике современного государственно-монополистического капитализма. Это объясняется, прежде всего, определенной классовой позицией Гелбрейта в трактовке «трансформации» капитализма в «новое индустриальное общество» на основе научно-

технического прогресса. Дело еще и в том, что он не признает несостоятельность традиционной буржуазной экономической теории и стремится как-то модернизировать ее методологическую базу. Гелбрейт пытается обосновать идею конвергенции двух систем, а вместе с тем доказать необходимость осуществления комплекса мероприятий по оздоровлению государственно-монополистического капитализма США под лозунгом «нового социализма». Основные усилия

Гелбрейт направляет на выяснение социально-экономических последствий научно-технической революции. При этом он изображает исторический путь американского капитализма как эволюционный процесс его «трансформации» в «новое индустриальное общество», происходящий якобы под определяющим воздействием научно-технического прогресса. В процессе «индустриальной эволюции» современного американского общества исходным пунктом всех изменений, по Гелбрейту, выступает «техника», «технология». «Под техникой поясняет

Гелбрейт понимают последовательное применение научных и иных видов систематизированных знаний для решения практических задач» (№ 2, стр. 47). Применение «техники» всегда требует совместных знаний многих специалистов, т.е. организации. Из всех следствий применения современной «техники» шесть, по мнению Гелбрейта, имеют самое непосредственное отношение к рассматриваемым им социальным явлениям. Эти следствия можно представить в следующем виде: увеличивается время «между постановкой и завершением

задачи»; увеличивается «участвующий в производстве капитал»» усиливается целевой характер ресурсов производства; «современная техника требует специализированной рабочей силы»; «неизбежным спутником специализации является организация»; возникает необходимость контроля со стороны корпорации окружающей ее экономической среды (№ 2, стр. 48-52) Из всех этих замечаний можно заключить, что у Гелбрейта понятие «техника» охватывает элементы, характеризующие как уровень развития производственных

сил, так и социально-экономические последствия их развития. Другими словами, с понятием «техника» связывается новое качественное состояние производительных сил, которое возникает в результате развития научно-технической революции. По утверждению Гелбрейта, «техника», развиваясь неравномерно по отраслям хозяйства, привела к образованию в экономике США двух различных противостоящих систем: «планирующей» и «рыночной» (№ 5, стр.

74). В этой двухсистемной «смешанной экономике» главной сферой социальных изменений под воздействием «техники» является «планирующая система», т.е. мир наиболее крупных, технически развитых и имеющих сложную организационную структуру монополий. Корпорацию, в которой власть якобы перешла от капиталиста-собственника к особой группе лиц, функционально связанных между собой и представляющих собой сложную организационную структуру («техноструктуру»), Гелбрейт называет «развитой корпорацией».

Он подчеркивает, современная американская экономика «в существенной своей части представляет собой плановую экономику…» (№ 2, стр. 41), т.е. экономику, где полностью отсутствует рыночная стихия и конкуренция. В остальных сферах американской экономики, по его мнению, рыночный механизм еще действует. Это мир мелких предприятий, слабо применяющих новую технику, не имеющих крупных капиталовложений и сложных организационных структур, иначе «рыночная система».

Главными социально-экономическими последствиями широкого применения «техники» в «индустриальной системе», по Гелбрейту, явились полная замена рыночной стихии и конкуренции так называемым «планированием» или «промышленным планированием» (№ 2, стр. 57). и переход власти в «развитой корпорации» от хозяина-собственника к организации, т.е. к «техноструктуре». «Новое индустриальное общество», полагает он, смягчило «боевой дух» рабочего класса и профсоюзов, интегрировало их в «индустриальную систему», выдвинуло в качестве

«новой» активной политической силы общественного развития научно-техническую интеллигенцию, и прежде всего так называемое «сословие педагогов и ученых» (№ 2, стр. 335). С таких методологи¬ческих позиций он подвергает критике «техноструктуру» корпораций за излишнее увлечение экономическим ростом и погоней за «нововведениями» в ущерб некоторым на¬сущным целям американского общества, безопасности окру¬жающей среды и «качества жизни» человека.

Критике под¬вергается и экономическая деятельность государства в лице бывшей в то время у власти республиканской адми¬нистрации за чрезмерное потакание нуждам «индустриаль¬ной системы» во вред сбалансированному развитию всей экономической системы американского капитализма. Таким образом, в книге «Экономические теории и цели общества» Гелбрейт с теоретических позиций концепции «нового индустриального общества» пытается истолковать факты

резко усилившегося в начале 70-х годов общест¬венного протеста в США против деятельности крупных монополий и коррупции государственного аппарата респу¬бликанской администрации, теоретически обосновать необ¬ходимость большей «социальной ответственности бизнеса» ради спасения самих основ капиталистического способа производства. Решение проблемы широкого общественного недоволь¬ства антисоциальной деятельностью большого бизнеса и буржуазного государства

