Вандализм. Граффити как одно из проявлений вандализма

Орский гуманитарно-технологический институт

(филиал) государственного образовательного учреждения

высшего профессионального образования

«Оренбургский государственный университет»

Реферат по девиантологии

на тему:

Вандализм. Граффити как одно из проявлений вандализма

Выполнили: Бережко С.

Головкова К.

Тужилина А.

Студентки 3 курса группы П-31

Орск - 2009

Содержание:

Введение

1. Определение понятия «вандализм»

2. Социальные характеристики лиц, склонных к вандализму

3. Мотивы разрушительных действий

4. Теоретические подходы

4.1 Эстетическая теория

4.2 Модель субъективного контроля

4.3 Модель взаимодействия вандализма субъективной несправедливости и уровня контроля

4.4 Культурологический подход

4.5 Искусственная среда как причина вандализма

5. Определение понятия «граффити»

6. Исследовательские подходы по изучению граффити

7. Виды граффити

8.Социальные и психологические характеристики рисовальщиков

9. Мотивы рисовальщиков

10. Гендерные различия в граффити

11. Межкультурные различия в граффити

12. Восприятие граффити, их влияние на поведение, отношение к рисовальщикам

13. Предотвращение и контроль вандализма, в частности граффити

Заключение

Список литературы

Введение

Девиантное поведение всегда связано с каким-либо несоответствием человеческих поступков, действий, видов деятельности, распространённых в обществе или группах нормам, правилам поведения, идеям, стереотипам, ожиданиям, установкам и ценностям. При этом одни учёные предпочитают в качестве точки отсчёта ("нормы") использовать экспектаци (ожидания) соответствующего поведения, а другие - аттитюды (эталоны, образцы) поведения. Некоторые полагают, что девиантными могут быть не только действия, но и идеи (взгляды).

По мнению А.Коэна, отклоняющее поведение - это "такое поведение, которое идёт вразрез с институционализированными ожиданиями, то есть с ожиданиями, разделяемыми и признаваемыми законными внутри социальной системы".

Исследованием различных аспектов девиантного поведения занимаются такие науки, как правоведение и медицина (прежде всего психиатрия и наркология), психология и демография, история и статистика, этнография и антропология, однако психологические механизмы, причины, диагностика предрасположенности к девиантному поведению и девиантное поведение как процесс изучается, прежде всего психологией.

Динамика психики подростка в одинаковой мере делает его податливым как в сторону социально-позитивных, так и в сторону социально-негативных влияний. Подростковый возраст - это возраст "социального импритинга" - повышенной впечатлительности ко всему тому, что делает человека взрослым. В силу этого, ряд авторов предлагают различать "первичную" и "вторичную" девиацию (К. Мак Кэгни, Д. Миллер, С. Смит, Р. Мейер). Первичная девиация - это собственно ненормативное поведение, имеющее различные причины ("бунт" подростка; стремление к самореализации, которое почему-либо не осуществляется в рамках нормативного поведения). Вторичная девиация - подтверждение (вольное или невольное) того ярлыка, которым общество отмерило ранее имевшее место поведения.

Социальная практика и исследовательский опыт многих учёных в этой области позволяют выделить модели девиантного поведения на личностном, ситуационном и средовом уровнях.

При всей относительности понятия "девиантное поведение" за ним скрываются вполне реальные и различимые социальные явления, проявляющиеся в различных видах и формах: преступность и наркомания, пьянство и алкоголизм, самоубийство, проституция и др.

Далеко не полный их анализ позволяет лучше понять эти очень сложные элементы общественной жизни, конкретнее представить природу девиантного поведения в целом. Наряду с известными видами и формами девиантного поведения существуют и не слишком изученные: бродяжничество, гомосексуализм, самоубийство, граффити.

1. Определение понятия «вандализм»

Вандализм - одна из форм разрушительного поведения человека. В последние годы это явление обсуждается в российской печати, опубликовано несколько научных работ, посвященных отдельным проявлениям вандализма.

Слово "вандализм" произошло от названия древнегерманского племени вандалов, разграбивших в 455 г. Рим и уничтоживших многие памятники античной и христианской культуры. Вандалы отличались особой жестокостью, они не только разрушали святыни и храмы, но старались сделать это особенно унизительным образом. Изобретение термина приписывают члену конвенции Генеральных Штатов аббату Грегуару. В 1794 г. он выступил с "Докладом о разрушениях, творимых вандализмом, и средствах их предотвращения", призывая самым суровым образом пресекать уничтожение памятников искусства. В XIX в. слово "вандализм" вошло в литературный обиход как обозначение разрушения или порчи произведений искусства и памятников архитектуры. Так, в 1846 г. появилась книга графа де Монталамбера, в которой автор осуждал разрушение католических церквей.

Большая советская энциклопедия определяет вандализм как "бессмысленное уничтожение культурных и материальных ценностей". Лиц, совершающих подобные действия, называют вандалами. Сходные толкования дают и другие современные отечественные справочники, и словари, акцентируя внимание на иррациональности поведения разрушителя, а также на наносимом ущербе. В. Даль обращает внимание на несоответствие этого действия моральным нормам, определяя его как "поступок грубый, противный просвещению, образованности". Французский энциклопедический словарь "Ларусс" выделяет такой аспект, как "состояние духа, заставляющее разрушать красивые вещи, в частности, произведения искусства". A в современном англоязычном источнике обращается внимание на правовой аспект вандализма: "Вандал - тот, кто намеренно или вследствие невежества разрушает собственность, принадлежащую другому лицу или обществу". В таком смысле понятие вандализма стало распространяться на повседневные проявления хулиганства. Оно стало обозначать порчу общественной, частной, коммунальной собственности, поломки оборудования в учебных заведениях, на транспорте, нанесение рисунков и надписей на стены и т.п.

В российском Уголовном кодексе до 1996 г. такой состав преступления не предусматривался. В новом Уголовном кодексе данное преступление определяется как "осквернение зданий или иных сооружений, порча имущества на общественном транспорте или в иных общественных местах". Следует заметить, что юридические определения вандализма в разных странах не совпадают. Кроме того, действия, связанные с разрушением чужого имущества, циничные поступки в отношении святынь и т.п. могут иметь различную юридическую квалификацию. УК РФ содержит несколько статей, связанных с уничтожением или порчей материальных и культурных ценностей и имущества. Помимо "вандализма" это "хулиганство", "надругательство над могилой", "умышленное уничтожение, разрушение или повреждение памятников истории и культуры", "умышленное уничтожение или повреждение имущества". Юридическое определение вандализма принято и в криминологических исследованиях.

Обращаясь к социально-психологическим и социологическим исследованиям, мы обнаруживаем гораздо более широкое толкование этого феномена. Говоря о вандализме, исследователи подразумевают разнообразные виды разрушительного поведения: от замусоривания парка и вытаптывания газонов до разгромов магазинов во время массовых беспорядков. Трудность в выработке определения состоит также в том, что индивидуальные, групповые и социальные нормы в понимании того, какие именно разрушения имеют деструктивный для общества характер, не совпадают. С. Коэн справедливо пишет: "Мы приходим к неприятному признанию того, что вандализм не является ни точной характеристикой поведения, ни узнаваемой правовой категорией, это ярлык, применяемый к определенным типам поведения при определенных условиях". Некоторые виды разрушений в обществе "нормализованы", институционализированы. Коэн перечисляет следующие обстоятельства, при которых разрушения рассматриваются обществом как допустимое или терпимое поведение. Это ритуализм, общественная лояльность по отношению к действиям некоторых социальных групп, игра, привычность.

Несмотря на неизбежные затруднения, все-таки можно выделить основные сущностные элементы вандализма. Так, А. Голдштейн выделяет намеренность, деструктивность и право собственности на разрушенный объект. Исходя из этого, он дает определение: "Вандализм - это намеренный акт разрушения или порчи чужой собственности". Именно преднамеренность разрушения создает главные трудности и разночтения в применении этого понятия. Многие виды ущерба окружающей среде и оборудованию наносятся не столько из-за осознанного желания разрушить, сколько вследствие невнимательности, отсутствия заботы и аккуратности, соображений личного удобства. К числу таких действий относится вытаптывание газонов, замусоривание улиц, грубое обращение с телефонными автоматами и т.п. Отличительной чертой этих поступков является то, что люди не осознают последствий своего поведения, и, следовательно, не ощущают ответственности за них. На практике провести различие между намеренными и ненамеренными разрушениями довольно сложно, так как они имеют одинаковый результат - материальный ущерб и деградацию окружающей среды, а часто и ощутимый моральный вред другим людям. Некоторые исследователи считают описанные виды поведения формой вандализма. Например, Уайз дает такое определение: "Если кто-то изменяет часть физической среды без согласия на то ее собственника или управляющего, то это вандализм". Уайз различает "предумышленный" и "случайный" вандализм. Последний представляет собой повреждения из-за использования не по назначению, любопытства, озорства и несовпадения планов проектировщика и желаний пользователя. Другие авторы применяют понятие "разрушающее поведение" (depreciative behavior). Фактически, во многих эмпирических исследованиях намеренные и ненамеренные разрушения не различаются.

