РЕФЕРАТ:МЕСТО И РОЛЬ АФГАНИСТАНА В МИРОВОЙ ГЕОПОЛИТИКЕ
Выгодное стратегическое положение Афганистана предопределило его особоеместо на геополитической карте мира в период новой и новейшей истории. Послевторой мировой войны он все больше вовлекался в орбиту политических, идеологических,торгово-экономических интересов многих стран, прежде всего СССР и США,превращаясь в арену соперничества и противостояния двух сверхдержав. Их интереск Афганистану был в первую очередь связан именно с региональным и в конечномсчете глобальным советско-американским соперничеством за раздел сфер влияния.Здесь проходили «обкатку» многие экономические, внешнеполитические и военныедоктрины периодов «холодной войны» и «разрядки напряженности».
С окончанием «холодной войны», выводом советских войск из Афганистана ипоследующим распадом СССР конфликт в этой стране утратил характер глобальногополитического и идеологического противоборства и превратился в рядовой, посуществу в межэтнический конфликт, борьбу за власть между группировкамипобедивших моджахедов. К нему потеряли интерес многие ведущие государства мира,зато усилили внимание соседние страны, чьи соперничество и политические амбициив немалой степени способствовали превращению внутриафганской междоусобицы вопасный региональный конфликт. афганистанстратегический геополитический
Афганскаяпроблема занимает одно из центральных мест в региональной политике соседних сИсламским Государством Афганистан (ИГА) государств. При этом характер и степеньих вовлеченности в афганские дела, предлагаемые пути и средства разрешениявнутриафганских разногласий во многом зависят от того, какие политические,экономические и другие цели они преследуют.
Наиболееощутимое воздействие на развитие ситуации в Афганистане оказывает Пакистан.Своей стратегической задачей Исламабад считает обеспечение прихода к власти вИГА дружественного, желательно зависимого от него и восприимчивого к егорекомендациям режима, что должно обеспечить Пакистану своего рода«стратегическую глубину» в непростых взаимоотношениях с Индией.
Контролируемый Афганистан мог бы стать также и своеобразными «воротами»для политической и торгово-экономической экспансии Пакистана вцентральноазиатский регион, одновременно повышая и его роль посредника вкоммерческих связях арабских стран, государств Юго-Восточной Азии и Японии сэтим регионом. Кроме того, через Афганистан проходит кратчайший маршруттранзита нефтегазовых ресурсов Туркменистана, Казахстана и другихцентральноазиатских государств к побережью Оманского залива и далее во многиенефтепотребляющие государства мира, что само по себе может принестизначительные финансовые дивиденды. Да и сам Афганистан является объемным рынкомреализации товаров пакистанского производства.
В достиженииэтих целей руководство Пакистана, разочаровавшись в моджахедах из-за ихнепрекращавшейся борьбы за власть, сделало ставку на Движение талибов (ДТ),отводя им роль своего рода «катка» для подавления всех другихвоенно-политических сил и расчистки места для будущего марионеточного режима.Большую роль в этом выборе сыграло и сильное пуштунское лобби в самом Пакистанев лице влиятельных религиозных кругов, крупных торговцев и предпринимателейСеверо-Запад-ной Пограничной Провинции (СЗПП), военных кругов, которыевыступают за восстановление традиционно доминировавшей в жизни афганскогообщества роли представителей пуштунов.
Первоначальные военные успехи талибов, овладевших в 1996 г. Кабулом и кконцу 1998 г. распространивших свой контроль почти на 90% территорииАфганистана, казалось бы, оправдывали надежды их пакистанских покровителей.Однако попытки талибов полностью подавить сопротивление антиталибской коалициив лице Объединенного фронта (ОФ) и особенно ее военного лидера А.Ш.Масуда досих пор не увенчались успехом. Конфликт в Афганистане приобрел затяжнойхарактер гражданской войны на межэтнической почве, в которой талибам-пуштунампротивостоят представители других народностей, в частности таджики – Исламскоеобщество Афганистана (ИОА) Б.Раббани и А.Ш.Масуда, узбеки – Национальноеисламское движение Афганистана (НИДА) А.Достума и хазарейцы-шииты – Партияисламского единства Афганистана (ПИЕА) К.Халили. При всех своих разногласиях ипротиворечиях они видят в ДТ общего и притом смертельного врага, который, какпоказывает развитие событий, понимает только язык силы.
