--PAGE_BREAK--
ГЛАВА
II.
«СТРАНА БЕРЕЗОВОГО СИТЦА»
И СТИХИЯ БОЛЬШОГО ВРЕМЕНИ
Перед тем, как мы перейдем к изучению поэзии Есенина революционного и постреволюционного периода, для начала проясним одну вещь. В названии нашей работы имеется подзаголовок: «Стихия Большого времени в поэзии С.Есенина». Что же это за такое Большое время?
Большое время – это время надежд на лучше будущее, время великих свершений. И под этим понятием мы разумеем революционный период в стране (1917-1918 гг.). Но именно этот период в истории России породил неуправляемую силу, Стихию, которая до неузнаваемости изменила лик страны – ее нравы и культуру.
2.1. Стихия Большого времени
Время зрелого Есенина – время крутых поворотов в истории России.
От Руси полевой, патриархальной, уходящей в прошлое, от России, ввергнутой в пучину мировой войны, к России Советской – таков путь, пройденный поэтом вместе со своей Родиной, со своим народом. Но путь оказался суровым, драматичным для самого поэта.
Октябрь 1917 года. В стране свершается третья по счету революция, которая, казалось, сможет наконец изменить жизнь в стране, сделать ее намного лучше. На нее возлагали быстрое завершение войны, в которую Россия была втянута не по своей воле, на предоставление больших прав и свобод, которых не дала революция 1905-1907 гг. и многое другое.
И революцию Есенин принимает без колебаний. «В годы революции, - писал поэт в автобиографии, — был всецело на стороне Октября, но принимал все по-своему, с крестьянским уклоном». Судьба Родины, народа, особенно многомиллионной массы русского крестьянства в бурную революционную эпоху, так же, как и до революции, продолжает волновать поэта. Это главным образом определяет идейно-художественное своеобразие стихов и поэм, написанных им в 1917 — 1918 годах.
На первых порах революционная тема решалась поэтом своеобразно. В его стихах зачастую трудно было найти отображение реальных революционных событий. В таких произведениях, как «Преображение», «Инония», «Иорданская голубица», революционное содержание заключается подчас в старую поэтическую оболочку; здесь живы еще мифологические образы и отзвуки библейских легенд. Новый мир предстает либо в виде утопических картин мужицкого «рая» на земле, либо в виде романтического «града Инонии, где живет божество живых» и господствует «революционная» вера:
Новый на кобыле
Едет к миру Спас.
Наша вера — в силе.
Наша правда — в нас! [2; с.307]
Кипящая в народе ненависть к свергнутому революцией самодержавному строю, справедливая разрушительная ярость по отношению к прошлым порядкам — все это наполняло поэзию Есенина после Октября гневом и ненавистью к старому миру. «В начале 1918 года, - отмечал Есенин позднее, — я твердо почувствовал, что связь со старым миром порвана, и... написал поэму «Инония», на которую много было нападок и из-за которой за мной утвердилась кличка хулигана».
Поэма «Инония» воплощала есенинский идеал патриархального социализма. Поэт полагал, что крестьянин, получив от революции полную свободу и землю, сможет построить вожделенный коммунизм. Под сомнение ставилось следующее: как осуществить переход человечества от разрушительной, стихийной силы к силе созидательной. «Инония» была в сознании Есенина неким затмением, вслед за которым пришло прозрение и отчаяние. Казалось, что крестьяне получили свободу, землю, что вот-вот наступит долгожданный мир… Веря провозглашенным лозунгам, Есенин испытывает творческий подъем, мечтает о счастливом будущем крестьянской России:
Листьями звезды льются
В реки на наших полях.
Да здравствует революция
На земле и на небесах![2; с.308]
Но уже драматические события июля 1918 года, когда большевики, разгромив левых эсеров, отстранив их от власти, развязали гражданскую войну – аморальную войну против российской деревни, привели Есенина к глубокому разочарованию. Будучи, пожалуй, самым популярным крестьянским поэтом в России, Есенин оказался в полном одиночестве.
Все, что видел вокруг себя поэт, вызывало его тревогу и беспокойство:
Где ты...
