Трансгенные растения и
почвенная биота
А.Г. Викторов, кандидат
биологических наук, Институт проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова РАН
Первые устойчивые к вредителям растения, созданные с
помощью методов генной инженерии, были введены в культуру в 90-х годах прошлого
столетия. Эти генетически модифицированные растения (Bt-культуры) несут гены
грамположительной аэробной спорообразующей бактерии Bacillus thuringiensis,
которая синтезирует параспоральные (локализованные рядом со спорой)
кристаллические образования, содержащие d-эндотоксины - Cry-белки, убивающие
личинок насекомых разных отрядов. Замечу, препараты из смеси клеток, спор и
параспоральных кристаллов применяются уже более полувека (первый промышленный
инсектицид "Спореин" был создан во Франции в 1938 г.). С тех пор они
считаются одними из наиболее экологически безопасных средств защиты растений,
так как этот класс пестицидов токсичен для теплокровных животных лишь в
концентрациях, в несколько тысяч раз превышающих дозы, используемые при
однократной обработке полей.
В настоящее время в сельском хозяйстве используется
уже около тридцати Bt-культур. Самые популярные из них - кукуруза, хлопок,
картофель, гибрид рапса "канола" (от англ. canada oil low acid -
канадское слабокислое масло), рис, брокколи, арахис, баклажан, табак.
Большинство сортов трансгенной кукурузы несут ген белка Cry1Ab, защищающий от
опасного вредителя - личинок кукурузного, или стеблевого, мотылька (Ostrinia nubilalis).
В 2001 г. генетически модифицированные растения
занимали уже более 12 млн га в мире, причем около половины из них приходилось
на долю трансгенной кукурузы. 99% всех Bt-культур выращивают в четырех странах:
США, Аргентине, Канаде и Чили [1]. В США площадь полей Bt-кукурузы в 2000 г.
составляла более 8 млн га (около четверти плантаций), а Bt-хлопка - 2.4 млн га
(около половины посевов). Экономическая польза таких растений очевидна: по
оценке Агентства по защите окружающей среды США (U.S. Enviromental Protection
Agency), использование в этой стране только Bt-зерновых культур приводит к
ежегодному сокращению применения синтетических инсектицидов на площади примерно
3 млн га и позволяет сэкономить 2.7 млрд долл. США [1].
О возможном негативном влиянии трансгенных
сельскохозяйственных культур на окружающую среду до недавнего времени лишь
робко предупреждали экологи. Сторонники же генетической модификации растений,
напротив, убеждали в их полной экологической безопасности, опираясь на
результаты лабораторных тестов и опыт выращивания этих культур в естественных
условиях. (Как впоследствии оказалось, применявшиеся в некоторых лабораторных
экспериментах методики и объекты тестирования были не адекватны поставленным
задачам, но об этом чуть позже.) Лишь сейчас, спустя десятилетие после начала
промышленного выращивания трансгенных культур, становится более или менее
очевидно, какого рода ущерб они могут наносить окружающей среде.
Появляется все больше свидетельств того, что
использование Bt-растений может иметь долгосрочный негативный эффект,
экономический ущерб которого пока даже трудно оценить. Во-первых, Bt-кукуруза
производит в 1.5-2 тыс. раз больше эндотоксина, нежели вносится при однократной
обработке полей химикатами, содержащими Bt-токсин. Во-вторых, культивирование
Bt-кукурузы приводит к накоплению Bt-токсинов в почве в результате действия
многих факторов: выделений корней, отложения пыльцы, разложения растительных
остатков. В-третьих, разложение трансгенных растений происходит значительно
медленнее, нежели обычных культур, а биологическая активность почв, занятых
генетически модифицированными растениями, заметно ниже, чем на контрольных
участках.
Bt-токсины в почве
После сбора урожая трансгенной кукурузы около десяти
процентов Bt-токсинов остается на полях в растительных остатках. И только с их
разложением происходит и деградация Cry-белков в естественных условиях. По
данным швейцарских исследователей, концентрация токсина Cry1Ab в растительных
остатках резко сокращается (до 20-38% от количества в живых растениях) через
два месяца после уборки урожая и остается примерно на том же уровне в течение
зимы [2]. Лишь с наступлением весны начинается дальнейшая деградация
Bt-токсина, однако и по истечении 200 дней 0.3% от исходного его количества
остается на полях. Максимальный же срок, в течение которого сохраняются
Cry-белки, оказавшиеся в почве в результате выделений корней и разложения
растительных остатков, достигает 350 дней [3]. Bt-токсины остаются биологически
активными в течение столь длительного времени (фактически до года) благодаря
тому, что находятся в связанном состоянии с поверхностно активными почвенными
частицами (глины, гумуса и т.д.); это-то и защищает их от разложения
микроорганизмами.
