Ожерелье Брисингов
Скандинавские мифы и легенды
Кевин Кроссли-Холанд
Ночь
почти закончилась; небо на востоке стало зеленовато-серым, и по Асгарду
приведениями кружили снежинки.
Локи,
и только Локи заметил, как Фрейя вышла из Сессрумнира. Ее кошки мирно спали у
камина; ее колесница лежала ненужная; в полутьме, она пешком направилась в
сторону Бивреста. Это озадачило и заинтриговало Локи; он завернулся в плащ и
последовал за ней.
Богиня,
казалось, не шла, а плыла над землей. Она проскользнула сквозь спящий Асгард и,
покачивая бедрами, пошла по радуге, которая качалась и танцевала вокруг нее.
Снежные
заносы Мидгарда слепили в лучах восходящего солнца. Мечтая о золоте, желая
золота, Фрейя пересекла голую равнину (а Локи торопился следом). Она
перебралась через извилистую речушку, молчащую подо льдом; прошла мимо большого
ледника, обломанного, голубоватого и опасного; и к концу дня подошла к
нескольким огромным округлым валунам, стоящим под плечом нависающего сверху утеса.
Фрейя
нашла узкую как нить тропинку, которая вела вперед и вниз. Ее глаза слезились
от холода, и слезы падали тоненьким ручьем золота перед ней. Тропинка
превратилась в проход между камнями, и она следовала по нему, пока тот не
привел ее в большую промозглую пещеру. Там богиня застыла в неподвижности; она
слышала, как вода капает в каменные ямки, и как движется по камням маленький
ручей; она прислушалась снова, и тогда услышала звук отдаленных ударов; и ее
собственное сердце забилось быстрее, застучало желанием.
Богиня
робко двинулась сквозь мрачную пещеру. Звук ударов, настойчивый, но
прерывистый, становился все громче и громче. Фрейя застыла, снова прислушалась,
пошла вперед; наконец она остановилась и начала спускаться под низким сводом, и
вошла в душную кузницу четырех гномов, Альфригга, Двалина, Берлига и Грерра.
На
мгновенье Фрейя была ослеплена пылающим горном. Она протерла глаза, а затем
охнула, увидев захватывающую дух работу гномов - ожерелье, ленту золота,
покрытого захватывающими дух узорами, чудо из жидкого металла, закрученного,
изгибающегося и струящегося. Никогда раньше она не видела ничего столь
прекрасного и желанного.
Четыре
гнома, в это время, не спускали глаз с богини - она сияла в теплом свете
кузницы. Из-под плаща виднелись золотые броши и драгоценные камни, они мерцали
и светились. Они никогда не видели никого, столь прекрасного и желанного.
Фрейя
улыбнулась Альфриггу и Двалину и Берлингу и Грерру.
-
Я куплю у вас ожерелье, - сказала она.
Четыре
гнома переглянулись. Трое покачали головами, а четвертый сказал:
-
Оно не продается.
-
Я хочу его! - сказала Фрейя.
Гномы
скривились.
-
Я хочу его. Я заплачу вам серебром и золотом - настоящую цену, больше настоящей
цены, - сказала Фрейя, повышая голос. Она подошла ближе к скамье, на которой
лежало ожерелье. - Я принесу вам другую награду.
-
У нас хватает серебра, - сказал один гном.
-
У нас хватает золота, - сказал другой.
Фрейя
бросила взгляд на ожерелье. Ей так хотелось его получить, с этим голодом было
не справиться.
Альфригг
и Двалин и Берлинг и Грерр сгрудились в углу кузницы. Они шептались и бормотали
и, наконец, утвердительно кивнули.
-
Какова ваша цена? - спросила богиня.
-
Оно принадлежит нам всем, - сказал одни гном.
-
Что получит один, должны получить все, - сказал второй, смотря на Фрейю с
вожделением.
-
Есть только одна вещь, - сказал третий, - которая нас удовлетворит.
Четвертый
гном посмотрел на Фрейю.
-
Ты, - сказал он.
Богиня
покраснела, ее грудь вздымалась и опадала от волнения.
-
Только если ты проведешь четыре ночи, обнимая каждого из нас, сможет ожерелье
обнять твою шею, - сказали гномы.
Отвращение
Фрейи к гномам - их уродливые лица, бледные носы, их кривые тела и маленькие
жадные глаза - было велико, но жажда получить сокровище больше. Четыре ночи это
только четыре ночи; великолепное ожерелье останется с ней на всю жизнь. Стены
кузницы дрожали в красном свете; глаза гномов замерли на Фрейе.
-
Как хотите, - бесстыдно пробормотала Фрейя. - Как хотите, я в ваших руках.
Прошло
четыре дня; прошло четыре ночи. Фрейя не нарушила условий сделки. Тогда и гномы
сдержали свое слово. Они вручили ей ожерелье, столпились вокруг нее и
застегнули украшение на ее шее. Богиня поспешила прочь из пещеры, по светлым
равнинам Мидгарда, а за ней следовала ее тень.
Она
прошла по Бивресту и в темноте вернулась в Сессрумнир. А под плащом ее было
надето ожерелье Брисингов.
Коварный
бог прямиком направился в холл Одина. Он обнаружил Отца Битв сидящим в
одиночестве в Валаскйяльве. Его вороны расположились на плечах, а два его волка
лежали рядом.
-
Ну? - сказал Один.
Локи
усмехнулся.
-
Я могу читать по твоему лицу…
-
А!- перебил Локи, и его глаза злобно светились, - А ее лицо ты видел?
-
Чье? - спросил Один.
-
Ты не заметил? Ты разве не видел все в Хлидскйальве?
