Замятин: Мы
Объявление.
Мудрейшая из линий. Поэма
Произведение
представляет из себя записную книжку (рукопись) человека будущего, где все
являются "нумерами", потому что в том далеком и счастливом мире постарались
окончательно стереть все ненужные, отягчающие человеческую душу границы, а имя,
как известно, первое, что отличает одного индивида от другого. "Я просто
списываю - слово в слово - то, что сегодня напечатано в Государственной Газете:
"Через 120 дней заканчивается постройка ИНТЕГРАЛА. Близок великий,
исторический час, когда первый ИНТЕГРАЛ взовьется в мировое пространство.
Тысячу лет тому назад ваши героические предки покорили власти Единого
Государства весь земной шар. Вам предстоит еще более славный подвиг:
стеклянным, электрическим, огнедышащим ИНТЕГРАЛОМ проинтегрировать бесконечное
уравнение вселенной. Вам предстоит благодетельному игу разума подчинить
неведомые существа, обитающие на иных планетах, - быть может, еще в диком
состоянии свободы. Если они не поймут, что мы несем им
математически-безошибочное счастье, - наш долг заставить их быть счастливыми.
Но прежде оружия - мы испытываем слово. От имени Благодетеля объявляется всем
нумерам Единого Государства: Всякий, кто чувствует себя в силах, обязан
составлять трактаты, поэмы, манифесты, оды или иные сочинения о красоте и
величии Единого Государства. Это будет первый груз, который понесет ИНТЕГРАЛ.
Да здравствует Единое Государство, да здравствуют нумера, да здравствует
Благодетель!" Я пишу это - и чувствую: у меня горят щеки. Да:
проинтегрировать грандиозное вселенское уравнение. Да: разогнуть дикую кривую,
выпрямить ее по касательной - асимптоте - по прямой. Потому что линия Единого
Государства - это прямая. Великая, божественная, точная, мудрая прямая -
мудрейшая из линий... Я, Д-503, строитель Интеграла, - я только один из
математиков Единого Государства. Мое, привычное к цифрам, перо не в силах
создать музыки ассонансов и рифм. Я лишь попытаюсь записать то, что думаю -
точнее, что мы думаем (именно так: мы, и пусть это "МЫ" будет
заглавием моих записей). Но ведь это будет производная от нашей жизни, от
математически совершенной жизни Единого Государства, а если так, то разве это
не будет само по себе, помимо моей воли, поэмой? Будет - верю и знаю".
После страшной и разрушительной Двухсотлетней Войны в живых осталось лишь две
десятых процента населения Земли. И вот, чтобы сохранить остатки цивилизации,
люди отгораживаются от дикого мира Зеленой Стеной и принимают план Благодетеля,
обеспечивающий им все необходимое для жизни: нефтяную пищу (после ее введения
граждан осталось намного меньше, зато выжившие уже не знали страха Голода и
потому были значительно счастливее своих предков), кров (стеклянные, насквозь
прозрачные дома), работу во благо Единого Государства. Благодетель, однажды
сумевший спасти человечество от неминуемого вымирания, становится теперь
единственным и несменным вождем Единого Государства. Отдавая дань еще
окончательно неотжившему прошлому, в этом краю всеобщего счастья происходят
ежегодные "выборы" правителя, однако, подчиняясь логике формулы
счастья, выведенной все тем же Благодетелем (самым великим из всех нумеров),
свобода выбора граждан сводится к нулю (ибо свобода - главный враг беззаботно
счастливого человека). Поэтому великий ежегодный праздник называется Днем
Единогласия и сравнивается Д-503 с древней Пасхой, так как, по логике идеологов
тоталитарного режима, нумерам Единого Государства, наконец, дарован Рай земной,
подобие христианского Эдема, где некогда был счастлив человек и из которого был
изгнан. Учтя "ошибки" предков, новые правители даровали человечеству
счастье, окончательно лишив при этом свободы, приведя человека к общему
знаменателю, устроив все на строго математических законах, совместимых для
граждан страны будущего с законами рационалистически разумными, а значит -
единственно верными.