Также вандализмом называют действия компьютерных вирусов, направленных на порчу или уничтожение данных зараженного компьютера.

2. Социальные характеристики лиц, склонных к вандализму

Вандализм - преимущественно мужской феномен. Этот факт констатируется практически во всех исследованиях и обзорах. Но, хотя в целом доля лиц женского пола среди вандалов крайне мала, абсолютная численность женщин, задержанных за вандализм, впечатляет. В 1995 г. в США за разрушение собственности были арестованы более 30 000 женщин. В исследовании вандализма среди школьников, проведенном П. Ричардс, взаимосвязь между полом и крупными формами вандализма (битье стекол, порча школьной мебели и т.д.) была подтверждена, однако оказалась не очень сильной. К. Тайгарт в аналогичном исследовании не обнаружил зависимости сообщаемого нанесенного ущерба от пола. В отношении же мелких форм вандализма можно довольно уверенно утверждать, что они распространены среди девочек не меньше, чем среди мальчиков. По некоторым данным, девочки даже чаще мальчиков сообщают о том, что совершали мелкие разрушения и порчу школьного оборудования. Интересную тенденцию отмечает А. Голдштейн в отношении такой разновидности вандализма, как поджоги. Если в 1965 г. на 12 арестованных поджигателей-мужчин приходилась 1 женщина, то в 1993 г. это соотношение было уже 6 к 1. При оценке половых различий в подростковом вандализме следует учитывать различную структуру возможностей мальчиков и девочек. Крупные формы разрушений, о которых чаще сообщают мальчики, обычно происходят поздно вечером, когда подростки гуляют по улицам. Возможно, что родители разрешают поздно гулять скорее сыновьям, чем дочерям. Это обстоятельство может вызвать некоторое преувеличение указанных различий.

Многочисленные исследования и статистические данные показывают, что большинство актов вандализма совершается молодыми людьми, не достигшими 25 лет. По данным выборочных обследований подростков, пик вандализма приходится на 11-13 лет. Затем доля вандализма в структуре правонарушений резко падает. По данным Ле Блана, разрушения имущества чаще всего совершаются импульсивно, под влиянием ситуации. В 66% случаев акт вандализма не подготавливался, при этом в 65% случаев подростки применяли какие-либо орудия разрушения. Хотя 18-20% сообщили, что нервничали во время и после акта вандализма, в котором они участвовали, в целом разрушение признается развлекательным времяпрепровождением. Вандалы, как правило, совершают разрушения там, где сами и живут. Важная характеристика подросткового вандализма - присутствие сообщников. Их обычно 3-4, они того же возраста или отличаются по возрасту не более чем на 1-2 года. Вандализм занимает заметное место в структуре криминальной активности подростков 13-17 лет . Вандализму сопутствуют и другие, часто более серьезные правонарушения. По данным Д. Эллиота, 53% вандалов совершили по меньшей мере 3 правонарушения из разряда более тяжелых. Л. Шэннон провел ретроспективный анализ подросткового вандализма в преступной карьере. По данным его исследования, те, кто задерживался полицией за вандализм в возрасте от 6 до 17 лет, к 21 году имели более серьезную преступную карьеру.

В общественном сознании существует определенный стереотип подростка-вандала. Разрушитель предстает примитивным существом с отклонениями в умственном и психическом развитии. Эти характеристики ассоциируются с низким социальным статусом семьи. Данные исследований не подтверждают этот образ. Исследования не выявили корреляции между склонностью к вандализму у подростков и их принадлежностью к определенному социальному классу, расой, национальностью. В исследовании вандализма среди старших школьников Тайгарт даже обнаружил слабую положительную корреляцию с социальным статусом. По результатам лонгитюдного выборочного обследования подростков-правонарушителей, наличие эмоциональных проблем в целом не влияет на уровень вандализма. В исследованиях вандализма среди школьников было обнаружено, что подростки-вандалы не отличаются по характеристикам личностной дезадаптации от остальных. В частности, они не отличались по степени оптимизма-пессимизма, уровню самоуважения; их самоощущение было не хуже, чем у остальных школьников. Подростки-вандалы обладают примерно таким же уровнем интеллекта, как их сверстники, однако успевают в школе гораздо хуже. Именно успеваемость, в отличие от социального класса, является тем фактором, который предсказывает делинквентность подростка, в том числе и вандализм. Во многих американских школах существует система, при которой учащиеся распределяются по учебным группам соответственно успеваемости. Тайгарт обнаружил, что помещение ученика в худший класс является сильным фактором стимуляции вандализма. Другим важным фактором вандализма является конфликт с родителями или школьными учителями, а также наличие друзей, которые часто разрушают и ломают что-нибудь.

Исследование А. Хаубера, опросившего 500 подростков 12-18 лет, задержанных полицией за вандализм, показало, что большинство "злостных" вандалов находятся в кризисной жизненной ситуации. Для 58% из них были одновременно справедливы следующие характеристики: ими не интересуются родители, они плохо успевают в школе и их друзья также являются "трудными подростками". Только 4% "злостных" вандалов не имели ни одной из упомянутых характеристик. Подростки-вандалы более негативно относились к школе, чаще прогуливали занятия, больше предпочитали находиться вне дома, обычно вместе с друзьями. Их родители чаще не знали, где их дети проводят вечера. 96% подростков-вандалов регулярно употребляли алкоголь или различные наркотики, 48% употребляли и алкоголь, и наркотики. Эмпирические исследования вандализма среди школьников показали, что успехи в школе являются фактором, снижающим вероятность вандализма среди подростков, имеющих другие неблагоприятные факторы.

Хотя большинство задержанных за вандализм составляют подростки, было бы неверно считать вандализм исключительно подростковым явлением. Так, в США в 1995 г. 32% лиц, арестованных за вандализм, были старше 25 лет, среди арестованных за поджог доля лиц старше 25 лет также составляет около 32%. Немецкие криминологи отмечают, что доля лиц старше 21 года среди задержанных за нанесение материального ущерба весьма значительна и составляет 48,4%.

3. Мотивы разрушительных действий

В общественном сознании вандализм часто предстает бесцельным, бессмысленным, немотивированным поведением. Выявление мотивов вандализма стало одной из главных задач социальных исследователей с момента появления первых публикаций по этой проблеме. Мы остановимся на двух мотивационных типологиях вандализма. Рассмотрим типологию С. Коэна, наиболее часто упоминаемую в литературе. В зависимости от доминирующего мотива разрушения С. Коэн выделяет шесть типов вандализма.

1. Вандализм как способ приобретения. Основной мотив разрушения составляет материальная выгода. Эта форма вандализма, по сути, является разновидностью кражи. Примеры подобных явлений легко найти в современной российской действительности. Известно, что большой вред наносится всякому оборудованию, содержащему цветные металлы. Снимаются дверные ручки, мемориальные доски, детали приборов и устройств. Широко распространена эта разновидность вандализма на кладбищах, когда крадут цветы, венки, золото надписей.

2. Тактический вандализм. Разрушение используется как средство для достижения других целей. Например, чтобы не допустить снижения цен, уничтожаются целые партии товара.

3. Идеологический вандализм. Этот вид похож на предыдущий, и их иногда объединяют. Об идеологическом вандализме говорят, когда разрушитель преследует социальные или политические цели. Объект разрушения имеет ярко выраженный символический смысл. Он может обозначать тип власти, социальные институты, какую-либо социальную или национальную группу. Социальные революции и катаклизмы обычно сопровождаются усилением этой разновидности вандализма. Разрушения памятников архитектуры во время Великой Французской революции носило антимонархический, антифеодальный и антикатолический характер. Именно эти символы уничтожались особенно интенсивно. Так была разрушена Бастилия, бывшая символом королевского суда. На королевском кладбище Сен-Дени за 3 дня был уничтожен 51 памятник. Всего же за 1789-1800 гг. во Франции были разрушены 168 памятников искусства и архитектуры. Хорошо известно, сколь интенсивно уничтожались символы предшествующего строя и в революционной России. Например, за период с 1917 г. разрушено 25-30 тыс. церквей и соборов, около 500 монастырей, уничтожено не менее 20 млн. икон, около 400 тыс. колоколов.