Провал планов повоенному разгрому сил ОФ, хотя и вызвал у Пакистана некоторое замешательство,однако принципиально не повлиял на проводимую им линию материальной,военно-технической, политико-ди-пломатической и пропагандистской поддержки ДТ.Исламабад продолжал оказывать всестороннюю интенсивную помощь талибам,развернул на международной арене активную, хотя и безрезультатную кампанию впользу дипломатического признания администрации ДТ и предоставления ей местаАфганистана в ООН, ОИК и других международных организациях. При этом мотивацияПакистана сводилась к тому, что это признание окажет позитивное воздействие наталибов, ослабит их экстремизм, который, мол, имеет преходящий характер, ипоможет сделать талибов более предсказуемыми. Однако у мирового сообществасложилось отчетливое негативное отношение к ДТ (официально его признали толькоПакистан, Саудовская Аравия и ОАЭ). Причинами этого были отказ талибов отмирного решения внутриафганских проблем, покровительство международномутерроризму, широкое вовлечение в наркобизнес, грубое нарушение прав человека имеждународных норм гуманитарного права.
Подобная линияповедения ДТ не только серьезно осложняет решение задач «афганской» политикиИсламабада, но и ведет к усилению его международной изоляции. Пакистанцы отдаютсебе отчет и в том, что не встречающее международной поддержки, да и к тому жевесьма гипотетическое военное решение афганской проблемы может обернуться дляних тяжелым экономическим бременем, если талибы останутся в политическомвакууме. Поэтому Исламабад выступает за сохранение сложившихся механизмовмеждународных усилий по политическому урегулированию в Афганистане,обеспечивающих возможность для дипломатических маневров, хотя зачастую проводитобструкционистскую линию в вопросах разблокирования кризисной ситуации в ИГА.
Прагматическимыслящая часть правящего истэблишмента в лице прежде всего премьер-министраН.Шарифа во избежание углубления политической изоляции Пакистана склоняется кпоиску политического решения афганской проблемы, однако решающая роль вопределении «афганской» политики Исламабада по-прежнему принадлежит военнымкругам и прежде всего межведомственной разведке ОРУ.
Однако поддержкаи покровительство Пакистана до сих пор не только не сделали талибов послушнымиисполнителями указаний Исламабада, но и чем дальше, тем больше делают ихневосприимчивыми к желаниям пакистанцев. Руководство талибов, например,уклонилось от принятия предложения Пакистана о признании «линии Дюранда» вкачестве официальной афгано-пакистанской границы, которая в настоящее времяразделяет проживающих в двух странах пуштунов. Нельзя исключать, что в случаеокончательного закрепления у власти талибы вообще могут поднять вопрос опровозглашении «великого Пуштунистана».
Кроме того, Исламабад всесильнее стал ощущать негативные последствия своей прямой вовлеченности вовнутриафганские дела. Особенно опасным для него может стать набирающий силупроцесс «талибанизации» СЗПП, Синда, Белуджистана и ряда других районов. Онпроявляется в активном, поддерживаемом пакистанскими исламскими партиями иорганизациями стремлении талибов явочным порядком при поддержке своихсторонников ввести жесткие, основанные на пуританской трактовке ислама нормыобщественно-политической деятельности и повседневной жизни в приграничных сАфганистаном провинциях Пакистана. Нарастает волна террора талибов противнаходящихся в Пакистане представителей оппозиционных режиму ДТ афганскихполитических и общественных деятелей, афганской интеллигенции и других кругов,не разделяющих идеологию и практику талибов.
Все более острой становится проблема наркомании.Проводимая определенными кругами пакистанского истэблишмента в целях личногообогащения политика фактического поощрения широкого вовлечения талибов впроизводство и распространение наркотиков, ставших главным источникомфинансирования их экспансионистского курса, привела к тому, что в страненасчитывается уже более 3 млн. наркоманов. Тяжелым бременем на плечипакистанских властей ложится и содержание около 1,5 млн. афганских беженцев,которые не могут вернуться на родину ввиду продолжающегося там кровопролития.
Пакистан оказался в весьма затруднительном положении и в связи сукрывательством талибами известного международного террориста, саудовскогомиллиардера У.Бен Ладена, на выдаче которого решительно настаивают США.Исламабад пытается максимально дистанцироваться от этой по сути неразрешимойдля него проблемы. С одной стороны, правительство Н.Шарифа не желало дразнитьвлиятельные силы, выступающие категорически против любых попыток добитьсявыдачи Бен Ладена, с другой, – пакистанцы вряд ли добьются этого, даже если ипопытаются надавить на талибов, но в этом случае сильно рискуют своим влияниемна руководство ДТ в будущем. Поэтому официальные лица в Исламабаде заявляют,что не намерены оказывать давление на талибов, поскольку считают, что вопрос овыдворении Бен Ладена «внутренним делом Афганистана».
Показательно инезависимое поведение талибов в вопросе определения иностранных партнеров построительству газопровода через контролируемую ими территорию. Если пакистанцысклоняли их ориентироваться на американскую компанию «Юнокал», котораявпоследствии вышла из проекта ввиду затянувшейся неопределенности со срокамиреализации, то талибы явное предпочтение отдавали аргентинской компании«Бридас». Однако сегодня уже всем ясно, что осуществление этого крупногопроекта возможно лишь после нормализации военно-политической ситуации вАфганистане. Фактор «трубы» может достаточно серьезно повлиять на определениедальнейшей линии Исламабада в афганской политике, особенно если талибам и в1999 г. не удастся добиться решающих военных успехов в борьбе с севернымальянсом.