За Зеленой
Стеной остались неухоженные леса, неравномерно распределенное солнце,
пригоняющий тучи ветер (бессмысленный в своей неприбранной, математически не
рассчитанной силе), дикие звери и птицы - весь не правильный, не прозрачный
таинственный мир. В государстве полного порядка такая непрозрачность
недопустима. Здесь - под большим стеклянным куполом - царит
благодетельно-равномерное солнце (лучи которого не слепят и не жгут), в
стеклянных прозрачных комнатах и домах живут не менее прозрачные нумера - им
нечего скрывать от Единого Государства, они - только винтики большой, верно
рассчитанной системы, слаженно работающей веками, они - строители, писатели,
воспитатели, врачи, математики, живущие ради Единого Государства. Все ухожено,
математически разложено, расставлено по местам в этом лучшем из миров - и
жизнь, и поэзия, и музыка. Необходимо пояснить некоторые моменты записей:
Часовая Скрижаль - "сердце и пульс" Единого Государства,-распорядок
дня этого сложного механизма: "Каждое утро, с шестиколесной точностью, в
один и тот же час и в одну и ту же минуту, - мы, миллионы, встаем, как один. В
один и тот же час, единомиллионио, начинаем работу - единомиллиошю кончаем. И,
сливаясь в единое, миллионнорукое тело, в одну и ту же, назначенную Скрижалью,
секунду, - мы подносим ложки ко рту." Личные Часы - время, отведенное
Скрижалью нумерам на себя лично, когда единый общий организм распадается на
отдельные клетки (два раза в день - с 16 до 17 и с 21 до 22): одни гуляют по
улице (точными колоннами), другие занимаются в своих прозрачных комнатах за
прозрачными столами (читают, пишут во славу Единого Государства и Благодетеля),
третьи - целомудренно опускают шторы... Розовый билет - величайшее достижение
Единого Государства (это произошло уже спустя 300 лет после Двухсотлетней
Войны). Победив Голод (владыку мира) созданием своей нефтяной пищи, оставшиеся
победили и другого властителя - Любовь: "всякий из нумеров имеет право -
как на сексуальный продукт - на любой нумер" (Запись 5-я). После
тщательного исследования в Сексуальном Бюро каждому нумеру выписывают
соответствующий Табель сексуальных дней, затем остается только сделать
заявление на желаемый нумер и получить талонную книжку (розовую) - по пей и
будут выдаваться те самые шторы (исключение из правил прозрачного мира, только
подтверждающее эти правила).
Дикарь с
барометром. Эпилепсия. Если бы.
До сих пор
герою было все ясно, его жизнь шла по часам, размерено. А в этот день ему было
назначено свидание в 112 аудиториуме. Аудиториум - это огромный, "насквозь
просолнеченный полушар из стеклянных массивов". "Нынче вечером, в 21,
О придет ко мне - желание увидеть ее здесь было совершенно естественно. Вот -
звонок. Мы встали, спели Гимн Единого Государства - и на эстраде сверкающий
золотым громкоговорителем и остроумием фонолектор. "Уважаемые нумера!
Недавно археологи откопали одну книгу 20-го века. В пей иронический автор
рассказывает о дикаре и о барометре. Дикарь заметил: всякий раз, как барометр
останавливался на "дожде", - действительно шел дождь. И так как
дикарю захотелось дождя, то он повыковырял ровно столько ртути, чтобы уровень
стал на "дождь" (на экране - дикарь в перьях, выколупывающий ртуть:
смех). Вы смеетесь: но не кажется ли вам, что смеха гораздо более достоин
европеец той эпохи. Так же, как и дикарь, европеец хотел "дождя". -
дождя с прописной буквы, дождя алгебраического. Но он стоял перед барометром
мокрой курицей. У дикаря, по крайней мере, было больше смелости и энергии и - пусть
дикой - логики: он сумел установить, что есть связь между следствием и
причиной. Выковыряв ртуть, он сумел сделать первый шаг на том великом пути, по
которому..." Ученые этого совершенного мира создали механизм, сочиняющий
музыку. "...Просто вращая вот эту ручку, любой из вас производит до трех
сонат в час. А с каким трудом давалось это вашим предкам. Они могли творить,
только доведя себя до припадков "вдохновения" - неизвестная форма
эпилепсии. И вот вам забавнейшая иллюстрация того, что у них получалось.-
музыка Скрябина - 20-й век. Этот черный ящик (на эстраде раздвинули занавес и
там их древнейший инструмент) - этот" ящик они называли
"рояльным" или "королевским", что лишний раз доказывает,
насколько вся их музыка..." К рояльному ящику подошла 1-330. "Она
была в фантастическом костюме древней эпохи: плотно облегающее черное платье,
остро подчеркнуто белое открытых плечей и груди, и эта теплая, колыхающаяся от
дыхания тень между... и ослепительные, почти злые зубы... Да, эпилепсия -
душевная болезнь - боль... Медленная сладкая боль - укус - и чтобы еще глубже,
еще больнее. И вот медленно - солнце. Не наше, не это голубовато-хрустальное и
равномерное сквозь стеклянные кирпичи - нет: дикое, несущееся, опаляющее солнце
- долой все с себя - все в мелкие клочья". Как и все - я слышал только
нелепую, суетливую трескотню струн. Я смеялся. Стало легко и просто.
Талантливый (]юншгектор слишком живо изобразил нам эту дикую эпоху - вот и все.
С каким наслаждением я слушал затем нашу теперешнюю музыку. (Она продемонстрирована
была в конце - для контраста.) Хрустальные хроматические ступени сходящихся и
расходящихся бесконечных рядов - и суммирующие аккорды формул Тэнлора,
Маклорена; целотонные, квадратно-грузные ходы Пифагоровых штанов; грустные
мелодии затухающе-колебательного движения; переменяющиеся фраунго