Эти результаты получены сравнительно недавно и
принципиально отличаются от более ранних, проведенных в лабораторных условиях,
когда было установлено, что 50% Bt-токсинов разлагаются через полтора дня после
попадания в почву и 90% - в течение 15 дней. В случае если растительные остатки
не контактировали с почвой, то 50%-й распад Cry-белков наблюдался в течение
25.6 дней, а 90% - 40.7 дней [4]. Столь сильные различия в скорости разложения
Bt-токсинов, очевидно, связаны с тем, что в лабораторных условиях эксперименты
проводились при постоянной комнатной температуре, в то время как в природе
кроме холодного зимнего периода, характерного для средней полосы, где и
произрастает в основном трансгенная кукуруза, наблюдаются и суточные колебания
температур. Кроме того, в лабораторных экспериментах листья кукурузы перемалывались,
просеивались и лиофилизировались, что обеспечивало существенно большую площадь
для колонизации микроорганизмами. Естественно, ничего подобного в природе не
происходит, и понятно, что экстраполировать результаты лабораторных опытов с
Bt-токсинами на естественные условия необходимо крайне осторожно.
Хотя поступление в почву Cry-белков с выделениями
корней трансгенных растений не столь велико, как после разложения растительных
остатков, оставшихся на полях после сбора урожая, но и этот фактор нельзя сбрасывать
со счетов. Интересно отметить, что если корневые отростки канолы, табака и
хлопка вообще не выделяют Bt-токсинов [1], то все 12 исследованных трансгенных
сортов кукурузы, полученных с помощью трех независимых генно-инженерных
операций (Bt11, MON810 и Bt176), продуцируют Cry-белки практически в одинаковых
количествах [3]. Кроме того, инсектицидная активность выделений кукурузы была
самой большой - достоверно более высокой, нежели у риса и картофеля. Хотя
некоторое количество Cry-белков может попасть в почву и в результате шелушения
или механического повреждения корней, но именно с их выделениями поступает в
почву основная часть Bt-токсинов. В подтверждение тому достаточно сказать, что
у кукурузы, риса и картофеля, выращиваемых на гидропонике, никаких нарушений
корневой поверхности не отмечалось, тем не менее Cry-белки в питательном
растворе все же регистрировались.
Лигнин
Замечено, что растения с высоким содержанием
Bt-токсинов не привлекательны даже для тех фитофагов, для которых эти токсины
не ядовиты. Так, в экспериментах с погребной, или шероховатой, мокрицей
(Porcellio scaber), которой предлагались в пищу восемь сортов кукурузы (две
трансгенных и шесть изогенных им контрольных линий), выяснилось, что это
животное явно предпочитает нетрансгенные растения [5]. Кроме того известно, что
растительные остатки трансгенных растений разлагаются значительно медленнее по
сравнению с генетически немодифицированными изогенными линиями. Причины тому в
настоящее время изучаются. Предполагается, что связано это с повышенным
содержанием лигнина в трансгенных растениях. Возможно, этим же объясняется и их
пищевая непривлекательность, однако, к сожалению, авторы не исследовали связь
между этими сортами кукурузы и содержанием в них лигнина.
Лигнин - высокомолекулярное соединение ароматической
природы - основной структурный компонент растений, заполняющий пространство
между клетками и "склеивающий" их первичные оболочки. Именно лигнин
обеспечивает прочность и жесткость растительных конструкций, а также их водонепроницаемость.
С одной стороны, повышенное содержание лигнина затрудняет "работу"
фитофагов, с другой стороны, замедляет процессы разложения растительных
остатков в почве. При разложении лигнина в среду выделяются токсичные
низкомолекулярные продукты распада (фенолы, метанол, карбоновые кислоты).