4. Вандализм как мщение. Разрушение происходит в ответ на обиду или оскорбление. Особенность этой разновидности состоит в том, что разрушение имущества представляет собой отложенный ответ на действие противной стороны и совершается анонимно. Обида может быть воображаемой, а объект разрушения может быть лишь косвенно или символически связан с первичным источником враждебности. Такая форма мщения привлекательна тем, что эмоционально эффективна, но позволяет избежать личного столкновения. Кроме того, объект мести не всегда достижим. Отмечается, что такая форма мести к тому же "часто безопасна, обычно надежна и всегда сладка". Некоторые исследователи трактуют все разновидности вандализма как месть, то есть ответную агрессию.

5. Вандализм как игра. Это распространенная разновидность детского и подросткового вандализма. Разрушение рассматривается как возможность поднять статус в группе сверстников за счет проявления силы, ловкости, смелости. Такое времяпрепровождение часто имеет характер соревнования.

6. Злобный вандализм. Злобный вандализм представляет собой акты, вызванные чувствами враждебности, зависти, неприязни к другим людям и удовольствия от причинения вреда. При этом объект не столь специфичен, как в случае мстительного вандализма. Например, в 1977 г. некий мужчина облил кислотой 23 художественных полотна, среди которых были произведения классической живописи. Свой поступок он объяснил так: "Мне нужно было уничтожить то, что дорого другим". Еще более зримо передано настроение, сопровождающее подобные акты разрушения, в романе Ф. Сологуба "Мелкий бес", для героев которого получение удовольствия путем причинения зла другим людям является составляющей повседневной жизни. В одном из эпизодов романа описывается, как они выплескивают остатки кофе на обои, а потом начинают колотить ногами по стенам комнаты, стараясь их запачкать. Тем самым они надеются навредить квартирной хозяйке, которая ничего плохого им не сделала. "Мы всегда, когда едим, пакостим стены, - говорит герой Сологуба, - пусть помнит".

Другая классификация мотивов вандализма представлена Д. Кантером. Кроме уже рассмотренных мотивов мести и приобретения, Кантер называет следующие причины:

Гнев. Разрушительные действия объясняются чувством досады, переживанием неспособности достигнуть чего-либо и могут быть попыткой справиться со стрессом.

Скука. Причиной подросткового вандализма часто является желание развлечься. Строго говоря, скука не является мотивом. Как замечают некоторые исследователи, состояние скуки является тем психологическим фоном, на котором происходят многие правонарушения молодежи, в том числе и вандализм. Мотивом выступает поиск новых впечатлений, острых ощущений, связанных с запретностью и опасностью. Важную роль в формировании такого поведения играют субкультурные полоролевые стереотипы. Особое значение имеет представление о маскулинности как способности испытывать сильные эмоции, открыто их проявлять, действовать быстро, не думая.

Исследование. В этом случае целью разрушения является познание. В частности, причиной разрушений, совершаемых детьми, бывает любопытство, желание понять, как работает система. Это касается не только физических объектов, но и социальных. Разрушение является способом проверить границы допустимого, установить, насколько сильны общественные нормы и авторитет взрослых.

Эстетическое переживание. Наблюдение физического процесса разрушения создает новые визуальные структуры, сопровождается звуками, которые кажутся приятными. Более подробно этот аспект разрушения мы рассмотрим ниже.

Экзистенциальное исследование. Расшифровывая этот мотив, Кантер поясняет, что вандализм может выступать как средство самоутверждения, исследования возможности своего влияния на общество, привлечения внимания к себе. Пожалуй, наиболее древним примером акта вандализма подобного рода является поступок Герострата, который сжег храм ради личной славы. Как отмечают исследователи вандализма в искусстве, "причудливое" стремление к привлечению внимания часто является мотивом порчи крупных произведений живописи. Как правило, разрушители такого типа не пытаются избежать ареста и стараются сделать из своего поступка публичное событие. Так недавно поступил российский художник А. Бренер, который вывел баллончиком с зеленой краской знак доллара на всемирно известной картине Казимира Малевича "Супрематизм. 1921-1927", находившейся в музее современного искусства Амстердама. "Я террорист в искусстве, хотел обратить внимание на положение художников в мире и лично на себя", - объяснил он свой поступок.

4. Теоретические подходы к вандализму

4.1 Эстетическая теория

В. Оллен и Д. Гринбергер рассматривают вандализм с позиций теории возбуждения, а также экспериментальной эстетики. Эстетическая теория изучает внутренние психологические процессы, присущие самому акту разрушения. Вандализм трактуется как процесс, доставляющий удовольствие. Авторы опираются на тезис, что гедонистическая ценность стимула определяется его способностью вызывать возбуждение. Оллен и Гринбергер предположили, что удовольствие, получаемое в процессе разрушения, производится теми же самыми стимулами, которые сопровождают любые эстетические переживания. Трансформация материала в новую структуру активизирует одинаковый базисный ряд психологических процессов и в творческом, и в разрушительном действии. Установлено, что степень удовольствия, в свою очередь, зависит от нескольких структурных характеристик стимула, таких как новизна, сложность, неожиданность. Визуальные стимулы, обладающие именно такими характеристиками, являются обязательными компонентами эстетики современной массовой культуры (например, фильмов-катастроф). Некоторые представители авангарда ХХ века демонстрировали буквальное понимание этих принципов, выставляя в качестве произведений искусства смятые машины, разбитые рояли. В серии остроумных экспериментов Оллен и Гринбергер показали, что удовольствие, ожидаемое от разрушения объекта, действительно зависит от того, насколько характер разрушения удовлетворяет указанным свойствам стимула.

В первом эксперименте изучалось влияние сложности стимула на вызываемое им стремление к разрушению. Испытуемым показывался фильм, демонстрирующий, как разбиваются куски стекла. Стекла были подобраны различной толщины и прочности и, разбиваясь по-разному, представляли собой объекты различной степени сложности. Испытуемых просили указать, насколько сильно им самим хотелось бы разбить каждый из экспериментальных стимулов. Было обнаружено, что предпочтение в разрушении стимула оказалось прямо связанным с оцененной сложностью структуры, которая образуется в результате его разбивания.

Во втором эксперименте изучалось воздействие неожиданности разрушения. На этот раз испытуемые смотрели два фильма, изображавшие разбивание четырех кусков стекла одинаковой сложности. При этом в одном фильме все они разбивались с первого раза, а в другом четвертая стеклянная панель разбивалась только с третьего раза. Тем самым нарушались сложившиеся ожидания испытуемых. Именно эта панель была оценена как наиболее понравившаяся.

В лабораторных исследованиях подтвердилась и роль новизны стимула. Кроме экспериментов, Оллен и Гринбергер провели интервьюирование 129 молодых людей 18-20 лет: респондентов просили вспомнить реальные эпизоды разрушения каких-либо материальных объектов. Особое внимание обращалось на характеристики объекта и самого процесса разрушения. Исследование показало, что удовольствие, полученное во время разрушения, положительно связано с оцененной сложностью и интересностью объекта. Оказалось, например, что стекло разрушать приятнее, чем дерево.

Эстетическая теория проясняет аффективный компонент вандализма и обнаруживает те средовые факторы, которые могут усиливать разрушительное поведение и способствовать его повторению. Авторы отмечают, что необходимы исследования воздействий различных эмоциональных состояний (фрустрации, гнева, скуки) на эстетическое переживание акта разрушения, а также прояснение влияния личностных характеристик на гедонистическую ценность вандализма.

4.2 Модель субъектного контроля

В другой серии исследований В. Оллен и Д. Гринбергер изучали когнитивный компонент вандализма. Они предположили, что разрушительное поведение является попыткой личности восстановить нарушенное ощущение контроля над ситуацией и средой. Согласно этой концепции, индивиды, имеющие пониженный уровень субъективного контроля, прибегают к разрушению объектов физической среды для его восстановления. В серии лабораторных экспериментов Оллен и Гринбергер показали, что разрушение предметов действительно повышает у субъекта ощущение контроля над средой. Другие исследования косвенным образом подтверждают теоретическое положение данной модели. Рассматривая оставление надписей и рисунков в качестве одного из видов разрушения среды, Р. Рубек и Р. Патнаик установили на выборке студенческих общежитий одного из университетов Индии, что в общежитиях, на стенах которых обнаружено меньше граффити, знаков и объявлений, проживают индивиды, в большей степени убежденные в своей способности контролировать среду. М. Шварц и Дж. Довидио, изучая связь личностных характеристик с нанесением надписей и рисунков на стены, использовали сходную характеристику локуса контроля, то есть степень, в какой люди воспринимают свою жизнь как контролируемую изнутри посредством собственных усилий (интерналы) или управляемую внешними силами (экстерналы). Они обнаружили, что те, кому свойственно оставлять надписи, чаще имеют экстернальный локус контроля, нежели те, кто не рисовал на стенах и партах. По П. Ричардсу, школьники с ощущением меньшей самоэффективности несколько чаще других сообщают о разрушении школьной и внешкольной собственности. Установлено, что внешние факторы, изменяющие уровень субъективного контроля, могут влиять на уровень вандализма. Исследуя уровень вандализма в студенческих общежитиях разного архитектурного типа, Р. Соммер сделал вывод о том, что там, где дизайн здания способствовал созданию у студентов ощущения визуального и личностного контроля над своей повседневной жизнью, уровень вандализма был ниже.