-
Что? - потребовал Один.
-
Где ты был, Одни, когда богиня, которую ты любишь, богиня, которую ты желаешь,
спала с четырьмя гномами?
-
Довольно! - закричал Один.
Локи
не обратил на это никакого внимания, а Одина обуяла такая ревность, что он ни
мог не слушать. Не скрывая радости оттого, что позорит Фрейю и сердит Одина
одновременно, Локи приступил к рассказу. Он ничего не пропустил и не видел
нужды приукрашивать.
-
Достань мне это ожерелье, - холодно произнес Один, когда Локи, наконец, довел
Фрейю до Асгарда.
Локи
улыбнулся и покачал головой.
-
Все, что ты делаешь, ты делаешь из злобы! - вскричал Один. - Ты натравливаешь
нас друг на друга. Теперь я натравлю тебя на нее: принеси ожерелье.
Коварный
бог фыркнул: - Тебе известно не хуже, чем мне - я уверен, даже лучше, чем мне -
что невозможно войти в ее холл без разрешения.
-
Достань ожерелье! - закричал Один. Его лицо было перекошено; его единственный
глаз пылал. - И чтоб я тебя не видел, пока не достанешь его.
Тогда
Локи посмотрел на ужасного бога. Лицо Одина стало маской, ужасной и мрачной.
Наглость Локи превратилась в панический страх; он осознал опасность.
Затем
встали волки Одина, и Локи тоже встал. Он, дрожа, бросился наружу.
Позднее
тем же вечером, Коварный Бог шел по блестящему снежному полю в Сессрумнир. Он
смело подошел к двери. Она была заперта.
Он
плотнее закутался в плащ и задрожал, когда ночной ветер подхватил снег и метнул
его в лицо. Он чувствовал, как холод растекается по его телу и по крови.
Локи
вспомнил Сив - ее запертую дверь, ее остриженные золотые волосы, его
собственные губы, зашитые нитью. Он нахмурился и снова осмотрел дверь.
Изменяющий Форму покачал головой; он пробормотал слова и превратился в муху.
Сессрумнир
был так хорошо построен, что Локи все же не смог найти пути внутрь - щель между
побелкой и деревом или между торфом и побелкой. Он с жужжанием облетел вокруг
скважины, но это не помогло; он осмотрел дверь снизу и сверху - и здесь было не
пробраться; он слетал к крыше, и там было не пролезть; затем он подобрался к
коньку и там, на верху, как раз под крышей, он нашел просвет чуть больше
иголочного ушка. Локи протиснулся внутрь. Он сумел попасть внутрь Сессрумнира.
Убедившись, что дочери и служанки Фрейи спят, он подлетел к кровати богини, но
та спала в ожерелье, и застежка была под ее шеей; ее не увидеть и не достать.
Так
что Локи снова изменил форму, в этот раз, превратившись в блоху. Затем он
развлекся, проползя по груди Фрейи, через ожерелье, на ее щеку. Там он
остановился; он собрался с силами и укусил бледную кожу.
Фрейя
вскочила. Она застонала и, перевернувшись на бок, снова улеглась. Но теперь
застежка ожерелья была открыта, а этого и добивался Локи.
Как
только он убедился, что Фрейя снова крепко спит, Локи принял свою истинную
форму. Он быстро огляделся и затем, ловкими пальцами, расстегнул украшение и
тихонько стащил его с шеи богини. Не было во всех девяти мирах вора, столь
быстрого и умелого, как Локи. Не совершая ни одного лишнего движения и
совершенно беззвучно, он прокрался к выходу, отодвинул задвижки, повернул замок
и исчез в ночи.
Фрейя
проснулась только утром. Как только она открыла глаза, ее пальцы потянулись к
горлу… и почувствовали голую кожу…
Богиня
огляделась; она поднялась, и ее лицо покраснело от гнева. Когда она увидела,
что двери открыты, но не взломаны, она поняла, что только Локи мог проникнуть
внутрь, и поняла, что даже он не посмел бы совершить кражу, если бы за ним не
стоял Один. Чего она не знала, и не могла знать, это как секрет - ее жадность и
вина и приобретение - выплыл наружу.
Фрейя
поспешила в Вальгаллу и потребовала у Одина:
-
Где мое ожерелье? Ты потерял всякое достоинство, если принял участие в этом.
Один
хмуро взглянул на Фрейю:
-
Кто ты, - сказал он, - Чтобы говорить о достоинстве. Ты опозорила и себя и
богов. Из-за одной лишь алчности ты продала свое тело четырем чумазым гномам.
-
Где мое ожерелье? - повторила Фрейя. Она наступала на Одина; она схватила его
за руку и прижалась к нему; ручьем текли золотые слезы.
-
Ты его больше не увидишь, - сказал Один, Отец Битв, - если не согласишься на
одно условие. Меня удовлетворит только одна вещь.
Фрейя
быстро взглянула на Одина. И, чтобы не пронеслось в ее голове, они придержала
язык.
-
Ты должна разжечь ненависть. Ты должна разжечь войну. Найди двух королей в
Мидгарде и натрави их одного на другого; убедись, что встретятся они только на
поле брани, с двадцатью вассалами-королями каждый. Отец Битв мрачно посмотрел
на богиню. - И ты должна прочитать заклинание, дающее трупам новую жизнь. Как
только воина разрубят на куски, как только он искупается в крови, он должен
встать и снова сражаться.
Фрейя
уставилась на Одина.
-
Это мои условия. Хотят они этого или нет, пусть люди рвут друг друга на части.
Фрейя
склонила голову.
-
Тогда отдай мне мое ожерелье, - сказала она.
Список литературы
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://lokitemple.narod.ru/