Содержание лигнина в стеблях Bt-сортов кукурузы на
33-97% выше, чем в изогенных им нетрансгенных линиях [6]. Большой разброс
данных связан с различным содержанием лигнина в трех основных линиях
трансгенной кукурузы. Избыток лигнина проявлялся и на морфологическом уровне.
Сосудистые пучки и окружающие их клетки склеренхимы, в состав которых входит
лигнин, были у Bt-растений почти в два раза толще, нежели у изогенных
нетрансгенных линий (21.5±0.84 мм и 12.4±1.14 мм соответственно). Повышенное
накопление лигнина характерно лишь для стеблей Bt-кукурузы, в листьях же его
количество примерно то же, что и у обычных растений [7].
Кроме того, выяснилось еще одно любопытное
обстоятельство: лигнина оказалось больше в кукурузе, выращенной в естественных
условиях, чем в лабораторных. Это лишний раз подтверждает, что в искусственной
среде трансгенное растение развивается иначе, чем в природе.
В результате дальнейших исследований выяснилось, что
избыток лигнина характерен не только для Bt-кукурузы, это общее свойство всех
трансгенных растений. В различных генетически модифицированных культурах (рисе,
табаке, хлопке и картофеле) лигнина на 10-66% больше, чем в соответствующих им
генетически не модифицированных изогенных линиях [8].
Дождевые черви
Одни из главных утилизаторов растительного опада в
средней полосе - дождевые черви, в основном из семейства люмбрицид
(Lumbricidae). Встречаются они практически во всех естественных и антропогенных
экосистемах умеренного пояса и доминируют в них по биомассе (особенно высока их
численность в лесостепи, смешанных и широколиственных лесах - более 300 особей
на 1 м2). Пронизывая почву ходами, дождевые черви рыхлят ее, способствуя
аэрации и увлажнению на глубине, перемешивают почвенные слои, ускоряя разложение
растительных остатков и повышая тем самым плодородие почвы. Объем переносимой
этими животными почвы колеблется от 2 до 250 т/га в год. Вертикальное
распределение дождевых червей вдоль почвенного профиля определяется, с одной
стороны, их экологией, а с другой - комплексом абиотических факторов, таких как
температура, влажность почвы, вертикальный градиент распределения органических
веществ.
Токсины могут действовать на дождевых червей
по-разному, в зависимости от вида люмбрицид и стадии их развития. Ювенильные
особи, не способные уходить глубоко в почву, страдают от поллютантов сильнее,
чем половозрелые. Но и один из самых крупных видов люмбрицид средней полосы -
большой выползок (Lumbricus terrestris) - как ни странно, также находится в
"группе риска". Дело в том, что особи этого вида, днем скрываясь в
глубоких (до 3 м) норах, ночью выходят на поверхность почвы за пропитанием -
растительным опадом (в России за такой образ жизни этот космополит получил
народное название "большого выползка"). Справедливости ради отметим,
что небольшую часть их диеты составляют и корни растений. Во время таких ночных
путешествий некоторые особи могут преодолевать до 19 м. Примерно каждая третья
трасса оканчивается норой, а у каждой четырнадцатой - норы есть и в начале пути.
В разных экосистемах за несколько осенних месяцев эти дождевые черви способны
унести в норы практически весь растительный опад. Это вовсе не означает, что
люмбрициды сразу же все съедают, существенную часть пищи они запасают в норах и
потребляют по мере частичного разложения растительных остатков. Именно эти
особенности экологии большого выползка и определяют высокий уровень его
контакта как с поллютантами, оседающими на полях, так и с трансгенными
растениями.
Люмбрициды развиваются в толще почвы и, естественно,
реагируют на изменения ее химического состава, в частности попадание
загрязняющих веществ, которые способны проникать в их организм через покровы.
Учитывая особенности питания, дождевые черви могут заглатывать с частицами
почвы и содержащиеся в них токсины, а значит, могут подвергаться их воздействию
как снаружи, так и изнутри.
Как ни странно, обстоятельных исследований токсичности
Cry-белков для дождевых червей до сих пор не проводилось. Правда, около
полувека назад при проверке токсичности для люмбрицид препарата Thuricide,
содержащего B.thuringiensis var. kurstaki, установлено, что только очень
высокие его концентрации (в 10 тыс. раз превышающие рекомендованные для
обработки полей) в течение двух месяцев вызвали 100%-ю смертность лабораторных
популяций L.terrestris [9]. Казалось бы, эти данные имеют только косвенное
отношение, но ведь оказавшиеся смертельными дозы лишь в пять-десять раз
превышали концентрацию Bt-токсинов в живых трансгенных растениях.