Изначально Оллен и Гринбергер полагали, что теория вандализма должна включать три компонента - аффективный, когнитивный и социальный. Аффективный компонент представляет собой гедонистическую реакцию, которая сопровождает процесс разрушения. Когнитивный компонент отражает последствия разрушения для самовосприятия личности. Важную теоретическую роль в объединении аффективного и когнитивного факторов, по мнению Оллена и Гринбергера, должен играть социальный фактор. Тем не менее, авторам не удалось построить единую модель, включающую упомянутые компоненты. Их работы, посвященные аффективному и когнитивному компоненту вандализма, обычно упоминаются изолированно как однофакторные теоретические модели.

4.3 Модель взаимодействия субъективной несправедливости и уровня контроля

Концепция субъективного уровня контроля Оллена-Гринбергера была значительно расширена и изменена Дж. Фишером и Р. Бэроном. Пожалуй, эта социально-психологическая концепция вандализма является наиболее разработанной. Она охватывает несколько уровней объяснения данного явления, учитывает социальные, личностные, групповые и средовые факторы, вызывающие различные типы разрушительного поведения. Данная модель включает и динамический аспект явления - делается попытка предсказать вероятность возникновения актов вандализма.

Бэрон и Фишер полагают, что глубинным мотивом вандализма является восстановление справедливости. Источниками несправедливости могут быть дисбаланс вклада и отдачи при экономическом обмене, дискриминирующие и нечестные правила и процедуры, некоторые состояния физической среды (например, неисправность телефонного аппарата). Разрушение предметов выступает как ответное нарушение правил, а именно правила неприкосновенности собственности. В сущности, данная концепция трактует вандализм как месть за реальное или воображаемое нарушение правил.

Имеются опосредующие факторы, влияющие на способ преодоления несправедливости. Первичным модератором является уровень субъективного контроля личности, который понимается как степень убежденности в своей способности эффективно изменять результаты и обстановку. Бэрон и Фишер полагают, что разрушение предметов как способ справиться с несправедливостью, возникает при низких или умеренных значениях уровня контроля личности. Индивиды с высоким уровнем контроля, скорее всего, предпринимают социально приемлемые, хотя и требующие больших психологических затрат, способы восстановления объективной справедливости обменов и отношений. Крайне низкий уровень контроля проявляется в беспомощности, депрессии и апатии. Именно индивиды с низким или умеренным уровнем контроля вероятнее всего могут использовать разрушение вещей как немедленный, легкий, анонимный способ достижения справедливости, добиваясь тем самым ее кратковременного "психологического" восстановления. Индивиды с относительно высоким уровнем контроля более избирательны в выборе мишеней для разрушения. В этом случае разрушительное поведение принимает инструментальную форму и выражается в тактическом и корыстном вандализме. При более низких уровнях контроля вероятен мстительный или злобный вандализм. Разрушения принимают форму внешне бессмысленных, рассредоточенных деструктивных действий.

Вторичные модераторы связаны с характеристиками окружающей физической среды и групповыми факторами. К числу первых относятся такие черты объекта, как его состояние, знаки принадлежности, а также символический смысл объекта. Групповые факторы действуют как со стороны жертв вандализма, так и со стороны группы вандалов. Так, сильная, сплоченная соседская община, скорее всего, меньше пострадает от разрушений, нежели те поселения, жители которых воспринимаются как разобщенные. Следующим модератором разрушительного поведения является групповое или индивидуальное его проявление. Наличие группы может как увеличить вероятность разрушений (в связи с процессами распространения девиантных стандартов поведения, диффузии ответственности), так и послужить сдерживающим фактором (если групповые нормы предусматривают осуждение подобного поведения).

Рассматриваемая модель включает в себя также следствия разрушительного поведения для субъекта и для общества в целом. Эти следствия могут заключаться в различных способах восстановления действительной или психологической справедливости и достижения контроля, а также в различных социальных реакциях и интерпретациях акта вандализма. Разные типы вандализма имеют неодинаковые результаты. Акты злобного и мстительного вандализма могут оказаться удовлетворительным способом восстановления внутреннего психологического равновесия для вандала. Однако, с точки зрения общества, они, вероятнее всего, окажутся понятыми как продукт больной психики или бессмысленные действия. Именно эти типы вандализма вызывают реакцию страха. Таким образом, мала вероятность и изменения источников несправедливости. Более того, возможности контроля для вандала окажутся суженными, так как последуют репрессивные меры и, вероятно, изоляция от общества. Что касается корыстного и идеологического/тактического вандализма, то эти формы поведения воспринимаются как относительно более легитимные, и требование справедливости распознается с большей вероятностью. Эти действия понятнее, и поэтому они вызывают меньше общественного страха. Следовательно, вероятнее и ответные изменения в структуре отношений, вызывающих несправедливость.

Бэрон и Фишер с сотрудниками получили эмпирическое подтверждение центрального положения своей модели на выборке студентов университета, проживавших в общежитии. Они экспериментально показали, что именно сочетание субъективной несправедливости и низкого/умеренного контроля вызывает акты вандализма. Студенты с низким уровнем субъективной справедливости и контроля (то есть те, которые воспринимали обращение с ними как нечестное, но считали себя неспособными изменить ситуацию) показали более высокий уровень вандализма, чем студенты, имевшие другие комбинации этих характеристик. Уровень контроля предсказывал вандализм при наличии мотива несправедливости, однако при отсутствии такого мотива он не влиял на показатели вандализма. Кроме того, в этом исследовании было показано, что половые различия в уровне вандализма связаны с различиями в субъективной несправедливости и уровне контроля. Это можно считать дополнительным подтверждением гипотезы авторов. В ранее проведенном исследовании было обнаружено, что те испытуемые, для которых экспериментально была создана ситуация несправедливости в сочетании с низким контролем, произвели большее количество разрушений, чем те, кто в той же ситуации обладал большим контролем.

Д. Уизинтал подверг критике положение Бэрона и Фишера о том, что глубинным мотивом вандализма следует считать именно ощущение субъективной несправедливости. По его мнению, как переживание несправедливости, так и разрушение предметов может быть вызвано недостатком контроля. Он полагает, что субъективный контроль личности является конструктом, обладающим большей объяснительной силой. Кроме того, Бэрон и Фишер не представили каких-либо эмпирических данных, подтверждающих, что вандализм действительно восстанавливает ощущение справедливости для индивидов, испытывающих недостаток контроля.

4.4 Культурологические подходы

Влияние культурных факторов на разрушительное поведение мало исследовано. Нет и международных эмпирических сопоставлений. Тем не менее, некоторые авторы высказывают предположения о влиянии на явление вандализма культурных доминант. К. Ношис полагает, что уровень вандализма в стране зависит от характера ценностей, формирующих идентичность представителей данной культуры на протяжении многих веков. Поэтому объяснение феномена вандализма может быть найдено в культурно-исторических особенностях страны. В этом смысле интересны страны, в которых уровень вандализма традиционно низок. В частности, в Швейцарии по статистике меньше случаев разрушения общественной собственности, чем в других европейских странах. Ношис утверждает, что чистота и порядок стали главными ценностями, определяющими идентичность швейцарцев, поскольку для развития важных отраслей хозяйства - туризма и здравоохранения - было важно связать эти черты с образом страны. На укрепление этих ценностей сильное влияние оказала также разновидность протестантского движения, провозглашавшего равенство здоровья физического и морального и утверждавшего ценность каждодневного труда по поддержанию чистоты. Эта культурная идентичность, полагает Ношис, остается ненарушенной, и поэтому вандализм как поведение, несовместимое с традиционными ценностями, оказывается неприемлемым.

Аналогично рассуждает и Э. Роос, который связывает увеличение проявлений вандализма с изменениями в одной из важнейших подсистем традиционной системы ценностей. Он полагает, что рост подросткового вандализма в большинстве западных стран вызван глобальными изменениями в сфере трудовой этики. На смену протестантской этике, которая утверждала, что человек обретает свою сущность в самоотверженном труде, пришла инструментальная этика, провозглашающая главной ценностью отдых и связанные с ним удовольствия и развлечения. Труд рассматривается только как средство, целью же является досуг. Результатом кризиса пуританской этики стало распространение гедонистических ценностей. Замечено, что главным мотивом подросткового вандализма является именно гедонизм. Все предметы, символизирующие мир взрослых - здания, сооружения и т.п., - воспринимаются как препятствия при получении удовольствий от жизни. Поэтому, как полагает Роос, акты вандализма следует понимать как разрушение источников запретов.