Где моя родина?
Лыками содрала твои дороги
Буря,
И лежишь ты, как овца,
Дрыгая ногами в небо,
Путая небо с яслями,
Путая звезды
С овсом золотистым [3; с.263].
Никакая благая цель не могла оправдать беспричинного насилия, которое все очевиднее проступало за коммунистическими лозунгами. Душа поэта противилась тому, что ради счастливой будущей жизни большевики, не задумываясь, готовы принести в жертву любимую родину:
Тяжко и горько мне...
Кровью поют уста...
Снеги, белые снеги —
Покров моей родины —
Рвут на части.
На кресте висит
Ее тело,
Голени дорог и холмов
Перебиты… [3; с.262]
Есенин оказывается на распутье. Об этом ли он мечтал?
Английский писатель-фантаст Герберт Уэллс, побывавший в России в 1920 году, говорил об этом переломном моменте так: «Еще один год гражданской войны и окончательный уход России из семьи цивилизованных народов станет неизбежным». В словах писателя тоже выражается тревога за Россию, за этот уголок Земли со своей самобытной культурой и народом.
В это грозное время не выдержало, дрогнуло сердце «последнего поэта деревни»:
Россия! Сердцу милый край!
Душа сжимается от боли[2; с.364].
Мучительно встает перед ним вопрос: «Куда несет нас рок событий?» Ответить тогда на него было нелегко. Всюду вокруг были видны следы войны и разрухи: голодные, опустевшие села, тощие, неухоженные поля, черные паутины трещин на опаленной засухой, мертвой земле...
Особенно тяжело, временами трагически в 1919 - 1921 годах поэт переживает революционную ломку старых, патриархальных устоев русской деревни.
Это свое мироощущение с особой лирической взволнованностью и откровенностью Есенин выразил в поэме «Сорокоуст». Романтический рассказ о том, как паровоз обогнал тонконогого жеребенка, имеет глубокий внутренний смысл:
Видели ли вы,
Как бежит по степям,
В туманах озерных кроясь,
Железной ноздрей храпя,
На лапах чугунных поезд?
А за ним
По большой траве,
Как на празднике отчаянных гонок,
Тонкие ноги закидывая к голове,
Скачет красногривый жеребенок?
Милый, милый, смешной дуралей,
Ну куда он, куда он гонится?
Неужель он не знает, что живых коней
Победила стальная конница?[2; с.318]
«Конь стальной, — замечает по этому поводу поэт, — победил коня живого. И этот маленький жеребенок был для меня наглядным дорогим вымирающим образом деревни...»
Поэту кажется, что «электрический восход, ремней и труб глухая хватка» — все это «механически мертвое», что деревне угрожает «железный гость». «Наша песня с тобой не сживется...» - говорит он этому гостю. В «Сорокоусте», так же как и в «Кобыльих кораблях», «Песне о хлебе»,
«Исповеди хулигана», в стихотворениях «Мир таинственный, мир мой
древний...», «Я последний поэт деревни», явственно звучит и неподдельная
тревога за судьбы «полевой России», которую, как казалось поэту, готов был
прибрать к рукам «железный гость», и боль, с которой Есенин воспринимал
тогда ломку старого крестьянского уклада. Родная земля с новым укладом жизни начинает его отталкивать:
И страна березового ситца
Не заманит шляться босиком[2; с.153].
Таким образом, Есенин, входя в новую историческую эпоху страны, поначалу оказывается полностью на стороне нового политического режима, возлагая на него большие надежды в преобразовании жизни русского крестьянства. Но внезапно разразившаяся гражданская война заставила его усомниться в идеях революции. В произведениях Есенина начала 1920-х гг. слышится тоска по ушедшему в небытие старому крестьянскому укладу жизни.
2.2. Творчество С.Есенина последних лет жизни.
Осмысление жизненного пути
В мае 1922 года Есенин отправляется за границу. Посетив многие европейские страны, он едет в Америку. За рубежом он писал мало. И, казалось, можно было предположить, что эта поездка только задержала его творческий рост. Однако сам Есенин неоднократно подчеркивал важность этой поездки. «После заграницы, - отмечал он в автобиографии, — я смотрел на страну свою и события по-другому».