Важное место врегиональных приоритетах афганской проблеме отводит Иран. Объективно иранскоеруководство заинтересовано в существовании в соседнем Афганистане если недружественного, то по крайней мере лояльного по отношению к Тегерану режима, неимеющего политических, экономических или пограничных претензий к ИРИ и небросающего идеологического – «исламского» вызова Тегерану. Почти900-километро-вая совместная граница остро ставит вопрос обеспечениянациональной безопасности Ирана. Этот вопрос останется открытым в случаезакрепления у власти в Афганистане Движения талибов, претендующее не только наабсолютное, монопольное господство в самом ИГА, но и на распространение«истинного, чистого» ислама в собственной интерпретации и в другихмусульманских странах. ИРИ, как никому другому, хорошо известна подобная идея,поскольку принцип «экспорта исламской революции» долгое время был ключевым вовнешнеполитической практике самого Ирана после свержения шахского режима в 1979г. и доставил немало беспокойства его соседям.
Нынешнийполитико-религиозный экстремизм талибов, их упорное нежелание учитыватьинтересы непуштунских сегментов афганского общества, прежде всего близких кИрану хазарейцев-шиитов, а также таджиков, делают неприемлемым для Тегеранаправление талибов в его нынешнем одиозном проявлении. Вышеуказанные соображенияопределяют практический курс иранского правительства на военно-политическую идипломатическую поддержку Партии исламского единства Афганистана и Исламскогообщества Афганистана, в частности и северного альянса в лице Объединенногофронта в целом.
Поражение в 1998 г. хазарейцев-шиитов, на которых главным образомопирались иранцы, лишило их главного плацдарма своего влияния в ИГА. СейчасИран, оказывая помощь продолжающим сопротивление шиитским группировкам, всебольше обращает свое внимание на А.Ш.Масуда – единственного лидера «северян»,оказывающего реальный отпор талибам. Тегеран не без оснований полагает, чтовоенные успехи А.Ш.Масуда могут вынудить ДТ пойти на поиск политическогорешения проблемы.
В то же время Иран не заинтересован в эскалации внутриафганскойвооруженной борьбы и втягивании в нее, поскольку осознает невозможность победыподдерживаемого им ОФ над талибами и опасность последствий своего прямоговмешательства в афганские дела. В силу этого иранцев больше устраивал быперевод конфликта в Афганистане из фазы жесткого военного противоборства вменее напряженное состояние, при котором открывались бы возможности склонитьталибов к поиску политических решений на основе отказа от претензий намонопольную власть в ИГА. Даже захват талибами Генерального консульства ИРИ вМазари-Шарифе и убийство группы иранских дипломатов в ходе широкомасштабногонаступления на севере Афганистана летом 1998 г. не привели к непосредственномувоенному столкновению ИРИ с ДТ, хотя Тегеран стянул к ирано-афганской границе идержал там в течение длительного времени значительные армейские силы.
Признавая администрацию президента Афганистана Б.Раббани в качествеединственного законного правительства страны, Иран поддерживает контакты сталибами, понимая, что сегодня они представляют наиболее значительнуювоенно-политическую силу в ИГА. Вместе с тем иранцы считают ДТ креатуройПакистана, созданной с одобрения и при поддержке США и Саудовской Аравии сцелью ослабления позиций ИРИ как региональной державы и создания коридора вЦентральную Азию через Афганистан в обход Ирана. Соответственно, в Тегеранеполагают, что установление монопольного господства талибов в ИГА грозит потерейпозиций Ирана в этой стране, усилением влияния Пакистана, Саудовской Аравии иСША в Афганистане, дестабилизацией обстановки в приграничных с ИГА районахИрана.
Исходя из этого,иранцы с подозрительностью относятся к демонстрируемым пакистанцами усилияморганизовать ирано-пакистанское взаимодействие для достижения внутриафганскогоурегулирования, полагая, что такое взаимодействие может стать ширмой дляпродвижения собственных планов Пакистана. В Тегеране не видят декларируемогоИсламабадом сближения в принципиальных подходах двух стран к решению афганскойпроблемы. Здесь считают, что предлагаемое Пакистаном включение в составадминистрации ДТ отдельных лояльных талибам непуштунских представителей приполной ликвидации нынешних группировок северного альянса является извращениемсущества идеи о широкопредста-вительном, многоэтническом правительстве.