4.5. Искусственная среда как причина вандализма.

Идея о том, что человеческое поведение во многом зависит от особенностей физической среды, лежит в основе подхода, наиболее радикальные представители, которого утверждают, что главной и единственной причиной вандализма является неудачный архитектурный дизайн: люди склонны разрушать вещи, которые кажутся им физически или духовно угнетающими. Более умеренные представители данного направления полагают, что не все, но большинство случаев разрушений в той или иной степени объясняются характеристиками природной и искусственной среды. Другие сторонники средового подхода утверждают, что количество совершенных преступлений, и вандализма в частности, зависит от того, насколько искусственная среда обеспечивает реальные возможности формального и неформального социального контроля и осознание наличия этого контроля потенциальными вандалами. При исследовании вандализма одни представители этого подхода концентрируют внимание на том, каким образом особенности пространства и дизайна воздействуют на возможность воспринимаемого и реального социального контроля за поведением. Другие обращают внимание на специфические детали предметов, подвергшихся разрушению и порче, полагая, что они ослабляют внутренние механизмы сдерживания деструктивных действий.

Большинство разрушений происходят в тех местах, которые воспринимаются как недоступные для постороннего наблюдения. Уэбб провел интервью с 50 мальчиками 12-16 лет, которым предлагалось оценить вероятность разрушений в каждом из 12 мест, словесное описание которых включало различные комбинации следующих характеристик: открытость места для наблюдения со стороны жилых домов и с дороги, различные пути для возможного бегства - аллея, перегороженная высокой стеной, открытая дорога, боковые извилистые дорожки. Требовалось указать, могут ли в таком месте быть надписи на стенах, а также разбитые телефонные будки, фонари, заборы. Выявилось два типа мест, полярных по оценке вероятности вандализма. Места, закрытые от постороннего наблюдения и со стороны жилых домов, и с дороги, с боковыми дорожками, оценивались в целом как наиболее уязвимые. Открытые для постороннего наблюдения места, где путь бегства блокирован стеной, расценивались как наименее уязвимые.

Д. Де Грюши и Д. Хэнсфорд изучали, какие экологические характеристики присущи торговым точкам, подвергшимся актам вандализма. Они обследовали 226 магазинов и выявили, что эти места подвергались нападению обычно ночью или в выходные дни, что пострадавшие здания несколько выделялись из общей массы домов, имели фасады с большим количеством стекла, были расположены в районах, близких к увеселительным заведениям, которые работали после наступления темноты.

Замечено, что появление первых, даже мелких и случайных разрушений или надписей и рисунков резко увеличивает вероятность последующих поломок и увеличения ущерба. Разрушенные объекты кажутся "ничейными", создавая тем самым дополнительный стимул для их поломки и облегчая нарушение социальных запретов. В исследованиях Д. Самдалл выявлялись факторы, влияющие на порчу зданий, оборудования в зонах отдыха. Установлено, что наличие граффити, оставленных предыдущими посетителями, является главным фактором нанесения дальнейших повреждений исследуемым объектам.

5. Определение понятия «граффити»

Термин «граффити» происходит от итальянского «graffito» и означает «проводить линии», «писать каракулями», «выцарапывать». Первоначально этот термин относился лишь к древним надписям и употреблялся историками и археологами. Сейчас он обозначает всякую неразрешенную надпись, знак, сделанные любым способом на объектах общественной и частной собственности. Граффити составляют неотъемлемую часть пейзажа современных городов и сел, а также внутренней обстановки другой уличной фурнитуре, в транспорте, лифтах, на лестницах, в общественных туалетах, на партах и столах и даже на памятниках культуры. Они выполнены всевозможными способами - мелом, ручками и карандашами, маркерами, краской, иногда выцарапаны или выбиты. Граффити содержат разнообразные сообщения, ругательства, изречения, рисунки и символы.

В современном мире граффити являются одной из распространенных форм вандализма и наносят значительный финансовый и социальный ущерб городской среде во многих странах. Многообразие разрушений, происходящих в обществе, можно классифицировать в зависимости от степени их институционализированности. При такой классификации поведение стихийных рисовальщиков займет промежуточную позицию между допускаемыми обществом ритуальными разрушениями в определенное время и определенных ситуациях (карнавалы, праздники) и теми видами поведения, которые являются проявлениям вандализма (битье стекол, порча памятников). Граффити относится к тому типу разрушений, ущерб от которых рассматривается как «неизбежные издержки» и институционализирован (т.е. он ожидаем), а деятельность по устранению надписей является рутинной обязанностью. Действительно, по сравнению с другими разновидностями граффити представляют собой мелкие, незначительные, относительно безопасные проявления разрушительного поведения человека. Но мелкие формы агрессии, к числу которых относится вандализм, получая положительное подкрепление, влекут за собой более крупные. Это значит, что в той степени, в какой граффити выражают деструктивные импульсы человеческой природы, они порождают усвоение агрессивных образцов поведения.

Городское пространство, насыщенное граффити, снижает психологическую и функциональную поддержку со стороны окружающей среды. Известно, что индивиды ассоциируют некоторые характеристики окружающей среды с опасностью и ненадежностью Граффити, как и разбитые стекла, мусор и другие признаки неухоженности, воспринимаются как симптом деградации, вызванной ослаблением механизмов социального контроля, что порождает у людей беспокойство, чувство страха и уязвимости. Кроме того, ощущение беспорядка и упадка понижает порог сдерживания от деструктивных действий, а это, в свою очередь, увеличивает вероятность дальнейших разрушений. Некоторые виды граффити, например, порча информационных стендов и знаков, особенно предупреждающих, препятствуют функциональному воздействию дизайна.

В тоже время, граффити имеют и некоторые положительные социальные функции. Настенные рисунки и надписи являются разновидностью коммуникации, свободной от повседневных общественных ограничений в силу своей анонимности. Они являются способом выражения установок, конфликтов и проблем, большей частью подавленных и скрытых. Не случайно некоторые авторы отмечают психодинамическое значение граффити.

Все выше сказанное говорит о том, что изучение этого феномена весьма актуально. Однако пока отечественных исследований настенных надписей и рисунков крайне мало.

6. Исследовательские подходы по изучению граффити

Первые попытки систематизации и изучения граффити относятся к XVII веку. В 1731 г. англичанин Трумбо опубликовал антологию надписей, собранных на зданиях и в общественных местах Лондона. Книга содержала высказывания о любви, браке, пьянстве, трезвости, скандалах, политике, играх, проповеди.

В прошлом столетии первое научное исследование этого явления было предпринято в 1935 г. американским лингвистом Ридом, который на основании надписей, собранных в общественных туалетах ряда штатов, проанализировал изменения в значении слов.

С тех пор граффити становились объектом внимания разных социальных наук. Несмотря на неодинаковую степень разработанности, можно выделить несколько исследовательских подходов.

Древние надписи изучаются археологией, такими дисциплинами, как палеография и эпиграфика. Например, в совокупности с другими источниками исследование граффити Помпеи дали обширную информацию о повседневной жизни римского города. Особенно примечательным оказались граффити, посвященные гладиаторским боям. Анализ же средневековых надписей и рисунков в русских храмах позволил получить сведения о жизни разных социальных слоев российского общества той поры, распространении письменности и особенностях языка, уточнить хронологию летописных событий.

Многие граффити содержат оскорбления и непристойности в виде грубых слов и рисунков, что является социальным табу. Это дало основание представителям психоаналитического направления рассматривать надписи и рисунки как средство символического удовлетворения базовых импульсов сексуальности и агрессивности, свободное выражение которых не позволяется обществом.

Подход, который может быть назван социобиологическим, обозначен Седневым. Он полагает, что феномен граффити представляет собой аналог архаических, филогенетически ранних поведенческих реакций, свойственных животным (например, пометка территории). Высвобождение подобных импульсов особенно легко происходит в подростковом возрасте. На архаичность этого вида поведения указывает также Кокорев.

Детские надписи и рисунки представляют интерес для психологов развития. Они являют собой раннюю стадию символического отношения ребенка к окружающей среде и позволяют выявить, какой дети видят физическую социальную и культурную среду, и каковы их коммуникативные навыки. Анализ различий в количестве и содержании граффити, характерных для разных полов, позволяет изучить гендерные различия в сексуальных установках, стереотипах поведения и стилях коммуникации. В рамках психологии личности изучалась взаимосвязь граффити и личностных черт.