В Европе поэт увидел, каково положение писателя в буржуазном мире. В своих заграничных письмах он говорит о пагубном влиянии «Господина доллара» на европейскую жизнь и искусство. «Что сказать мне вам об этом ужаснейшем царстве мещанства, которое граничит с идиотизмом? - пишет Есенин А. Сахарову. — Кроме фокстрота, здесь почти ничего нет, здесь жрут и пьют, и опять фокстрот. Человека я пока еще не встречал и не знаю, где им пахнет. В страшной моде Господин доллар, а на искусство начихать — самое высшее мюзик-холл. Я даже книг не захотел издавать здесь, несмотря на дешевизну бумаги и переводов. Никому здесь это не нужно... Пусть мы нищие, пусть у нас голод, холод... зато у нас есть душа, которую здесь сдали за ненадобностью в аренду под смердяковщину»[4; с.277]. «Там, из Москвы, — замечает он в одном из своих писем, — нам казалось, что Европа — это самый обширный район распространения наших идей в поэзии, а теперь отсюда я вижу: боже мой! до чего прекрасна и богата Россия в этом смысле. Кажется, нет еще такой страны и быть не может»[4; с.279].
Все, кому доводилось встречаться с Есениным после его возвращения, отмечали, как пристально всматривается он в преобразования, происшедшие в стране за время его отсутствия. Из Америки, замечает Маяковский, Есенин вернулся «с ясной тягой к новому». Утратили во многом для поэта интерес и его прежние литературные связи.
В 1924 году Есенин едет на Кавказ, куда, как он писал,
Бежал, навек простясь с богемой,
Зане созрел во мне поэт
С большой эпическою темой [2; с.337].
Есенин почувствовал себя «просветленным». Здесь, на Кавказе, поэт видит край гармонии природы и человека, благоденствия, которое искал все эти годы. Здесь рождается один из самых совершенных циклов Есенина «Персидские мотивы» — отсвет утраченного рая, синтез реальности и мечты. За картинами далекого персидского края видятся очертания родной земли. Любовь к женщине сливается с любовью к Родине, к жизни.
В 1924-1925, в последние годы жизни Есенин пытается осмыслить свой жизненный путь. Создаются следующие произведения: «Русь советская», «Русь уходящая», «Возвращение на родину» и более шестидесяти лирических стихотворений: «Отговорила роща золотая...», «Сукин сын», «Письмо к матери», «Собаке Качалова», «Я иду долиной...», «Спит ковыль. Равнина дорогая...», «Ты запой мне ту песню, что прежде...», «Мелколесье. Степь и дали...», «Цветы мне говорят — прощай...». Многие стихотворения Есенина этой поры, в которых он как бы оглядывается на свой путь, во многом автобиографичны - это честная и мужественная исповедь поэта. По-настоящему художественны в них образы, без которых трудно представить себе творчество Есенина. Прежде всего, высоко поэтичен образ матери, к которому поэт неоднократно обращается в своих стихах. Каждая встреча с матерью после долгой тревожной разлуки, когда, успокоившись душой, сын делился с ней своими самыми сокровенными думами, радостями и неудачами, выливалась в сердечные, задушевные строки. В самые трудные минуты жизни поэт обращается к матери — верному другу:
Ты одна мне помощь и отрада,
Ты одна мне несказанный свет [2; с.168].
Есенин видит, как разрушается старая Русь, а в новой он не может найти себе место: «с того и мучаюсь, что не пойму, куда несет нас рок событий». Эта же тема звучит в стихах «Русь уходящая», «Русь бесприютная». Есенину было очень трудно шагать в ногу с народом, с новой жизнью. Он с болью писал, что остался в прошлом одной ногой и, стремясь догнать стальную рать, скользил и падал другой.