Принимая вовнимание исторические особенности и реалии развития Афганистана, Тегеран вместес тем признает значение пуштунского фактора и в этом контексте стремитсяподдерживать те пуштунские организации и группировки, которые идут насотрудничество с ним. ИРИ, в частности, считает ошибкой северного альянсаснятие в свое время с поста премьер-министра Афганистана Г.Хекматьяра, чтопривело к отходу от альянса возглавляемой им Исламской партии Афганистана(ИПА), и пытается вновь интегрировать эту партию в ОФ, а Г.Хекматьяра – вгосударственную политическую структуру северного альянса. Иранцы поддерживают иС.Сайяфа, лидера другой оппозиционной талибам пуштунской организации –Исламского совета освобождения Афганистана.
Выступая заполитическое урегулирование внутриафганского конфликта через созданиеширокопредставительного коалиционного правительства с учетом прав и интересоввсех без исключения афганских национальных, конфессиональных и политическихсил, Иран видит в этом определенную гарантию обеспечения своих политических иидеологических интересов, а также собственной национальной безопасности,поскольку политическое урегулирование поможет, помимо всего прочего, решитьпроблему находящихся в ИРИ афганских беженцев, эффективнее бороться сконтрабандой наркотиков и оружия.
В то же времяпрекращение гражданской войны и возвращение мира и стабильности в Афганистанможет, как это не парадоксально, нанести урон экономическим интересам Тегерана.Так, в случае реализации планов прокладки через территорию Афганистанамагистральных газо- и нефтепроводов из Туркменистана в Пакистан и далее кОманскому заливу Иран, при нынешней неблагоприятной для него внешнеполитическойконъюнктуре, лишится значительных финансовых дивидендов, которые он могполучить, если бы центральноазиатские энергоресурсы проходили через еготерриторию. Со стабилизацией обстановки в Афганистане обострится и торговаяконкуренция Ирана с Пакистаном и другими странами на рынке государствЦентральной Азии.
Отношение Таджикистана к ситуации в Афганистане вомногом определяется этнической близостью таджиков двух стран. При этом развитиевнутриполитической обстановки в одной из них оказывает прямое и весьмасерьезное воздействие на ход событий в другой. Так, в период гражданской войныв Таджикистане после распада СССР группировки афганских моджахедов, свергнувправительство Наджибуллы и сформировав исламское правительство, стали оказыватьпомощь и поддержку таджикским исламским группировкам, впоследствии составившимОбъединенную таджикскую оппозицию (ОТО) – Движение исламского возрожденияТаджикистана (ДИВТ).
После прихода к власти вТаджикистане правительства Э.Рахмонова и возникновения Движения талибов,подчинившего своему контролю две трети территории ИГА, включая Кабул, ситуацияизменилась. Активные попытки талибов разбить силы северного альянса,распространить свое влияние на северные районы Афганистана и приблизиться кграницам среднеазиатских стран СНГ в немалой степени ускорили достижениесоглашения о национальном примирении между правительством Таджикистана и ОТО. Всоздавшихся условиях уже участники антиталибской коалиции, и прежде всего ИОАБ.Раббани – А.Ш.Масуда, стали возлагать растущие надежды на помощь и содействиеТаджикистана в противоборстве с талибами.
Рост взаимопонимания междуправительством Таджикистана и участниками северного альянса Афганистана, преждевсего ИОА, объективно вполне объясним. Северный альянс – последний буфер напути экспансии талибов на север. В случае военной победы талибов,придерживающихся экстремистских политико-идеологических взглядов, определяемыхваххабитским течением ислама, угроза дестабилизации обстановки в Таджикистанезначительно возрастет. Уже сейчас Душанбе серьезно обеспокоен налаживаниемконтактов между ДТ и экстремистским крылом ОТО. Этому в значительной степенибудут способствовать и такие факторы, как вероятный массовый исход беженцев изИГА, обострение проблемы наркотрафика.
В этих условиях линия Таджикистана в афганских делахопределяется его стремлением укрепить позиции антиталибских сил и прежде всегоИОА перед лицом общей угрозы. В Таджикистане полагают, что если А.Ш.Масудуудастся и дальше сдерживать военную экспансию талибов и наладить координациюдействий с другими силами антиталибской коалиции, то это может вынудить ДТпойти на серьезный внутриафганский диалог. Душанбе активно используетполитико-дипломатические рычаги для продвижения идеи мирного урегулированияафганской проблемы на основе учета интересов непуштунских национальностей ИГА,прежде всего афганских таджиков. В этой связи руководство Таджикистана большоезначение придает миротворческой деятельности ООН и, в частности, посредническимусилиям специального посланника Генерального секретаря ООН по АфганистануЛ.Брахими, активно участвует в работе «Группы соседей и друзей Афганистана»(«группы 6 + 2»).