Гистологические исследования погибших люмбрицид показали, что бактерии проникли
практически во все ткани червей, где произошла их споруляция и формирование
кристаллов. Позднее столь необычная патология была объяснена тем, что в опытах
использовалась диатомовая земля, которая, повреждая эпителий кишечника,
способствовала проникновению бактерий в цело́м (пространство между стенкой
тела и внутренними органами) дождевых червей.
В другой серии экспериментов изучалось действие
пестицидов, содержащих Bt-токсин, на дождевого червя Dendrobaena octaedra: десятинедельное
воздействие токсина в дозах, в тысячу раз превышавших полевые и примерно равные
концентрации токсинов в живых растениях, приводило к существенному угнетению
роста и размножения, а также более высокой смертности червей [10]. К сожалению,
в этих опытах использовался вид, который не имеет никакого отношения к полям
(обычно он обитает в лесной подстилке) и в естественных условиях не может
сталкиваться с трансгенными культурами.
Одним из первых экотоксикологических опытов по
изучению влияния трансгенных растений на дождевых червей стал стандартный
лабораторный тест с использованием искусственной почвы и навозного червя
(Eisenia fetida). Оказалось, что экстракты листьев трансгенной кукурузы,
содержащих Bt-токсин, никак не влияют на выживание и развитие этих люмбрицид -
все они дожили до конца 14-дневного эксперимента и по массе тела не отличались
от контрольных животных. По расчетам авторов, использованная в опыте
концентрация Bt-токсина (0.35 мг CryIA(b)-белков на 1 кг почвы) была примерно в
785 раз выше той, которая могла бы сложиться в почве после уборки урожая [11].
Эти результаты имели бы смысл, если бы выбор вида дождевого червя был адекватен
поставленным целям. Авторы не учли, что E.fetida, как и D.octaedra, в
естественных условиях не сталкивается с трансгенными культурами. Не говоря уж о
том, что навозный червь в отличие от собственно почвенных видов не заглатывает
почвенных частиц, а питается разлагающейся органикой, поэтому неясно, какое
количество Bt-токсинов попало в его пищеварительную систему и попало ли вообще.
40-дневные наблюдения за лабораторными популяциями
L.terrestris, живших в почве, в которой проращивались семена трансгенной
кукурузы или добавлялись ее листья, не выявили значимых изменений ни в массе
тела, ни в смертности больших выползков, хотя Bt-токсины и были обнаружены в их
кишечниках и кастах (экскрементах). Когда черви переносились в чистую почву, в
течение одного-двух дней их кишечники освобождались от токсина [12]. К
сожалению, авторы этой работы не оценивали влияние Bt-токсинов на размножение
люмбрицид, а также на ювенильные, более чувствительные к токсинам, особи. Кроме
этого, для такого крупного и живущего не один год дождевого червя-норника, как
большой выползок, 40-дневный срок явно недостаточен для выявления сублетальных
эффектов. В другом, проведенном несколько позднее, аналогичном эксперименте, но
длившемся уже 200 дней, выяснилось, что масса тела L.terrestris, питавшихся
трансгенными растительными остатками, снижалась в среднем на 18%, в то время
как у контрольной группы она на 4% повышалась [13].
К сожалению, пока еще не исследовалась миграция
Bt-токсинов в трофических цепях, в которых дождевые черви служат кормовой базой
для многих хищных беспозвоночных, птиц и млекопитающих. К примеру, в Англии в
рационе рыжих лис (Vulpes vulpes) большой выползок составляет в среднем 10-15%,
а на участках, где этих дождевых червей особенно много, - до 60%. Не брезгует
большими выползками и обыкновенная неясыть (Strix aluco), которая за час может
поймать более 20 червей. Отмечена и особая любовь к L.terrestris и у
европейского барсука (Meles meles); более 20 лет назад их даже сочли
специализированными хищниками дождевых червей. Впоследствии гипотеза была
отвергнута, но справедливости ради отметим, что в некотором роде специализация
у этого хищника все же есть, - проявляется она в технике захвата пищи.