Надписи и рисунки стали одним из источников исследования молодежных субкультур. В частности, изучалась роль интерпретации символа в структурировании сообщества. С возникновением особой субкультуры настенных надписей «хип-хоп» появилась масса исследований, посвященных ее описанию и анализирующих роль граффити в системе ценностей и социальной организации подростковых сообществ.

В рамках психологии взаимодействия с окружающей средой и архитектурного дизайна акцентируется внимание на характеристиках среды, которые провоцируют или формируют данный тип поведения. Ряд работ рассматривают настенные рисунки и надписи в качестве одной из разновидностей вандализма и разрабатывают практические способы уменьшения ущерба.

7. Виды граффити

Настенные рисунки и надписи представляют собой весьма неоднородное явление - от детских каракулей до политических лозунгов, поэтому уместно привести некоторые классификации. Заметим, что эти классификации не являются очень строгими и абсолютными, но все же они помогают увидеть различные формы рассматриваемого феномена.

Эйбл и Бекли различают публичные и личные граффити. К первым относятся городские надписи и рисунки, сделанные, как правило, на внешних сторонах зданий, заборах, деревьях, в метро и представляющие собой чаще всего сообщение о групповой идентичности. Вторые размещаются внутри зданий. К ним относят граффити в туалетах, на стенах общественных мест, партах и т.п. Эти надписи чаще являются выражением личностных установок, эмоциональных состояний или внутриличностных конфликтов. Кроме того, в личных граффити в большей степени обнаруживается воздействие обстановки.

Рассматривая феномен городских надписей, Кокорев выделяет три вида. Первый - содержательные граффити, т.е. надписи, содержащие эксплицитное сообщение разнообразной тематики. Второй - разрушающие граффити. Они появляются преимущественно на рекламных плакатах и стендах. Это знаки, нарушающие целостность и изменяющие содержание официального сообщения или образа. К ним относятся подрисованные усы и клыки, раскрашенные глаза, стертые или приписанные буквы и т.п. К третьему виду относятся специфические надписи, сделанные в стиле «хип-хоп» и принадлежащие к соответствующей подростковой субкультуре. Субкультура «хип-хоп» появилась вначале 1970-х гг. в Нью-Йорке и включает в себя музыку рэп, брейкдансинг и настенную живопись. Впоследствии эта субкультура распространилась не только в США, но и в большинстве европейских стран. Граффити в стиле «хип-хоп» представляют собой надписи и рисунки, выполненные чаще всего пульверизатором с краской. Наиболее распространенный вид - динамичные росчерки - автографы, украшенные различным символами (крестами, коронами, звездами, стрелами и т.п.). Однако встречаются и целые многоцветные картины большого размера, снабженные текстами. Рассматривая эти три типа надписей применительно к Франции, Кокорев отмечает последовательное их распространение, начиная с 1960-х гг., и преобладание в последние годы граффити третьего типа.

Седнев собрал и классифицировал надписи и рисунки в общественном транспорте города Донецка. Его классификация содержит три вида. К первому относятся идентифицирующие надписи - имена, клички, места жительства или учебы, дата или цель поездки. Второй вид образуют асоциальные надписи - нецензурные слова и символы в адрес кого-либо или без адреса. Третий вид представлен символическими граффити, относящимися к популярным музыкальным группам и исполнителям, а также наименованиям фирм, производящих обувь, одежду, аппаратуру.

Существует несколько эмпирических классификаций, группирующих надписи, найденные в зданиях и общественных местах. Высоцкий и Медынцева выделяют следующие разновидности средневековых граффити, обнаруженных в культовых сооружениях Киева: 1) благопожелательные (начинаются словами «Господи, помоги…»), 2) поминальные, 3) в память об общественных событиях, 4) автографические, 5) относящиеся к фрескам и связанные с тематикой храмовых росписей, 6) рисунки - кресты, магические знаки, изображения святых.

Многочисленные исследования посвящены граффити в общественных туалетах школ, колледжей и университетов. Граффити, обнаруженные здесь, обычно сосредоточены на следующих темах: автографии, секс (сексуальные желания, предложения, комментарии), романтические отношения (выражения чувств к противоположному полу, не имеющие сексуального оттенка), оскорбления и грубые слова, наркотики, политика, религия, национальные отношения, философские изречения, юмор. Результаты исследований демонстрируют разное соотношение этих тем, но все-таки основную массу туалетных граффити составляют надписи, связанные с отношениями с противоположным полом. Но здесь существуют гендерные различия, о которых будет сказано в дальнейшем.

8. Социальные и психологические характеристики рисовальщиков

С точки зрения социально-статусных характеристик рисовальщиков специально изучалась лишь одно разновидность граффити - настенная живопись «хип-хоп» и сообщества граффити. Рисовальщики в большинстве своем были мужского пола. Если встречались девушки, то для них был характерен разрыв с половой идентичностью, и они подчинялись мужским правилам поведения (одежда, реакции). Возрастные рамки составляли - 12-20 лет, но встречались рисовальщики и младше 12 лет, а некоторые продолжали свою деятельность и после 20. Большинство авторов граффити - выходцы из семей с низким социальным статусом и представители национальных меньшинств. Тем не менее, все исследователи отмечают, что среди рисовальщиков встречаются выходцы из среднего и высшего классов. Каких-либо сведений относительно социального состава российских авторов граффити у нас нет, но любопытно, что среди московских рисовальщиков, обнаруженных журналистами, оказывались преуспевающий 30-летний сотрудник иностранной фирмы и 22-летний аспирант МГУ. Можно также предположить, что некоторые разновидности надписей (например, политические) делаются представителями более старших возрастных групп.

Насколько широко распространен данный вид поведения среди детей и подростков? Опрос, проведенный Моуби среди 11-15-летних жителей Шеффилда, показал, что это свойственно почти каждому второму подростку, 48,1 % мальчиков и 45,5 % девочек сообщили, что за последний год хотя бы делали надписи на стенах. Следует отметить, что хотя другие акты вандализма (разрушение, поджоги) девочки совершают гораздо реже, чем мальчики, граффити являются разновидностью вандализма, характерной в одинаковой степени для обоих полов. Другая оценка вовлеченности кается надписей в общественных туалетах. По данным Райн и Ульман, каждый 15-й студент колледжа оставляет граффити в туалетах.

Осуществлялись некоторые попытки установить, какие личностные черты обусловливают данный вид поведения. Соломон и Яджер изучали взаимосвязь между синдромом авторитарной личности и граффити среди студентов колледжа. На основании данных опроса ими были выделены две группы субъектов: те, кто сообщил, что пишет или рисует на стенах часто или когда есть возможность, и все остальные. Затем обе группы заполняли F-шкалу. Студенты первой группы показали значимо более высокие баллы по шкале авторитарности. Авторы исследования объясняют этот результат тем, что граффити представляют собой способ высвобождения свойственных авторитарной личности подавленных, агрессивных и враждебных импульсов. Кроме того, содержание многих надписей оказалось заданным предыдущими, поэтому новые граффити можно интерпретировать как конформный вид поведения, что отражает конвенциальность авторитарной личности. Хотя некоторые авторы отмечают методологическую и методическую ограниченность данного исследования, его результаты согласуются с данными, полученными Шульцем и Стоуном, которые выявили негативную корреляцию между авторитаризмом и расположенностью к защите окружающей среды.

Шварц и Довидио изучали взаимосвязь данного вида поведения, локуса контроля и креативности личности. В качестве гипотез ими были высказаны следующие предположения: граффити представляют собой эффективный способ сообщения о чувствах и установках, отклоняющихся от нормативных стандартов группы, а оригинальное, ненормативное самовыражение присуще творческим личностям; в тоже время граффити дают возможность оставаться анонимным, что позволяет избежать негативных санкций. Поскольку экстерналы ощущают меньший контроль за последствиями своего поведения, то анонимное высказывание своих точек зрения в виде рисунков и надписей должно быть им более свойственно, чем интерналам. Результаты подтвердили гипотезы. Студенты колледжа, сообщавшие, что за последний год «редко», «иногда» или «часто» писали на стенах и партах, оказались более креативными и более экстернальными, чем те, кто сообщал, что ни разу не делал рисунков и надписей.

9. Мотивы рисовальщиков

Каких-либо специальных исследований, посвященных изучению мотивов данного поведения, не проводилось, но на основании изучения ценностей субкультур рисовальщиков и содержательных классификаций надписей и рисунков можно попытаться выстроить причины, побуждающие к созданию граффити.

Утверждение личностной или групповой идентичности. Граффити порождены желанием оставить след, сообщить о своем существовании, выразить привязанность. Знаки, подчеркивающие идентичность, составляют значительную часть надписей и рисунков. По данным Седнева, на них приходится 50,3 % от общего количества.