Исключительно прагматическимявляется восприятие развития событий в Афганистане Узбекистаном. Узбекскоеруководство главную угрозу дестабилизации общественно-политической ситуации всвоей стране видит в наращивании экспансионистских устремлений талибов,распространении «подлинно исламского правления» на северные районы ИГА, гдепроживает около 1,5 млн. афганских узбеков. Опасность политико-религиознойэкспансии ДТ, обострения проблемы узбекских беженцев заставляют Узбекистанпринимать соответствующие превентивные меры. Узбекские власти оказываливсестороннюю помощь входившему в Объединенный фронт в основном узбекскому поэтническому составу Национальному исламскому движению Афганистана, поддерживаяего требования полноправного участия в формировании будущего афганскогоправительства и получения соответствующей доли власти в послевоенном Афганистане.С самого начала Ташкент сделал ставку на основателя НИДА генерала А.Достума.Поэтому, когда в мае 1997 г. в результате измены одного из своих соратников – генералаА.Малека, перешедшего на некоторые время на сторону талибов, А.Достум вынужденбыл бежать из Афганистана, узбекская сторона заметно сократила свою помощьНИДА, однако сделала все, чтобы вернуть своего протеже на политическую сценусеверного Афганистана. А.Достуму удалось вернуться, но он так и не сумелполностью восстановить свои военно-поли-тические позиции, хотя и вновьвозглавил НИДА. Между А.Достумом и А.Малеком, который после кратковременногоотъезда снова вернулся в ИГА, сохранялись серьезные разногласия, которыенакладывали негативный отпечаток на обстановку в северном альянсе в целом.Ташкент довольно болезненно реагировал на неспособность А.Достума восстановитьсвой прежний безоговорочный авторитет и влияние в узбекском анклаве ИГА и в ОФв целом. После разгрома талибами основных сил НИДА и захвата ими Мазари-Шарифаи Хайратона летом 1998 г. Узбекистан практически прекратили оказание помощиА.Достуму.
Военноепоражение НИДА и выход талибов на афганско-узбекскую границу вынудили Ташкентзаметно скорректировать линию своего поведения в отношении ДТ. Она стала болеевзвешенной и осмотрительной. В интересах обеспечения безопасности вприграничных районах узбекские власти пошли на неофициальные контакты сталибами, согласились на поставку электроэнергии в северные районы Афганистана.
Вместе с тем в Ташкенте все ещесохраняются опасения возможного дестабилизирующего влияния со стороны ДТ. ХотяУзбекистан и вышел из Договора о коллективной безопасности стран СНГ, президентИ.Каримов в октябре 1998 г. выступил с инициативой заключения трехстороннейДекларации о сотрудничестве с участием России, Узбекистана и Таджикистана,предусматривающей совместные шаги по противодействию исламскому экстремизму.
Одновременно Узбекистан более благосклонно сталотноситься к А.Ш.Масуду, признавая его роль в организации эффективного военногоотпора талибам, хотя Ташкент по-прежнему настораживают тесные связи лидера ИОАс Душанбе, с которым у узбекских властей существуют серьезные разногласия.
В последнее время заметноусилилась внешнеполитическая активность Узбекистана по продвижениюполитического урегулирования афганского конфликта. Главные пункты узбекскихпредложений по разблокированию кризиса в ИГА – незамедлительное прекращениеогня как условие начала прямых межафганских переговоров, прекращениеиностранного вмешательства в афганские дела, введение эмбарго на поставкиоружия в Афганистан, активизация роли ООН. Узбекское руководство инициировалопроведение в Ташкенте 19-20 июля 1999 г. встречи под эгидой ООН «группы соседейи друзей Афганистана» («группа 6 + 2») на уровне заместителей главвнешнеполитических ведомств, на которой была принята Декларация об основныхпринципах мирного урегулирования конфликта в Афганистане.
Помимо политических целей ивопросов обеспечения безопасности своих южных границ Узбекистан имеет в ИГА исвои экономические интересы. Вплоть до начала 90-х годов в Узбекистан ежегодноэкспортировалось около 3 млрд. куб. м природного газа, добывавшегося в районеШибергана. Ташкент заинтересован в возобновлении поставок афганского природногогаза, в том числе из открытых в 1988 г., новых газовых месторождений впровинциях Фарьяб и Джузджан. Экономические выгоды Узбекистану может принести ивозможное подключение к программам сооружения трубопроводов из Средней Азиичерез территорию Афганистана, возобновление работы главной транспортной артерииАфганистана – шоссе Мазари-Шариф – Кабул, связывающего Узбекистан со странамиЮжной Азии.
Отличительная особенность политики Туркменистана вотношении Афганистана – ее нейтралитет. Ашхабад стремится соблюдатьравноудаленную дистанцию от противоборствующих афганских группировок, иметьровные, дружественные отношения со всеми странами – соседями Афганистана,независимо от того, на кого они делают ставку во внутриафганском конфликте.