Гелбрейт видит в осуществле¬нии целого комплекса социально-экономических меро¬приятий (по его терминологии — «общей теории рефор¬мы»). В таком комплексе мер главный упор делается на стимулировании «реформаторской деятельности» госу¬дарства по адаптации крупных корпораций к изменившим¬ся условиям «социальной ответственности бизнеса». При этом необходимым условием осуществления «общей теории реформы», самоусовершенствования «нового индустриаль¬ного общества» выступает раскрепощение распростра¬ненных в обществе мнений, идей

и традиций от мифов и предрассудков, целенаправленно прививаемых «инду¬стриальной системой». Гелбрейт наивно призывает к осво¬бождению государственных законодательных и исполни¬тельных органов от излишнего служения «планирующей системе» во имя интересов всей общественности. Осущест¬вление «общей теории реформы» преподносится Гелбрейтом как путь дальнейшего развития «нового индустри¬ального общества» в направлении к «прогрессивному

в интеллектуальном и эстетическом отношениях обще¬ству» с «рационально и справедливо построенной экономикой» и «народным государством», управляющим эко¬номикой не в интересах «планирующей системы», а «в ин¬тересах общества». Таким образом, из приведенной выше общей характери¬стики так называемого «нового индустриального общества» можно заключить, что концепция Гелбрейта искажает сущ¬ность, социально-экономические последствия и тенденции научно-технической революции при капитализме.

В этом проявляется классовая заинтересованность буржуазного экономиста в затушевывании: сущности государственно-монополистического капитализма и углубления его противо¬речий по мере развития научно-технической революции. Истинный смысл классовой позиции Гелбрейта станет яснее, если мы перейдем к критическому разбору наиболее важных элементов его концепции: модели двухсистемной «смешанной экономики» и таких фундаментальных понятий, как «промышленное планирование» и «техноструктура».

В характеристике различий между «планирующей» и «рыночной» системами Гелбрейт главное внимание уделя¬ет категории экономической власти, т. е. контролю над ценами, издержками, покупателями и потребителями (по его терминологии - контролю над «экономической средой»). Он считает, что в современном обществе такая власть сосре¬доточивается только в крупных корпорациях, имеющих сложную организацию («техноструктуру»). Поэтому, делает вывод

Гелбрейт, если в различных сферах экономики орга¬низация развивается неравномерно, то это порождает боль¬шие различия «во власти и, следовательно, в социальных последствиях». Слабостью «рыночной системы» по сравнению с «пла¬нирующей», объясняет Гелбрейт, и социальные пороки со¬временного американского общества: низкий уровень дохо¬да занятых в «рыночной системе» по сравнению с доходом трудящихся в «планирующей системе», наличие тяжелых условий

труда в отраслях «рыночной системы», «эксплуа¬тацию» и «самоэксплуатацию» (№ 2, стр. 84) слабость профсоюзов и недо¬статочность государственной поддержки «рыночной» части американской экономики. Однако с точки зрения подлинно научного подхода «ры¬ночную систему» неверно рассматривать как социально однородный сектор экономики, который якобы изолирован и даже противостоит «планирующей экономике». Несостоятельность двухсистемной модели современной капиталистической экономики

США обнаруживается в по¬пытках Гелбрейта противопоставить друг другу различные отряды рабочего класса. Он считает, что рабочие «подвер¬гаются эксплуатации» или же «эксплуатируют самих себя» только в «рыночной системе», где на рынке труда господ¬ствует власть работодателя. В «планирующей системе» ра¬бочие якобы находятся «под защитой профсоюзов и госу¬дарства» (№ 1, стр. 335) Здесь «власть используется фактически для того, чтобы удовлетворить основные требования рабо¬чих».

«Рабочие в этой части экономики заключает Гелбрейт, — по сравнению с рабочими в рыночной системе являются привилегированной кастой» (№ 2, стр. 351) Из приведенных высказываний наиболее ярко выри¬совывается классовая позиция Дж. Гелбрейта как буржу¬азного экономиста. При всех внешних отличиях различных сфер американской экономики общее для них — единая ос¬нова капиталистического способа производства, а именно присвоение капиталистами средств производства и приба¬вочной стоимости,

эксплуатация рабочего класса. Небы¬валый рост прибавочной стоимости в условиях научно-тех¬нической революции свидетельствует об усилении степе¬ни эксплуатации всего пролетариата. При этом сверх¬эксплуатация, которой подвергаются все чаще и чаще на¬емные работники мелких предприятий, способствует росту прибавочной стоимости крупных монополий. Что касается уровня оплаты труда рабочих предприятий «планирующей системы», то весь секрет состоит

в том, что научно-техниче¬ский прогресс обусловливает необходимость использования здесь рабочей силы более высокого качества, следователь¬но, вынуждает капиталистов лучше ее оплачивать. Но это не доказательство, как утверждает Гелбрейт, стремления «техноструктуры» к удовлетворению «основных требова¬ний рабочих». Анализ «рыночной системы» с позиций ее классовой природы позволяет обнаружить, что для значительной части владельцев предприятий немонополизированного сектора, как и для наемных

работников, общим врагом является монополистическая буржуазия, которая маскируется Гелбрейтом за вывеской «техноструктуры». Так же как и рабочий класс, мелкие производители заинтересованы в совместных действиях в защиту своих требований против засилья монополий. Поэтому противоречие развертывается не между «рыночной» и «планирующей» системами, как утверждает Гелбрейт, а между финансовой олигархией, господствующей над экономикой и государством, и подавляющим

большинством общества. В этом состоит экономическая основа формирования антимонополистического союза народа в странах капитала. Рассматривая проблему существования недостаточно развитых сфер американской экономики, Гелбрейт пытает¬ся ограничить анализ технико-организационными аспекта¬ми, свести все дело к «объективным» трудностям, препят¬ствующим проникновению в эти отрасли новой техники, больших капиталовложений и новых методов управления. Однако такой анализ представляется односторонним.