Для почвенных микроорганизмов (как чистых, так и
смешанных культур) токсичность Cry-белков не выявлена; количество бактерий и
грибов в почвах, содержащих биомассу генетически модифицированной и
нетрансгенной кукурузы, статистически не различалось. Однако в экспериментах с
почвенными микрокосмами, в которых отсутствовали почвенные беспозвоночные,
показано, что и в этом случае биодеградация Bt-культур (кукурузы, риса, табака,
хлопка и томатов) происходит значительно медленнее по сравнению с контролем. Об
этом свидетельствовало значительно меньшее количество углерода, уходящего из
экспериментальных почвенных микрокосмов в виде CO2, по сравнению с контролем [8].
* * *
Пониженная скорость разложения трансгенных
растительных остатков требует дальнейшего и всестороннего исследования,
поскольку потенциальный ущерб от этого имманентного свойства Bt-культур может
иметь отдаленные экологические последствия. Еще более пристального внимания
требуют особенности миграции Cry-белков по пищевым цепям. И, наконец,
появляется все больше данных о том, что популяции вредителей сельского
хозяйства начинают вырабатывать устойчивость к Bt-токсинам и начинают питаться
трансгенными растениями.
Обнаружение Bt-токсинов в корневых выделениях
кукурузы, риса и хлопка и их длительное сохранение в почве говорит и о том, что
особые меры предосторожности должны быть приняты перед тем, как растения и
животные, генетически модифицированные с целью производства лекарственных
(антибиотиков, вакцин, гормонов, ферментов) и прочих биологически активных
веществ, будут покидать стены лабораторий и оказываться в менее контролируемых
условиях промышленного производства. В отличие от Bt-растений, мишени этих
соединений - не насекомые, а млекопитающие, в том числе и люди. Практически все
эти вещества - ксенобиотики, но их способность сохраняться в окружающей среде
исследована недостаточно. Ясно поэтому, что потенциальный ущерб выращивания в
окружающей среде синтезирующих их трансгенных растений даже приблизительно
оценить невозможно.
Список литературы
1. Saxena D.,
Stotzky G. Release of Larvicidal Cry Proteins in Root Exudates of Transgenic Bt
Plants. ISB News Report. 2005. February.
P.1-3.
2. Zwahlen C., Hilbeck A., Gugerli P. et al. // Mol.
Ecology. 2003. V.12. №3. P.765-775.
3. Saxena D., Flores S., Stotzky G. // Soil Biol. and
Biochemistry. 2002. V.34. P.133-137.
4. Sims S.R., Holden L.R. // Environmental Entomology.
1996. V.25. P.659-664.
5. Wandeler H., Bahylova J., Nentwig W. // Basic and
Applied Ecology. 2002. V.3. №4. P.357-365.
6. Saxena D., Stotzky G. // Amer. J. of Botany. 2001,
V.88. №9. P.1704-1706.
7. Poerschmann J., Gathmann A., Augustin J. et al. //
J. Environ. Qual. 2005. V.34. №5. P.1508-1518.
8. Flores S., Saxena D., Stotzky G. // Soil Biol. and
Biochem. 2005. V.37. №6. P.1073-1082.
9. Smirnoff W.A., Heimpel A.M. // J. of Insect
Pathology. 1961. V.3. №403-408.
10. Addison J.A., Holmes S.B. // Canad. J. of Forest
Res. 1996. V.26. P.1594-1601.
11. Ahl Goy P., Warren G., White J. et al. Interaction
of an insect tolerant maize with organisms in the ecosystem // Proceedings of
the Key Biosafety Aspects of Genetically Modified Organisms. 10-11 April 1995.
V.309. P.50-53. Mitteilungen aus der Biologischen Bundesanstalt fьr Land- und
Forstwirtschaft, Berlin-Dahlem, Blackwell, Berlin, 1995.
12. Saxena D., Stotzky G. // Soil Biol. and Biochem.
2001b. V.33. P.1225-1230.
13. Zwahlen C., Hilbeck A., Howald R. et al. // Mol.
Ecology. 2003b. V.12. №4. P.1077-1086.
Для подготовки данной работы были использованы
материалы с сайта http://vivovoco.rsl.ru