Для такой линии поведения у Туркменистана естьвеские причины. Одна из них – общая с талибами граница и необходимостьобеспечения ее безопасности. Другая причина уравновешенного поведения Ашхабадав отношении афганского конфликта – практическая невовлеченность в негосравнительно немногочисленной туркменской общины ИГА, насчитывающей около 400тыс. человек. Поэтому события в Афганистане, где Туркменистан историческиникогда не имел своих собственных интересов и целей, мало волнуют егонаселение.
Возможностьсерьезных для внутриполитической ситуации в Туркменистане последствий афганскихсобытий весьма невелика, если учесть высокую степень этнической однородноституркменского общества (титульная нация составляет 72% населения), его низкуюполитизацию при одновременном высоком уровне централизации управления страной.Ашхабад, правда, проявил определенную озабоченность в связи с репрессиямипротив представителей туркменских племен на севере Афганистана, убийствомдуховного авторитета афганских туркмен Абдуллы Манана и усилением в этой связиисхода туркменских беженцев в Пакистан, поскольку талибы перекрыли им путибегства на север.
Но главная причина стремления Ашхабада к поддержанию корректныхотношений с афганскими властями – большая заинтересованность в обеспеченииблагоприятных условий для экспорта своих энергоносителей, прежде всего газа, намеждународные рынки. Одно из центральных мест отводится проекту сооружениягазопровода через территорию Афганистана в Пакистан, в страны Индостанскогополуострова и на другие рынки. Поэтому объективно Ашхабад, как никто другой,заинтересован в нормализации обстановки в Афганистане, восстановлении там мираи спокойствия.
Вместе с темпонимая, что при нынешнем вялотекущем развитии событий на это могут уйти долгиегоды, Ашхабад активно ищет возможности реализации газового проекта в реальноскладывающейся сегодня в Афганистане ситуации, когда талибы практическиконтролируют всю территорию, по которой планируется прохождение газопровода(Тургунди – Герат – Кандагар – Кветта).
С учетом этогообстоятельства заметно стала меняться политика Ашхабада в отношении Афганистана.Хотя официально он не признал правительство ДТ, однако открыл консульскиеучреждения в Герате и Кандагаре, заключил ряд торгово-экономических соглашенийна межправительственном уровне, доведя объем приграничной торговли до 100 млн.долл. в год. Туркменистан уклоняется от осуждения попыток талибов силой оружияустановить свой контроль над всей территорией Афганистана, покровительствамеждународного терроризма со стороны ДТ и его широкой вовлеченности внаркобизнес, часто закрывает глаза на растущую контрабанду наркотиков черезафганско-туркменскую границу, хотя и обеспокоен этим обстоятельством.
В последнее время заметно активизировались посредническиедипломатические усилия Ашхабада по склонению противоборствующих афганскихсторон к достижению договоренностей о прекращении огня. При этом туркменскаясторона предпочитает сепаратные действия в этом направлении, отказываясь отсовместных с другими членами мирового сообщества шагов. Ашхабад, в частности,хотя и принял участие в работе Ташкентской встречи (на экспертном уровне),однако не стал подписывать итоговую Декларацию, в которой содержалось осуждениеталибов по нескольким пунктам. При этом Туркменистан начинает брать навооружение аргументацию в поддержку талибов по целому ряду вопросов, стремится вконтактах с центральноазиатскими и другими странами оправдывать поведениеталибов, призывает, подобно пакистанцам, к активизации контактов и связей с ДТ.По существу можно говорить о формировании лояльного талибамтуркмено-пакистанского тандема на базе совпадения их стратегических иэкономических интересов. Подтверждением этого является подписание в Исламабадевесной 1999 г. трехстороннего (с участием Пакистана, Туркменистана и ДТ)межправительственного соглашения об ускорении поиска иностранных инвесторов (вместовышедшей из консорциума Сентгаз ЮНОКАЛА) для вывода из тупика ситуации ссооружением газопровода.
Два других центральноазиатских государства – Казахстани Киргизия – не проявляют сколько-нибудь заметной активности в афганских делах,хотя несколько лет назад Бишкек и Алма-Ата предложили свои кандидатуры дляпроведения международной конференции по Афганистану. Однако сложность инеопределенность внутриполитической ситуации в этой стране, отсутствие тамсвоих прямых интересов вынуждает Казахстан и Киргизию отдавать инициативудругим странам – непосредственным соседям Афганистана. Вместе с тем казахская икиргизская стороны серьезно озабочены такими негативными последствиямиафганского конфликта, как опасность распространения исламского экстремизма,международного терроризма и наркобизнеса. Поэтому они активно поддерживаютусилия ООН и ее механизмов по политическому разблокированию кризиса вАфганистане.
Позиция Индии по Афганистану определяется в первуюочередь ее взаимоотношениями с Пакистаном. Поэтому не удивительно, что индийцыдовольно резко критикуют Исламабад за его вмешательство во внутриафганские делана стороне ДТ (проводя параллели с активностью Пакистана в Кашмире), осуждаютподдерживаемую пакистанцами линию талибов на силовое решение афганской проблемыи вообще использование ДТ в своих узкокорыстных геополитических целях. Делибеспокоит религиозный экстремизм талибов, заявления некоторых их представителейо возможности использования «пакистанской атомной бомбы для защитымусульманского мира от неверных». Все это побуждает Индию уделять возрастающеевнимание афганской проблеме, активнее подключаться к миротворческим усилиямООН.