Он не учитывает влияния господствующих производственных от¬ношений. В действительности отсталые отрасли американ¬ской экономики, слаборазвитые районы стали неизбежным спутником монополизации капиталистического производ¬ства. Их полная ликвидация связана с революционным преобразованием всего экономического базиса капитализма. Разумеется, буржуазное государство может оказать су¬щественное влияние на положение «рыночной системы».

И с этой точки зрения некоторые предложения Гелбрейта в ее защиту внешне выглядят привлекательно. В книге «Экономические теории и цели общества» в рамках «общей теории реформы» он предлагает освободить мелких пред¬принимателей от всех запретов по антитрестовским законам, усилить прямое правительственное регулирование цен и производства, поощрение организации профсоюзов, увели¬чение минимальной зарплаты и расширение сферы действия закона о минимальной зарплате, предоставление гарантиро¬ванного дохода тем,

кто не может найти себе работу. Определенное внимание к так называемой «рыночной системе» не отрицает того, что главным в концепции «ново¬го индустриального общества» является анализ «плани¬рующей системы» И ее основного звена - «развитой корпорации». Именно эта система, по мнению Гелбрейта, определяет лицо современного американского общества и основные тенденции его развития. При этом главные формы приспособления крупной корпорации к широкому внедрению науки и техники представляют

«промышленное планирование» и «революция техноструктуры». Заключение Исследование идей Джона Гелбрейта относительно «нового индустиального общеста» позволило мне сделать некоторые выводы. В целом мир крупных корпораций («индустриальная си¬стема»), по мнению Гелбрейта, нуждается в национализа¬ции. Он предсказывал, что монополии станут сутью экономической системы. И в большей степени был прав. Гелбрейт признавал доминирующую роль нескольких монополий.

Однако кроме них, как мы можем наблюдать сейчас, существуют и миллионы мелких фирм. По мнению Гелбрейта половина из них в руках крупных предпринимателей. А так как мелкие фирмы более чувствительны к спросу и более гибки, крупная фирма стремится установить контроль над ними. То есть над силами, воздействующими на нее. Особенность концепции «нового инду¬стриального общества» состоит в том, что в ней апология современного

государственно-монополистического капитализма переплетается с попытками выделить сходные черты у капитализма и социализма, по которым шло сближение. При написании книги «Новое индустриальное общество», которая легла в основу моей работы, Гелбрейт проанализировал и сравнил экономическое устройство в США и СССР. Все производители зависимы от рынка, однако социализм учит не думать о рынке, маркетинге, спросе, а учит производить столько, сколько нужно по плану.

В это время в США развивается непосредственный контакт потребителя с производителем, что позволяет четче организовать работу крупных компаний, чтобы они смогли максимально эффективно подстроиться под потребности общества и получить тем самым максимальную прибыль. Гелбрейт ввел понятие «техноструктуры» (власть перешла к тем, кто обладает относительными знаниями, к некой коллективной единице). Для принятия любых важных решений требуются коллективные знания и опыт

многих людей – руководителей производства, специалистов по продаже, рекламе, инженеров, ученых, юристов, бухгалтеров. Так что, по мнению Гелбрейта, классический предприниматель исчез. В заключение могу сказать, что главная идея Гелбрейта состояла в том, что он не считал капиталистическую и социалистическую экономические системы верными по отдельности. Он считал, что только установление факта конвергенции этих двух систем позволит заглянуть в «обеспеченное

будущее» «индустриальной системы». Список литературы 1. Дж. Гелбрейт. «Жизнь в наше время: восспоминания», Москва: - 1986 2. Дж. Гелбрейт. «Новое индустриальное общество», Москва: - 1984 3. Корягин. Фролов. «Социальная утопия Дж. Гелбрейта: критика концепции», Москва: - 1978 4.

Дж. Гелбрейт. «Общества изобилия» , Москва: - 1986 5. Дж. Гелбрейт. «Экономические теории и цели общества», Москва: - 1985 6. Бартенев С. А. Экономические теории и школы : Курс лекций.—М.: Издательство БЕК, 1996 352с. 7. Титова Н. Е. История экономических учений: Курс лекций.—М.:

Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 1997 288с. 8. Левита Р. Я. История экономических учений: Учебное пособие.—М.:Interstamo Publishers, 1995-72с. 9. Земцова Л. В. История экономических учений: Учебное пособие.— Томск: Изд. ТПУ, 1998-100с. 10. Костюк В. Н. История экономических учений.—М.: Центр,

1997-224с.