Написание имен популярных исполнителей, спортивных команд и т.п. передает чувство причастности и симпатии, обозначает принадлежность к тои или иной группе, приверженность определенному стилю жизни. Субкультурная символика эмоционально наполнена. Как отмечают некоторые исследователи, идентифицирующие граффити насыщены чувствами гордости и радости. Особенность российских граффити состоит в том, что многие из них сделаны на английском языке. Объясняется это в первую очередь тем, что он является языком молодежной музыкальной субкультуры.

Многие исследователи отмечают ценность популярности и славы в субкультуре граффити. Желание достичь признания и уважения, особенно в пределах субкультуры, реализуется за счет количества, заметности надписей, их долговечности и месторасположения, которое подразумевает большой риск.

Протест против социальных и культурных норм. Граффити влечет порчу общественного или частного имущества, что само по себе является нарушением социальных запретов. Многие надписи содержат агрессивные сообщения с употреблением слов и символов, которые в большинстве культур являются социальным табу. Как отмечает Эйбл, надписи и рисунки дают возможность человеку выразить его асоциальность одновременно на трех уровнях - поведения, высказывания и языка. Причем граффити представляют собой относительно безопасный для индивида способ заявить о своей оппозиции закону или социальным институтам.

Стремление обозначить свою непринадлежность к господствующей культуре является важным фактором отбора субкультурных символов. При этом, как пишет Щепанская, отбираются символы, максимально противоположные символам общепринятых ценностей. Так, для субкультуры российских хиппи в годы, когда религия подавлялась, были характерны образы, связанные с христианством. По мере утверждения церкви в качестве официально признанного института все большее распространение начали получать знаки чертовщины. Из этого следует, что значение символа, используемого граффити, не всегда выражает традиционно приписываемые ему установки.

Злобные реакции. Многие надписи, представляют собой обидное или грубое высказывание в адрес конкретных людей, политических, этнических и других социальных групп, субкультур, социальных институтов. Подобные типы граффити содержать мотивы борьбы, соперничества и символического насилия.

Мотивы творчества. Некоторые граффити весьма изощрены по стилю. Встречаются целые картины. Усложненность стиля представляет собой не только средство достижения славы, но и самоцель. Многие рисовальщики считают себя художниками, придающими унылой и безликой городской среде красивый вид. Подготовка к раскрашиванию включает в себя долгие тренировки и упражнения по совершенствованию умений.

Сексуальные мотивы. Надписи и рисунки часто содержат сексуальные желания. Иногда граффити служат средством коммуникации, когда они расположены в определенных местах (например, в туалетах). Кроме того, познание сексуальности является важным мотивом детских граффити. Так, изучая надписи и рисунки в туалетах начальных школ Пуэрто-Рико, где учатся дети 6-11 лет, Лукка и Пачеко обнаружили, что более половины граффити связаны с сексуальной тематикой: комментарии по поводу гетеро- и гомосексуальных контактов, рекомендации, выражения сексуальных желаний, изображения половых органов. По мнению Лукки и Пачеко, посредством таких надписей и рисунков дети исследуют поведение, соответствующее сексуальным ролям.

Развлекательные мотивы. Практически во всех эмпирических исследованиях граффити фигурирует категория «разное». В «разное» включают каракули, отдельные слова, которые нельзя отнести ни к одной из содержательных категорий. По-видимому, рисование является частью игры и само по себе доставляет удовольствие.

10. Гендерные различия в граффити

Выше упоминалось, что участие в сообщения, систематически расписывающих стены, характерно для мальчиков, но как случайный вид поведения граффити свойственны в одинаковой степени обоим полам.

Специально вопрос о гендерных различиях изучался только в отношении надписей и рисунков в общественных туалетах. Рассмотрим эти различия подробнее по количеству граффити, по их содержанию и стилю.

Данные различия в количестве противоречивы. Некоторые исследователи обнаружили большее число надписей и рисунков в мужских туалетах, другие - в женских.

Более последовательны результаты, полученные относительно различий в содержании. Мужские граффити чаще сексуальны, тогда как в женских преобладает романтическая тематика. Это отличие объясняется двояко. Либо несхожесть в граффити отражают особенности природы женской и мужской сексуальности: возможно, для первой важнее романтические импульсы, а для второй - эротические. Либо эти различия отражают не столько природу сексуальности, сколько неодинаковость культурных предписаний в ее выражении. Однако с ростом социально-экономического статуса вышеупомянутые различия в граффити уменьшаются. По данным Уэлс и Брюер, в школе, где обучались дети из низших слоев, женские надписи носили преимущественно романтическую направленность. В школе, где учились представители среднего класса, число эротических граффити увеличилось, а в элитарной школе эти две категории практически сравнялись по величине. Отта и сотрудники обнаружили уменьшение различий в тематике мужских и женских граффити с ростом образования. Это касается не только сокращения разницы в количестве эротических и романтических надписей, но и граффити другой тематики. Если в старшей школе значимые различия наблюдались в семи категориях, то в университете только в двух.

Третье гендерное различие связано со стилем граффити. Как показали исследования, мужские граффити носят более изобразительный характер. По данным Лукки и Пачеко, рисунки составили 13 % в туалетах для мальчиков и лишь 6 % в туалетах для девочек. Причем мальчиками присущ более усложненный стиль. Их рисунки гораздо чаще содержат детали, особенно сексуальные. Отта и др. также обнаружили большее число рисунков среди мужских граффити, нежели среди женских.

Следует заметить, что хотя исследований граффити в туалетах довольно много, обобщение результатов затрудняется тем, что они были получены на материале разных культур и в разное время.

11. Межкультурные различия в граффити

Исследований, посвященных сопоставлению граффити в разных культурах, крайне мало и касаются они только различий в содержании надписей, а не самого обычая.

Секрест и Флорес изучали надписи в туалетах и других общественных местах на Филиппинах и в США. Граффити гетеросексуального содержания обнаружено примерно одинаково в обоих выборках, тогда как граффити гомосексуального содержания были представлены лишь в американской выборке. Подобное различие авторы объясняли разницей установок по отношению к гомосексуализму. На Филиппинах этот вид сексуального поведения не являлся необычным. Меньшая конфликтность по отношению к гомосексуализму, по мнению авторов, вызвала отсутствие этой темы в надписях.

Олову сопоставил коллекции, собранные в туалетах двух британских и двух нигерийских университетов. По сравнению с британской коллекцией в нигерийской оказалось больше гетеросексуальных граффити. Здесь отсутствовали гомосексуальные граффити, но было несколько больше политических надписей, связанных с местными властями, и меньше надписей, касающихся международной политики. Кроме того, в нигерийской выборке появились граффити, посвященные суевериям и анимизму, чего не было в британской выборке. Следует заметить, что последнее исследование не претендует на репрезентативность в отношении обеих культур.

12. Восприятие граффити, их влияние на поведение, отношение к рисовальщикам

Большинство горожан настенные рисунки и надписи воспринимаются как грязь, признак вандализма, символ деградации общественного пространства и признак упадка нравственности.

Вместе с тем, согласно данным исследования Мозера и др., по сравнению с другими видами вандализма рисование, выцарапывание надписей и каракули воспринимаются горожанами как менее значимое явление. При этом оценка серьезности поступка производится исходя из отношения, установленного между индивидом, совершающим поступок, и средой, и не зависит от возраста последнего и социальных обстоятельств. Факторами, влияющими на оценку серьезности, являются степень причиненного неудобства, масштабы ущерба и ценность поврежденного объекта. Так, выцарапывание надписей на памятниках расценивается как более серьезный поступок, чем вырезание инициалов на деревьях.

Имеются некоторые данные о различиях в оценке социальной приемлемости надписей и рисунков разного содержания. Мак Мэнэми и Корниш классифицировали граффити, собранные в туалетах Университета Белфаста, и выделили четыре типа - сексуальные, политические, юмор и «разное». Студенты обоего пола признали сексуальные и политические граффити как гораздо менее приемлемые, нежели надписи, отнесенные к категориям «юмор» и «разное». Поскольку мужчины и женщины неодинаково придерживаются конвенциональных норм, ожидалось, что отношение и к этому виду поведения будет различаться. Однако исследование не выявило гендерных различий в оценке социальной приемлемости ни граффити в целом, ни отдельных их типов.

Исписанные стены и другие объекты городского пространства создают впечатление «ничейности», создавая тем самым дополнительный стимул для их разрушения и облегчая нарушение социальных запретов. Уизинтал и сотрудники провели экспериментальное исследование среди 15-18-летних старшеклассников Онтарио. Им были представлены смоделированные с помощью компьютера изображения зданий, различавшихся особенностями пространственного дизайна, знаками принадлежности, ухоженностью. Испытуемые должны были оценить, насколько сильно им хочется нанести какие-либо разрушения каждому строению. Наиболее привлекательным оказалось здание с граффити. Его избрали для повреждения 25 % старшеклассников.