Заметнуюактивность в афганских делах стала проявлять Турция. Она осуществляетконсультации с широким кругом стран региона, обозначая свою озабоченностьпопытками установления радикального исламского режима ДТ в Афганистане, ростомнаркотрафика из этой страны, притеснением там тюркоязычных афганцев.
Китай проводитсбалансированную линию в отношении враждующих афганских группировок, неподдерживая, хотя и признавая, правительство ИГА и уклоняясь от официальногопризнания ДТ. Пекин считает бесперспективным военное противостояние междуталибами и северным альянсом, выступает за политическое урегулирование ситуациив Афганистане под эгидой ООН.
Присоединившиськ осуждению актов геноцида и насилия со стороны талибов в отношениинепуштунского населения ИГА, китайцы, однако, сдержанно относятся к идеевведения санкций против ДТ. Пекин отмечает отсутствие у него намеренийустанавливать официальные связи с талибами, но вместе с тем не отказывается отконтактов с ними по «оперативным вопросам» через свое посольство в Исламабаде.Имеются сведения о поездках китайских представителей в Кабул с широким спектромцелей – от налаживания торгово-экономических связей до ознакомления сфрагментами блоков наведения американских крылатых ракет, найденных послеударов США по базам Бен Ладена летом 1998 г.
В стратегическомпротивостоянии с Индией китайское руководство в известной степени заинтересованов поддержке Пакистана и дозированном укреплении его позиций в регионе, в томчисле через установление в Афганистане пропакистанского режима, который можнобыло бы использовать как инструмент давления на индийцев. Однако усилениепозиций исламских экстремистов в Афганистане в свете их возможной смычки ивзаимодействия с сепаратистами Синьцзян-Уйгурского автономного района Китая,где проживает и мусульманское население, не выгодно Пекину.
В целом китайцы внимательно отслеживают все нюансыразвития ситуации вокруг Афганистана и, судя по всему, намерены ориентироватьсяна превалирующее в мировом сообществе мнение в своей афганской политике.
Вместе с тем китайское руководство прорабатываетлинию своего поведения при любом варианте развития ситуации в Афганистане.
Продолжающееся обострение ситуации в Афганистане,усиление негативного воздействия таких метастаз внутриафганского вооруженногопротивоборства, как превращение его территории в базу подготовки международныхтеррористов, производства и незаконного оборота наркотиков, угрозараспространения исламского экстремизма в регионе вновь привлекли вниманиеведущих держав мира к Афганистану. Этому в значительной степени способствовалои изменение геополитической ситуации в южных регионах постсоветского пространства,в частности в Закавказье и Центральной Азии, повлекшее активизациюполитического и экономического проникновения сюда стран Запада, прежде всегоСША.
Администрация США заметно активизировала своюафганскую политику после провала попыток пришедших к власти исламскихмоджахедов сформировать работоспособное и управляемое правительство. Выходом изположения Вашингтон посчитал образование «новой силы», способной положить конецвнутриафганским распрям. Ставка была сделана на Движение талибов, котороедолжно было поглотить или просто разгромить не подчинившиеся емувоенно-политические группировки.
Однако и здесь,как ранее с моджахедами, американцев ждало серьезное разочарование. И дело нетолько в том, что талибам в течение почти шести лет так и не удалось навестипорядок в Афганистане и подавить упорное военное сопротивление моджахедскихгруппировок во главе с Б.Раббани и А.Ш.Масудом. Куда важнее то, что руководствоДТ оказалось еще менее сговорчивым и послушным, чем лидеры моджахедов, ипроводит внутри- и внешнеполитический курс в соответствии со своимипредставлениями о задачах государственной власти и методах ее отправления,основанными на пуританском толковании исламских догм. А это резко противоречатдекларируемым США приоритетам и ценностям.
Эти обстоятельствастали причиной крутого изменения отношения Вашингтона к талибам в сторонуужесточения. А после предоставления ими убежища участвовавшему в исламском«джихаде» саудовскому миллионеру У.Бен Ладену, подозреваемому в совершениитерактов против американских посольств в Кении и Танзании, США в августе 1998г. нанесли ракетные удары по опорным пунктам У.Бен Ладена на территорииАфганистана. В начале июля 1999 г. США ввели торгово-экономические и финансовыесанкции против талибов. Подобная «силовая» линия США в отношении ДТ наряду сдругими причинами объясняется и необходимостью для администрации демократовпродемонстрировать свою принципиальность и решительность накануне очередныхпрезидентских выборов.