Много сил приходилось ему тратить, чтобы избежать падения с кручи и до конца своих дней сохранить сыновнюю любовь к Родине. Как остро поэт чувствовал эти «черные» силы, все настойчивее и ближе подступавшие к нему! Особенно это ощущается в поэме «Черный человек». Работать над поэмой он начал в 1924 году и написал несколько вариантов. Последний из них помечен 14 ноября 1925 года. Образ «прескверного гостя» — «черного человека», как это еще в 1926 году верно подметил в своих воспоминаниях о Есенине литературовед И. Н. Розанов, конечно, сродни тому, который зловеще гнался за Моцартом у Пушкина:
Мне день и ночь покоя не дает
Мой черный человек. За мною всюду,
Как тень, он гонится.
(«Моцарт и Сальери»)
В «Черном человеке» ненависть, презрение, гнев неотделимы от боли, мучительных раздумий, тоски и страха, который нагоняет по ночам на поэта «прескверный гость».
С трагической искренностью поведал Есенин в своей поэтической исповеди о том «черном», что омрачало его чистую душу, что все больше терзало его «непродажное» сердце. Но это только одна грань, одна сторона поэмы.
Есенин был подлинным гуманистом, он стремился воспевать то, что было в жизни «крепче и живей», его стихи полны любви к людям и вместе с тем проникнуты тревожным беспокойством об их настоящем и будущем.
«Прескверный гость» - «черный человек» у Есенина - это не только его
личный враг. Нет, он враг всего прекрасного, враг Человека. В поэме он
олицетворяет черные силы, доставшиеся новому миру в наследство от старого, в котором господствует «философия» - «человек от природы подл». И не случайно замысел «Черного человека» возник у Есенина в пору его пребывания за границей. Там особенно явственно встал перед ним этот страшный образ. В символической сцене, завершающей словесную дуэль поэта с «черным человеком», летящая трость, брошенная поэтом прямо в его морду, разбивает лишь зеркало.
Но поэмой о «прескверном госте» Есенин так яростно «ударил» «черного Человека», так бесстрашно обнажил его «черную душу», что необходимость суровой, беспощадной борьбы с ним стала еще более очевидной.
В ноябре 1925 года Есенин лег в московскую больницу лечиться. Он надеялся, что уйдет от окружения, которое все больше угнетало и тяготило его. То же стремление переменить обстановку, избавиться от московских «друзей» приводит его в конце декабря 1925 года в Ленинград. Здесь он предполагал пробыть до лета, чтобы затем поехать в Италию к М. Горькому. Но намерения эти остались не осуществленными. В ночь на 28 декабря в ленинградской гостинице «Англетер» жизнь Есенина оборвалась. За день до своего трагического конца Есенин написал стихи «До свиданья, друг мой, до свиданья...» и дал их знакомому ленинградскому поэту, который зашел в номер. Поэт хотел их здесь же прочитать, но Есенин остановил: «Нет, ты подожди! Останешься один — прочитаешь. Не к спеху ведь». Ленинградец вспомнил о них только тогда, когда поэта не стало.
Стихи были опубликованы. «Друзья» поэта и некоторые критики пытались представить их как поэтическое завещание Есенина и даже как выражение «духа времени». Ухватились за эти строки и те, кто в годы нэпа испытал на себе влияние мелкобуржуазной стихии. «Сразу стало ясно, — писал в связи с этим Маяковский, - сколько колеблющихся этот сильный стих, именно стих подведет под петлю и револьвер... С этим стихом можно и нужно бороться стихом и только стихом». И Маяковский пишет стихотворение «Сергею Есенину», в котором стремится вырвать Есенина у тех, кто пытался использовать его смерть в своих целях. Эти «почитатели» Есенина после его смерти стремились доказать неизбежность трагического конца, убедить, что причина смерти в том, что он растратил свои поэтические силы, что его лирический талант вступил в конфликт с эпохой. Между тем нельзя рассматривать жизнь и оценивать творчество поэта, исходя только из трагического конца.
Поэзия Есенина в высшей степени драматична и правдива, она полна острых социальных конфликтов и поистине трагедийных коллизий, порой, казалось бы, неодолимых противоречий. продолжение
--PAGE_BREAK--