Выявлены некоторые факторы, влияющие на отношение к авторам настенных рисунков и надписей. Оценка оказалась связанной с тем, имеет ли респондент собственный опыт такого поведения в прошлом. Те, кто сообщил, что хотя бы раз за последний гол рисовал или писал на партах и стенах, применяли для описания рисовальщиков нейтральные термины, тогда как остальные использовали более отрицательные.

13. Предотвращение и контроль вандализма, в частности граффити

Вандализм влечет за собой серьезные финансовые, материальные и социальные издержки. Существуют две стратегии борьбы с этим социальным явлением. Первая делает акцент на устранении возможности разрушения. Вторая же связана с воздействием на установки и мотивы потенциальных вандалов.

Стратегия устранения возможностей проявляется в следующих способах (тактиках):

"Укрепление мишени". Способ заключается в создании физических барьеров для разрушения за счет использования более прочных материалов и конструкций, уменьшении количества деталей, которые можно оторвать, отбить и т.п. Нужно стараться изменить конструкцию таким образом, чтобы ее разрушение доставляло наименьшее удовольствие. Так, например, для борьбы с рисунками и надписями рекомендуют делать поверхности стальными, ребристыми, шероховатыми, избегать контраста грунта и верхнего слоя. Возможно и полное устранение потенциальных объектов разрушения. Тактика "укрепления мишени" имеет существенные ограничения. Во-первых, ее реализация может оказаться слишком дорогостоящей, так как потребует использования не серийного, а специально созданного оборудования. Во-вторых, изменение дизайна в соответствии с этим способом трудно совместить с эстетическими требованиями, вплоть до того, что эстетика дизайна входит в противоречие с целями организации. Так, например, школа, оформленная в стиле "укрепления", будет больше походить на тюрьму с минимумом необходимой мебели, стальными решетками и бетонными полами. В-третьих, укрепление конструкций и деталей может восприниматься как вызов и не снизит, а увеличит вероятность намеренных разрушений и поломок. Если основным мотивом вандализма является поиск острых ощущений, связанных с опасностью и запретностью, то возможность наказания может только усилить притягательность такого поведения.

Оперативный ремонт. Как указывалось ранее, появление первых разрушений резко увеличивает вероятность дальнейшей порчи объекта. Поэтому следует быстро устранять дефекты, как естественного происхождения, так и появившиеся по вине человека.

Ограничение доступа. Предлагается ограждать уязвимый объект от потенциальных разрушителей. Используются замки, ограды, заборы, решетки на окнах. Устраняются деревья, по которым можно забраться в окна здания. Уменьшается количество растительности, затрудняющей обзор и наблюдение за объектами, улучшается освещенность улиц и помещений.

Охрана и наблюдение. Данная тактика предусматривает как формальный контроль (сторожа, охранные патрули, сторожевые собаки, дежурства), так и облегчение возможности неформального контроля (прохожие, служащие учреждений). Практика показывает, что использование помещения школы во внеурочное время снижает вероятность вандализма. Наиболее простое средство защиты - предупреждающие или запрещающие знаки. Хотя имеющихся данных явно недостаточно, можно предполагать, что эффективность знака существенно зависит от содержания сообщения, которое он несет. В ходе исследования Коллинз и Батзл стены двух туалетов колледжа были вымыты и в течение четырех дней подсчитывалось количество появлявшихся слов, предложений, рисунков. Затем стены вновь были вымыты и установлена надпись «Не пишите на стенах». В последующие четыре дня также подсчитывалось число граффити. Запрещающий знак практически не повлиял на количество граффити.

О другом эксперименте по предотвращению граффити в туалетах сообщает Уртсон. В течение двух недель в трех только что отремонтированных туалетах появлялись граффити. Затем стены были выкрашены и установлена надпись, сообщавшая, что некое лицо будет перечислять определенное количество денег учреждению за каждый день, в течение которого стены останутся чистыми. После этого ни в одном из трех туалетов в течение 35 дней не появилось ни одного знака. Они продолжали оставаться чистыми и в течение 3-х месяцев после того, как надпись убрали. Возможное объяснение этого удивительного результата Уртсон видит в том, что знак устанавливал возможность для появления альтруизма, формулируя конкретную цель.

Стратегия воздействия на мотивы и установки потенциального разрушителя проявляется в следующих способах:

Задержание, наказание, возмещение ущерба. В качестве наказания могут применяться штрафы, исключение из школы, уголовное преследование. Многие исследования показывают, что акцент на санкциях зачастую вызывает ответное увеличение вандализма и агрессии, активизируя ценности силы, протеста и вызова. Одновременное ограничение карательных мер, и одобрение желаемых моделей поведения снижает вандализм.

Отвлечение. Перенесение возможных деструктивных действий в просоциальное русло. Например, создание специальных досок для надписей, привлечение рисовальщиков для оформления города и мест отдыха молодежи. Некоторые исследователи полагают, что снизить ущерб помогает более четкая локализация пространства для детских игр. Важным способом уменьшения количества разрушений является информирование о возможностях альтернативных действий. Так, например, грубые удары по телефону, вызванные раздражением от поломки, можно предотвратить, указав адрес организации, куда можно сообщить о неисправности.

Воспитание. Осознание просоциальных норм поведения или изменение уже сложившихся деструктивных мотивов и установок. Первое подразумевает информирование потенциального вандала относительно стоимости и последствий разрушительных действий. Эти меры способствуют возникновению чувства социальной ответственности. Г. Стоэп и Д. Граманн установили, что предварительная беседа с группой школьников, в которой разъяснялись правила поведения в парке, уменьшила число нежелательных действий на 88% по сравнению с контрольной группой. М. Гоук и М. Мерфин сообщают, что размещение в библиотеке объявлений, предупреждающих о невозможности замены вырванных страниц, сократило порчу журналов на 23%. Другое направление подобных программ связано с воспитанием чувства причастности к потенциальным объектам вандализма. Это участие в принятии решений, сотрудничество с администрацией, самостоятельный ремонт зданий школы и игровых площадок.

Исследования эффективности внедряемых программ контроля и снижения вандализма - область слаборазработанная. Ей недостает теоретической обоснованности и методической точности. Оценка эффекта происходит односторонне, не учитываются прямые и косвенные последствия программ. Поэтому исследования их эффективности можно считать одним из приоритетных направлений в изучении вандализма.

Заключение

Несмотря на выраженный интерес к данной проблеме среди социальных психологов и социологов, крупных теоретических достижений здесь не наблюдается. Ни исследования агрессии, ни криминологические, ни работы в области девиантного поведения не привели к каким-либо развернутым концепциям вандализма, сопровождающимся последовательной эмпирической проверкой. Немногочисленные концепции были разработаны в 1970-1980-х гг. и с тех пор не получили развития и уточнения. Требует разработки само понятие вандализма. Главную трудность здесь представляет различение намеренных и ненамеренных разрушений. Это разделение определяет выбор способов борьбы с вандализмом. В первом случае акцент должен быть сделан на изменении мотивов поведения, во втором - на усвоении правил поведения и изменении дизайна потенциальных объектов разрушения.

Обычно вандализм рассматривается как разновидность подростковой деликвентности. Этот подход не объясняет всех форм данного явления. Создание целостного образа данного феномена требует более широких обобщений и междисциплинарных исследований. Усиление вандализма обычно рассматривается как симптом кризиса нравственности. Конкретные морально-психологические механизмы совершения разрушений и та особая структура этических представлений личности, которая к ним приводит, могли бы стать предметом эмпирического изучения.

Граффити может носить случайный характер, может становиться систематическим для личностей определенного склада и является непременным элементом субкультуры подростковых сообществ.

Имеются упоминания о том, что граффити являются характерным типом поведения для молодежных банд, но нет специальных исследований, позволяющих установить наличие связей с другими видами разрушительного поведения. Мало исследована роль граффити в коммуникации. Неизвестно, кто читает граффити и какую информацию получает. Скудны сведения об оценке данного вида поведения представителями разных социальных слоев и субкультур. Следует отметить явную недостаточность исследований личностных черт рисовальщиков и практическое отсутствие репрезентативных межкультурных исследований.

Исследование граффити, особенно имеющих агрессивную направленность, может позволить продвинуться в понимании других форм человеческой деструктивности и нахождения способов стимулирования заботливого отношения к окружающей среде и другим людям.

Список литературы:

1)Байбакова О. Вандализм и граффити как одна из форм проявления девиации среди молодежи // http://www.humanities.edu.ru/db/msg/41640

2)Скороходова А.А. Граффити: значение, мотивы, восприятие // Психологический журнал, 1998, № 1, с. 144 - 153.

3)Скороходова А.А. Вандализм // www.gumer.info/bibliotek_Buks/Sociolog/Skoroh/Vandal.php