Осуществленные ипланируемые Вашингтоном новые военные акции против талибов, оправдываемыенеобходимостью наказания У.Бен Ладена и предотвращения новых террористическихакций с его стороны, крайне сомнительны с юридической и международно-правовойточек зрения. Они никак не сообразуются с основополагающими принципами, накоторых строится система современных международных отношений, и отражаюткрепнущее стремление США присвоить себе по праву сильнейшей державы рольмирового судьи и одновременно исполнителя принимаемых решений в обходсуществующих механизмов разрешения международных коллизий, прежде всего ООН.Своими действиями США не только создают опасные прецеденты, но и ставят подугрозу основы послевоенного мироустройства с непредсказуемыми для всего мирапоследствиями.
Делая ставку на силовые действия в отношении ДТ,американцы не прекращают и политического давления на талибов, добиваясь впервую очередь экстрадиции У.Бен Ладена. Если это им удастся, то нельзяисключать, что жесткая линия США сменится на умеренную, особенно если ДТ сумеетдобиться военных успехов в противоборстве с северной коалицией.
Во многом схожие американским позиции в отношенииАфганистана занимают промышленно развитые страны мира – члены «большойсемерки». Их, правда, больше беспокоит не столько экспансия исламскогоэкстремизма, сколько обостряющаяся проблема распространения наркотиков изАфганистана через Россию и другие страны СНГ, – в Европу. Резко осуждаяполитику ДТ в области прав человека, западноевропейцы в то же время оказываютзначительную донорскую и гуманитарную помощь населению Афганистана.
Наибольшую активность из всех развитых стран мира,не считая США, в афганских делах проявляет Япония. Она не скрывает своейзаинтересованности в скорейшем прекращении конфликта и активном участии впослевоенном восстановлении Афганистана, разработке природных ресурсов этойстраны, в реализации проектов транспортировки энергоресурсов из ЦентральнойАзии через афганскую территорию. Поэтому японцы, поддерживая контакты как ссеверным альянсом, так и с ДТ, пытаются вывести их на политический диалог, заявляюто готовности организовать в Токио мирную конференцию, равно как и международныйфорум по послевоенному восстановлению Афганистана.
При всей несхожести и разновекторности политических,экономических и других интересов разных стран в отношении Афганистана мировоесообщество все же выработало определенный консенсус относительно путейразблокирования афганского конфликта. Его положения отражены в последнихрезолюциях Генеральной Ассамблеи и Совета Безопасности ООН, в принятой нанедавнем заседании «группы соседей и друзей Афганистана» в Ташкенте Декларацииоб основных принципах мирного урегулирования конфликта в Афганистане. Это – бесперспективностьвоенного решения афганской проблемы, необходимость прекращения военных действийи возобновления политических переговоров между противоборствующими афганскимигруппировками в целях создания широкопредставительного, многоэтническогоправительства. Решения относительно будущего государственного устройстваАфганистана должны приниматься самими афганцами в ходе переговорного процессабез какого бы то ни было вмешательства извне, при строгом уважениисуверенитета, независимости, территориальной целостности и национальногоединства этой страны.
Важнейшее значение для разрешения афганского кризисаимеет политика приграничных государств. Сегодня при всех особенностях и нюансахих подходов к ситуации в Афганистане имеется ряд общих моментов, объединяющихпочти всех его соседей и составляющих объективную основу для их сотрудничествав деле политического урегулирования афганской проблемы. Это, в первую очередь,опасения политико-религиозной экспансии талибов, распространение наркотиков,исламского экстремизма и терроризма, угроза политической дестабилизации всоседних странах и регионе в целом.
Для предотвращения наихудшего варианта развитиясобытий в Афганистане и начала переговоров между противоборствующими афганскимигруппировками, необходимы значительные усилия со стороны всех соседнихгосударств. Им надо будет в значительной степени переосмыслить свои действия истратегию на афганском направлении, понять и принять геополитические,национальные и другие интересы друг друга в Афганистане, признать и уважатьправа и интересы соответствующих этнических, конфессиональных, а также основныхполитических сил афганского общества. Только это могло бы способствоватьнахождению общих подходов к решению афганской проблемы.
Взаимное признание зон интересов и влияния, неущемляющее национального суверенитета и территориальной целостностиАфганистана, могло бы, как представляется, сопровождаться конкретнымипрактическими шагами по ограничению военной подпитки конфликтующих сторон,оказанию соседними государствами более решительного нажима напротивоборствующие группировки в плане склонения их к мирному диалогу. В такихусловиях заметно бы возросла и активизировалась роль ООН в качестве главного ибеспристрастного посредника в поиске мирных развязок афганского конфликта, атакже интенсифицировались бы усилия международного сообщества по организациидонорской помощи Афганистану.
СПИСОКЛИТЕРАТУРЫ
1. ИсторияАфганистана. М., 2008/>